автореферат и диссертация по психологии 19.00.01 для написания научной статьи или работы на тему: Феноменология этнического самосознания русских в контексте исторического взаимодействия с традиционными народами Дагестана

Автореферат диссертации по теме "Феноменология этнического самосознания русских в контексте исторического взаимодействия с традиционными народами Дагестана"

На правах рукописи Гаджимурадова Жанна Темирхановна

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ЭТНИЧЕСКОГО САМОСОЗНАНИЯ РУССКИХ В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ С ТРАДИЦИОННЫМИ НАРОДАМИ

ДАГЕСТАНА

19. 00.01. - общая психология, психология личности, история психологии

Автореферат

диссертации на соискание учёной степени кандидата психологических наук

2 2 ИЮЛ 7015

Москва-2015

005570927

005570927

Работа выполнена в ФГБОУ ВПО «Московский педагогический государственный университет» на кафедре психологии развития факультета педагогики и психологии

Научный руководитель

доктор психологических наук, профессор, заслуженный деятель науки, академик РАО

Мухина Валерия Сергеевна Официальные оппоненты

Крысько Владимир Гаврилович, доктор психологических наук, профессор, группа компаний ООО «Эс Пи Джи», вице-президент

Дугарова Туяна Цыреиовиа, доктор психологических наук, доцент, АОУ ДПО «Бурятский республиканский институт образовательной политики», проректор по научно-инновационной деятельности

Ведущая организация:

ФГБОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского»

Защита состоится «21» сентября 2015 г. в 14:00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.12, созданного на базе ФГБОУ ВПО «Московский педагогический государственный университет», по адресу: 127051, г. Москва, Малый Сухаревский переулок, д. 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Московский педагогический государственный университет» по адресу: 119991, г. Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1, стр.1 и на сайте университета www.mpgu.edu

Автореферат разослан , 2015 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Обухов Алексей Сергеевич

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Аюуалыюсть исследования обусловлена, с одной стороны, социальными катаклизмами, которые происходят сегодня в мире и создают напряжение в отношениях между сопряженными в едином геопространстве этническими группами, а с другой стороны, спецификой развитая и бьгшя самосознания личности в условиях иноэтнического окружения.

В конце XX - начале XXI вв., в условиях самого разрушительного за всю историю человечества глобального конфликта, межэтнические войны, ксенофобия, терроризм, религиозный экстремизм (Египет, Ливия, Сирия, Ирак, Израиль, Палестина, Украина и др.) стали повседневностью. В этой связи особую значимость приобретает изучение этнического самосознания отдельных народов, в том числе русских, издавна проживающих на различных территориях, исторически принадлежащих их коренным жителям.

К таким регионам относится Северный Кавказ, где сошлись многочисленные народы и диалектные группы, разнообразные в культурном и конфессиональном отношениях. Особое место на Северном Кавказе занимает Дагестан. Здесь, на сравнительно небольшой территории (50.3 тыс.кв.км), наряду с традиционными этносами, компактно проживают и представители других народов, говорящие на разных исконных языках и сообщающиеся между собой, кроме того, на межнациональном русском языке.

К наиболее представленным в масштабе республики этносам относятся русские, насчитывающие на 1 января 2014 года 104,0 тысяч (3,6%) от всего населения Дагестана (2.963 918 тыс. чел.). Первые русские крепости и поселения на территории Дагестана возникли в связи с образованием русского централизованного государства в XVI веке. Политическое единство русского народа и народов Дагестана (как, впрочем, и всего Северного Кавказа) укрепляло международное положение России и, в первую очередь, безопасность ее южных границ и усиливало позиции кавказских народов.

На формирование этнического самосознания русских Дагестана оказывали существенное влияние основные этапы их расселения в крае. На первом этапе (в конце XVI в.) появились первые русские военные поселенцы, которые осознавали себя как часть московских людей, берегущих границы государства Московского, и вольные казаки, которые считали себя вполне самодостаточными людьми казачьей вольницы. С первой четверти XVIII в. в самосознании русского населения закрепилось ощущение Кизлярского региона как российской земли на самом Юге России. Второй этап формирования новых аспектов в самосознании русских края связан с затяжной Кавказской войной (1817 — 1864г.). На первый план выдвигается конфессиональный фактор, и русские на этом этапе скорее осознавали себя носителями высокой христианской цивилизации, направленными на усмирение «диких» горцев (нехристей). Третий этап проникновения русских в Дагестан связан с переселенческим движением из центральных губерний России на Северный Кавказ. Специфика этнического самосознания русских Дагестана в конце XIX -начале XX в. состояла в том, что русские были основным инструментом

проведения государственной политики в регионе (хозяйственное и культурное развитие Дагестана). Четвертый этап (1920 - 1960 г.г.), характеризующийся интенсивным ростом русского населения в Дагестане, и осознанием выполнения большой государственной задачи по помощи окраинным республикам, способствовал укоренению русского населения в республике и появлению у них чувства малой родины на дагестанской земле. Пятый, современный этап, связанный с переселенческой политикой руководства республики по заселению районов традиционного расселения русских (Кизлярский, Тарумовский районы и город Кизляр) жителями горских районов, привел к существенному изменению этнической карты региона. С этими трансформациями, вызвавшими, наряду с другими причинами, массовый отток русского населения, вызвал снижение этнической мобилизации русских Дагестана, и самосознание стало наполняться собственно дагестанским компонентом.

Исторически детерминированное совместное проживание русских и дагестанцев в едином геоисторическом пространстве способствовало развитию специфического этнического самосознания, которое отражалось в осознанном взаимоприятии (или обособлении) духовных и материальных ценностей разнополярных конфессиональных культур (христианская и исламская).

В процессе исторического взаимодействия с традиционными этносами Дагестана русские стали занимать позицию своеобразного демпфера (от нем. амортизатор, успокоитель, смягчитель) в отношениях между многочисленными этносами и диалектными группами Дагестана в силу их исторически обусловленной лояльной позиции в отношении «других».

Основное напряжение в самосознании дагестанских русских состоит в том, что у русских как, в прочем, и у любой другой этнической группы (или ее части), живущей в условиях иноэтнического окружения, подспудно создается психологическая проблема «Мы-идентичности», которая прорастает из-за возникающих (реальных или иллюзорных) национально-культурных, социально-экономических или политических притязаний и выражается в форме потребности в уважении достоинств своего народа.

Общей методологической основой исследования этнического самосознания выступили теоретические посылы отечественных философов и психологов, основанные на марксистской идее о том, «...что развитие индивида обусловлено развитием всех других индивидов, с которыми он находится в прямом или косвенном общении, и что различные поколения индивидов, вступающие в отношения друг с другом, связаны между собой..., что происходит развитие, и что история отдельного индивида отнюдь не может быть оторвана от истории предшествующих или современных ему индивидов, а определяют его»1.

В основе настоящего исследования лежит концепция В.С.Мухиной о феноменологии развития и бытия личности. Автор понимает самосознание личности как «универсальную, исторически сложившуюся и социально

1 Маркс К.. Энгельс Ф. Немецкая идеология //Соч.: В 45т. Т.З. - 2-е изд. М.,1955. С.440.

обусловленную психологически значимую структуру, присущую каждому социализированному индивиду, состоящую из звеньев, которые составляют содержание ключевых переживаний личности и выступают внутренними факторами рефлексии, ее отношения к самой себе и окружающему миру»1. Все структурообразующие основы самосознания осуществляются через присвоение ценностного мира внешних реалий: предметного мира; природы; образно-знаковых систем; социально-нормативного пространства, а также внутренней позиции личности. Согласно В.С. Мухиной, эти реалии отражены в самосознании представителей каждого конкретного этноса по единой модели.

Помимо того, этническое самосознание выражает себя через константы или архетипы «Они» и «Мы»2,3.

Указанные методологические принципы и теоретические подходы к пониманию развития и бытия личности явились основой для структурирования теоретической и эмпирической частей настоящего исследования.

Цель исследования - изучение особенностей структуры и содержания этнического самосознания русских, сформировавшихся в контексте исторического проживания в условиях иноэтнической среды Дагестана.

Объект исследования — этническое самосознание личности в контексте исторического межэтнического взаимодействия с другой этнической и культурной средой.

Предмет исследования — феноменология этнического самосознания представителей старшего (от 40 до 75 лет) и младшего (от 18 до 25 лет) поколений русских, проживающих в традиционной среде Дагестана в нескольких поколениях.

Гипотезы исследования. Построение гипотез обусловлено проживанием диссертанта внутри дагестанской общности и включенным наблюдением, осуществленным им в соответствии с задачами исследования; практической и учебной работой с молодежью Дагестана; анализом результатов проведенных опросов, бесед, интервью, рефлексивных самоотчетов и других валидных методов и методик, использованных в исследовании.

I. Историческое проживание русских в едином геополитическом пространстве с народами Дагестана способствовало развитию особого этнического самосознания, которое отражается в лояльной позиции русских в отношении к традициям народов Дагестана, а также к их конфессиональным особенностям. Эта позиция удерживается вопреки тому, что и русские, и народы Д агестана реально обособлены друг от друга: для дагестанцев — к русским и для русских — к дагестанцам взаимодействие в основном строится по модели межэтнических отношений «Мы - Они».

II. Этническое самосознание русских в условиях культуры и религии народов Дагестана частично трансформируется и приобретает особое

'Мухина B.C. Личность: Мифы и Реальность (Альтернативный взгляд. Системный подход. Инновационные аспекты): 4-е изд., испр. и доп. М., 2014. С.257.

2Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история: 2-е издание. М.,1979. С.73 - 126.

ъМухина B.C. Уникальный диапазон понятия «архетип» //Развитие личности. №4, 2014. С. 163 -201.[С. 178 -184; С.191 - 198].

наполнение его структурных звеньев, состоящее из так называемых разноуровневых идентичностей:

• Глубинная сущностная идентификация со своим титульным этносом — традиционное самосознание русских;

• Адаптивный уровень идентификации — готовность к ассимиляции с частью традиций дагестанцев (национальные блюда, одаривание гостей по различным случаям, заимствование моделей мужского и женского поведения в рамках половой идентификации, досвадебные и свадебные церемонии, уважение старших, почитание родителей, благопожелания, приветствия и др.).

Для достижения поставленной цели в соответствии с гипотезами были поставлены следующие задачи:

• проанализировать теоретические исследования, посвященные проблеме самосознания личности, а также — этнического самосознания;

• отработать тезаурус исследования, отражающий концептуальную позицию автора относительно этнического самосознания дагестанских русских;

• разработать и апробировать технологию эмпирического исследования русских Дагестана в период Нового времени (начало XXI века);

• исследовать феноменологию этнического самосознания русских, исторически проживающих в Дагестане — в ретроспективе истории и в период начала XXI века по программе, разработанной в научной школе B.C. Мухиной «Феноменология развития и бытия личности»;

• выявить трансформации (частичные или полные) этнического самосознания, если они есть, и особенности межэтнического взаимодействия русских и этнических дагестанцев.

Методы исследования. В диссертации был использован и обоснован блок следующих методов и методик: I - метод включенного наблюдения и этнопсихологическая анкета, составленная с учетом содержательного наполнения структурных звеньев самосознания, описанных и теоретически обоснованных B.C. Мухиной; П - глубинный рефлексивный тест-самоотчет «Кто Я?» (B.C. Мухина); Ш проем и ни ми метод депривации структурных звеньев самосознания (B.C. Мухина); IV— шкала социальной дистанции Э.С. Богардуса (E.S.Bogardus); V-методика выявления содержания этнических стереотипов Д. Катца и К.В. Брейли (D.Katz, K.W.Braly); VI — экспресс диагностика (Дж. Берри); VII - статистические методы обработки данных - критерий Л.Закс, X2 (Хи-квадрат), ср* критерий (угловое преобразование Фишера); VIII - для обработки полученных результатов использовались качественные методы анализа — феноменологические описания, контент-анализ текстов, бесед и интервью.

Достоверность результатов исследования и обоснованность выводов обусловлены: конструктной валидностью и теоретическими описаниями использованных методов; репрезентативностью - имеются задания на все рассматриваемые структурные звенья самосознания.

Эмпирическая база. Исследование проводилось с 2008 по 2014 годы в городах (Махачкала, Каспийск, Кизляр, Буйнакск, Дербент) и поселках (Сулак,

Тарумовка, Таловка, Александровская, Черняевка, Червленые буруны) Дагестана. Выборку исследования составили русские старожилы Дагестана, постоянно проживающие в республике и тесно контактирующие с традиционными этносами Дагестана в нескольких поколениях.

Общее количество испытуемых составило 400 человек русских, из них 200 человек — представителей старшего поколения и 200 человек — молодежи (мужчины и женщины в равных долях). При составлении выборки я руководствовалась данными, полученными современными социально-психологическими исследователями, согласно которым интенсивность проявлений этнических предубеждений и стереотипов выше в зрелом возрасте. Юношеский возраст является завершающим периодом становления этнического самосознания.

Научная новизна и теоретическое значение исследования:

1. Сформулированы концептуальные положения, раскрывающие психологическое содержание этнического самосознания личности как результата социального развития;

2. Определена существенная роль иноэтнической среды в процессе развития психологического содержания этнического самосознания личности;

3. Феноменология этнического самосознания русских, исторически проживающих в инородной среде, впервые рассматривается в психологии в контексте исторического межэтнического взаимодействия с традиционными этносами Северного Кавказа;

4. Выявлены социально-психологические феномены этнической идентификации русских в контексте процесса взаимодействия с представителями коренных этносов (аварцы, кумыки, лакцы, лезгины, даргинцы и др.) в ретроспективе истории и в первой четверти XXI столетия;

5. Выявлена частичная трансформация самосознания русских, исторически взаимодействующих с коренными народами Дагестана.

Практическая значимость работы определяется самим теоретическим и эмпирическим материалом, восполняющим пробел в исследовании современных проблем самосознания личности, этноса (или его части), исторически проживающих в условиях иноэтнического окружения. Знание содержания самосознания личности в реальной жизни в условиях инородной среды предполагает не только прогнозирование ее поведения, но и предупреждение возможных конфликтов в поликультурной среде.

Анализ содержания этнического самосознания русских в условиях межэтнического взаимодействия с коренными этносами, не совпадающими в религии и культуре, с одной стороны, и переустройства миропорядка, с другой стороны, позволяет выявить в психологической практике новые аспекты психологии самосознания личности.

Основные результаты и выводы исследования могут быть полезны при составлении рекомендаций теоретического и прикладного характера по осуществлению национальной политики в сопредельных и нестабильных регионах России.

Полученные данные целесообразно использовать при планировании социальной работы в социально-напряженных регионах страны; как материал для построения программ развития культуры самосознания и межэтнического общения молодежи в многонациональных школах и вузах.

Положения, выносимые на защиту. Проведенный теоретический анализ идей, сопряженных с целями диссертации, а также тщательно проанализированные результаты эмпирического материала, позволили сформулировать следующие положения:

1. Проживание русских в инородной этноконфессиональной среде в условиях общей государственной системы изменяет стиль поведения и образ жизни в сторону сенситивности к стилю обыденной жизни коренных народов Дагестана. Вместе с тем самосознание дагестанских русских в условиях традиций Дагестана остается преимущественно фиксированным на ценностях, связанных с православной религией и культурой. Дагестанские русские открыто идентифицируют себя со своей этнической общностью через этноним (самоназвание), через отношение к своей этничности, через идентификации с традиционным типом наполнения всех звеньев самосознания (с именем собственным, с особенностями притязаний на признание, с половой идентификацией, с психологическим временем этноса, с социально-нормативными ориентациями, в том числе с религией и др.). Это происходит потому, что русские традиционно сохраняют свою идентичность.

2. Этническое самосознание русских, исторически проживающих в Дагестане, строится по модели множественности вариаций идентификаций: со своим этносом, с православной религией, с российской государственностью, с этносами Дагестана, с кавказскими этносами, с мировым сообществом. Самосознание дагестанских русских детерминировано фактическим многопоколенным проживанием в иной этнокультурной среде, наличием своей этнотерритории (Кизлярский и Тарумовский районы), дружескими (куначескими) связями с дагестанцами, значением соседства, а также осознанием своей реальной принадлежности к многомиллионному этносу русских, проживающих на различных территориях России.

3. Дагестанские русские в условиях иноэтнического окружения проявляют способность удерживать сущностные значения русского самосознания. При этом знаковые системы («Мы — Они») возникают в случаях стремления молодежи к межэтническим бракам. Русские, как и дагестанцы, стремятся к традиционному обособлению, к самосохранению своего этноса

4. Историческое проживание русских в инокультурной среде способствует частичной трансформации содержания самосознания в сторону его большей открытости к ценностям коренных этносов Дагестана

5. Русские идентифицируются с традициями, обычаями, ценностями народов Дагестана с позитивным знаком (добропожелания, приветствия, поздравления) и стараются не допускать заимствований традиций с негативным знаком (проклятия, кровная месть, умыкание невесты и др.).

Апробация результатов исследования была проведена в статьях, докладах научно-практических и научно-теоретических региональных, общероссийских

и международных конференций (Махачкала: ДГПУ, 2008; Благовещенск: БГУ, 2009; Благовещенск: БГУ, 2010; Смоленск: СГУ ,2010; Москва: РАН, 2011; Махачкала: ДГПУ, 2011; Махачкала: ДГУ, 2013; Махачкала: ДГУ, ИНПО РАО, ДГПУ, 2014). Результаты исследования докладывались и обсуждались на аспирантских объединениях и заседаниях кафедры психологии развития МПГУ и кафедры психологии ДГПУ.

Структура диссертации соответствуют логике исследования. Работа выполнена на 205 страницах и включает: введение, две главы, выводы и список литературы, включающий в себя 207 наименований, в том числе 21 источник на английском языке. В приложениях представлены методы и методики исследования, использованные в данной работе; результаты математической обработки данных. Отдельно, в Приложении 10., представлена глава «Особенности развития самосознания русских в условиях Дагестана».

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Глава I — «Этническое самосознание личности: понятие, структура, механизмы развития» посвящена изучению фундаментальных понятий, принципиально важных при рассмотрении изучаемого феномена.

Среди понятий, характеризующих целостное и качественное бытие человека, категория «самосознание», признаваемая общефилософской и рассматриваемая на протяжении всей истории человечества, относится к одной из самых сложных и трудно постижимых. На современном этапе в психологической науке для описания содержания и структуры феномена «самосознание», наиболее популярным стал термин «Я-концепция». Автор термина К. Роджерс и его последователи (Р. Берне, М. Розенберг, Р. Уайли и др.) рассматривали феномен «Я-концепция» как целостное, интегральное образование, включающее в себя и «Я-образ» (C.R. Rogers, 1951).

У. Джеймс первым в истории психологии обратился к проблематике «Я-концепции» и выделил сог{иальный фактор как определяющий для формирования личности. Его идеи о социальной природе и о структурном подходе к изучению самосознания личности стали основополагающими для всех последующих психологических теорий.

В начале XX века представители символического интеракционизма предложили рассматривать личность в рамках социального взаимодействия. Так, Ч. Кули выдвинул концепцию «Я», согласно которой на представление индивида о себе оказывает «зеркальное» влияние то, каким его видят другие (Ч.Х. Кули, 2001). Другой приверженец социального направления, Дж. Мид, считал, что в процессе социализации индивид принимает установки референтной группы на свое отношение к социальным проблемам. Эти установки лежат в основе процесса идентификации личности (Дж Мид, 1994).

Но приверженцы гуманистической психологии напротив рассматривают развитие «Я-концепции» скорее как детерминированное изнутри, чем извне (B.C. Агапов, 2000). При этом, «самоактуализация» и «самореализация» выступают здесь как основные понятия, связанные с потребностью в раскрытии потенциала личности (А. Маслоу, 1982).

В экзистенциализме (Э. Гуссерль, 1994, А Камю, 1992, Ж.-П. Сартр,1989, М. Хайдеггер, 2006, К. Ясперс, 1992) идея самореализации субъекта также является одной из центральных. Стремление подчеркнуть роль личной инициативы во всех своих вариантах выступает здесь с единой программой индивидуализации этических представлений. Здесь самосознание фактически первично, уникально, рождается и умирает с субъектом.

Р. Берне, работая в русле идей и формулирвок У. Джеймса и К. Роджерса, рассматривает «Я-концепцию» как «динамическую совокупность свойственных каждой личности установок, направленных на саму личность» (Р. Берне, 1986). В структуре «Я-концепции» он выделил три составляющие: когнитивную («Образ Я» или «Картина Я»), оценочную (самооценка) и поведенческую составляющую — действия, которые диктуют «Образ Я».

Р. Берне предлагает рассматривать «Я-концепцию» в трех модальностях: через реальное Я (то, какой индивид есть на самом деле); идеальное Я (то, каким индивид хотел бы стать) и зеркальное Я (то, как индивид выглядит в глазах окружающих). Каждая модальность включает в себя физический, социальный, умственный и эмоциональный компоненты. Существенным моментом для формирования самосознания индивида он считает то, как его оценивают другие и то, как оценивает себя сам индивид через призму своей идентичности.

Совсем иначе обстоит дело в психоанализе. Здесь самосознание личности исследуется в рамках общей структуры психического (3. Фрейд, 1989). Всю психику 3. Фрейд разделил на три взаимосвязанные составляющие: «Оно», «Я» и «Сверх-Я». Он первым дал развернутое психологическое объяснение явлению социальной идентификации, в процессе которой ребенок «становится социальным, нравственным и поддающимся воспитанию» (3. Фрейд, 1925). Основатель психоанализа считал акт аутогрупповой враждебности неизбежным и необходимым для поддержания ингрупповой консолидации и стабильности (3. Фрейд, 1992). Главный недостаток фрейдизма, по мнению исследователей, состоит в том, что идентификация у психоаналитиков не имеет рефлексивного характера (А.К. Абишева, 2002).

Концепция главного теоретика неофрейдизма Э. Эриксона обращена в большей мере к социокультурному аспекту становления самосознания личности. В основе его концепции лежит понятие кризиса как «точки отсчета» для становления и развития личности (Э. Эриксон, 1996). Его формулировка идентичности, как «ощущения тождества самому себе и непрерывности своего существования во времени и пространстве, и осознанию того факта, что это тождество и непрерывность признаются окружающими», стала цитироваться многими исследователями самосознания личности (Э. Эриксон, 2003). Идея ученого о том, что проблема идентичности сопутствует человеку «как творению психосоциальному» на всех возрастных этапах его развития, также эвристична, как и его мысль о том, что даже «...к концу своей жизни он неизбежно оказывается перед лицом новой редакции кризиса идентичности». Наиболее сензитивным для становления идентичностей ученый считал

подростковый возраст, которому свойственны новообразования, связанные с чувством своей уникальности, непохожести на других. Нереализованные идентичности ведут к «кризису идентичности» (Э.Эриксон, 1996).

В бихевиоризме представление о самосознании принципиально иное. Под самосознанием его представители понимают продукт деятельности человека, который создается только из привычек к действию, и только посредствам этих действий можно обеспечить привычки (Э.Торндайк, 1988). Формула «стимул -реакция» в бихевиоризме лежит в основе стимульного материала для объяснения социального поведения индивидов в группе, категорически исключающая внутреннюю позицию личности (Т.С. Баранова, 1993).

В когнитивном подходе личностное «Я» рассматривается в ракурсе морального самосознания. Для его представителей, внутренняя моральная ориентация представляет собой зрелый плод естественного развития (L.Kohlberg, 1976). Изучение процессов установления идентификации человека с группой здесь проходит в рамках двух теорий: социальной идентичности и самокатегоризации (Self-Categorization). В соответствии с первой теорией, идентичность является частью «Я-концепции», которая основывается на знании о своем членстве в группе и отношении к этому членству (С.А. Баклушинский, Е.П. Белинская, 1998). Теоретики самоконструирования (Self-Construction) во главу угла ставят развитие самостоятельной личности в направлении достижения функционального, психически и физически здорового «Я». Основные угрозы для процесса становления (самоконструирования) самостоятельной личности исходят, по их мнению, от недостаточного признания ее со стороны окружающих, из-за дистанцирования от нее, а также принуждения и контроля над ней (D.Dagnan, P.Trower, P.Gilbert, 2002).

Теория самоопределения (self-determination), намного более близкая бихевиоризму, чем когнитивизму, направлена на формирование автономного поведения (A.J. Bellg, 2003). Обособленное (независимое) поведение личности формируется как самостоятельный механизм регуляции в процессе идентификации, как сознательное принятие поведения для достижения личностно значимого результата. Контроль над поведением осуществляется в форме поощрений и наказаний (D. Markland, R.M. Ryan, S. Rollnick, 2005).

В истории отечественной философии и психологии было проведено немало заслуживающих внимания изысканий в области психологии самосознания (И.С. Кон, А.Н. Леонтьев, В.В. Мерлин, B.C. Мухина, А.А. Налчаджян, С.Л. Рубинштейн, В.В. Столин, И.В. Чеснокова и др.), которые в той или иной мере отталкивались от идей и исследовательской практики, разработанных классиками американской и европейской психологии. Их тезаурус не всегда совпадает с принятыми в зарубежной психологии, но в целом соотносится по смыслу.

Так, В.В. Столин под самосознанием понимает процесс осознания своей сущности и места в системе многочисленных общественных связей и отношение личности к осознанным сторонам ее внутреннего мира (В.В. Столин, 1983). Самосознание, в его понимании, - это процесс, в результате

которого появляется некоторый продукт — представление о себе, как существенное условие процесса самосознания или «Я-концепция». В результате этого процесса выделяются два основных аспекта: «Я-образ» (знание о себе) и самоотношение (В.В. Столин, 2004).

В процессе самосознания личность, как считает И.И. Чеснокова, способна воспринимать себя также и в качестве объекта, то есть видеть себя как бы посторонним взором. Для автора концепции принципиально рассматривать обсуждаемый феномен как структуру, состоящую из: самопознания, эмоционально-ценностного отношения к себе и саморегулирования поведения личности (ИМ. Чеснокова, 1977).

Главные теоретики деятельностного подхода, C.JL Рубинштейн, А.Н. Леонтьев, и его приверженцы (Б.Г. Ананьев, B.C. Мерлин, И.С Кон, Е.В. Шорохова и др.) рассматривают самосознание как осознание человеком собственной личности в качестве субъекта деятельности (С.Л. Рубинштейн, 1946). Для А.Н. Леонтьева самосознание - это, прежде всего, «осознание себя в системе общественных отношений». Он включает в состав самосознания такие компоненты как познание, суждение о своих знаниях, то есть — рефлексивное мышление (А.Н. Леонтьев, 1975).

Между тем анализ источников показал, что самым цитируемым в отечественной науке и философии стало определение, которое дал феномену А.Г. Спиркин, как «осознание и оценку человеком своих действий и их результатов, мыслей, чувств и конституирующий признак личности, формирующийся вместе со становлением последней» (А.Г. Спиркин, 1972).

Как видим, в современной отечественной психологии, наряду с термином «самосознание», стали использовать термины «идентификация» и «Я-концепция», принятые в Европе и США. При этом, в научной литературе дифференцируются понятия «идентичность», как обозначение некоторого состояния, и «идентификация», как процесс, ведущий к данному состоянию.

Показано, что «идентичность» ровно так же, как и «Я-концепция» включает в свое содержание три уже известных компонента: когнитивный, аффективный и поведенческий (B.C. Собкин, A.M. Грачева, 1998).

Идентификация может рассматриваться как самоидентификация и социальная идентификация. Самоидентификация определяется как самооценка собственных личностных свойств и потенции в качестве деятельного субъекта. Социальная идентификация описывается в литературе как нестрогое обозначение групповых идентификаций личности, т.е. самоопределение индивидов в социально-групповом пространстве относительно многообразных общностей как «своих» и «не своих» (В.А. Ядов, 1994).

В основе такого деления лежит идея известного ученого Б.Ф. Поршнева о наличии противопоставления («Мы - Они») во взаимоотношениях между группами. Во второй половине прошлого века, изучая первобытные человеческие общности, ученый сделал феноменальное открытие о том, что отбор в первобытных племенах шел по принципу идентификации с тем

«другим», в котором «...поражает отличие, особость, и возникает интенсивное желание... включить его в своё «мы»» (Б.Ф. Поршнев, 1979).

B.C. Мухина, следуя идеям Б.Ф. Поршнева, в процессе многолетних исследований значений и смыслов этих противопоставлений, приходит к выводу, что, в процессе истории человеческого рода «Они» и «Мы» стали значимыми архетипами межродовых, социальных отношений людей, где «Они» подразумевало чужих, опасных врагов, а «Мы» означало своих, близких по крови людей, что побуждало к идентификации со своими членами рода (B.C. Мухина, 2014).

B.C. Мухина представила мировому сообществу альтернативный подход к решению проблемы самосознания личности, согласно которому самосознание личности — это «социально обусловленная психологически значимая структура, которая состоит из пяти звеньев, содержание которых в той или иной степени окрашено спецификой ценностных ориентации конкретного этноса (B.C. Мухина, 1985). В самосознании B.C. Мухина делает акцент на систему ценностных ориентаций, подчеркивая при этом, что они образуют «систему личностных смыслов, которые составляют индивидуальное бытие личности, ... организуются в структуру самосознания, представляющую единство развивающихся по определенным закономерностям звеньев» (B.C. Мухина, 1999; 2014).

На развитие специфики самосознания отдельного индивида и общества в целом, влияют условия жизни и реалии, которые в той или иной мере осознаются людьми в процессе истории:

1 - реалии предметного мира, которые обусловлены, с одной стороны -культурными и религиозными ценностями и стереотипами той этнической общности, к которой принадлежит индивид, а с другой стороны, - ценностями стремительно изменяющегося мира и эпохи, внутри которой идет развитие индивида;

2 —реалии природных факторов, которые влияют на развитие способностей и проявление адекватных реакций индивида в условиях социальных изменений;

3 - реалии образно-знаковых систем, которые сегодня через сферу ускоренного межличностного и межэтнического общения, через глобальные сети более всего влияют на трансформации самосознания личности;

4 — реалии социально-нормативного пространства, в которых представлены как традиционные, так и современные, внедренные посредством международных связей через Интернет, моральные, религиозные, правовые ценности, которые влияют на возникновение новых тенденций в развитии личности;

5 —реалии внутренней позиции каждой конкретной личности, признаваемые как важнейшие детерминанты развития человека как уникальной личности (высший уровень социально-исторического развития современных цивилизаций Запада).

Названные реалии являются для всех людей без исключения условиями развития и бытия личности. В процессе социализации они способствуют его развитию как представителя своего рода, своего этноса, своей эпохи.

Возможных механизмов развития самосознания в психологии предлагается довольно много. B.C. Мухина предлагает различать интроекцию (интериоризационная идентификация) и проекцию (экстрариоризационная идентификация), которые находятся в диалектическом взаимодействии и дают возможность индивиду развиваться, рефлектировать и быть адекватным социальным ожиданиям (B.C. Мухина, 2014).

B.C. Мухина в рамках своей концепции широко исследует суть понятий «идентификация», как механизм определяющий бытие и развитие личности в процессе социогенеза; «обособление», которое содействует развитию таких позитивных качеств, как самостояние и защита своих мировоззренческих позиций; и «отчуждение», как крайнюю форму обособления и как специфическую проблему личных обстоятельств человеческой жизни (B.C. Мухина, 1988).

Но главная научная фишка B.C. Мухиной состоит в том, что ученый рассматривает идентификацию и обособление как единый механизм, развивающий личность, делающий ее психологически свободной и поддерживающий жизнеспособность социальной (этнической) группы, к которой она принадлежит (B.C. Мухина, 2011; 2014).

Резюме. Краткий анализ психологических теорий самосознания, наиболее принципиальных для данного исследования, показал, что сегодня самосознание в целом понимается как совокупность психических процессов, посредством которых человек осознает себя и получает ряд представлений о себе. Целостная система всех этих представлений и является «Я-концепцией». Обычно «Я-концепция» рассматривается как сложный феномен, состоящий в самой простой схеме из «образа Я», самооценки (когнитивного и эмоционального компонентов) и поведенческого компонента.

Самосознание, как психологически значимая структура, состоит из звеньев, которые отражают общие тенденции - возрастную, гендерную, половую, конфессиональную, культурную и этническую идентичности личности, а также ее внутреннюю позицию в отношении к себе, к другим и к миру в целом.

Далее обсуждается феномен «этническое самосознание» в представлении зарубежных психологов.

Анализ источников показал, что предтечи изучения этнического самосознания восходят к трудам немецких исследователей психологии народов (М. Лацарус, X. Штейнталь, В. Вундт). Они трактовали этническое самосознание («дух народа») как «особое замкнутое образование, выражающее психическое сходство индивидов, принадлежащих к определенному народу, и одновременно, как их самосознание» (Г. Штейнталь, М. Лацарус, 1864). Содержание «народного духа», в представлении основоположников этнопсихологии, может быть раскрыто путем

сравнительного изучения «языка, мифов, религии, обычаев, истории народа и его характера» (В. Вундт, 2001).

Значительное влияние на развитие научных взглядов на изучаемый нами феномен оказали труды корифеев западной социологии (Э. Дюркгейм, Л. Леви-Брюль, К. Леви-Стросс и др.). Так, Э. Дюркгейм предложил модель общественного устройства, центральным компонентом которого являются «коллективные представления», включающие в себя «совокупность идей, народных легенд, религий, политических верований, языка и чувств, общих для членов конкретного общества» и отражающие содержание общего группового сознания. Они способны оказывать давление на индивидуальное сознание и поведение в группе через принуждение (Э. Дюркгейм, 2008).

Опираясь на идеи Э. Дюркгейма, Л. Леви-Брюль заключил, что людям различных этнических общностей присуще специфическое мышление, так как они отягощены давлением со стороны коллективных представлений, отраженных в языке, обычаях, социальных институтах.

Г. Лебон рассуждал аналогично и считал, что у каждой расы есть свой устойчивый психологический менталитет, включающий в себя психологические особенности этноса, которые образуют некий тип, дающий возможность понять, формирующуюся на протяжении многих веков сущность этноса (Г. Лебон, 1999).

Американские исследователи Ф. Боас и Р. Бенедикт, не занимались специально изучением этнического самосознания, но их идеи о значимости изучения аккультурации и исторического прошлого этноса нашли свое подтверждение в трудах современных исследователей проблемы этничности (Я.Вепе<Кс1, 1934).

И уже современные психологические антропологи конкретно предлагают исследовать этническую идентичность, как «форму социальной идентичности, воплощенную в культурную традицию и ориентированную на наследие прошлого, в отличие от других форм, ориентированных на настоящее или будущее» (Дж. Девос, 2001). К. Ясперс тоже считал, что этническая идентичность является «одной из составляющих общечеловеческой культуры», а «...конкретный мир личности непременно включен в соответствующую традицию, и не может существовать вне контекста социальных и общественных отношений» (К. Ясперс, 1995).

Исследователь, А. Ройс, в свою очередь, открывает, что позитивная этническая принадлежность рождает у человека этническую гордость, которая передается от поколения к поколению и является предпосылкой его достойного будущего (А.Яоусе, 1982).

Исследователь этничности, М.Д. Ротерэм-Борус, включает в структуру этнической идентичности «...аспекты мышления, чувств, восприятия и поведения, которые обязаны своим происхождением членству в этнической группе и субъективному чувству принадлежности к ней и выражается в ... ролевых моделях, ценностях и нормах» (М.Д. Ротерэм-Борус, 1997).

У. Альтерматт выделяет в структуре этнической идентичности такие отличительные признаки, как: коллективное имя собственное; миф об общих предках; общая историческая память; один или более дифференцирующих элементов общей культуры; связь со специфической родной землей; чувство солидарности у значительной части населения (У. Альтерматт, 2000).

В зарубежной психологии последних лет особой популярностью пользуется теория этнических границ (различий). Главные теоретики этой концепции, Ф.Барт и С.Хантингтон, связывают культурные (этнические, национальные, религиозные, цивилизационные) различия или «культурную дистанцию» с конфликтами и войнами, придавая тем самым им не только социальный, но и политический смысл, что представляется весьма актуальным в свете социальных катаклизмов, происходящих в Новом веке (Ф.Барт, 2006; С.Хантингтон, 1994).

Более того, идеи Ф.Барта положили начало новым научным взглядам на этничность — социальному конструктивизму и инструментализму, которые противостоят примордиализму, признающему природную первооснову этничности, «замешанную на крови». Они основываются на трех положениях: во-первых, этничность конструируется социумом (социокогнитивный конструктивизм); во-вторых, природа этничности носит ситуационный характер; и в-третьих, этничность подвергается манипуляциям, выступает инструментом борьбы между элитами (Bell D., 1975; Cohen А., 1993).

Большое внимание уделяется маргинальным, бикультурным и множественным идентичностям, которые в современном поликультурном сообществе «формируются как целостный набор взаимосвязанных мыслей, чувств и поведенческих репертуаров и отличаются как от доминирующей культуры, так и от жесткой этнически обусловленной идентичности» (М. Ротерэм-Борус, 1997). Для маргинальной личности, чаще всего, характерны внутренние противоречия и конфликты из-за невозможности сделать окончательный выбор между собственной и чужой культурной средой (Bochner S., 1982). Между тем, бикультурные и маргинальные индивиды не всегда считаются ущербными и особенно, если их исходная и новая культуры воспринимаются как совместимые.

В современной зарубежной психологии также активно исследуется влияние факта проживания в инокультурной среде на этническую идентичность личности и трансформации последней (частичные или полные) в процессе этнической аккультурации (J.W.Berry, 1980; М. Bennet, 1977; S. Bochner, 1982; К.Уорд, 2003; К.Оберг; Н.С. Triandis, 1994 и др.). Почти все концепции адаптации к новой культуре, безусловно, дублируют друг друга, и включают в себя стадии, которые, хотя и разнятся в названиях, но идентичны по содержанию и последовательности их прохождения. В наиболее продуктивной, в нашем представлении, концепции М. Беннета показано, что в процессе освоения чужой культуры индивид проходит этноцентрические (отрицание, защита, умаление) и этнорелятивистские (признание, адаптация, интеграция) этапы (М. Bennet, 1977). Последние (адаптация, интеграция) детерминируют

формирование плюрализма и развитие межкультуриой сенситивности, которые предполагают полное понимание культурных различий в конкретных жизненных ситуациях, и проявляется как следствие жизии на протяжении многих лет в чужой культуре. На стадии интеграции, личность, по мнению автора, способна подняться до уровня мультикультурной (универсальной) личности, свободной от оков культуры.

Резюме. Краткий анализ наиболее известных научных направлений западной психологии показал, что «этническое самосознание» как дефиниция здесь практически не используется, а исследования в данной области в основном сводятся к активному обсуждению этничности, смежных проблем и всевозможных идентичности5 (африканской, индийской, азиатской и др.). Многочисленные модели аккультурации, описанные современными авторами, безусловно, продвигают вперед этнопсихологическую науку и заполняют пробелы в изучении различных аспектов личности и отдельных этносов, которые актуальны в эпоху интенсификации этнических контактов и усиления миграционных процессов.

Далее обсуждается этническое самосознание в рамках представлений отечественных ученых. В России наблюдается продолжение развития идей М. Лацаруса, Г. Штейнталя, В. Вундта о «народном духе» или «душе народа» в трудах Г.Г. Шпета и в концепции культурно-исторической психологии Л.С. Выготского. Суть последней состоит в том, что носители культуры (слова, знаки, символы, значения и др.), согласно автору, влияют на развитие психики и сознания человека (Л.С. Выготский, i960).

С конца 40-х годов термин «этническое (национальное) самосознание» прочно входит в обиход советской этнологии, и уже в 60-е годы представление об этническом самосознании, как важнейшем признаке этнической общности, получило широкое распространение, несмотря на известный разнобой в его использовании.

В 1970-х гг. в научном мире широко обсуждалась проблема содержания и структуры феномена «этническое самосознание». Отечественные ученые, в основном этнологи (Ю.В. Бромлей, 1972; М.С. Джунусов, 1966; В.И. Козлов, 1974; И.С. Кон, 1971; П.И. Кушнер, 1949; В.В. Мавродин, 1947; H.H. Чебоксаров, 1964; В.В. Пименов, 1973; Н.В. Чистов, 1972 и др.) страстно отстаивали идею этнического (национального) самосознания как основного определителя нации. После длительных дискуссий они пришли к пониманию того, что этническое самосознание предполагает обязательное осознание людьми своей принадлежности к определенной этнической общности по ряду признаков (этноним, этническая среда, общее происхождение, общая историческая судьба, язык, культура, быт, обычаи, традиция, религия и др.).

Ю.В. Бромлей после глубокого критического анализа данного определения, вводит в науку узкое и широкое определение обсуждаемого термина. В узком значении слова он считал возможным понимать под этническим самосознанием отнесение человеком себя к тому или другому народу. А в широком значении понималось не только самоотнесение к этнической группе, но и представление

о ней (автостереотипы), ее языке, культуре, истории, территории и государственности (если она была), наряду с представлениями о других этнических общностях (гетеростереотипы) (Ю.В. Бромлей, 1972; 1983).

При этом, психологическая значимость этнического самосознания состоит в фиксации своеобразных национально-специфических черт на основе категоричного отделения и противопоставления одной этнической общности от другой. Основу этнического самосознания составляет процесс постоянного сравнения вновь воспринимаемых сознанием воздействий объективной действительности со старым национальным опытом (В.Г. Крысько, 1992; 2008). В.Г. Крысько употребляет термин «национальное самосознание» как результат осмысления своей принадлежности к определенной этнической общности и положения последней в системе общественных отношений (В.Г. Крысько, 2002).

В соответствии с концепцией B.C. Мухиной, процесс становления и развития этнического самосознания личности происходит внутри той человеческой общности, к которой эта личность принадлежит. Каждая конкретная общность имеет свою уникальную систему ценностей, которая по механизму идентификации передается из поколения в поколение и объединяет практически всех членов этноса в одно единое целое (B.C. Мухина, 2014).

В отечественной психологии стало аксиомой утверждение о том, что к концу подросткового возраста развитие этнического самосознания фактически завершено, и уже сформирован его важный аспект - этническая константность, представляющая собой чувство неизменности и устойчивости этнических характеристик (Т.Г. Стефаненко, 2009; Т.А. Титова, 1999). На основании этнических констант, с одной стороны, и ценностных ориентиров, с другой, — формируется этническая картина мира и свойственные данной культуре ментальность и модели человеческого поведения (C.B. Лурье, 2004).

События последней четверти XX столетия на советском и, впоследствии в постсоветском пространстве, существенно изменили концептуальные подходы к пониманию этничности. Этническое самосознание чаще стало обозначаться термином «этническая идентичность».

B.C. Мухина характеризует этническую идентичность, как «социальный и социально-психологический феномен, соединяющий когнитивные и аффективные представления и переживания личности об этнических группах, возникающие в реальных актах взаимодействия со своим и другим этносом» (B.C. Мухина, 2014).

Этническая идентификация может развиваться в нескольких вариантах. При нормальной этнической идентичности, в его структуре соотносятся позитивный образ собственной этнической группы с ценностным отношением к другим этническим группам (Н.М. Лебедева, 1997;А.Г. Смирнова, И.Ю. Киселев, 2002).

B.C. Мухина обнаружила у многих исследованных ею народов Севера комплексы «этнической неполноценности», «этнического самоотрицания», когда индивид чувствует этническую ущемленность, стыд или обиду в отношении своего народа, отказывается от причастности к своему этносу или

же присваивает себе этноним и ценности другой, более значимой для себя культуры (B.C. Мухина, 1988).

В.Ю. Хотинец выделяет такие негативные формы идентификации как: «этнонегативизм», «этноэлилтнацию», «этнонигилизм», которые возникают под влиянием чужеродных культур и совмещения традиционных и современных моделей социализации в различных полиэтнических и поликонфессиональных обществах (В.Ю. Хотинец, 1999).

Г.У. Солдатова указывает на возможные трансформации этнического самосознания (гиперидентичность — этноэгоизм, национальный фанатизм, и гипоидентичность — этнонигилизм) в условиях поликультурной общности или же измененной этнокультурной среды. В психологии (Т.Л. Смолина, 2006) выделяют полную (изменение самоидентификации авто- и гетеростереотипов, и ценностей) и частичную трансформации содержания этнического самосознания (изменяются ценностные ориентации, содержание авто- и гетеростереотипов при сохранении самоидентификации), на которые влияют личностно-индивидуапьный (кардинальные изменения в психике человека) и социальный (значительные изменения в социальной среде) факторы (Л. Г. Ионин, 1998).

В.К. Шабельников считает, что в условиях напряженного духовного поля современной эпохи, возрастает конфликт души, и человек вынужден приобретать дополнительные психические возможности для того, чтобы стать «субъектом-организатором» своей собственной жизни (Шабельников В.К.,2003).

В отечественной психологии последних лет широко обсуждаются термины «государственное» (представление о территории, гражданстве, правах и обязанностях гражданина, а также материальный ресурс, хозяйственный уклад, валюта, язык) и «гражданское» самосознание (представления о себе самом, о правах и обязанностях перед государством, о своей социальной роли в деле защиты, укрепления, развития и процветания государства и общества) (Л.М. Дробижева, 2006; В. Ушаков, 2003). Термин «региональная идентичность» используют, как системную совокупность культурных отношений и связывают с понятием «малаяродина» (М.П. Крылов, 2005).

В структуре этнического самосознания наглядным внешним выражением выступает этноним, то есть, условно, имя, или собственное название этноса. Самоназвание множества племен и народов в переводе означает просто «люди». Здесь подтверждается идея о том, что самоосознание достигается через контраст: «мы» - это те, которые не «они», мы — истинные люди (Б.Ф. Поршнев, 1979).

Определенную роль в этническом самосознании играют имя и фамилия, которые часто безошибочно указывают на происхождение индивида (B.C. Мухина, 1985; В.И. Ильин, 1998). В случае культурной ассимиляции с этническим большинством, имя и фамилия индивида всегда реально указывают на принадлежность к конкретному этносу или культуре.

В структуре этнического самосознания к наиболее существенным компонентам исследователи относят: осознание своей этничности,

автостереотипы и гетеростереотипы. Важнейшими компонентами национального самосознания являются историческая (социальная) память, территориальная принадлежность, отношение к материальным и духовным ценностям (Е.П. Крупник, 2006).

В процессе этнической социализации в самосознании личности возникают и проявляются этнические стереотипы («картины мира») или «измерения», то есть набор характеристик, приписываемых какой-либо этнической группе и рассматриваемых как модель поведения, как часть общей установки на действие (В.Ю. Хотинец, 2005).

Язык относят к одному из основных индикаторов этнического самосознания, поскольку в самоидентификации личности и народа он играет определяющую роль (В.П. Нерознак, 1995). Источниками исторического сознания также являются литература и искусство, «память поколений», жанры фольклора (былины, предания, пословицы, благопожелания, проклятия, песни), анекдоты и простонародная молва. «Обычаи» и «ритуалы», как детерминанты этнического самосознания, строго не разведены, но одинаково играют доминантную роль в его развитии. Религия, в качестве важнейшего признака этнического самосознания, призвана восстановить утраченную связь времени и этнической идентичности (З.В. Сикевич, 1996).

Показано, что из всех психологических характеристик этноса, наибольшей статичностью обладают психический склад, включающий в себя национальный характер, национальный темперамент, моральные убеждения, ценностные ориентации, идеалы, способности, специфичные для этноса (Б.А. Вяткин, В.Ю. Хотинец, 1996).

Максимально развернутую психологическую структуру, состоящую из пяти индикаторов этнического самосознания, предлагает B.C. Мухина: 1 - имя собственное, свойственное культуре данного этноса и входящее в его именник; физические и поведенческие особенности (этнический тип, мимика, позы и жесты); 2 — специфическое содержание притязаний на признание отдельной личности через ценностно-смысловые ориентации на традиционные экспектации конкретной этнической общности; 3 — половая идентификация, свойственная каждому конкретному этносу; 4 — социальное (временное) пространство личности (прошлое, настоящее и будущее каждого конкретного индивида и этноса); 5 — социально-нормативное пространство личности, включающее в себя обязанности и права, которыми обладает каждый индивид в системе своего государства, этнических традиций и индивидуальных ценностей (B.C. Мухина, 2014).

Специфика содержания звеньев, согласно автору, определяется традиционными установками и новыми тенденциями интеграционных процессов, но сама структура не изменяется во времени и во всей протяженности населяемого человечеством пространства.

Резюме. Анализ современных концептов показал, что этническое самосознание (этническая идентичность) представляет собой важнейший компонент структуры самосознания личности, наиболее важный продукт и

процесс осмысления этнической принадлежности, в ходе которого формируется личность. Актуализация «мы» и «они» в сфере межэтнического общения является одной из доминантных проблем самосознания личности. В процессе идентификации со «своими» и обособления от «других», личность осознает собственную позицию в социуме.

Этническое самосознание, как категория общего самосознания личности, одновременно выступает и как условие формирования этнической личности и как внутренняя позиция субъекта в отношении себя и окружающего мира. Реальными и значимыми факторами развития этнического самосознания личности являются: предметный мир, образно-знаковые системы, социально-нормативное пространство, природный мир, реальность внутреннего пространства. Эти реалии являются природными истоками становления и развития личности как представителя своего рода и этноса.

Глава II — Эмпирическое исследование особенностей этнического самосознания русских старожилов Дагестана — посвящена изучению особенностей развития самосознания дагестанских русских в первой четверти XXI века по программе исследования, разработанной в научной школе академика B.C. Мухиной «Феноменология бытия и развития личности».

В этнопсихологии, как и в общей психологии, известно несколько «организационных» моделей исследования (историческая, комплексная модели, модель взаимодействия и др.), самой популярной из которых является кросскультурная модель, в которой проводится сравнение особенностей психической деятельности у народов, живущих в одно время (Т.П. Емельянова, В.А. Мазилов, Н,Л. Иванова, Р.В. Smith и др.). Особая роль данного подхода состоит в том, что он способен показать как количественные, так и качественные отличия (В.А. Мазилов, 2014).

В главе представлены методы и алгоритм исследования, включающий описание и обоснование методов измерения особенностей этнического самосознания и межэтнического взаимодействия личности известных авторов (B.C. Мухина, Э. Богардус, Д. Катц, К. Брейли, Дж. Берри, В.Г. Крысько), включая инструментарий математической статистики критерий Л.Закс, X2 (Хи-квадрат), ср* критерий (угловое преобразование Фишера).

Далее обсуждаются результаты эмпирического исследования этнического самосознания старшего и младшего поколений русских Дагестана.

Исследование методом включенного наблюдения и анкетирования

показало, что в первой четверти XXI столетия самосознание русских Дагестана сохраняет направленность на свою этничность, которая выражается в рефлексии таких структурных звеньев как имя, притязание на признание, половая идентификация, перспективы личности.

В традиционной культуре старшего и младшего поколений русского народа социальное признание обеспечивается, прежде всего, через индивидуальное имя: «Без имени — ребенок — чертенок». Большое влияние на качественный состав русской ономастики оказало Православие. Русские никогда не нарекают

детей дагестанскими или арабскими именами. Имя для них — «точка отсчета» развития и бытия личности. Это знак, детерминирующий восприятие себя как особой инстанции во взаимоотношениях с людьми внутри своего этноса и этнодифференцирующий знак во взаимоотношениях с людьми иной национальности, иной конфессии.

Малая часть (4% от N=400) испытуемых (в основном молодежь) - носители традиционных русских имен, «хотели бы изменить (или уже изменили) свои имена на мусульманские», в связи с принятием ислама. Данный факт говорит о трансформациях, происходящих в самосознании русской молодежи, как, впрочем, и у традиционных дагестанцев, обращенных в христианство. Перемена религиозных и культурных предпочтений - это один из предполагаемых выходов из создавшегося духовного, политического, социально-психологического вакуума.

Специфика притязаний на признание у обоих поколений дагестанских русских выражается через идентификацию со своей общностью по линии ее характерных признаков через этноним, родной язык, через ценностное отношение к своей этничности, к полу, к семье, через статус в семье, в обществе, через карьеру, материальное благополучие, через образование, образованность, профессию.

Показателем этнического самосознания половины исследованных русских является стремление испытуемых сохранить этнический маркер в личных документах. Этнические чувства и предпочтения русских в специфических условиях полиэтнической среды Дагестана развивались, согласно их ответам, с детских лет и жестко фиксировались в сознании. Подавляющее большинство из них (и взрослые, и молодежь) «гордятся» своей причастностью к русскому этносу. Они идентифицируются со своим русским этносом через: язык; обычаи, традиции; религию; культуру, музыку. И менее выраженные показатели: внешность; место жительства; историческая судьба, прошлое; образ жизни, что говорит о довольно высоком уровне этнической самоидентификации русских.

При этом, они же демонстрируют слабое знание обычаев и традиций своего народа: примерно 5% выборки считают, что «знают свои обычаи и традиции достаточно хорошо». Более половины взрослых и более четверти молодежи называют религиозные праздники: масленицу, родительскую неделю, яблочный спас, медовый спас, рождество Христово, «чистый» четверг, вербное воскресенье и др.; а также свадебные обряды, гостеприимство, любовь к родителям, уважение старших. Многие их них (взрослые в своем большинстве) посещает церковь в дни православных праздников и по особым случаям (венчание новобрачных, крещение, отпевание усопших).

Считают, что сближает их с другими народами Дагестана в наибольшей степени: место жительства; образ жизни; культура и музыка; треть исследованных называют обычаи и традиции; и даже черты характера и психологию. К этнодифференцирующим факторам большинство русских относят язык культуры, религию; обычаи, обряды, традиции; культуру, музыку,

песни, танцы; образ жизни; внешность.

Часть русских Дагестана проявляют сензитивность к обычаям и традициям дагестанцев. И взрослые, и молодые в своем большинстве называют некоторые элементы свадебной обрядности дагестанцев (сватовство, одаривание невесты драгоценностями, родственников жениха и невесты подарками, свадебная лезгинка и др.), которые они принимают и используют во время своих досвадебных и свадебных церемоний, наряду с традиционно русскими.

Значительная часть обследованных знает такие дагестанские обычаи, как почитание родителей, уважение старших, взаимопомощь, сплоченность, гостеприимство, которые они ценят и готовы впустить в свой ценностный мир.

Они называют религиозные праздники дагестанцев (Ураза-Байрам, Курбан-Байрам), принимают в них участие (раздают сладости детям и взрослым, поздравляют своих дагестанских кунаков (друзей) и посещают их дома с праздничными подарками). Дагестанцы, в свою очередь, во время Пасхи также охотно посещают дома своих русских друзей, поздравляют их и празднуют вместе с ними великий православный праздник.

Исследование выявило, что русские респонденты знают правила приветствий, дагестанского этикета и следуют им при выражении соболезнования или поздравлений по особым случаям. Это психологически сближает дагестанцев и русских и способствует их взаимоприятию.

Сближению этих народов также способствует взаимовлияние материальных культур. Русские дагестанцы (и взрослые, и молодые) без значимой разницы в показателях ответили, что знают и предпочитают в еде: хинкал, чуду, курзе, долма, чечевичный суп, фасолевый суп и др., что собственно подчеркивает наличие эмоциональных связей в межэтнических отношениях этих двух культур. Дагестанцы в свою очередь переняли блюда русской кухни: борщ, пирожки, пироги, рассольник, щи, различные каши, квашеную капусту и др.

Половая идентификация у дагестанских русских выражается в наличии выраженной дифференциации функций, которые обусловлены не только представлениями русских, но и этнических дагестанцев о роли и месте мужчины и женщины в семье и в социуме вообще. «Достойный» мужчина, в представлении русских (и мужчин, и женщин), — это храбрый, защитник семьи, смелый, добытчик, глава семьи, честный, умный. В женщине ценится честность, терпеливость, скромность, хозяйственность, женщина-мать, трудолюбие, доброта. Совпадение атрибуций, приписываемых русским мужчинам и женщинам с теми, которые приписываются дагестанцами своим «достойным» образам, отражает присутствие, в терминах B.C. Мухиной, «кавказского шлейфа», в их представлениях о «достойном» образе русского мужчины и русской женщины.

Психологическое время представителей русского этноса заложено в традиционную преемственность отношений поколений, контролируются этими отношениями и отражены в ценностных ориентациях на прошлое, настоящее и будущее.

Особенность бытия в социально-нормативном пространстве состоит в том,

что для русских Дагестана характерна выраженная ориентация на свою этничность, частично на дагестанскую культуру и одновременно на ценности нового миропорядка. Права и обязанности русских исходят в основном от установленных нормативных ценностей, внедренных христианской религией, приближающих их к европейским представлениям о морали и чести. И хотя в иерархии структуры самосознания русских религия не занимает ведущее место, подавляющее большинство исследованных демонстрирует свою приверженность православию, подчеркивая тем самым свою инаковость.

Половина обследованных считают, что они «веруют, но соблюдать обряды не удается»; или же «веруют, но обряды не соблюдают». У 4% (от N=400) исследованных выявлен феномен перемены религии, перехода из православия в ислам (чаще всего в стан ваххабитов), отличающихся крайне радикальными взглядами в отношении приверженцев всех других конфессий. Среди дагестанцев также выявлен феномен обращения молодежи, то есть перехода из ислама в православие, хотя в регионе доминирует мусульманская религия.

Анализ рефлексивных самоотчетов «Кто Я?» выявил, что в самосознании обследованных русских Дагестана этничность выражена умеренно, что, собственно, типично для всех представителей больших самодостаточных наций. Этнополитическая мобилизация у старшего поколения русских Дагестана проявляется более выражение, чем у молодежи. Для большинства русских в большей степени актуальна личностная самоидентификация. В самосознании молодежи доминируют, наравне с персональной, профессиональная и семейная самоидентификации, которые носят в основном позитивный характер. Вытеснение этнической и религиозной идентичностей из самосознания большей части исследованной молодежной выборки другими, более актуальными для них идентичностями, свидетельствует об отсутствии конфликтного потенциала в этническом самосознании русской молодежи. Поведение русских в полиэтнической среде Дагестана регулируется в основном не национальными, а личностными и профессиональными интересами и стандартами. Снижение этнической мобилизации у них, по всей видимости, вызвано наряду с другими факторами, большим оттоком русского населения из республики.

Между тем, у старшего поколения русских значительно актуализируется этническая мобилизация (этнические предрассудки и предубеждения) и усиливается стремление к внутриэтнической консолидации через позитивные идентификации: с именем собственным, с полом, со своей этничностью, с ценностными ориентирами своей общности, с религиозными ценностями.

Результаты самоотчета верифицировали результаты включенного наблюдения и анкетирования о сложной иерархической структуре самосознания, состоящей из разноуровневых идентичностей: со своей этнической общностью (Я - русский), с Дагестаном (Я - дагестанец), с местом проживания (Я — житель Кизляра), с Россией (Я - россиянин), с планетой Земля (Я — гражданин мира).

Исследование фрустрированности структурных звеньев самосознания

русской и традиционной молодежи Дагестана с использованием проективного метода показало зависимость социальных реакций русских от особенностей традиционного и общедагестанского стиля общения и воспитания. В целом у русских и дагестанцев не выявлено значимых различий в реакциях.

При депривации со стороны взрослого (педагога) русская и дагестанская молодежь проявляет в основном игнорирующий тип реакций в сочетании с адекватно-лояльным, который свидетельствуют о том, что в ситуациях взаимодействия со старшими современная молодежь изучаемых этносов ориентирована на поведение, опирающееся на этические нормы и конвенциональные эталоны, принятые в дагестанском обществе.

При депривации со стороны родителей молодежь обоих этносов обращает на них игнорирующие, адекватно-лояльные и неадекватно-лояльные реакции, контролируя свое поведение и эмоции. Частотность проявлений неадекватно-лояльных реакций у дагестанцев значительно выше и типична только в отношении родителей. Агрессия и игнорирование на родителей направляется у русских чаще и в тех случаях, когда высказывания родителей не аргументированы и чувствительны для депревированного подростка. Детско-родительские отношения в русской культуре более демократичны, носят более лояльный характер, чем у дагестанцев, и развивают у детей чувство личности и базовую потребности в самоуважении.

Максимальное количество агрессивных реакций, направленных на равных по статусу сверстников, говорит о субъективной значимости для русских именно тех структурных звеньев, которые оказались особо сенситивными к депривации: притязание на признание и перспективы личности, а у дагестанцев: имя, притязание на признание и перспективы личности.

Гендерные различия показали, что у девушек преобладает игнорирование, а у юношей — агрессия. На преподавателя «чужого» этноса русские девушки дают больше агрессивных реакций, но меньше адекватно-лояльных.

Выявлено, что и русские, и дагестанцы в ситуации фрустрации внешне проявляют идентичные формы поведения как результат формирования общего адаптивного поведения сверстников (обоих полов) в поликультурной среде Дагестана.

Исследование межэтнической дистанции показало, что в отношениях русских с представителями традиционных этносов Дагестана в основном встречаются отношения на уровне «Я — Ты». Здесь, при выборе друга, соседа, партнера по работе этнический фактор минимизируется, уступая место личным и профессиональным качествам. Подавляющая часть русских и этнических дагестанцев проявляет выраженную готовность к этноконтактам, что, собственно, отражает реальность межэтнического взаимодействия. Но при выборе члена семьи и супруга у русских, так же как и у дагестанцев, наблюдается значительная степень межэтнического обособления. Показано, что в поликультурной среде Дагестана все этносы (и русские в том числе) стремятся к самосохранению. Предпочтение, отданное представителям собственной этнической группы при выборе супруга, члена семьи говорит о выраженном

стремлении членов изучаемых этносов к внутриэтнической идентификации и, одновременно, к межэтниченскому обособлению на сознательном и бессознательном уровнях.

Исследование стереотипных представлений русских и дагестанцев по линии приписывания характерных признаков «своему» и «другому» этносу выявило, что автостереотипы и гетеростереотипы носят в целом позитивный характер. Общий удельный вес позитивных атрибуций в гетеростереотипах и число позитивных совпадений в авто- и гетеростереотипах исследованных нами русских и этнических дагестанцев, отражают позитивную направленность их межэтнического взаимодействия.

Автостереотипы русских при определении общего веса таких позитивных атрибуций, как: гостеприимство, доброта, открытость, трудолюбие, твердость, честность, миролюбие, бескорыстность, отражают высокую внутриэтническую согласованность.

Русские по совокупности совпадающих представлений дагестанцев о них: гостеприимные, непосредственные, прогрессивные, честные, деловитые, трудолюбивые, честолюбивые, открытые, добрые, простые, миролюбивые, легкомысленные, эгоистичные, лицемерные. И отдельно в свободных описаниях: пьющие, свободные от традиций.

Дагестанцы в представлении русских: гостеприимные, сплоченные, смелые, агрессивные, вспыльчивые, импульсивные, деловые, трудолюбивые, твердые, стойкие, добрые, консервативные. И по результатам свободных описаний называют аварцев: открытыми, дикими, религиозными фанатами, «быками»; даргинцев: меркантильными; кумыков: легкомысленными, лицемерными, эгоистичными; лезгин: осторожными, миролюбивыми, кляузниками; лакцев: культурными, умными, хитрыми, лицемерными.

Исследование аккулъпгурационных стратегий поведения русских выявило, что подавляющее большинство русских в иноэтнической среде Дагестана выбирают приоритетную интегративную стратегию поведения и малая по численности, но значительная по степени воздействия часть из них — сепаративную, стремясь, таким образом, как можно рельефнее очертить этнические границы своего «Я». Часть испытуемых готова ассимилироваться с ценностями другой культуры, отвергая при этом собственную русскую культуру.

Молодежь, как наиболее сенситивная к социальным влияниям часть общества, обнаруживает большую готовность к интеграции, чем взрослые (достоверно на 1% уровне значимости), что говорит о ее успешной адаптации к условиям иноэтнического окружения и одновременно к идеям нового миропорядка. Старшее поколение русских достоверно чаще (на уровне тенденции) избирает стратегию сепараг{ии, чем молодежь.

Русские в условиях Дагестана, проживая на своей собственной территории (Кизлярский и Тарумовский районы), почти не испытывают деструктивной маргинализации. Это говорит о том, что русские в своем большинстве в процессе исторического межэтнического взаимодействия переступили культурные барьеры, разделявшие их с этническими дагестанцами.

Исследование показало, что сепарация и ассимиляция у русских дагестанцев выражена в тех же тенденциях и в тех же значениях, что и у дагестанцев, но их удельный вес у русской молодежи значимо выше, чем у дагестанцев. Но это не снижает общего адаптивного поведения русских в традиционной среде Дагестана.

В заключение диссертационного исследования подведены итоги и сформулированы следующие выводы:

1. Результаты включенного наблюдения и анкетирования показали, что самосознание русских в условиях традиций и религии Дагестана остается преимущественно фиксированным на ценностях, связанных с православной религией и русской культурой.

Дагестанские русские идентифицируются со своей этнической общностью в первую очередь через отношение к имени собственному, которое детерминирует восприятие себя как особой инстанции во взаимоотношениях с людьми внутри своего этноса и как этнодифференцируюгций знак во взаимоотношениях с людьми иной национальности, иной конфессии.

При депривации имени в проективных ситуациях русские не проявляют агрессии. Это происходит, возможно, в силу того, что русским, как представителям многомиллионного этноса, присуще чувство самодостаточности и самоиронии («Хоть горшком назови, только в печь не ставь», «Хоть как не зови (хоть чертом зови), только хлебом корми»).

Русские притязают на признание через этноним, через отношение к своей этничности (они гордятся и несут в себе спокойную уверенность из-за своей этнической принадлежности), через позитивные характеристики (автостереотипы), связывающие их со всем русским этносом (как титульным), через традиционные (семья, дети, труд, обычаи, религиозные праздники и др.) и современные (образование, карьера, спорт, высокооплачиваемая работа) идентичности.

Наиболее социально активные представители русского этноса могут проявлять неудовлетворенность политической и социально-экономической ролью, материальными потребностями своего народа на уровне республики. Выявленная напряженность в самосознании русских из-за представлений о меньших возможностях и прав своего этноса, вызванных неудовлетворенностью своей реализацией в профессии и карьере, говорит о социальной сензитивности и притязаниях русских Дагестана.

При депривации притязаний на признание в проективных ситуациях русская молодежь проявляет выраженную фрустрированность в форме открытой агрессии (юноши) и игнорирования (девушки), что говорит о значимости притязаний и их реализации.

Половая идентификация осуществляется через традиционное представление о роли и статусе русского мужчины и русской женщины в деятельности и семье. Однако у дагестанских русских можно обнаружить «этнический шлейф» (B.C. Мухина) дагестанских традиционных способов самопрезентации мужчин и женщин в обыденной жизни. Согласно результатам

анкетирования мужчина - горделивый по стати, самостоятельный, глава семьи, добытчик, защитник, смелый; женщина — скромная, честная, хозяйственная, послушная, кроткая.

Психологическое время представителей русского этноса заложено в традиционную преемственность отношений поколений, которые контролируются этими отношениями и отражены в ценностных ориентациях на прошлое, настоящее и будущее. Дагестанские русские выраженно ценностно относятся к своим предкам, почитают родителей и любят детей. Эти связи выстраивают психологическое время.

При депривации перспектив личности русская молодежь выражает протестные реакции в форме агрессии и игнорирования.

Социально-нормативные ориентации отражены в христианских обычаях и ценностях русской культуры. Православные обычаи и религия проявляются слабо, однако выявлена тенденция роста этнорелигиозного самосознания у всех поколений". При этом, абсолютное большинство исследованных позиционируют себя как православные христиане. Русские стремятся сохранить свою титульную идентичность, обособляясь от коренных народов Дагестана по типу константы или архетипа (в терминах B.C. Мухиной): «Они» и «Мы».

2. Анализ рефлексивных самоотчетов «Кто Я?» выявил, что в самосознании исследованных русских Дагестана этничность выражена умеренно. Этнополитическая мобилизация у взрослого русского населения Дагестана проявляется более выраженно, чем у молодежи. Этническая составляющая в молодежном самосознании присутствует, но в микшированном виде.

Для большинства русских юношей и девушек актуальны личностная (персональная), профессиональная и семейная самоидентификации, которые носят в основном позитивный характер. Вытеснение религиозной и этнической идентичности из самосознания большей части исследованной выборки, другими, более актуальными для них в настоящее время идентичностями, говорит о преобладании общечеловеческих ценностей в самосознании русских, исторически взаимодействующих с традиционными дагестанцами.

3. Многовековое межэтническое взаимодействие русских с традиционными этносами Дагестана изменяет их стиль поведения и образ жизни в сторону их большей открытости и лояльности к культурным ценностям коренных народов.

Русские идентифицируются с традициями, обычаями, ценностями народов Дагестана с позитивным знаком (уважение старших, почитание родителей, взаимопомощь, гостеприимство, добропожелания), знают кухню дагестанцев и сами готовят дагестанские блюда (хинкал, чуду, курзе и др.) в повседневной жизни, в свадебные церемонии включают элементы дагестанской обрядности (досвадебные подарки, договоры и сватовство, одаривание подарками и золотыми украшениями невест и сватов, свадебная лезгинка и др.) и стараются не допускать заимствований традиций с негативным знаком (проклятия, кровная месть, умыкание невесты и др.).

4 Впрочем, тенденция роста религиозного самосознания происходит на всей территории России.

4. Этническое самосознание русских в процессе его становления и развития в условиях Дагестана, имеет сложную иерархическую структуру, в которую входят множественные вариации идентификаций: Я — русский; Я — гражданин России; Я - христианин; Я - дагестанец; Я - кавказец; Я - житель планеты Земля.

В рейтинге предпочтений выявлено, что приоритетными для старшего поколения русских являются этническая, религиозная и общегражданская идентичности. Для молодежи — этническая, общегражданская, религиозная и дагестанская. У старшего поколения на четвертом месте стоит общедагестанская идентичность, а у молодежи она разделяет третье и четвертое место с религиозной. Затем следуют общекавказская и общепланетарная идентичности.

Модель множественности вариаций самосознания русских строится аналогично модели самосознания коренных народов Дагестана.

5. Исследование автостереотипов и гетеростереотипов русских и дагестан11ев по линии приписывания характерных признаков «своему» и «другим» этносам носят в целом позитивный характер и отражают положительную направленность межэтнического восприятия русскими и дагестанцами друг друга.

6. Исследование социальной дистанции между русскими и дагестанцами показало, что в процессе межэтнического взаимодействия в основном встречаются отношения на уровне «Я — Ты», где значение этнического фактора минимизируется (при выборе друга, соседа, партнера по работе), уступая место личностным и профессиональным качествам. Но при выборе члена семьи и супруга у русских, так же как и у дагестанцев, наблюдается значительная степень межэтнического обособления. Отмечаем, что в поликультурной среде Дагестана все этносы (и русские в том числе) стремятся к обособлению. У дагестанцев, в традиции которых сохранены эндогамные браки, это стремление выражено более жестко.

7. Исследование стратегий поведения показало, что интеграция занимает доминирующую позицию у русских дагестанцев. Однако выявлено, что в условиях иноэтнического окружения уровень интеграции у русских ниже, чем у дагестанцев, в то время как этноцентрические тенденции (сепарация) усиливаются. Сепарация у взрослых выше, чем у молодежи, а интеграгцш ниже. Удельный вес показателей сепарации и ассимиляции исследованных русских значимо выше, чем у дагестанцев. Но это не снижает общего адаптивного поведения русских в условиях полиэтнической среды Дагестана.

В то же время выявлено, что русские старожилы Дагестана, проживая на своей собственной территории, не испытывают маргинализации. Это говорит о том, что русские в процессе исторического взаимодействия с этническими дагестанцами переступили разделявшие их культурные барьеры.

Очевидно, что этническое самосознание русских в процессе исторического взаимодействия с традиционными дагестанцами подвергается частичным

трансформациям (изменяются некоторые ценности, идентификации), при этом этническая самоидентификация сохраняется.

Данные проведенного исследования созвучны с результатами, ранее полученными другими исследователями (Н.М. Лебедева, 1997; Т.Л. Смолина, 2006; И.А. Шолохов, 2002) на выборках представителей русского этноса, временно или вынужденно проживающих в условиях инокультурной среды.

Содержание диссертации отражено в 14 публикациях общим объемом 6,8 п.л., общий объем личного участия 6.3 п.л.

1. Гаджимурадова, Ж.Т. Феноменология этнического самосознания русских Дагестана в начале XXI века/ Ж.Т. Гаджимурадова!I Развитие личности. - 2015. - №2. - С. 60 - 71 (0,8 п.л.).

2. Гаджимурадова, Ж.Т. Особенности самосознания русских в условиях иноэтнической среды Дагестана/Ж. Т. Гаджимурадова II Вестник Дагестанского государственного университета. — 2014. — Выпуск 4 (125). Серия: История. Педагогика. Психология. — С.271 —276 (0,8 п.л.).

3. Гаджимурадова, Ж.Т. Основные категории и феномены «Я-концепции»/З.М. Гаджимурадова, Ж.Т. Гаджимурадова/Жзвестпя Дагестанского государственного педагогического университета. Психолого-педагогические науки. - 2010. - №3(12). - С.66 - 71 (0,8 п. л., авт. вклад 50%)

4. Гаджимурадова, Ж.Т. Особенности этнической и государственной ндентичностей в самосознании русской молодежи Дагестана/З.М. Гаджимурадова, Ж.Т. Гаджимурадова II Мир психологии. - 2009.- №3(59) июль-сентябрь. — С.78 — 84 (0,6 п. л., авт. вклад 50%).

5. Гаджимурадова, Ж.Т. Проблема онтогенеза этнического самосознания/ Ж.Т. Гаджимурадова, К.С.-Б. АбдуллаеваН Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Психолого-педагогические науки. - 2009. - №1(6). - С.12 - 16 (0,3 п. л., авт. вклад 70%).

Научные статьи, доклады

6. Гаджимурадова, Ж.Т. Особенности межэтнической идентичности и межэтнической аффилиации в самосознании молодежи Северного Кавказа/Ж Т. Гаджимурадова, П.А. Магомедова II Вестник Дагестанского научного центра Российской академии образования. - 2014. -№2. - С.34 - 38 (0,25 п.л., авторство не разделено).

7. Гаджимурадова, Ж.Т. Особенности этнической идентичности молодежи в полиэтнической среде Дагестана 1Ж.Т. Гаджимурадова И Актуальные общественно-политические, социально-экономические и культурно-исторические проблемы развития регионов. Материалы региональной научно-практической конференции 25 октября 2013 г. - Махачкала, 2013. -С.64-71 (0,5 п.л.).

8. Гаджимурадова, Ж.Т. Социально-психологические реалии молодежного экстремизма в условиях «стабильной нестабильности» региона /Ж.Т. Гяджимурадова II Вестник Дагестанского научного центра Российской

академии образования.-2013.-№3.-С.31 -35 (0,5 п.л.).

9. Гаджимурадова, Ж.Т. Этническая и гражданская идентичности коренных народов Северного Кавказа. — Научный доклад /Ж.Т. Гаджимурадова, З.М. Гаджимурадова //Через 20 лет после 1991года: Реорганизация пространства и идентичности. Материалы Международной научно-практической конференции 29 сентября — 1 октября 2011 г. Москва. — С.9 (0,2 п.л., авт. вклад 50%).

10.Гаджимурадова, Ж.Т. Этническая и общероссийская идентичности в молодежном самосознании коренных этносов Северного Кавказа /Ж.Т. Гаджимурадова// Психология безопасности, психологическая безопасность личности: человек и общество. Материалы Всероссийской научно-практической конференции 13-14 октября 2011г. — Махачкала, 2011. — С.34 -41 (0,6 п.л.).

11.Гаджимурадова, Ж.Т. Жизненные цели в самосознании современной молодежи: дагестанские и русские традиции /Ж.Т. Гаджимурадова // Этнопсихологические проблемы в современном мире. Материалы Международной научно-практической конференции. — Благовещенск, 2010. — С.36-42 (0,4 п.л.).

12. Гаджимурадова, Ж.Т. Этническое самосознание русских в поликультурной среде Дагестана /Ж.Т. Гаджимурадова // Теоретические проблемы этнической и кроскультурной психологии. Материалы 2ой международной научной конференции 26-27 мая 2010г. — Смоленск, 2010. — II том. - С.46 - 49 (0,25 п.л.).

13. Гаджимурадова, Ж.Т. Особенности этнического самосознания русских в контексте исторического межэтнического взаимодействия с традиционными этносами Дагестана /Ж.Т. Гаджимурадова //Этнопсихологические проблемы в современном мире. Материалы международной научно-практической конференции 1 марта 2009г. - Благовещенск, 2009. - С.48 - 56 (0,4 п. л.).

14.Гаджимурадова, Ж.Т. К проблеме этнического самосознания личности: понятие, структура, механизмы /Ж. Т. Гаджимурадова //Личность в условиях интенсификации интеграционных процессов: теоретические и прикладные проблемы. Материалы Всероссийской научно-практической конференции 19 - 20 декабря 2008г. - Махачкала,2008. - С.488 - 493 (0,4 п. л.).

Подписано в печать 13.07.2015 г. Формат А5 Бумага офсетная. Печать цифровая.

Тираж 100 Экз. Типография ООО "ПринтСайдАп" 115093, г. Москва, ул. Большая Серпуховская, д.31 к. 11 Тел. 8-495-587-71-31 www.printside.ru