Влияние средств массовой информации на психологические последствия терроризма

Мкртычян, Арег Артавазович

Темы диссертаций по психологии » Социальная психология

автореферат и диссертация по психологии 19.00.05 для написания научной статьи или работы на тему: Влияние средств массовой информации на психологические последствия терроризма

Автореферат

Автор научной работы: Мкртычян, Арег Артавазович
Ученая степень: кандидата психологических наук
Место защиты: Москва
Год защиты: 2012
Специальность ВАК РФ: 19.00.05

Диссертация

Автореферат диссертации по теме "Влияние средств массовой информации на психологические последствия терроризма"

На правах рукориси

Мкртычян Aper Артавазович

ВЛИЯНИЕ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ НА ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ТЕРРОРИЗМА

19.00.05 - Социальная психология (психологические науки)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата психологических наук

2 9 НОЯ 2012

Москва - 2012

005055844

Работа выполнена в Федеральном государственном научном учреждении «Институт социологии образования» Российской академии образования

Научный руководитель: Ениколопов Сергей Николаевич —

кандидат психологических наук, доцент; заведующий отделением клинической психологии ФГБУ НЦПЗ РАМН

Официальные оппоненты: Мельникова Ольга Тимофеевна -

доктор психологических наук, профессор; профессор кафедры социальной психологии факультета психологии ФГБОУ ВПО «МГУ имени М.В. Ломоносова»

Толстых Наталья Николаевна -

доктор психологических наук; заведующий кафедрой социальной психологии развития факультета социальной психологии ГБОУ ВПО «Московский городской психолого-педагогический университет»

Ведущая организация: Федеральное государственное бюджетное

учреждение науки Институт психологии Российской академии наук

Защита состоится 7 декабря 2012 года в 17:00 на заседании диссертационного совета Д 501.001.95 в ФГБОУ ВПО «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова» по адресу: 125009, г. Москва, улица Моховая, дом 11, строение 9, аудитория 215.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке МГУ имени М.В. Ломоносова (г. Москва, Ломоносовский просп., д. 27).

Автореферат разослан 20 /^года.

Ученый секретарь

диссертационного совета Д 501.001.95, доктор психологических наук, профессор

О.А. Карабанова

Общая характеристика работы

Актуальность исследования обусловлена опасностью терроризма и его последствий. Большинство психологических исследований терроризма делают акцент на таких вопросах, как мотивация террориста, особенности строения его личности, процессы ведения переговоров и т.д. (ВогитК., Moghaddam Б.). Подобные направления представляются важными, т.к. позволяют глубже вникнуть в природу самого явления и людей, совершающих террористические акты. С другой стороны, узкая направленность в исследованиях ставит под сомнение их значимость с точки зрения профилактики и превентивных мер противодействия терроризму. Изучение факторов, влияющих на формирование девиантного поведения, представляется не менее важным условием эффективности в процессе борьбы с терроризмом, нежели перечисленные выше направления. В этой связи, актуальными представляются исследования, направленные на изучение природы психологических последствий терроризма. Психологические последствия терроризма носят стойкий характер, формируя у человека или группы людей устойчивые установки, угрожающие безопасности, стабильности и целостности общества. В этом аспекте большое значение приобретают исследования в области взаимодействия общества и СМИ в процессе оповещения населения о произошедшем террористическом акте. Именно СМИ представляются одним из наиболее эффективных механизмов, способствующих профилактике не только девиантного поведения, но и террористических установок, потенциально возможных в любом, даже социально и психологически благополучном обществе. В процессе противодействия терроризму важными являются не только вопросы, связанные с изучением самих психологических последствий, но и работа, направленная на выявление оптимальных форм трансляции информации о террористическом акте через СМИ, с целью редукции негативных последствий преступления.

Актуальность работы основана на дефиците отечественных исследований в области психологических последствий терроризма; а также

- на отсутствии грамотной стратегии оповещения граждан, что особенно важно в свете высокой террористической активности на территории Российской Федерации и республик СНГ.

Цель исследования: выявление связи между характеристиками новостных видеосюжетов и выраженностью психологических последствий у косвенных участников террористического акта (телезрителей).

Объект исследования: психологические последствия трансляции информации о террористическом акте в средствах массовой информации.

Предмет исследования: особенности влияния различных форм трансляции информации о террористическом акте на характер психологических последствий.

Основные гипотезы исследования.

1. Информация о террористическом акте, передаваемая в СМИ, определяет направленность психологических последствий терроризма, как на личностном, так и на социальном уровне.

2. Такие характеристики сюжетов о террористическом акте, как подробность, эмоциональная насыщенность и источники информации, определяют степень проявления психологических последствий террористического акта.

Эти основные гипотезы исследования конкретизировалась в ряде частных эмпирических гипотез.

1. В процессе оценивания и идентификации себя с другими людьми и группами субъект использует инвариантную категориальную систему, включающую в себя аффективный, когнитивный и поведенческий компоненты.

2. Оценка объектов зависит от подробности и эмоциональной насыщенности транслируемого видеосюжета, а сами изменения в оценивании касаются не только террористов, но и любых других объектов, не имеющих непосредственного отношения к террористическому акту (отдельных людей или групп).

3. Такие характеристики видеосюжета, как подробность, эмоциональная насыщенность, типы комментариев влияют на степень

выраженности посттравматического синдрома у наблюдателей (через СМИ) террористического акта.

4. Подробность и эмоциональная насыщенность видеосюжетов о террористическом акте влияют на степень выраженности у наблюдателя готовности к агрессивному поведению и принятие им подобного поведения.

Задачи исследования.

1. Выявить качественные и количественные показатели, характеризующие особенности отношения респондентов к информации о террористическом акте.

2. Выявление категориальной системы, на основании которой происходит оценивание или идентификация субъекта с различными объектами или группами.

3. Провести сравнительный анализ изменения характера оценивания объектов в рамках выделенной категориальной системы, в зависимости от наличия и особенностей транслируемого видеосюжета.

4. Провести сравнительный анализ влияния различных типов видеосюжета на формирование и динамику психологических последствий террористического акта.

Теоретико-методологическую основу исследования составили: положения системно-деятельностного подхода (Леонтьев А.Н.); теория отношений Мясищева В.Н.; представления когнитивной, экзистенциальной и гуманистической психологии о формировании психологических последствий чрезвычайных ситуаций (Селье Г., Gillis J., Huddy L., Horowitz M., Prefferbaum В. и др.); «Теория управления страхом» («Terror management theory» Goldenberg J.L., Pyszczynski T. Greenberg J., далее - TMT); основные положения «Risk communication» - прикладного направления исследования стратегий коммуникации с населением в чрезвычайных ситуациях (Barnett J., Durodie W., Herdling M., Sandman P.); исследования в области психологии риска (FischhoffВ., Jenkin С., Slovic Р.); теория социального научения (Bandura А.).

Методы исследования. Метод опроса, позволяющий выявить качественные и количественные показатели, характеризующие особенности отношения респондентов к информации о террористических актах, транслируемой через телевидение, и к самому терроризму. В исследовании использована авторская анкета, включающая пять блоков. Первый блок вопросов направлен на выявление реакций респондентов на террористический акт. Вопросы второго блока направлены на выявление предпочтений респондентов относительно характеристик и формата информации о террористическом акте. Третий блок вопросов направлен на выявление предпочтений респондентов относительно образа коммуникатора, т.е человека, непосредственно транслирующего информацию. Четвертый блок вопросов направлен на выявление отношения респондентов к терроризму (в т.ч. и категоризация отдельных видов данного преступления), а также к государственным структурам, противодействующим ему. Пятый блок направлен на выявление процессов легитимизации агрессии и факторов, которые этому способствуют.

Метод семантического дифференциала (Ч. Осгуд, В.Ф. Петренко, А.Г. Шмелев).

Тестирование с использованием следующих психодиагностических методик: 1) Опросник оценки выраженности психопатологической симптоматики (SCL-90-R) (Derogatis L., 1974; Тарабрина Н.В., 2001); 2) Опросник диагностики склонности к агрессии BPAQ (Buss-Peny Aggression Questionnaire) (BussA., PerryM. 1992; Ениколопов C.H., Цибульский Н.П., 2007); 3) Опросник диагностики легитимизированной агрессии JIA-44 (Опросник диагностики легитимизированной агрессии) (Ениколопов С.Н., Цибульский Н.П., 2007).

Характеристика выборки. В исследовании приняло участие 178 респондентов в возрасте от 20 до 45 лет: 97 мужчин (54%) и 81 (46%) женщина. Исходя из специфики работы, основным условием формирования выборки исследования являлось отсутствие у испытуемых профессиональной принадлежности к правоохранительным органам и чрезвычайным службам.

Научная новнзна. Впервые проведен детальный и систематизированный анализ широкого спектра возможных психологических последствий терроризма, выделяются взаимосвязи между последствиями личностного и социального уровня. Установлено влияние отдельных характеристик (подробности, содержания) транслируемой информации о террористическом акте на изменение оценивания объектов, не имеющих непосредственного отношения к совершенному преступлению, в категориальной системе («Свой - Чужой») наблюдателя. Выявлен характер влияния видеосюжетов о террористическом акте на формирование девиантных форм поведения и процессов легитимизации агрессии. Выделены значимые характеристики трансляции информации о террористическом акте (степень подробности, эмоциональная насыщенность сообщения, особенности комментариев), способствующие усилению или редукции негативных психологических последствий.

Теоретическая значимость исследования состоит в систематизации психологических последствий терроризма и выделении причинно-следственных связей между последствиями разного уровня и типа. В работе реализован интегративный подход, объединяющий в себе положения различных психологических направлений и теорий, что позволяет рассматривать проблему психологических последствий терроризма с разных ракурсов, не ограничиваясь исследованием лишь индивидуальных психологических последствий. Впервые в рамках отечественных исследований подробно освещены положения «Теории управления страхом» («Terror management theory», далее - ТМТ), которые позволяют рассматривать проблему психологических последствий терроризма в русле основных парадигм данной теории.

исследования применимы для лекционных курсов по психологии девиантного поведения, психологии экстремальных ситуаций и других смежных психологических дисциплин. Значимость полученных результатов заключается в их междисциплинарном характере. Они могут использоваться как в области психологии, так и служить рекомендациями для журналистов и других специалистов в сфере связей с общественностью для формирования эффективных стратегий коммуникации с населением, а также служить научной основой для экспертной оценки уже существующих подходов и способов трансляции и оповещения. Результаты исследования могут быть использованы сотрудниками правоохранительных и чрезвычайных служб (ФСБ, МВД, МЧС) в процессе профилактических мероприятий, в качестве рекомендаций по формированию эффективных способов противодействия терроризму, редукции негативных психологических последствий преступлений, а также природных и техногенных катастроф.

Достоверность и обоснованность полученных результатов обеспечивается: научно-методологической обоснованностью исследования; использованием комплекса методов, релевантных предмету, целям и гипотезам исследования; достаточностью экспериментальной выборки; корректным применением методов математической статистики для обработки данных в сочетании с качественным анализом полученных результатов. Статистический анализ проводился с помощью статистического пакета SPSS 13.0 с использованием методов дескриптивной статистики, корреляционного и факторного анализа.

На защиту выносятся следующие положения.

1. Психологические последствия террористического акта проявляются как на личностном, так и на социальном уровнях. При этом, изменения в личностной сфере (актуализация страха смерти, изменения уровня тревожности и агрессивности) определяют направленность социальных психологических последствий терроризма, в частности - изменение отношения наблюдателя информации о террористическом акте к другим объектам (отдельным людям и социальным группам).

2. В качестве одного из наиболее опасных социально-психологических последствий выделяются изменения в обыденном сознании, связанные с отношением к так называемым группам «инакомыслящих». Изменение отношения к другим объектам выражается в динамике оценок и степени идентификации субъекта в категориальной системе, обозначенной как «Свои — Чужие».

3. Изменение оценок в системе «Свои - Чужие» происходит в трех плоскостях: аффективной, когнитивной и поведенческой и зависит как от субъективных факторов (личностных особенностей субъекта), так и от факторов, связанных с характеристиками транслируемой информации о террористическом акте. Изменения будут наблюдаться не только в отношении террористов, но и любых других значимых объектов или групп.

4. Влияние трансляции информации о террористическом акте наблюдается и на индивидуально-психологическом уровне, что отражается в формировании посттравматического синдрома у наблюдателя и в изменении степени выраженности различных психологических характеристик, в частности, таких, как враждебность, тревожность и агрессивность.

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на заседании Ученого совета Института социологии образования Российской академии образования (2012 г.). Материалы исследования представлены в докладах на трех конференциях: Всероссийская конференция «Психология индивидуальности» (Москва, 2006 г.); Научно-практический конгресс III всероссийского форума «Здоровье нации — основа процветания России» (Москва, 2007 г.); Научно-практический семинар «Экстремизм и национальный вопрос в России» (Москва, 2009 г.).

По материалам работы опубликовано 11 научных работ, в том числе три в журналах, включенных в перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий.

Структура диссертации.

Диссертация состоит из введения, трех глав, выводов, заключения, списка литературы (120 наименований, из них 73 на иностранных языках) и

двух приложений. Основное содержание диссертационной работы изложено на 147 страницах (включая 17 рисунков и 14 таблиц).

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность исследуемой проблемы; формулируются цель и задачи исследования; описываются методические средства их реализации; раскрывается научная новизна работы, её теоретическая и практическая значимость; представляются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Психологические последствия терроризма и их взаимосвязь со средствами массовой информации» террористический акт рассматривается как оружие психологического воздействия, целью которого являются не физические жертвы, а именно негативные психологические последствия, которые носят более масштабный и долгосрочный характер. В этой связи, особое внимание следует уделять изучению самих психологических последствий терроризма и факторов их формирования. В данной главе представлен систематический обзор разнообразных психологических последствий терроризма. Анализируются механизмы их формирования и выделяется взаимосвязь разных типов психологических последствий террористического акта между собой. В частности, показано, что, несмотря на все разнообразие выделяемых последствий, их следует классифицировать по нескольким основаниям (Ениколопов С.Н., Ястребов B.C., Ольшанский Д.В., Goldenberg J.L., Pyszczynski Т. Greenberg J., Huddy L., Feldman S., Mathewson J., Moghaddam F.M., Marsella A.J., PangiR., MalhiP., Ryan A.M., West В., Terry L., Bradley M., Van der Kolk B.A. и др.). Речь идет о том, что последствия могут носить не только негативный, но и позитивный характер. Естественно, что негативные последствия (такие, как посттравматическое стрессовое расстройство (далее - ПТСР), страх, паника, «Стокгольмский синдром», легитимизация агрессии и т.д.) являются преобладающими. Но, как отмечают некоторые исследователи, к положительным последствиям террористического акта следует относить «групповую сплоченность», которая рассматривается как один из эффективных способов редукции страха смерти и общественной

паники (Goldenberg J.L., Pyszczynski T. Greenberg J.). Последствия терроризма могут проявляться не только на индивидуально-психологическом (или психическом) уровне, но и на социальном.

Отдельное внимание в первой главе уделяется рассмотрению «Теории управления страхом» (англ. «Terror Management Theory", далее — ТМТ), сформулированной американскими психологами Goldenberg J.L., Pyszczynski T., Greenberg J. и Solomon S.. В ТМТ проводится детальный анализ процессов формирования психологических последствий терроризма как реакций человека на столкновение или упоминания о смерти и собственной уязвимости. По мнению авторов, символическая или прямая встреча со смертью — это феномен, который ведет к активации защитных мотивов поведения. Эта встреча формирует у людей готовность к защите собственной картины мира против угрозы смерти, через принятие консервативного и эгоцентрического отношения к жизни, которое может проявляться в стремлении следовать общепринятым культурным нормам, агрессивно отстаивать их при столкновении с альтернативными системами принципов и правил. ТМТ может быть рассмотрена как первая систематическая попытка предоставить теоретическую основу для изучения когнитивных и поведенческих эффектов обдумывания собственной уязвимости и случайной смерти. Напоминание людям об источнике их тревоги (о смерти) увеличивает их потребность в самооценке и сохранении персональной картины мира, и это влияет на их реакции в отношении людей или идеи, которые не соответствуют их собственным психологическим структурам. Страх смерти проявляется в виде размышлений человека о своей бренности и неизбежности смерти. Подобные мысли являются основой для проявления негативных эмоций. Чтобы подавить в себе эти негативные эмоции, человек обращается к своему мировоззрению, своим ценностям и нормам. И, при этом, в любом другом, отличном от своего, мировоззрении человек начинает видеть угрозу для себя и своих ценностей, для своего образа жизни. Нетерпимость и негативное отношение к иному мировоззрению рождается не только в случаях, когда человек действительно

напуган и когда смерть кажется ему неизбежной и близкой. Даже косвенные упоминания о смерти, в виде репортажей криминальной хроники с места произошедшего террористического акта или похорон, рождают у человека мысли о смертности.

Также в данной главе нами выделены отличительные черты террористического акта, которые обуславливают специфичность всего спектра последствий данного вида преступления. Современный терроризм ориентирован на деятельность СМИ. Своей конечной целью террористы рассматривают многочисленную аудиторию телезрителей и пользователей сети Интернет. По ряду причин. Во-первых, освещение террористического акта в СМИ делает его общеизвестным и, как следствие, — более значимым. Во-вторых, если рассматривать психолого-социальные последствия как приоритетную цель террористов, то достижение этой цели осуществляется именно через трансляцию террористического акта в СМИ. Таким образом, последствия террористического акта распространяются на огромную аудиторию, минуя географические и временные барьеры, увеличивая тем самым количество жертв (Bruno S., Dominik R.). При этом, влияние СМИ может быть как положительным, так и отрицательным. Так, например, непрофессиональное освещение событий способствует искажению информации, которая усиливает отрицательное эмоциональное состояние людей, повышает степень страха и паники, способствует легитимизации насилия. В этой связи возникает необходимость нахождения оптимальной формы трансляции, которая будет способствовать редукции отрицательных последствий, а не их развитию в обществе. Обмен информацией между правительственными структурами и населением (до террористического акта, в течение его и после) чрезвычайно важен. Людям необходимо подготовиться и практически, и психологически к долговременной ситуации угрозы, научиться адекватно реагировать на возникшую опасность (Gillis J.W.). Также немаловажная функция СМИ — препятствие возникновению в обществе идеализированных представлений о террористах и устранение слухов и мифов. Таким образом, вопросы, связанные с освещением террористических актов в СМИ, являются практически

значимыми и актуальными. А для этого необходимо иметь представление о характеристиках и факторах, влияющих на эффективность выполнения поставленных перед СМИ задач (FischhoffВ., HeldringM., KeinanG., SadehA., Sandman Р.). При этом, акцент предлагается делать не на запретительных мерах (касательно поведения самих журналистов или запрета передачи информации), а на особенностях трансляции, на моделировании образа транслятора и формировании максимально эффективного формата, объема и содержания передаваемой информации.

Во второй главе «Описание процедуры эмпирического исследования» представлен план проведения исследования; описаны методики, использованные в работе, приводится общая характеристика выборки.

В исследовании принимало участие 178 респондентов, в возрасте от 20 до 45 лет: 97 мужчин и 81 женщина.

Исследование проходило в три этапа. Целью каждого этапа исследования является проверка частных эмпирических гипотез. Предполагается, что в процессе оценивания других людей или групп человек использует устойчивую категориальную систему. Речь идет о формировании устойчивых стереотипов и системы оценивания, определенной как «Свои -Чужие», которая представляет собой основу для формирования социально опасных явлений, таких, как национализм, ксенофобия и экстремизм. Согласно гипотезе, оценивание других объектов происходит у наблюдателя в трех плоскостях: аффективной, когнитивной и поведенческой (речь идет о формировании поведенческих диспозиций относительно оцениваемых объектов). В связи с этим, одной из целей первого этапа исследования является выявление структуры базовых категорий (факторов), на основании которых в обыденном сознании происходит оценивание других объектов. Для выявления факторов использована процедура шкалирования. Все 178 респондентов на первом этапе оценивали 33 предложенных объекта (гомосексуал, наркоман, сектант, христианин, бюрократ, повстанец, атеист, буддист, сотрудник правоохранительных органов, иммигрант,

националист, неформал, правозащитник, фанат, коммунист, террорист, либерал, демократ, иностранец, представитель национальных меньшинств, патриот, экстремист, космополит, экстремал, политик, мусульманин, европеец, азиат, араб, чернокожий, славянин, анархист и чиновник) по 53 утверждениям, используя семибалльную шкалу (от -3, до +3, включая 0). Перед процедурой шкалирования респонденты проходили анкетирование. Проведение опроса продиктовано двумя целями. Во-первых, перед началом основного исследования, опираясь на положения ТМТ, было необходимо с помощью специальных вопросов анкеты (затрагивающих темы смерти, опасности, бренности) актуализировать у респондентов страх смерти, через мысли, связанные с упомянутыми темами вопросов анкеты. Во-вторых, полученные в ходе анкетирования данные позволили выявить специфические характеристики выборки, иллюстрирующие особенности отношения респондентов к терроризму и трансляции информации о нем в СМИ.

Второй этап исследования направлен на проверку гипотезы о том, что при инвариантности самой системы оценивания оценки отдельных объектов могут варьировать в зависимости от характеристик транслируемого сюжета о террористическом акте. В рамках данного этапа респондентам предлагалось оценить 9 объектов с наибольшими весовыми нагрузками (гомосексуач; христианин; атеист; сотрудник правоохранительных органов; иммигрант; националист; террорист; «представитель национальных меньшинств; мусульманин), выделенных на первом этапе. Для шкалирования объектов использовались 22 утверждения. Помимо метода семантического дифференциала, на данном этапе применялись психологические методики - также без предъявления видеосюжетов.

На третьем этапе процедуре шкалирования объектов и работе с психологическими методиками предшествовал показ видеосюжетов об одном и том же террористическом акте, но с разным содержанием. А сама выборка была разделена на две группы (90 и 88 человек). Стимульным материалом для третьего этапа работы являлись два видеоролика,

смонтированные на основании документального фильма «Хроники Беслана» (Великобритания, 2005 г.).

Схематически план исследования выглядит следующим образом:

В третьей главе «Результаты и обсуждение данных эмпирического исследования» диссертационной работы изложены результаты и обсуждение данных эмпирического исследования.

Основные результаты анкетного опроса.

Составленная авторская анкета включает в себя 48 пунктов с открытыми и закрыты вопросами, что позволило выявить качественные и количественные показатели особенности отношения респондентов к терроризму и новостным сюжетам о террористических актах, а также выявить вероятные эмоциональные и поведенческие реакции респондентов на полученную информацию.

Часть вопросов направлена на выявление вероятных реакций респондентов, как эмоционального, так и поведенческого характера, на произошедший террористический акт.

В частности, в одном из вопросов респондентам предлагалось отметить наиболее вероятные состояния, которые они испытали бы при мыслях о смерти и собственной уязвимости. В результате, на первом месте (57,9%), в качестве наиболее вероятных, разместились состояния «Тревоги» и «Беспокойства»; далее были отмечены «Страх» и «Огорчение» (56,7% и 51,1%, соответственно).

Далее респондентам было предложено выделить в вариантах ответов на вопрос те реакции, которые они испытывали при получении информации о террористическом акте. Наиболее распространенные варианты ответа в данном вопросе: «Беспокойство по поводу безопасности себя и своих близких» - 74,7%; «Сочувствие жертвам» - 78,1% и «Злость и ненависть к террористам» - 60,1% ответивших. При этом, интерес вызывают еще несколько вариантов ответа, которые были отмечены меньшим числом респондентов, но, тем не менее, иллюстрирующих положение ТМТ о том, что не только реакции эмоционального характера можно прогнозировать в качестве последствий терроризма, но и поведенческие реакции. Речь идет о таком варианте ответа, как «Стремление любыми средствами, способами обезопасить себя и своих близких» (отметили 40,4 %респондентов).

Также нас интересовали особенности предпочтений респондентов относительно различных характеристик информации о террористическом акте. Речь идет о таких аспектах, как: степень подробности; предпочтения относительно модальности информации и средств ее получения (ТВ, печатные издания и т.д.); содержание информации и ее качество, а также мотивы получения подобной информации.

Полученные данные показывают, что каждый второй из опрошенных (56,8%) «регулярно» следит за криминальной хроникой по ТВ. Объясняя свой интерес, респонденты отметили следующие причины просмотра криминальных новостей: «Желание быть в курсе событий для реальной оценки происходящего» - 56,8% ответивших; «Любопытство» - 23,1%;

«Отсутствие интересных альтернатив» - 15,4%; «Профессиональный интерес» - 3,6% и «Дефицит острых ощущений в собственной жизни» -1,2% опрошенных.

Как видно, наиболее часто отмечаемой причиной просмотра передач о криминальных происшествиях является желание быть в курсе событий (56,8%). Что касается степени подробности получаемой информации, то 41,6% респондентов отметили, что отдают предпочтение максимально развернутой (с деталями, с видеорядом) информации (см.рис.1).

Детальную, но без фото и видео иллюстраций с места совершения террористического акта

«Сухую», сжатую, содержащую только факты, без фото и видеоизображений жерів

Детальную (в т.ч. и ичшосірпрованную), со всеми подробностями о жертвах, их количестве и прочих последствиях

41,091

17,4%

41,65

О 20 40 60 %

Рисунок 1. Предпочтения респондентов относительно объема получаемой информации о террористическом акте (%).

Подобные предпочтения - это вполне осознанный выбор человека, старающегося устранить, с помощью активного поиска максимально развернутой информации, возникшее чувство беспокойства и тревоги. Это способствует формированию ощущения контроля и иллюзорной защищенности, что, в свою очередь, помогает редуцировать возникший страх.

Если же говорить о степени подробности передаваемой информации, то при ответе на вопрос: «Как Вы считаете, передаваемая в СМИ информация должна содержать подробности изображения жертв и последствий террористического акта?», большинство респондентов (63,6%) ответили

отрицательно и лишь 36,4% - положительно. Из всех, выбравших ответ «Нет», 24,7% респондентов уточняют, что подобная информация пугает и шокирует телезрителя (прежде всего - детей); 4,5% отмечают, что это «играет на руку» террористам, т.к. сеет панику, страх и агрессию в обществе; и еще 3,9% настаивают на том, что подобный формат трансляции представляет из себя шоу, что не этично по отношению к жертвам. Мотивация респондентов, которые не против подробной трансляции, выглядит более рациональной. Так, 35,7% всех респондентов из данной группы считают, что максимально развернутая трансляция с места происшествия представляет из себя важную дополнительную информацию для следствия. Другая часть респондентов данной группы (36%) мотивирует свой выбор правом знать и видеть все происходящие без цензуры, в полном объеме. И 28,6% респондентов считают, что подробная трансляция поможет лучше вникнуть в обстоятельства случившегося и адекватно и эффективно отреагировать на него. Важным является выявление позиций респондентов относительно самих источников информации, которыми часто пользуются журналисты, формируя новостные сюжеты. Речь идет об отношении респондентов к практике использования в СМИ рассказов очевидцев или случайных свидетелей террористического акта. В данном случае мнения разделились практически поровну: 49,7% респондентов реагируют положительно на использование в новостных передачах информации от свидетелей и очевидцев, а 50,3% - относятся негативно к подобной практике. Подобное распределение мнений подтверждает положение, выдвинутое зарубежным специалистом в области психологии риска и принятия решений 81оую Р., который настаивает на том, что в любой передаваемой информации о чрезвычайном происшествии должны быть сбалансированы и факты (передаваемые, прежде всего, от официальных источников), и эмоциональное содержание (основанное, хоть и на проверяемых, но, все же, мнениях свидетелей и очевидцев). Лишь при таком грамотно продуманном балансе информация будет эффективной, а не травмирующей и пугающей.

Еще более актуальным и спорным является проблема «прямого эфира» с места событий и интервьюирования самих террористов. И, в отличие от

предыдущих вопросов, в данном случае респонденты более отчетливо демонстрируют свои предпочтения (см. рис. 2).

Рисунок 2. Отношение респондентов к интервьюированию террористов (%).

Как видно из рисунка 2, половина респондентов (50,3%) против интервьюирования террористов в «прямом эфире». Из них: 12,4% уточняют, что подобная практика является рекламой террористов и способствует их популяризации; 4,5% считают, что это пугает зрителей и рождает панику; более радикально настроены 3,9% респондентов, которые уверены в том, что с террористами вообще бессмысленно общаться и единственный способ «взаимодействия» с ними - физическое уничтожение.

Из 19,1% респондентов, ответивших положительно, 33,3% уточняют, что подобные интервью несут в себе важную информацию; еще 33% считают, что эта информация наиболее достоверна, т.к. не подвергается цензуре; и 25% респондентов отметили, что необходимо и террористам предоставить возможность донести до общества свою позицию. Речь идет об относительно толерантной позиции по отношению к террористам и некой скептической (недоверчивой) позиции по отношению к государству. Что касается «прямого эфира», то большинство (61,6%) респондентов относятся к нему положительно; 18,1% - отрицательно; и 20,3% - отметили, что им все равно, в каком формате будут представлены новости о террористическом

акте. При положительном ответе на данный вопрос у респондентов преобладает мотивация, связанная с отсутствием цензуры при подобной форме трансляции, в связи с чем она и представляется более достоверной -это отметили 35,4% опрошенных. Еще 31,3% отметили ее оперативный характер как положительное следствие «прямого» эфира. А 29,2% уточнили, что подобная информация является наиболее полной и понятной. И лишь 4,2% респондентов мотивировали свой выбор интересом и любопытством.

Что касается характеристик коммуникатора, который должен транслировать информацию о террористическом акте, то, основываясь на полученных результатах, можно сформировать предпочитаемый респондентами образ коммуникатора. Это мужчина (85,9% респондентов), в возрасте от 36 до 45 лет (51,1%), являющийся сотрудником спецслужбы (47,2%).

Как показывают результаты проведенного опроса, на формирование у наблюдателя негативных состояний может влиять не только непосредственный просмотр сюжетов о террористических актах, но и косвенные упоминания о них, в том числе и в виде вопросов анкеты. Но, несмотря на это, как демонстрируют результаты опроса, большинство респондентов склонны к просмотру сюжетов о криминальных новостях, в которых может присутствовать информация и о террористических актах. При этом наблюдается очевидное предпочтение детальной и подробной информации. Таким образом, можно сделать вывод о том, что сам по себе тотальный запрет трансляции будет лишен эффективности, т.к. наблюдатель настроен на получение подобной информации. А это значит, что ее отсутствие в эфире вызовет не положительный, а наоборот — отрицательный эффект, т.к. для редукции страха человеку необходимо обладать информацией о произошедшем преступлении.

Результаты психосемантического исследования.

В результате факторного анализа на первом этапе работы выделено 3 фактора, описывающих 94,8 % общей суммарной дисперсии.

Также выделены факторные нагрузки по оцениваемым объектам. И на основании данных факторных нагрузок разместились оцененные объекты в пространстве факторов 1 и 2 (см. рис. 3).

личностиое принятие

2,5 2

1,5 ■ 1 -

■ 0,5 сотрудник П 00

-1,5

-1

—I—

-0,5

христианин

-0,5

-1 ■

-1,5 -I

нетерпимость

террорист

| националист

личностное непринятие

иммищант И чГредст.нац^еньш

' инств

мусульманин

—«

2,5

; гомосексуал

толерантность

РисунокЗ. Размещение объектов в пространстве факторов: «Личностное непринятие -личностное принятие» и «Толерантность - нетерпимость».

Первый биполярный фактор И представляет собой ось семантического противопоставления личностного принятия и непринятия. В положительный полюс фактора (Р1+) вошли утверждения, объединенные по общему основанию непринятия норм поведения, принципов и правил оцениваемых объектов. Это отражение враждебной (т.е. когнитивной составляющей агрессии) позиции. В состав отрицательного полюса фактора (П-), соответственно, вошли утверждения, отражающие принятие и одобрение, что также связано с когнитивной сферой. Оценивание в данном случае основывается на сопоставлении стереотипизированных ценностей и

установок объектов (или групп) с собственными морально-этическими и идеологическими установками респондента. Утверждения, составляющие данный фактор, отражают степень идентификации респондента с предложенными объектами, но не по социальному или национальному основанию, а по соотношению идеологических, моральных и этических категорий. Таким образом, фактор И отражает одну из осей отношения и оценивания объектов. Он обозначен как фактор «Личностного принятия -личностного непринятия». Утверждения, вошедшие в состав фактора, не содержат рефлексии эмоционального отношения к объектам и поведенческих намерений. Подобные выводы иллюстрируются размещением объектов в пространстве фактора «Личностного принятия -личностного непринятия», где они противопоставляются не столько по основанию эмоциональной оценки, сколько по соотношению ценностных норм. В частности, такие объекты, как «террорист» и «националист», обладают меньшими нагрузками по полюсу личностного непринятия, нежели «гомосексуал», который, тем не менее, не соответствует моральным и ценностным представлениям респондента. С другой стороны, практически «сливаются» объекты «славянин» и «христианин», не столько по национальному и религиозному отождествлению, сколько по основанию идентификации собственной идеологической структуры и ценностных установок респондента с данными объектами. Так же, как и практически идентичное расположение объектов «мусульманин» и «атеист», по причине дефицита знаний о данных категориях и, как следствие, их непринятие и непонимание.

В отличие от первого, второй фактор ¥2 содержит аффективную нагрузку, объединяя утверждения, содержащие эмоциональную и побудительную направленность. Оценивание объектов основывается не столько на соотношении собственных и чужих точек зрения и ценностных систем, сколько на эмоциях, которые испытывает респондент по отношению к определенным объектам. В частности, утверждения, которые составили положительный полюс данного фактора (Р2+), включают в себя негативную эмоциональную и побудительную нагрузку, связанную с гневом, агрессией и

страхом. В то время, как утверждения, вошедшие в состав отрицательного полюса фактора (Р2-), можно объединить по основанию толерантной, уравновешенной позиции по отношению к объектам, включающей в себя уважение и интерес. Мы обозначили данный фактор как «Нетерпимость -толерантность, поддержка». Наиболее негативно по фактору «Нетерпимость - толерантность, поддержка» оценивается объект «террорист». Отметим, что по первому фактору данный объект получил менее негативные оценки, чем объекты: «националист)>, «представитель национальных меньшинств» и «гомосексуа7». Таким образом, при наличии реакции страха и агрессии по отношению к террористам, они, тем не менее, не вызывают столь сильного непринятия на уровне когнитивной оценки. С другой стороны, также негативно оцениваются объекты: «сотрудник правоохранительных органов» и «националист». При этом, объекты, которые по фактору «Личностного принятия — личностного непринятия» оценивались как личностно отвергаемые («иммигрант», «представитель национальных меньшинств», «мусульманин»), т.е. — не соответствующие системе ценностей и принципам респондентов; по фактору «Нетерпимость — толерантность, поддержка» не несут негативной нагрузки. Особенно ярко подобные трансформации наблюдаются при оценивании объекта «гомосексуал», который по фактору «Нетерпимость - толерантность, поддержка» максимально близок к полюсу «толерантность», при том, что по первому фактору он получил крайне негативные оценки. Т.е. личностного принятия людей с нетрадиционной ориентацией нет, но при этом - они не вызывают негативного эмоционального отношения к себе (прежде всего — страха и презрения). Подобная картина еще раз подтверждает предположение о том, что система оценивания включает в себя как когнитивную, так и эмоционально-побудительную составляющую.

Выделив категориальную систему оценивания других объектов, обратимся к анализу самих оценок в зависимости от характера предъявляемого видеоматериала. Предполагается, что наличие видеоматериала и его характер (подробность и эмоциональность

содержания) будут способствовать изменению оценок объектов в указанной системе категорий.

Средние значения оценок

Рисунок 4. Усредненные значения оценок объектов по фактору П «Личностное принятие - личностное непринятие» (где: Р1(без видео) - результаты, полученные без предъявления видеосюжета;) П(официал) - результаты, полученные после просмотра видеосюжета, основанного на официальных комментариях; И(залож.) - результаты, полученные после просмотра видеосюжета, содержащего комментарии заложников).

Как видно из рисунка 4, наибольшие изменения в оценке коснулись объекта «террорист». Интересно то, что по фактору «Личностного принятия — личностного непринятия» прослеживается положительная динамика в оценивании объекта «террорист». На первом этапе исследования, когда объекты оценивались без предварительного просмотра видеосюжета о террористическом акте, «террорист» оценивается наиболее негативно с позиции личностного непринятия. В то время, как после предъявления видеосюжетов оценки кардинально поменялись, сместившись с полюса личностного непринятия на полюс принятия. Подобную динамику следует трактовать как психологическое последствие террористического акта, которое проявляется в процессе идентификации с агрессором, на фоне актуализации страха смерти. В своем стремлении редуцировать страх смерти человек склонен искать в действиях террористов оправдательную мотивацию, пытаться понять причины преступного поведения, придав ему

рациональный характер. И в данной ситуации необходимым условием достижения перечисленных целей является стремление подробнее, без эмоциональной оценки, понять и принять суть происходящего. Именно подобная тенденция наблюдается в исследовании. Но она предполагает и обратный, негативный эффект, опасность которого заключается в том, что на фоне рационального «псевдопринятия» террориста человек изменяет свое отношение к группам так называемых «других», т.е. к объектам, которые являются, с точки зрения наблюдателя, носителями альтернативной (или откровенно опасной и враждебной) идеологии. При этом, данные группы объективно не являются источниками угрозы и опасности, но, тем не менее, следуя положениям ТМТ, начинают восприниматься и оцениваться негативно и даже враждебно. Подобная картина наблюдается относительно объектов: «гомосексуач», «христианин», «атеист», «иммигрант» и «мусульманин». Отношение к ним со стороны субъекта смещается на враждебное. Следует отметить, что основанием оценивания данных объектов являются абсолютно разные сферы: от сексуальной ориентации (не содержащей никакой агрессивной и экстремисткой направленности) до религиозной и национальной принадлежности. Подобная враждебность объясняется тем, что в состоянии страха наблюдатель склонен негативно и враждебно оценивать не только объекты, непосредственно угрожающие его безопасности, но также людей или группы, чьи принципы и нормы не согласуются с ценностной системой самого человека. Страх смерти способствует изменению отношения со стороны наблюдателя террористического акта не только к различным неформальным группам, меньшинствам и т.д., но и к вполне определенным структурам, наделенным властными полномочиями. В частности, можно проследить изменения в оценивании такого объекта, как «сотрудник правоохранительных органов», отношение к которому также становиться более негативным. Само по себе, это вполне очевидная реакция недовольства человека по отношению к структуре и людям, отвечающим за безопасность. Подобная негативная тенденция в совокупности с обратной динамикой отношения к террористам

иллюстрирует отчетливо явление, которое среди психологов получило название «Стокгольмского синдрома».

Обратимся теперь к результатам по второму выделенному фактору «Нетерпимость - толерантность, поддержка» (см. рис 5). Выявленная динамика подтверждает сформулированную гипотезу о том, что при актуализации эмоции страха (прежде всего — страха смерти) оценки имеют тенденцию становиться более радикальными с точки зрения эмоционального содержания. Сравнивая оценки по первому («Личностного принятия — личностного непринятия») и второму факторам относительно объекта «террорист», отметим, что в первом случае оценка смещается с отрицательного полюса на положительный, но относительно второго фактора ситуация обратная. Оценивание «террориста» после предъявления видеосюжетов о террористическом акте становится более негативным. Т.е., с одной стороны, наблюдается процесс идентификации (на когнитивном уровне), который и способствует изменению полюсности оценивания по первому фактору, но с другой — отмечается реакция страха и враждебности по отношению к тому же объекту - по второму фактору. Оба процесса взаимосвязаны между собой и, представляя замкнутую циркулярную реакцию, иллюстрируют возможные психологические последствия терроризма. С одной стороны, упоминание или восприятие террористического акта приводит к формированию негативных эмоциональных состояний, враждебности по отношению к террористам, а с другой - подобные состояния способствуют тому, что в когнитивной плоскости наблюдается принятие и готовность понять мотивацию, цели преступника, т.к. это поможет редуцировать негативные состояния.

Средние значения оценок

1,50 .....—

1,00 —

0,50--

0,00 — ■0,50

£ / -1,00 —

■1,50 —

-♦"■42 (без видео) ~§™Р2(официал.) -4-Р2(за/юж.)

Рисунок 5. Усредненные значения оценок объектов по фактору К2 «Нетерпимость -толерантность, поддержка» (где: К2(без видео) — результаты, полученные без предъявления видеосюжета;) Р2(официал) - результаты, полученные после просмотра видеосюжета, основанного на официальных комментариях; Р2(залож.) - результаты, полученные после просмотра видеосюжета, содержащего комментарии заложников).

Также изменились оценки объекта «христианин». Это иллюстрирует

тот вариант психологических последствий, которые в ТМТ были обозначены

как «отсроченная» защитная реакция человека. Если по первому фактору

наблюдаются изменения в отрицательную сторону, которые можно

интерпретировать как процесс дистанцирования индивида (как светского

человека) от объекта - носителя религиозных (субъективно воспринимаемых

как ортодоксальные) атрибутов, то по второму фактору наблюдается

обратная тенденция. Она заключается в том, что напуганный информацией о

террористическом акте наблюдатель в своем стремлении защитить себя и

свое мировоззрение, а значит - восстановить нарушенную «картину мира»,

обращается к так называемой отсроченной, экзистенциальной защите. Она

заключается в формировании лояльной, одобрительной позиции по

отношению к религиозным догматам и их носителям.

Основываясь на полученных результатах, можно сделать вывод о том,

что в системе оценивания «Свои - Чужие» следует выделять три компонента:

когнитивный, аффективный и поведенческий. С другой стороны, характер

оценок способен изменяться как в положительную, так и отрицательную

стороны, в зависимости от степени эмоциональности и детальности информации о террористическом акте.

Результаты использования психологических методик.

Психологические последствия терроризма могут наблюдаться не только на уровне социальном. Последствия проявляются и на личностном уровне, вызывая изменения в эмоциональной сфере субъекта, в его поведении и реагировании. Обратимся к результатам по методике 8СЬ-90 (см. рис 7). Как видно из рисунка 6 и таблицы 1, существуют статистически значимые различия в полученных результатах по всем шкалам методики, кроме шкалы «Враждебность».

Таблица 1.

Результаты статистического анализа данных методики БСЬ - 90 - Я по трем группам испытуемых (без виде; с офиц.видео; с видео с рассказами заложников) с использованием

непараметрического критерия Краскела — Уолеса.

Test

Statistics

Соматизация Обсессивно-компульсивные рас-ва Межличностная сензитивность Цепрессия Тревожность враждебность Фобическая тревожность Паранояльные симптомы Психотизм

Chi-Square 7,26 12,43 16,95 9,76 17,86 5,43 20,42 8,69 15,38

Df 2 2 2 2 2 2 2 2 2

Asymp. Sig. 0,03 0,00 0,00 0,01 0,00 0,07 0,00 0,01 0,00

Kruskal Wallis Test

Наиболее высокие результаты получены в группе (90 человек), которая перед заполнением методик просматривала видеосюжет, содержащий показания и комментарии различных официальных лиц и минимум травмирующих сцен и интервью бывших заложников. А наименьшие показатели выявлены в группе (88 человек), которая просматривала видеосюжет эмоционально насыщенный. Подобный результат, на первый взгляд, можно оценить как достаточно неожиданный, т.к. он противоречит закрепившемуся мнению о том, что сцены, содержащие насилие, негативно влияют на психологическое состояние и поведение наблюдателя. Однако,

террористический акт, по своей специфичности и по спектру последствий, следует выделять в особую категорию актов насилия. Соответственно, и специфика трансляции террористического акта отличается от трансляции, допустим, художественных фильмов со сценами насилия или «бытовой» криминальной хроники, которая носит обыденный характер и не воспринимается как нечто резонансное и шокирующие. Но, когда речь идет о трансляции новостей о террористическом акте, то сам факт наличия в сюжете сцен насилия перестает играть роль существенного фактора формирования негативного психологического состояния и девиантного поведения. Первостепенными становятся другие характеристики сюжета.В частности, речь идет о степени эмоциональности и подробности транслируемого материала, а также о персоналиях, которые упоминаются в нем, или их комментарии, лежащие в основе всего сюжета.

Средние значения по шкалам 1,40 —

я офиц.оидсо «еидеосзалож. в без видео

Рисунок 6. Средние значения по шкалам методики 8СГ. - 90 - Я (где: (без видео) -результаты, полученные без предъявления видеосюжета;) (офиц. видео) - результаты, полученные после просмотра видеосюжета, основанного на официальных комментариях; (видео с залож.) - результаты, полученные после просмотра видеосюжета, содержащего комментарии заложников).

Отметим наличие признаков посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) у группы респондентов, которая просматривала сюжет, содержавший официальные комментарии. Наиболее высокие показатели наблюдаются по таким шкалам, как: «Межличностная сензитивность», <<Депрессия», «Тревожность» и «Фобическая тревожность». Люди с подобными показателями испытывают ярко выраженный дискомфорт и стойкую реакцию страха в процессе общения, т.к. в ситуации коммуникации постоянно прогнозируют негативный исход взаимодействия. В таком состоянии им свойственны иррациональные приступы паники, основанные на ощущении вероятного насилия, что приводит к формированию стойких фобических состояний и ограничительного поведения.

Полученные результаты подтверждают выдвинутое предположение о том, что не только сам факт наличия видеосюжета способствует формированию ПТСР у телезрителей. Степень проявления посттравматического синдрома зависит от характера и содержания новостных передач о террористическом акте. Т.е., наличие изображения жертв и последствий террористического акта, также как и самих террористов и других непосредственных участников травмирующего события, ведет не к усилению, а, наоборот, к редукции таких определяющих симптомов посттравматического стресса, как тревожность, фобические состояния, депрессия. И связано подобное изменение с тем, что с помощью эмоционально насыщенной трансляции, передаваемой через СМИ, наблюдатель удовлетворяет резко возникающую потребность в подробной информации о произошедшем, т.к. именно первоначальный ее дефицит, как прочем и намеренное искажение (цензура), пренебрежение подробностями (со стороны сотрудников СМИ и представителей правительственных структур) усугубляет панические настроения и, соответственно, приводит к формированию фобических состояний, в т.ч. и к страху смерти. Дело в том, что отсутствие в репортажах подробностей начинает трактоваться напуганным зрителем не как желание со стороны государства избежать паники, а как намеренное искажение и сокрытие. А это приводит не только к

ухудшению личного психологического состояния зрителя, но и к формированию негативной и подозрительной позиции по отношению к внешним объектам, в т.ч. и к представителям властных структур, а значит и к государству в целом. И дальше начинает развиваться цепная реакция паники, агрессии и т.д. А одним из звеньев подобной реакции становиться хаотических поиск любой информации о происшествии. И в данном случае, человек начинает обращаться к непроверенным источникам. А точнее -пользуется слухами и мифами, которые очень оперативно возникают на фоне дефицита официальной информации, что, естественно, еще больше усугубляет негативное состояние, формируя уже стойкие негативные психологические состояния и поведенческие диспозиции, в т.ч. и агрессивного, девиатного характера, которые наглядно представлены результатами методики Басса-Перри (см. рис. 7).

Здесь наблюдается аналогичная тенденция - уровень агрессивных диспозиций значимо выше у тех респондентов, которые в ходе исследования просматривали видеосюжет максимально нивелированный с точки зрения эмоциональности содержания и детальности самого преступления. С той разницей, что предыдущие измерения демонстрировали формирование внутриличностных негативных состояний, а в данном случае можно констатировать, что на фоне уже указанных изменений образуются и агрессивные поведенческие диспозиции в совокупности с аффективным и когнитивным компонентами. В силу наличия в них аффективного и когнитивного компонентов, они трансформируются в целенаправленное девиантное поведение, потенциальными жертвами которого будут не сами террористы, а любые группы людей, не совпадающих в своих взглядах, принципах или внешнем виде (начиная от цвета кожи и заканчивая манерой одеваться) с агрессором. Это, в свою очередь, приводит к формированию уже масштабных ксенофобических, националистических и антигосударственных позиций, настроений и взглядов.

физическая агрессия гнев враждебность

га офиц.видео й без видео видео с залож.

Рисунок 7. Средние значения по шкалам методики ВРАС> - 24 (где: (без видео) -результаты, полученные без предъявления видеосюжета;) (офпц. видео) - результаты, полученные после просмотра видеосюжета, основанного на официальных комментариях; (видео с залож.) - результаты, полученные после просмотра видеосюжета, содержащего комментарии заложников).

Следует отметить, что статистически значимые различия (р < 0,01) выявлены только относительно таких компонентов, как «Физическая агрессия» и «Гнев». Что же касается когнитивного компонента «Враждебность» - различия отсутствуют. Однако, если обратиться к результатам 8СЬ - 90, то можно заметить, что и там показатели по шкале «Враждебность» не имеют статистически значимых различий. Из чего можно сделать вывод о том, что, несмотря на разницу в эмоциональной насыщенности и детальности предъявленного респондентам разных групп видеоматериала, его восприятие на когнитивном уровне, в целом, идентично. Т.е. — объем информации, необходимый для редукции враждебных установок, а также формирования «пластичного» (как его называют специалисты из области коммуникации с населением в чрезвычайных ситуациях) защитного поведения практически не зависит от такой характеристики видеосюжета, как его эмоциональная насыщенность. Но, при этом, именно данная характеристика позволяет редуцировать другие (вышеперечисленные) негативные состояния и диспозиции субъекта. В

частности, агрессию, которая приобретает черты легитимной формы поведения.

Это наглядно демонстрируют результаты, полученные по методике ЛА — 44 (см. рис. 8). Наименьшие показатели отмечены у группы респондентов, которые просматривали видеосюжет, основанный на интервьюировании заложников, содержащий кадры хроники с места событий во время захвата школы и т.д (см. рис. 8). Статистически значимые различия (р < 0,05) выявлены по шкале «СМИ». Это важный результат, который демонстрирует значительную степень влияния СМИ на процессы легитимизации агрессивного поведения и насилия у наблюдателя террористического акта. Это позволяет сделать вывод о том, что вопросы, связанные с проблемой трансляции новостных репортажей о террористическом акте и нахождения ее оптимальной формы (с точки зрения редукции негативных последствий терроризма), не являются праздными для психологии, обосновывая тем самым вектор исследований в данном направлении.

средние значения по шкалам

Политика Личный опыт Воспитание Спорт СМИ

ш офиц.видео ® без видео Ш видео с залож.

Рисунок 8. Средние значения по шкалам методики ЛА - 44 (где: (без видео) — результаты, полученные без предъявления видеосюжета;) (офиц. видео) - результаты, полученные после просмотра видеосюжета, основанного на официальных комментариях; (видео с залож.) - результаты, полученные после просмотра видеосюжета, содержащего комментарии заложников).

Отметим, что по всем трем проведенным психологическим методикам можно заметить следующую общую тенденцию. Самые высокие показатели, отражающие выраженность негативных психологических последствий как по методикам в целом, так и по их отдельным шкалам, наблюдаются при предъявлении видеосюжета с официальными комментариями; а наименьшие результаты - при предъявлении видеосюжета с интервью с заложниками. Подтверждается гипотеза о влиянии характеристик информационного сюжета на формирование психологических последствий (в т.ч. и отсроченного характера), а также девиатных форм поведения у наблюдателя, который может являться косвенным участником террористического акта.

В процессе проведения исследования также выделены группы испытуемых с ярко выраженными психологическими особенностями (высокий уровень тревожности, агрессивности, враждебности и т.д.) для проверки их влияния (помимо самого видеосюжета) на формирование перечисленных выше социально-психологических последствий. Но анализ данных не выявил значимых результатов, иллюстрируя аналогичные тенденции в изменениях, как и в основном исследовании. Это позволяет сделать вывод о том, что даже при наличии ярко выраженных психологических особенностей, когда речь идет о трансляции информации о чрезвычайных ситуациях, приоритетная роль в процессе детерминации социально-психологических последствий отводится именно СМИ. Подобный результат отражает значимость и актуальность проведенного исследования, опосредованно подтверждая наличие влияния характеристик репортажей о террористическом акте на процесс формирования последствий. Конечно, индивидуальные психологические особенности способны определять характер и степень проявления последствий. Однако, проанализировать индивидуальные психологические особенности массового зрителя в режиме трансляции - процесс практически невыполнимый. Но, учитывая степень влияния самого транслируемого материала (и первостепенность такого влияния, как показало наше исследование), у

работников СМИ, при участии экспертов-психологов, существует реальная возможность контроля негативных психологических последствий террористических актов.

В Заключении подводятся основные итоги проведенного исследования, формулируются выводы:

1. В процессе оценивания и идентификации себя с другими объектами человек использует трехкомпонентную систему (когнитивный, аффективный и поведенческий компоненты), обозначенную как «Свой - Чужой», которая позволяет максимально оперативно редуцировать страх актуализировавшийся вследствие упоминаний о смерти и собственной уязвимости. Оценивание и идентификация происходят в когнитивной, аффективной и поведенческой плоскостях.

2. Предложенная категориальная система оценивания носит инвариантный характер, но, при этом, степень оценки и идентификации зависит от выявленных характеристик транслируемой информации. Изменение в оценивании затрагивает не только объекты, отождествляемые наблюдателем с террористами, но и другие объекты и группы, отличные от субъекта по своей ценностно-нормативной системе и другим основаниям (религиозные принципы, национальные черты, сексуальная ориентация, профессиональная принадлежность).

3. На степень выраженности посттравматического стрессового расстройства и связанных с ним негативных состояний существенное влияние оказывают такие характеристики репортажей о террористическом акте, как подробность и наличие рассказов пострадавших от террористического акта и официальных комментариев.

4. Демонстрация видеосюжетов о террористическом акте разной степени подробности и содержания существенным образом определяет степень выраженности готовности субъекта к агрессивному поведению, а также принятие (легитимизацию) девиантного поведения, наблюдаемого в СМИ.

Основное содержание диссертации отражено в 11 публикациях автора (общий объем - 7,4 пл.; авторский вклад - 6,2 пл.).

Статьи в научных журналах, рекомендованных ВАК при Минобрнауки России для публикации результатов диссертационных исследований:

1. Мкртычян, A.A. Психологические последствия терроризма / С.Н. Ениколопов, A.A. Мкртычян // Вопросы психологии. - 2008. - №3. -С. 71-81. (0,9 п.л./0,5 п.л.)

2. Мкртычян, A.A. Психологические последствия терроризма и роль СМИ в процессе их формирования (часть 1.). / С.Н. Ениколопов, A.A. Мкртычян // Национальный психологический журнал. - 2010. - JY® 2. (С. 41-47. -1,1 п.л./0,6 п.л.)

3. Мкртычян, A.A. Психологические последствия терроризма и роль СМИ в процессе их формирования (часть 2.). / С.Н. Ениколопов, A.A. Мкртычян // Национальный психологический журнал. - 2011. - № 1. — С. 19-24. (0,5 п.л./0,3 п.л.)

Статьи и тезисы докладов в научных сборниках:

4. Мкртычян, A.A. Психологические аспекты формирования отношения к терроризму / С.Н. Ениколопов, A.A. Мкртычян // Материалы Всероссийской конференции «Психология индивидуальности». - М.: ГУ ВШЭ, 2006. -С. 203-206 . (0,1 п.л./0,05 п.л.)

5. Мкртычян, A.A. Психологические характеристики формирования отношения к терроризму в обыденном сознании / С.Н. Ениколопов, A.A. Мкртычян // Материалы научно-практических конгрессов III Всероссийского форума «Здоровье нации - основа процветания России», при Общественной палате Российской Федерации, Т.2.4.2. - Москва, 2007. - С 253-254. (0,1 п.л./0,05 пл.)

6. Мкртычян, A.A. Характеристики формирования отношения к терроризму в обыденном сознании / A.A. Мкртычян // Материалы международной межвузовской научно-практической конференции

студентов, аспирантов и молодых специалистов «Психология XXI века». СПбГУ, Санкт-Петербург. - 2007. - С. 460-462. (0,2 п.л.).

7. Мкртычян, A.A. Психологические последствия терроризма и роль СМИ в их формировании / A.A. Мкртычян // Материалы IV съезда Российского психологического общества. - Ростов-на-Дону. - 2007. — (Электронный ресурс — CD-ROM) (0,1 п.л.).

8. Мкртычян, A.A. Психологические последствия терроризма и СМИ / A.A. Мкртычян // Социология образования. Труды по социологии образования. Т. XIII. Вып. XXII. — М.: Институт социологии образования РАО, 2009. - С 53 - 84. (1,9 п.л.).

9. Мкртычян, A.A. Терроризм как крайнее проявление экстремизма / A.A. Мкртычян // Материалы конференции «Экстремизм и национальный вопрос в России». При поддержке ВААФ (Всемирного антикриминального и антитеррористического фонда) и Государственной думы РФ. - Москва, 2009. -С 102-112.(0,5 п.л.).

10. Мкртычян, A.A. Терроризм и средства массовой информации: эмоциональное воздействие сцен насилия / A.A. Мкртычян // Социология образования. Труды по социологии образования. Т. XV. Вып. XXVI. — М.: Институт социологии образования РАО, 2011. - С 232 - 247. (1 п.л.).

11. Мкртычян, A.A. Влияние СМИ на социально-психологические последствия терроризма / A.A. Мкртычян // Социология образования. Труды по социологии образования. Т. XVI. Вып. XXVIII. — М.: Институт социологии образования РАО, 2012. - С 157 - 169. (1 п.л.).

Подписано в печать. Формат 60x84/16 Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,5 Тираж 100 Экз. Заказ № 2488 Типография ООО "Ай-клуб" (Печатный салон МДМ) 119146, г. Москва, Комсомольский пр-кт, д.28 Тел. 8-495-782-88-39

Содержание диссертации автор научной статьи: кандидата психологических наук, Мкртычян, Арег Артавазович, 2012 год

Введение.

Глава 1. Психологические последствия терроризма и их взаимосвязь со средствами массовой информации.

1. ! Отличительные психологические черты террористического акта, как специфического вида преступления, его направленность на СМИ.

1.2 Основные принципы «Теории управления страхом», раскрывающие механизмы формирования психологических последствий террористического акта.

1.3. Групповая сплоченность как последствие террористического акта.

1.4. Легитимизация агрессии.

1.5. Формирование положительного отношения к террористам, принятие их идеологии и методов борьбы.

1.6. «Стокгольмский синдром».

1.7. Посттравматическое стрессовое расстройство.

1.8. Негативные эмоциональные состояния.

1.9. 11аправленность современного терроризма на средства массовой информации.

1.10. Влияние СМИ на формирование психологических последствий террористического акта. Коммуникация с аудиторией в кризисных ситуациях.

Глава 2. Описание процедуры эмпирического исследования.

2.1.Общая характеристика испытуемых.

2.2.План проведения исследования.

2.3. Описание методик исследования.

2.3.1. Метод семантического дифференциала.

2.3.2. Опросник диагностики склонности к агрессии BPAQ (Buss - Perry Aggression Questionnaire) A. Басса-М. Перри [17].

2.3.3. JIA-44 (Опросник диагностики легитимизированной агрессии) [17].

2.3.4.0просник оценки выраженности психопатологической симптоматики (SCL- 90- R, Symptom Check List-90-Revised)[42].

2.3.5. Метод анкетирования.

Глава 3. Результаты и обсуждение данных эмпирического исследования.

3.1. Результаты анкетного опроса.

3.2. Результаты проведенного психосемантического исследования.

3.3 Результаты психологического исследования.

Введение диссертации по психологии, на тему "Влияние средств массовой информации на психологические последствия терроризма"

Актуальность исследовании обусловлена серьезностью и опасностью терроризма и его последствий. Количество террористических актов неуклонно растет и большинство специалистов считает, что снижения террористической активности в ближайшем будущем ожидать не стоит, т.к. макрополитические и социальные процессы, наблюдаемые в обществе, равно как возросший уровень агрессии, наоборот, будут способствовать эскалации данного вида преступлений [48, 56, 76]. Террористические акты, происходящие по всему миру, становятся масштабнее, направленность преступлений приобретает все более безличный характер, а сама проблема терроризма наделяется междисциплинарным статусом. С помощью террористических актов решаются не только внутригосударственные, межнациональные, но и межгосударственные конфликты. Террористические акты влекут за собой массовые человеческие жертвы, разрушение материальных и духовных ценностей, которые порой уже невозможно воссоздать. Терроризм порождает недоверие к государству, ненависть между социальными и национальными группами, что приводит к дестабилизации общества, к его разделению и, зачастую, к необратимым социальным и историческим процессам [33, 35, 42, 64, 114].

В русле психологических исследований проблема терроризма рассматривается достаточно однопланово, делая акценты на таких вопросах: как мотивация террориста; особенности строения его личности; процессы ведения переговоров; классификация данного вида преступлений с точки зрения психологических характеристик. Подобные направления работы являются чрезвычайно актуальными и важными, т.к. позволяют глубже вникнуть в природу самого явления и людей, совершающих террористические акты, повысив, тем самым, эффективность непосредственной борьбы с терроризмом. С другой стороны, узкая направленность в исследованиях ставит под сомнение их значимость и пользу с точки зрения профилактики и превентивных мер, направленных не на само преступление, а на взаимодействие с обществом и его отдельными группами (в т.ч. из подростковой и молодежной субкультур), представляющих собой среду, в которой возможно формирование антисоциальных форм поведения, в т.ч. экстремистских и террористических. Изучение факторов, влияющих на формирование девиаптного поведения, экстремистских, националистических или ксенофобических установок представляется не менее важным условием эффективности в процессе противодействия терроризму, нежели уже перечисленные выше направления работ в данной сфере. В этой связи чрезвычайно актуальным представляются исследования, направленные на изучение природы психологических последствий терроризма как личностного, так и социального характера, являющихся, в целом, приоритетной целыо любого террористического акта, нежели физические разрушения и жертвы. Подобная приоритетность основывается на том, что психологические последствия терроризма носят лонгитюдный и стойкий характер, формируя у человека или группы людей устойчивые формы поведения, в т.ч. и асоциального характера, угрожающие безопасности, стабильности и целостности общества, вызывая в нем раскол и агрессию. Знание о механизмах и факторах формирования негативных психологических последствий является необходимым условием в процессе противодействия терроризму. В этом контексте, большое значение приобретают исследования в области взаимодействия общества и средств массовой информации (далее - СМИ) в процессе оповещения населения о произошедшем террористическом акте, любых событиях и мероприятиях, связанных с преступлением. Речь идет о том, что на процесс редуцирования или, наоборот, усиления негативных психологических последствий (равно как и на их формирование) значительно влияет сам характер трансляции и особенности информации о террористическом акте. Т.е. именно СМИ представляются одним из наиболее эффективных механизмов, способствующих профилактики не только девиантного поведения, но и протеррористических установок, потенциально возможных в любом, даже социально - и психологически благополучном обществе. А это значит, что в процессе противодействия терроризму важными являются не только вопросы, связанные с изучением самих психологических последствий, но и работа, направленная на выявление неких оптимальных форм трансляции информации о террористическом акте через СМИ, с целыо редукции негативных и формирования позитивных (которые вероятны) последствий преступления.

Актуальность данной работы основана также на выраженном дефиците отечественных исследований в области психологических последствий терроризма и их взаимосвязи с СМИ. А также - в отсутствии грамотной и эффективной стратегии оповещения граждан, что особенно актуально в свете чрезвычайно высокой террористической активности на территории Российской Федерации и республик СНГ.

Цель исследовании: выявление связи между характеристиками новостных видеосюжетов и выраженностью психологических последствий у косвенных участников террористического акта (телезрителей).

Объект исследовании: психологические последствия трансляции информации о террористическом акте в средствах массовой информации.

Предмет исследовании: особенности влияния различных форм трансляции информации о террористическом акте на характер психологических последствий.

Основные гипотезы исследования.

Эти основные гипотезы исследования конкретизировалась в ряде частных эмпирических гипотез.

3. Такие характеристики видеосюжета, как подробность, эмоциональная насыщенность, типы комментариев влияют на степень выраженности посттравматического синдрома у наблюдателей (через СМИ) террористического акта.

Задачи исследования.

Теоретико-методологическую основу исследования составили: положения системно-деягелыюстного подхода (Леонтьев А.П.); теория отношений Мясищева В.Н.; представления когнитивной, экзистенциальной и гуманистической психологии о формировании психологических последствий чрезвычайных ситуаций (Селье Г., вНИв .Г,

Huddy L., HorowitzM., Prcffcrbaum В. и др.); «Теория управления страхом» («Terror management theory» Goldenberg J.L., Pyszczynski T. Greenberg J., далее - TMT); основные положения «Risk communication» - прикладного направления исследования стратегий коммуникации с населением в чрезвычайных ситуациях (BarnettJ., Durodie W., Herdling M., Sandman P.); исследования в области психологии риска (Fischhoff В., Jenkin С., Slovic Р.); теория социального научения (Bandura А.).

Метод семантического дифференциала (Ч. Осгуд, В.Ф. Петренко, А.Г. Шмелев).

Тестирование с использованием следующих психодиагностических методик: 1) Опросник оценки выраженности психопатологической симптоматики (SCL-90-R) (Derogatis L., 1974; Тарабрина Н.В., 2001); 2) Опросник диагностики склонности к агрессии BPAQ (Buss-Perry Aggression Questionnaire) (Buss A., Perry M. 1992; Ениколопов С.IL, Цибульский H.П., 2007); 3) Опросник диагностики легитимизированной агрессии J1A-44 (Опросник диагностики легитимизированной агрессии) (Ениколопов С.Ы., Цибульский Н.П., 2007).

Научная новнзна. Впервые проведен детальный и систематизированный анализ широкого спектра возможных психологических последствий терроризма, выделяются взаимосвязи между последствиями личностного и социального уровня. Установлено влияние отдельных характеристик (подробности, содержания) транслируемой информации о террористическом акте на изменение оценивания объектов, не имеющих непосредственного отношения к совершенному преступлению, в категориальной системе («Свои - Чужой») наблюдателя. Выявлен характер влияния видеосюжетов о террористическом акте на формирование девиантных форм поведения и процессов легитимизации агрессии. Выделены значимые характеристики трансляции информации о террористическом акте (степень подробности, эмоциональная насыщенность сообщения, особенности комментариев), способствующие усилению или редукции негативных психологических последствий.

Практическая значимость. Полученные данные могут быть использованы при реализации профилактических мероприятий, направленных на противодействие терроризму и экстремизму, а также в процессе взаимодействия с населением со стороны экстренных служб и СМИ во время природных и техногенных катастроф. Результаты исследования применимы для лекционных курсов по психологии девиантного поведения, психологии экстремальных ситуаций и других смежных психологических дисциплин. Значимость полученных результатов заключается в их междисциплинарном характере. Они могут использоваться как в области психологии, так и служить рекомендациями для журналистов и других специалистов в сфере связей с общественностью для формирования эффективных стратегий коммуникации с населением, а также служить научной основой для экспертной оценки уже существующих подходов и способов трансляции и оповещения. Результаты исследования могут быть использованы сотрудниками правоохранительных и чрезвычайных служб (ФСБ, МВД, МЧС) в процессе профилактических мероприятий, в качестве рекомендаций по формированию эффективных способов противодействия терроризму, редукции негативных психологических последствий преступлений, а также природных и техногенных катастроф.

Достоверность п обоснованность полученных результатов обеспечивается: научно-методологической обоснованностью исследования; использованием комплекса методов, релевантных предмету, целям и гипотезам исследования; достаточностью экспериментальной выборки; корректным применением методов математической статистики для обработки данных в сочетании с качественным анализом полученных результатов. Статистический анализ проводился с помощью статистического пакета SPSS 13.0 с использованием методов дескриптивной статистики, корреляционного и факторного анализа.

На защит)' выносятся следующие положения.

3. Изменение оценок в системе «Свои - Чужие» происходит в трех плоскостях: аффективной, когшпивной и поведенческой и зависит как от субъективных факторов (личностных особенностей субъекта), так и от факторов, связанных с характеристиками транслируемой информации о террористическом акте. Изменения будут наблюдаться не только в отношении террористов, но и любых других значимых объектов или групп.

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на заседании Ученого совета Института социологии образования Российской академии образования (2012 г.). Материалы исследования представлены в докладах на трех конференциях: Всероссийская конференция «Психология индивидуальности» (Москва, 2006 г.); Научно-практический конгресс 111 всероссийского форума «Здоровье нации - основа процветания России»

Москва, 2007 г.); Научно-практический семинар «Экстремизм и национальный вопрос в России» (Москва, 2009 г.).

Структура диссертации.

Диссертация состоит из введения, трех глав, выводов, заключения, списка литературы (120 наименований, из них 73 на иностранных языках) и двух приложений. Основное содержание диссертационной работы изложено на 147 страницах (включая 17 рисунков и 14 таблиц).

Заключение диссертации научная статья по теме "Социальная психология"

Выводы.

1. В процессе оценивания и идентификации себя с другими объектами человек использует трехкомпонентную систему (когнитивный, аффективный и поведенческий компоненты), обозначенную как «Свой - Чужой», которая позволяет максимально оперативно редуцировать актуализировавшийся страх вследствие упоминаний о смерти и собственной уязвимости. Оценивание и идентификация происходят в когнитивной, аффективной и поведенческой плоскостях.

122 только объекты, отождествляемые наблюдателем с террористами, но и другие объекты и группы, отличные от субъекта по своей ценностно-нормативной системе и другим основаниям (религиозные принципы, национальные черты, сексуальная ориентация, профессиональная принадлежность).

3.На степень выраженности посттравматического стрессового расстройства и связанных с ним негативных состояний существенное влияние оказывают такие характеристики репортажей о террористическом акте, как подробность, наличие рассказов пострадавших, очевидцев террористического акта и официальные комментарии.

Заключение.

Подводя итоги, следует отметить, что для эффективного противодействия столь опасному и серьезному явлению современности, как терроризм недостаточно обладать знаниями только о дифференциации терроризма, его целях и т. д. Необходимо рассматривать данный вид преступлений и с точки зрения его психологических и социальных последствий для человека и общества, таких как легитимизация агрессивного и насильственного поведения, принятие террористической идеологии и т.д. Но, между тем, простая констатация и перечисление подобных последствий также не является панацеей в процессе противодействия, как самому терроризму, так и распространению его негативного психолого-социального влияния. Как показано в данной работе, чрезвычайно важным и актуальным является вопрос о взаимосвязи СМИ и негативных последствий терроризма, а также роли СМИ в процессе их контроля и редуцирования. Также следует отметить, что объектом изучения должны стать небольшие референтные группы (чаще — молодежные, неформальные), носители не столь радикальных антитеррористических взглядов, как у большинства в обществе. Но они, в силу своей немногочисленности и нестабильности, как правило, игнорируются социологами и психологами. Именно эти группы представляют особый интерес для террористов, которые рассматривают их в качестве среды для поиска новых членов, а также как основу для формирования положительного отношения и почву для распространения протеррористических взглядов и позиций.

Одной из ключевых проблем является не сам факт формирования определенного отношения к террористам, а то, что само по себе подобное отношение не является стабильным. Оно подвержено изменениям, в т.ч. и весьма кардинальным, смещаясь от негативного полюса к позитивному, способствуя, тем самым, формированию девиантного поведения и различных негативных состояний. И одним из самых значимых факторов, способных влиять на подобные изменения, является процесс взаимодействия СМИ и общества. Именно данные аспекты исследований в области психологии терроризма и экстремизма представляются нам как чрезвычайно перспективные и актуальные на данный момент.

Результаты проведенного исследования позволяют утверждать, что сама по себе трансляция информации о террористическом акте не является причиной формирования девиантных форм поведения и развития негативных психологических последствий. Как и любая информация, содержащая негативный контекст, трансляция событий, связанных с террористическим актом способна влиять на личность наблюдателя (как позитивно, так и негативно, что и было проиллюстрировано в настоящей работе). Но степень и направленность подобного влияния определяется не самим фактом трансляции, а ее отдельными характеристиками. В частности, как показано в нашем исследовании, к подобным характеристикам следует отнести степень подробности и детальности информационного сюжета, специфику комментариев, а также - образ коммуникатора.

Подобные выводы представляются значимыми и практически применимыми в самых различных областях профессиональной деятельности, непосредственно или косвенно связанной с противодействием терроризму, начиная средствами массовой информации и заканчивая правоохранительными органами. С одной стороны, понимание механизмов влияния новостных репортажей на реакции со стороны наблюдателей способствует нахождению оптимального формата (в плане предъявляемого сюжета, его содержательной и эмоциональной составляющих) взаимодействия СМИ и общества. При этом, целью подобного взаимодействия должно являться не просто информирование о произошедшем террористическом акте, но и формирование среди населения эффективных сценариев реагирования в экстремальных ситуациях, с минимальными негативными последствиями преступления. С другой стороны, анализ самих негативных последствий (ряд которых способен трансформироваться в антисоциальные формы поведения) представляется необходимым условием эффективной профилактической и контртеррористической деятельности со стороны правоохранительных органов.

Список литературы диссертации автор научной работы: кандидата психологических наук, Мкртычян, Арег Артавазович, Москва

1. Антонин Ю.М. Терроризм: криминальное и уголовно-правовое исследование. М.:1. Щит-М», 1998 г.—306 с.

2. Антонян 10. М. Убийство ради убийства. М.: Щит-М, 1998 г. — 233 с.

3. Брагин В. А. Мотивы совершения террористического акта и способы самооправдания современного террориста: Дис.канд. псих. наук. — Москва, 2001. — 182 с.

4. Берковиц Л. Агрессия: причины, последствия и контроль. СПб.: Прайм Еврознак, 2002 г. —512 с.

5. Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. СПб.: Питер, 2001 г. — 352 с.

6. Васильев В.А. Юридическая психология. СПб.: Питер, 2002 г. — 656с.

7. Галкин К.Ю. Психические расстройства у лиц, перенесших террористический акт в городе Волгодонске 16 сентября 1999 года (клиника, динамика, систематика): Дис. . канд. медиц. наук. Ростов-на-Дону. 2004. — 202 с.

8. Ениколопов С.П., Лебедев C.B., Бобосов Е.А. Влияние экстремального события на косвенных участников // Психологический журнал. — 2004. — №6 — С. 73—81.

9. И. Ениколопов C.II. Терроризм и агрессивное поведение // Национальный Психологический журнал. — Ноябрь — 2006 г. — С.28 — 32.

10. Ениколопов С.Н. Враждебность в клинической и криминальной психологии // Национальный психологический журнал. — №1 — 2007 г. — С. 33 39.

11. Ениколопов С.Н. Понятие агрессии в современной психологии // Прикладная психология. — №1— 2001 г. — С. 60 — 72

12. Ениколопов С.Н. Средства массовой информации и насилие // Проблемы медиапсихологии. М.: РИП холдинг — 2002 г. — С. 87 - 103.

13. Ениколопов С.Н. Мкртычян A.A. Психологические последствия терроризма // Вопросы психологии. — №3 — 2008г. — С. 71 — 80.

14. Ениколопов С.Н. Садовская A.B. Враждебность и проблема здоровья человека // Журнал неврологии и психиатрии им. Корсакова. — №7 — 2000 г. — С. 59 64.

15. Ениколопов С.Н., Цибульский Н.П. Методики диагностики агрессии // Психологическая диагностика. — 2007 г. —№3 С. 41 - 67.

16. Ениколопов С. Н, Цибульсикй Н.П. Проблема легитимизации агрессии в юридической психологии // Материалы конференции по юридической психологии, посвященные памяти Коченова М.М. Ч. I. М.: МГППУ, 2005. С. 20 22.

17. Изард К. Эмоции человека. М.: Издательство Московского университета, 1980 г. -440 с.

18. Комер Р. Психопатология поведения: нарушения и патологии психики. М.: OJIMA-ПРЕСС, 2002 г. 640 с.

19. Леонтьев А. Н. Избранные психологические сочинения: В 2-х т. Т. II // Под ред. Давыдова В. В, Зинченко В.П., Леонтьева А. А., Петровского А. В.- М.: Педагогика, 1983.- 320 с.

20. Леонтьев А.Н. Психология образа // Вестник Моск. Университета. Сер. 14. Психология. 1979, № 2, С 3-13.

21. Мкртычян A.A. Психологические характеристики формирования отношения к терроризму // www.portalus.ru.

22. Мкртычян A.A. Психологические последствия терроризма и СМИ. // Социология образования. Труды по социологии образования. Т. XIII. Вып. XXII — М.: Институт социологии образования РАО, 2009. С 53 84.

23. Мкртычян A.A. Терроризм и средства массовой информации: эмоциональное воздействие сцен насилия. // Социология образования. Труды по социологии образования. Т. XV. Вып. XXVI — М.: Институт социологии образования РАО, 2011. С 232 247.

24. Мясищев В.Н. Психология отношений. Избранные психологические труды // под ред. Бодалева A.A. Москва, 2004 г.

25. Назаретян А. Г1. Психология стихийного массового поведения. Учебное пособие. М.: Академия, 2005 г. 160 с.

26. Национальная и глобальная безопасность. Терроризм в мегаполисе: оценка угроз и защищенности // Под общей ред. В.З.Дворкина. М.: Права человека, 2002 г.

27. Овчинникова Г.В, Павлик М.Ю., Коршунова О.Н. Захват заложника. Уголовно -правовые, криминологические и криминалистические проблемы. СПб.: ЮрЦентПресс, 2001 г. 257 с

28. Ольшанский Д.В. Психология террора. М.: Академический проект, 2002 г. 320 с.

29. Петренко В.Ф. Основы психосемантики.- 2-е изд., доп. СПб.: Питер, 2005. 480с.

30. Петрищев В.Е. Заметки о терроризме. М.: Эдиториал УРСС , 2001 г. 288 с.

31. Почебут Л.Г.: Социальная психология масс. СПб.: Питер, 2004 г.

32. Психологи о терроризме. Круглый стол. // Психологический журнал. 1995 г. - Т. 16- №4-С. 37-48.

33. Психология и психопатология терроризма. Гуманитарные стратегии антитеррора. Сб. статей под ред. М.М. Решетникова. Восточно-Европейский Институт Психоанализа. СПб., 2004.

34. Пуховский H.H. Психопатологические последствия чрезвычайных ситуаций. М: Академический проспект, 2002 г. 288с.

35. Савинков Б. Воспоминания террориста. М.: Захаров, 2002 г.

36. Селье Г. Когда стресс не приносит горя. М.,1992 г.

37. Современный терроризм: анализ основных направлений. // Под ред. А.Е.Тараса. Киев.: Харвест, 2000 г.

38. Соснин В.А. Психологи о терроризме // Психологический журнал. 1995 г. - Т. 16. -№4. С. 37-48.

39. Соснин В.А., Нестик Т.А. Современный терроризм: социально-психологический анализ. М., Из-во Института психологии РАН, 2008 г. 238с.

40. Тарабрииа Н. В. Практикум по психологии посттравматического стресса. СПб.: Питер, 2001 г.-272 с.

41. Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб.: Питер Пресс, 1997 г.

42. Ястребов B.C. Терроризм и психическое здоровье (масштаб проблемы, толерантность населения, организация помощи) // Журнал неврологии и психиатрии. -2004. №6. - С.4 - 8.

43. A Military Guide of Terrorism in the Twenty First Century // US Military Handbook, № 1 (version 3.0), August 2005. - p. 280

44. Apolone G., Mosconi P., La Vecchia C. Post traumatic stress disorder (letter) // New England Journal of Medichine. 2002; p. 346.

45. Arndt J., Goldenberg J.L. The Worm at the Core: A Terror Management Perspective on the Roots of Psychological Dysfunction // Department of psychological science. Applied and Preventive Psychology. — 2005. — № 11. — P. 191—213.

46. Bandura A., Zimbardo P., Osofsky M. The Role of Moral Disengagement in the Execution Process // Law and Human Behavior. — 2005. — Vol. 29, № 4. — P. 371 — 393.

47. Bandura A. The Role of Selective Moral Disengagement in terrorism and counterterrorism. // Mogahaddam P.M., Marsella A.J. Understanding Terrorism: Psychological Roots, Consequences and Interventions. — Washington DC, — 2004. — P. 121 150.

48. Bandura A. Social Cognitive Theory of Mass Communication. // Media Effects: Advances and Research. — Hillsdale, N. J.— 2001 — P. 121-153.

49. Bandura A. Moral Disengagement in perpetration of inhumanities // Personality and Social Psychology Rewiev. — 1999. — № 3— P. 193-210.

50. Barnett J., Breakwell G.M. The Social Amplification of Risk and the Hazard Sequence: The October 1995 Oral Contraceptive Pill Scare. // Health, Risk, and Society — 2003. — № 3, —P. 301-314.

51. Borum R.,Psychology of Terrorism // Tampa: University of South Florida, 2004. p.79

52. Bruno S., Dominik R. Blood and Ink! The Common-Interest-Game between Terrorists and the Media // Institute for Empirical Research in Economics University of Zurich.— 2006. — №5, —P. 1 —23.

53. Buss A., Perry M., The aggression Questionnaire // Journal of Personality and Social Psychology. 1992. Vol. 63. P. 452-459.

54. Cohen R. Media coverage of acts of terrorism: Troubling episodes and Suggested Guidelines // Canadian Journal of Communication — 2005— Vol. 30. — P. 383 409.

55. Dixon P., Rehling G., Shiwach R., Peripheral victims of the Herald of Free Enterprise disaster//Journal Medical Psychology. 1993. 66: P. 193 - 202.

56. Durodie W., Wesseley S. Resilience or panic: the public response to a terrorist attack // The Lancet — Volume 360 — Issue 9349 —P. 1901 — 1902.

57. Fischhoff B. Assessing and Communicating the Risk of Terrorism // A. Teich, D. Nelson, S. Lita (eds.). Science and Technology in Vulnerable World — Washington DC. — 2002. — P. 51-64.

58. Fritzon K. Canter D. The Application of an Action System Model to Destructive Behaviour: The examples of Arson and Terrorism // Behavioral Sciences and Law, № 10, Vol.19, 2001, P. 657 —690

59. Ginges J. "Deterring the Terrorism: different anti-terrorism strategies from a psychological perspective". Terrorism and Political Violence, Vol.9, No.l (Spring 1997).

60. Gillis J. W. Coping after Terrorism // The Handbook for US Department of Justice, Washington DC. — 2001. — P. 4 11.

61. Goldenberg J. L., Pyszczynski T. Greenberg J., Solomon S. In the Wake of 9/11: The Psychology of Terror. — Washington, American Psychological Association —2003, — 225 P

62. Goldenberg, J.L., True W. R., Eisen S. A., Henderson, W. G. A twin study of the effects of the Vietnam War on posttraumatic stress disorder. // JAMA: Journal of the American Medical Association. 263(9), P. 1127-1232

63. Green B.L., Lindy J.P., Grace M.C. et al. Buffalo Greek survivors in the second decade: Stability of stress symptoms // American Journal of Orthopsychiatry. 1990.60. P. 43 — 54.

64. Greenberg J., Pyszczynski T., &. Solomon. S. (1986). The causes and consequences of a need for self-esteem: A terror management theory. In R.F. Baumeister (Ed.), Public self and private self (P. 130 — 212). New York: Springer-Verlag.

65. Greenberg J., Arndt J., Simon L., Pyszczynski T. & Solomon S. (2000). Proximal and distal defenses in response to reminders of one's mortality: Evidence of a temporal sequence. Personality and Social Psychology Bulletin.

66. Grieger T.A., Fullerton C.S., Ursano R.J. Posttraumatic stress disorder, alcohol use and perceived safety after the terrorist attack on the Pentagon // Psychiatric Service. 2003. V.54. № 10. P. 1380 — 1382.

67. Heldring M. Talking to the Public about Terrorism: Promoting Health and Resilience // Families, Systems & Health.—2004. — Vol. 22 — P. 67-71

68. Horowitz M. J. Disasters and psychological response to stress // Psychiatry Annual.l985.V.15.P.161 — 170.

69. Muddy L., Feldman S. The Consequences of Terrorism: Disentangling the Effects of Personal and National Threat // Political Psychology. — 2002 — №3 — P. 1—40.

70. Hudson R. "The sociology and psychology of Terrorism: Who becomes a terrorism and Why?". Library of Congress, Washington. — 1999 — 186 p.

71. Jeffrey I.R. "A Model of the Psychological Causes of Oppositional Political Terrorism" Journal of Peace Psychology, 2(2)-1996

72. Jenkin C.M. Risk Perception and Terrorism: Applying the Psychometric Paradigm // Homeland Security Affairs. — 2006. — Vol. II, № 2. — P. 1 — 14.

73. Jenkin C.M. and E.S. Cohn, "Attitudes toward terrorism: Scale development and implications,"// Journal of Peace Psychology — No. 2: — 2006 — P. 1 — 14.

74. Keinan G., Sadeh A., and Rosen S. Attitudes And Reactions to Media Coverage of Terrorist acts // Journal of Community Psychology. — 2002 — Vol. 31, №2. — P. 149 — 166.

75. Lucabo R., Kengemy J., Fucua E.: Terrorism- psychological and political aspects. www.esdp.org

76. Makfarlane. Posttraumatic morbidity of a disaster: A study of cases presenting for psychiatric treatment // Journal of Nervous and Mental Disease. 1996. 147. P.4 — 13.

77. MacGregor F. Risk perception and symptoms reporting // Risk Analysis. 1996. V. 16. P. 773-783. 1996.

78. Mathewson J. The Psychology Impact of Terrorist Attacks: Lessons Learned for Future Threats. — Washington DC. — 2002

79. McCauley C. Psychological issues in understanding terrorism and the response to terrorism. — Philadelphia. University of Pennsylvania — 2001, P. 1 40.

80. McCormick G.H. Terrorist Decision Making // Department of Defense Analysis, Naval Postgraduate School. — California, Monterey, 2003, — P. 473- 507

81. Moghaddam F.M., Marsella A.J. Understanding Terrorism: Psychological Roots, Consequences and Interventions. Washington DC — 2004.

82. Myrdal G. M. " The psychology of terrorism: Fanatical Identities." International Seminar on Nuclear War and Planetary Emergencies. Erice, Italy, 18-26 August 2002.

83. North C.S., Nixon S.J., Shariat S., et.al. Psychiatric Disorders among Survivors of the Oklahoma City Bombing // Journal of the American Medical Association. 1999.282.P. 775 — 762.

84. Pangi R. After the Attack: The Psychological Consequences of Terrorism // Perspectives on Preparedness — №7 — 2002 — P. 1—21.

85. Pfefferbaum B., Nixon S.J., Krug R.S. et al. Clinical needs assessment of middle and high school students following the 1995 Oklahoma City bombing. // Journal Psychiatry. 1999. 156: 1069— 1074.

86. Pfefferbaum B., Seale T.W., McDonald N.B. et al. Posttraumatic stress two years after the Oklahoma City bombing in youth geographically distant from the explosion // Psychiatry. 2000. 63: 358 — 370.

87. Pfefferbaum B., Nixon S.J., Tivis D., Doughtu D.E., Pynoos R.S., Gurwitch R.H., and Foy D/W. Television Exposure in Children after a Terrorist Incident // Psychiatry. 2001. 64(3). P. 202 — 211.

88. Pfefferbaum B., Seale T.W., Brandt E.N. Jr., Pfefferbaum R.L., Doughty D.E. Rainwater S.M. Media exposure in children one hundred miles from a terrorist bombing // Clinical Psychiatry.2003. 15: 1 —8.

89. Post J.M., Sprinzak E. "Terrorists in their own words", Terrorism and Political Violence. Vol. 15, No.I (Spring 2003).

90. Pyszczynski T., Greenberg J., Solomon S Why do we need what we need? A terror management perspective on the roots of human social motivation. Psychological inquiry, 1997, vol. 8,№1, 1 — 20

91. Ray M., Mallii P. Reactions of Indian Adolescents to the 9/11 terrorist attacks // The Indian Journal of Pediatrics. 2005. 72 (3). 217 — 221.

92. Ruby C. L. Are Terrorists Mentally Deranged? // Journal of social Issues and Public Policy, 2002. P. 15—37

93. Ruth E., Propper, R. Stickgold, Raeann K.Is Television Traumatic? Dreams, Stress, and Media Exposure in the Aftermath of September 11, 2001. Psychological Science. 2001. Vol. 18-Number 4. P.334 — 340.

94. Ryan A.M., West B. Effects of the Terrorism Attacks of 9.11.01 on Employee Attitudes // Journal of Applied Psychology. — 2003. — № 4. —P. 659 — 674.

95. Sandman P. M. Risk communication during a terrorist attack // http://www. hhs.gov.

96. Schiwing R. A Mental Model Proposed to Address Sustainability and Terrorism Issues // Risk Analysis, Vol 22, № 3, 2002. — P. 412 — 420

97. Schuster M.A., Stein B.D., Jaycox L., Collins R.L., Marshal G.N., Elliot M.N. et. al. A national survey of stress reactions after the September 11, 2001 terrorist attacks // New England Journal of Medicine. 2001. 345:1507 — 1512.

98. Shore J.H., Tatum E.L.,Volhner N.W. The mount St. Helens stress response syndrome. In disaster stress studies: New Methods and Findings. Washington, DC: American Psychiatry Press. 1986. P.77 —79.

99. Simeon D., Greenberg J., Knutelska M., Schmeidler J. , Hollander E. Peritraumatic reactions associated with the World Trade Center disaster. American Journal of Psychiatry. 160.1702 — 1705.

100. Simons C., R. Mitch. Labeling Public Aggression: When is it Terrorism? // The Journal of Social Psychology. — 2001. — № 2. — P. 245-251.

101. Sloan P. PTSD in survivors of an airplane crash: A clinic and exploratory research intervention // Journal of Traumatic Stress. 1988. 1. P.211 — 229.

102. Slovic P. Images of disaster: Perception and acceptance of risk from nuclear power. In Goodman G., Row W. (Eds.) Energy risk Assessment. London: Academic Press. 1979. P. 223 245.

103. Slovic P. Perceptions of Risk: Reflections on the Psychometric Paradigm // S. Krimsky, D. Golding (eds.). Social Theories of Risk. — Westport, CT: Praeger, — 1992. — P. 280 — 285.

104. Smith E.M., Robins L.M., Przybeck T.R., Goldring E. Psychological consequences of a disaster. In Disaster Stress Studies: New Methods and Findings, J.II. Shore (Eds.) Washington, DC: American Psychological Association. 1986. P. 49-76.

105. Solomon S., Greenberg J., Pyszczynski T. Pride and Prejudice: Fear of Death and Social Behavior // American Psychological Society. — 2000. — Vol. 9 — № 6. — P. 200 — 204.

106. Speckhard A. Inoculating Resilience to Terrorism: Acute and Posttraumatic Stress Responses in U.S. Military, Foreign & Civilian Serving Overseas After September 11 th. // Traumatology. June 2002. 8(2). P. 105 — 122.

107. Speckhard A. Acute Stress Disorder in Diplomats, Military and Civilian Americans Living Abroad Following the September 11 th Terrorist Attacks on America // Professional Psychology: Research & Practice. Apr. 2003. Vol.34(2).P.151 — 158.

108. Staub E. Notes of Terrorism: Origins and Prevention. Peace and Conflict.// Journal of Peace Psychology, 8(3), 2002.

109. Staub E.: Notes on Cultures of Violence, Cultures of Caring and Peace, and the fulfillment of Basic Human Needs. // Political Psychology, Vol.24, No.l, 2003

110. Terrorism in the United States. Counterterrorism Threat Assessment and Warning Unit Counterterrorism Division // US Department of Justice, FBI, 1999. p.68

111. The impact of terrorism on brain and behavior Executive Summary of Task Force Report. // American College of Neuropsychopharmocology. — 2004. — № 4 — P. 1 — 15.

112. Ursano R. J., Fullerton C.S., Norwood A.E. Terrorism and Disaster. Cambridge: University press. 2003.

113. Van der Kolk B.A. Psychological Trauma. Washington, DC: APA Press. 1987