автореферат и диссертация по педагогике 13.00.01 для написания научной статьи или работы на тему: Адыгская народная педагогика

Автореферат диссертации по теме "Адыгская народная педагогика"

/

КАЗАНСКИЙ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ

РГБ ОД

На правах рукописи

ШОРОВ Ибрагим Асхадович

АДЫГСКАЯ НАРОДНАЯ ПЕДАГОГИКА

13.00.01 —теория и история педагогики

Диссертация

на соискание ученой степени доктора педагогических наук в виде научного доклада о монографии «Адыгская народная

педагогика»

(Майкоп: Краснодарское книжн. изд-во, 1989. — 336 с.)

КАЗАНЬ. 1994

Работа выполнена на кафедре педагогики Адыгейского государственного университета.

Официальные оппоненты:

Заслуженный деятель науки Российской Федерации и Республики Татарстан, доктор педагогических наук, профессор ХАНБИКОВ Я. И.

Доктор педагогических наук, профессор ШУРТАКОВА Т. В. Заслуженный учитель школы Российской Федерации, доктор педагогических наук, профессор БУЗАРОВ К. И.

Ведущее учреждение: Институт развития личности Российской академии образования.

Зашита состоится « > /¿¿У, _ 1994 г.

часов на заседании специализированного совета Д.113.19.01 по присуждению ученой степени доктора педагогических наук при Казанском ордена Трудового Красного Знамени государственном педагогическом институте но адресу: 420021, г. Казань, ул. Межлаука, 1.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке института.

Доклад разослан «.

ъГ?.^ 1994 г.

Ученый секретарь специализированного совета

Г. С. ЗАКИРОВ

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Народные массы в процессе практической, трудовой деятельности накопили огромную сумму сведений о различных областях внешнего мира, ту сумму сведений и знаний, из которой вырастает наука. Так, например, народ накопил огромное количество сведений о целительных средствах, лекарственных травах и гигиенические навыки, а также по их практическому применению для сохранения здоровья, предупреждения и лечения болезней. Эти сведения передавались из поколения в поколение устным путем, они нашли отражение в народных обычаях, пословицах, поговорках, сказках, сказаниях, преданиях и закреплены в ряде письменных источников. Сведения, накопленные народной медициной, отражены в произведениях крупнейших врачей Древнего мира — Гиппократа и Га-лена, а в последующем — в трудах Ибн-Снны и др. Научная медицина применяла и применяет многие лечебные средства и методы народной медицины, например, иглотерапию. Задолго до открытия в 1796 г. английским врачом Э. Дженнером оспопрививание применялось в народной медицине адыгов (черкесов)1. Научная медицина в странах СНГ берет из тысячелетнего народного опыта все ценное и рациональное.

Особенно велика роль народных масс в возникновении и развитии педагогической культуры. Воспитание осуществлялось уже на ранних ступенях развития человечества. Вначале оно происходило в процессе всей жизнедеятельности человека, в процессе труда. Сопровождая матерей и отцов на охоту, рыбную ловлю, на сбор кореньев и ягод, дети непосредственно приобретали и опыт подобной деятельности, который дополнялся соответствующим обучением»2. Применение примитивных орудий труда и все расширяющееся и усложняющееся сознательное из-

' См. об этом: Гельвеции Клод Адриан. Сочинения: В 2 т. М.: Мысль, 1974. Т. 1. С. 255; Абри де ла Мотрэ. Путешествие господина Абри де ла Мотрэ в Европу, Азию и Африку // Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII—XIX вв. Нальчик, 1974. С. 142—143.

2 Педагогика. Под ред. Г. Нойнера, Ю. К. Бабанского. М.: Педагогика, 1984. С. 10.

готовление их повлекли за собой необходимость передачи трудовых знаний, умений и опыта подрастающим поколениям. В дальнейшем в связи с развитием производительных сил и обогащением трудового опыта людей усложняется и воспитание. Оно становится многосторонним и планомерным. В связи с этим теперь возникает необходимость накопления и передачи из поколения в поколение опыта воспитания. Так зародилась и развивалась педагогическая мысль народа.

До возникновения письменности народные идеи и опыт воспитания передавались из поколения в поколение-в процессе практики воспитания и в произведениях устного народного творчества. Сказки, сказания, поговорки, пословицы, предания и песни являются выдающимися памятниками народной педагогики. В них оригинальнейшие педагогические мысли. Из них мы узнаем, что «уже с глубокой древности у народа были известные взгляды на воспитание и обучение подрастающих поколений, осознанные цели и задачи воспитания и обучения их, определенное содержание обучения и образования, а также и оригинальные пути и средства воздействия на юное поколение, чтобы формировать его в том направлении, в каком более всего были заинтересованы трудящиеся массы»1. Замечательным подтверждением этого может служить героический эпос адыгов (черкесов) «Нарты». В нем каждый эпизод, каждая строфа несет воспитательную и образовательную нагрузку. Это в первую очередь большого значения нравственно-этические идеи: трудолюбие, единство рода и племени, согласие в семье, патриотизм, гуманные взаимоотношения между людьми, ненависть к врагу, почтительное отношение к старым людям, как носителям и хранителям национальных традиций, забота о детях и их воспитаие, честность, смелость, благородство и др. Это одновременно передача и эстетических идеалов, предполагающих красоту родной природы, красоту национальной одежды, воинских доспехов, красоту борьбы и побед, эстетическое богатство многочисленных национальных праздников, красота взаимоотношений между людьми. «Нарты» — педагогическая сокровищница адыгов. Эпос носит ярко выраженный педагогический характер. Богатство педагогических идей этого великолепного творения народного ума достойно восхищения. В «Нартах» много педагогических проблем. Однако на наш взгляд более всего четко поставлены такие проблемы: рождение и воспитание детей как необходимое условие поступательного движения народа и общества; многосторонняя подготовка моло-

1 Волков Г. Н. Этнопгдагогика. Чебоксары, 1974. С. 41.

[.ежи к жизни — цель воспитания; закономерности формирова-шя личности в деятельности и борьбе и др.

В дальнейшем народная педагогика развивалась вместе сЛ ювершенствованием трудового опыта тг воспитательной прак-■ики людей, обогащалась новыми идеями. Позднее в период тановления и прогресса педагогической науки народные идеи [ опыт воспитания привлекали к себе внимание исследователей. Народная педагогика обогащала педагогическую науку и, в :вою очередь, сама обогащалась. Так, например, в «гениальном :интезе педагогики Коменского слились сокровища народной [ешской педагогики, в особенности демократические, народно-[едагогические традиции протестантских общин, братств; ан-'нчное наследие, педагогические идеи социальных утопий с их [редвосхищением равного для всех, всеобъемлющего и ори-:нтированного на труд, на подготовку к практической жизни юспитания»1.

Великий швейцарский педагог-демократ И. Г. Песталоцци ыводы в своих трудах «Как Гертруда учит своих детей», «Лин-ард и Гертруда» дает как результат обобщения педагогическо-о опыта необразованной крестьянской семьи. Изучая эти руды, мы убеждаемся в том, что великий педагог высоко ценил [ародные идеи и опыт воспитания подрастающего поколения, :то он стремился организовать общественное воспитание с уче-ом народного опыта семейного воспитания.

Особенно высоко идеи и опыт народного воспитания оцене-"' [ы в педагогической системе великого русского педагога

Д. Ушннского. Он ввел в педагогику понятие «Народная пе-.агогика» и считал невозможным проводить общественное восстание без учета народности. Зачатками народной педагоги-;и он считал народные сказки, былины, пословицы, поговорки, агадки и т. д. В родной речи, по его мнению, заключена вся стория народа, весь его опыт, его нравственные и эстетические деалы и оценки, его отношение к Родине, его чаяния и надеж-,ы, в том числе его опыт и идеи воспитания. Поэтому родной :зык он называл «величайшим народным наставником, учив-шм народ тогда, когда не было еще ни книг, ни школ, и про-олжающим учить его до конца народной истории»2.

К. Д. Ушинский считал, что и педагогическая наука долж-:а опираться на идеи и многовековой опыт народного воспи-ания.

1 Хофман Ф. Мудрость воспитания. Педагогия. Педагогика: // Очерки раз-ития педагогической теории / Перевод с нем.—М.: Педагогика, 1979. С. 59.

2 Ушинский К. Д. Родное слово // Пед. соч.: В 6 т. М.: Педагогика, 1988. . 2. С. 110.

За последние десятилетия в нашей стране и в других странах появилось значительное количество исследований по народной педаг<?гике разных национальностей. Почти во всех республиках Российской. Федерации и СНГ работают учелые в этом направлении. В результате родилась специальная облает! педагогической науки, называемой этнопедагогикой, основным и глацньш объектом которой является народная педагогика. Среди этнопедагогических исследований ученых-педагогов имеются работы и по народной педагогике адыгских народов (адыгейцев, кабардинцев и черкесов). В первых иаучно-педагоги-ческих исследованиях, например, в статьях Ю. К. Намитокова1 и В. В. Смиренина2 в общих чертах рассматриваются, в основном, вопросы нравственного воспитания в адыгской народной педагогике, были написаны диссертации и работы монографического характера3.

Однако еще не было цельного и углубленного научно-педагогического исследования, охватывающего основные проблемь адыгской народной педагогики, опирающегося на различные жанры и варианты материалов устного народного творчества этнографические и исторические источники, народные обычаи обряды, традиции, игры, памятники материальной культуры Эти обстоятельства и потребность педагогической практики I соответствующих научно-методических рекомендациях по ис пользованию прогрессивных идей и опыта народного воспитания обусловили выбор темы исследования — «Адыгская народная педагогика».

Цель работы. Основной целью исследования являлось все стороннее выявление прогрессивных идей и опыта воспиташи адыгских народов и приведение их в определенную систему. Е соответствии с этой целью в исследовании были поставлень следующие основные задачи:

1 Намитоков 10. К. Адыгейская народная педагогика о воспитании дс тей // Сб. статей каф. педагогики и психологии Адыгейского пединститута Майкоп, 1957. Вып. I.

2 Смирении В. В. К вопросу о кабардинской народной педагогике I Учен. Зап. Северо-Осетннского пединститута. Орджоникидзе, 1959. Т. 23.

3 Стародубцев А. А. Народные физические упражнения н игры адыгов 1 XIX и начале XX вв.: Дис. ...канд. пед. наук. М., 1960; Шоров И. А. Иде: умственного и нравственного воспитания в адыгском устном народном твор чсстве: Дне. ... канд. пед. наук. Тбилиси, 1969; Никитина О. Г. Элемент! народного творчества в эстетическом воспитании школьников (на материал работы адыгейских школ): Дис. ...канд. пед. наук. Тбилиси, 1974; Шс ров И. А. Идеи нравственного воспитания в адыгском устном народно: творчестве. Ростов-на-Дону: РГПИ, 1977; А1афедзев С. X. Очерки трудовог воспитания адыгов. Нальчик: Эльбрус, 1984; Шоров И. А. Идеи умственног воспитания в адыгском устном народном творчестве. Ростов-на-Дону; РГП1 1987.

— кратко охарактеризовать опубликованные работы по вопросам адыгской народной педагогики и определить пути дальнейшего исследования ее проблем;

— определить круг вопросов адыгской народной педагогики и, по возможности, точно установить их отражение в образцах устно-поэтического творчества народа, в этнографических и исторических материалах, в народных обычаях, традициях, обрядах, играх, в памятниках материальной культуры;

— систематизировать основные идеи воспитания, бессистемно рассыпанные в памятниках народной педагогики и, по возможности, выявить запас знаний адыгских народов в области воспитания;

— показать, что богатства народной педагогики адыгов являлись школой воспитания, которую на протяжении столетий в полной мере использовали многие поколения, в том числе передовые писатели, просветители, философы и другие;

— обобщить передовой опыт учителей и показать возможности использования прогрессивных идей и опыта народной педагогики в учебно-воспитательной работе школы;

— проанализировать учебники для адыгских школ разных лет и дать советы по рациональному использованию материалов народной педагогики учителям, авторам учебников, составителям программ, детским писателям;

—■ дать определенный фактический материал как преподавателям-воспитателям, так и историкам, этнографам, психологам, литературоведам и другим специалистам, так как в объекте исследования отражены не только идеи воспитания, но и различные стороны жизни народа.

Методы исследования. Для разрешения поставленных задач использованы: работа над первоисточниками, анализ литературных и архивных материалов, педагогические наблюдения, беседы и опыт.

В качестве первоисточника прочитано и проанализировано свыше 6000 пословиц и поговорок в различных вариантах (адыгейских, кабардинских и черкесских), свыше 300 народных сказок, эпос «Нартхэр» в различных вариантах и изданиях (свыше 700 единиц), свыше 400 загадок, свыше 100 народных, песен, в числе которых: героические песни, посвященные героям нартского эпоса, освободительного движения, борьбы адыгов за свою свободу и независимость; песни-благопожелания (хъо-хъухэр); трудовые; песнн-жалобы; женские песни-плачи; шу' точные песни; песни любви; детские песни и другие. Проанализировано большое количество скороговорок, примет, пестушек, игр.

. Просмотрены также неопубликованые еще образцы фольк .лора и архивные документы, хранящиеся в рукописном фонде Адыгейского НИИЭЯЛИ.

Прочитаны и проанализированы образцы адыгской детскоГ литературы, школьные учебники, учебные программы и большое количество книг, статей и исследований, связанных в определенной степени с темой исследования. Наиболее характерные материалы из них указаны иами в списке использованной лите-.ратуры.

Для более полного выяснения и дополнения отдельных вопросов исследования мы . обращались к материалам из жизш: народа, к его обычаям, к его играм и к материалам этнографического, археологического и исторического характера.

Нами проведено множество бесед, наблюдений и опытов с целью выяснения отношения учащихся к идеям народной педагогики, выяснения влияния этих идей на развитие их мышления и воображения, на расширение их умственного, нравственного и эстетического кругозора, на развитие речи, а также с целью выяснения эффективности и Степени использования идей и опыта народной педагогики в учебно-воспитательном процессе. Педагогическому наблюдению подвергнуто около 500 уроков, с 300 учениками и учителями проведены беседы. В некоторых школах, как например, в республиканской гимназии № 1 (ди--ректор заслуженный учитель школы Российской Федерации Бижев С. X.) были проведены самостоятельные работы на различные темы: «Чему учит вас адыгский фольклор?», «Какие вы ^знаете адыгские пословицы о значении грамотности и образования?» и другие. Таким образом мы старались выяснить отношение молодого поколения к народным идеям воспитания и .определяли их педагогическую значимость. С этой же целью по нашему предложению в отдельных школах учителями организовывались разнообразные вечера, читательские; конференции, викторины, выставки и другие мероприятия.

..Новизна работы. В исследовании впервые определен круг проблем адыгской народной, педагогики, в более или менее полном виде выявлены и приведены в систему идеи и опыт адыгской народной педагогики.

Первыми исследователями идей и опыта народной педагогики А. Ф. Хинтибидзе, Г. Н. Волковым, Я. И. Ханбиковым, А. Ш. Гашимовым и другими были определены теоретические л методологические принципы изучения и использования многовекового опыта народных масс в области воспитания, выделен круг проблем народной педагогики, в основном, общих для любой народной педагогики.

Однако «каждый народ имеет свой "особенный идеал человека и требует от своего воспитания воспроизведения этого идеала в отдельных личностях. Идеал этот у каждого народа ■соответствует его характеру, определяется его общественной жизнью, развивается вместе с его развитием, и выяснение его составляет главнейшую задачу каждой народной литературы.

Всякий народ в своей литературе, начиная песней, пословицей, сказкой и оканчивая драмой и романом, выражает свои убеждения в том, каков должен быть человек по его понятию. Он украшает этого идеального человека всеми лучшими качествами души своей...»1

Руководствуясь этими указаниями великого педагога К. Д. Ушинского, в исследовании впервые определен круг проблем адыгской народной педагогики, в более или менее полном виде выявлены и приведены в систему взгляды, идеи и опыт адыгской народной педагогики. Выводы, сделанные в исследовании по общим вопросам воспитания, по вопросам умственного, нравственного, трудового, эстетического и физического воспитания, могут обогатитьэтнопедагогику адыгских народов.

Научное и практическое значение исследования. Результаты могут оказаться полезными для написания школьных учебников и учебных пособий по таким новым дисциплинам в учебном плане адыгских школ как «Культура и традиции адыгов», «Адыгская этика» (для 9-х классов), «Адыгская народная педагогика» (для 10-х классов); учебных пособий по различным •вопросам этнопедагогики адыгских народов для педагогических институтов, факультетов, университетов и училищ. Они могут быть также использованы в лекционных курсах вузов и техникумов Адыгеи, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии при преподавании педагогики, психологии, истории педагогики, спецкурса «Этнопедагогика адыгских народов».

Апробация работы. Основные положения исследования докладывались на ежегодных итоговых научных конференциях внутри Адыгейского государственного педагогического института, на научных конференциях (Пятигорск, 19822; Орджоникидзе, 1985; Орджоникидзе, 1987; Орджоникидзе, 1988и др.), на научно-практических конференциях, проводившихся на базе передовых школ республики Адыгея на различные темы («Вопросы оптимизации учебно-воспитательного процесса в сельской национальной школе»—Мамхегская СШ Шовгеновского района, 1975; «Трудовое

1 Ушинский К. Д. Педагогические соч.: В 6 т. М.: Педагогика, 1988, Т. 1. С. 228.

2 См. об. этом: Советская педагогика. 1983, № 8. С. 137.

обучение, воспитание и профессиональная ориентация сельских школьников» — Теучежхабльская СШ № 8 Теучежского района, 1979 и другие).

Практическое приложение результатов исследования осуществлялось в трех направлениях: в области подготовки педагогических кадров путем создания спецкурса «Этнопедагогика адыгских народов; в области адресованной учительской общественности методической пропаганды путем подготовки соответствующих пособий, а также статей и лекций; в области участия в практическом руководстве школами посредством учета результатов исследования при разработке учебно-методической документации.

Еще в 1973 г. по нашему предложению решением кафедры педагогики и совета филологического факультета Адыгейского пединститута в учебный план указанного факультета был включен спецкурс «Этнопедагогика адыгских мародов». В 1977 г. было выпущено по решению редакционно-издательского совета Ростовского-на-Дону государственного педагогического института учебное пособие «Идеи нравственного воспитания в адыгском устном народном творчестве», в 1987 г. — «Идеи умственного воспитания в адыгском устном народном творчестве»; в 1989 г. — «Идеи эстетического воспитания в адыгском устном народном творчестве»; монография «Адыгская народная педагогика»; в 1993 г. — учебное пособие «Этнопедагогика адыгских народов». С 1991—92 учебного года спецкурс читается автором исследования и на других факультетах. По программе, составленной нами,спецкурс «Этнопедагогика адыгских народов» читается и в Адыгейском педагогическом училище им. X. Андрухаева.

С 1992—1993 учебного года народная педагогика как учебный предмет преподается во всех адыгейских школах республики.

Печатная и устная пропаганда методических рекомендаций, добытых в исследовании, адресованная учителям и другим работникам школы, ведется с помощью вышеуказанных пособий; через научно-практические конференции, проводимые на базе передовых школ; через выступления автора исследований на страницах республиканских газет, по радио и~телевидению.

Начиная с 1967 года, автор настоящего исследования опубликовал ряд статей в сборниках, посвященных специфике учебно-воспитательной работы в национальной школе, в журналах и газетах Адыгейской, Кабардино-Балкарской и Карачаево-Черкесской Республик. Кроме того, по проблемам адыгской народной педагогики автор систематически выступал с лекциями

и беседами перед учительской аудиторией, на страницах местных газет и журналов и по республиканскому радио. Было выступление и по республиканскому телевидению.

Еще одним важным направлением практического использования результатов исследования стала разработка учебных планов и программ для республиканской гимназии-интерната, в которой мы принимали участие в качестве автора учебных программ по адыгской этике (для 9-го класса) и адыгской народной педагогике (для 10 и 11 классов). Кроме этого автор исследования с 1989—1990 учебного года преподает учебный предмет «Народная педагогика» в 10—11 классах республиканской гимназии с использованием вышеназванных пособий и монографий «Адыгская народная педагогика».

Таковы основные практические приложения результатов проведенного нами исследования.

Структура и основное содержание монографии. Монография состоит из введения и шести глав. Во введении рассматривается постановка проблемы, обосновывается ее актуальность, излагаются основные исходные положения, задачи и методы исследования.

В первой главе — «Общие вопросы Боепитания в адыгской народной педагогике» — на основе конкретных фактов из отдельных памятников народной педагогики показано, что основная идея в них — это воспитание человека. Среди материалов народного творчества автор больше всего опирается в главе на материалы фольклора и уделяет особое внимание выяснению следующих вопросов:

— взгляды адыгских трудящихся на рождение и воспитание детей;

— сущность воспитания в понимании адыгской народной педагогики;

— цель воспитания;

— взгляды народа на роль наследственности, среды и воспитания в формировании личности;

— наличие в адыгской народной педагогике принципов воспитания;

— возрастная периодизация жизни человека в народной педагогике.

Адыгская народная педагогика считает, что рождение и воспитание детей, наряду с трудовой деятельностью является одним из важнейших проявлений общественной жизни людей. Без рождения и воспитания детей нет будущего у народа («Щ1эблэ къызыщ1эмыхъуар лъэпкъ хъуркъым» — «Кто не

имеет молодого поколения, у того нет будущего»). Многочисленные благопожелания (Хъуэхъухэр, хъохъухэр), свадебные песни, народные приметы и другие фольклорные материалы, а также этнографические сведения говорят о том, что адыгские трудящиеся с благоговением относятся к рождению детей. Старшие поколения должны были передавать сбой опыт младшим поколениям, т. е. воспитывать подрастающее поколение к труду, так как рождение и воспитание детей осознавалось адыгскими трудящимися как задача, необходимая не только для продолжения рода, но и для улучшения условии жизни. Поэтому парод говорит: «Улъхуэнщ-уп1энщ» («Родить-воспитать»), Воспитанию народ придает огромное значение в развитии человека. «Ц1ыхур ц1ыху ш1ыжщ», — говорят адыги, что значит «человека делает человеком человек», т. е. воспитание (можно сравнить с мыслью Я. А. Коменсксго: «всем рожденным людьми, безусловно, необходимо воспитание для того, чтобы они были людьми...»). Идея о важной роли воспитания содержится в произведениях нартского эпоса, в сказках, свадебных и колыбельных песнях, пословицах. Во Есех этих материалах утверждается мысль, что каким станет ребенок в будущем зависит от воспитания («Уик1алэ зэребгъас, уил1 зэресагъ» — «Твой сын :будет таким, как ты воспитаешь, а твой муж — таким, как его воспитали», «К1алэм ебгъэлъэгъурэр нгъогу», — «Что покажешь ребенку, то его дорога», «Янэ ихабзэ ыпхъу ибзыпхъэ»— «Привычки матери — выкройка для дочери» и др.). Воспитание человека дело трудное, связано с лишениями («Ц1ыф зып1у ц1ыф уасэ хэны», «Ц1ыху зып1 цыху уасэ хон» — «Тот, кто воспитывает человека, лишается того, что стоит человек). Оно требует от воспитателей постоянного самоконтроля, самосовершенствования в своей нравственности и искусстве воспитания. В главе анализируются материалы, раскрывающие сущность воспитания, и дается его определение в понимании народа. Воспитание (п1уныгъэ) — многостороннее явление, которое объединяет уход за ребенком, защиту его жизни и здоровья, сознательное воздействие на него со стороны других людей с целью привить ему определенные качества и подготовить к жизни.

По адыгской народной педагогике основная цель воспитания заключается в подготовке всесторонне развитых людей, способных преодолевать любые трудности в жизни. Эта идея выражена в многочисленных фольклорных материалах: пословицах и поговорках, свадебных и колыбельных песнях, народных приметах, сказках и сказаниях, особенно в сказаниях о главном герое героического эпоса «Нартхэр» Саусырыкъо (Сос-рыкъуз) и других материалах. Воспитательница Саусырыкъо

(Сосрыкъуэ) Сатанай-гуащэ, провожая своего воспитанника (къан) на хасу нартов, говорит такие слова: 1уэхуу къэхъур пхуэлъэк1ыу, Л1ы ухъункЬ солъа1уэ.

Далее в главе излагаются взгляды адыгов на задачи воспитания, на содержание понятия «всестороннее воспитание». В понимании народа в задачи всестороннего развития подрастающего поколения входят умственное, нравственное, трудовое, эстетическое и физическое воспитание.

Из своего многовекового опыта воспитания адыги сделали вывод о том, что формирование и развитие человека имеет свои закономерности. По этому вопросу в адыгской народной педагогике существуют различные точки зрения. Одна из них реакционная, отсталая, рожденная классовыми интересами эксплуататоров, утверждающая, это в развитии человека главную роль играют наследственные данные («Щхьэж инат1э итхам хуэ-зэнщ» — «Каждый встретится с тем, что у него написано на лбу», «Щхьэзыф1зф1 шхьэзыф1эф1 къелъхуж» — «Себялюбец рожает себялюбца», «Тхьэм ыухыгъэм уш1ок1ын плъок1ыщ-тэп» — «Не избежишь того, что предопределено богом» и др.). Такая идея служила правящим классам, она обосновывали их господствующее положение в обществе, обрекала трудящиеся массы на пассивность. Другая точка зрения — прогрессивная, демократическая, выработанная многовековым опытом народа. Она утверждает, что дети появляются на свет, обладая природными задатками, унаследованными от родителей пли предков (сказание «Хъымыщ и къуэ Батэрэз и сабыйгъуэр» — «Детство сына Химиша Батэрэза», сказание «Ашэмэз и сабий-гъуэр» — «Детство Ашамеза», народные приметы и другие материалы) , но сами по себе эти наследственные данные еще не решают, что будет представлять собой человек, когда вырастет («Хэти 1ушэу къэхъурэп» — «Никто умным не рождается», «Уик1алэ зэребгъас, уижъ зэресагъ» —■ «Твой сын будет поступать, как ты его воспитаешь, а твой старый — так, как его воспитали» и др.). Многое зависит от среды и воспитания (сказка «Мыла-жьэрэр агъашхэрзп» — «Кто не работает, того не кормят», пословицы «Ц1ыфым ахэмыхьэгъахэмрэ къамылъфыгъахэмрэ зэ-фэдэх» — «Что не общался с людьми, что не родился еще — одно и то же», «Цубэмэ ахэтыр цуш1у мэхъу» — «Бычок, который находится среди многих быков, становится хорошим быком» и другие). Такая точка зрения народной педагогики является правильной и может сыграть положительную роль в современной теории и практике воспитания.

Считая воспитание ведущим фактором развития человека,

народная педагогика выработала определенные положения, которые определяли общее направление воспитательного процесса, методы воспитания. Их можно назвать принципами воспитания. К ним относятся: природосообразность, учет возрастных и индивидуальных особенностей детей. В главе, да и в последующих главах исследования приводятся многочисленные памятники адыгской народной педагогики, свидетельствующие об использовании народом принципа природосообразности. Народная педагогика постоянно ссылается на примеры из жизни природы и хозяйственной деятельности людей для обоснования тех или иных воспитательных идей. Например, желая доказать, что воспитание человека с наибольшей пользой происходит в раннем возрасте, народная педагогика говорит: «Чы рапш1э умыгъэшмэ, бжэгъу хъуа ужь пхуэгъэшыжынкъым» («Если не согнешь, пока ХЕоростпна, не сможешь согнуть, когда будет колом»). Народ стремится установить общие закономерности природы, одинаково проявляющиеся, по его мнению, в жизни растений, животных и людей, и делает выводы по отношению к воспитанию, подтверждая такими параллелями правильность своих положений, полученных в результате многовекового опыта.

В адыгской народной педагогике существовало деление человеческой жизни на периоды, характеризующиеся своеобразием психо-физиологических признаков в том или ином возрасте: 1) детство («ц1ык1угъо»), 2) юность («к1элэгъо», «ш1элэгъуэ»), 3) зрелость («зэманыгъо», «зэманыгъуэ»), 4) старость («жъы-гт.о», «жьыгъуэ»). В основу возрастной периодизации адыгская народная педагогика кладет и виды деятельности, возможные в том или ином возрасте. Возрастная периодизация служила интересам лучшей организации дела воспитания.

Народная педагогика понимала, что каждый человек имеет свои особенности мышления, проявления чувств, интересы и способности, идеалы и черты характера и т. д. («ЦДыфымэ ашъохэр зэрэзэфэмыдэм фэдэу агухэри зэфэдэп» — «Как неодинаковы люди внешне, так неодинаковы и их сердца»). Поэтому в обучении и воспитании народная педагогика придает большое значение учету индивидуальных особенностей личности.

Во второй главе — «Умственное воспитание в адыгской народной педагогике» — говорится о взглядах адыгов на понятие «ум» («акъыл»), «умственное воспитание» — его содержание цель, значение, методы и средства.

В результате исследования и систематизации мыслей, выраженных в различных формах в материалах устного народного творчества, становится ясным, что в адыгской народной пе-

дагогике ум характеризуется как способность человека к познанию мира, ставить цели, принимать рационально обоснованные решения и контролировать деятельность по их достижению, оценивать различные ситуации, возникающие в окружающем мире. Об этом свидетельствуют народные пословицы: «Акъылыр сыдрэ 1офи ылъапс», «Акъылыр 1уэхум н лъапсэщ» («Ум — основа всякого дела»), «Акъыл зи1эр зэк1эмп як1эсэн» («У кого ум, тот опора для всех»), «Акъылыр чыжьэу маплъэ, нэр ащ илъагъо рэк1о», «Акъылыр жыжъэу маплъэ, нэр абы и лъа-гъуэм ирок1уэ» («Ум глазам тропу пролагает, а глаза следуют за ним»), «Акъылыш1ом делэми бзэ къыфегъоты» («Умный и с дурным находит общий язык»), «Акъыл зи1эм къулай и!» («У кого есть ум, у того есть и способ») и другие. Вышеот-меченные особенности ума содержатся и в сказках «Зым нахьи зыр нахь 1уш» («Один догадливее другого»), «Шъуз ябгэр» («Сварливая жена»), «Къуйжьыерэ иныжъхэмрэ» («Куйжий и великаны») и других.

В ряде сказок мудрая девушка испытывает, насколько рассудителен и разумен юноша, который должен стать ее мужем. Юноша, выдержавший испытание, становится мужем мудрой девы и заслуживает уважение народа. Таковы, например, сказки «Трам ц1ык1умрэ пшъэшъэш1умрэ» («Молодой Трам и хорошая девушка»), «Зэдэмыпщым ыкъу» («Сын князя Зэдэма») и др. В исследовании эти примеры сравниваются с образцами сказок подобного содержания из фольклора соседних народов. Например, в абхазской сказке «Мудрая сноха» и в абазинской «Как отец нашел сыну хорошую жену» девушки проходят испытание по уму. Перед ними ставятся трудноразрешимые и да-.ке неразрешимые задачи и вопросы.

Анализ этих сказок приводит нас к выводам о том, что народная педагогика проявляла большой интерес к проблеме качества ума человека. Многие вопросы, которые ставятся перед испытуемыми, допускают возможность получения ответов, далеко отклоняющихся от привычных, возможность построения предположений для объяснения тех или иных явлений, ситуаций. Многие трудные обстоятельства, в которые попадают герои сказок, требуют от них быстроты мышления, оригинальных решений. Немало в материалах фольклора таких ситуаций, когда поставленные перед персонажами задачи решаются с использованием их прошлого опыта, а также когда имеющийся опыт приходит в столкновение с требованиями задачи. В ряде произведений народ показывает, что ум человека должен проявляться в способности переноса приобретенных знаний в новые ситуации.

Поэтому адыги с древнейших времен в человеке высоко ценили ум, мудрость, знания: «Акъыл зн!эм нмы1э щы1эп.->, ■«Акъыл зи1эм имы1э щы1зкъым» («У кого есть ум, у того есть все»), «Акъылыр былымымэ анахь лъап!» («Ум дороже всякого богатства»), «Акъыл остына, хьаури былым остына? — ■>е1оы, «акъыл къысэти, былым сэ къэзгъотыжьыщт», ■— ы1уагъ», «Акъыл уэстын, хьэмэрэ былым остын? щыжи1эм,' «акъыл къы-зэтн, былым сэ къэзгъотыжьынщ , — жи1ащ» («На вопрос: «что тебе дать, ум пли богатство?» — был ответ: «мне дай ум, а богатство я сам найду»). Высокая оценка ума народом получила отражение и в сказках. Например, в сказке «Л1ыжъым ыкъуищ» («Три сына старика») прямо говорится, что ум — это золото.

Исходя из такого взгляда на значение ума для человека, адыгская народная педагогика всегда призывала родителей к тому, чтобы воспитать детей, дать им ум, а не стремиться накопить им богатство. Эту мысль народ выразил в пословицах: «Къош1уи уфэмылажь, пхъуш1уи уфэмылажь», («Не трудись ни для хорошего сына, ни для хорошей дочери», т. е. не трудись ради накопления им богатства), «Къуэф1ым адэ шДэин ухуэмылъыхъуэ» («Не ищи отцовского наследия для хорошего сына»), «Былым къыпщ1ын нэхърэ быныф1 къыпщ1ын» («После своей смерти лучше оставить хороших детей, чем богатство») и др. С этой мыслью народа мы встречаемся и в сказках «Тым ыкъо 1уш зэриш1ыгъэр («Как отец научил сына уму-разуму»), «Л1ыжъым ыкъуищ» («Три сына старика») и других. В свое время на это явление (происходящее от слепой любви родителей) обратил внимание великий русский педагог К. Д. Ушин-ский. «Отец, человек, проложивший сам себе дорогу, трудится, бьется из всех сил, чтобы избавить своих детей от необходимости трудиться, и, наконец, оставляет им обеспеченное состояние. Что же приносит это состояние детям? Оно весьма часто не только бывает причиной безнравственности в детях, не только губит их умственные способности и физические силы, но даже делает их положительно несчастными... О дельном воспитании он не заботился: к чему оно? — были бы деньги! Пусть-де воспитывается тот, у кого их нет»,—писал он'. Эти мысли великого педагога вполне сходны с идеями народной педагогики о значении ума и умственного воспитания в жизни человека и подтверждают верность последних.

В основе ума, по народной педагогике, лежат знания. Ум человека помогает ему приобретать зияния о природе вещей и яв-

1 Ушинский К. Д. Труд в его психическом и воспитательном значении // Пед. соч.: В 6 т. М.: Педагогика, 1958. Т. 2. С. 11.

лений мира. Умный человек всегда стремится к знаниям. И этим знаниям, которые может воспринять ум человека, Нет предела: «Акъыл зи1эр еджэнк1э ирикъуркъым», «Акъыл зн1эм едЖэ-ныр ригъэкъурэп» («Умный человек ученьем не насытится»), «Акъылым уасэ и1эп, гъэсэныгъэм гъунэ и1эп» («Ум не имеет цены, а ученье — предела»). Идею, выраженную в этих материалах, можно сравнить с мыслью Я. А. Коменского: «Пусть будет дано человеку прожить тысячу лет, в течение которых он, всегда научаясь чему-либо новому, постигал бы одно из другого; и все-таки он будет иметь еще место для восприятия предметов. Ум человеческий отличается такой восприимчивостью к познанию, что представляет собой как бы бездну»1. Вместе с тем в адыгской народной педагогике есть идея, утверждающая, что знания в свою очередь развивают умственные способности человека: «Акъылым янэр гупшыс», «Акъылым ианэр гупсысэщ» («Мышление •—• мать разума»), «Акъыл зи1эр акъылынчъэми еджэнджэшы», «Акъыл зи1эр акъылыпшэми йочэнджэщ» («Умный человек и с глупым посоветуется»), В этих материалах отразились мысли о том, что стремление к знанию •—• врожденное качество человека, и это стремление человека к знаниям, его психическая и физическая деятельность по освоению мира развивают силы его ума; что учение — важнейшее средство приобретения знаний; что образование имеет огромную силу и большие возможности в подготовке человека к жизни.

По адыгской народной педагогике умственные способности формируются в процессе взаимодействия с миром, зависят от усилий самого человека. Об этом свидетельствуют пословицы: «Акъылыр ящэркъым, къащэхуркъым — зыхалъхьэ» («Ум не продают и не покупают, а вбирают в себя (читай: «из жизни, из окружающей действительности». — И. Ш.)», «Ц1ыфым ахэ-мыхьэгъахэрэ къамылъфыгъахэрэ зэфэдэ», «Ц1ыхум яхэмыхьэм-рэ къамылъхуамрэ зэхуэдэщ» («Кто не бывает в людях, подобен нерожденному»), «Псыик1ыгъом 1усым, псым ип1алъэ еш1э» («Живущий у переправы знает характер реки»), «Псы 1уфэм щыпеэум бдзэжьей зыхэсыр ешДэ» («Кто живет у реки, тот знает где водится рыба») и другие. Из этих пословиц мы ясно видим, что умственные способности, знания человека народ-пая педагогика связывает с тем, что он наблюдал, с чем сталкивался, испытывал и пережил в жизни. Иначе говоря, народ прямо утверждает, что ум — это сумма знаний.

1 Комепский Я. А. Избр. пед. соч.: В 2-х т. Т. 1. — М.: Педагогика, 1982. С. 272.

Признавая значение наследственности в умственном развитии человека, народная педагогика, однако, утверждает, что каждый человек способен к умственному развитию. «Зым фэ-мыш1у хьадрыхэ к1орэп» («На тот свет Не идет ни один, который был бы не способен на что-нибудь»), — говорит народ, тем самым внушая человеку веру в свои силы, подчеркивая значение его познавательной активности в умственном развитии. Эта идея адыгской народной педагогики сравнивается с утверждением древнеримского педагога Марка Фабия Квинтилиана: «Я согласен, что один может сделать более чем другой; однако не найдешь никого, кто бы, опираясь на прилежание, не мог преуспеть в чем-либо».

Такой взгляд народа на значение ума и умственного воспитания имел важное значение для молодежи в овладении содержанием умственного воспитания, определенным адыгской народной педагогикой с учетом требований жизни.

На основании анализа большого количества фольклорных, этнографических, исторических и других материалов в главе утверждается, что адыгская народная педагогика определила совокупность знаний, умений и навыков, которыми должны были овладевать адыгские дети при подготовке к жизни. Эти знания народ приобретал в процессе многовековой борьбы за выживание и обеспечение нормальной жизни, за удовлетворение своих потребностей. Эти знания добыты из опыта и близки к научным. Они передавались из поколения в поколение, изменялись и обогащались новыми поколениями в связи с развитием общества и совершенствованием трудового опыта людей.

В главе говорится, что в содержание умственного воспитания адыгских детей входят общие знания, которые охватывают знания родного языка, истории своего народа, географии, математические, астрономические, сельскохозяйственные, метеорологические, медицинские; и специальные, к которым относятся знания по различным ремеслам. Анализируются мысли, идеи и опыт адыгских народов по всем перечисленным отраслям знаний и выясняется, что содержание умственного воспитания в адыгской народной педагогике обусловливается «реальной действительностью, потребностями, трудовой деятельностью и условиями жизни людей»; что адыгская народная педагогика от умственного воспитания требовала «заботиться и даже добиваться того, чтобы всех, явившихся в мир... научить распознавать основания, свойства и цели важнейшего из всего существующего и происходящего, чтобы в этом мире не встретилось им ничего, о чем бы они не имели возможности составить хотя бы скромного суждения и чем они не могли бы воспользоваться

для определенной цели разумно, без вредной ошибки» (Я. А. Ко-менский. Великая дидактика, гл. X.).

В первой главе «Общие вопросы воспитания в адыгской народной педагогике» и в данной рассматриваются вопросы: о времени, когда начинать готовить человека «к делам жизни», о принципах, методах и средствах умственного воспитания и обучения. Приводятся адыгские пословицы, свидетельствующие о том, что народная педагогика считала необходимым начинать образование человека как . можно ранее, «пока ум быстр, а память крепка»: «Чыр нДынэзэ къауфэ, к1алэр ц1ык1узэ агъасэ» («Ветку гнут, пока она сыра, ребенка воспитывают, пока он мал»), «Чы щ1ык1э къыумыгъэшар бжэгъу хъуа нэужь къып-хуэгъэшыжыркъым» («Если не согнул прутом, не согнешь, когда станет колом»), «Шэфыр фабэзэ фызы, к1алэр ц1ык1узэ гъа-сэ» («Воск мни, пока он горяч, человека учи, пека он мал») и другие. Они сравниваются с аналогичными русскими, грузинскими, чувашскими пословицами, с мыслями Я- А. Коменского1. Во вссх этих пословицах подчеркивается гибкость и пластичность натуры детей ссылками на молодых животных, которые быстро поддаются приучению, на молодую податливую хворостину и другие явления природы и тем самым обосновывается необходимость и эффективность раннего воспитания. В монографии отмечается, что народ пришел к такому выводу, конечно, не только наблюдая за жизнью растений и животных, но благодаря многовековой воспитательной практике на основе богатейшего запаса наблюдений за детьми.

В монографии говорится о том, что опыт семейного воспитания также подтверждает приверженность адыгов идее раннего воспитания человека; приводятся этнографические материалы, свидетельствующие о том, что мальчики, например, до семи лет воспитывались на «женской половине» дома, которая была, выражаясь терминами Я. А. Коменского и И. Г. Песталоцци, материнской школой, где начинали учить детей «всему, необходимому для жнзнн». Об этом свидетельствуют и загадки, составленные адыгскими народными педагогами для ознакомления детей в первые годы их жизни с природными явлениями и их названиями: огнем («Тихьэгъожь зэрыгъуалъхьэрэм уц къик1э-жьырэп» — «Где наша желтая собака ляжет, там трава не растет»), льдом («1эдэ — одэнчъэу псым лъэмыдж тезылъхьэ-рзр» — «Кто без инструментов через реку строит мост»), снегом («41 ы шъхьашъор бзыуцыфк1э фэпагъэ» — «Поверхность земли покрыта ватой») и другими; небесными светилами: солн-

1 Коменский Я. А. Великая дидактика. Глава VII.

2 Заказ СШО

цем («Дунаер зыгъэнэф, псэр зыгъэфаб» — «Мир освещает, душу согревает»), луной («Чэщ остыгъэ губгъо гъэдахэ» — «Ночная лампа, освещающая поле»); различными предметами, домашними животными и другими сторонами окружающего мира.

Проанализированные в главе материалы свидетельствуют о том, что в адыгской народной педагогике имеются идеи о принципах обучения. Она стремилась поставить умственное воспитание на твердые основы, чтобы оно шло вперед и давало хорошие результаты. Исходя из этого народная педагогика выдвинула требование, в котором она выступает против насилия над умами детей, когда принуждают к тому, до чего они не дошли ни по возрасту, ни по своему умственному развитию. («Пфэ-. мыш1эн зык1эрымыш1э» — «За дело непосильное не цепляйся»; «Ар джыри сабый — иакъыл тефэщтэп» — «Он еще ребенок — его ум не осилит этого» и др.). И предлагает все подлежащее изучению распределить сообразно ступеням возраста так, чтобы предлагалось для изучения то, что доступно восприятию в каждом возрасте. Это требование — принцип доступности в обучении.

О принципе наглядности в народной педагогике говорят пословицы «Щэрэ зэхэпх нэхърэ зэ плъагъумэ нэхъыфщ» («Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать»), «1оры1уатэ нахьи нэрылъэгъу», «1уэры1уатэ нэхърэ нэрылъагъу» («Лучше увидеть, чем услышать»), «Нэрылъагъу акъыл» («Что видит, то его ум»), «А1оу зэхэихыгъэм нахьи плъэгъугъ» («Лучше если ты увидел (предмет, вещь, явление. — И. Ш.), чем услышал», «Нэм псэр зылъещэ» («Глаз ведет за собой душу»), «Нэм ек1урэр гум ек1у» («Что приемлет глаз, то приемлет и сердце»), «Нэтым ышъхьэ умыт1атэу илъыр пш1эщтэп» («Не развязав нэт (мешок из мягкой козлиной кожи для хранения сыпучих тел. —• И. Ш.), не узнаешь что в нем»). Во всех этих пословицах несомненно заключена идея о том, что знание начинается из чувственного восприятия, и что поэтому молодых людей надо учить через их личное наблюдение, личный опыт, чтобы они приобретали знания не из чужих наблюдений, а из самих вещей и явлений.

В главе проанализированы памятники народной педагогики, позволяющие утверждать о наличии в ней и других принципов обучения, как последовательность, связь обучения с жизнью, сознательность и прочность, учет индивидуальных особенностей детей.

В адыгской народной педагогике используются и свои методы умственного воспитания: рассказ, объяснение, беседа, разъяснение, показ, наблюдение, проверка и испытание знаний.

Народная педагогика придавала большое значение условиям, стимулирующим познавательную активность человека. Об этом свидетельствуют анализируемые в главе фольклорные произведения, где используются проблемные ситуации, при которых необходимость решения возникших жизненных задач заставляют героев искать знания, обращаться за советами к знающим, опытным людям.

В материалах адыгской народной педагогики мы часто встречаемся с идеей о высокой роли учителей — наставников как проводников влияния общества на молодое поколение. Об этом говорят анализируемые в главе произведения адыгского фольклора «Шэбатыныкъо нарт хэкум хэбзэ дахэ къызэрырилъхьа-. гъэр» («Как Шабатыныкъо ввел в стране нартов новый обычай»), «Саусырыкъорэ Тотрэщрэ» («Саусыруко и Тотрэш») «Зэдэб къехъулГагъэхэр» («Приключения Зедеба»), «Пк1эп-т1эпсык1э къалэжьыгъэ ахъщэхэр» («Трудовые деньги») и другие, пословицы «Зинахьыжъ едэ1урэм и1оф лъэк1уатэ» («Кто слушается своего старшего (учителя. — И. Ш.), того дело продвигается»), «Уижъ жи1эр щ1э» («Выполняй советы старшего») и другие. Умственное воспитание детей в адыгском обществе в прошлом осуществлялось, в основном, в семье, в процес-• се труда со взрослыми, в общественных местах под руководством старших людей, умудренных опытом жизни. Поэтому идея о роли наставников и учителей в народном творчестве выражается через отношение к мудрости, уму и носителям этих качеств — старым и умным людям, отцу, матери. Во всех высказываниях (а их много в адыгском устном народном творчестве) подчеркивается, что человек существо подражающее, и что поэтому хорошие наставники и учителя, отцы и матери учат своих воспитанников примерами, предлагают наблюдать за своей работой («К1алэм ебгъэлъэгъурэр игъогу» — «что покажешь ребенку, то его путь», «Жъы дэгъу зыдэщымы1эм к1э дэгъу щы1эп» — «Где нет хорошего старшего, там нет хорошего младшего», «Пащэр ш1умэ, дакъэри ш1у» — «Если ведущий хороший, то и коренник хороший», что соответствует русской пословице «Каков коренник, такова и пристяжка», немецкому выражению «У хорошего предшественника всегда будет хороший последователь») и что учителями и наставниками должны быть самые лучшие люди. Такая идея созвучна с мыслями выдающихся педагогов Я. А. Коменского, К. Д. Ушинского и других о роли учителя и наставника.

2*

19

В главе анализируются материалы, где немало говорится о значении книг, учения, образования в умственном воспитании человека, в его подготовке к жизни. Хотя адыгские трудящиеся в прошлом, в силу своих социально-исторических условий, были лишены школы и образования, они много слышали о значе1-нии книг, школы и образования от выдающихся представителей адыгских народов, которые учились в России и других странах, таких, как Шора Ногмов, Хан-Гирей, Казн Атажукин, Умар Берссй, Адыль-Гирей Кешев, Паго Тамбиев, Бекмурза Пачез и др. Их влияние безусловно сказалось на идеях адыгской ца-родпон педагогики о значении книг, учения и образования.

В третьей главе — «Нравственное воспитание в адыгской народной педагогике» — исследуются идеи адыгских трудящихся о морали, моральных требованиях, о методах и средствах нравственного воспитания.

Адыгская народная педагогика отводит нравственному воспитанию человека ведущую роль в формировании человека. Основой системы нравственного воспитания у адыгских народов являются моральные нормы адыгских грудящихся, выработанные веками их борьбы за справедливость, за хорошую жизнь, за обновление общества и закрепившиеся в «Адыгэ хабзэ», специальном своде моральных требований, который издавна пользовался большой известностью на всем Кавказе. В первом параграфе главы, который посвящен взглядам адыгов на нравственность и нравственное воспитание, говорится, что мораль, нравственность в адыгских языках носит название «Хабзэ». Здесь же анализируются другие слова в адыгских языках, синонимом которых является «Хабзэ» и дается ему определение. «Хабзэ» — это правило, требование, определяющее как человек должен поступить в той или иной конкретной ситуации. А совокупность норм поведения человека, т. с. отдельных «Хабзэ», адыги называют обобщающим словом «Адыгэ хабзэ», что вполне можно принять как «Адыгские моральные требования». На основе анализа материалов народного творчества устанавливается, что знание и соблюдение «Адыгэ хабзэ», поддерживаемое личным убеждением, традицией, воспитанием, общественным мнением, называется «намыс», что примерно означает «нравственность», если под ней подразумевается моральная деятельность и нравственные отношения, где моральные нормы находят свою реальную жизнь: «Намыс хэлъын» («Быть корректным, деликатным»), «Намыс зыдзщымыЬм насып щы1эп», «Где нет «намыс», там нет счастья»), «Намысынчъэр насы-пынчъ» («У кого нет намыс, у того нет счастья»), О человеке, поведение которого резко расходится с «Адьпэ хабзэ» и заслу-

живает отрицательной оценки, адыги говорят: «Напи намысн н1эи», «Напи нэмыси и1экъым» («Ни лица, ни «намыс» у него нет», что значит бессовестный) и другие. Все эти примеры свидетельствуют о том, что слово «намыс» или «нэмыс» в адыгских языках употребляется тогда, когда хотят подчеркнуть, что требования «Адыгэ хабзэ» выполняются или не выполняются в нравственной деятельности. Выражения «Намыс хэлъ» («В нем есть «намыс»), «Намыс и1» («У пего есть «намыс») употребляются, чтобы отметить высоко ценимое моральное состояние человека, семьи, коллектива, вызывающее уважение, чувство гордости. Это своеобразная форма моральных или нравственных оценок.

В главе говорится и о том, что в «Адыгэ хабзэ» есть еще общая для всех адыгов и бесспорно более древняя Категория, служащая концентрированным выражением моральных правил поведения. Она носит название «адыгагъэ», что буквально означает «адыгственность». Анализ различных источников, говорится в главе, свидетельствует, что народная педагогика считала целыо нравственного воспитания превращение нравственных принципов «Адыгэ хабзэ» в личные убеждения, в факт поведения человека.

На основе анализа материалов адыгского фольклора в главе устанавливается, что в «Адыгэ хабзэ» существуют понятия, представляющие собою наиболее общую форму выражения, моральной оценки. Это: «Ш1у», «Ф1ы» (Добро) и «Е», «Иэ» (Зло), «Зэфагъ», «Зэхуагъэ» (Справедливость), «Пшъэдэк1ыжь» (Долг), «Шъхьэм уасэ фэш1ын», «Щхьэм уа.сэ хуэш1ын» (Достоинство), «Нэук1ытэ» (Совесть), «Насып» (Счастье), «Ш1угъо»; «Ф1ыгъо» (Благо). Здесь же даются определения этим понятиям, в более подробной форме — понятиям «Добро», «Зло», «Благо». «Благо» («Ш1угъо», «Ф1ыгъо»), в.понимании народной педагогики, это предметы и явления, удовлетворяющие определенные человеческие потребности, отвечающие интересам, целям и устремлениям людей, т. е. это цель человечсекой жизнедеятельности. Благо становится мерилом ценности не только предметов и явлений объективного мира, но и деятельности, направленной на достижение цели. Исходя из этого народ считает, что добро (Ш1у, Ф1ы) — все то, что способствует благу, зло («Е», «Иэ»)"— все, что противостоит благу, подрывает и разрушает его. Эта идея отразилась во многих материалах адыгского фольклора, в частности в пословицах: «Ш1у ш1и псым хадз», «Ф1ы ш!эи псым хэдзэ» («Делай добро и брось в воду», т. е. «сделай добро "без надежды на вознаграждение»), здесь народная педагогика внушает, что добродетель — положитель-

,ное нравственное качество; «Ш1у зыш1эрэм, ш1у фыщылъ», ;«Ф1ы зышЬм ф1ы пыщылъщ» («Кто делает добро, того ждет впереди (в смысле уготовано) добро»), «Ф1ыпш1амэ, ф1ы ухуэ-зэнщ» («Если ты сделал добро, то на своем пути встретишься с добром»), «Уи япэк1э мывэ бгъэжьамэ, у1ош1эж» («Вперед себя камень покатишь, встретишь его на своем пути»), т. е. сотворив зло, не жди добра). Здесь «Ш1у», «Ф1ы» понимается и как деятельность, и как результат деятельности (во второй части этих пословиц), как благо. Таким образом, «Ш1у», «Ф1ы» (Добро) в «Адыгэ хабзэ» понимается в нескольких значениях: как моральная оценка поступка, о чем свидетельствуют выше рассмотренные пословицы, а также многочисленные сказки и сказания, в которых герои на пути к достижению своей цели выручают попавших в беду людей, животных, нередко рискуя жизнью; во-вторых, «добро» — как идеал («Ш1ум щымыгугъ щы1эп», «Ф1ым щымыгугъ щы1экъым», что значит «Нет таких людей, кто бы не надеялся на лучшее»), как понятие, объединяющее ваз положительные принципы и нормы «Адыгэ хабзэ», отражающие необходимость, . целесообразность определенных форм взаимоотношений между людьми, между человеком и обществом; в третьих, как нравственная цель поведения и как мотив поступка («Ш1у умыш1эу ш1у ущымыгугъ» — «Не делая добро, не жди добра», что соответствуют русским пословицам «Делай добро и жди добра», «Добра желаешь, добро и делай»; «Ш1у угу имылъэу ш1у къыбдэхъущтэп» — «Не думая о добре тебе добра не будет»); в-четвертых, добро как добродетель, как положительное нравственное качество, как постоянное расположение-человека к совершению поступков, дающих хорошие результаты. Именно это подразумевается во многих пословицах и поговорках. Например, пословицы -«Lilly зыш1эрэм ш1у фы-■щылъ» («Кто делает добро, тому уготовано добро»), «Ш1у ш1и псым хадз» («Делай добро и брось в воду») имеют ввиду не одноразовый поступок, а привычку, потребность делать добро, Еысокое нравственное совершенство человека.

В главе выясняется как характеризуется «Е», «йэ» (зло) в «Адыгэ хабзэ». «Е», «йэ» — понятие, отражающее признаки, противостоящие благу и добру. Злом считаются неблагоприятные явления (жестокие морозы, ураган, наводнение, землетрясение, засуха, неурожай, мор скота, голод, война); отрицательные последствия антагонистических общественных отношений, приносящие вред благу трудящихся, прогрессивным потребностям развития общества и личности (общественное неравенство, эксплуатация человека человеком, ограничение фи-

зического и духовного развития личности, расовая дискриминация и т. д.); вредные поступки, человеческие пороки.

В главе подробно исследуются идеи адыгских народов о .нравственных качествах, которые прививались молодому поколению адыгской народной педагогикой — о патриотизме, интернационализме, трудолюбии, гуманизме, коллективизме, дружбе и товариществе, мужестве и смелости, честности и правдивости, скромности и о других хороших чертах. Например па основе анализа многочисленных фольклорных, этнографических и других материалов в главе выясняется, что воспитание молодого поколения в духе гуманных отношений и взаимного уважения между людьми является одной из центральных идей адыгской народной педагогики. Одним из проявлений человеколюбия адыгских трудящихся являлась доброта. Она у адыгов, как и у других народов, ценилась высоко. Народная педагогика всегда призывала людей делать друг другу добро: «Ш1у ш1и псым хадз» («Делай добро и брось, в воду»), «Ц1ыфыш1ур л1эми ищытхъу къанэ» («Добрый человек умирает, а слава о нем остается», русская пословица говорит: «Добрые умирают, а дела их живут»), «Ц1ыфым нахь лъап1э щы1эп» («Дороже человека нет»), «Ц1ыфыр ц1ыфым щэгугъы» («Человек надеется на человека»), «Зы ц1ыфым зы ц1ыфыр ищхэпс» («Человек человеку опора») и другие.

В многочисленных сказках ярко выражена мысль, что люди должны взаимно делать добро, что человечность немыслима без доброты. Матери и отцы, провожая своих сыновей и дочерей, дают напутствия: не делать никому зла, не проходить мимо бедствующих людей, животных, насекомых, не оказав помощи. В трудных положениях к героям произведении приходят на помощь те, которым они в свое время сделали добро. Такова, например, сказка «Пхъумрэ мылъфыпхъумрэ» («Дочь и падчерица»). В ней рассказывается как девочка-сиротка, преследуемая злой мачехой, оказывается в лесу в страшной ситуации, грозящей ей гибелью. Но благодаря своей доброте она благополучно выходит из трудного положения. А дочка мачехи за жестокость и жадность, проявленные ею в подобной же ситуации, погибла. В этой сказке мы находим представление народа о добре. Добро в сказках такого типа всегда торжествует над злом. Героям, которые преодолевают всякого рода препятствия, защищают себя и других простых людей от злых сил н притеснителей, помогают животные, которых они пожалели; сиротке помогают предметы и животные, которым она посочувствовала; обездоленная девушка добивается победы, потому что она кротка, добра и трудолюбива. ■ •' ........ ■ :

Гуманизм адыгских трудящихся проявляется в их гостеприимстве. В исследовании отмечается, что национальный обычай гостеприимства у адыгов общеизвестен, что он воспет А. С. Пушкиным и М. Ю. Лермонтовым, подробно описан путешественниками, этнографами. Многие из них отмечали чрезвычайно строгое соблюдение адыгами этого обычая. Например, К. Ф. Сталь писал, что «гостеприимство есть одна из важнейших добродетелей черкесов всех сословий. Беднейшие сословия так же гостеприимны, как и высшие»1.

Приводятся и анализируются многочисленные пословицы, поговорки, сказки, обычаи, приметы, требующие от любого адыга выполнения обычая гостеприимства («Адыгэмэ хьак1эр як1ас» — «Адыги любят гостей», «УихьакЬ гъаш1о, пкъош ш1у лъэгъу» — «Гостя чти, а брата люби» и др.). В каждой адыгской семье имеется специальное помещение для гостей, которое называется хьак1эщ, хьэш.1эщ (гостиный дом или гостиная комната). Хьак1эщ обставлялся лучшей частью домашней обстановки семьи. Обычай требовал, чтобы каждая семья сберегала лучшую часть продовольственных запасов на случай приезда гостей; «Хьак1э къэк1ощт» 1ори гъэ1ылъ, «бэрэ щылъыгъ» п1оу умышхыжь» («Сказав: «гость придет» — отложи, подумав, что долго лежит — не съедай»). Многие пословицы убеждают не бояться трудностей, связанных с материальными расходами на гостей, знать, что вместе с гостем приходит в дом и пища для него: «Хьак1эм разыкъыр къыдак1о», «Хьэш1эм и ерыскъыр къыдок1уэ» («Вместе с гостем приходит в дом и пища для него»), «Хьэш1эм насып къыдок1уэ», «Хьак1э къак1омэ, насып къыдак1о» («Вместе с гостем в дом счастье приходит»). И поэтому народный обычай советует гостей встречать доброжелательно и приветливо: «Цу ныщ нахьи нэш1о-гуш1у» («Цу къып-фа'ук'.1ын нахьи( |къыпфэчэфхэу къыппэ1<ъок1ыхэм'э ^ахьь^шРу зыфи1у») — «Чем быка для тебя зарежут, лучше если приветливо встретят»). Недостаточно ревностное исполнение обычая гостеприимства считалось у адыгов пороком и подвергалось всеобщему осуждению: «Хьак1эр нэшхъэимэ, бысымым иягъ», «ХьэшДэр нэщхъеймэ, бысымым и ягъэщ» — «Гость грустит — хозяин виноват», «Хьак1э зиджагъом лыфэ фегъажъэ», «Хьэ-щ1э зижагъуэм лыхуэ хуегъажьэ» («Кто гостей не любит, тот для гостя жарит жилистое мясо»). Таких людей народ называл; «Хьэщ1э мыгъашхэ» («Некормящий гостя»), «Хьэщ1эмыгъашхэ ц!эры1уэщ» («Некормящий гостей — человек известный»).

1 Сталь К. Ф. Этнографический очерк черкесского народа // Кавказский сборник. Тифлис. 1910. Т. XXI. С. 135.

Все эти материалы, относящиеся к гостеприимству, в руках адыгской народной педагогики, играли важную воспитательную роль для привития молодому поколению человеколюбия.

Подробнейшим образом анализируются материалы народной педагогики, в которых содержится гуманистическая идея уважения старших и отмечается, что уважение к старшим основано не на страхе, не на рабском послушании, а на том, что они обладают огромным жизненным опытом, накопленным в процессе многолетней трудовой деятельности; что уважение к старшим — это норма, без которой невозможна преемственность поколений в развитии материальной и духовной культуры общества. В главе анализируются и внешние формы выражения уважения к старшим в различных жизненных ситуациях. Здесь же отмечается, что моральное требование уважения к старшим, предъявляемое вообще ко всем людям, обязывает и старших всегда быть достойными этого уважения, быть внимательным к молодым, приводятся пословицы, содержащие эту мысль: «УшДалэмэ, шДалэ хуэдэу щыт, удадэмэ дадэ хуэдэу щыт», «Ужъымэ, уижъыпЬ ит, ук1эмэ, уик1ап1э ит» («Если ты молод, то будь как молодой») по отношению к старшему. — И. Ш.), «если ты дед, то будь как дед» (с достоинством. — И. Ш.).

В главе исследуются идеи адыгской народной педагогики о трудолюбии, как о важнейшем нравственном качестве человека. Анализ пословиц и поговорок, сказок и песен приводит нас к выводу о том, что труд по воззрениям народа, является источником материальных и духовных благ в жизни человека («Улажьэмэ лыжь пшхынщ», ,«Улажьэмэ лыжъ пшхын» — «Будешь трудиться — будешь сушеное мясо есть»; «Улажьэмэ, лыжъ пшхын, умылажьэмэ, лажьэ бгьотын», «Улажьэмэ лыжь пшхынщ, умылажьэмэ лажьэ бгъотынщ» — «Будешь трудиться — будешь есть сушеное мясо, не будешь трудиться — будет тебе нужда»; «Дыжьэшъурэр пц1анэ хъурэп», «Дыжэф пц1анз хъукъым» — «Кто умеет летать, тот голым не будет» и другие).

Но народная педагогика значение труда видела не только в материальных плодах его. Она внушала детям и молодежи, что труд приносит человеку и духовные блага, действует на его сердце и психику, делает его добрее. Пословицы «Гугъу уехьу къэблэжьар 1эф1щ» («Что твоим трудом заработано, то сладко», т. е. никто тебя не упрекнет, что ты ешь не от своего труда, ты спокоен и горд), «Къуат къэуаткъым, къэлэжьырщ. къэуатыр» («Что дают (даром), то не сытно, сытно то, что ты заработал»), «Улажьэу ушхэжьыным нахьыш1у щы1эп» («Лучше нет ничего, чем трудиться и жить за счет своего труда») и

другие материалы народной педагогики содержат мысль, идентичную той, которую высказывал К. Д. Ушинский, говоря, что труд, исходя от человека на природу, действует обратно на человека не одним удовлетворением его потребностей..., но собственной своей, внутренней, ему одному присущей силой, независимо от тех материальных ценностей, которые он доставляет»1.

В главе исследуются идеи народной педагогики о нравственной и психологической подготовке детей к труду, о необходимости раннего воспитания у них трудолюбия, трудовых умений и навыков. Например, народная педагогика придавала большое значение выработке у детей выносливости в труде, о чем говорят анализируемые в главе пословицы: «Емызэщ и1оф къыдэ-хъу» («Кто не устает, "добивается своего»), «Апэу тэджырэм шыкЬхъу фалъфы» («Кто рано встает, тому его лошадь рожает жеребенка»), «Ош1ум умыгъотырэр уаем бгъотыжьыщ-тэп» («Чего не приобретешь в хорошую погоду — не приобретешь в непогоду»). Народные педагоги учили детей, что человек работает не ради самой работы, а ради удовлетворения своих потребностей, что в процессе необходимого труда человек должен преодолевать различные внешние обстоятельства (жару, холод и т. п.). Например, чтобы человек преодолел летнюю жару в пору сенокоса и не упустил время, адыги говорили: «Мэкъуоныгъом хъотыр унэ к1егъэх» («В пору сенокоса пусть перед твоими глазами предстанет метель», т. е. представь себе метель, а у тебя нет сена, нечем кормить скотину. Из приведенных пословиц выявляется и другая идея народа в вопросе воспитания выносливости в труде. Человек должен преодолевать также и внутреннее сопротивление — усталость, сон, же-.лание заняться другим более приятным делом. В таких случаях на помощь должны прийти сознание долга, сила воли, -навык и привычка к труду.

' - Идея народа о том, что люди труда — самые высоконравственные, самые гуманные, играла важную роль в воспитании "трудолюбия у молодежи. Эта идея отразилась во многих произведениях адыгского фольклора. К ним относятся сказки чсХьалэлымрэ хьэрамымрэ» («Добряк и Скряга»), «Къуйжъыйрэ •иныжъхэмрэ» («Куижий и великаны»), «Шъхьэгуашэ» («Сха-туаше»), которые анализируются в главе.

' ' Воспитанию трудолюбия у детей и молодежи служила и ■критика таких отрицательных человеческих качеств, как лень

1 Ушинский К. Д. Труд в его психическом и воспитательном значении // Т1ед. соч.: В 6 т. М„-1988. Т,2. С. 11, ... . - ......... • •••

и безделье, презрение к труду, потребительские потребности: «Ущысыпэ нэхърэ пэщащэ» («Чем сидеть и ничего не делать, лучше копошиться»), «Зыри умыщ1эхэ нэхърэ — 1уэху ц1ык1у» («Чем ничего не делать — лучше маленькое дело»), «Гун папк1э нэк1ы, гыкГэн пае ш1ои» («Из-за того, что не хочет толочь просо в ступе — голодает, из-за того, что не хочет стирать — грязная»), В этих и других материалах, анализируемых в главе, содержится идея о том, что человек (воспитанник) не должен оставаться без работы в руках. Адыгская народная педагогика делает вывод: «Сыт щыгъуи 1уэху блэжьынырщ ф1ыр» («Хорошо это тогда, когда человек всегда занят делом»), т. е. человек приобретает привычку к труду трудясь. В исследовании отмечается созвучность этой идеи с высказыванием Я. А. Коменского о том, что «привычку к труду юноши приобретут в том случае, если постоянно будут заняты каким-либо серьезным или занимательным трудом»1 и мыслью К. Д. Ушин-ского о необходимости, «чтобы для воспитанника сделалось невозможным то лакейское препровождение времени, когда человек остается без работы в руках, без мысли в голове, потому что в эти именно минуты портится голова, сердце и нравственность»2.

Из анализа многочисленных памятников адыгской народной педагогики в главе делается вывод о том, что адыгские народы в нравственном воспитании подрастающего поколения пользовались определенными методами, приемами и средствами, с помощью которых добивались положительных результатов. Они, как подтверждают памятники адыгской народной педагогики, основаны на закономерностях воспитательного процесса и на обобщении многовекового педагогического опыта трудящихся. Народные педагоги понимали, что цель воспитания определяет методы воспитания. Если целью нравственного воспитания является воспитание высоконравственного человека, у которого есть «намыс», «нэмыс», у которого слово не расходится с делом («Игущы1э нафэ, и1оф шъыпкъэ» ■— «Его слово ясное, его дело верное»), то такой человек должен хорошо знать .теоретически и практически моральные требования «Адыгэ хабзэ». Методы должны решать эти задачи. Исходя из этой идеи, в адыгской народной педагогике методы нравственного воспитания классифицируются на такие, которые: содействуют усвоению моральных знаний; направлены на накопление детьми

1 Коменский Я. А. Избр. пед. соч.: В 2-х т. Т. 1. — М.: Педагогика. 1982. С. 407.

2 Ушинский К. д. Пея. соч.: В 6 т. — М.: Педагогика, 1988. Т. 2. С. 25.

личного опыта, на формирование умений, навыков и привычек. Они дополняются группой методов, которые направлены да эмоциональное закрепление соответствующего «Адыгэ хабзэ» поведения, — с одной стороны; на оказание сдерживающего влияния на отрицательные действия и поступки детей, — с другой стороны. Позднее многие из этих методов и идеи, на которых они основаны, были приняты научной педагогикой и получили названия методов убеждения, методов организации практической деятельности и методов педагогического стимулирования. Но существование этих народных методов и сегодня, параллельно с методами научной педагогики, в тех формах, в которых они бытуют в каждой национальной среде, имеет важное значение для приближения научной педагогики к народу.

В соответствии с этой классификацией в адыгской народной педагогике широко использовался метод нравственного воспитания: «Шапхъэ», «щапхъэ», т. е. личный пример. Об этом свидетельствуют пословицы: «Янэ ихабзэ ыпхъу ибзыпхъ» («Привычки матери — выкройка для дочери»), «К1алэм ебгъэ-лъэгъурэр игъогу» («Что ты покажешь ребенку, то его дорога»), «Уи анэ—адэм яхуэпщ1 намысыр уи бынми къыпхуащ1ы— жьынщ» («Какой чести ты удостаиваешь своих отца-мать, такой же ты удостоишься от твоих детей») и другие материалы. Однако народная педагогика считала, как это явствует из анализа ее памятников, что нужно «примеры сопровождать наставлениями и правилами жизни для того, чтобы исправлять, дополнять и укреплять подражание» (Я. А. Коменский). Поэтому народ всегда пользовался и методом «Ушъые», «Ущые», что можно понимать как «убеждение», «наставление». Об этом свидетельствуют многие сказки о животных, которые используются для этических бесед. В главе отмечается, что и народные .песни, особенно историко-героические, служили важным средством убеждения детей. Часто использовались также и народные пословицы и поговорки.

Анализ большого количества фольклорных и других материалов говорит об осознании народной педагогикой того, что нравственные поступки людей определяются желанием, готовностью и способностью их совершать и что это воспитывается только в процессе длительной практики ребенка, только через совершение им нравственных поступков в его повседневной жизни. Поэтому, народная педагогика для выработки нравственного опыта у детей использовала методы, которые называются «Егъэсэныр» (что можно принять как «Упражнение» или «приучение» ) и «Гугъуехь гъэунэфыныр» («Испытание»). В главе анализируются пословицы «Зи бэ пш1эрэм уры!аз» («Что

много раз делаешь, то хорошо (делаешь) знаешь»), «Уемызэщ умыщыни л1ы ухъун» («Не уставай и не страшись и ты станешь настоящим мужчиной») и некоторые произведения адыгских писателей, в которых получили отражение идеи народной педагогики. В них ясно содержится мысль, что «все нужно усваивать путем практики». В главе анализируются материалы, осуждающие людей, которые неплохо знают моральные нормы «Ады-гэ хабзэ», но поступают вразрез с ними. В этих материалах содержится мысль о том, что такие люди — результат одностороннего словесного воспитания, которое способно порождать людей-созерцателей, пассивных наблюдателей, лентяев и бездельников — люден, которые лишь знают как надо поступать, но на практике поступают как придется. Тем самым народ подчеркивает необходимость использования методов упражнения и испытания, необходимость комплексного использования разнообразных методов воспитания. Среди других методов нравственного воспитания, использовавшихся адыгской народной педагогикой, следует назвать «Лъытэныгъэ», «Шъхьэ-к1афэ» («Авторитет»); «Щытхъуныр», «Дахэ фэ1оныр» («Похвала», «Поощрение»); «Гыеныр», «Ифэшьуашэ лъэгъуныр» («Укор», «Наказание»), Кроме этих основных методов народная педагогика применяла большое количество эмоциональных приемов нравственного воспитания, как «Хъохъу», «Хъуэхъу» («Благопожслание»), «Бгыбзэ» «Гыбзэ» («Проклятье»), «Тхьэ-ры1о», «Т.хьэлъапэ» («Клятва»), «Осят», «Уэсят» («Завещание») и другие.

В идеях и опыте нравственного воспитания адыгских народов было много положительного, которые помогали им в прошлом воспитывать высоконравственных людей и сегодня могут найти применение в нравственном воспитании подрастающего поколения.

В четвертей главе — «Эстетическое Боепитание в адыгской народной педагогике» — исследуются эстетические идеалы адыгских народов, их вязгляды на цели, задачи и средства эстетического воспитания.

В процессе естественно-исторического развития, в результате взаимодействия с миром адыги накопили огромный опыт эстетических отношений, из которого сложились их представления о том, каким должен быть мир, чтобы жизнь человека была хорошей. Из этих представлений сформировался эстетический идеал народа. Он выражается в понятиях прекрасного («дахэ», «дахэ дэд», «дахэ дыдэ») и безобразного («Iае», «1ей», «1ае дэд», «Гей дыдэ»); возвышенного («зыфэдэ къэмыхъугъэр», «зихуэдэ къэмыхъуар», «зыфэдэ амылъэгъугъэр», «Зихуэдэ

ямылъэгъуар», «гъэш1эгъон дэд», «гъэщЬгъуэн дыдэ») и низменного («ц1ап1», «ц1апэ», «ц1ап1агъэ», «бзэджэнадж», «бзэд-жэнэджагъэ», «гъуамэ»); трагического («гу1эгъо», «гу1эгъуэ», «гукъао», «гукъеуэ», «гухэк1», «гухэщ1») и комического («щхэны», «дэхьэшхэн») и других эстетических категориях. Основой эстетического идеала адыгских трудящихся является прекрасное («Ш1у», «Ф1ы»), В адыгских языках (адыгейском и ка-бардинско-черкесском) понятие «красота» («красивое») выражается словом «дахэ», что часто подразумевает видимое или слышимое, которое вызывают удовольствие, наслаждение («иысэ дахэ» — «красивая невестка», «бзылъфыгъэ дахэ» — «красивая женщина», «пшъэшъэ дахэ» — «красивая девушка», «мэз дахэ» — «красивый лес», «дунаир дахэ» — «красивая природа» и др.). Но подлинная красота в адыгской эстетике подразумевает не только внешнюю форму предметов, явлений, внешний облик человека, но и их внутреннюю сущность, их содержание, их полезность для человека, для общества. Народные педагоги всегда учили адыгскую молодежь отличать подлинно красивое от «красивости», т. е. от формального, пустого, не имеющего ничего общего с действительно красивым («Лыд пстоури дыщэкъым, гъуабжэ пстоури мыщэкъым» — «Не все золото, что блестит, не все медведь, что серое», «Дахэ пстоури дахэкъым» — «Не все красивое красиво», т. е. прекрасно. Таким образом, в понятие красота, красивое (дахэ) народ вкладывает единство формы и содержания явлений, предметов, человека. Высшей степенью красоты (дахэ) у адыгов является понятие «прекрасное», что у адыгов выражается термином «Ш1у», «Ф1ы». О человеке в целом адыги почти никогда не говорят «красивый человек» («Ц1ыф дахэ», «Ц1ыху дахэ»), а говорят: «Ц1ыфыш1у», «Ц1ыхуф1», что значит «Прекрасный человек». Но в отличие от русского слова «прекрасное», которое часто выражает высшую степень внешней красоты (хотя в нем и присутствует больше чем в слове «Красивое» элемент духовного и морального), в адыгском «Ш1у», «Ф1ы» предполагается, в основном, высокая общественная значимость, общественная польза объекта.

Однако в адыгской народной педагогике есть идея, признающая духовную полезность прекрасного, т. е. эстетическую ценность прекрасного, подразумевающую определенную свободу от непосредственной материальной потребности. Восприятие прекрасного, по народу, свободно от корыстных соображений. Воздействие прекрасных, совершенны^ внешних данных объекта доставляет наслаждение, радость, рождает светлые чувства («Нэр п1эпихэу дахэ» — «Такая красивая, что глаз отби-

рает»; «Дахэщн нурыр къыщхьэщех» — «Такая красивая, что свет от нее исходит»; «Тхьэ1ухудым хуэдэу дахэщ» — «Красива, как фея»; «Дахэм зимышЬгъуищэ уигъэшЬщт» — «Ради красоты сто раз сделаешь то, что не сделал бы и один раз при обычных обстоятельствах»; «Дахэм ыч1эгъ шъоу ч1элъ», «Дахэм и щ1агъ фо щДэлъщ» — «Под красотой мед лежит» н другие). Проанализированные в главе материалы позволяют сказать, что народная эстетика хорошо понимала, что «независимо от субъективных приоритетов при восприятии красоты формы, цвета или звука характер эстетического ощущения определяется взаимоотношением различных компонентов явлений, их пропорциями, ритмом, взаимосвязью частей н целого»1. Эти же материалы говорят о признании народом роли субъективного фактора в восприятии красоты. В соответствии с эстетическими взглядами адыгских трудящихся народная педагогика строит содержание эстетического воспитания подрастающего поколения. В нем важное место занимает задача развития у детей способности восприятия эстетических явлений в окружающей действительности. Народная педагогика всегда стремилась научить молодежь чувствовать красоту окружающих человека природы, предметов, видеть и различать прекрасное и безобразное, возвышенное и низкое, трагическое и комическое в жизни и в искусстве и испытывать при этом чувства наслаждения, удовольствия и неудовольствия. Постижение эстетических явлений требует от человека, — учила народная педагогика, — высокой активности чувств, мыслей, воображения. Очень часто эстетическое в явлений лежит не на поверхности, а, наоборот, глубоко скрыто, и, чтобы его обнаружить, необходимо особое внимание. Особую важность в народной педагогике адыгов имеет вопрос об эстетическом постижении человека. Как бы ни было сильно первое эстетическое впечатление о человеке («Гум илъыр фэм къе1уатэ» — «Внешний вид человека выдает то, что у него на душе»; «Ц1ыфым ынэгу ыгу илъым уфещэ» — «Выражение лица человека ведет к пониманию его сердца (душн)» и др.), все же зачастую оно оказывается поверхностным, о чем предупреждают другие материалы народной педагогики («Гум илъыр нэгумк1э къэщ1эгъуай» — «Что на душе у человека, трудно понять по выражению лица»; «НДыфыр къызыпнЛэрэр уфае хъумэ ары» — «Человека узнаешь тогда, когда ты в нем нуждаешься»; «Шы дахэ мыжэ». — «Красивый конь, но плохо скачет» в смысле «Красота внешняя — не красота»; «Узыщамыш1эрэм щыгъын, узы-

1 Эстетика: Словарь / Под общ. ред. А. А. Беляева и др. — М.: Политиздат, 1989. С. 163.

щашЬрэм акъыл» — «Там, где тебя не знают, по одежде судят, где тебя знают — по уму» н др.). Народная педагогика учит, что человек раскрывается в поступках, чувствах, мыслях, словом, во всей полноте и многообразии личности.

В материалах адыгской народной педагогики выражена идея о том, что эстетическое отношение к действительности невозможно без эстетического сознания, эстетического осмысления жизни. Здесь важное значение народная педагогика придавала воспитанию умения формулировать и аргументировать оценки эстетических объектов на основе общепринятых представлений: «дахэ», «1ае» («1ей»), «гу1эгьо», «шхэны» («дэхьэ-шхэн») и др. Народ хорошо понимает, что эстетическое сознание основывается помимо связи с эмоциями, переживаниями на понимании эстетических ценностей. Знания и широкий кругозор помогают правильней оценивать жизнь. Поэтому народная педагогика придает большое значение формированию эстетического сознания у подрастающего поколения.

Другая важная задача эстетического воспитания в народной педагогике заключается в формировании у молодежи активного творческого отношения к красоте, утверждении се в труде, быту, общественной деятельности, личной жизни («Ф1ы шДэи псым хэдзэ», «Ш1у ш1и псьш хадз» — «Сделай добро и брось в реку»; «Дахэ зы1орэ нахьи дахэ зыш1э» — «Лучше тот, кто красиво делает, чем тот, кто красиво говорит», «Ш1у умышЬу ш1у ущымыгугъ» — «Не жди добра, если сам не творишь его»; «Зэ1усэм псэ хелъхьэ» — «За что ни возьмется, душу вдохнет», — так говорят о людях, которые выполняют любую работу, делают любую вещь прочно, чисто и красиво).

В неразрывной связи с прямыми задачами эстетического воспитания народная педагогика ставила и косвенные. Например осуществление эстетического воспитания в тесной связи с умственным, трудовым, нравственньш и физическим воспитанием детей было сажной задачей адыгской народной педагогики. Народ не представлял себе умственное воспитание без связи с красотой изучаемых явлений, трудовое воспитание — без познания прекрасного в целях, содержании и процессе труда; формирование нравственности — без умения видеть красоту поступка; физическое воспитание — без представления о совершенстве человеческого тела.

Народная педагогика адыгов располагала различными средствами эстетического воспитания подрастающего поколения. Среди них первостепенное значение имело адыгское устное народное творчество, в первую очередь его наиболее сложный жанр —' сказки. В них нередко раскрываются эстетические

и этические функции и других видов народного искусства. Во многих сказках говорится о красивых вышивках как лучшей характеристике трудовых умений невесты; в ряде сказок присутствуют певцы и плясуны. Многие сказки содержат описания красот природы, воспевается красота девушки' и доброго молодца, поощряется аккуратность в быту, трудолюбие, воспевается героическая борьба богатыря с темными силами, враждебными человеку. Сказочные сюжеты проникали в игры детей, герои сказок воплощались в игрушки. Таким образом, сказки, можно сказать, вбирают в себя все средства эстетического воздействия на детей. Эстетическое воздействие сказок зависит от их особенностей (увлекательность сюжета, образность и забавность); от мастерства сказочника, даже от особенностей обстановки, в которой рассказывается сказка; от умения воспитателя отбирать соответствующий возрасту и индивидуальным особенностям слушателей материал; от его умения опираться на творческую активность детей.

Песни и пляски адыгов также были эффективными средствами привития любви к прекрасному. Раннее приобщение детей к народному песенному творчеству прививало им любовь к родным мелодиям, способствовало росту музыкальной культуры адыгов. За свою многовековую историю адыги создали богатый и самобытный песенный фольклор, героический эпос и инструментальную музыку, имеющие большое значение в эстетическом воспитании подрастающего поколения адыгов.

Плясать адыгские дети учились с малолетства, присматриваясь к старшим. У адыгов существует много специальных песенных мелодий для плясок. Наиболее общеизвестными из них являются: «Удж», «Зафак», «Зыгъэлъат», «Исламей», «Лъэпэч1ас», «Удж-хъурай». Пляски занимали важное место на всех общественных и семейных праздниках и событиях адыгов. В них адыги выражали свои нравственные и эстетические идеалы, свой протест против угнетения, свои эмоциональные впечатления от окружающего их мира, рассказывали о труде, о борьбе за свою свободу и за свою землю, о взаимоотношениях людей и т. д. Наблюдая танцы, дети испытывали большое эстетическое наслаждение. Впечатления, получаемые в процессе восприятия красивых и точных движений, не проходили бесследно для чувств и разума детей, развивали и обогащали их духовный мир.

Важным средством эстетического воспитания в народной педагогике был быт семьи, аула, народа. Это прежде всего предметная обстановка, которая окружала адыга в повседневной жизни, а также одежда и пища; во-вторых, формы как инди-

з Заказ 0240,

33

видуального, так и коллективного поведения человека. Как свидетельствуют этнографические и другие материалы, приводимые в главе, адыг изготовлял все со вкусом, делал сельскохозяйственные и другие орудия легкими и изящными. Он заботился о красоте своего жилища, стремился со вкусом его обставить, создать в нем уют. Описывая быт адыгов, многие этнографы, путешественники отмечали их чистоту и опрятность во всем. В главе подчеркивается, что адыги понимали значение предметной обстановки, окружающей человека (ребенка) в эстетическом воспитании. Она должна быть красивой, радующей глаз человека и вместе с тем должна быть способной создавать особый психологический климат, помогающий человеку легко и радостно исполнять все своп практические дела. Подростками дети начинали принимать участие в изготовлении различных предметов и украшений дома. Их учили вязать, плести позументы, шить платья и костюмы, плести корзинки и циновки, делать вышивки золотом и серебром для украшения седел, колчанов, луков, стрел и т. п. Под руководством старших девочки-подростки принимали участие в наведении чистоты и порядка в доме. Красивые девичьи наряды, женская и мужская одежда производили сильное впечатление на воображение. Все это, конечно, содействовало зарождению и развитию у детей чувства прекрасного и стремления к созданию красоты вокруг себя с самого раннего дегства.

Не в меньшей степени, чем предметная среда, являлось средством эстетического воспитания детей поведение чловека в быту. Пример поведения родителей, старших братьев и сестер был главным средством нравственно-эстетического воспитания в адыгской семье. Важную роль в эстетической организации и закреплении в традиции человеческого поведения играют обряды, церемонии и ритуалы. Присутствие детей и молодежи на этих обрядах всегда было обычным явлением. Эстетическая сторона всех этих форм поведения заключается в том, что они вызывают радостное самочувствие у их участников, удовольствие от ощущения принадлежности каждого к данному сообществу и приобщенности к данному действу. Кроме того, во время не полненпя этих обрядов, церемоний и ритуалов многократно использовались традиционные стандарты и атрибуты коммуникативного поведения. И сегодня они могут сыграть важную роль в формировании у молодежи эстетического отношения к человеческим взаимоотношениям. Надо только научить молодежь отличать положительные традиции и формы общения от вредных, отживших, раскрывать ей эстетические моменты общения путем объяснений, анализа, просвещения, и

самое главное, примером общения взрослых и детей, а также соответствующей организацией общения детей.

Эстетика игр и досуга также играла и играет большую роль в эстетическом воспитании подрастающего поколения. Игровые переживания способствуют формированию у детей добрых чувств, благородных стремлений, навыков коллективной жизни; в игре воспитываются интерес и уважение к труду взрослых, и наконец, в игре проявляются и развиваются творческое воображение, способность к замыслу, ритм и красота движений, вырабатывается эстетика поведения. Игры детей подразделяются на творческие и организационные. Формы и содержание провождения свободного времени у адыгов были разнообразными. Здесь прежде всего следует сказать о «Хьак1эщ», «ХьэщЬщ» (гостевые дома и комнаты)«К1апщ», «Щ1опщак1о» (вечера, устраиваемые для раненого, для больного с переломом кости), народные праздники: «Жъонэк1о джэгу», «Вэнэк1о джэгу». (Игры в честь начала весенних полевых работ), «Гъэ-бэжъу джэгу», «Гъэбэв джэгу» (Праздник урожая), «Ш1ы-хьэф», «Щ1ыхьэху» (Помочь) и др.

Природа всегда была важным средством эстетического воспитания детей. Красота природы в адыгской народной педагогике служила средством отражения человеческих переживаний и настроений, средством показа эстетических ценностей во вза-моотношениях между людьми («Плач Фатнмат, выданной за старика», сказание «Даханаго» и др.). Природа сильно влияет на молодых людей, обогащает их духовный мир, вызывая творческий подъем. Понимая это, народные педагоги стремились к тому, чтобы молодежь имела возможность воспринимать красоту природы. Работа в поле, па лугу вместе со взрослыми, охота в лесу вместе с отцами, собирание плодов и т. д. являлись ценнейшими средствами приобщения детей к природе, восприятия ее, допустимыми для всего народа. Здесь дети приучались «видеть» звуки, краски, линии, формы природы, что развивало у них умение воспринимать красоту природы. Большое значение имел и адыгский национальный орнамент в виде вышивки и украшения серебряных изделий чернью.

Знание и правильное использование прогрессивных и демократических народных идей и опыта эстетического воспитания учителями, воспитателями, родителями и другими поможет им лучше выполнить задачи эстетического воспитания подрастающего поколения, стоящие перед школой, семьей и обществом.

В пятен главе — «Физическое воспитание в адыгской неродной педагогике», — на основе анализа исторических, этнографических и фольклорных материалов делается вывод о том,

3* 33

чго во всесторонней подготовке подрастающего поколения адыгская народная педагогика физическому воспитанию придавала большое значение. Адыги создали свою народную самобытнук систему физического воспитания в процессе многовековой трудовой деятельности, а также длительной и острой борьбы с чужеземными захватчиками и со своими эксплуататорами — князьями и уорками. Адыгская народная система физического •воспитания была направлена на укрепление здоровья и физическое развитие молодежи, ее воли и характера; на формирование двигательных навыков и умений, необходимых для овладения трудовыми навыками и для защиты родины; на воспитание основных физических качеств — силы, быстроты, выносливости и ловкости, — необходимых в жизни.

Адыгская народная педагогика имела свои средства и формы физического воспитания. В героическом эпосе адыгов «Нарты» широко отражены разнообразные формы физической культуры, включающие в себя многочисленные игры и физические упражнения (стрельба из лука, борьба, бег, метание камня, танцы и другие), получившие распространение в последующие столетия. С возникновением феодального общества воспитание у адыгов, в том числе и физическое, приобретает классовый характер. Адыгские князья и уорки отдавали своих детей на воспитание аталыкам до юношеского возраста. Из-за частых военных походов и междоусобиц князьям и уоркам приходилось все время находиться в состоянии боевой готовности. Поэтому дети феодалов у своих аталыков получали, в основном, физическое воспитание, имевшее военную направленность. Их учили различным военным упражнениям, верховой езде, стрельбе из лука и ружья, фехтованию и феодальному этикету («Уоркъ хабзэ»). В юношеском возрасте они принимали участие в различных соревнованиях (джэгу), проводившихся по случаю каких-либо знаменательных событий, сопровождали в походах известных военачальников. Охота на диких животных также служила средством физического воспитания детей феодалов.

Анализ фольклорных источников и других материалов говорит о том, что трудящиеся массы, несмотря на гнет эксплуататоров, широко использовали физическую культуру. В народе широко бытовали различные игры, развлечения и физические упражнения, основанные на применении силы, ловкости, выносливости. Среди них важное место занимали бег наперегонки, борьба, прыжки, стрельба из лука, верховая езда, метание различных предметов, катание зимой на деревянных и костяных коньках и другие.

Большую роль играли многочисленные детские подвижные 1гры на свежем воздухе во все времена года: «Нэшъурыуп1ыц1», :<Гъуэрыгъуапщк1уэ» (Жмурки); «1эгуао» (игра в мяч), «Гъушъхьэтыкъ», «Гъоиху» (у русских она с некоторыми изменениями называется «Котел», «Дук», «Масло»), «Па1о съуадз», «Пы1экъуэдзэ» («Подлог шапки»), «КЬн», «КЛэнджэгу» (Игра в альчики), «Чын» (Волчок), «Дэшхоеу», «Дэшхоеуэ» (Метание грецких орехов) и другие. Эти игры различались по толовозрастным признакам.

Для молодежи хорошей школой физической закалки явля-тнсь многочисленные народные игры, по которым проводились юревнования ежегодно два раза, во время традиционных праздников адыгских трудящихся в честь окончания пахоты весной («Жъонэк1о джэгу», «Вэнэк1о джэгу» — «Игры в честь паха-зей») и после окончания уборки урожая осенью («Гъэбэжъу хжэгу», «Гъэбзв джэгу» — «Игры в честь плодородия»). На этих праздниках проводились ристальные игры: скачки на ло-надях («Шыгъачъэ»), джигитовки, борьба за кожу («Шъозе-сьэ»), стрельба из лука на полном скаку («Щабзао») и т. п. >1а этих праздниках проводились соревнования и по метанию самня («Мыжъо дзыныр», «Мывэ дзыныр»), метанию копья («Пчы дзыныр», «Бжы дзыныр»), борьбе на поясах («Бэпэ-шр»), лазанию по шесту («Къоепых»), бегу («Чэныр», «Жэ-[ыр»), прыжкам («Лъэныр») и другим. Многие из этих упраж-[ений и игр носили военный характер, так как крестьянам при-:одилось защищать свою свободу, свой дом от посягательства шешних и внутренних врагов, участвовать в военных походах, í как свидетельствуют этнографические, фольклорные и дру-•ие материалы, проанализированные в главе, участию в этих [грищах предшествовали длительные тренировки как под руко-юдством опытных народных педагогов, так и самостоятельно. 1гры (джэгу) устраивались и по случаю годовщины смерти вы-.ающихся людей, выдачи замуж дочерей князей, а также в дни :роведения народных собрании, суда. Для адыгских трудящих-я масс они являлись одним из средств общения, сплочения воих рядов, подготовки к упорной борьбе с угнетателями. С омощыо массовых соревновательных игр обогащался народный пыт физического воспитания. Весь этот комплекс упражнений . игр составлял основу адыгской народной самобытной систе-[Ы физического воспитания.

В исследовании установлено, что идея народа о необходи-юсти проявления заботы о физическом воспитании ребенка ще до его рождения занимает важное место в адыгской сис-еме физического воспитания. Отсюда серьезный подход к бра-

ку, созданию семьи, подразумевавший хорошее здоровье вступающих в брак, их взаимную любовь, возраст (18—25 лет), отсутствие кровных связей и т. и. Народ проявлял большую заботу о матери будущего ребенка в период ее беременности; о ребенке — после его рождения. Физическое воспитание детей начиналось вместе с их рождением, согласно требованию адыгской народной педагогики «Улъхуэнщ — уп1энщ», «Улъ-фэн — уп1он» («родить-воспитать»), что понимается адыгами не только как необходимость воспитания «всем рожденным людьми», но и в смысле: «рождение — начало воспитания» (что равнозначно утверждению Ж.-Ж. Руссо: «Воспитание человека... начинается вместе с рождением его». В главе проанализированы колыбельные песни («Кушъэ орэдхэр», «Гущэкъу орэдхэр») и установлено, что они являлись важными средствами физического воспитания детей в раннем возрасте. Основными мотивами их являются сон, покой, питание, рост. Большую роль в физическом воспитании детей в их раннем возрасте играли также песенки, прибаутки, с помощью которых вызывают радостное настроение, улыбку и смех у ребенка, учат его ходить, воспитывают в жизнерадостной атмосфере.

На основе анализа фольклорных и этнографических материалов в главе выявлено, что с древнейших времен адыги придавали большое значение как средству укрепления здоровья и нормального физического развития человека закаливанию организма с раннего возраста. Об этом ярко свидетельствуют сказания «Щэуей зэрап1ар» («Как воспитывали Шауея») и «Щэуей и япэ зек1уэр» («Первый поход Шауея»), В первом сказании о Шауее говорится, что когда мальчик родился, мать, великанша Нарыбгея, бросила его в огонь. «Мальчика пеленало пламя, не он не плакал. Рдеющие угли забавляли его, он перебрасыва„г их и смеялся. Сатаней с Канжем тут же решили, что ребенка играющего огнем, следует воспитывать па ледяной вершине Ошхамахо (Эльбруса). Сатаней на вершине Ошхамахо вырезала изо льда колыбель, и, уложив ребенка, поставила колыбел! перед входом в ледяную пещеру. Над входом свисали длинные сосульки. Днем, под горячими лучами солнца, сосульки таяли Студеная вода капала в рот мальчику, заменяя ему материн ское молоко. Вечером сосульки замерзали, а мальчик засыпал Так закаляли организм маленького Шауея.

Прошли годы, он стал юношей и первый раз в своей жизш отправился в поход вместе с известными своим мужеством I выносливостью нартами. Так было поставлено у адыгов: моло дые люди, прошедшие до совершеннолетия физическую подготов ку в домашних условиях, должны были продолжать свою даль

нейшую закалку в тех условиях, с которых им придется действовать в зрелом возрасте. Эту идею адыгской народной педагогики можно сравнить с мыслью Платона о том, что подрастающих детей стражей следует брать на войну, где они должны «всматриваться в то, что им придется делать, достигнув совершеннолетия». В дни его первого похода случилась страшная непогода. Но Шауей с честью выдержал ее. В сказании четко отмечается, что такое суровое испытание он мог выдержать благодаря тому, что прошел крепкую физическую закалку с раннего детства.

Этнографические материалы также свидетельствуют о том, что адыги приучали своих детей к безропотному перенесению бессонницы, холода, голода, трудов и опасностей. Приводится, например, высказывание И. Дебу о том, что адыги старались «не допустить юности вкусить негу», что «сходство их (адыгов. — И. Ш.) со спартапцамн близко во всем».

В главе говорится и о том, каким немаловажным средством физического воспитания являлось правильное питание. Детей адыги приучали не есть много, по быть разборчивыми в пище. В организации правильного питания детей важное значение имели пища и образ жизни самих адыгов. Пища адыгов всегда была легкой, необременительной. Никогда не переедали. В ежедневном рационе преобладали овощи, фрукты, зелень, молоко и молочные продукты, мед, растительные продукты. Умеренное питание и усиленная физическая активность позволяли адыгам сохранять равновесие между потреблением калорий и энерготратами. В идеале физической красоты у адыгов полнота не имеет места, им нравились всегда сухощавые, мускулистые фигуры, какими обладали сами.

Значительное место в адыгской системе физического воспитания в прошлом занимал труд: охота, скотоводство, земледелие, садоводство в трудных условиях гор Северо-Западного Кавказа.

В главе говорится о том, что одной из главных идей физического воспитания в адыгской народной педагогике является идея связи физического воспитания человека с умственным, трудовым, эстетическим воспитанием. Адыгская народная педагогика всегда выступала против одностороннего физического воспитания человека. Например, идея связи физического воспитания с нравственным ярко выражена во многих произведениях фольклора, в которых сила народного героя заключается не только в его необычайных физических способностях, но и в правоте того дела, за которое он борется, защищая и представляя свое племя или свой народ. Многие герои адыгских сказок и сказа-

ний, обладающие выдающимися физическими и боевыми качествами, используют их в интересах народа.

Глава завершается мыслью о том, что адыгская народная самобытная система физического воспитания была направлена на укрепление физических сил молодежи, ее воли и характера, на воспитание способности переносить всевозможные трудности и лишения и на привитие прикладных навыков, необходимых в труде и военном деле. Эта система складывалась в процессе многовековой трудовой и боевой деятельности народа. Изучение ее учителями физической культуры поможет им лучше познать свою профессию и повысить педагогическую культуру, непосредственно подготовит их к практической деятельности.

В шестой главе — «Использование идей народной педагогики в современной системе воспитания подрастающего поколения»— обобщается опыт передовых учителей республики по использованию прогрессивных идей и опыта народной педагогики на уроках нво внеклассных занятиях, анализируются учебники адыгейского языка и литературы, русского языка и литературы разных лет издания. И на основании всего этого в исследовании делаются выводы и даются рекомендации по рациональному использованию памятников адыгской народной педагогики, а также педагогических идей и опыта, получивших отражение в них в учебном процессе, во внеклассных мероприятиях, в учебниках и учебных пособиях. Использвание идей и опыта адыгской народной педагогики имеет большое теоретическое и практическое значение в воспитании широких масс населения, в том числе подрастающего поколения. Сознавая воспитательное значение адыгского фольклора, отражающего воспитательные идеи и опыт народа, его взгляды на природу и общество, выдающиеся представители адыгской культуры (педагоги и писатели-просветители Ш. Б. Ногмов, Хап-Гирей, Казн Атажукин, А.-Г. Ке-шев, Умар Берсей, Султан Крым-Гирей, Паго Тамбиев, Б. Па-чев и другие) собирали, сохраняли, публиковали и использовали в своих учебных книгах и произведениях. Особенно много было сделано по сбору и использованию памятников народной педагогики в советское время. Школа, составители учебников, учителя сыграли в этом деле большую роль.

Однако в отдельные периоды истории адыгской советской школы в учебниках и учебных пособиях памятникам народной педагогики отводилось мало места. В первые годы советской школы такое -происходило по причине недооценки роли народности в общественном воспитании. Но такое отношение к памятникам народной педагогики уже в период 50—70-х го-

дов и первой половине 80-х годов объясняется тем, что в это время «вопросы, связанные о языком, ¡культурой, литературой и искусством, историческими памятниками» народов многонационального государства недостаточно, а иногда неправильно решались. В результате редко и в небольших тиражах издавались сборники адыгских сказок, пословиц и поговорок, игр и других памятников народной педагогики; в учебниках для адыгских детей мало использовались памятники народной педагогики, а в некоторых вообще не использовались. Это значит, что они использовались и в учебном процессе в такой же степени. Это привело к тому, что сегодняшние дети, да и их родители недостаточно знают свои народные сказки и сказания, легенды и предания, пословицы и поговорки, загадки, старинные песни, свою историю.

Новый этап развития нашего многонационального государства сопровождается ростом национального самосознания народов. Больше уделяется внимания тому, чтобы экономический и социальный прогресс сопровождался духовным с опорой на культурную самобытность наций и народностей; активно функ-хионировали национальные языки в различных сферах государственной, общественной и культурной жизни, в том числе, ко-1ечно, и в образовании и воспитании подрастающего поколения. Эти обстоятельства усиливают потребность в более широком I системном использовании идей и опыта народной педагогики. Использование идей и опыта адыгской народной педагогики з школе имеет целью передать молодому поколению все то бо-'атство знаний и опыта, которое было накоплено адыгским об-цеством на протяжении всей своей истории и тем самым содействовать воспитанию всесторонне развитых людей. Народная тедагогика — это не только идеи и опыт воспитания в узком :мысле этого понятия, т. е. принципы, средства и методы вос-штания, но и своеобразное восприятие мира и объяснение его тлений, свое отношение к этим явлениям. Народная педагоги-га охватывает все стороны жизни народа. Другой целью ис-юльзования народной педагогики в школе является дать уча-цимся знание разнообразных памятников адыгской народной юдагогики: фольклорных образцов с их содержанием, тради-шй, обычаев, обрядов, народных праздников, игр, правил и юрм нравственности и других, а также умение найти им пра-ильную оценку и применение в той или иной ситуации.

Для осуществления этих целей учебный процесс предостав-шет большие возможности. Например, идеи и опыт народной гедагогики можно и нужно использовать не только при изуче-ии фольклорных образцов на уроках чтения в начальных клас-

сах и литературы в средних и старших, но и при изучении про-изведний адыгских и русских писателей, а также и других текстов. Изучение идей народной педагогики нужно и можно проводить не только на уроках родного языка и литературы, но и на уроках русского языка и литературы, истории, географии, этики и психологии семейной жизни. Использование адыгскш фольклорных произведений, в которых отразились идеи народ, ной педагогики, лучше проводить в сравнении с близкими пс форме и содержанию произведениями устного творчества дру. гих народов, и наоборот, при изучении адыгскими учащимисг образцов русского народного творчества сравнивать их с адыгскими. Это поможет вызвать у учащихся интерес и акцентиро. вать их внимание на чертах, сближающих их народную педа гогику с педагогикой других народов, обратить внимание ш общность педагогических культур народов. Использование па мятников народной педагогики (особенно пословиц и погово рок), проводить не изолированно, вне связи их с другими текс тами, а в связи с конкретной ситуацией и современностью Изучение произведений А. С. Пушкина, М. 10. Лермонтова i других русских писателей, в которых отражены природа род него края, быт и национальные особенности адыгов, необходим* проводить с использованием материалов адыгской народно! педагогики. И наоборот, на уроках адыгской народной педаго •гики в X—XI классах адыгских школ использовать эти произве дения русских писателей. Это будет содействовать воспитании "чувства гордости за прогрессивные стороны адыгской культур* и стремление следовать им.

Успешное использование идей народной педагогики в учеб ■ном процессе невозможно без тесной связи аудиторных заня тий с внеклассными. Материал внеклассных занятий долже] "обеспечить обогащение учащихся новыми сведениями о тог таи ином положении народной педагогики, способствовать сис тематизации, з'акреплению, расширению знаний, получении, "на уроках, их применению на практике. Для бесед, рассказы вания, чтения необходимо подбирать интересные материалы и истории, жизни и быта адыгов, из произведений фольклора i адыгских писателей.

Важное значение в приобщении учащихся к сокровищниц адыгской народной педагогики имеет массовость внеклассны занятий, привлечение к активному участию в них всего учени ческбго коллектива (класса, параллельных классов, всей шке лы), а не только хороших и активных учеников. Больше прак тиковать такие виды массовых внеклассных занятий как лите ратурные вечера и утренники, читательские конференции, ког

курсы на лучшего чтеца и рассказчика, тематические вечера (например «Адыгские пословицы и поговорки о значении труда»). Необходимо проводить эти разнообразные мероприятия по материалам адыгской народной педагогики не от случая к случаю, а организованно, систематически, для чего каждая школа должна продумать систему работы, иметь план внеклассных массовых мероприятий с первого по одиннадцатый класс.

Усилия школы по использованию народных идей воспитания могут принести положительные результаты, когда они получат поддержку со стороны семьи. В целях улучшения качества подготовленности родителей к семейному воспитанию нужна широкая и систематическая педагогическая пропаганда среди родителей идей и опыта адыгской народной педагогики. В планах педагогического всеобуча должны получить место лекции, беседы, круглые столы, диспуты по проблемам народной педагогики.

Памятники народной педагогики используются в учебниках для адыгских школ, но еще недостаточно. Выбор памятников народной педагогики нередко бывает неудачным, несоответствующим идее, необоснованным. Иногда приводятся образцы, утратившие свое воспитательное значение с точки зрения современности; искажается, модернизируется язык сказок, пословиц и поговорок; в учебниках различных классов повторяются одни и те же пословицы, загадки и т. п.; часто не используются возможности привлечения памятников народной педагогики к раскрытию содержания тех или иных статей и текстов. Не всегда в учебниках русского языка и литературы для адыгских школ используются памятники адыгской народной педагогики. Необходимо отвести в. учебных программах и учебниках для адыгских школ достойное место бесценным памятникам адыгской народной педагогики. При отборе произведений адыгского уст-'ного народного творчества для включения их в учебники и учебные пособия необходимо учитывать следующие требования: наличие в них педагогических идей, соответствующих целям и задачам современного воспитания; художественная ценность произведений народного творчества; идейное, историческое и ■философское содержание; уровень развития и возрастные особенности детей, для которых предназначаются эти памятники народной педагогики. В целях более эффективной пропаганды и использования идей и опыта адыгской народной педагогики необходимо осуществить более совершенное собрание и издание памятников народной педагогики. В сборники сказок включены такие материалы, которые не имеют воспитательного значения; мало в них ярких образцов о значении труда, ума, нравственности, красоты. Объясняется это недостаточной педагоги-

ческой подготовкой составителей этих сборников. Составление таких сборников — это не только филологическое дело, но и педагогическое. Поэтому составление и издание сборников фольклорных произведений, особенно сказок, надо поручать филологу-фольклористу и педагогу.

Сбор материалов адыгского устного народного творчества проводить не только в научно-исследовательских институтах Адыгеи, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии, но и на кафедрах адыгских языков и адыгской литературы, в школах, институтах усовершенствования учителей.

ПУБЛИКАЦИИ

I. Монографии. Учебные пособия.

1. Адыгская народная педагогика. Монография. Майкоп: Адыгейское отделение Краснодарского книжного издательства, 1989. — 336 с.

2. Идеи нравственного воспитания в адыгском устном народном творчестве. Учебное пособие. — Ростов-на-Дону: РГПИ, 1977. — 80 с.

3. Идеи умственного воспитания в адыгском устном народном творчестве. Учебное пособие. — Ростов-на-Дону: РГПИ, 1987. — 92 с.

4. Идеи эстетического воспитания в адыгском устном народном творчестве. Учебное пособие. — Ротов-на-Дону: РГПИ, 1989. — 84 с.

5. Этнопедагогика адыгских народов. Учебное пособие. (На адыг. яз.).— Майкоп: Адыгейское книжное издательство, 1993.— 408 с.

II. Публикации в сборниках и периодической печати.

6. Шуныгъэм ехьыл1эгъэ идеехэу адыгэ жэры1о творчествам хэтмэ ащыщ-хэр (Об идеях воспитания в адыгском устном народном творчестве). Альманах «Дружба» («Зэкъошныгь»). — Майкоп; Адыг. отд. Краснодар, кн. изд-ва, 1967, № 1. — с. 31—35.

7. Гъэсэныгъэ-п1уныгъэ идеехэу жэры1уабзэм хэтхэм яхьыл1агъ (Об идеях умственного воспитания в адыгском устном народном творчестве). Альм. «Дружба» («Зэкъошныгь»). — Майкоп: Адыг. отд. Краснодар, кн. изд-ва, 1968, № 2, —С. 27—29.

8. Адыгэ 1уэры1уатэм и1э гъэсэныгъэ мэхьэнэр (О воспитательном значении адыгского фольклора). Ж- «1уашхьэмахуэ» («Ошхамахо») — Нальчик: Эльбрус, 1969, № 5. — С. 52—65.

9. Идеи нравственного воспитания в адыгском народно-поэтическом творчестве // Учен. зап. Адыгейского НИИ. Литература и фольклор. Т. VII. — Майкоп, 1968, —С. 64—87.

10. Народные детские игры в системе физического воспитания адыгов II Учен. зап. Адыгейского НИИ. Этнография. Т. VIII.—Майкоп, 1968.— С. 189—203.

11. Использование воспитательных идей адыгского фольклора в школе// Вопросы школьной и вузовской педагогики. — Краснодар: Краснодарский государственный педагогический институт, 1969. — С. 72—84.

12. О методах нравственного воспитаия в адыгской народной педагогике //Вопросы школьной и вузовской педагогики. — Ростов-на- Дону: РГПИ, 1970, — С. 14—30. -

13. Идеи материализма и атеизма в адыгском устном народном творчестве (совместно с Туовым А. Ш.) // Свет против тьмы. — Майкоп: Адыг. отд. Краснодар, кн. изд-ва, 1970, — С. 80—85.

14. Вопросы нравственной и психологической подготовки детей к труду в адыгской народной педагогике // Специфика учебно-воспитательного процесса в национальной школе. — Ростов-на-Дону: РГПИ, 1974. — С. 77—90.

15. Идеи физического воспитания в адыгском устном народном творчестве // Из истории народного образования Адыгеи. — Ростов-на-Дону: РГПИ, 1975, —С. 51—67.

16. Народная педагогика адыгов о факторах, влияющих на формирование личности //'Проблемы обучения и воспитания в сельской национальной школе. — Ростов-на-Дону: РГПИ, 1976.— С. 61—71.

17. К вопросу о подготовке студентов педвуза к использованию народных традиций воспитания в учебно-воспитательной работе школы // Социально-этнические основы интернационального воспитания. — Орджоникидзе: СОГУ, 1985 (0,5 авт. листа).

18. Об эстетических идеях в адыгском устном народном творчестве // Альм. «Зэкъошныгъ» («Дружба»), — Майкоп: Адыг. отд. Краснодар, кн. изд-ва, 1986, Л1» 1. — С. 104—107.

19. Народная педагогика адыгов в> отражении эпоса «Нарты» // Нарт-ский эпос и Кавказское языкознание. Материалы VI коллоквиума европейского общества кавказологов. Майкоп, 1994. — С. 211—217.

20. Роль этпопедагогики в возрождении адыгской национальной школы // Гипнология и интегративная антропология на службе педагогической, спортивной, медицинской и психотерапевтической практики. — Майкоп: Адыгейское республиканское киижи. изд-во. 1994. — С. 316—318.