автореферат и диссертация по психологии 19.00.13 для написания научной статьи или работы на тему: Возрастные и половые различия в понимании и переживании террористической угрозы военными и гражданскими людьми

Автореферат диссертации по теме "Возрастные и половые различия в понимании и переживании террористической угрозы военными и гражданскими людьми"



На правах рукописи

ТУРОК Елена Михайловна

ВОЗРАСТНЫЕ И ПОЛОВЫЕ РАЗЛИЧИЯ В ПОНИМАНИИ И ПЕРЕЖИВАНИИ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ УГРОЗЫ ВОЕННЫМИ И ГРАЖДАНСКИМИ ЛЮДЬМИ

Специальность 19.00.13 - «Психология развития, акмеология» (психологические науки)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата психологических наук

1 АВГ 2011

Москва-2011

4852041

Работа выполнена на кафедре общей и социальной психологии Смоленского гуманитарного университета

Научный руководитель: доктор психологических наук, профессор,

Знаков Виктор Владимирович

Официальные оппоненты: доктор психологических наук, профессор

Леонтьев Дмитрий Алексеевич

кандидат психологических наук Быховец Юлия Васильевна

Ведущая организация: Учреждение Российской академии образования «Психологический институт РАО»

Защита состоится «22» сентября 2011 г. в 12.00 час. на заседании диссертационного совета Д 002.016.03 при Учреждении Российской академии наук Институте психологии РАН по адресу: 129366, Москва, ул. Ярославская, д.13, корп.1.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Учреждения Российской академии наук Институт психологии РАН.

Автореферат разослан <&£6> июля 2011 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета, кандидат психологических наук

Е.А. Никитина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования обусловлена ростом террористической активности в современном мире, многочисленностью жертв террористов и огромным материальным и психологическим ущербом, наносимым терроризмом. Терроризм в том или ином виде существовал во все времена, различались лишь формы его проявления, которые наряду с культурно-историческими, экономическими факторами определялись также символическим смыслом и реакциями общества на террористическую угрозу. Психологические подходы к изучению явления терроризма разрабатываются в рамках социальной, юридической, нравственной, экологической психологии, психологии личности, психопатологии (Васильев, 1995; Еникеев, 1995; Медведев, 2004; Решетников, 2004; Цыцарев, 2004). Психологические механизмы реализации, структура террористической деятельности, особенности личности террористов, посттравматические личностные изменения у гражданских лиц, переживших угрозу жизни, бывших заложников, роль средств массовой информации в рамках проблемы современного международного терроризма, а также возможные способы борьбы с террором широко представлены в работах отечественных авторов (Ениколопов, 1990; Марков, 1995; Соснин,1995; Антонян, 1998; Ахмедов, 2001; Ольшанский, 1991,1995,2002; Нуркова, 2003; Кара-Мурза, 2001; Шкуратов, 2002; Тарабрина, Быховец, 2007,2010; Знаков, 2010).

В перечисленных работах рассматривается взаимосвязь личностных особенностей с восприятием и переживанием терроризма и террористической угрозы. Показано, что наиболее острый и глубокий характер переживания террористической угрозы (ТУ) наблюдается у детей, подростков и юношей (Быховец, 2007). Также для понимания терроризма и ТУ важным является факт восприятия террористов как «чужих», врагов, которых нужно уничтожать. В свою очередь исследования, посвященные изучению категории Врага, показали, что с переходом на этап зрелости увеличивается количество лиц, которые относят других к категории Врага, по сравнению с этапами юности и молодости (Тулинова, 2005).

На сегодняшний день средний возраст тех, кто вступает в террористические организации, по данным социологических исследований, составляет примерно 26 лет. Однако вследствие влияния ряда факторов, в том числе СМИ (Интернета), которые апеллируют к более молодым людям, средний возраст террористов на сегодняшний день снижается.

Сказанное выше делает особо актуальной задачей психологии исследование особенностей понимания и переживания террористической угрозы в разных возрастных группах населения. Настоящая работа является весьма важной с точки зрения психологии развития ещё и потому, что для людей разных возрастных групп, находящихся в ситуациях совершенных террористических актов или в зоне повышенной ТУ, необходимо разрабатывать различные обучающие программы, профилактические мероприятия и тренинговые занятия, учитывающие специфические особенности возраста.

Перед психологами всё чаще встает вопрос о взаимосвязи половых, возрастных и личностных особенностей с поведением, сознанием и пониманием человеком ситуации ТУ. Однако в настоящее время практически отсутствуют исследования, в которых анализировались бы психологические аспекты понимания ситуаций ТУ рядовыми гражданами. Личностные свойства, опосредующие характер понимания, на данный момент изучены явно недостаточно.

Потребность в понимании имеется у каждого человека и направлена на понимание разнообразных явлений общественной и культурной жизни, окружающих людей, их поступков, мотивов, ситуаций общения, а также себя самого. В соответствии с основными положениями психологии субъекта (C.JI. Рубинштейн, К.А. Абульханова, A.B. Брушлинский), подлинный субъект жизни постоянно стремится к пониманию места и роли того или иного объекта или явления в собственной жизни. Причем характер процесса понимания определяется не только спецификой объекта понимания, но и индивидуальными особенностями понимающего субъекта. Из выше сказанного можно предположить, что понимание и переживание ситуаций террористической угрозы связаны с психологическими особенностями личности.

Одной из таких значимых личностных особенностей выступает осмысленность жизни субъекта. Понятие "смысл жизни" обозначает стержневую динамическую смысловую систему, определяющую общую направленность жизни субъекта во всех её аспектах. «Жизненный смысл есть объективная характеристика места и роли объектов, явлений и событий действительности и действий субъекта в контексте его жизни» (Леонтьев, 2003, с. 113). Человек строит свои смыслы в соответствии со своим жизненным миром, но он способен и творить свой жизненный мир, опираясь на ресурсы своей субъективности.

Цель исследования: выявление различий в понимании и переживании террористической угрозы гражданскими людьми и военнослужащими, выезжающими в места повышенной угрозы терактов.

Объект исследования: понимание и переживание людьми террористической угрозы.

Предмет исследования: понимание и переживание террористической угрозы людьми, отличающимися по половым, возрастным, профессиональным и личностным характеристикам.

Гипотезы исследования:

1. Существуют различия в понимании и переживании террористической угрозы военными и гражданскими людьми, связанные со спецификой профессиональной деятельности.

2. Понимание и интенсивность переживания террористической угрозы различаются у людей женского и мужского пола.

3. Понимание и переживание террористической угрозы различаются у разных возрастных групп населения.

4. Субъекты с высокими значениями личностной тревожности иначе понимают и в большей степени переживают угрозу терактов, чем субъекты с низкими значениями тревожности.

5. Люди с высоким уровнем макиавеллизма чаще понимают неизбежность террористической угрозы (осознают неизбежность и закономерность терактов в современном мире), с низким - отвергают утверждение, что теракт представляет неотъемлемую часть современного мира.

6. Понимание и переживание террористической угрозы различаются у людей с высокой и низкой способностью к контролю ситуации.

Задачи исследования: Теоретическая задача:

Проанализировать специфику интерпретации субъектом теракта как один из возможных способов понимания ненормативных, критических ситуаций человеческого бытия.

Эмпирические задачи:

1. Определить различия в понимании и переживании террористической угрозы гражданскими испытуемыми и сотрудниками системы исполнения наказания.

2. Исследовать индивидуально-психологические различия в понимании и переживании людьми террористической угрозы;

3. Определить, какие черты личности характеризуют испытуемых, понимающих террористическую угрозу и теракты как неизбежные явления современного мира и людей, несогласных с неизбежностью терактов в современном мире;

4. Исследовать семантические основания понимания террористической угрозы: что именно испытуемые понимают под угрозой террористического акта, как оценивают совершающих теракты людей, считают ли, что в современном мире теракты неизбежны, и часто ли задумываются над тем, как избежать участи жертвы.

5. Выявить взаимосвязь показателя переживания террористической угрозы с уровнем осмысленности жизни и способностью контролировать ситуацию.

Теоретической основой работы выступили положения субъектно-деятельностного подхода, разработанного в трудах C.JI. Рубинштейна, К.А. Абульхановой-Славской, A.B. Брушлинского и их последователей; психологии человеческого бытия (В.В. Знаков, 2000-2010); психологии развития (Е.А. Сергиенко и др.), а также фундаментальные положения психологии понимания.

Кроме того, в исследовании мы опирались на теоретико-эмпирические данные, полученные при изучении: 1) механизмов управления страхом смерти (J. Greenberg, Т. Pyszczynski, S. Solomon); 2) закономерностей трансформации опыта субъекта, ведущих к снижению достоверности результатов автобиографической информации (Д.М. Бернштейн, Э.Ф. Лофтус, В.В. Нуркова); 3) связи между возрастными, половыми и личностными характеристиками переживания террористической угрозы жителями разных регионов РФ (Ю.В. Быховец, Н.В. Тарабрина); 4) проблемы понимания суицидального терроризма в работах зарубежных исследователей (А. Apter, М. Grimland, А. Kerkhof, М. Moghaddam).

Методы исследования. Для решения поставленных задач и проверки гипотез были использованы следующие методики диагностики личностных особенностей испытуемых: опросник переживания террористической угрозы (ОПТУ) (Ю.В. Быховец, 2007; Ю.В. Быховец, Н.В. Тарабрина, 2010); опросник

смысложизненных ориентации (СЖО) (Д.А. Леонтьев, 2000); методика исследования макиавеллизма личности (В.В. Знаков, 2001); шкала базисных убеждений (ШБУ) (М.А. Падун, Н.В. Тарабрина, 2004); шкала самооценки уровня личностной тревожности Ч.Д. Спилбергера (в адаптации Ю.Л. Ханина).

С целью выявления конструктов, составляющих семантическое поле понимания испытуемыми понятия «террористическая угроза» использовались ассоциативные представления, в частности, метод незаконченных предложений. Участникам экспериментов предлагалось по три раза продолжить незаконченные предложения: 1) Террористический акт - это ..., 2) Люди понимают террористическую угрозу ..., 3) Теракты совершают люди... . Ответы испытуемых на незаконченные предложения послужили основой для проведения контент-анализа и выделения структурного, интерпретационного и оценочно-динамического компонентов понимания людьми ТУ.

На заключительном этапе исследования испытуемый указывал степень личной причастности, близости столкновения с угрозой террористического акта: был ли он сам, или его близкие, знакомые свидетелями терактов. Также выяснялись источники информации о терактах: средства массовой информации, родные или знакомые, разговор случайных прохожих и другие источники.

Математико-статистическая обработка результатов исследования осуществлялась с применением компьютерных пакетов STATISTICA 6.0, SPSS v. 11. Она включала регрессионный, корреляционный анализ (коэффициент ранговой корреляции Спирмена), применение непараметрических критериев оценки достоверных различий между выборками (критерии Колмогорова-Смирнова, Манна-Уитни). При анализе результатов принимались во внимание социально-демографические характеристики испытуемых: пол, возраст, образование, сфера профессиональной деятельности.

Эмпирическая база исследования. Настоящее исследование проводилось нами на протяжении 2006-2011 года в г. Смоленске и Смоленской области. Общий объем выборки составил 310 человек (154 женщины и 156 мужчин), в возрасте от 17 до 46 лет. Средний возраст участников М=25,6 лет, стандартное отклонение SD=6,45. Женщины и мужчины в выборке были представлены равномерно (количественные различия статистически не значимы). Испытуемые были разделены на две группы. Одну группу составили военнослужащие Управления федеральной службы исполнения наказания (УФСИН) (охраняющие заключенных по статье «Терроризм», а также сотрудники отдела специального назначения УФСИН по Смоленской области «Феникс», выезжающие в горячие точки, в которых велика вероятность стать жертвой теракта). Во вторую группу вошли учителя, врачи, работники сферы обслуживания, инженеры, студенты.

Достоверность полученных результатов и сделанных на их основании выводов обеспечивается теоретической обоснованностью; использованием адекватных диагностических методик исследования; репрезентативностью выборки; сочетанием количественного и качественного анализа эмпирических данных; корректностью применения методов статистической обработки; сравнением полученных результатов с результатами, установленными в работах других авторов.

Положения, выносимые на защиту:

1. Интенсивность переживания террористической угрозы у гражданских людей ниже, чем у военнослужащих. Понимание террористической угрозы военными сконцентрировано на эмоциональной оценке ситуации теракта. Специфика понимания и переживания террористической угрозы сотрудниками системы исполнения наказания непосредственно связана со сроком службы и характером профессиональных (должностных) обязанностей. Гражданские испытуемые отмечают организованный, целенаправленный характер террористической деятельности, у них больше попыток рационального осмысления современного терроризма.

2. Понимание террористической угрозы и террористов гражданскими и военными людьми является стереотипным, не соответствующим их реальному опыту. Для большинства участников исследования характерно понимание террористов как необразованных, психически неуравновешенных агрессивных фанатиков, для которых чужая жизнь ничего не стоит.

3. Существуют различия в понимании и переживании террористической угрозы, обусловленные полом и возрастом: Женщины чаще высказывают опасения по поводу повторения терактов в будущем и выше оценивают вероятность пострадать в ходе трагического события, чем мужчины. Юноши и девушки имеют более высокие показатели переживания и иначе понимают ТУ, чем взрослые.

4. Понимание террористической угрозы связано с такими психологическими свойствами личности как тревожность, макиавеллизм, способность к контролю ситуации.

5. Переживание террористической угрозы (его интенсивность) связано с личностной тревожностью, уровнем макиавеллизма и способностью к контролю ситуации. Чем выше у человека уровень личностной тревожности и ниже уровень макиавеллизма, а также способности контролировать ситуацию, тем в большей степени он переживает террористическую угрозу.

Научная новизна исследования. Впервые проанализирована специфика интерпретации субъектом теракта как одного из возможных способов понимания ненормативных, критических ситуаций человеческого бытия. Установлено, что характер понимания и переживания террористической угрозы у людей, проживающих там, где не было терактов, связан с такими личностными характеристиками как уровень макиавеллизма, личностная, тревожность, способность контролировать ситуацию. Выявлено, что понимание террористической угрозы тревожными испытуемыми сконцентрировано в основном на эмоционально-иррациональных сторонах терактов; макиавеллисты понимают теракты как универсальные манипулятивные способы решения задач и достижения целей; испытуемые с высокой способностью к контролю поведения считают теракты запланированными и целенаправленными действиями причастных к ним людей. Показано, что женщины и молодые испытуемые сильнее переживают и иначе понимают террористическую угрозу, чем мужчины и взрослые. Установлены достоверные различия в понимании и переживании террористической угрозы у гражданских лиц и сотрудников УФСИН.

Практическая значимость. Данные, полученные в исследовании, могут применяться при разработке профилактических мероприятий, обучающих программ и рекомендаций по работе с разными возрастными группами населения в ситуациях совершенных террористических актов, а также при работе с осужденными по статье «Терроризм» и сотрудниками УФСИН, находящимися в зоне повышенной угрозы терактов. Результаты исследования могут послужить основой для разработки новых, современных технологий профилактики и предотвращения терактов, поскольку именно адекватное понимание, может быть положено в основу коррекционного вмешательства в вопросах предотвращения террористической угрозы. Результаты исследования могут быть использованы при разработке тренингов-семинаров и лекционных курсов при преподавании психологии экстремальных ситуаций и других психологических дисциплин.

Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры общей и социальной психологии Смоленского гуманитарного университета (2007-2011); на Всероссийской научной конференции «Актуальные проблемы философии, психологии и социальной работы» Смоленск, 2006; на I Всероссийской конференции «Психология сознания: современное состояние и перспективы», Самара, 2007; на Всероссийской научно-практической конференции «Психология когнитивных процессов», Смоленск, 2007; на XIII Кирилло-Мефодиевских чтениях, Смоленск, 2007; на Международной научной конференции «Теоретические проблемы этнической и кросс-культурной психологии», Смоленск, 2008; на II Всероссийской научно-практической конференции «Человек и мир: социальные миры изменяющейся России», Ижевск, 2008; на 3-й международной научно-практической конференции «Психология когнитивных процессов», Смоленск, 2009; на Всероссийской научно-практической конференции «Комплексный (психолого-юридический) подход к решению проблемы воздействия объектов атомной энергетики на социум», Смоленск, 2009; на заседаниях Лаборатории психологии развития Института психологии РАН, Москва (2010, 2011).

Публикации. По теме диссертации опубликовано 9 работ общим объемом 3,4 п.л.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, включающего 206 источников из них 31 - на иностранных языках. Объем основного текста диссертации составляет 154 страницы. Работа содержит 25 таблиц и 8 приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации; определяются цель, задачи, предмет и объект исследования; формулируются гипотезы и положения, выносимые на защиту; характеризуется теоретико-методологическая основа работы; раскрывается научная новизна полученных результатов, теоретическая и практическая значимость работы; приводятся сведения о публикациях и апробации результатов.

В первой главе «Проблемы понимания и переживания террористической угрозы в современной психологии» последовательно рассматривается ряд вопросов.

В первом параграфе «Основные направления исследования террористической угрозы в психологической науке» рассматриваются подходы к определению понятий «терроризм» и «террористическая угроза» в рамках психологии и ряде смежных наук. Представлены результаты теоретического анализа ведущих направлений изучения террористической угрозы в отечественной и зарубежной психологии: 1) психология терроризма (фундаментальные взгляды на природу терроризма и личность террористов, культурно-исторические, социальные и индивидуально-психологические причины терроризма, психологические механизмы реализации и структура террористической деятельности, способы борьбы с террористической угрозой); 2) роль средств массовой информации в формировании представлений о терроризме и террористической угрозе; 3) психологические особенности посттравматических личностных изменений у лиц, ставших прямыми и косвенными жертвами терактов; 4) психологические особенности социальных представлений о террористической угрозе. Рассмотрена психологическая структура переживания террористической угрозы (Ю.В. Быховец, Н.В. Тарабрина). Проанализированы основные положения «Теории управления страхом смерти» (Terror Management Theory - ТМТ), объясняющей механизм того, как люди преодолевают страх смерти, неизбежно возникающий при упоминании о терактах (J. Greenberg, T. Pyszczynski, S. Solomon). Обосновывается необходимость изучения взаимосвязи понимания и переживания террористической угрозы с индивидуально-личностными свойствами человека.

Во втором параграфе «Понимание политических и этнорелигиозных причин терроризма» анализируются современные направления российских и западных исследований понимания природы и причин терроризма (Ожиганов, 2007). Рассматривается многообразие классификаций причин терроризма с политической, религиозной и национальной точек зрения (В.Н. Иванов, П.А. Кабанов, С.Г. Кара-Мурза, А.П. Назаретян, Э.Н. Ожиганов, С. Скотт, Ф. Арсье). Представлены эмпирические данные ряда работ: сравниваются оценки экспертов и реакции массового сознания на современный терроризм (по результатам «Всероссийского социологического исследования, проведенного в 2004 г., рук. В.К. Левашов); процентное соотношение религиозных предпочтений в среде участников террористической деятельности (Д.В. Сочивко с соавторами, 2006).

Вторая глава «Исследования понимания в психологической науке».

В первом параграфе «Современные исследования понимания» представлены результаты теоретического анализа подходов к определению категории «понимание» в рамках психологии и ряде смежных наук (C.JI. Рубинштейн, М.М. Бахтин, А.А. Бодалев, А.А. Брудный, В.В. Знаков, А.А. Леонтьев, А.А. Харитонов и др.), основные научные направления изучения понимания, формы, условия возникновения понимания, факторы, детерминирующие формирование понимания.

Понимание анализируется как процесс формирования познавательного отношения субъекта к объективному содержанию понимаемого фрагмента действительности, порождение операционального смысла знания о нем.

Подчеркивается сложный, многоплановый характер понимания, объединяющий разные подходы к определению данного процесса: когда понимание затрагивает не только когнитивные процедуры (И.Я. Каплунович, А.Б. Коваленко, Г.Д. Чистякова и другие), но и рассматривается как интерпретация (Е.А. Александрова, Н.Б. Крылова, О.М. Леонтьева, А.Н. Славская и другие), а также раскрывается как постижение смыслов (В.П. Зинченко, В.В. Знаков) и ценностей культуры, как условие рождения «личностного знания», проявление личностного отношения (Е.Г. Белякова, А.Ф. Закирова, Ю.В. Сенько и другие), рассматриваемого как выход за пределы не только коммуникативной ситуации, в которой происходит смыслопорождепие, но и собственной жизни.

Во втором параграфе «Субъектный подход как методология понимания и переживания событий человеческого бытия» рассматривается субъектный подход как фундаментальная основа ряда направлений в исследовании психологии человека (К.А. Абульханова, А.Л. Журавлев, А.К. Осницкий, А.О. Прохоров, З.И. Рябикина, Е.А. Сергиенко, Г.Ю. Фоменко и др.), а категория субъекта как системообразующая в современной российской психологической науке (Л.И. Анцыферова, A.B. Брушлинский, В.Н. Дружинин, В.В. Знаков, З.И. Рябикина, Е.А. Сергиенко, А. Маслоу, К. Роджерс, К. Хорни и др.). Раскрываются основные положения психологии человеческого бытия (В.В. Знаков и др.).

Анализируется категория «переживание» и обосновывается тезис отечественных мыслителей о неразрывности внешнего и внутреннего, которая достигается посредством процесса переживания. Каждый человек через переживание непосредственно связан с миром, между человеком и миром существует неразрывная связь, посредством которой происходит постоянное взаимовлияние. Наиболее важным моментом, отличающим переживание от других эмоциональных состояний является соединение в нем двух аспектов -динамического (интенционального) и когнитивного. Когнитивный компонент переживания в процессе интуитивного постижения мира дает возможность не только более точно понять ситуацию, но и более адекватно сконструировать ее образ, а также отношения, необходимые для реализации своих потребностей в данной ситуации и с данными людьми. Постигая содержание ситуации и вырабатывая определенное (положительное или отрицательное) отношение к миру, человек идентифицирует себя (или отторгает) с этой действительностью. Переживания отражают, с одной стороны, понимание, осознание норм, правил, оценок (в том числе и пола, этноса, социального статуса и т.д.), с другой стороны -принятие или непринятие этих объективных критериев и, в обоих случаях, оценку себя в соответствии с этими критериями. Непринятие или отрицательная оценка могут выглядеть как негативизм, «не-Я» (Марцинковская, 2009).

Проанализированы подходы к пониманию субъектом событий в трудных жизненных ситуациях (Л.И. Анцыферова, Л.Ф. Бурлачук, Е.Ю. Коржова).

В третьем параграфе «Понимание как многообразие способов интерпретации ненормативных критических событий человеческого бытия» рассматриваются три типа понимания, соответствующие трем направлениям исследования психики. Анализируется категория «понимания» как процедура

осмысления - выявления и реконструкции смысла ситуации, а также смысл ообразования.

Рассматривается понятие «событие», его определения, виды, классификации. Дается анализ критических ненормативных событий с позиции психологии человеческого бытия. Приводятся результаты эмпирических исследований критических событий человеческого бытия: отношение к смерти (A.A. Баканова), отношение к проблеме эвтаназии (В.В. Знаков, J. Richter, М. Eisemann, G Sayser, S. Perera), понимание моральной допустимости абортов (С. Esposito, S. Basow, B.B. Знаков, A.B. Латышева).

Понимание и переживание события представляет собой единицу человеческого опыта, связанную с прошлым, настоящим и будущим субъекта и определяющую качественный характер субъективного опыта человека. Понимание и переживание субъекта выступают системообразующим фактором, приводящим к объединению условий и обстоятельств внешнего мира в целостную системно организованную ситуацию. В актуальную жизненную ситуацию человек привносит частицу всей своей индивидуальной истории.

В третье главе «Исследование различий понимания и переживания теругрозы гражданскими испытуемыми и сотрудниками УФСИН» приводятся полученные результаты, дается их анализ и формулируются выводы.

В первом параграфе «Цель, гипотезы, задачи, испытуемые и методики исследования» определяются цель, задачи, гипотезы, объект, предмет исследования, испытуемые.

Во втором параграфе «Индивидуально-психологические и социально-демографические различия в понимании и переживании теругрозы» количественный и качественный анализ результатов осуществлялся по нескольким направлениям: поиска половых, возрастных и личностных различий, а также определения психологических особенностей испытуемых, характеризующихся различным типом понимания террористической угрозы.

Анализ полученных результатов показал следующее.

Половые различия в понимании ТУ мужчинами и женщинами, можно объяснить различиями в личностных особенностях испытуемых.

Таблица 1. Значимые различия по шкалам опросников в мужской и женской выборках

Шкалы Достоверн. различий Среднее муж. Среднее жен. Станд. отклонение Станд. отклоненне Кол-во " нспыт. пол Кол-во нспыт. пол

муж. жен. муж. жен.

Общий индекс ОПТУ р< 0.001 45,41 50,97 8,43 10,38 156 154

«Антиципация» (ОПТУ) р< 0.001 16,54 18,08 3,67 4,31 156 154

«Признаки» (ОПТУ) р <0.025 14,83 16,36 3.56 5,14 156 154

Тревожность р < 0.001 34,33 43,29 6,40 9,24 156 154

«Доброжелательность окружающего мира» (ШБУ) р <0.001 32,71 33,62 5,08 5,96 156 154

«Контролируемость» (ШБУ) р <0.001 12,70 11,50 2,59 2,47 156 154

«Способность контролировать ситуацию» (ШБУ) р <0.005 18,03 16,95 2,79 2,87 156 154

и

Как видно из таблицы 1, у женщин индекс переживания ТУ в среднем выше, чем у мужчин. Женщины склонны приписывать более высокие оценки возможности повторения терактов в будущем и степени вероятности самому пострадать в ходе трагического события (шкала «Антиципация» ОПТУ). У женщин также более выражены признаки стресса в связи с возможностью повторения терактов в будущем (шкала «Признаки» ОПТУ), выше уровень тревожности. Вместе с тем у них выше показатель по шкале "Доброжелательность окружающего мира" ШБУ (отражающей убеждения индивида об окружающем мире как в целом достойном месте для жизни, в котором неудачи происходят довольно редко).

Мужчины в среднем демонстрируют более высокие показатели по шкалам "Контролируемость", "Способность контролировать ситуацию" (ШБУ), что соответствует убеждению в способности человека так или иначе контролировать происходящие с ними события и поступать так, чтобы ситуация складывалась в его пользу.

Понимание терактов мужчинами носит оценочный характер и сконцентрировано на содержательных, структурных элементах события. Теракт, по мнению мужчин, - это «неоправданный способ достижения цели», «преступное деяние», «взрывы зданий», «летящие самолеты», «разрушения». Среди интерпретаций терактов мужчинами проявилась оценочная идентификация себя с террористами по качеству силы-слабости: «Способ привлечения внимания», «способ держать в страхе большое количество людей (показать свою значимость)», «способ показать, на что преступник способен», «способ заявить о себе», «отчаянные действия угнетенных, слабых». Мужчины также чаще указывают на социальные, действительные, но скрытые причины терактов: «Насаждение угрозами и насильственными методами чьих-то идей».

Женщины в первую очередь обращают внимание на эмоциональную составляющую события и описывают увиденное следующим образом: «огромный ужас», «слезы ни в чем не виновных людей», «горе близких», «боль», «страх», «много крови», «безумие», «что я не хочу, чтобы произошло у нас в городе». Понимание ТУ женщинами сконцентрировано в основном на эмоционально-иррациональных сторонах трагического события.

Возрастные различия. В исследовании обнаружено, что молодые и взрослые испытуемые неодинаково понимают и переживают террористическую угрозу. Понимание ТУ юношами и девушками носит интерпретационный и оценочно-динамический характер. Теракт понимается ими как нечто противоречащее принятым в обществе правовым и моральным нормам и описывается следующим образом: «Безнравственность и аморальность участников и организаторов», «не оправданный метод отстаивания своих взглядов и убеждений», «преступление, совершаемое с целью наведения страха на окружающих».

Взрослые испытуемые понимают ТУ как способ управления, получения власти: «Власть над людьми и управление ими», «то, что не все понимают», «начало войны или военных действий», а совершают теракты, по их мнению, «эмоционально неустойчивые», «религиозные фанатики», «иной веры».

Таблица 2. Значимые различия по шкалам опросников в выборке испытуемых из нижнего (17-21 год) и верхнего (31-47 лет) квартилей по критерию Колмогорова-Смирнова

Шкалы Достоверн. различий Среднее МОЛОД. Среднее взросл. Станд. отклонение Станд. отклонение Кол-во испыт. возраст Кол-во ИСПЫТ. возраст

молод. взросл. молод. взросл.

Возраст р<0,01 19,46 36,32 0,71 3,54 65 73

Общий индекс ОПТУ р<0.03 49,82 48,03 9,44 11,95 65 73

Общий показатель осмысленности жизни (СЖО) р< 0.001 114,41 108,1 14,3 18,86 65 73

Макиавеллизм р<0 01 66,13 71,76 11,6 13,12 65 73

«Доброжелательность окружающего мира» (ШБУ) р<0.05 35,33 32,71 5,81 5,03 65 73

«Закономерность» (ШБУ) р<0.03 14,55 13,24 3,41 3,43 65 73

«Цели» (СЖО) р<0.002 36.78 33,93 4,2 7,03 65 73

«Локус контроля - Я» (СЖО) р<0.02 23,87 22,17 3,52 4,58 65 73

В результате процедуры сравнения данных испытуемых из верхнего и нижнего квартиля (по возрасту), были установлены значимые возрастные различия по следующим шкалам (Таблица 2). У юношей и девушек индекс переживания ТУ выше, чем у взрослых, а также выше общий показатель осмысленности жизни, но в среднем ниже показатель уровня макиавеллизма. У взрослых ниже показатели доброжелательности окружающего мира, закономерности, значения по шкалам «Цели» и «Локус контроля - Я».

Регрессионный анализ показал, что двумя значимыми предикторами, по которым можно предсказать оценки по суммарному показателю переживания террористической угрозы (общий показатель ОПТУ) для всей выборки (310 человек), являются личностная тревожность (Beta=0,17; р<0,001) и макиавеллизм (Beta=-0,16, р<0,002)

Полученные с помощью регрессионного анализа результаты указали новое направление обработки данных: выявление и анализ различий в понимании и уровне переживания террористической угрозы испытуемыми с высоким и низким уровнем выраженности названных личностных черт.

Макиавеллизм. Оказалось, что макиавеллисты понимают террористический акт как способ решения задач, достижения террористами и теми, кто за ними стоит, определенных целей. Для данной категории граждан теракт - это «единственный способ достижения цели», «неотъемлемая часть жизни», «не совсем ужасное», «без этого никак». Это согласуется с результатами проведенных ранее исследований о мировоззрении макиавеллистов, убежденных в необходимости и универсальности манипуляций в общении. Высокие оценки по мак-шкале положительно коррелируют с уровнем враждебности (Geis, 1978). Для испытуемых с низкими значениями макиавеллизма, подобные формы поведения недопустимы и вызывают острые негативные эмоциональные реакции: «грязный поступок», «чудовищный механизм», «что не должно никогда повторяться», «деяние, которое никому не нужно».

Тревожность. Высокотревожные испытуемые сильнее переживают террористическую угрозу (общий показатель ОПТУ), чем испытуемые с низким

уровнем тревожности (М=51,91; М=45,29, р< 0.001). Они выше оценивают вероятность риска пострадать в ходе теракта и возможность повторения терактов в будущем (М=18,25; М=16,57, р< 0.005) (шкала «Антиципации» ОПТУ). В большинстве случаев эти опасения носят иррациональный характер, не подтверждаемый объективными фактами. При высоком показателе уровня тревожности характерны в среднем более низкие показатели доброжелательности окружающего мира (М=32,13; М=33,96; р <0.01), способности контролировать ситуацию (М=16,92; М=17,94; р <0.01), общего показателя осмысленности жизни (М=104,6; М=116,57; р < 0.001), вместе с тем более высокие значения уровня макиавеллизма (М=72,76; М=68,64; р<0.01). Вероятно, угроза терроризма, воспринимаемая как личная, мотивирует поведение, направляя активность на снижение потенциальной угрозы и повышение контроля. У высокотревожных участников исследования также сильнее выражены признаки стресса (шкала «Признаки» ОПТУ) (М=16,61; М=14,80; р<0.01).

В семантическое поле содержания понимания террористической угрозы высокотревожными испытуемыми входят такие конструкты как: «угроза», «страх», «смерть», «бесконтрольное, неуправляемое явление», «конец жизни», а террористы - «жестокие», «бессердечные», «мстительные», «те, кому нечего терять». Как видно из приведенных высказываний, понимание террористической угрозы тревожными испытуемыми сфокусировано на страхе, эмоционально-иррациональных сторонах терактов. Основные причины терактов, по мнению этой группы испытуемых, носят экономический характер, либо их совершают представители «одной национальности из-за ненависти к другой национальности». Содержательные конструкты понимания террористической угрозы людьми с низким уровнем тревожности выглядят следующим образом: «Противоправное общественное деяние», «разрушения», «действие, создающее опасность», «действие, приводящее к плохим последствиям», «совершенно не обоснованное, беспричинное и бесправное действие террористов». Террористы для данной группы испытуемых - «доведенные до отчаяния», «недоразвитые», «которые создают вид, что они подвержены религии, а на самом деле все упирается в материальные причины», «лишенные каких-либо человеческих качеств и не понимающие, что они делают». Причины терактов люди из этой группы объясняют как «желание оказать воздействие на власть», «привлечение общественного внимания к себе», «материальные причины». Таким образом, испытуемые с низким уровнем тревожности предпринимают больше попыток когнитивного осмысления терактов.

Образование. Результаты исследования позволяют констатировать более высокие показатели переживания ТУ среди участников без высшего образования, по сравнению с испытуемыми с высшим образованием (М=48,54 и М= 46,66; р < 0.02). В свою очередь, испытуемые с высшим образованием имеют в среднем более высокий показатель контролируемости (М=12,69 и М=11,96; р < 0.03) и более низкий уровень тревожности, по сравнению с людьми со среднетехническим образованием и студентами (М= 36,35 и М=39,37; р < 0.02).

Участники исследования с высшим образованием понимают террористическую угрозу как: «Нарушение закона», «международная проблема, с

которой надо бороться», «организованные действия лиц, которые таким способом хотят добиться своих планов», «спланированное мероприятие (для фанатов) для гибели множества лиц», «подрыв экономики государства». Террористы для них это чаще всего - «потерянные в жизни», «психически нездоровые», «фанатики», «кавказской национальности», а причины, приводящие к терактам, чаще всего связаны с «политическими мотивами», «взглядами на жизнь», «из-за денег».

Люди без высшего образования понимают теракт как «насилие над человечеством», «массовые беспорядки в городах», «угроза жизни и здоровью», «боль, кровь, страх и смерть». Террористы - это «зомби», «фанатики», «у которых не осталось ничего человеческого», «звери», «просто ОНО», «психически неуравновешенные», «которые верят, что они действуют единственным верным способом», которые действуют в основном, исходя из желания «причинить вред другим странам», «завладеть материальными ценностями», «показать свою силу».

Контент-анализ. Основой для контент-анализа послужили ответы испытуемых на незаконченные предложения.

При осуществлении контент-анализа все выделенные в протоколах испытуемых категории были объединены в три блока: 1) структурный -категории, отражающие выделяемые элементы (что субъект включает в понятие ТУ); 2) интерпретационный - категории, полученные путем обобщения ответов на вопрос «кто» и «почему», «по каким причинам» совершает теракты; 3) оценочно-динамический, объединяющий следующие категории: а) оценка (отношение к ТУ); б) эмоциональные переживания в связи с ТУ; в) фактор управляемости, активность, идущая от окружения/от личности; г) последствия терактов.

В третьем параграфе «Понимание и переживание теругрозы гражданскими испытуемыми и сотрудниками УФСИН» проанализированы различия в понимании и переживании террористической угрозы военными и гражданскими людьми.

У гражданских испытуемых ниже, чем у сотрудников системы исполнения наказания общий индекс ОПТУ (М= 47,13 и М=49,62; р < 0.025), а также показатели тревожности (М=35,36 и М=43,59; р < 0.001) и уровня макиавеллизма (М=68,97 и М=72,48; р < 0.025), но выше показатели по шкалам "Контролируемость" (М=12,56 и М=11,45; р < 0.025) Шкалы базисных убеждений; общий показатель осмысленности жизни (СЖО) (М=113,96 и М= 107,69; р < 0.05). Следовательно, сотрудники системы исполнения наказания сильнее переживают ТУ, более склонны к манипуляции, подозрительности и враждебности. Однако у них в среднем ниже показатели осмысленности собственной жизни и её управляемости.

Гражданские испытуемые понимают террористический акт как «акт, совершаемый с целью устрашения»; «метод угрозы и подчинения, используемый в политических целях»; «эгоистический поступок»; «хорошо спланированная и подготовленная антиобщественная деятельность»; «плохую работу специализированных государственных органов». Террористическая угроза представлена в сознании этих испытуемых как «проблема «№ 1» в мире, которая сплачивает многие народы, государства и не оставляет равнодушным ни одного

человека, в здравом уме, к боли другого». Описывая образ типичных террористов, участники этой группы чаще всего понимают их как «имеющих ложные идеалы в жизни»; «тех, кто относятся с негативной реакцией к государству и его народу»; «асоциальные субъекты, стремящиеся к разрушению целостности общественного сознания».

Сотрудники системы исполнения наказания интерпретируют террористический акт как «ситуацию «разрыва» в обществе»; «способ доказать свою значимость в обществе»; «глупый поступок, который может совершить психически одержимый и неуравновешенный человек». Террористическую угрозу - как «горе близких»; «попытку отстоять свою независимость или способ отмщения за плохую жизнь»; «самую гадкую вещь, которую только можно себе представить»; Террористы, по их мнению, - «слабоумные»; «глупые»; «пешки, в чьих-то руках»; «агрессивные»; «потерявшие смысл жизни»; «которых запугали, заставили»; «которые не могут воевать на равных с каким-либо государством»; «жестокие, злобные по отношению к другим людям».

Таким образом, понимание террористической угрозы сотрудниками УФСИН представляет скорее эмоционально-оценочный компонент терактов, в свою очередь эмоции влияют на содержание мышления, формирование мыслей об обвинении и наказании, и как следствие ведут к поиску виновных.

Гражданские испытуемые отмечают организованный, целенаправленный характер террористической деятельности, у них больше попыток рационального понимания современного терроризма.

Срок службы, характер профессиональных обязанностей и понимание ТУ. Для сотрудников, срок службы которых в Системе более 5 лет, характерен более низкий уровень способности контролировать ситуацию по сравнению с их коллегами, отслужившими от 1 до 5 лет, более высокий уровень тревожности. Кроме того, сотрудники УФСИН, охраняющие заключенных, осужденных по статье «Терроризм», или регулярно выезжающие в горячие точки для охраны блокпостов, имеют более высокие показатели переживания ТУ, чем их коллеги, охраняющие другие категории осужденных и не выезжавшие в горячие точки, но более низкий показатель доброжелательности окружающего мира и более высокий показатель уровня справедливости, отражающий убеждения индивида, в том, что хорошие и плохие события распределяются между людьми по принципу справедливости: каждый человек получает то, что заслуживает.

Рассмотрим специфику понимания ТУ сотрудниками УФСИН, регулярно выезжающими в рабочие командировки в горячие точки (срок службы которых более 5 лет). Для них террористическая угроза - это «преступление», «борьба», «возмездие», «вымещение злобы за угнетение», «способ достижения целей», «угроза общественной безопасности», «война», «мера запугивания мирного населения». Реализуют теракты, по мнению данных сотрудников, «бесчеловечные», «потерявшие надежду», «борцы за идею», «подвергшиеся психологической обработке», которые преследуют религиозные, политические и экономические цели.

Для испытуемых, которые не охраняют осужденных террористов и не входят в отряд спецназа, теракт - это «убийство», «горе родственников погибших»,

«страшная стихия, в которой страдают мирные люди», «то, что многие не понимают или понимают неправильно», «то, что понимают и боятся, но ничего не делают для предотвращения терактов в будущем». Террористы, в большинстве своем, -«психически нездоровые», «подвергшиеся психологической обработке», «нелюди», «которым не хочется жить», «слабые». Данное содержание понимания ТУ близко к пониманию гражданских испытуемых, для которых теракт - «горе», «массовая гибель населения», «разрушение домов», «взрывы самолетов», «смерть», «страх за детей и будущее», «нечто страшное, ужасное, пугающее». Террористы, как правило, «другой веры», «мусульмане», «необразованные», «с отсутствием моральных принципов» и действуют преимущественно «из-за собственной выгоды», либо, «выполняя чьи-то приказы», «не осознавая, что делают», «думают, что делают добро».

В четвертом параграфе «Понимание теругрозы пострадавшими и непосредственными свидетелями трагических событий» анализируются результаты 11 испытуемых (7 женщин и 4 мужчин) в возрасте от 19 лет до 41 года (М=27,6; 30=9,68), которые были непосредственными свидетелями или пострадали в ходе теракта (захват самолета с туристами в Египте, теракт на Дубровке, взрывы домов и метро в Москве).

Анализ результатов контент-анализа, проведенного в данной группе показал, что они понимают теракт как «то, чего никогда не должно быть в нормальном обществе», «смертельная угроза», «смерть», «слезы», «боль», «трагедия», «горе, которое настигло многих людей», «очень страшно». Террористы - это «чудовища», «звери», «нелюди», «без ума», «нездоровые», «странные люди», «фанатики, которым не страшна смерть», «обманутые», введенные в заблуждение», «нанятые за деньги», «мстительные», которыми движут личные («месть», «власть», «идущие к цели любым путем»), религиозные («фанатизм», «сильно верующие в свою веру») или политические («запугивание правительства», «политическая война») причины.

Для 4 испытуемых данной группы (3 из которых мужчины) характерен в целом более низкий показатель переживания теругрозы, чем для 7 других. Участники данной группы испытуемых, с низким показателем переживания террористической угрозы (ОПТУ) характеризуются более низким уровнем тревожности и в среднем более низкими значениями по шкале «Закономерность» (ШБУ), но более высокими показателями по шкале макиавеллизма и высоким показателем осмысленности жизни.

Испытуемым с высоким показателем переживания террористической угрозы (ОПТУ) присущи более низкие значения уровня макиавеллизма, высокий показатель уровня тревожности.

В пятом параграфе «Обсуждение результатов» полученные в работе данные сопоставляются с исследованиями отечественных и зарубежных психологов.

Общим контекстом, «семантическим фоном» понимания испытуемыми ТУ являются стереотипные, не соответствующие их реальному опыту представления о террористах как необразованных, психически неуравновешенных агрессивных фанатиках, для которых чужая жизнь ничего не стоит. Такой психологический портрет террориста совершенно не соответствует научным данным. Анализ

фактов показывает неверность утверждений о том, что у террористов высокий уровень психопатологии (Moghaddam, 2005). Наоборот, М. Криншоу «пришла к выводу, что "самой общей характеристикой террористов является их нормальность". Как отмечает М. Гримланд с соавторами, типичный палестинский террорист-смертник религиозен, нормален, вежлив и серьезен. Его действия главным образом мотивированы военно-стратегической эффективностью суицидального терроризма, ненавистью к Израилю и США, а также необходимостью отомстить за национальное и личное унижение.

Таким образом, у наших испытуемых понимание психологического облика и мотивов поступков террористов является очень искаженным. В основе понимания лежит образ врага: такого чужого, который скорее внушает страх и актуализирует мысли о собственной смертности, чем побуждает к рациональному осмыслению проблем, связанных с террором. Понимание строится преимущественно на экзистенциальном опыте испытуемых, осуществляющем ценностно-смысловую регуляцию и направляющем весь ход жизни человека.

Анализ половых различий показал следующее. Интенсивность переживания ТУ у женщин выше, чем у мужчин. Это соответствует результатам других исследований, в частности, проведенных Ю.В. Быховец и Н.В. Тарабриной (Быховец, Тарабрина, 2010). Женщины более эмоциональны, чем мужчины, и менее устойчивы по отношению к экстремальным ситуациям (Grossman, Wood, 1993). Одно из правдоподобных объяснений боязни женщинами терактов заключается в том, что они считают себя более уязвимыми и чаще видят в качестве жертв социальной несправедливости (Chu et al., 2006). Отношение к опасностям по-разному представлено в картине мира мужчин и женщин. Мужчины в целом расценивают как опасные меньшее количество ситуаций. У женщин «более широкий спектр объектов опасности, а, кроме того, они в большей степени беспокоятся не только за себя, но и за благополучие своих близких. Женщины больше подвержены социальным страхам, например, в отношении предательства и рдиночества» (Лаврова, 2009, с. 73).

Различия в понимании и переживании ТУ молодыми и взрослыми людьми могут быть связаны с личностными особенностями. У молодых людей выше общий уровень осмысленности жизни, им в большей степени, чем взрослым участникам исследования свойственно представление о себе, как о сильной личности, обладающей достаточной свободой выбора, чтобы построить свою жизнь в соответствии со своими целями и представлениями о ее смысле (локус контроля-Я). Взрослые в целом воспринимают окружающий мир, как более опасный и недружелюбный (низкий показатель доброжелательности окружающего мира), чаще проявляют настороженность.

Перейдем к обсуждению результатов связи личностных характеристик с пониманием и переживанием террористической угрозы. В работе на всей выборке испытуемых выявлен закономерный факт понимания макиавеллистами терактов как способов решения коммуникативных задач, достижения террористами конкретных целей. Это соответствует мировоззрению макиавеллистов, основанному на представлении о неизбежности манипуляции в общении (в частности, - человеческими жизнями). Понимание-принятие макиавеллистами

моральной допустимости манипуляции жизнью человека, в том числе собственной, было обнаружено уже в нескольких исследованиях (Знаков, 2005, 2010).

Неудивительно, что индекс переживания террористической угрозы выше у испытуемых с высокой личностной тревожностью. «Тревожность -индивидуальная психологическая особенность, состоящая в повышенной склонности испытывать беспокойство в различных жизненных ситуациях, в том числе и тех, объективные характеристики которых к этому не располагают» (Бурлачук, Морозов, 2004, с. 309). Субъективный, индивидуально-личностный характер переживания ТУ не вызывает сомнения: объективные обстоятельства жизни наших участников исследования нельзя назвать располагающими к навязчивым мыслям о возможности стать жертвой теракта. Переживания -непременный атрибут интенциональной направленности субъекта во всех ситуациях человеческой жизни. Современные исследования показывают, что переживание является опосредствующим звеном во взаимоотношениях психических состояний и процессов (Фахрутдинова, 2008). В понимании террористической угрозы психический феномен переживания является одним из центральных. Переживание как идентификация познающего субъекта с познаваемым объектом дает возможность преодолеть барьеры, встающие на пути познания внешнего мира (Марцинковская, 2004).

Очень значимым и важным представляется обнаруженный в исследовании факт: высокому уровню способности контролировать ситуацию соответствует низкая степень выраженности переживания террористической угрозы. Этот факт подтверждается данными западных ученых. В частности, А. Тодц с коллегами показала, что способность к контролю может способствовать снижению страха стать жертвой теракта, у интерналов он меньше, чем у экстерналов (Todd et al., 2005). Такая способность построена на когнитивном моделировании, осознании и понимании происходящего с человеком. Кроме того, если люди считают, что они могут осуществлять контроль над происходящими событиями, или иметь возможность справиться с угрозами, они перестают бояться. Действительно, террористы добиваются своих целей посредством массового страха, путем избирательных и случайных нападений, что усиливает чувство непредсказуемости в обществе и невозможность личного контроля (Merai, Freidland, 1985; Freidland, Merari, 1985).

Различия в понимании и переживании ТУ испытуемыми с высшим и без высшего образования можно объяснить следующим образом. Испытуемые с высшим образованием в отличие от людей, не заканчивавших ВУЗы, в большей мере уверены в том, что они так или иначе могут контролировать происходящие с ними события и влиять на их ход. Последние также демонстрируют по результатам исследования более высокий уровень тревожности, но более низкую степень осмысленности жизни. Вероятно также, что данный факт связан со способностью участников с высшим образованием более критично анализировать информацию, поступающую о терактах из СМИ, - основного источника данных о терактах для наших испытуемых. Дж. Парк с коллегами в исследовании антиарабских предубеждений, также обнаружила, что испытуемые с низким уровнем

образования характеризуются низкой критичностью, высокой ортодоксальностью и авторитаризмом. Эти качества у них значимо коррелируют с анти-арабскими предубеждениями (Park, 2007). Более высокие показатели индекса ОПТУ у сотрудников УФСИН можно объяснить следующим образом. Военнослужащие из системы исполнения наказаний по роду своей профессиональной деятельности чаще, чем гражданские люди, сталкиваются с ситуацией потенциальной террористической угрозы. Однако вследствие высокой личностной тревожности у них нередко появляется чувство опасности и невозможности контролировать ситуацию. Неудивительно, что их представления о теругрозе мало соответствуют объективной реальности. Западные исследования также подтверждают, что низкий уровень способности контролировать события, а также вовлеченность в них являются сигналами высокого уровня страха и тревоги. (Miller^ 1987; Rosenbaum, Benyosef, 1995).

Особенности понимания и переживания ТУ непосредственными свидетелями и пострадавшими также подтверждаются результатами ранее проведенных исследований. Согласно данным зарубежных психологов пострадавшие ранее лица указывают на высокий уровень потенциальной опасности, который увеличивает субъективный страх и уровень тревоги (Huddy, Khatib, Kapelos, 2002; Lane, Meeker, 2003; Mesch, 2000). В исследовании B.B. Нурковой с соавторами (В.В. Нуркова, Д.М.Бернштейн, Э.Ф.Лофтус, 2003) показано, что личностная вовлеченность в событие ведет к снижению «качества» образа памяти. Воспоминания о трагических исторических событиях, которые оцениваются испытуемыми как высоко личностно значимые, предстают в виде хаотических, неорганизованных фрагментов непосредственного опыта.

В заключении подводятся итоги диссертационного исследования, отмечается, что полученные данные подтверждают выдвинутые гипотезы, формулируются выводы, сделанные на основании теоретического и экспериментального изучения различий в понимании и переживании ТУ военными и гражданскими людьми, рассматриваются перспективы дальнейшего исследования.

Выводы:

1. Понимание террористической угрозы военными направлено на поиск причин и рассмотрение отдельных аспектов терроризма, а у гражданских носит скорее эмоционально-оценочный характер и сконцентрировано на последствиях. У сотрудников системы исполнения наказаний более высокие показатели переживания ТУ, чем у гражданских людей.

Понимание и переживание террористической угрозы военными связано со сроком службы и характером профессиональных (должностных) обязанностей. Сотрудники, срок службы которых свыше 5 лет, имеют более низкие показатели переживания террористической угрозы, понимают террористическую угрозу как способ достижения цели, по сравнению с сотрудниками, отслужившими от 1 до 5 лет и не выезжавшими в горячие точки. Для них характерны повышенные ожидания относительно повторения терактов в будущем.

2. Понимание психологических свойств личности и мотивов поступков террористов является у большинства участников настоящего исследования

искаженным, не соответствующим действительности. В основе понимания лежит образ врага - чужого, который скорее внушает страх и актуализирует мысли о собственной смертности, чем побуждает к рациональному осмыслению проблем, связанных с террором.

3. Понимание и переживание ТУ различается в зависимости от возраста. Молодые люди понимают ТУ и ее причины как нечто противоречащее принятым в обществе правовым и моральным нормам. Юноши и девушки с высоким показателем осмысленности жизни и низким уровнем макиавеллизма сильнее переживают террористическую угрозу, чем взрослые, у которых в среднем ниже показатель осмысленности жизни и доброжелательности окружающего мира, но выше уровень макиавеллизма.

4. Существуют половые различия понимания и переживания теругрозы. У мужчин проявляется оценочная идентификация себя с террористами по качеству силы-слабости. Понимание женщин сконцентрировано на невозможности контролировать трагические события, они склонны идентифицировать себя с жертвами трагедии и, в первую очередь, обращают внимание на эмоционально-иррациональное содержание события. У женщин показатель переживания ТУ в среднем выше, чем у мужчин. Женщины, по сравнению с мужчинами, склонны приписывать более высокие оценки возможности повторения терактов в будущем и степени вероятности пострадать в ходе трагического события.

5. Понимание террористической угрозы высокотревожными людьми сфокусировано на страхе и эмоциональных переживаниях в связи с трагическим событием. При низком уровне тревожности люди предпринимают больше попыток рационального осмысления и когнитивного понимания современного терроризма.

У субъектов с высоким уровнем личностной тревожности, низким уровнем макиавеллизма и низкой способностью контролировать ситуацию более высокие показатели переживания террористической угрозы, чем у субъектов с низкой личностной тревожностью, высоким уровнем макиавеллизма и способности контролировать ситуацию.

6. Макиавеллисты понимают теракты как универсальные манипулятивные способы решения задач и достижения целей, а люди с низким уровнем макиавеллизма, как акт устрашения и способ запугивания.

7. Люди с высокой способностью к контролю ситуации считают теракты запланированными и целенаправленными действиями причастных к ним людей, а с низкой способностью к контролю считают, что теракты невозможно предсказать, они происходят внезапно, а действия террористов - бессмысленными и необдуманными.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

I. Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ: 1. Знаков В.В., Турок Е.М. Понимание и переживание террористической угрозы // Вестник Московского университета. Серия 14 «Психология» 2010, № 1. С. 58-69. - 0,7 п.л. (личный вклад - 0,35 п.л.)

2. Турок Е.М. Психологические различия в понимании и переживании террористической угрозы рядовыми гражданами // Известия Смоленского государственного университета. Серия «Психология и педагогика» 2010, № 4(12). С. 421-431,- 0,7 п.л.

II. Публикации в других изданиях:

3. Турок Е.М. Возрастные, половые и личностные различия понимания террористической угрозы // Психология сознания: современное состояние и перспективы: Материалы I Всероссийской конференции: 29 июня - 1 июля 2007 г., Самара. - Самара: Изд-во «Научно-технический центр», 2007. С. 655-657. - 0,2 пл.

4. Турок Е.М. Различия в понимании террористической угрозы российскими и немецкими гражданами // Теоретические проблемы этнической и кросс-культурной психологии: Материалы Международной научной конференции 29-30 мая 2008 г. В 2 т / Отв. ред. В.В. Гриценко. --Смоленск: Универсум, 2008. - Т. 2. С. 254-258. - 0,2 п.л.

5. Турок Е.М. Влияние СМИ на формирование особенностей понимания террористической угрозы // Социальный мир человека - Вып. 2: Материалы II Всероссийской научно-практической конференции «Человек и мир: социальные миры изменяющейся России», 25-26 июня 2008 г. / Под ред. Н.И. Леонова. -Ижевск: ERGO, 2008. С. 349-350. - 0,1 п.л. (Серия «Язык социального»)

6. Турок Е.М. Понимание субъектом ситуаций террористической угрозы // Личность и бытие: субъектный подход / Материалы научной конференции, посвященной 75-летию со дня рождения члена-корреспондента РАН A.B. Брушлинского, 15-16 октября 2008 г. / Отв. ред.: А.Л. Журавлев, В.В. Знаков, З.И. Рябикина. - М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2008. С. 400-403. - 0,2 п.л.

7. Турок Е.М. Проблема понимания ситуаций террористической угрозы в отечественной психологии // Психология когнитивных процессов / под ред. Егорова А.Г., Селиванова В.В. (сборник статей). - Смоленск: Универсум. С. 264266. - 0,1 п.л.

8. Турок Е.М. Половые, возрастные и индивидуально-психологические различия понимания и переживания террористической угрозы //Актуальные проблемы нравственного воспитания в высшем учебном заведении: материалы Всероссийской научно-практической конференции. 27 апреля 2010. - Смоленск: ВА ВПВО ВС РФ; ООО «Принт-Экспресс», 2010. С. 193- 198. - 0,4 п.л.

9. Турок Е.М. Ведущие направления изучения проблемы понимания ситуаций террористической угрозы в отечественной и зарубежной психологии // Конференция «Комплексный (психолого-юридический) подход к решению проблемы воздействия объектов атомной энергетики на социум» 30-31 октября 2009. - Смоленск: Универсум, 2010. С. 149-162. - 0,8 п.л.

Подписано в печать 12.07.2011 Печать офсетная. Заказ № 547. Тираж 120 экз.

Отпечатано в типографии «Универсум» 214014, Смоленск, ул. Герцена, д.2 Тел./факс 8-(4812)-64-70-49 universumKaiist.ru

Содержание диссертации автор научной статьи: кандидата психологических наук, Турок, Елена Михайловна, 2011 год

Введение.

ГЛАВА 1. ПРОБЛЕМЫ ПОНИМАНИЯ И ПЕРЕЖИВАНИЯ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ УГРОЗЫ В СОВРЕМЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ.

1.1. Основные направления исследования террористической угрозы в психологической науке.

1.2. Понимание политических и этнорелигиозных причин терроризма.

ГЛАВА 2. ИССЛЕДОВАНИЯ ПОНИМАНИЯ В ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКЕ.

2.1. Современные исследования понимания.

2.2. Субъектный подход как методология понимания и переживания событий человеческого бытия.

2.3. Понимание как многообразие способов интерпретации ненормативных, критических событий человеческого бытия.

ГЛАВА 3. ИССЛЕДОВАНИЕ РАЗЛИЧИЙ ПОНИМАНИЯ И ПЕРЕЖИВАНИЯ ТЕРУГРОЗЫ ГРАЖДАНСКИМИ ИСПЫТУЕМЫМИ И СОТРУДНИКАМИ УФСИН.

3.1. Цель, гипотезы, задачи, испытуемые и методики исследования.

3.2. Индивидуально-психологические и социально-демографические различия в понимании и перелсивании теругрозы.

3.3. Понимание и переживание теругрозы гражданскими испытуемыми и сотрудниками УФСИН.

3.4. Понимание теругрозы пострадавшими и непосредственными свидетелями трагических событий.

3.5. Обсуждение результатов.

Введение диссертации по психологии, на тему "Возрастные и половые различия в понимании и переживании террористической угрозы военными и гражданскими людьми"

Актуальность исследования обусловлена ростом террористической активности в современном мире, многочисленностью жертв террористов и огромным материальным ущербом, наносимым террором. Впервые в истории терроризм сравнился по степени опасности с военной, экологической, демографической- и другими- глобальными, проблемами современности. Террористические акты, принимающие в некоторых регионах мира массовый характер, могут перерастать в военные конфликты и способны стать причиной глобальных катастроф (Ольшанский, 2002).

Возрастающий деструктивный потенциал терроризма позволяет рассматривать это явление как угрозу всему человечеству. Терроризм XXI века становится все более анонимным, его результаты все более устрашают, число возможных участников безгранично. Но, несмотря на то, что террористические организации отличаются в способах ведения борьбы, их психика не изменяется в своем основании. Большая часть работ в области исследования терроризма и террористической угрозы направлена на исследование основных психологических причин возникновения «желания вызывать страх». «Экстремизм и терроризм, — отмечают Л. Дробижева и Э. Паин, — нельзя сравнить с вирусом, который человечество откуда-то подхватило. Это его внутренний недуг, порождаемый, главным образом, дисгармоничным развитием в социальной, политической и культурной областях» (цит. по: Путилин, 2004).

Вместе с тем, характер современного терроризма определяется не только политическими, экономическими, религиозными факторами, а именно в этих направлениях в настоящее время ведется большинство исследований по данной проблематике, но и психологическими, и в частности, особенностями и различиями в понимании данного феномена рядовыми гражданами.

Действительно, анализ материала свидетельствует о том, что террор в том или ином виде существовал во все времена, различалось лишь понимание и отношение к нему. И именно понимание и отношение, наряду с культурно-историческими особенностями, определяли специфические черты терроризма каждой конкретной эпохи.

Потребность в понимании имеется у каждого человека и направлена на понимание разнообразных явлений общественной и культурной жизни, окружающих людей, их поступков, мотивов, ситуаций общения, а также себя самого. «Пристальное внимание ученых к феномену понимания обусловлено, в частности, тем, что в переходе от непонимания к пониманию изучаемых явлений заключается основная цель научного познания. Любое исследование начинается с непонимания, а заканчивается, если поставленная цель достигнута, пониманием. Однако с тех пор как фокус интересов многих психологов сместился из когнитивной плоскости анализа психики в экзистенциальную, понимание стало изучаться не только как процедура индивидуального познания, а гораздо шире — как способ бытия человека в мире» (Знаков, 2009а, с. 14-23).

На сегодняшний день сложилась ситуация, в рамках которой, говоря о понимании, многие психологи подразумевают различные по психологическим механизмам феномены. Одни рассматривают понимание как метод познания субъектом мира, другие - как специфическую активность психотерапевта в рамках понимающей психотерапии. Главную причину данных расхождений В.В. Знаков видит в неодинаковости ситуаций человеческого бытия, выступающих объектами исследований. В одних ситуациях понимание основано на знании, в других представляет собой анализ экзистенциального опыта человека, наконец, в-третьих, базируется на интерпретации, связанной с психологической реконструкцией духовного мира испытуемого (там же).

Выступая в качестве центральной категории герменевтики, интерпретация представляет собой работу мышления, которая состоит в расшифровке смыслов, скрытых в культуре. Расшифровать смысл — значит за буквальным значением слов увидеть все богатство возможных смыслов. Интерпретировать — значит идти от явного смысла к смыслу скрытому (Рикёр, 1995). Следует отметить, что герменевтическая научная традиция не сводится исключительно к познанию истины, она скорее ориентирована на ъ^енностно-смысловую интерпретацию действительности. Применительно к пониманию это означает, что при его анализе на первый план выступают не достоверные знания о понимаемом объекте, а ценностное отношение к нему. Последнее определяет субъективный характер интерпретации фактов, событий, явлений, т.е. ее зависимость от личностного знания, опыта, пристрастий и точек зрения. Однако понимание не ограничивается одной интерпретацией, а представляет собой поливариантную категорию, одной из основных характеристик которой, является полнота. Полнота понимания проявляется в множественности вариантов интерпретации понимаемых фактов, в осознании человеком того, что понимаемое может быть включено в различные контексты. В результате оказываются возможными неодинаковые понимания одних и тех же фактов, событий, явлений. Кроме того, со временем люди могут переоценивать свое отношение к событиям и от этого понимание приобретает иной смысл (Знаков, 2005а, с. 32).

В тексте диссертации в более обобщенном виде под пониманием мы будем иметь в виду процедуру смыслопорождения — выявления и реконструкции смысла и смыслообразования, то есть процесс и результат порождения смысла понимаемого. В процессе понимания отраженной в знании реальности у субъекта возникает . познавательное отношение к содержанию понимаемого фрагмента действительности. Познавательное отношение проявляется в характере мыслительных действий с содержанием понимаемого, направленных на выход за его рамки, включением понимаемого фрагмента в более обобщенную картину мира» (Знаков, 2005а, с. 25). Подобная трактовка позволяет рассматривать феномен понимания не только в контексте познания, но гораздо шире — в контексте жизнедеятельности и общественной практики.

В данной работе мы придерживаемся мнения о том, что понимание представляет собой «психологический феномен, в котором наиболее существенными являются два аспекта. Первая особенность понимания заключается в том, что понимая факты, события, ситуации человек всегда выходит за непосредственные границы понимаемого и включает его в более широкий контекст. Вторым важным условием для осуществления понимания является необходимость соотнесения понимания с представлениями о должном» (Знаков, 2005а, с. 35).

Следовательно «формирование познавательного отношения субъекта к объективному содержанию понимаемого фрагмента действительности, порождение операционального смысла знания о нем — это и есть процесс понимания. Понимание представляет собой осмысление отраженного в знании объекта познания, формирование смысла знания в процессе действия с ним» (там же).

В психологии давно известно, что недостаток объективных знаний о каком-либо явлении — это одна из главных предпосылок порождения в индивидуальном и массовом сознании стереотипов о психологическом своеобразии этого явления. Данный феномен в рамках психологии понимания объясняется следующим образом: для того, чтобы человек что-то понял, должны реализоваться два наиболее общих условия понимания, одно из них -мнемическое: если у человека нет никаких знаний о предмете или явлении, то понять его он не сможет, то есть предварительные знания являются базой, на которой возникает понимание. Кроме того, должны быть изучены личностные особенности, способные повлиять на понимание террористической угрозы.

Современными «учеными признается безусловная необходимость приоритетного изучения не отдельных составляющих психики, а целостных её единиц. Такими единицами являются события, ситуации. Ситуации, в которые субъект попадает при взаимодействии с другими людьми и которые отражаются в его внутреннем мире. Рассматривая человеческую жизнь как череду событий и ситуаций, психология человеческого бытия . раскрывает новые источники формирования субъектности человека» (Знаков, 20056, с. 22-44).

В современном мире в качестве такой единицы, представляющей собой неотъемлемую часть жизни современного мирового сообщества и одновременно одну из глобальных проблем потенциально или актуально затрагивающих каждого жителя планеты, можно рассматривать ситуацию террористической угрозы. Неудивительно, что такие ситуации анализируются в психологии человеческого бытия.

В соответствии с основными положениями психологии субъекта (С.Л. Рубинштейн, К.А. Абульханова, A.B. Брушлинский), подлинный субъект жизни постоянно стремится к пониманию места и роли того или иного объекта или явления в собственной жизни. Причем характер процесса понимания определяется не только спецификой объекта понимания, но и индивидуальными особенностями понимающего субъекта.

Одной из таких значимых личностных особенностей выступает осмысленность жизни субъекта. Понятие "смысл жизни" обозначает стержневую динамическую смысловую систему, определяющую общую направленность жизни субъекта во всех её аспектах. «Жизненный смысл есть объективная характеристика места и роли объектов, явлений и событий действительности и действий субъекта в контексте его жизни» (Леонтьев, 2003, с. 113). Человек строит свои смыслы в соответствии со своим жизненным миром, но он способен и творить свой жизненный мир, опираясь на ресурсы своей субъективности.

Как отмечает В.В. Знаков: «Любая объективная ситуация включает в себя воспринимающего, понимающего и оценивающего её человека. Иначе говоря: взаимодействие субъекта с объектом (ситуацией), фактически приводит к включению познающего в познаваемое. Человек парадоксальным образом и противостоит как нечто внешнее объективным обстоятельствам своей жизни, и сам является их внутренним условием. Субъект не только пассивно фиксирует, понимает природные и социальные ситуации, но и пытается активно воздействовать на них» (Знаков, 2003). Понимающий субъект находится внутри изучаемого мира, погружен в природную и социальную действительность. Мир оказывается таким, каким его видит субъект, какие методы познания он применяет.

Таким образом, можно предположить, что особенности современного терроризма - результат нашего понимания и отношения к ситуациям террористической угрозы, при этом характер процесса понимания определяется не только спецификой объекта понимания, но и индивидуальными особенностями понимающего субъекта.

Однако в настоящее время практически нет исследований, в которых анализировались бы психологические аспекты понимания ситуаций террористической угрозы рядовыми гражданами, личностные свойства, влияющие на характер понимания, на данный момент изучены явно недостаточно, в то время как перед психологами всё чаще встает вопрос о влиянии половых, возрастных и личностных особенностей на поведение, сознание и понимание человеком ситуации террористической угрозы.

В этом смысле именно адекватное понимание, может быть положено в основу коррекционного вмешательства, в том числе и в вопросах предотвращения террористической угрозой (Марьин, 2008, с. 335).

В настоящий же момент в мире не существует единого, общепринятого понимания различных проявлений терроризма, социально-психологических условий его формирования, и как следствие адекватного отношения к факту террористической угрозы (Хоффман, 1999).

Следует отметить, что одной из преград для понимания сущности терроризма является его анализ исключительно в оценочных суждениях.

Терроризм как феномен насилия порождает, по вполне понятным причинам, резкую негативную эмоциональную реакцию. Распространена оценка терроризма как явного зла (Букреев, 2007).

Причисление того или иного вооруженного действия к разряду террористических в определенном смысле субъективно и во многом зависит от политических симпатий, религиозных убеждений или национальной принадлежности. Из этого следует наличие в науке и практике двойных стандартов и двойных подходов к совершенно одинаковым явлениям (Илларионов, 2003).

Остаются открытыми вопросы о том, какие личностные характеристики обусловливают понимание субъектом ситуации террористической угрозы; о связи понимания ситуации и поведения субъекта в подобной ситуации (поведение заложников; лиц, живущих в потенциально опасной, с т.зр. террористической угрозы, ситуации; потенциальная возможность вступления граждан в ряды террористов); о культурно-исторических особенностях подхода к проблеме терроризма. Появилась необходимость в изучении индивидуально-психологических детерминант, влияющих на возникновение толерантного или позитивного понимания, отношения к терроризму, что важно для практической деятельности по выработке механизмов предупреждения и искоренения этой угрозы не только силовыми и политическими методами, но и нахождением эффективных экзистенциальных, гуманных способов предотвращения насилия в обществе.

В современном обществе терроризм понимается преимущественно как феномен нарушения отношений между различными социальными группами, попытка разрешить напряженную ситуацию средствами агрессии. Истинные же причины террористических актов состоят в нарушении смысловых обменов, которое в значительной степени определяется социально-психологическими условиями, доминирующими в обществе, индивидуально-психологическими различиями в понимании ситуаций террористической угрозы (Антипова, 2008, с. 321-322).

Терроризм является феноменом диалога групп в условиях кажущейся исчерпанности легитимных средств обмена. Разрешением ситуации может стать восстановление диалога, которое возможно только при наличии понимания другого как носителя смыслов. Понять другого и свои смыслы — задача современной науки. Именно понимание есть путь к осмыслению опасной проблемы терроризма (там же).

Однако в настоящее время у преимущественного большинства людей существует искаженное понимание террористической угрозы и террористов. Ф. Могхадам (Мх^ЬасИат, 2005) в своих работах обращает внимание на наличие в сознании большинства граждан сформированных устойчивых представлений о том, что среди террористов отмечается высокий уровень психопатологии или, что террористы появляются из экономически плохих районов или имеют низкий уровень образования. По мнению автора (М^ИасШат, 2005) данные убеждения ошибочны, большинство террористов обладают высоким уровнем самосознания и реализуют определенные политические взгляды. По словам М.О.Н. Хассана (Хассан, 2001), типичный палестинский террорист-самоубийца религиозен, «нормален, вежлив и серьезен» (цит. по Ар1ег, Опт1апс1, КегкЬоГ, 2006). А его действия есть продукт военной стратегии, а не последовательности психологических и социологических факторов (Ар1ег, Опт1апс1, КегкЬо^ 2006).

Проблема террористической угрозы в последнее время достаточно активно рассматривается в философском, правовом, историческом и социокультурном аспектах (Будницкий, 1996; Василенко, 1996; Емельянов,

1996), психологические подходы к явлению терроризма разрабатываются в рамках социальной, юридической, нравственной, экологической психологии, психологии личности, психопатологии (Васильев, 1995; Еникеев, 1995; Пирожков, 1995; Столяренко, 1995; Медведев, 2004, Решетников, 2004; Цыцарев, 2004), психологические механизмы реализации, структура террористической деятельности, особенности личности террористов, посттравматические личностные изменения у гражданских лиц, переживших угрозу жизни, бывших заложников, роль средств массовой информации в проблеме современного международного терроризма, а также возможные способы борьбы с террором широко представлены в работах отечественных авторов (Ениколопов, 1990; Жданов, 1990; Пирожков,1990; Рощин, 1990; Марков, 1995; Соснин,1995; Чурков, 1995; Антонян, 1998; Брагин, 2000; Ахмедов, 2001; Ольшанский, 1991, 1995, 2002; Нуркова, 2003; Кара-Мурза, 2001; Шкуратов, 2002; Тарабрина, Быховец, 2007, 2010).

В перечисленных работах некоторым образом рассматривается взаимосвязь личностных особенностей с восприятием и переживанием терроризма и террористической угрозы. В частности показано, что наиболее острый и глубокий характер переживания ТУ наблюдается у детей, подростков и юношей (Быховец, 2007).

Также для понимания терроризма и террористической угрозы важным является факт восприятия террористов как «чужих», врагов, которых нужно уничтожать. В свою очередь исследования, посвященные изучению категории Врага, показали, что с переходом на этап зрелости увеличивается количество лиц, которые относят других к категории Врага, по сравнению с этапами юности и молодости (Тулинова, 2005).

На сегодняшний день средний возраст тех, кто вступает в террористические организации, по данным социологических исследований, составляет примерно 26 лет. Однако вследствие растущей значимости СМИ

Интернета), которые апеллирует к более молодым людям, средний возраст террористов снижается.

Сказанное выше, делает особо актуальной задачей психологии исследование особенностей понимания и переживания террористической угрозы в разных возрастных группах населения.

Однако остается не раскрытым аспект рассмотрения данной проблемы в контексте психологии понимания, разрабатываемой В. В. Знаковым и другими исследователями. Понимание является одной из важнейших сторон освоения человеком мира, которая характеризует его степень и качество, а протекание процесса понимания существенно зависит не только от того, что следует понять, но и от того, кто и для чего это делает (Нишанов, 1990).

Вместе с тем достоверно известно, что понимание населением опасности различных рисков и факторов может оказывать реальное влияние на качество жизни и состояние здоровья. В.А. Книжников, Н.К. Шандала и H.H. Пуховский выделяют два аспекта роли субъективной оценки риска -субъективную недооценку и субъективную переоценку объективно значимых факторов. Такое неадекватное понимание факторов риска либо создает условия развития страха, который через психоэмоциональные и психовегетативные механизмы ведет к развитию патологических процессов и повышению заболеваемости, либо демобилизует общество от борьбы с ними, ослабляет усилия, направленные на их ограничение, и этим способствует возрастанию их неблагоприятного влияния на население (Книжников и др., 1996).

Таким образом, возникает необходимость изучения взаимосвязи личностных особенностей и понимания ситуаций террористической угрозы, различий в понимании террористической угрозы группами гражданских респондентов и респондентов, по роду профессиональной деятельности, чаще находящихся в условиях потенциальной террористической угрозы. Мы предполагаем, что понимание ситуаций террористической угрозы связано с такими личностными особенностями, как уровень макиавеллизма, личностная тревожность, способность контролировать ситуацию.

Цель исследования: выявление различий в понимании и переживании террористической угрозы гражданскими людьми и военнослужащими, выезжающими в места повышенной угрозы терактов.

Объект исследования: понимание и переживание людьми террористической угрозы.

Предмет исследования: понимание и переживание террористической угрозы испытуемыми, отличающимися по половым, возрастным, профессиональным и личностным характеристикам.

Испытуемые: жители города Смоленска и городов Смоленской области, разделенные на две группы - сотрудники УФСИН (сотрудники отдела охраны, конвоирования, сотрудники отдела специального назначения УФСИН по Смоленской области «Феникс», выезжающие в горячие точки для охраны блокпостов) и учителя, студенты, врачи, инженеры и т.д. Общий объем выборки составил 310 человек. При анализе результатов принимались во внимание следующие социально-демографические характеристики испытуемых: пол, возраст, образование, сфера профессиональной деятельности.

Гипотезы исследования:

1. Существуют различия в понимании и переживании террористической угрозы военными и гражданскими людьми, связанные со спецификой профессиональной деятельности.

2. Понимание и интенсивность переживания террористической угрозы различаются у людей женского и мужского пола.

3. Понимание и переживание террористической угрозы различаются у разных возрастных групп населения.

4. Субъекты с высокими значениями личностной тревожности иначе понимают и в большей степени переживают угрозу терактов, чем субъекты с низкими значениями тревожности.

5. Люди с высоким уровнем макиавеллизма чаще понимают неизбежность террористической угрозы (осознают неизбежность и закономерность терактов в современном мире), с низким — отвергают утверждение, что теракт представляет неотъемлемую часть современного мира.

6. Понимание и переживание террористической угрозы различаются у людей с высокой и низкой способностью к контролю ситуации.

Задачи исследования:

Теоретическая задача:

1. Проанализировать специфику интерпретации субъектом теракта как один из возможных способов понимания ненормативных, критических ситуаций человеческого бытия. Эмпирические задачи:

1. Определить различия в понимании и переживании террористической угрозы гражданскими испытуемыми и сотрудниками системы исполнения наказания.

2. Исследовать индивидуально-психологические различия в понимании и переживании людьми террористической угрозы;

3. Определить, какие черты личности характеризуют испытуемых, понимающих террористическую угрозу и теракты как неизбежные явления современного мира и людей, несогласных с неизбежностью терактов в современном мире;

4. Исследовать семантические основания понимания террористической угрозы: что именно испытуемые понимают под угрозой террористического акта, как оценивают совершающих теракты людей, считают ли, что в

14 современном мире теракты неизбежны, и часто ли задумываются над тем, как избежать участи жертвы.

5. Выявить взаимосвязь показателя переживания террористической угрозы с уровнем осмысленности жизни и способностью контролировать ситуацию.

Теоретической основой работы выступили положения субъектно-деятельностного подхода в психологии, разработанного в трудах C.JI. Рубинштейна, К.А. Абульхановой-Славской, A.B. Брушлинского и их последователей; психологии человеческого бытия (В.В. Знаков, 2000-2010); психологии развития (Е.А. Сергиенко и др.), а также фундаментальные положения психологии понимания.

Кроме того, в исследовании мы опирались на теоретико-эмпирические данные, полученные при изучении механизмов управления страхом смерти (J.Greenberg, Т. Pyszczynski, S. Solomon), закономерностей трансформации опыта субъекта, ведущих к снижению достоверности результатов автобиографической информации (Д.М. Бернштейн, Э.Ф. Лофтус, В.В. Нуркова), связи между возрастными, половыми и личностными характеристиками переживания террористической угрозы жителями разных регионов РФ (Ю.В. Быховец, Н.В. Тарабрина), проблемы понимания суицидального терроризма в работах зарубежных исследователей (А. Apter , М. Grimland, А. Kerkhof, М. Moghaddam).

Методическая организация исследования. Для решения поставленных задач и проверки гипотез были использованы следующие методики диагностики личностных особенностей испытуемых: опросник переживания террористической угрозы (ОПТУ) (Ю.В. Быховец, 2007; Ю.В. Быховец, Н.В. Тарабрина, 2010); опросник смысложизненных ориентаций (СЖО) (Д.А. Леонтьев, 2000); методика исследования макиавеллизма личности (В.В. Знаков , 2001); шкала базисных убеждений (ШБУ) (М.А. Падун, Н.В. Тарабрина, 2004); шкала самооценки уровня личностной тревожности Ч.Д. Спилбергера (в адаптации Ю.Л. Ханина).

Для изучения понимания понятия «террористическая угроза» использовались ассоциативные представления, в частности незаконченные предложения. Участникам экспериментов предлагалось по три раза продолжить незаконченные предложения: 1) Террористический акт - это ., 2) Люди понимают террористическую угрозу .3) Теракты совершают люди . Ответы испытуемых на незаконченные предложения послужили основой для проведения контент-анализа и выделения структурного, интерпретационного и oijeuoHHo-динамического компонентов понимания людьми ТУ.

На заключительном этапе исследования испытуемый указывал степень личной причастности, близости столкновения с угрозой террористического акта: были ли он сам, его близкие или знакомые свидетелями терактов. Также выяснялись источники информации о терактах: средства массовой информации, родные или знакомые, разговор случайных прохожих и другие источники.

Математико-статистическая обработка результатов исследования осуществлялась с применением компьютерных пакетов STATISTIC А 6.0, SPSS v.ll. и включала корреляционный анализ (коэффициент ранговой корреляции Спирмена), регрессионный анализ, применение непараметрических критериев оценки достоверных различий между выборками (критерии Колмогорова-Смирнова, Манна-Уитни).

Достоверность полученных результатов и сделанных на их основании выводов обеспечивается их теоретической обоснованностью; использованием адекватных диагностических методик исследования; репрезентативностью выборки; сочетанием количественного и качественного анализа эмпирических данных; корректностью применения методов статистической обработки данных; сравнением полученных результатов с результатами, установленными в работах других авторов.

Научная новизна исследования. Впервые проанализирована специфика интерпретации субъектом теракта как одного из возможных способов понимания ненормативных, критических ситуаций человеческого бытия. Впервые выявлено, что характер переживания террористической угрозы у граждан, в местах проживания которых, не происходило терактов, определяется такими личностными характеристиками как, уровень макиавеллизма, личностная тревожность, способность контролировать ситуацию. Установлено, что понимание террористической угрозы тревожными испытуемыми на эмоционально-иррациональных сторонах терактов; макиавеллисты понимают теракты как универсальные манипулятивные способы решения задач и достижения целей; испытуемые с высокой способностью к контролю поведения считают теракты запланированными и целенаправленными действиями причастных к ним людей. Показано, что женщины и молодые испытуемые сильнее переживают и иначе понимают террористическую угрозу, чем мужчины и взрослые. Установлены достоверные различия в понимании и переживании террористической угрозы у гражданских испытуемых и сотрудников УФСИН.

Практическая значимость: результаты исследования могут быть использованы при разработке лекционных курсов и тренингов-семинаров при преподавании психологии экстремальных ситуаций и других психологических дисциплин. Данные, полученные в исследовании, могут применяться при разработке профилактических мероприятий и рекомендаций по работе с разными возрастными группами населения в ситуациях совершенных террористических актов, а также при работе с осужденными по статье «Терроризм» и сотрудниками УФСИН, находящимися в зоне повышенной угрозы терактов. Результаты исследования могут послужить основой для разработки новых, современных технологий профилактики и предотвращения терактов, поскольку именно адекватное понимание, может быть положено в основу коррекционного вмешательства в вопросах предотвращения террористической угрозой.

Положения, выносимые на защиту:

1. Интенсивность переживания террористической угрозы у гражданских людей ниже, чем у военнослужащих. Понимание террористической угрозы военными сконцентрировано на эмоциональной оценке ситуации теракта. Специфика понимания и переживания террористической угрозы сотрудниками системы исполнения наказания непосредственно связана со сроком службы и характером профессиональных (должностных) обязанностей. Гражданские испытуемые отмечают организованный, целенаправленный характер террористической деятельности, у них больше попыток рационального осмысления современного терроризма.

2. Понимание террористической угрозы и террористов гражданскими и военными людьми является стереотипным, не соответствующим их реальному опыту. Для большинства участников исследования характерно понимание террористов как необразованных, психически неуравновешенных агрессивных фанатиков, для которых чужая жизнь ничего не стоит.

3. Существуют различия в понимании и переживании террористической угрозы, обусловленные полом и возрастом. Женщины чаще высказывают опасения по поводу повторения терактов в будущем и выше оценивают вероятность пострадать в ходе трагического события, чем мужчины. Юноши и девушки имеют более высокие показатели переживания и иначе понимают ТУ, чем взрослые.

4. Понимание террористической угрозы связано с такими психологическими свойствами личности как тревожность, макиавеллизм, способность к контролю ситуации.

5. Переживание террористической угрозы (его интенсивность) связано с личностной тревожностью, уровнем макиавеллизма и способностью к контролю ситуации. Чем выше у человека уровень личностной тревожности и ниже уровень макиавеллизма, а также способности контролировать ситуацию, тем в большей степени он переживает террористическую угрозу.

Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры общей и социальой психологии Смоленского гуманитарного университета (20072011); на Всероссийской научной конференции «Актуальные проблемы философии, психологии и социальной работы» Смоленск, 2006; на «I Всероссийской конференции «Психология сознания: современное состояние и перспективы», Самара, 2007; на Всероссийской научно-практической конференции «Психология когнитивных процессов», Смоленск, 2007; на XIII Кирилло-Мефодиевских чтениях, Смоленск, 2007; на Международной научной конференции «Теоретические проблемы этнической и кросс-культурной психологии», Смоленск, 2008; на II Всероссийской научно-практической конференции «Человек и мир: социальные миры изменяющейся России», Ижевск, 2008; на 3-й международной научно-практической конференции «Психология когнитивных процессов», Смоленск, 2009; на Всероссийской научно-практической конференции «Комплексный (психолого-юридический) подход к решению проблемы воздействия объектов атомной энергетики на социум», Смоленск, 2009; на заседании Лаборатории психологии развития Института психологии РАН, Москва, 2010, 2011.

Заключение диссертации научная статья по теме "Психология развития, акмеология"

Результаты исследования позволяют констатировать так же более высокие показатели переживания ТУ среди участников без высшего образования, по сравнению с высокообразованными респондентами (М 1=48,54 и М2= 46,66; р < 0.02). В свою очередь, респонденты с высшим образованием имеют в среднем более высокий показатель контролируемости (М2=12,69 и М1=11,96; р < 0.03) и более низкий уровень тревожности, по с равнению с респондентами со среднетехническим образованием и студентами (М2= 36,35 и М1=39,37; р < 0.02) (Таблица 7).

Высокообразованные участники исследования понимают террористическую угрозу как: «нарушение закона», «международная проблема, с которой надо бороться», «организованные действия лиц, которые таким способом хотят добиться своих планов», «спланированное мероприятие (для фанатов) для гибели множества лиц», «подрыв экономики государства». Террористы для данных респондентов это чаще всего -«потерянные в жизни», «психически нездоровые», «фанатики», «кавказской национальности», а причины, приводящие к терактам, чаще всего связаны с «политическими мотивами», «взглядами на жизнь», «из-за денег».

Что касается респондентов без высшего образования, то среди них наиболее распространенным является понимание теракта как «насилия над человечеством», «массовых беспорядков в городах», «угроза жизни и здоровью», «боль, кровь, страх и смерть». Террористы — это «зомби», «фанатики», «У которых не осталось ничего человеческого», «звери», «просто ОНО», «психически неуравновешенные», «которые верят, что они действуют единственным верным способом», которые действуют в основном, исходя из желания «причинить вред другим странам», «завладеть материальными ценностями», «показать свою силу».

С целью выявления конструктов, составляющих семантическое поле понимания испытуемыми террористической угрозы, нами в рамках исследования был проведен контент-анализ (Приложение 3, таблица 18).

Основой для котент-анализа послужили ответы испытуемых на незаконченные предложения. Участникам исследования предлагалось по три раза продолжить незаконченные предложения: 1) Террористический акт - это ., 2) Люди понимают террористическую угрозу ., 3) Теракты совершают люди .

При осуществлении контент-анализа все выделенные категории ответов (более 650) были объединены нами в три блока: 1) структурный — категории, отражающие выделяемые элементы (что субъект включает в понятие террористической угрозы). В данный блок вошли следующие категории (здесь и далее в скобках указана частота встречаемости ответа в группе испытуемых): а) кровь, смерть, суета (152), б) взрывы (62), в) заложники (39), г) летящие самолеты (9).

2) интерпретационный — категории, полученные путем обобщения ответов респондентов на вопрос «кто» и «почему», «по каким причинам» совершает теракты. Данный блок образуют 2 категории: понимание личности террориста и причины совершения терактов.

В частности террорист в понимании наших испытуемых - это преступник (преступники; безжалостные; нелюдь; жестокие) (118); больной (душевно больные, ничтожные люди, которым хочется посмотреть на то, как умирают люди, на большое количество крови; душевно больные; шизофреники и энцефалопаты; совершают психически нездоровые люди; с неустойчивой психикой) (103); фанатик (сектанты, приводящие себя и других к жертвоприношению; потерянные для самих себя, которым легко можно внушить любую идею) (93); выходец из социально-неблагополучной среды (потерявшие надежду, смысл в жизни; униженные и забытые обществом; за что-то обижены на этот мир; которые самоутверждаются по средствам убийства; из неполноценных семей; которые обделены вниманием и пытаются завоевать его таким способом, эгоистичные) (91).

Причины совершения терактов распределились в группе испытуемых следующим образом: личные (способ показать сове силовое превосходство; способ добиться личных целей; возможность заявить о себе; давление; месть) (144); политические (политическая война между странами; следствие политических, религиозных распрей; месть других стран непонятно за что; спланированный акт против политического строя) (70); экономические (из-за предложенных больших денег; материальная выгода; способ подорвать экономику другой страны) (41); религиозные (из религиозных соображений; под влиянием ложных пророков и учений; религиозные фанатики) (27); социальные (способ обратить внимание на проблемы с помощью невинных людей; как попытку запугать народ) (15).

3) оценочно-динамический, объединяющий следующие категории: а) оценка (отношение к террористической угрозе). Выделены 4 основные типа оценки терактов:

- морально-нравственная «+» (во имя «светлой» идеи; ради благой цели) (12);

- морально-нравственная «-» (зло; подло, как удар исподтишка или выстрел в спину; спланированное причинение физической и моральной боли; безжалостное надругательство над человечеством; ненормальное явление; подлый удар в спину) (239); нормативно-правовая «+» (хорошо спланированный и продуманный поступок; хорошо спланированная политическая операция, тщательно спланированная преступная акция для определенной правящей бандитской группировки) (11); нормативно-правовая «-» (намеренное массовое убийство населения; крупнейшее правонарушение, преступление) (44); б) фактор управляемости, активность, идущая от окружения/от личности. В данную категорию нами были отнесено понимание респондентами террористической угрозы как феномена, которым можно или нельзя управлять: можно управлять, контролировать, бороться (понимают террористический акт как то, с чем надо бороться; чего надо опасаться; надо усиливать меры контроля) (60);

- неконтролируемое явление (беспомощность перед опасностью; то, с чем бороться бесполезно; неминуемая смерть; бессилие) (61). в) последствия терактов. Среди последствий терактов, указанных нашими испытуемыми, были выделены:

- социальные (боязнь выходить на улицу; потерю огромного количества людей; смерть невинных людей; конец их социального благополучия) (138);

- экзистенциальные (бессмысленная смерть, лишение жизни; угроза жизни; ограничение свободы; неминуемую смерть; потеря смысла жизни, покушение на их право жить; крушение надежд) (72);

- психологические (боль; душевое расстройство; моральный прессинг; переживания; потеря контроля; психозы; психологическая травма; стресс; страх; эмоциональное напряжение) (50);

- материальные (взрыв домов; масштабные разрушения; материальные потери; конец их материального благополучия) (48);

- духовные (безразличие людей друг к другу; человеконенавистническая стратегия) (12).

В целом, террористическая угроза понимается преимущественно как преступление, связанное с массовой гибелью людей. Данная угроза, по мнению респондентов, реализуется неуравновешенными религиозными фанатиками, которыми управляют «умные» люди, в её основе доминируют причины личного и политического характера, а последствия связаны с нарушениями в социальной сфере жизнедеятельности и экзистенциальными проблемами человечества в целом.

Дальнейший анализ осуществлялся нами в направлении выявления взаимосвязи выделенных категорий понимания террористической угрозы (выделенные категории были предварительно закодированы нами в соответствии с содержанием) с индивидуально-личностными характеристиками испытуемых (показателями по шкалам опросников, использованных в исследовании) (Приложение 4, таблица 19).

В результате качественной обработки данных и частотного анализа было установлено, что и у женщин (48,7%) и у мужчин (49,4%) нашего исследования теракт ассоциируется со смертью, кровью и суетой. В группе наших испытуемых мужчины (35,3%) описывают террористов как больных фанатиков, а женщины (44,8%) — как преступников. В качестве ведущих причин совершения терактов и мужчины (50%) и женщины (42,9%) выделяют причины личного характера. Однако 19,9% мужчин также отмечают среди основных экономические причины, тогда как среди женщин на них указывают только 7%. В оценке террористической угрозы у 71,8% мужчин и 82,5% женщин ведущей выступает отрицательная морально-нравственная составляющая. Вместе с тем, мужчины гораздо чаще, а именно в 19,9% случаев приписывают теругрозе отрицательную нормативно-правовую оценку, что не характерно для женщин, среди испытуемых женщин таких только 8,4%. Наиболее существенные последствия терактов наблюдаются, по мнению наших испытуемых, в социальной сфере, так считают 46,8% мужчин и 42,2% женщин. Кроме того 26% женщин отмечают наличие психологических последствий терактов.

В результате частотного анализа было также установлено, что 45,2% молодых испытуемые описывают террористов как больных, а 39% процентов взрослых — как преступников. Интересным представляется и тот факт, что молодые люди вдвое чаще отмечают в качестве ведущих социальные причины терактов и оценивают террористические события как положительные морально-нравственные и нормативно-правовые, а взрослые выделяют экономические причины и у них вдвое реже встречается положительная оценка терактов.

Сравнительный анализ понимания террористической угрозы и террористов испытуемыми с разными личностными характеристиками показал, что испытуемые с высоким уровнем макиавеллизма в 34,6% случаев говорят, что террористы — фанатики, а 35,1% испытуемых с низким макиавеллизмом - рассматривают террористов как выходцев из социально-неблагополучных семей. Кроме того, макиавеллисты гораздо чаще дают положительные нормативно-правовые оценки терактов, а немакиавеллисты -отрицательные. Следует также отметить, что 50,6% испытуемых с высоким уровнем макиавеллизма акцентируют внимание на социальных последствиях терактов, а 30,4% испытуемых с низким уровнем макиавеллизма - на экзистенциальных.

Также сравнительный анализ показал, что одной из значимых характеристик, связанных с пониманием людьми террористической угрозы выступает уровень личностной тревожности. Испытуемые с низким уровнем тревожности чаще понимают теракт как взрыв зданий, построек. Высоко тревожные респонденты, говоря о теракте, в своих описаниях чаще используют понятия смерть, кровь, суета. При низком уровне личностной тревожности испытуемые чаще дают терактам положительную нормативно-правовую оценку, а при высоком - отрицательную морально-нравственную.

Наряду с тревожностью важной характеристикой, связанной с пониманием испытуемыми теругрозы, является способность контролировать ситуацию. Низкий показатель способности к контролю в два раза чаще соответствует положительным нормативно-правовым оценкам терактов и мнению, что с терактами можно и нужно бороться, а высокая способность к контролю ситуации — положительным морально-нравственным оценкам терактов, и мнению, что теракты невозможно искоренить и предотвратить.

Таким образом, на основе данных, полученных в ходе сравнительного и частотного анализа, можно сказать, что характер понимания террористической угрозы испытуемыми связан с уровнем личностной тревожности, макиавеллизма и способностью контролировать ситуацию и выделить два способа понимания ТУ:

1. При высоком уровне тревожности, низком уровне макиавеллизма и низкой способности контролировать ситуацию террористическая угроза понимается как нечто недопустимое, нечеловеческое, не соответствующее общей картине современного мира, противоречащее принятым в обществе правовым и моральным нормам. Какие-либо попытки рационального осмысления террористической угрозы у категории граждан с перечисленными личностными особенностями отсутствуют, понимание носит оценочный характер и сконцентрировано в основном на эмоционально-иррациональных сторонах терактов. Для представителей данной группы населения характерна идентификация себя с жертвами трагедии. Однако в целом они имеют более полное (но не всегда более объективное) понимание ТУ.

2. При низком уровне тревожности, высоком уровне макиавеллизма и высокой способности контролировать ситуацию террористическая угроза понимается как один из универсальных манипулятивных способов решения задач, достижения целей. Представители группы с перечисленными личностными характеристиками чаще понимают неизбежность террористической угрозы, отмечают запланированность терактов и целенаправленность действий причастных к ним людей. Для данной категории также более характерна идентификация себя с террористами по качеству «силы-слабости». По их мнению, теракт представляет собой неотъемлемую часть современного мира. Они предпринимают больше попыток рационального осмысления (поиска причин) терактов, чем представители первой группы.

3.3. Понимание и переживание теругрозы гражданскими испытуемыми и сотрудниками УФСИН

Для выявления достоверных различий в понимании и переживании террористической угрозы военными и гражданскими испытуемыми данные, полученные при помощи тестовых методик, мы обрабатывали при помощи непараметрических статистических критериев Колмогорова-Смирнова и Манна-Уитни. Из 23 шкал используемых методик значимые различия получены по 14 показателям (р< 0.05) (Приложение 5, таблицы 20,21).

Заключение

Завершая теоретический и эмпирический анализ проблемы понимания и переживания террористической угрозы людьми, в городах проживания которых, терактов не было, необходимо обозначить следующие моменты. Проблема понимания ТУ несомненно является весьма актуальной в современном обществе. Проведенный нами теоретический анализ ряда отечественных и зарубежных работ по данной проблеме показал, что существующий в сознании современных людей образ террористов и террористической угрозы является весьма искаженным, и в большинстве своем не соответствующим действительности (данное утверждение подтвердилось и в нашем исследовании). На сегодняшний момент в мире не существует единого, общепринятого представления о различных проявлениях терроризма, социально-психологических условиях его формирования, и как следствие адекватного отношения к факту террористической угрозы.

В то же время, основная задача в борьбе с терроризмом состоит как раз в формировании у граждан всех стран общих социальных представлений, которые будут рассматриваться как организующие принципы их понимания и отношения к террористической угрозе. Понимание в данном случае играет важную роль как фактор социальной памяти, как механизм, посредством которого осуществляется трансляция социального опыта и обеспечивается непрерывность культурной традиции. Понимание — один из важнейших путей познания человеком окружающего мира. Последнее обстоятельство приобретает особую значимость в ситуациях преобразования общества, а так же в вопросах решения глобальных проблем современности, в том числе проблемы терроризма и террористической угрозы.

На основе ряда работ, посвященных психологии субъекта и психологии человеческого бытия, мы сделали вывод, что понимание и переживание теругрозы представляет собой единицу человеческого опыта, связанную с прошлым, настоящим и будущим субъекта. Оно определяет качественный

150 характер субъективного опыта человека. Можно сказать, что понимание и переживание субъекта выступает системообразующим фактором, приводящим к объединению условий и обстоятельств внешнего мира в целостную системно организованную ситуацию. В актуальную жизненную ситуацию человек привносит как бы частицу всей своей индивидуальной истории.

В представленной работе изучен и раскрыт характер взаимосвязи понимания и переживания ТУ с индивидуально-личностными характеристиками человека. Данные исследования показали существенные различия в понимании и переживании теругрозы у испытуемых, отличающихся по уровню тревожности, макиавеллизма, способности контролировать ситуацию. Регрессионный анализ позволил установить, что вышеуказанные характеристики выступают предикторами понимания и переживания трагических событий. Также установлено, что военные и гражданские испытуемые по-разному понимают и переживают ТУ.

В ходе проведения детального контент-анализа данных были выделены три основные блока (структурный, интерпретационный, оценочно-динамический), описывающие семантическое поле понимания испытуемыми ТУ. В частности террористическая угроза понимается преимущественно как преступление, связанное с массовой гибелью людей. Данная угроза, по мнению респондентов, реализуется неуравновешенными религиозными фанатиками, которыми управляют «умные» люди, в её основе доминируют причины личного и политического характера, а последствия связаны с нарушениями в социальной сфере жизнедеятельности и экзистенциальными проблемами человечества в целом.

Полученные в ходе проведенного эмпирического исследования результаты подтвердили выдвинутые нами гипотезы и позволили сформулировать следующие выводы:

1. Понимание террористической угрозы военными направлено на поиск причин и рассмотрение отдельных аспектов терроризма, а у гражданских носит скорее эмоционально-оценочный характер и сконцентрировано на последствиях. У сотрудников системы исполнения наказаний более высокие показатели переживания ТУ, чем у гражданских людей.

Понимание и переживание террористической угрозы военными связано со сроком службы и характером профессиональных (должностных) обязанностей. Сотрудники, срок службы которых свыше 5 лет, имеют более низкие показатели переживания террористической угрозы, понимают террористическую угрозу как способ достижения цели, по сравнению с сотрудниками, отслужившими от 1 до 5 лет и не выезжавшими в горячие точки. Для них характерны повышенные ожидания относительно повторения терактов в будущем.

2. Понимание психологических свойств личности и мотивов поступков террористов является у большинства участников настоящего исследования искаженным, не соответствующим действительности. В основе понимания лежит образ врага — чужого, который скорее внушает страх и актуализирует мысли о собственной смертности, чем побуждает к рациональному осмыслению проблем, связанных с террором.

3. Понимание и переживание ТУ различается в зависимости от возраста. Молодые люди понимают ТУ и ее причины как нечто противоречащее принятым в обществе правовым и моральным нормам. Юноши и девушки с высоким показателем осмысленности жизни и низким уровнем макиавеллизма сильнее переживают террористическую угрозу, чем взрослые, у которых в среднем ниже показатель осмысленности жизни и доброжелательности окружающего мира, но выше уровень макиавеллизма.

4. Существуют половые различия понимания и переживания теругрозы. У мужчин проявляется оценочная идентификация себя с террористами по качеству силы-слабости. Понимание женщин сконцентрировано на невозможности контролировать трагические события, они склонны идентифицировать себя с жертвами трагедии и, в первую очередь, обращают внимание на эмоционально-иррациональное содержание события. У женщин показатель переживания ТУ в среднем выше, чем у мужчин. Женщины, по сравнению с мужчинами, склонны приписывать более высокие оценки возможности повторения терактов в будущем и степени вероятности пострадать в ходе трагического события.

5. Понимание террористической угрозы высокотревожными людьми сфокусировано на страхе и эмоциональных переживаниях в связи с трагическим событием. При низком уровне тревожности люди предпринимают больше попыток рационального осмысления и когнитивного понимания современного терроризма.

У субъектов с высоким уровнем личностной тревожности, низким уровнем макиавеллизма и низкой способностью контролировать ситуацию более высокие показатели переживания террористической угрозы, чем у субъектов с низкой личностной тревожностью, высоким уровнем макиавеллизма и способности контролировать ситуацию.

6. Макиавеллисты понимают теракты как универсальные манипулятивные способы решения задач и достижения целей, а люди с низким уровнем макиавеллизма, как акт устрашения и способ запугивания.

7. Люди с высокой способностью к контролю ситуации считают теракты запланированными и целенаправленными действиями причастных к ним людей, а с низкой способностью к контролю считают, что теракты невозможно предсказать, они происходят внезапно, а действия террористов — бессмысленными и необдуманными.

Полученные результаты могут быть использованы при разработке лекционных курсов и тренингов-семинаров при преподавании психологии экстремальных ситуаций и других психологических дисциплин. Данные исследования, могут оказаться полезными при разработке профилактических мероприятий и рекомендаций по работе с населением в ситуациях совершенных террористических актов, а также при работе с осужденными по статье «Терроризм» и сотрудниками УФСИН, находящимися в зоне повышенной угрозы терактов. Результаты исследования могут послужить основой для разработки новых, современных технологий профилактики и предотвращения терактов.

Проведенное исследование не исчерпывает всех аспектов многогранной проблемы. В дальнейшем планируется продолжить исследование.

Список литературы диссертации автор научной работы: кандидата психологических наук, Турок, Елена Михайловна, Москва

1. Абульханова-Славская К. А. Стратегия человеческой жизни. М.: Мысль, 1991.

2. Абулъханова К.А. Мировоззренческий смысл и научное значение категории субъекта // Российский менталитет: вопросы психологической теории и практики. М.: Институт психологии РАН, 1997. С. 56-74.

3. Абулъханова К.А. Психология и сознание личности (проблемы методологии, теоии и исследования реальной личности). Изб. психол. Труды. М.-Воронеж, 1999, с.50.

4. Авдеев Ю.И. Основные тенденции современного терроризма // Современный терроризм: состояние и тенденции / Под ред. Е.И. Степанова. М., 2000. С. 137-175.

5. Автономова Н.С. Понимание, разум, метафора // Вопросы философии. 1986, N7, с.80.

6. Алексеев И.Г. Об универсальном характере понимания // Вопросы философии. 1986, №7, с.73.

7. Амбрумова А. Г. Анализ состояний психологического кризиса и их динамика // Психологический журнал. 1985. - №6. - С.107-115.

8. Ананьев Б.Г. Психологическая структура человека как субъекта // Человек и общество. Вып. 2. Л., 1967. С. 235-249.

9. Ананьев Б.Г Человек как предмет познания. Л.: Изд-во Ленинградского государственного университета, 1968.

10. Ананьев Б.Г. Избранные психологические труды: В 2 т. Т. I. М.: Педагогика, 1980.

11. Антонян Ю.М., Белокуров Г.И., Боковиков А.К. Этнорелигиозный терроризм / Под ред. Ю. М. Антоняна. М.: Аспект-Пресс, 2006.

12. Анцыферова Л.И. Психология повседневности: жизненный мир личности и «техника» ее бытия // Психологический журнал. 1993. Т. 14. №2. С. 3-16.

13. Асямов C.B. Психология современного терроризма. М.: Щит, 2005,11.

14. Баканова A.A. Отношение к жизни и смерти в критических жизненных ситуациях. Автореф. канд. дис. СПб.: РПГУ им. А.И. Герцена, 2000.

15. Барабанщиков В.А. Онтологические характеристики перцептивного процесса//Психологический журнал. -2001. №5. — С. 17-28.

16. Барабанщиков В.А. Восприятие и событие. СПб.: Алетейя, 2002.

17. Барабаш H.A. Телевидение и театр: игры постмодернизма. М.,2003.

18. Батуева Е.Б. Возрастные особенности отношения личности к терроризму // Материалы общероссийской научной конференции, посвященной 35-летию Института психологии РАН. М., 2007.

19. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.

20. Брасс А. Кто есть кто в мире террора. М., Аст., 2007.

21. Брудный A.A. Понимание как философско-психологическая проблема.// Вопросы психологии. № 10, 1975.

22. Бругилинский A.B. Субъект: мышление, учение, воображение. М. -Воронеж Академия педагогических и социальных наук, 1996.

23. Брушлиский A.B. Психология и гуманизм // Психология личности: новые исследования / Под ред. К.А. Абульхановой и др. М.: Иститут психологии РАН, 1998.

24. Брушлинскгш A.B. Психология субъекта: некоторые итоги и перспективы // Известия Российской академии образования. М: Магистр, 1999. С. 30-41.

25. Брушлинский A.B. Психология субъекта СПб.: Алетейя, 2003.

26. Букреев В.И. Человек агрессивный. (Истоки международного терроризма) / В.И. Букреев. М.: Флинта: МПСИ, 2007. - 336 с.

27. Бурлачук Л.Ф., Коржова Е.Ю. Психология жизненных ситуаций. Учебное пособие. М.: рос. педагог, агенство, 1998.

28. Бурлачук Л. Ф., Михайлова Н.Б. К психологической теории ситуации // Психологический журнал. 2002. - №1. - С.5-17.

29. Бурлачук Л.Ф., Морозов С.М. Словарь-справочник по психодиагностике — СПб.: Питер 2004.

30. Быховец Ю.В. Представления о террористическом акте и переживание террористической угрозы жителями разных регионов РФ: автореф. дис. . канд. псих. наукМ.: ИПРАН, 2007. С. 27.

31. Быховец Ю.В., Тарабрина Н.В. Психологическая оценка переживания террористической угрозы: Руководство. М., 2010.

32. Васильев В.Л. «Психология терроризма» (на русском и англ. языках). Материалы Международной конференции «Серийные убийства и социальная агрессия: что нас ожидает в XXI веке?». Ростов-на-Дону, 2001.

33. Василюк Ф. Е. Психология переживания. Анализ преодоления критических ситуаций. — Изд-во Московского университета, 1984.

34. Вачков И.В., Дерябо С.Д. Окна в мир тренинга. Методологические основы субъектного подхода в групповой работе. СПб., 2004.

35. Введенская Т.Ю. Международный терроризм: психологический аспект/ Введенская Т.Ю., Дзигумская Е.А. // Проблемы политической психологии., Киев, 1997.

36. Габитова P.M. Универсальная герменевтика Фридриха Шлейермахера. / Герменевтика: история и современность. М.: «Мысль», 1985.

37. Гаврилова Т.А. Тревога смерти в теории управления ужасом Дж. Гринберга, Т. Пищинского и Ш. Соломона // Психологический журнал, 2011. Т. 32, №1, с. 45-54.

38. ГадамерХ.-Г. Истина и метод. М.: «Прогресс», 1988.

39. Головаха Е.И., Кроник A.A. Психологическое время личности. — Киев,: Наукова Думка, 1984. 207с.

40. Горбачева Е.И. Предметная ориентация мышления и понимание. / Вопросы психологии. № 5,1994.

41. Гришина Н.В. Психология социальных ситуаций. // Вопросы психологии. 1997. № 1. С. 121-132.

42. Гурова Л. А. Процесс понимания в мышлении, общении и практической деятельности. / Мышление, общение, практика. Ярославль, 1986.

43. Гусев С.С., Тулъчинский Г.Л. Проблема понимания в философии. М.: Политиздат, 1985.

44. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. T. IV. -M., 1955.-С. 401.

45. Дондурей Д. Фабрика страхов // Отечественные записки. 2003. №4 (13). С. 147-154.

46. Духновский C.B. Психологическое сопровождение подростков в критических ситуациях: Учебное пособие. Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2003.- 124с.

47. Ениколопов С. К, Лебедев С. В., Бобосов ЕА. Влияние экстремального события на косвенных участников // Пснхол. жури. 2004. Т. 25. № 6. С. 73-81.

48. Жуков Ю.М. Коммуникативный тренинг. М., 2004.

49. Знаков В.В. Понимание в познании и общении. Самара. СамГПУ. 1998 г.

50. Знаков В.В. Поним ание как проблема психологии человеческого бытия//Психологический журнал. 2000. Т. 21. № 2. С. 7-15.

51. Знаков В.В. Методика исследования макиавеллизма личности. М.: Смысл, 2001.

52. Знаков В.В. Субъект-объектный и субъект-субъектный типы понимания высказываний в межличностном общении // Психология индивидуального и группового субъекта / Под ред. A.B. Брушлинского, М.И. Воловиковой. М., 2002. С. 144-160.

53. Знаков В.В. Психология субъекта как методология понимания человеческого бытия // Психологический журнал. 2003 Т. 24. № 2. С. 95-106.

54. Знаков В.В. Психология понимания: Проблемы и перспективы. — М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2005а. — 448 с.

55. Знаков В.В. Личность и бытие: Теория и методология. Материалы Всероссийской научно-практической конференции / Под ред. З.И. Рябикиной, В.В. Знакова. Краснодар: Кубанский государственный уиверситет, 20056. С. 22-44.

56. Знаков В.В. Самопонимание субъекта как когнитивная и экзистенциальная проблема//Психол. журн. 2005в. Т. 26. № 1. С. 18-28.

57. Знаков В.В. Понимание экзистенциального выбора: жизнь в страданиях или эвтаназия // Вопросы психологии. 2005г. № 6. С. 3-12.

58. Знаков В.В. Основные направления исследования понимания в зарубежной психологии // Понимание в мышлении, общении, человеческом бытии. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2007. - 479 с.

59. Знаков В.В. Три традиции психологических исследований три типа понимания // Вопросы психологии. 2009а. № 4. С. 14-23.

60. Знаков В.В. Экзистенциальный опыт субъекта как проблема психологии человеческого бытия // Субъектный подход в психологии / Под ред. А.Л. Журавлева, В.В. Знакова, З.И. Рябикиной, Е.А. Сергиенко. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 20096.

61. Знаков В.В. Понимание и переживание террористической угрозы // Личность и бытие: субъектный подход: материалы V Всерос. науч.-практ.конф. / под ред. З.И. Рябикиной, В.В. Знакова. Краснодар: Кубанский гос. унт, 2010.338 с.

62. Иванов В.Н. Современный терроризм. М.: Библиотечка журнала «Наука—Политика — Предпринимательство», 2004.

63. Илларионов С.И. Террор и антитеррор в современном мироустройстве. М., 2003.

64. История терроризма в России / Сост. О. В. Будницкий. Ростов-на-Дону, 1996.

65. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. М., 2000.

66. Карандашев Ю.Н. Психология развития. Часть первая. Введение. Минск, 1997.С. 229

67. Кимберг А.Н., Улъко Е.В. Мир, соразмерный человеку: конструкт ситуации // Психология субъекта и психология человеческого бытия: монография / под ред. В.В. Знакова, З.И. Рябикиной, Е.А. Сергиенко. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2010. 371 с.

68. Киреев М.П. Терроризм на воздушном транспорте: анализ и проблема регулирования / Проблемы обеспечения личной безопасности граждан. Труды Академии МВД России. М., 1995. С. 102-103.

69. Кондратов В.А., Чекалов Д.А., Копорулина В.Н. Новейший филисофский словарь. Феникс, 2008.

70. Корнилов Ю.К. Психологические проблемы понимания. Ярославль,1979.

71. Корнилова Т.В. Означает ли свободная конкуренция идей отказ от1. Критериев научности в психологии // Методология и история психологии. 2007. Т. 2. Вып. З.С. 120—129.

72. Короткина Е.Д., Княгинина О.В. Представления о терроризме у жителей разных регионов России // Материалы общероссийской научной конференции, посвященной 35-летию Института психологии РАН. М., 2007.

73. Костюк Г.С. О психологии понимания // Избранные психологические труды. М.: Педагогика, 1988. С. 195-228., С. 201.

74. Кристева Ю. Силы ужаса. Эссе об отвращении. СПб., 2003.

75. Леонтьев А.А. Деятельный ум (Деятельность,Знак, Личность). М.,2001.

76. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. — М.: Политиздат, 1975. — 304 с.

77. Леонтьев Д. А. Что такое экзистенциальная психология? // Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии. М.: Смысл, 1997. С. 40-54.

78. Леонтьев ДА. Тест смысложизненных ориентаций (СЖО). М.: Смысл, 2000 —18 с.

79. Леонтьев Д. А. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности. 2-е, испр. изд. — М.: Смысл, 2003. — 487 с.

80. Лехина И. В. Словарь иностранных слов / Под ред. И. В. Лехина, С. М. Локшиной, Ф. Н. Петрова. М., 1993. - С. 640-641.

81. Логинова H.A. Развитие личности и ее жизненный путь // Психология личности в трудах отечественных психологов. — СПб.: Издательство «Питер», 2000. С. 238-246.

82. Ломов Б.Ф. Системность в психологии: Избранные психологические труды. М.; Воронеж, 2003.

83. Лучшие психологические тесты для профотбора и профориентации. Описание и руководство к использованию. Ответственный редактор: А.Ф. Кудряшов. Петрозаводск. Изд-во «Петроком». 1992

84. Лэнглэ А. Эмоции и экзистенция. Переживания: пер. с нем. Харьков,2007.

85. Мамардашвили М.К. Психологическая топология пути. СПб., 1997.

86. Марцинковская Т.Д. Сравнительный анализ подхода к проблеме переживания в философии и психологии // Категория переживания в философии и психологии. М., 2004. С. 261—278.

87. Марцинковская Т.Д. Переживание как механизм социализации и формирования идентичности в современном меняющемся мире Электронный ресурс. // Психологические исследования: электрон, науч. журн. 2009. N 3(5). URL: http://psystudy.ru

88. Марьин М.М., Касперович Ю.Г, Психологическое обеспечение антитеррористической деятельности. М.: Изд. Центр -«Академия», 2007.

89. Медведев В.А. Террор как основание коммуникативной культуры XXI века: от понимания к интерпретации // Психология и психопатология терроризма. Гуманитарные стратегии антитеррора . Сборник статей под ред.

90. Проф.М.М. Решетникова. СПб.: Восточно-Европейский Институт Психоанализа, 2004. - 352.

91. Михеев И.Р. Терроризм: понятие, ответственность, предупреждение. Источник: http: //crime.vl.iu/docs/stats/stat62/htm.

92. Муратов С.А. ТВ эволюция нетерпимости (история и конфликты этических представлеий). М., 2001.

93. Назаретян А.П. Совесть в пространстве культурно-исторического бытия // Общественные науки и современность, 1994, №5, с. 152-160.

94. Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. М., 2000.

95. Нестик Т.А. Социально-психологический подход к анализу причин терроризма // Конфликтология. 2005. Ns 5. С. 108-115.

96. Нестик Т. А. Социально-психологический подход к анализу феноменов террора, терроризма и террористической деятельности: Терроризм в современном мире. Опыт междисциплинарного анализа (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 2005. № 6. С. 3-36.

97. Никифоров A.JI. Семантическая концепция понимания. //Загадка человеческого понимания./Под. Ред. A.A. Яковлева. М., 1991. С. 72-94.

98. Нишанов В.К. Феномен понимания: когнитивный анализ. Фрунзе,1990.

99. Новикова A.A. Современные телевизионные зрелища: истоки, формы и методы воздействия. СПб.: Алетейя, 2008. — 208 с.

100. Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. С. И. Ожегова. — М., 1953.-С. 735-736.

101. Ожиганов Э.Н. Профиль терроризма: природа, цели и мотивация. М. 2007.

102. Ольшанский Д. В. Психология террора. М.: Академический проект,2002.

103. Падун М.А., Тарабрина Н.В, Когнитивно-личностные аспекты переживания посттравматического стресса // Психологический журнал. 2004. Т. 25. № 5. С. 5-15.

104. Паин Э.А. Социальная природа экстремизма и терроризма/Юбщественные науки и современность. 2002. №4.С. 113-124.

105. Петренко В.Ф. Психосемантический анализ этнических стереотипов: лики толерантности и нетерпимости. М.: Смысл, 2000.

106. Петренко В.Ф. Конструктивистская парадигма в психологической науке // Постнеклассическая психология. Журнал конструктивистской психологии и нарративного подхода. 2004. № 1.

107. Петрищев, В. Е. Заметки о терроризме. М., 2001. - С. 5.

108. Петровский В.А. Активность субъекта в условиях риска / Автореферат дисс. канд. психол. наук. М., 1977.

109. Понимание как философско-методологическая проблема (Материалы «Круглого стола»).//Вопросы философии. 1986. №7. С.65-81.

110. Поуст Дж. Мы против них: групповая динамика политического терроризма. //Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технологии разрешения. Вып. 4. Терроризм. М., 1993. Стр. 29-44. Оригинал:

111. JERROLD M.POST. IT'S US AGAINST THEM: THE GROUP DYNAMICS OF POLITICAL TERRORISM.-TERRORISM, N.Y., PHILADELPHIA, L.,etc.,1987, VOL.IO, Nol., pp. 23-35.

112. Проблема субъекта в психологической науке / Под ред. A.B. Брушлинского, М.И. Воловиковой, В.Н. Дружинина. М.: Академический проект, 2000.

113. Прохоров А. О., Фахурдинова Л.Р. Психология субъекта и психология человеческого бытия: монография / под ред. В.В. Знакова, З.И. Рябикиной, Е.А. Сергиенко. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2010. 371 с.

114. Психологи о терроризме («круглый стол»)// Психологический журнал. Т. - 1995. - № 4. С. 37-48.

115. Психологический словарь / Под ред. В.П.Зинченко, Б.Г.Мещерякова. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2003.

116. Путилин И.И. Террористический интернационал. М., 2004.

117. Рикёр П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М.: Медиум,1995.

118. Ришар Ж.Ф. Ментальная активность. Понимание, рассуждение. Нахождение решений. М.: Изд-во ИПРАН, 1998.

119. Росс Л., Нисбетт Р. Человек и ситуация. Перспективы социальной психологии. М.: Аспект Пресс, 1999.

120. Рубинштейн СЛ. Проблемы общей психологии. М.: Педагогика, 1976.-416 с.

121. Рубингитейн СЛ. Основы общей психологии — СПб.: Питер, 2001. 720 е.: ил. - (Серия «Мастера психологии»).

122. Рубинштейн СЛ. Бытие и сознание. Человек и мир. СПб., 2003.

123. Рубцов Н.Е., Ленъков СЛ. Статистические методы в психологии: Учебное пособие. Изд-е 2-е, перераб. и доп. - М.: УМК «Психология», 2005.-384 с.

124. Рябикина З.И. Феномен толерантности: дуальность психологического содержания // Толерантность в межличностном общении. Ростов-на-Дону, 2002. С. 26.

125. Салилюв К.Н. Современные проблемы терроризма. М., 1999. С. 3435.

126. Сартр Ж.П. Бытие и ничто. М., 2000.

127. Селиванова Д. А. Понимание проблемы терроризма в Исламе. -Киев, 2009 инф. с сайта http://upsihologa.com.ua/Ponimanieproblemyten-or degtyareva.html

128. Сергиенко ЕЛ. Природа субъекта: онтогенетический аспект // Проблема субъекта в психологической науке / Под ред. A.B. Брушлинского, М.И. Воловиковой, В.Н. Дружинина. М.: Академический проект, 2000. С. 184 -203.

129. Скотт С. Террористические угрозы во Франции. Перевод с английского А. Холева, 2009. Источник: psj.ru, Напечатано с разрешения Стратфор www.stratfor.com.

130. Словарь иностранных слов. — М., 1983. — С. 494.

131. Современный терроризм: новые правила старой игры. USIA Wireless File. ERF 203. 3.04.97. P. 10.

132. Соснин В. А. Проблема экстремизма в контексте конфликтного взаимодействия. Материалы международной юбилейной конференции, посвященной 35-и летию ИП РАН и 80-и летию со дня рождения Б.Ф. Ломова. Москва, январь 2007.

133. Соснин В. А. Современный терроризм: Социально-психологический анализ / Соснин В.А., Нестик Т.А. — М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2008.- 240 с. С. 177-185.

134. Сочивко Д.В., Гаврина Е.Е., Боковиков А.К., Белокуров Г.И. Подсознание террориста. / Под ред. Д.В. Сочивко. — М.: ПЕР СЭ, 2006.-192, С36-42.

135. Тарабрина Н.В. Основные итоги и перспективные направления исследований посттравматического стресса // Психол. журн. 2003. Т. 24. № 4. С.5-18.

136. Тащева А.И. Подготовка субъекта для работы в экстремальных условиях: образ террористов // Личность и бытие: субъектный подход: материалы V Всерос. науч.-практ. конф. /под ред. З.И. Рябикиной, В.В.

137. Знакова. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2010. 338 с. ISBN 978-5-8209-07265

138. Терроризм в мегаполисе: оценка угроз и защищенности / ПИР-центр полит, ис-след.; под общ. ред. В.З. Дворкиной. М.: Права человека, 2002. 111 с.

139. Терроризм в современной России: состояние и тенденции (круглый стол) // Социологические исследования. 2001. № 5. С. 3-11.

140. Терроризм в современном мире. Опыт междисциплинарного анализа (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 2005. № 6. С. 3-36.

141. Терроризм — угроза человечеству в XXI веке. Сборник статей под редакцией Р.Б. Рыбакова. М.: Институт востоковедения РАН, Издательство «Крафт+», 2003. С. 101.

142. Терроризм и контртерроризм в современном мире: аналитические материалы, документы, глоссарий / Под ред. акад. О. А. Колобова. М., 2003. -С. 5.

143. Толерантность и нетерпимость в России // Обзор опроса ФОМ 9-10 января. 1999.

144. Туликова Д.Н. Представления о враге и друге в связи с отношением к жизни на различных ее этапах: Автореф. дис. . канд. психол. наук. Ростов-на-Дону, 2005. 24 с.

145. Фахрутдинова Л.Р. Психология переживания. Казань, 2008.

146. Федотова В.Г. Терроризм: попытка концептуализации. Pro et Contra Том 7, № 4, 2002.

147. ФЗ «О борьбе с терроризмом» от 9 июля 1998г. № 10 ФЗ // СЗ РФ. 1998. №31. Ст. 3808.

148. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М., Аст., 2004.

149. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., Аст., 2002.

150. Холодная М.А. Психология интеллекта. СПб., 2002.

151. Хоффман Б. Терроризм: взгляд изнутри. М.: Ультра. Культура,2003.

152. Цмай, В. В. Некоторые аспекты концепции насилия в арабо-мусульманской культуре // Антропология насилия / Отв. ред. В. В. Бочаров и В. А. Тишков. СПб., 2001. - С. 290.

153. Чурков Б.Г. Мотивационные и идейные основы современного терроризма. //Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технология разрешения. Москва, 1993, № 4.

154. Чухвичев, Д. В. Терроризм: история и современность // Труды Московской государственной академии. № 1. — М., 1997. С. 114.

155. Шестопал Е.Б. Этнические стереотипы русских / Е.Б. Шестопал, Г.О. Брицкий, М.В. Денисенко // Социологические исследования. 1999.-№ 4.

156. Шкуратов В.А. От Манхетенна до «Норд-Оста». Психология масс-медиа, политика после 11 сентября 2001 года. — Издательство СамИКП — СНЦ РАН, 2002. 102 с.

157. Шуварикова Е.В. Исследование понимания текстов средств массовой информации учащимися старших классов. / Вопросы психологии. №2, 1995.

158. Щебетенко С. А. Межэтническое восприятие и теория управления ужасом: русские и иммигранты в Россию. — Пермь, 2006.

159. Щеглов А. В. Анатомия терроризма: проблемно-психологический анализ / А. В. Щеглов // Право и политика, 2000, № 5,

160. Щедровицкий Г.П. Избранные труды. М., 1995.

161. Юрьев А.И. Политическая психология терроризма // Психология и психопатология терроризма. Гуманитарные стратегии антитеррора / Под ред. проф. М.М. Решетникова. СПб.: Восточно-Европейский институт психоанализа, 2004.

162. Atran S. The Moral Logic and Growth of Suicide Terrorism// The Washington Quarterly • 29:2 pp. 127-147. SPRING 2006.

163. Berger H. Naive Consciousness and Cultural Change: An Essay in Histoitcal Stnicturalism // Bulletin of the Midwest Modern Language Association. 1973. Vol. 6. № 1. P 35.

164. Berk E., Demoli S., Kocjancic-Sauer M. Fühlen sich Studierende durch den internationalen Terrorismus bedroht? Projektforschungsprogramm Prof. Dr. Klaus Allerbeck. Frankfurt am Main, 2006.

165. Gable M., Dangello F. Locus of control, machiavellianism and managerial job performance // J. Psychology. 1994. V . 128. N 5. P. 599-608.

166. Grünland M., Apter A., Kerkhof A. The Phenomenon of Suicide Bombing: A Review of Psychological and Nonpsychological Factors // Crisis. 2006. Vol. 27. N3.

167. Gergen K.J. If persons are texts // Hermeneutics and psychological theory. L.: New Brunswick, 1988. P. 28-51.

168. Greenberg J., Pyszczynski Т., Martens A., Landau M.J., Johns M., Goldenberg J.L., Solomon S. A Function of Form: Terror Management and Structuring the Social World //Journal of Personality and Social Psychology. 2004. Vol. 87. N 2.

169. Grossman M, Wood W. Sex differences in intensity of emotional experience: A social role interpretation // J. of Person, and Soc. Psychol. 1993. Vol. 65. N5. P. 1010—1022.

170. Christianne L. Esposito and Susan A. Basow. College Students' Attitudes Toward Abortion: The Role of Knowledge and Demographic Variables II Journal of Applied Social Psychology, 1995, Vol. 25. N 22. P. 1996-2017.

171. Harmon-Jones E. et aL Terror management theory and self-esteem: Evidence that increased self-esteem reduces mortality salience effects // J. Pers. and Soc. Piychol. 1997. V. 72. N 1. P. 24-36.

172. Hoffman B. Holly terror: The implications of terrorism motivated by a religious imperative // Studies in Conflict and Terrorism. 1995. N 18. P. 271-284

173. HorganJ. The Psychology of Terrorism. L.-N.Y: Routledge, 2005

174. JohnsonJ. T. Jihad and just war//Things. 2002. June/July. 124. P. 12-14

175. Janoff-Bulman R., Sheikh S. From national trauma to moralizing nation // Basic and Appl. Soc. Psychol. 2006. Vol. 28. N 4. P. 325—332.

176. Moghaddam F.M. The staircase to terrorism: A Psychological Exploration // American Psychologist. 2005. Vol. 60. N 2.

177. Moghaddam F.M., Marsella A.Y. Introduction // Understanding terrorism: Psychological roots, consequences and interventions / F. Moghaddamand A. Marsella (Eds.). Washington, DC: American Psychological Association, 2004. P. 3-7.

178. Montiel C.J., Amiar MX. Other terrorism, psychology and media // Peace and Conflict: Journal of Peace Psychology. 2002. N 8. P. 201-206.

179. Park J., Felix K., Lee G. Implicit attitudes toward arab-muslims and the moderating effects of social information // Basic and Appl. Soc. Psychol. 2007. Vol. 29. N 1. P. 615—636.

180. Parret H. Context of Understanding. Amsterdam, 1980, p. 36.

181. Post J.M. When Hatred is Bred in the Bone: Psycho-cultural Foundations of Contemporary Terrorism // Journal of Political Psychology. 2005. Vol. 26. N 4.

182. Psychodinamic Theory of Terrorist Behavior // Terrorism. 1984. 7. N3. P. 241-256.

183. Ruzek J.J., Maguert S., Litz B.T. Evidence-based Interventions for Survivors of Terrorism//B. Bognar, L. M. Brown, L.E. Beutler, J.N. Breckenridge. Ph.G. Zim-bardo (Eds.) Psychology of Terrorism. USA, Oxford University Press, 2007. P. 247-272.

184. Schlenger W.E., CaddelJ.M. etal. Psychological reactions to terrorist attacks: Findings of American' Reactions tj September 11 //Journal of American Medical Association. 2002. 288. P. 581-588.

185. Schweitzer Yoram and Goldstein Sari Ferber Al-Qaeda and the Internationalization of Suicide Terrorism Jaffee Center for Strategic Studies Memorandum No. 78 November 2005.

186. Small D.A., Lerner S.J., FischhoffB. Emotion Priming and Attributions for Terrorism: Americans' Reactions in a National Field Experiment/ZPolitical Psychology, Vol. 27, No. 2, 2006

187. Slone M. Evaluation of Preparatory Measures for Coping With Anxiety Raised by Media Coverage of Terrorism // Journal of Counseling Psychology. 2006, Vol. 53, No. 4, 535-542

188. Todd A., Wilson J. C., Casey Sh.N. Comparing British and Australian Fear of Terrorism Pre and Post the Iraqi War // Psychiatry, psychology and law. 2005. Vol. 12. N 1.P.184.