автореферат и диссертация по психологии 19.00.01 для написания научной статьи или работы на тему: Когнитивное опосредствование в процессе становления высших форм эмоций

Автореферат диссертации по теме "Когнитивное опосредствование в процессе становления высших форм эмоций"

На правах рукописи

Кравченко Юнна Евгеньевна

Когнитивное опосредствование в процессе становления высших форм эмоций

Специальность 19.00.01 - Общая психология. Психология личности. История психологии (психологические науки)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата психологических наук

Москва 2004

Работа выполнена на кафедре психологии личности Института психологии им. Л.С. Выготского Российского государственного гуманитарного университета

Научный руководитель: доктор психологических наук, профессор

Г.Г. Кравцов

Официальные оппоненты: член-корреспондент РАО, доктор

психологических наук, профессор Б.С. Братусь

кандидат психологических наук, доцент И.Е. Высокое

Ведущая организация: Институт психологии РАН

Защита состоится 30 декабря 2004 года в*1/? на заседании диссертационного совета К 212.198.03 РГГУ по адресу: 125267, Москва, Миусская площадь, дом 6, корпус 7, аудитория 396.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке РГГУ.

Автореферат разослан » ноября 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат психологических наук О.И. Мотков

. Актуальность исследования когнитивной составляющей эмоционального поведения человека имеет два аспекта. Первый связан с расширением понимания и заполнением лакун в теоретических представлениях о функционировании сферы эмоций, а второй - с разработкой средств диагностики и регуляции аффективных состояний и отклонений в поведении и самоощущении человека.

Долгое время, вслед за Р. Декартом, исследователи противопоставляли аффективно-эмоциональное поведение рациональному. Эмоции рассматривались лишь как фактор, отражающий большую или меньшую мотивированность человека к решению определенных задач, или как иррациональное основание выбора решения (П.К. Анохин, Н. Бишоф, Б. Вилькен, В. Вундт, Ч. Дарвин, Е. Даффи, У. Джемс, Э. Клапаред, Ф. Крюгер, Д.Б. Линдсли, Р.У. Липер, П. Мак-Лин, Р. Плут-чик, В.П. Симонов, С. Томкинз, В. Джемс, К.Г. Ланге, В. Кэннон, В. Бард, П. Эк-ман). Как следствие, эмоциональные процессы отождествлялись с процессами энергетической активации, с физиологическими аспектами нервной регуляции и другими факторами поведения, не связанными непосредственно со сферой познания и отражения окружающей действительности. Поэтому отдельной проблемой в рамках различных концепций эмоций выступал вопрос об их сознательной регуляции, как о звене, позволяющем согласовать рациональные и иррациональные аспекты поведения. Именно поэтому в большинстве концепций, противопоставляющих эмоциональные и рациональные компоненты поведения, закономерности их взаимодействия обойдены молчанием.

Когнитивное направление в исследовании эмоций предполагает опосредст-вованность эмоционального поведения смысловыми, познавательными представлениями и схемами, связанными с отражением внешней ситуации. Такое понимание эмоциональных явлений открывает принципиальную возможность и необходимость исследования способов участия когнитивных представлений в формировании эмоциональности на разных этапах онтогенеза. Оно позволяет заполнить ряд пробелов, существующих в современных представлениях о строении и функционировании эмоциональной сферы, связанных с регуляцией своего собственного и чужого эмоционального поведения, а также с развитием средств подобной регуляции.

В пользу такого представления об устройстве аффективной сферы свидетельствуют некоторые современные исследования (X. Вебер). В них было показано, что «блюстители» и «нарушители» конвенциональных норм эмоционального поведения резко различаются в своих представлениях об эмоциогенной ситуации, причем неадекватное представление о нейф «й^йййлй^ячстойчиво и акая—«*» ' - ' 1

тивно отстаивается ими. Косвенным подтверждением этого же являются данные о влиянии эмоций на другие когнитивные процессы, в частности - на внимание и память (Д.Х. Бауэр, Д. Бродбент, СДж Гиллигэн и К.П. Монтейро, М. Конвей, А. Мэтьюс, П. Ниденталь, М. Сеттерлунд, М. Эрдели).

Исследование взаимного влияния эмоциональных и когнитивных процессов открывает возможности не только для понимания механизмов функционирования когнитивной сферы человека в различных эмоциональных состояниях, но позволяет также делать содержательные утверждения относительно закономерностей развития аффективной сферы. К настоящему времени в психологии существует несколько актуалгенетических схем (теория Джемса-Ланге, Кэннона-Барда, взгляды С. Шахтера, Р. Лазаруса), представления о базовых и производных эмоциях (Р. Плутчик, П. Экман и др.) и построения общетеоретического плана (Л.С. Выготский, Ф.Е. Василюк). Развернутые схемы преемственного становления компонентов аффективной сферы можно найти у С.Л. Рубинштейна и А.Н. Леонтьева. В этих схемах становление более высоких уровней эмоциональности связано с появлением у человека смысловых и ценностных представлений о предметах его переживания. Таким образом, развитие эмоциональной сферы оказывается также связано с изменением когнитивных аспектов переживания.

Проблема сознательной регуляции собственных эмоциональных проявлений рано или поздно возникает у каждого человека, по мере того, как появляется необходимость осуществлять поведение, противоречащее непосредственным эмоциональным импульсам. Осуществление подобной регуляции, как правило, оказывается субъективно сложным. Управление эмоциональной сферой важно не только для оптимизации внешнего, экспрессивного поведения человека. Зачастую значимым оказывается «попадание» в нужное эмоциональное состояние, продуцирование эмоционального тона, который не возникает по сознательному намерению и никак не обусловлен внутренним состоянием человека. Так, многие спортсмены или опытные тренеры перед выходом своих подопечных на ринг или на стартовую линию для достижения лучшего результата провоцируют переживание спортивной злости или даже личной ненависти к сопернику. В повседневной жизни чаще, наоборот, для того, чтобы действовать эффективнее, приходится преодолевать негативные переживания, например злость или тревогу.

Эмоция в этих случаях выступает как ресурс, умение пользоваться которым ведет к достижению цели, находящейся на пределе возможностей стремящегося к ней человека. Неумение же пользоваться этим ресурсом, его неуправляемость

порождает трудности, которые принято считать следствием выделяемой многими авторами деструктивной функции эмоций.

Представление о важности и сложности проблемы регуляции эмоций нашло подтверждение в работах психотерапевтов (например, обзор А. Кэмерер), которые часто утверждают, что в основе большинства психических нарушений лежат искажения в эмоциональном восприятии и переживании событий (Л. Гринберг, Дж. Сафран, С. Херпертц; Б. Уилкен). Некоторые наиболее радикальные авторы утверждают, что вся психотерапия должна превратиться в работу с чувствами (А.Р. Хохшилд).

Таким образом, мы видим проблему данного исследования в выявлении различных типов когнитивных схем восприятия ситуации, опосредующих эмоциональное поведение, и установлении взаимосвязи этих схем с возникновением эмоционально обусловленных действий, переживаний и экспрессии. Такие схемы трансформируют воспринимаемую картину ситуации и определяют характер возникающего переживания.

Цель данной работы - выявление когнитивных схем восприятия, лежащих за различными эмоциональными проявлениями у людей, находящихся в спокойном и напряженном эмоциональном состоянии, и разделение на этой основе эмоциональных состояний на более и менее развитые, т.е. более и менее культурно опосредствованные.

Для достижения этой цели необходимо решение следующих задач:

1 - выявить когнитивные схемы восприятия, возникающие у разных испытуемых при переживании эмоциогенных ситуаций;

2 - вскрыть предикторы эмоциональных состояний и их когнитивной сложности для дальнейших этапов исследования;

3 - обнаружить различия в трактовке ситуаций, соответствующих разным когнитивным схемам восприятия ситуации в связи с переживаемыми эмоциями;

4 - выявить соответствующие когнитивным схемам восприятия типичные поведенческие ответы и психологические состояния.

Предметом исследования являются различные виды эмоциональных состояний - более простые, непосредственные, и более сложные, опосредствованные. Объектом выступают изменения в трактовке ситуаций респондентами, находящимися в том или ином эмоциональном состоянии.

Гипотеза 1: существует прямая взаимосвязь между онтогенетическим этапом, на котором находится человек, и сложностью восприятия им эмоциогенной ситуации. Чем старше (в пределах подросткового, юношеского и зрелого возрас-

3

тов) человек, тем сложнее и богаче когнитивная схема, опосредствующая его восприятие ситуации, тем разнообразнее его реагирование и совладающее поведение.

Гипотеза 2: когнитивная схема эмоциогенной ситуации связана с имеющимися в распоряжении человека средствами преодоления этой ситуации (ресурсом) таким образом, что при ущемлении ресурса когнитивная сложность восприятия человеком ситуации и поведенческого ответа на нее закономерно снижается.

Теоретико-методологической основой исследования выступали положения культурно-исторической концепции Л.С. Выготского, касающиеся специфических механизмов, этапов и закономерностей развития психических функций, разработанных и обсуждаемых в работах как самого Л.С. Выготского, так и его поледователей - П.Я. Гальперина, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурии, Д.Б. Эльконина, Б.Д. Эльконина, А.А. Пузырея. Работы перечисленных авторов выступили опорными и при обсуждении проблематики опосредствования применительно к эмоциональной сфере.

Другим методологическим основанием данной работы стали положения когнитивного подхода в психологии, связанные с выявлением смысловых оснований и детерминант эмоционального переживания. Первые разработки этой области связаны с именами Дж. Аверилла, М. Арнолд, Д. Гоулмена, Р. Лазаруса, Дж. Мейера, И. Роземан, П. Селовея, С. Шахтера, К. Шерера, П. Элссворта, С. Смита, Н. Фрейды.

В ходе исследования использовались опросные методы, включавшие в себя разработку и валидизацию новой методики диагностики эмоциональных состояний. Эта методика свободна от ограничений, накладываемых существующими в языке весьма размытыми формами категоризации эмоциональных состояний самими их носителями, а также достаточно узкими возможностями объективной регистрации эмоциональных состояний. Методика использовалась для выявления когнитивных структур, лежащих в основании различающихся эмоциональных состояний, а также для определения соответствующих этим состояниям предпочитаемых респондентами форм поведенческого реагирования.

Для диагностики личностных особенностей респондентов выборки испытуемых подросткового и юношеского возраста использовались патохарактероло-гический диагностический опросник А.Е. Личко и методика диагностики межличностных отношений Т. Лири. Для анализа устойчивости и степени осознанности поведенческого реагирования в выборке взрослых респондентов использовалась балльная оценка с последующей факторизацией.

Статистическая обработка данных производилась с помощью критерия хи-квадрат, корреляционного и факторного анализа, Ц-критерия Манна-Уитни. В качестве метода качественной обработки данных использовался контент-анализ результатов опроса.

Теоретическая значимость и научная новизна исследования связаны с тем, что в нем предлагается способ понимания эмоциональных явлений, связанный с введением прежде не анализировавшейся ресурсной функции эмоций. Кроме того, в данной работе предлагается периодизация и характеристика онтогенетического становления эмоциональной сферы, связанная с изменением ее когнитивного компонента. Прежде не использованным является методический подход, основанный на выявлении сходных структур в описании ситуаций, порождающих одно и тоже эмоциональное состояние.

В данной работе впервые установлены:

- когнитивные критерии различения натуральных, менее развитых, и культурных, более развитых, форм эмоций;

- структура смысловых искажений, возникающих в процессе инициации разных видов эмоций;

- картина субъективного представления ситуации людьми, находящимися в эмоциональных состояниях тревоги и фрустрации;

- связи между эмоциональными проявлениями и уровнем наличествующих ресурсов человека в неоднозначной ситуации;

- связи между личностными характеристиками респондентов и особенностями их эмоционального реагирования;

- специально для данного исследования был разработана и валидизирована новая опросная методика диагностики поведенческого и когнитивного компонента эмоциональных состояний.

Практическая значимость исследования состоит в разработке новых методов и приемов, важных для практической психологической работы с аффективными трудностями и вызываемыми ими нарушениями. Разработка и моделирование когнитивной составляющей эмоциональных процессов позволяют открыть операционализированный доступ и оказывать влияние на непроизвольные и наиболее сложно регулируемые процессы, инициирующие поведение человека, каковыми являются эмоциональные механизмы реагирования.

Апробация результатов исследования осуществлялась на заседаниях кафедры психологии личности Института психологии им. Л. С. Выготского РГГУ; на заседаниях семинара «Теоретические проблемы психологии» под руково-

5

дством к. психол. н., доц. В.Ф. Спиридонова, на научных и научно-практических конференциях (на Международных (вторых, третьих, четвертых) чтениях, посвященных памяти Л.С. Выготского (Москва, 2001,2002, 2003 гг.), на Международном симпозиуме по психолингвистике и теории коммуникации (Москва, 2003), на научных чтениях «Языковое бытие человека и этноса», посвященных памяти Ф.М. Березина (Москва, 2004).

Результаты исследования используются в совместных психолого-лингвистических проектах по моделированию эмоционального поведения в технических системах и пользовательских интерфейсах, доклады по которым были представлены (к. филол. н. А.А. Котов) на 9-й Международной конференции «Речь и Компьютер» (SPECOM'2004) (Санкт-Петербург, 2004), Первой российской конференции по когнитивной науке (Казань, 2004), международной конференции «Эмоции в языке и речи» (Москва, 2004). Материалы исследования используются в учебных курсах «Психология личности», «Психология развития», читаемых студентам Института психологии им. Л.С. Выготского РГГУ. Положения, выносимые на защиту:

1) в основе возникновения определенного эмоционального состояния лежит специфическим образом измененное представление об эмоциогенной ситуации. Это представление обладает набором черт, сходных у всех носителей данного переживания, и отличается от представления о той же объективно фиксируемой ситуации у людей, не переживающих эмоцию.

2) Эмоциональная сфера развивается в онтогенезе за счет усложнения ее когнитивной составляющей. На более высокой ступени развития эмоции возрастает сложность и дифференцированность представления об эмоциоген-ной ситуации. Более высокая ступень развития эмоции определяется широтой личного опыта человека и наличием у него доступных средств (ресурсов) для преодоления сложных ситуаций, вызывающей переживания. И наоборот - чем моложе человек (в пределах подросткового, юношеского и зрелого возрастов), или чем меньший ресурс он в состоянии использовать для преодоления сложной ситуации, тем проще и беднее его представление об этой ситуации и тем примитивнее его эмоциональные реакции.

3) Высшие формы эмоций отличаются от натуральных большим разнообразием поведенческих реакций и способов своего выражения. В реагировании на уровне высших форм эмоций человек оказывается способным учитывать большее количество компонентов эмоциогенной ситуации и более широкий спектр последствий, вызываемых не только самой ситуацией, но и собст-

венной эмоциональной реакцией на нее. Такой учет не связан с сознательным обдумыванием и целенаправленным выбором человека, переживающего эмоциогенную ситуацию, но может быть зафиксирован сторонним наблюдателем при описании его поведения. Возможность фиксации этих показателей связана с особенностями самоотчета человека, у которого под влиянием переживаний возникают типизированные ролевые паттерны описания ситуации и ее участников.

Надежность и достоверность результатов исследования обеспечиваются использованием математических методов и специализированных программ статистической обработки данных, объемом и оптимальным социально-демографическим диапазоном выборки, использованием взаимодополняющих методов сбора данных, привлечением экспертов из смежных областей для независимой обработки результатов исследования, совмещением методов качественной и количественной обработки данных.

Структура и объем диссертации: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и трех приложений. Список литературы содержит 179 источников, из них 67 на английском и немецком языках. Общий объем диссертации - 206 страниц. В работе содержится 5 рисунков, 25 таблиц и 1 диаграмма.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы, определены цели и задачи, объект, предмет и гипотезы исследования, обсуждается его научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются положения, выносимые на защиту.

I глава «Проблема психологического опосредствования в эмоциональной сфере и существующие теории эмоций». В поисках теоретических оснований для исследования культурного опосредствования в сфере эмоций в этой главе рассматриваются теории, интерпретирующие структуру и актуалгенез эмоции. С точки зрения критического анализа теории эмоций оказалось удобным разделить на группы, сходные по способу представления в эмоции предмета, на который она направлена, относительно которого она определена по качеству, модальности, интенсивности. Таким предметом может быть воздействие окружающей ситуации или его внутрипсихические процессы носителя эмоции. В этой связи речь идет о внешней и внутренней локализации прообраза отражения в эмоции.

Еще одним способом выделения предмета эмоций может быть представление об эмоции как о процессе, не имеющем прообраза для отражения, направленном на предмет других (когнитивных) психологических процессов. В этой связи в главе рассматриваются энергетические теории эмоций.

В качестве последнего варианта рассмотрения предмета эмоции выделились процессы взаимодействия внешней ситуации с внутрипсихическими структурами. В этом случае эмоциональная сфера в качестве предмета использует границу внутрипсихического пространства и внешней ситуации, расхождение психических возможностей с внешними требованиями и несоответствие ситуаций, в которые попадает человек, его возможностям и умениям. Предмет эмоций в этом случае локализован на границе между субъективным и объективным, между объектом и его психическим отражением.

Таким образом, существующие теории эмоций разделились на четыре группы, в каждую из которых попали теории, содержащие сходные представления о том, где локализован и существует ли в эмоции прообраз отражаемого в ней объекта или процесса.

Первая группа включает в себя теории эмоций, в которых реализовано представление о прообразе эмоций, содержащемся во внешней объективной ситуации, в которую помещен субъект. Эмоция отражает объективное значение внешней ситуации для индивида, наличие в ней угрозы или, наоборот, некоторых позитивных объектов или перспектив, т.е. ориентирует ее носителя в особенностях ситуации. Такое ориентирование в большинстве случаев осуществляется вполне успешно без вмешательства осознания, опережает его, служит экстренным сигналом (например, аки-тз-система в модели Сс^-М' Сломана и Крис-ли) в отношении негативных и позитивных стимулов. Следовательно, в эмоции нет места таким явлениям, как произвольное управление, так как сознательное вмешательство в работу этого естественного механизма замедлит его и будет препятствовать успешному выполнению основной функции. Культурное развитие эмоции в этом случае сводится к выявлению новых сигналов, указывающих на наличие в ситуации вредоносных или позитивных компонентов. В эту группу нами были отнесены концепции К. Изарда, С. Томкинза, Р. Плутчика, Н. Бишофа, П. Экмана, Э. Клапареда, У. Джемса, К.Г. Ланге и др.

Вторая группа концепций эмоций содержит теории и подходы, в основании которых лежит представление об эмоции не как о самостоятельном психологическом процессе, а как о показателе состояния других психических процессов, таких как мотивация, когнитивная оценка ситуации, самочувствие, готовность дей-

ствовать определенным образом и т.п. Это концепции М. Арнолд, П. Элссворта и Си. Эй. Смита, Н. Фрейды, Р. Лазаруса и др., П.К. Анохина, П.В. Симонова, А.Н. Леонтьева, Р.У. Липера. В этом случае эмоция презентирует сознанию состояние внутренних систем организма, в чем и состоит ее познавательная функция. В этом случае произвольная регуляция эмоций предполагает вмешательство в действие, как правило, исправно функционирующего маркера. Культурное средство может лишь видоизменить этот маркер.

В отдельную - третью группу выделились концепции, отождествляющие эмоции с энергетическими процессами в организме. Большинство из них совпадают в том, что эмоциональные процессы не являются процессами отражения, а либо тождественны процессам активации, либо выступают как связующее начало в структуре взаимодействия систем организма. Одним из первых эту идею высказал В. Вундт, отметивший, что эмоциональные процессы представляют собой «ткань» сознания, соединяющую отдельные его элементы в целостные образы ощущения и представления. Функция эмоции состоит в том, чтобы интегрировать элементы сознания в целостный зрительный, слуховой, тактильный и т.д. образ. Таким образом, эмоция ничего не отражает, но обеспечивает более высокий уровень отражения за счет координации элементов всех познавательных процессов. Помимо В. Вундта, сходных представлений придерживались Ф. Крю-гер, Е. Даффи, Д.Б. Линдсли, П. Мак-Лин и др.

После того, как исследователям не удалось построить общую объяснительную теорию эмоций ни на основе представлений о реагировании на внешние стимулы, ни на основе представлений об эмоциональной презентации состояний собственных психологических процессов, стали появляться теории, объединяющие внутренние и внешние причины возникновения эмоции. Главным отличием теорий данной группы является изменение статуса эмоции в системе психики. Эмоция здесь понимается как процесс, детерминированный как внешними, так и внутренними факторами, которые одинаково важны для ее возникновения и протекания. К этой группе относятся теории Дж. Аверилла, С. Шахтера, а также теории, связанные с исследованием проблемы эмоционального интеллекта - представления Д. Голмана, П. Саловея, Дж. Майера. В теориях С. Шахтера и Дж. Аве-рилла делается попытка объяснить возникновение эмоции с помощью конструктов когнитивной оценки (С. Шахтер) и ролевой коммуникации (Дж. Аверилл). В концепциях эмоционального интеллекта такой задачи уже не ставится, эмоциональность, эмоциональный интеллект понимается как самостоятельное качество человека, с помощью которого объясняются разнообразные личные особенности

и события его жизни. Данные концепции, безусловно являясь содержательными в плане прикладных исследований, ничего не добавляют к теоретическим представлениям о самих эмоциях, их природе и развитии.

Все перечисленные теории не дают ответа на вопрос о том, как возможно и для чего необходимо культурное развитие эмоциональной сферы, включающее культурное средство реализации, трансформации или какого-либо иного воздействия на эмоцию. Из анализа большинства концепций эмоций, проведенного в первом разделе первой главы, следует вывод о многообразии и неоднородности самих эмоциональных процессов. Выделению общих особенностей на базе существующих теорий эмоций был посвящен второй раздел первой главы.

В результате анализа существующих теорий было выделено четыре критерия, отличающие эмоции от других аффективных образований. Кратко эти результаты могут быть представлены в виде таблицы.

Данные представления о структурных особенностях эмоций легли в основу предлагаемого нами представления о культурном развитии эмоций, которому посвящена вторая глава диссертации.

Таб.1. Положение эмоций в структуре аффективной сферы

Критерии для сравнения аффекты эмоции чувства и настроения

Ситуативноегь возникают в конкретной актуальной ситуации, вне связи с предметной ситуацией невозможны возникают в актуальной ситуации, но могут бить оторваны от нее, связаны с мыслимой, не наличествовавшей в опыте ситуацией возникают по поводу общего представления или состояния, реализующегося в едином способе реагирования на разные ситуации

связь аффекта с ситуацией носит случайный, ассоциативный характер, поэтому невозможно установить смысловую связь между ситуацией и аффектом связь с ситуацией определена по смыслу, для различающихся омоци-огенных стимулов существуют различающиеся специфические реакции трудно установить конкретную ситуацию, вызывающую то или иное чувство, так как оно существует независимо и иногда вопреки тому, что диктует ситуация

Специфика внешнего выражения нет вариативности во внешнем проявлении аффекта, все аффекты могут быть описаны единой схемой протекания обладают значительной вариативностью проявлений, которая регламентируется значением ситуации, вызывающей ту или иную эмоцию существуют независимо от выражения, могут быть выражены самыми разными средствами

воспринимается как прямое действие ситуации на человека, как реакция, не имеющая ничего общего с личностью переживающего существуют в процессе внешнего выражения, но не сводятся к нему, воспринимаются как собственное, хотя и не субъектное действие формы выражения чувств осознаны и целенаправленно выстраиваются их носителем

Вторичность по отношению к некоторому другому процессу если первичным процессом считать энергетический, то в аффекте реакция возникает по принципу «все или ничего» - в аффективном действии задействуется вся энергетика организма менее энергозатраты, чем аффекты, однако связаны с энергетическими ресурсами организма, всегда сопровождаются измененным энергетическим фоном организма поскольку чувства не ситуативны, их протекание не связано со значительными изменениями энергетики организма, но они инициируют энергоемкое целенаправленное поведение

трудно выявить первичный процесс, с которым связано возникновение аффекта, т.к. его связь с ситуацией определяется случайным стимулом можно выделить ряд первичных процессов, на основе которых и в форме проявлений которых существует эмоция трудно определить первичный процесс, так как чувства устойчивы по отношению к многим разнообразным событиям и обстоятельствам

Форма включенности в процесс познавательного компонента когнитивный компонент, лежащий в основе аффекта можно сформулировать в виде неизменной формулы: или ты разрушишь ситуацию, или она уничтожит тебя когнитивный компонент проявляется в виде адекватности эмоциональной реакции смыслу ситуации, в зависимости от этого смысла реакция может быть весьма разнообразной когнитивный компонент включен в чувство, сам определяет ситуации и формы проявления чувств, может трансформировать с этой целью любую ситуацию

II глава «Культурное средство и его роль в развитии эмоциональности». Проблематика культурного опосредствования лучше всего разработана именно в сфере познавательных процессов, начиная с классических экспериментов Л.С. Выготского и А.Н. Леонтьева в области изучения понятий, памяти, внимания, заканчивая последними исследованиями Б.Д. Эльконина в области творческого мышления. Модели, разработанные в этой сфере, наиболее сложно переносить на проблематику исследования эмоций. В то же время эти материалы, в силу своей разработанности, являются богатым источником моделей и представлений о психологическом опосредствовании.

Наши собственные представления о происхождении и развитии человеческой эмоции тесно связывают это развитие с изменением и усложнением строения и функционирования когнитивной сферы человека, а также со сменой ведущего когнитивного процесса, по отношению к которому эмоция является вторичным образованием.

Отстаиваемая точка зрения предполагает, что эмоции, в собственном смысле слова, являются сугубо человеческим образованием, хотя «состоят» из того же «материала», что коммуникационная экспрессия животных. Эмоции человека формируются точно так же, как, согласно Л.С. Выготскому, формируется высшая функция внимания. В качестве базовой натуральной функции в этом процессе

рассматривается ориентировочный рефлекс, общий у человека и у животных и обеспечивающий реакции, сходные с проявлениями непроизвольного внимания. Тем не менее, сам рефлекс служит только основой, материалом для формирования человеческой психологической функции внимания.

Выделение в раннем возрасте человеческой эмоции из общей аффективно окрашенной экспрессии, свойственной человеку и животным, происходит в связи с означиванием эмоцией определенной ситуации, вызывающей у ребенка коммуникативную экспрессию в адрес взрослого. Экспрессия интерпретируется взрослым как определенное эмоциональное состояние и получает соответствующее наименование и отклик с его стороны. Ребенок усваивает эту связь и, таким образом, за названием эмоции у него закрепляется, с одной стороны, набор физиологических проявлений, а с другой - значение ситуации, с которой этот набор связан.

Дальнейшее развитие эмоциональной сферы осуществляется как процесс построения, дифференциации и изменения связей между компонентами ситуации и самоощущения. Характер ее развития является не линейным, а соответствует общей логике детского онтогенеза, описанной Л.С. Выготским. В процессе становления эмоций стадии некритичного усвоения и закрепления исходных связей, образующих развивающееся единство, перемежаются стадиями, которые Л.С. Выготский назвал бы кризисными. На этих стадиях сложившееся прежде единство, образующее эмоциональную реакцию, разрушается самим ребенком. В результате такого разрушения, разъединения целостного образования человек осмысляет и потом заново, но уже осознанно выстраивает те же самые связи, то же самое единство, но уже в высшем, опосредованном качестве. На этих же стадиях переосмысляется статус структурных элементов эмоции. Например, если исходно для возникновения эмоции превалирующим первичным процессом является процесс восприятия и интероцепции, а когнитивная и смысловая составляющие привносятся в ситуацию эмоционального переживания другим человеком, то впоследствии последние начинают приобретать все большее значение при определении возникновения/ невозникновения, а также характера протекания эмоциональной реакции.

Специфической особенностью целостного эмоционального процесса является разъединенность во времени и по условиям возникновения двух его компонентов: когнитивно-смыслового и экспрессивно-поведенческого. Эмоциональная экспрессия и поведение возникают непосредственно в эмоциогенной ситуации, служащей стимулом для запуска определенной эмоциональной реакции. Осмыс-

12

ление же ситуации и собственной реакции на нее протекают или после разрешения эмоциогенной ситуации, или в воображаемом плане. В последнем случае человек представляет себе, как бы он себя почувствовал и повел в определенной эмоционгенной ситуации. В процессе такого осмысления возникает представление о ключевых элементах ситуации, вызывающей эмоциональную реакцию. Эти элементы плохо осознанны, но именно с опорой на них каждая конкретная ситуация категоризуется человеком как провоцирующая определенную эмоцию. Например, нам достаточно сложно перечислить ключевые особенности опасности, однако, попадая в опасную ситуацию, мы можем ее категоризовать как таковую еще до того, как разум подскажет нам, чего именно следует бояться.

Развитие эмоциональной сферы осуществляется за счет трансформации значения ситуации, его переноса на новые ситуации, на основании как сходных когнитивных признаков, так и ассоциативных связей, в том числе - по сходству возникающих ощущений. При этом структура ситуации трансформируется, обобщается, переносится на новые предметные отношения. Вместе с тем, нарабатываются формы поведения двух видов: во-первых, это новые действия, соответствующие эмоциональному состоянию (хлопать в ладоши от радости, барабанить пальцами от нетерпения, выражаться подчеркнуто вежливо в гневе и т.д.), а, во-вторых - приемы совладающего поведения, направленные на подавление собственных эмоций и/или их внешних проявлений.

Для формирования совладающего поведения человеку необходимо представление об особенностях протекания его собственных эмоциональных процессов. Исходно средства такого представления в структуре эмоциональной сферы отсутствуют, так как они не являются необходимыми для протекания эмоций. Эмоции сами являются «инициаторами» различных форм поведения, они изначально не контролируются и не регулируются. Информацию об их протекании человек получает из ощущений, образующих внутреннюю картину переживания. С возникновением необходимости изменять непосредственное эмоциональное поведение появляется и потребность в представлении об особенностях его протекания. Средством построения такого представления является «экран» - когнитивная структура, не являющаяся необходимой для протекания эмоционального процесса, привносимая в структуру эмоциональной сферы для контроля и коррекции эмоционального поведения.

Эмоциональные формы поведения направлены на реализацию двух основных функций, выполняемых эмоцией - коммуникативной и ресурсной. Представление о коммуникативной функции эмоций подробно и давно разрабатывается в

13

психологии. Понятие ресурсной функции в отношении эмоций, по сути, обсуждается, но выделяется нами впервые. Суть ее состоит в том, что эмоция открывает человеку доступ к собственным резервным, обычно не используемым возможностям - физическим и психологическим. Поскольку эмоции являются вторичным процессом, т.е. реализующимся на основе некоторого другого - первичного психологического процесса, эти функции реализуются в тех же сферах, в которых реализуется первичный процесс (двигательная активность, восприятие ситуации, воображение, мышление и пр.). Все другие функции эмоций, выделяемые в литературе, могут быть сведены к этим двум с учетом их реализации на основе того или иного первичного процесса (таб.2).

Таб.2. Функции эмоций, возникающих на основании различных первичных процессов

функция первичный процесс коммуникативная ресурсная

мотивация сигнализирование о возникновении и характере, величине потребности, маркирование значимых целей санкционируют и направляют поведение человека, обеспечивают принятие решения при недостатке информации

активация повышенная или пониженная лицевая и вербальная экспрессия увеличение или уменьшение интенсивности действия под воздействием эмоции

отражение ситуации оценка значимости внешнего раздражителя, а также процесса и результата деятельности человека, оценка значения внешней ситуации для благополучия индивида, сигнализирование о состоянии внутренних систем организма, прогностическая и эвристическая функции опережающее отражение в эмоции, позволяющее оценивать объект с точки зрения значимых для человека факторов еще до того, как объект полностью отражен когнитивной системой; получение эмоций как самостоятельная цель действия человека

III глава «Когнитивная структура эмоции». Эмпирическая проверка данных теоретических представлений предполагала установление ряда связей между когнитивными и аффективными показателями. Представление о первостепенном значении когнитивного компонента, влекущего за собой перестройку всего эмоционального процесса и его развитие, предполагает усложнение этого компонента эмоционального переживания в онтогенезе. Исходя из того же представления, необходимо предположить, что различия в когнитивной сложности стоящего за эмоцией представления будут выше, чем различия в самоощущении. Кроме того, взрослые испытуемые должны продемонстрировать большее разнообразие, больший разброс поведенческих реакций эмоционального плана, а также более богатый арсенал средств совладания со своим состоянием, чем молодые.

В связи с введением ресурсной функции эмоций и с особой ролью их когнитивного компонента предполагается, что чем сложнее эмоциогенная ситуация, тем большего количества ресурсов она требует для преодоления. Следовательно, должна существовать взаимосвязь между сложностью ситуации и количеством затрачиваемых при реагировании на нее ресурсов. Другим следствием может быть понижение сложности восприятия и ответной поведенческой реакции на эмоциогенную ситуацию при ущемлении ресурса - т.е. в тех ситуациях, когда ресурсов не хватает, или они оказываются недоступными.

Эмоциональные состояния респондентов в процессе эмпирического исследования провоцировались с помощью двух ситуаций из теста Розенцвейга, к которому, помимо стандартной инструкции, добавлялся ряд вопросов, касающихся того, что бы респондент подумал в сложившейся ситуации, как бы он поступил, если бы его не сдерживали внутренние запреты, и как бы он никогда не поступил в подобной ситуации. Фрустрирующие ситуации из теста Розенцвейга были использованы с целью получить возможно больший спектр разных эмоциональных реакций у респондентов. Обращение к материалу этой методики обосновано тем, что в классических исследованиях фрустрации (Т. Дембо) был экспериментально получен широкий набор эмоциональных проявлений в ответ на одну и туже фру-стрирующую ситуацию.

Для того чтобы выявить структуру ситуации, которая в сознании респондентов связана с данным переживанием, их просили привести пример из своего личного опыта - ситуацию, в которой они испытывали такое же точно чувство, как в примере на картинке, или даже ситуацию, более типичную для возникновения этого чувства, чем на картинке. Этот вопрос фиксировал общую схему, в соответствии с которой респондент категоризует воспринимаемую ситуацию - что он в этой ситуации пропускает, на что обращает особое внимание, что искажает, что подчеркивает и усиливает. В результате в сознании респондентов предполагалось выявить устойчивые структуры, моделирующие эмоциогенную ситуацию, и, если удастся обнаружить такие устойчивые структуры, - то проследить связь каждой такой структуры с особенностями поведенческого реагирования. Кроме того, респондентов просили назвать то переживание, которое они испытывали бы при попадании в ситуацию, показанную на картинке.

По сходству микросюжетов - т.е. сюжетного построения ответа на данный вопрос опросника, все протоколы опроса (независимо от возраста респондентов) разделились на 6 групп. Для удобства описания мы присвоили этим микросюжетам (м/с) буквенные обозначения (см. таб.3).

В последнюю группу (ДП) вошли ответы, в которых отсутствовала эмоциональная реакция. В случае же эмоционального реагирования (5 групп) возникали определенные искажения в понимании ситуации - добавление в содержание ситуации или исключение определенных фактов и представлений. Эти факты и представления, безусловно, могут быть домыслены респондентом и спроецированы им в тестовую ситуацию, так как материал не исключает нескольких интерпретаций в силу своей неоднозначности. Однако домысливание ситуации возможно только на основе личного опыта переживания в подобных ситуациях, а значит, оно дает нам именно ту информацию о респонденте, которая требовалась.

Каждому микросюжету (типологическому варианту восприятия и понимания испытуемым эмоциогенной ситуации) соответствовали определенные поведенческие реакции, регистрировавшиеся по ответам на остальные вопросы опросника, не участвовавшие в разделении протоколов на группы. Респонденты, транслирующие определенный микросюжет, предпочитают одни и те же способы поведения и действия и избегают других. Неравномерное распределение поведенческих реакций между микросюжетами свидетельствует о неслучайном характере их связи и служит подтверждением тому, что разделение протоколов ответов на группы является не произволом и не артефактом исследования.

Для проведения дальнейшего исследования когнитивные схемы восприятия (микросюжеты) и возникающие в связи с ними поведенческие реакции мы интерпретировали как маркеры возникновения у респондентов соответствующих эмоциональных состояний.

Для выявления более и менее зрелых эмоциональных реакций мы использовали сравнение респондентов разных возрастов в двух тестовых ситуациях по распределению микросюжетов. При этом предполагалось, что более взрослые респонденты обладают более развитой аффективной сферой, обогащенной большим количеством культурных средств, и, как следствие, оперируют большим количеством более сложных микросюжетов.

В нашей выборке были представлены три возрастные группы: абитуриенты (16-18 лет), студенты (17-20 лет) и взрослые (старше 22 лет). Группа абитуриентов находилась в ситуации предэкзаменационного стресса, для которой характерна высокая степень использования всех физических и психологических ресурсов человека. Эти ресурсы являются внутрипсихическими факторами эмоционального реагирования - т.е. они обусловлены, в первую очередь, той структурой психики и личности человека, которая сложилась к моменту исследования.

В каждой возрастной группе испытуемых подсчитывалась частота встречаемости каждого микросюжета в каждой ситуации. Подсчитывалась достоверность различий между группами по одним и тем же микросюжетам. Выяснилось, что абитуриенты значимо реже, чем студенты и взрослые, выбирали неэмоциональный микросюжет. Был выявлен микросюжет, достоверно чаще встречавшийся у абитуриентов и студентов, чем у взрослых. Это микросюжет СЛ, в котором причины происшедшего приписываются случайному стечению обстоятельств. Взрослые респонденты в целом более, чем младшие, склонны признавать долю собственной вины в том, что с ними происходит (микросюжеты РВ и ОР, содержащие аргументации, типа «не предусмотрел», «не смог преодолеть сложившуюся нехорошую ситуацию»). Согласно представлениям Л. Кольберга, способность к принятию ответственности является признаком более высокого уровня развития морального сознания. В данном случае представляется, что речь идет именно о принятии ответственности, а не о более высоком по сравнению с абитуриентами и студентами уровне социальной желательности, потому что ответы транслировали эту информацию не в прямом содержании текста, а в способе его построения - через подбор ситуации по аналогии. При увеличении сложности ситуации и тяжести последствий проступка полное принятие вины, характерное для микросюжета ОР, сменяется частичным (РВ), в котором респондент интерпретирует ситуацию как последствие совместных с пострадавшим неправильных действий (наиболее частый аналог - ситуация ссоры). Данный результат свидетельствует о том, что более развитые и культурно опосредствованные микросюжеты при усложнении условий ситуации сменяются более примитивными.

В более сложной ситуации достоверно различаются группы с доступным (взрослые и студенты) и ущемленным (абитуриенты) ресурсом. При этом абитуриенты дают значимо большее количество ответов, свидетельствующих о тенденции воспринимать переживания пострадавшей стороны как собственные проблемы или как проблемы близкого человека, чем респонденты контрольной группы (микросюжет ОП). Второй характерной тенденцией было восприятие ре-

17

плики собеседницы на картинке Розенцвейга как неспровоцированной агрессии в свой адрес (микросюжет НН). По-видимому, данные микросюжеты соответствуют некоторому экстремальному состоянию, потому что возникают только в группе с ущемленными ресурсами и доминируют только в более сложной ситуации.

При сравнении более простой и более сложной ситуаций между собой по всем микросюжетам отдельно в каждой возрастной группе реагирование взрослых оказалось гораздо более дифференцированным, специфическим в отношении ситуации, нежели реагирование студентов. Однако реагирование абитуриентов оказалось тоже достаточно дифференцированным за счет различий между простой и сложной ситуациями по «экстремальным» микросюжетам. Дифференцированное реагирование взрослых интерпретировалось как обусловленное зрелостью тех же самых микросюжетов, которые присутствуют и у студентов, большей их конкретизацией, разветвленностью, опорой помимо наглядных и на другие признаки ситуации. Реагирование абитуриентов является более дифференцированным не вследствие зрелости микросюжетов, а вследствие возникновения отсутствующих у представителей других групп «экстремальных» реакций.

Для сравнения абитуриентов, студентов и взрослых по параметрам когнитивной сложности реагирования учитывались ответы только на те вопросы, которые не содержали аналогии-микросюжета. Для оценки данных показателей мы прибегли к разработкам экспертов-лингвистов. Ими разработан аппарат, позволяющий соотнести с речевым высказыванием структуру мыслительной ситуации, которая должна присутствовать в сознании говорящего при порождении данного высказывания. Таким образом, в нашем распоряжении оказались два показателя для оценки когнитивной сложности респондента: когнитивное разнообразие -количество разных композиций условий, актуализируемых при ответах на разные вопросы опросника (это может быть одна и та же композиция во всех вопросах или же разные) и сложность реконструируемой ситуации (количество элементов композиции, количество учтенных исходов и последствий, сложность представления о других участниках коммуникации и т.д.). С помощью этих показателей оценивались сложность и разнообразие поведенческих реакций респондентов на проблемную ситуацию. По этим поведенческим реакциям также оценивалась сложность представления, на основе которого порождается тот или иной ответ.

Студенты и взрослые респонденты были равны по количеству разнообразных ответов в двух тестовых ситуациях, но сложность лежащего за ними представления о ситуации значимо выше у взрослых респондентов

При сравнении групп взрослых и студентов с группой абитуриентов

18

также получились значимые различия в когнитивной сложности. Между группами абитуриентов и взрослых различия достоверны когнитивная сложность выше у взрослых.

По показателям когнитивной сложности наиболее сложным оказался микросюжет ОР, который и по частоте встречаемости доминировал у взрослых респондентов. Микросюжет СЛ, напротив, тем когнитивно сложнее, чем моложе респонденты. Возможно, причина в том, что с возрастом более сложное поведение формируется в связи с другими микросюжетами. Когнитивная сложность «экстремальных» микросюжетов была наиболее низкой из всех возрастных групп.

Ущемление ресурса особым образом сказывается на обнаруженных и в «нетревожных» (студенты и взрослые) выборках тенденциях изменения когнитивной сложности и дифференцированности восприятия эмоциогенной ситуации. Тенденция к более дифференцированному восприятию ситуации с возрастом при ущемлении ресурса нарушается. Вопреки этой тенденции, восприятие ситуации сильно дифференцируется у молодых респондентов, находящихся в ситуации, ущемляющей их ресурсы. Однако эта дифференцированность восприятия подкрепляется не повышением когнитивной сложности, как у взрослых респондентов, а понижением уровня обобщения, т.е. в основе дифференцированного восприятия ситуации лежит не усложнение его за счет интеллектуального осмысления, а детализация предметной ситуации, которая воспринимается в основном в ее предметном аспекте (что произошло, с кем, насколько серьезно). Благодаря введению ситуации ущемления ресурса, выявились микросюжеты состояний, приближающихся к экстремальным, близким к срыву состояниям.

Таким образом, по отношению к поставленным нами гипотезам можно заключить следующее. Существование ограниченного количества схем, фиксирующих искажения в процессе восприятия эмоциогенной ситуации, а также наличие прямых связей каждой схемы с типичными способами поведенческого реагирования свидетельствует в пользу представления об опосредствовании эмоционального процесса когнитивными представлениями. Однако нельзя утверждать, что образ отражения эмоциогенной ситуации в сознании респондента полностью соответствует описанным нами схемам. Скорее эти схемы (микросюжеты) - результат вербализации неких смысловых составляющих тех ощущений и переживаний, которые испытывает человек, еще не успев полностью осмыслить воздействующую на него изменяющуюся ситуацию.

Для проверки гипотезы, касающейся генеза и преемственности когнитивных схем, включенных в эмоциональное реагирование, регистрировались четыре

параметра: возраст респондентов; когнитивная сложность поведенческого ответа, соответствующего каждому микросюжету; сложность условий реагирования -объективная, задававшаяся различием в структуре двух тестовых ситуаций, и субъективная, задававшаяся различием между «спокойными» и «тревожными» респондентами; степень культурной зрелости ответов в соответствии с уровнями морального сознания по Л. Кольбергу. В соответствии с этими параметрами анализировались количество и разнообразие схем-микросюжетов, отражающих искажения в восприятии эмоциогенной ситуации и особенности поведенческих ответов, соответствующих этим схемам.

В итоге исследования были получены согласующиеся результаты по всем параметрам. Во-первых, с увеличением возраста увеличивалось частота встречаемости когнитивно более сложных аналогий в ответ на тестовую ситуацию. Во-вторых, более взрослые респонденты демонстрировали большую готовность к принятию ответственности за происходящее, чем младшие, демонстрируя более высокую развитость морального сознания. Эта тенденция (в-третьих) сохранялась даже в объективно более сложных условиях реагирования, правда на общем фоне снижения тенденции к принятию ответственности. В-четвертых, более взрослые респонденты реагировали более дифференцированно, чем младшие, но только те из младших, кто находился в субъективно более простой ситуации («спокойные»). Все эти факты свидетельствуют о существенном усложнении реагирования с увеличением возраста респондентов, и подтверждают гипотезу о положительной связи между возрастом респондентов и сложностью восприятия ими и реагирования на эмоциогенную ситуацию.

Низкая когнитивная сложность «экстремальных» микросюжетов свидетельствует в пользу гипотезы о когнитивном упрощении при восприятии эмоцио-генной ситуации в условиях ущемленного ресурса. Низкий уровень обобщения абитуриентами эмоциогенных ситуации, не позволяющий найти подходящую аналогичную картинке ситуацию в опыте, и нуждающийся в предметном сходстве условий ситуации и характера нанесенного ущерба для того, чтобы могла быть установлена эмоциональная аналогия между двумя ситуациями, также является подтверждением гипотезы о когнитивном упрощении при нехватке ресурсов.

Помимо результатов, непосредственно касающихся гипотез, были получены данные относительно личностных особенностей респондентов, реагировавших в соответствии с тем или иным микросюжетом.

Если верно наше предположение о том, что в ходе развития эмоциональной сферы у человека формируется образование, способствующее более адекватному

20

осознанию собственных эмоциональных проявлений, и если микросюжет выполняет функцию этого образования, то взрослые респонденты, встречаясь с категоризацией ситуации в форме того или иного микросюжета, должны успешно прогнозировать поведение носителя этой категоризации. Это означает, что категори-зуя ситуации в соответствии с определенными микросюжетами, респонденты сопоставят им те же формы поведения, которые выявились в опроснике по модифицированной методике Розенцвейга. На основании результатов этой методики мы с помощью экспертов-лингвистов составили список поведенческих реакций, представляющих собой репрезентативный репертуар тех описаний поведения, которые дали наши респонденты. После этого респондентов просили оценить по десятибалльной шкале вероятность возникновения каждой реакции в ситуации, категоризованной в соответствии с одним из пяти эмоциональных микросюжетов. До начала исследования респондентов просили выбрать наиболее подходящий с их точки зрения вариант категоризации данной ситуации из пяти предложенных. Таким образом, у нас была возможность сравнить успешность прогнозирования реагирования на ситуацию в тех случаях, когда респондент согласен с категоризацией, и в тех случаях, когда его собственные интерпретации расходятся с интерпретациями, которым соответствует оцениваемое поведение.

В результате мы получили рейтинги наиболее вероятного поведения, соответствующие каждому микросюжету. Для трех микросюжетов из пяти они совершенно точно соответствовали ответам, полученным на модификации теста Ро-зенцвейга. Для двух других микросюжетов прогноз был весьма неточен. Интересно, что это были микросюжеты, отражавшие экстремальное реагирование абитуриентов (ОП) и реагирование взрослых на усложняющуюся ситуацию, связанное с ослаблением тенденции принятия ответственности (РВ).

На основе оценок вероятности поведения было построено два факторных пространства - одно для тех ситуаций, в которых респонденты оценивали вероятность поведения в ситуациях, категоризованных в соответствии с собственным мнением респондентов, другое - для ситуаций, в которых оцениваемая и собственная категоризация не совпадали. Оба факторных пространства были сходны по количеству значимых факторов и расположению переменных в факторном пространстве. Один из полученных факторов получил название «атрибуция вины», второй «сочувствие - агрессия». В целом результаты балльной оценки и факторного анализа свидетельствуют о том, что у взрослых респондентов существуют общие представления, в рамках которых они могут вполне адекватно предсказывать конкретные реакции, варьирующие в зависимости от личного,

эмоционального отношения человека к этой ситуации. На их основании мы можем зафиксировать у взрослых респондентов способность по большей части (но не во всех случаях) адекватно прогнозировать поведение, вызываемое неоднозначной фрустрирующей ситуацией, независимо от собственного отношения респондента к ней.

Еще одним результатом было получение связей между микросюжетами и личностными особенностями респондентов. Личностные особенности ярко выступают в подростковом возрасте в форме акцентуаций характера. С другой стороны, подробный, хорошо разработанный, надежный инструментарий их фиксации и измерения представляют собой соответствующие личностные опросники. С третьей стороны, абитуриенты, составившие значительную часть нашей выборки, представляют собой контингент подходящего психологического возраста, к которому данный инструментарий вполне применим. По этим трем причинам для фиксации личностных особенностей была выбрана группа абитуриентов.

Наиболее частыми акцентуациями в выборке абитуриентов психологических специальностей оказались гипертимность, психопатическия и истероидная акцентуации. Меньше всего в нашей выборке были представлены астено-невро-тический и сензитивный типы. Основные значимые результаты, отражающие связь между акцентуацией и выбором эмоционального микросюжета представлены в таб.4.

Таб.4. Соотношение акцентуаций характера с трансляцией того или иного микросюжета

ТИП г п э и

Кол-во респондентов с одной акцентуацией 13 15 9 11

Количество выбравших определенный микросюжет нн=9 слу=11 нп*=8 оп=б

Кол-во респондентов после добавления людей с двойной акцентуацией 16 нн=12 18 слу=14 9 нп=8 12 оп=7

X2 и вероятность ошибки 8.4Е-14 3^=7,76 р< 0,005 3^=15,97 р<6,4Е-5 ХН58 р<0,059

*НП - нет переноса, результат, не позволяющий выделить в ответе респондента микросюжет,

так как ситуация-аналог почти полностью повторяет предметную ситуацию, нарисованную на картинке Розенцвейга.

Обобщая, можно сказать, что предрасположенность реагировать определенным образом в зависимости от личных характерологических особенностей выявилась только для «экстремальных» эмоциональных микросюжетов, при этом каждый из них оказался связан со своей акцентуацией: НН - с гипертимностью, ОП - с истероидностью (хотя последняя связь не достигает статистической значимости). Связь психастеничности с предпочтением микросюжета СЛ, возможно,

22

является артефактом, связанным с тем, что именно эта акцентуация представляет собой самый частый «чистый» тип в нашей выборке, а микросюжет СЛ является наиболее частым именно у респондентов данного возраста, о чем свидетельствуют и данные студентов. Таким образом, эта связь может быть обусловлена спецификой выборки абитуриетов-психологов определенного возраста, а не склонностью психастеников к подобной категоризации. Неэкстремальные микросюжеты не имеют выраженной связи с характерологическими особенностями человека, так как они более культурно опосредствованы и подконтрольны сознанию. Их проявление в большей степени зависит от ситуационных факторов, чем от личностных, что и проявляют результаты сравнения двух опросников.

Результаты заполнения опросника Лири свидетельствуют об отсутствии в выборке абитуриентов респондентов с дезадаптацией поведения, а экстремальных реакций по разным шкалам опросника выявлено всего 8. Семь из этих респондентов - обладатели гипертимной акцентуации по Личко, при этом достоверные связи между экстремальными характерологическими проявлениями по Лири и нашими микросюжетами не выявились.

На основании этих результатов можно сделать следующие выводы:

1. Эмоциональное реагирование опосредствовано особым представлением о ситуации переживания, главной характеристикой которого является высокая типичность в интерпретации случающихся событий.

2. Представления об эмоциогенной ситуации, соответствующие различным переживаниям, различаются по когнитивной сложности и культурной опосред-ствованности. Существуют относительно более и менее сложные представления о ситуации, типичные для юношеского и зрелого возрастов соответственно. Кроме того, одно и то же представление об эмоциогенной ситуации (микросюжет) может быть более или менее сложным, в зависимости от зрелости его носителя. Еще одно отличие высших эмоций состоит в тяготении к принятию ответственности за происходящее на себя. Высшие эмоции более дифференцированы в отношении конкретных особенностей эмоциогенных ситуаций.

3. Сложность эмоциогенной ситуации, которая сказывается в снижении возможностей совладания, опирающихся на ресурсы человека, влечет за собой понижение когнитивной сложности представления об этой ситуации. Такому представлению о ситуации соответствует снижение способности к рефлексии поведенческих проявлений своего и чужого переживания.

4. Сложные ситуации, характеризующиеся острым недостатком ресурсов для их преодоления, связаны со специфическими когнитивными схемами представ-

23

ления ситуации, значимо коррелирующими с некоторыми акцентуированными личностными особенностями человека.

Содержание работы отражено в следующих публикациях:

1. Теоретический анализ онтогенетических корней эстетической реакции // Исследования обучения и развития в контексте культурно-исторического подхода: Материалы вторых чтений памяти Л.С. Выготского, Москва, 15-17 ноября 2001 года / Под ред. Е.Е. Кравцовой, В.Ф. Спиридонова, Ю.Е. Кравченко. М.: Смысл, 2002.-С. 31-43.

2. Психологические аспекты воздействия художественного текста // Языковое сознание: устоявшееся и спорное. 14 Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации, Москва, 29-31 мая 2003 / Под ред. Е.Ф. Тарасова. - М.: Институт языкознания РАН., 2003. - С. 131-133.

3. Этапы становления художественной структуры стихотворного текста // Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты. Выпуск 6 / Под ред. В.А. Пищальниковой. - М.: МГЭИ, 2004. - С. 108-119.

4. Средства сознательной регуляции в структуре эмоционального процесса // Культурно-исторический подход и проблемы творчества: Материалы 3 чтений памяти Л.С. Выготского, Москва, 17-20 ноября 2002 / Под ред. Е.Е. Кравцовой, В.Ф. Спиридонова, Ю.Е. Кравченко. - М.: фонд им. Л.С. Выготского, 2003.-С. 51-60.

5. Изменение структуры стихотворного текста в процессе творческого развития автора // Воображение и творчество в образовании и профессиональной деятельности: Москва, 17-20 ноября 2003 / Под ред. Е.Е. Кравцовой, В.Ф. Спиридонова, Ю.Е. Кравченко.- М.: фонд им. Л.С. Выготского, 2003. - С. 68-70.

6. Изменение структуры стихотворного текста в процессе творческого развития автора // Воображение и творчество в образовании и профессиональной деятельности: Материалы четвертых чтений памяти Л.С. Выготского / РГГУ, Междунар. конф. (Москва, 17 - 20 нояб. 2004); Сост., вступ. ст. В.Ф. Спиридонов; Науч. ред. Е.Е. Кравцова, В.Ф. Спиридонов, Ю.Е. Кравченко. М.: РГГУ, 2004.-С. 51-63.

Принято к исполнению 25/11/2004 Исполнено26/11/2004

Заказ № 490 Тираж: 110 экз..

ООО «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 Москва, Балаклавский пр-т, 20-2-93 (095) 747-64-70 (095)318-40-68 www.autoreferai.ru

»2 55 9 2

Содержание диссертации автор научной статьи: кандидата психологических наук, Кравченко, Юнна Евгеньевна, 2004 год

Введение

Глава I. Проблема психологического опосредствования в эмоциональной сфере и существующие теории эмоций

Раздел I. Анализ различных подходов к пониманию эмоций с точки зрения развития и опосредствования

§1. Теории эмоций, реализующие представление о локализации прообраза эмоции в объективной ситуации

§2. Концепции эмоций, реализующие представление о прообразе эмоционального отражения в психической сфере субъекта

§3. Теории, реализующие представление об эмоциональном процессе как о процессе, в котором отсутствует прообраз отражения

§4. Теории, реализующие представление о прообразе эмоции как отражении взаимодействия объективной ситуации и психических факторов

Раздел II. Составляющие эмоционального процесса и границы понятия эмоция»

§5. Элементы эмоционального процесса

§6. Отличие эмоций от аффектов, чувств и настроений

§7. Соотношение эмоций и первичных процессов

Глава II. Культурное средство и его роль в развитии эмоциональности

§1. Идея опосредствования в культурно-исторической психологии

§2. Роль культурного опосредствования в эмоциональном процессе

§3. Возникновение эмоций в онтогенезе

§4. Факторы, этапы и критерии развития эмоций

§5. Функции и актуалгенез эмоций

Глава III. Когнитивная структура эмоции

§1. Методология и методика первого этапа эмпирического исследования

§2. Результаты первого этапа исследования, обработка и первичная интерпретация

§3. Обсуждение результатов первого этапа исследования. Когнитивные схемы эмоциогенных ситуаций

§4. Результаты второго этапа исследования

§5. Обсуждение результатов второго этапа исследования.

Ситуационные факторы эмоционального реагирования

§6. Результаты 3 этапа исследования. Связь эмоционального реагирования с личностными особенностями респондентов

Выводы

Введение диссертации по психологии, на тему "Когнитивное опосредствование в процессе становления высших форм эмоций"

Актуальность исследования когнитивного аспекта эмоционального поведения человека имеет два аспекта. Первый из них связан с расширением понимания и заполнением лакун в теоретических представлениях о функционировании сферы эмоций, а второй -с разработкой средств диагностики, регуляции и коррекции аффективных отклонений в поведении и самоощущении человека.

Долгое время, вслед за Р. Декартом, исследователи противопоставляли аффективно-эмоциональное поведение рациональному. Эмоции, в лучшем случае, рассматривались как фактор, отражающий большую или меньшую мотивированность человека к решению определенных задач, или как иррациональное основание выбора решения (П.К. Лнохин, Н. Бишоф, Б. Вилькен, В. Вундт, Ч. Дарвин, Е. Даффи, У. Джемс, К. Изард, Э. Клапаред, Ф. Крюгер, Д.Б. Линдсли, Р.У. Липер, П. Мак-Лин, Р. Плутчик, В.П. Симонов, С. Томкинз, В. Джемса, К.Г. Ланге, В. Кэннона, В. Бард, П. Экман). Как следствие, эмоциональные процессы отождествлялись с процессами энергетической активации, с физиологическими, аспектами нервной регуляции и другими факторами поведения, не связанными непосредственно со сферой познания и отражения окружающей действительности. Поэтому отдельной проблемой в рамках различных концепций эмоций выступал вопрос об их сознательной регуляции, как о звене, позволяющем согласовать рациональные и иррациональные аспекты поведения. Именно поэтому в большинстве концепций, противопоставляющих эмоциональные и рациональные компоненты поведения, закономерности их взаимодействия обойдены молчанием.

Когнитивное направление в исследовании эмоций предполагает опосредствован-ность эмоционального поведения смысловыми, познавательными представлениями и схемами, связанными с отражением внешней ситуации. Такое понимание эмоциональных явлений открывает принципиальную возможность и необходимость исследования способов участия сознательных представлений в формировании эмоциональности на разных этапах онтогенеза. Оно позволяет заполнить ряд пробелов, существующих в современных представлениях о строении и функционировании эмоциональной сферы, связанных с регуляцией своего собственного и чужого эмоционального поведения, а также с развитием средств подобной регуляции.

В пользу такого представления об устройстве аффективной сферы свидетельствуют некоторые современные исследования (Н. Weber), В них было показано, что «блюстители» и «нарушители» конвенциональных норм эмоционального поведения резко различаются в своих представлениях об эмоциогенной ситуации, причем неадекватное представление «нарушителей» о ситуации было очень устойчиво и активно отстаивалось ими. Косвенным подтверждением этого же являются данные о влиянии эмоций на другие когнитивные процессы, в частности - на внимание и память (Д.Х. Бауэр, Д. Бродбент, С.Дж. Гиллигэн и К.П. Монтейро, М. Конвей, К.А. Лайт и Х.К. Эллис, А. Мэтьюс, П. Ниденталь и М. Сеттерлунд, А.А. Смирнов, М. Линтон, В.А. Ваганаар, М. Эрдели). Данное диссертационное исследование призвано пролить свет на характер и специфику этих связей, обеспечивающих конкретные формы эмоционального поведения.

Существование названных связей открывает возможности не только для понимания механизмов функционирования когнитивной сферы человека в эмоциональных состояниях, но позволяет также делать содержательные утверждения относительно закономерностей развития аффективной сферы. К настоящему времени в психологии существует некоторое количество актуалгенетических схем развития эмоций (наиболее известны теория Джемса-Ланге, Кэннона-Барда, представления С. Шахтера, Р. Лазаруса), ряд генетических теорий, содержащих представление о базовых и производных эмоциях (Р. Плутчик, П. Экман и др.) и отдельные рассуждения общетеоретического плана (Л.С. Выготский, Ф.Е. Василюк). Развернутые схемы преемственного становления компонентов аффективной сферы можно найти у С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева. В этих схемах становление более высоких уровней эмоциональности связано с появлением у человека смысловых: и ценностных представлений о предметах его переживания. Таким образом, развитие эмоциональной сферы оказывается также связано с изменением когнитивных аспектов переживания.

Как следствие разработки данной проблематики в рамках теоретических представлений и построения моделей, реконструирующих взаимное влияние и взаимодействие когнитивных и аффективных компонентов поведения, возникают актуальные изменения в психологической практике, связанной с проблемами аффективной сферы.

Проблема сознательной регуляции собственных эмоциональных проявлений рано или поздно возникает у каждого человека. Суть ее состоит в том, что в определенный момент появляется необходимость осуществлять такое поведение, которое противоречит непосредственным эмоциональным импульсам. Осуществление подобной регуляции, как правило, оказывается субъективно сложным.

Управление эмоциональной сферой важно не только для оптимизации внешне-экспрессивного поведения человека. Зачастую значимым оказывается «попадание» в нужное эмоциональное состояние, продуцирование эмоционального тона, который не возникает по сознательному намерению и никак не обусловлен внутренним состоянием человека. Так, многие спортсмены или опытные тренеры перед выходом своих подопечных на ринг или на стартовую линию, для достижения лучшего результата, провоцируют переживание спортивной злости или даже личной ненависти к сопернику. В повседневной жизни чаще, наоборот, для того, чтобы действовать эффективнее, приходится преодолевать негативные переживания, например злость или тревогу.

В данном ракурсе проблемы опроизволивания эмоций последняя выступает как ресурс, умение пользоваться которым ведет к достижению цели, находящейся на пределе возможностей стремящегося к ней человека. Неумение же пользоваться этим ресурсом, его неуправляемость порождает трудности, которые принято считать следствием отдельно выделяемой многими авторами деструктивной функции эмоций.

Представление о важности и сложности проблемы регуляции эмоций нашло подтверждение в работах психотерапевтов (например, обзор A. Kammerer), которые, сделав главным направлением терапии работу с аффективными проявлениями пациентов, утверждают, что в основе большинства психических нарушений лежат искажения в эмоциональном восприятии и переживании событий (L.S. Greenberg & J.D. Safran; S.C. Herpertz u.a.; В. Wilken). Некоторые наиболее радикальные авторы утверждают, что вся психотерапия должна превратиться в работу с чувствами (A.R. Hochschild).

Исходя из перечисленных выше данных и подходов, мы видим проблему данного исследования в выявлении различных типов когнитивных схем восприятия ситуации, опосредующих эмоциональное поведение, и установлении взаимосвязи этих схем с возникновением эмоционально обусловленных действий, ощущений и экспрессии. Такие схемы трансформируют воспринимаемую картину ситуации и определяют характер возникающего переживания. Изменение их содержательного наполнения лежит в основе развития эмоциональной сферы.

Цель данной работы - выявление когнитивных схем, лежащих за различными эмоциональными проявлениями у людей, находящихся в спокойном и напряженном эмоциональном состоянии, и разделение на этой основе эмоциональных состояний на более и менее развитые, т.е. более и менее культурно опосредствованные.

Для достижения этой цели необходимо решение следующих задач:

1 - выявить когнитивные схемы, возникающие у разных испытуемых при переживании эмоциогенных ситуаций;

2 - вскрыть предикторы эмоциональных состояний и их когнитивной сложности для дальнейших этапов исследования;

3 - обнаружить различия в трактовке ситуаций, соответствующих разным когнитивным схемам ситуации в связи с переживаемыми эмоциями;

4 — выявить соответствующие этим структурам типичные поведенческие ответы и психологические состояния.

Предметом исследования являются различные виды эмоциональных состояний -более простые, непосредственные, и более сложные, опосредствованные. Объектом выступали изменения в трактовке ситуаций респондентами, находящимися в том или ином эмоциональном состоянии.

Гипотеза 1: существует прямая взаимосвязь между онтогенетическим этапом, на котором находится человек, и сложностью восприятия им эмоциогенной ситуации. Чем старше (в пределах подросткового, юношеского и зрелого возрастов) человек, тем сложнее и богаче когнитивная схема, опосредствующая его восприятие ситуации, тем разнообразнее его реагирование и совпадающее поведение.

Гипотеза 2: когнитивная схема эмоциогенной ситуации связана с имеющимися в распоряжении человека средствами преодоления этой ситуации (ресурсом) таким образом, что при ущемлении ресурса когнитивная сложность восприятия человеком ситуации и поведенческого ответа на нее закономерно снижается.

Теоретико-методологической основой исследования выступали положения культурно-исторической концепции JI.C. Выготского, касающиеся специфических механизмов, этапов и закономерностей развития психических функций, разработанных и обсуждаемых в работах JI.C. Выготского, П.Я. Гальперина, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурии, Д.Б. Эльконина, Б.Д. Эльконина, А.А. Пузырея. Работы перечисленных авторов выступили также и в качестве опорных при обсуждении проблематики опосредствования применительно к эмоциональной сфере.

Другим методологическим основанием данной работы стали положения когнитивного подхода в психологии, связанные с выявлением смысловых оснований и детерминант эмоционального переживания. Первые разработки этой области связаны с именами Дж. Аверилла, М. Арнолд, Д. Голмана, Р. Лазаруса, Дж. Майера, И. Роземана, П. Саловея, С. Шахтера, К. Шерера, П. Элссворта и С. Смита, Д. Фрейды.

В ходе исследования использовались опросные методы, включавшие в себя разработку и валидизацию новой методики диагностики эмоциональных состояний. Эта методика свободна от ограничений, накладываемых существующими в языке весьма размытыми формами категоризации эмоциональных состояний самими их носителями, а также достаточно узкими возможностями объективной регистрации эмоциональных состояний. Методика использовалась для выявления когнитивных структур, лежащих в основании различающихся эмоциональных состояний, а также для определения соответствующих этим состояниям предпочитаемых респондентами форм поведенческого реагирования.

Для диагностики личностных особенностей респондентов выборки испытуемых подросткового и юношеского возраста использовались патохарактерологический диагностический опросник А.Е. Личко и методика диагностики межличностных отношений Т. Лири. Для анализа устойчивости и степени осознанности поведенческого реагирования в выборке взрослых респондентов использовались шкалы Лайкерта с последующей факторизацией.

Статистическая обработка данных производилась с помощью критерия хи-квадрат, корреляционного и факторного анализа, U-критерия Манна-Уитни. В качестве метода качественной обработки данных использовался контент-анализ результатов опроса.

Теоретическая значимость и научная новизна исследования связаны с тем, что в нем предлагается новый способ понимания эмоциональных явлений, связанный с введением прежде не анализировавшейся ресурсной функции эмоций. Кроме того, в данной работе предлагается новая периодизация и возрастная характеристика онтогенетического становления эмоциональной сферы, связанная с изменением ее когнитивного компонента. Прежде не использованным является и методический подход при выявлении когнитивной составляющей эмоционального реагирования, основанный на выявлении сходных структур в описании ситуаций, порождающих одно и тоже эмоциональное состояние.

Новизна работы состоит в том, что в нем впервые установлены:

- когнитивные критерии различения натуральных, менее развитых, и культурных, более развитых, форм эмоций;

- структура смысловых искажений, возникающих в процессе инициации разных видов эмоций;

- картина субъективного представления ситуации людьми, находящимися в эмоциональных состояниях тревоги и фрустрации;

- связи между эмоциональными проявлениями и уровнем наличествующих ресурсов человека в неоднозначной ситуации;

- связи между личностными характеристиками респондентов и особенностями их эмоционального реагирования;

- специально для данного исследования был разработана и валидизирована новая опросная методика диагностики поведенческого и когнитивного компонента эмоциональных состояний.

Практическая значимость исследования состоит в разработке новых методов и приемов, важных для практической психологической работы с аффективными трудностями и вызываемыми ими нарушениями. Когнитивная сфера человека открывает наиболее прямой доступ к тонким и глубинным механизмам функционирования его психики, и следовательно, предоставляет возможности для влияния на них и коррекции. Разработка и моделирование содержания когнитивной составляющей эмоциональных процессов позволяет открыть такой доступ и оказывать влияние на непроизвольные и наиболее сложно регулируемые процессы, инициирующие поведение человека, каковыми являются эмоциональные механизмы реагирования.

Апробация результатов исследования осуществлялась на заседаниях кафедры психологии личности Института психологии им. J1.C. Выготского РГГУ, на заседаниях семинара «Теоретические проблемы психологии» под руководством к. психол. н., доц. В.Ф. Спиридонова, на научных и научно-практических конференциях (на Международных (вторых, третьих, четвертых) чтениях, посвященных памяти J1.C. Выготского (Москва, 2001, 2002, 2003 г.г.), на Международном симпозиуме по психолингвистике и теории коммуникации (Москва, 2003), на научных чтениях «Языковое бытие человека и этноса», посвященных памяти Ф.М. Березина (Москва, 2004).

Результаты исследования используются в совместных психолого-лингвистических проектах по моделированию эмоционального поведения в технических системах и пользовательских интерфейсах, доклады по которым были представлены в тезисах и докладах (к. филол. н. А.А. Котов) на конференциях: на 9-й Международной конференции «Речь и Компьютер» (SPECOM'2004) (Санкт-Петербург, 2004), Первой российской конференции по когнитивной науке (Казань, 2004), международной конференции «Эмоции в языке и речи» (Москва, 2004). Материалы исследования используются в учебных курсах «Психология личности», «Психология развития», читаемых студентам Института психологии им. JI.C. Выготского РГГУ.

Положения, выносимые на защиту:

1) в основе возникновения определенного эмоционального состояния лежит специфическим образом измененное представление об эмоциогенной ситуации. Это представление обладает набором черт, сходных у всех носителей данного переживания, и отличается от представления о той же объективно фиксируемой ситуации у людей, не переживающих эмоцию.

2) Эмоциональная сфера развивается в онтогенезе за счет усложнения ее когнитивной составляющей. На более высокой ступени развития эмоции возрастает сложность и дифференцированность представления об эмоциогенной ситуации. Более высокая ступень развития эмоции определяется широтой личного опыта человека и наличием у него доступных средств (ресурсов) для преодоления сложных ситуаций, вызывающей переживания. И наоборот - чем моложе человек (в пределах подросткового, юношеского и зрелого возрастов), или чем меньший ресурс он в состоянии использовать для преодоления сложной ситуации, тем проще и беднее его представление об этой ситуации и тем примитивнее его эмоциональные реакции.

Высшие формы эмоций отличаются от натуральных большим разнообразием поведенческих реакций и способов своего выражения. В реагировании на уровне высших форм эмоций человек оказывается способным учитывать большее количество компонентов эмоциогенной ситуации и более широкий спектр последствий, вызываемых не только самой ситуацией, но и собственной эмоциональной реакцией на нее. Такой учет не связан с сознательным обдумыванием и целенаправленным выбором человека, переживающего эмоциогенную ситуацию, но может быть зафиксирован сторонним наблюдателем при описании его поведения. Возможность фиксации этих показателей связана с особенностями самоотчета человека, у которого под влиянием переживаний возникают типизированные ролевые паттерны описания ситуации и ее участников.

Заключение диссертации научная статья по теме "Общая психология, психология личности, история психологии"

Выводы

На основании полученных результатов могут быть сделаны следующие выводы:

1. Эмоциональное реагирование опосредствовано особым представлением о ситуации переживания, главной характеристикой которого является высокая типичность в интерпретации случающихся событий.

2. Представления об эмоциогенной ситуации, соответствующие различным переживаниям, различаются по когнитивной сложности и культурной опосредствованности. Существуют относительно более и менее сложные представления о ситуации, типичные для юношеского и зрелого возрастов соответственно. Кроме того, одно и то же представление об эмоциогенной ситуации (микросюжет) может быть более или менее сложным, в зависимости от зрелости его носителя. Еще одно отличие высших эмоций состоит в тяготении к принятию ответственности за происходящее на себя. Высшие эмоции более дифференцированы в отношении конкретных особенностей эмоциогенных ситуаций.

3. Сложность эмоциогенной ситуации, которая сказывается в снижении возможностей сов-ладания, опирающихся на ресурсы человека, влечет за собой понижение когнитивной сложности представления об этой ситуации. Такому представлению о ситуации соответствует снижение способности к рефлексии поведенческих проявлений своего и чужого переживания.

4. Сложные ситуации, характеризующиеся острым недостатком ресурсов для их преодоления, связаны со специфическими когнитивными схемами представления ситуации, значимо коррелирующими с некоторыми акцентуированными личностными особенностями человека.

Заключение

Подведем некоторые итоги. В нашей работе были рассмотрены различные теории, интерпретирующие структуру и актуалгенез эмоций. В процессе критического анализа теории эмоций были разделены на четыре группы. Основанием для разделения был выбран способ представления в эмоции предмета, на который она направлена, относительно которого она определена по качеству, модальности, интенсивности. Так, в частности, предметом, на который направлена та или иная эмоция, может служить внешнее воздействие на ее носителя или же его внутрипсихические процессы. Таким образом, выделяются первые две группы теорий эмоций, одна из которых предполагает о внешнюю, а вторая - внутреннюю локализацию прообраза отражения в эмоции.

Еще одним способом выделения предмета эмоций может быть представление об эмоции как о процессе, не имеющем прообраза для отражения, направленном на предмет других психологических процессов. В связи с этим представлением в главе рассматриваются энергетические теории эмоций (третья группа теорий).

Наконец, в качестве последнего варианта понимания предмета эмоционального переживания стала граница внутрипсихического пространства и внешней ситуации, расхождение психических возможностей с внешними требованиями. Предмет эмоций в этом случае локализован на границе между субъективным и объективным, между объектом и его психическим отражением.

Из анализа многочисленных концепций эмоций следует вывод о многообразии и неоднородности самих эмоциональных процессов. Тем не менее, рассмотренные теории не дают ответа на вопрос о том, как возможно и для чего необходимо культурное развитие эмоциональной сферы, включающее в качестве важного элемента психологические средства реализации, трансформации или какого-либо иного воздействия на собственную эмоцию. Чтобы структурировать многообразие подходов к определению эмоций на их основе были выделены четыре критерия, отличающие эмоции от других аффективных образований. Полученные таким образом представления о структурных особенностях эмоций легли в основу предлагаемого описания культурного развития эмоций в онтогенезе.

Это развитие тесно связано с изменением и усложнением строения и функционирования когнитивной сферы человека. Отстаиваемая точка зрения предполагает, что эмоции в собственном смысле слова являются сугубо человеческим образованием, хотя «состоят» из того же «материала», что коммуникационная экспрессия животных. Выделение в раннем возрасте собственно человеческой эмоции из общей аффективно окрашенной экспрессии, свойственной и человеку, и животным, происходит в связи с означиванием эмоцией определенной ситуации, вызывающей у ребенка коммуникативную экспрессию в ад

201 pec взрослого. Эмоциональная экспрессия ребенка интерпретируется взрослым как определенное эмоциональное состояние и получает соответствующее наименование и отклик. Ребенок усваивает эту связь и таким образом за названием эмоции у него закрепляется, с одной стороны, набор физиологических проявлений, а, с другой, - определенное значение той ситуации, с которой этот набор связан.

Дальнейшее развитие эмоциональной сферы осуществляется как процесс построения, дифференциации и изменения связей между компонентами ситуации и самоощущения. Специфической особенностью целостного процесса эмоционального развития является разъединенность во времени и по условиям возникновения двух его компонентов: когнитивно-смыслового и экспрессивно-поведенческого. Эмоциональная экспрессия и эмоциональное поведение возникают непосредственно в эмоциогенной ситуации, служащей стимулом для запуска определенной эмоциональной реакции. Осмысление же ситуации и собственной реакции на нее протекают или после разрешения эмоциогенной ситуации, или в воображаемом плане. В последнем случае человек представляет себе, как бы он себя почувствовал и повел в определенной эмоционгенной ситуации. В процессе такого осмысления возникает представление о ключевых элементах ситуации, вызывающей ту или иную эмоциональную реакцию.

Порождаемое представление о ситуации и об особенностях протекания собственных эмоциональных процессов необходимо для формирования совладающего поведения. Исходно средства такого представления в структуре эмоциональной сферы отсутствуют, так как они не являются необходимыми для протекания эмоций. Эмоции сами являются «инициаторами» различных форм поведения, они изначально не контролируются и не регулируются. Информацию об их протекании человек получает из самоощущений, образующих внутреннюю картину переживания. С возникновением необходимости изменять непосредственное эмоциональное поведение появляется и потребность в представлении об особенностях его протекания. Средством построения такого представления является «экран» - когнитивная структура, не являющаяся необходимой для протекания эмоционального процесса, а привносимая в структуру эмоциональной сферы для наблюдения, контроля и коррекции эмоционального поведения.

Эмоциональные формы поведения направлены на реализацию двух основных функций, выполняемых эмоцией — коммуникативной и ресурсной. Представление о коммуникативной функции эмоций подробно и давно разрабатывается в психологии. Понятие же ресурсной функции в отношении эмоций, хотя, по сути, и обсуждается, вводится нами впервые.

Полученные в ходе эмпирического исследования результаты позволяют уточнить и конкретизировать эти теоретические положения и выводы. На их основании можно сказать, что в основе возникновения определенной эмоциональной реакции лежит специфический когнитивный процесс, связанный с быстрой категоризацией эмоциогенной ситуации на основании первичных перцептивных данных и схем-микросюжетов, содержащихся в опыте респондента. Эти схемы вырабатываются в ходе развития индивида. По результатам исследования не удалось выявить генетической преемственности самих схем, напротив, данные свидетельствуют скорее о том, что с возрастом происходит замена одних схем-микросюжетов другими, когнитивно более сложными и культурно опосредствованными. В тоже время, более старые и простые схемы не исчезают из арсенала аффективных процессов, они продолжают занимать определенное место при категоризации эмоциоген-ных ситуаций, однако, в ходе развития обращение к ним осуществляется все реже.

Эти схемы призваны предельно ускорить категоризацию меняющейся ситуации, выбор и актуализацию ответной поведенческой реакции человека на нее1. В результате такой категоризации восприятие ситуации искажается, и нам удалось проследить закономерные результаты такого искажения, которые и были сведены к нескольким схемам-микросюжетам.

Благодаря введению в ситуацию исследования опытной группы, находящейся в состоянии предэкзаменационного стресса, удалось выявить и описать два микросюжета, проявляющиеся в экстремальной ситуации. Они представляют собой специфические реакции на ситуации, представляющиеся труднопреодолимыми. Реагирование в случае двух «экстремальных» микросюжетов было довольно сходным - реализовывалась общая схема ситуации, но в ней были по-разному распределены роли респондента и собеседницы (таб. 5, роль жертвы и агрессора). Это отразилось и на поведенческих ответах респондентов, которые по поведенческим реакциям оказались очень похожи (таб.6).

Возрастные различия в эмоциональном реагировании отражают вклад личностной переменной в возникновение и процесс протекания эмоциональной реакции. В тоже время различия типов распознания (микросюжетов) и реагирования в зависимости от ситуации свидетельствуют о ситуативности эмоции, обусловленности части ее проявлений некими характеристиками ситуации. Одни и те же микросюжеты актуализируются в различных по внутренней структуре ситуациях. Такая устойчивость свидетельствует об их связи с личностью человека. В тоже время, в некоторых ситуациях отдельные микросюжеты преобладают, становятся более частотными и употребимыми.

1 Именно поэтому более или менее общее современное когнитивное определение эмоций рассматривает их как состояние готовности организма к действию, т.е. предрасположенность действовать известным образом в ответ на определенные (эмоциогенные) стимулы.

Эти факты интерпретируется нами как двойная обусловленность эмоции — личностными особенностями человека и воздействующей ситуацией. Такой вывод опровергает как теории, связывающие эмоциональные проявления человека только с внутрипсихоло-гическими состояниями и их изменением, так как выявляется зависимость эмоции от ситуативных факторов, так и теории, связывающие возникновение эмоций исключительно с фактором среды. Однако он находится в полном соответствии с мультифакторными представлениями, идущими от С. Шахтера, который одним из первых предположил, что возникновение эмоций имеет двойную обусловленность - внутренними состояниями организма и факторами внешней среды, способными эти состояния обусловить.

В сфере эмпирических исследований эмоциональной сферы в рамках когнитивного подхода был выявлен ряд фактов, свидетельствующих о связи когнитивных и эмоциональных компонентов восприятия, согласующихся с нашими данными. В исследованиях П. Ниденталя и М. Сеттерлунда было показано, что при доминирующем позитивном эмоциональном фоне время реакции испытуемых на «радостные» слова было меньше, чем на «грустные», и наоборот - в грустном состоянии время реакции на грустные слова было меньше, чем на радостные (Когнитивная психология, 2002). В исследованиях Д. Бродбен-та и Л. Мэтьюса было показано, что тревожные испытуемые быстрее реагировали на угрожающие слова, чем испытуемые с низкой тревожностью (там же).

На связь тревожности с сужением поля внимания указывают и другие авторы, занимавшиеся этой проблемой. В частности М. Эрдели и сторонники школы нового взгляда обнаружили в своих исследованиях повышение или понижение порогов осознания эмоционально значимых стимулов. Повышение порогов они объясняли существованием перцептивных защит, а понижение - существованием состояний перцептивной бдительности (Дормашев Ю.Д., Романов В.Я., 2002).

Ярким примером влияния эмоциональных переживаний на внимание является эффект Струпа на материале эмоций (А. Мэтьюс). Эмоционально значимые слова приводят к увеличению времени реакции, по сравнению с нейтральными, «которое тем больше, чем явственнее эмоциональная значимость слова. Наиболее общее объяснение . состоит в том, что во время переживания той или иной эмоции когнитивная система человека функционирует в особо модусе, перерабатывая прежде всего ту информацию, которая является наиболее важной в данный момент» (Когнитивная психология, 2002, с.336).

Данные, полученные в нашем исследовании, проливают свет на характер обнаруженных в перечисленных экспериментах связей между эмоциональным поведением и восприятием ситуации.

Более быстрое реагирование на эмоциональные стимулы, которыми в большинстве исследований выступали эмоциональные слова, как таковое свидетельствует лишь о том, что категоризация этой ситуации осуществляется по-иному, нежели категоризация нейтральной ситуации. Факторами, которые обеспечивают более быстрое реагирование на эмоциогенные стимулы в описанных исследованиях, выступают либо ситуативные переменные (текущее состояние), либо устойчивые личностные характеристики (повышенная тревожность). Основываясь на наших результатах, можно сказать, что поскольку определенному эмоциональному состоянию соответствует конкретная когнитивная схема восприятия окружающей ситуации, она специфическим образом искажает это восприятие. Когда человек находится в эмоциональном состоянии, соответствующая этому состоянию схема является более активной, чем другие, и ее влияние на осуществление процессов восприятия способствует более быстрому отбору релевантных стимулов, скажем, слов, обозначающих соответствующее состояние.

Наше исследование позволяет связать понятие перцептивной бдительности с первоочередной актуализацией особых схем категоризации ситуации, содержащих определенным образом искаженное представление о ней. По нашей мысли, ускорение реагирования при перцептивной бдительности происходит или за счет ущемления ресурсной функции эмоций, или вследствие ригидности эмоциональной сферы, когда определенная схема категоризации начинает чрезмерно доминировать над прочими, фактически вытесняя их из употребления. В качестве гипертрофированного патологического аналога такой ситуации может быть приведен бред, например преследования, при паранойяльных расстройствах, когда все жизненные ситуации воспринимаются в свете одной единственной объяснительной схемы, и человек может быть очень изощренным, приводя факты действительности в соответствие со своей idee fix. В этом последнем случае мы сталкиваемся с интересным феноменом: в норме при эмоциональном искажении ситуации существует потенциальная возможность выявить неправильность категоризации ситуации в ходе ее осмысления, а в случае патологии такая возможность отсутствует, так как человек не проверяет восприятие мышлением или перцептивную категоризацию мыслительной, а пытается подкретять одно другим.

Гораздо более сложными для объяснения являются результаты А. Мэтьюса на материале феномена Струпа. Сложность состоит в том, что в исследовании в явном виде отсутствует рассмотрение ситуационных и личностных факторов, объясняющих феномен тем большей длительности реагирования на стимулы, чем более выражена их эмоциональная окрашенность. Общее объяснение этого факта, исходя из результатов нашего исследования, состоит в том, что помимо собственного значения слова, рассогласующегося с цветовым значением, в процесс категоризации вмешивается еще и схема ситуации, порождающей эмоциональное состояние, названием которого является данное слово. Таким образом, возникает как бы удвоенное рассогласование зрительной и смысловой категоризации, в котором одному стимулу соответствуют две когнитивных конструкции. За счет этого происходит удлинение времени реагирования на эмоционально окрашенное слово, по сравнению с нейтральным. Исходя из результатов нашего исследования, в частности, из описания схем-микросюжетов, мы можем пролить свет на особенности «модуса» функционирования когнитивной системы и выделить структуру той информации, которая перерабатывается в эмоциогенной ситуации первую очередь, согласно предположению А. Мэтьюса (Когнитивная психология, 2002).

Особое внимание хотелось бы уделить связи результатов нашего исследования и исследований влияния эмоций на мнемические процессы. Одним из первых, кто обратил внимание на лучшее запоминание негативно окрашенного материала, был П.П. Блонский (2001). Он предлагал своим студентам написать первое пришедшее в голову воспоминание, сначала из студенческой жизни, затем - из жизни до института. В результате было показано, что доминирующее место в этих описаниях занимают воспоминания о негативных событиях.

Влияние эмоциональной окрашенности материала на его лучшее запоминание и воспроизведение отмечают многие авторы (Смирнов, Линтон, Ваганаар, цит. по: Когнитивная Психология, 2002, с.336-338). Ряд исследований свидетельствует о лучшем запоминании и воспроизведении материала при условии совпадения его эмоциональной окрашенности с эмоциональным состоянием запоминающего по сравнению с эмоциональным рассогласованием, когда эмоциональная окрашенность материала и состояние запоминающего не совпадают (Бауэр, Гиллигэн и Монтейро; Лайт и Эллис, там же).

Для объяснения этих фактов предлагаются два теоретических объяснения. Первое -это сетевая модель памяти Г. Бауэра, второе - модель модусов организации мозговой активности М. Конвея (там же). Обе модели основаны на том, что эмоции активизируют содержащиеся в памяти представления связанные с ними слова, описывающие данную эмоцию, воспоминания о событиях, которые ее вызывали, различные ответные поведенческие проявления и т.д. Согласно сетевой модели памяти, это происходит вследствие активизации определенного узла в сети, которая распространяется и на другие узлы, связанные с ним. Согласно модели М. Конвея, определенным эмоциональным состояниям соответствуют особые модусы организации мозговой активности, которые делают более активной ту информацию, которая запоминалась в том же модусе. Обе схемы объясняют большую доступность эмоциональной информации определенного вида под влиянием состояния.

Результаты нашего исследования, в особенности его первого этапа, позволяют пролить свет на общее устройство механизмов притока эмоционально окрашенной информации, будь он устроен по принципу сетевой модели или по принципу модусов мозговой активности. Безусловно, содержание эмоционально окрашенной информации у каждого человека свое, и результаты нашего исследования свидетельствуют о большом разнообразии этого содержания. Однако его организация устроена по принципу когнитивной схемы, в которой достаточно четко задано распределение ролей, функций и связей, формирующих смысловую структуру, соответствующую определенному переживанию.

Особое место в исследовании человеческой эмоциональности занимает проблема эмоциональных нарушений и отклоняющегося поведения, связанного с аффектом. Порой, находясь под действием эмоций, вполне нормальный, взрослый, успешно социализированный человек начинает вести себя неадекватно с точки зрения окружающих. С другой стороны существует набор устойчивых симптомов эмоционального плана, связанных с некоторыми психическими нарушениями.

Исследования совладающего эмоционального поведения, проведенные представителями школы социального конструктивизма (Weber Н.,1997), затронули вопрос о том, как воспринимают ситуацию «блюстители» и «нарушители» социальных норм. При этом нарушением нормы считалось отклоняющееся эмоциональное реагирование. Как и ожидали исследователи, «нарушители», проявлявшие отклоняющееся поведение, имели особое субъективное представление о ситуации, оцениваемое окружающими как неправильное и «ненормальное». «Нарушители» очень резко различались по отклоняющимся проявлениям в поведении и по представлениям о ситуации. И в то время как неадекватное поведение и самими «нарушителями» оценивалось как отклоняющееся, неадекватное представление о ситуации было очень устойчиво и отстаивалось ими как уместное.

Результаты нашего исследования свидетельствуют о том, что искажения в представлении о ситуации присутствуют у всех людей, воспринимающих ее под воздействием эмоциональных переживаний, независимо от того, проявляют ли они впоследствии отклоняющиеся реакции. Некоторые особенности представления о ситуации даже можно связать с наиболее вероятным поведенческим ответом, если он будет реализован, а не подавлен контролирующими инстанциями сознания. Гипотеза о существовании специфических когнитивных схем восприятия ситуации, в которой респондент реагирует неадекватно, специально в данной работе не проверялась, поскольку требует иных подходов к изучению. Такие схемы сложнее выявлять, а моделирование ситуаций, в которых может возникнуть неадекватное реагирование, сомнительно с точки зрения исследовательской этики. Тем не менее, очень вероятно, что класс «экстремальных» микросюжетов может быть пополнен именно за счет представлений, которые в исследовании X. Вебера соответствовали неадекватному реагированию.

В качестве некоторого итога можно сказать, что проделанная работа представляет собой вклад в развитие одного из наиболее современных направлений в исследовании психологии эмоциональных явлений. Полученные результаты могут служить продолжением и конкретизацией ряда исследований, посвященных проблемам взаимодействия когнитивных и эмоциональных процессов. При этом они не только дополняют существующую в науке картину новыми фактами и описаниями, но и служат обоснованию теоретической модели, объясняющей основы их взаимного влияния.

Список литературы диссертации автор научной работы: кандидата психологических наук, Кравченко, Юнна Евгеньевна, Москва

1. - СПб.: Питер, 2002. - 224 с.

2. Артемьева Е.Ю. Основы сихологии субъективной семантики / Под ред. Ю.Б. Ханиной. М.: Наука; Смысл, 1999. - 350 с.

3. Архейм Р. Новые очерки по психологии искусства. М. 1994. - 352 с.

4. Бахтин М.М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве // Литературно-критические статьи. -М.: Худож. лит., 1986. С. 26-90.

5. Берлянд И.Е. Игра как феномен сознания. Кемерово, 1992. - 90 с.

6. Блонский П.П. Память и мышление. С-Пб.: Питер, 2001. - 288 с.

7. Былкина Н.Д., Люсин Д.В. Развитие представлений детей об эмоциях в онтогенезе // Вопросы психологии. 2000, №5. С. 48-56.

8. Василюк Ф.Е. Психотехника переживания. М.: МГУ, 1991.

9. Василюк Ф.Е. Психология переживания. М.: МГУ, 1984.

10. Василюк Ф.Е. Уровни построения переживания и методы психологической помощи // Вопросы психологии. 1988, № 5.

11. Вежбицкая А. «Грусть» и «гнев» в русском языке: неуниверсальность так называемых «базовых человеческих эмоций» // Сопоставление культур через посредство лексики и грамматики. -М.:, 2001. С. 15-42.

12. Вежбицкая А. Семантичекие универсалии и описание языков. М.: «Языки русской культуры», 1999. 780 с.

13. Веккер Л.М. Психика и реальность. М.: Смысл, 2000. - 688 с.

14. Вилюнас В.К. Эксперимент и теория в психологии эмоций (вступительная статья) // Рейковский Я. Экспериментальная психология эмоций. М.: Прогресс, 1979. - 392 с.

15. Вилюнас В.К. Психология эмоциональных явлений. М,: МГУ, 1976.

16. Выготский Л.С. Мышление и речь. М.: Лабиринт, 1999. - 352 с.I

17. Выготский Л.С. Вопросы детской психологии. СПб.: Союз, 1997(a). 224 с.

18. Выготский Л.С. Психология искусства. М.: Лабиринт, 1997(6). - 416 с.

19. Выготский Л.С. Педагогическая психология / Под ред. В.В. Давыдова. М.: Педагогика-Пресс, 1999.-536 с.

20. Выготский Л.С. К вопросу о психологии творчества актера // Собр. соч.: В 6 т. -М.: Педагогика, 1982-1984. Т.6. С. 319-363.

21. Выготский Л.С. Учение об эмоциях. Историко-психологическое исследование // Собр. соч.: В 6 т. М.: Педагогика, 1982-1984. Т.5. - С. 90-318.

22. Выготский JI.C. Исторический смысл психологического кризиса // Собр. соч.: В 6 т. -М.: Педагогика, 1982-1984. Т.1.-С. 291-436.

23. Выготский JI.C. История развития высших психических функций //Собр. соч.: В 6 т. — М.: Педагогика, 1982-1984. Т.З.-С. 5-328.

24. Вудвортс Р. Экспериментальная психология. М.: Иностранная литература, 1950. -796 с.

25. Гальперин П.Я. Введение в общую психологию. М., МГУ, 1976. - 150 с.

26. Гаранян Н.Г., Холмогорова А.Б. Групповая психотерапия неврозов с соматическими масками. Часть I: Теоретические основания подхода// МПЖ, № 2, 1994. С. 29-50.

27. Гаранян Н.Г., Холмогорова А.Б. Групповая психотерапия неврозов с соматическими масками. Часть И: Практическая реализация подхода // МПЖ. 1996. № 1. — С.59-71.

28. Гаспаров M.JI. Избранные статьи. -М.: HJIO, 1995.

29. Гаспаров M.JI. «Спи, младенец мой прекрасный»: семантический ореол разновидности хореического размера / Проблемы структурной лингвистики. М., 1983. С. 181-197.

30. Гаспаров M.JI. Очерк истории русского стиха. Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. -М.: Фортуна Лимитед, 2000. 352 с.

31. Гельгорн Э., Луфборроу Дж. Эмоции и эмоциональные расстройства. М.: Мир, 1966. - 672 с.

32. Гулевич О.А., Голынчик Е.О. Правосознание и правовая социализация. М.: Между-нар. Общество им. Л.С. Выготского, 2003.-270 с.

33. Гордеева Т.О. Мотивации достижения: теории, исследования, проблемы // Современная психология мотивации / Под ред. Д.А. Леонтьева. М.: Смысл, 2002. 343 с.

34. Гурова Л.Л. Психологический анализ решения задач. — Воронеж: Воронеж, гос. ун-т, 1976.-327 с.

35. Дарвин Ч. О выражении эмоций у человека и животных. СПб.: Питер, 2001. - 384 с.

36. Декарт Р. Страсти души // Избранные произведения / Перевод В.В. Соколова. Госполитиздат, 1950. С. 481-572.

37. Дембо Т. Гнев как динамическая проблема // Левин К. Динамическая психология. М.: Смысл,2001.-С. 534-570.

38. Джемс У. Психология. М.: Педагогика, 1991. - 368 с.

39. Додонов Б.И. Эмоция как ценность. М: Политиздат. 1978. — 272 с.

40. Дормашев Ю.Д., Романов В .Я. Психология внимания. М.: Московский психолого-социальный институт: Флинта, 2002. - 376.

41. Дорфман Л.Я. Эмоции в искусстве: теоретические подходы и эмпирические исследования. М.: Смысл, 1997. - 424 с.

42. Дункер К. Психология продуктивного (творческого) мышления // Психология мышления / Под ред. М.М. Матюшкина. 1965. - С. 86-234.44.3елигман М. Как научиться оптимизму. М: Вече., 1997. — 432 с.

43. Зимбардо Ф. Застенчивость. М.: Педагогика, 1991. 208 с.

44. Изард И. Эмоции человека. СПб.: Питер, 2002. - 464 с.

45. Ильин Е.П. Эмоции и чувства. СПб.: Питер, 2002. - 752 с.

46. Китаев-Смык Л.А. Психология стресса. -М.: Наука, 1983. 368 с.

47. Когнитивная психология. Учебник для вузов / Под ред. В.Н. Дружинина, Д.В. Ушакова. М.: ПЕР СЭ, 2002. 480 с.

48. Кожарина Л.А. Становление произвольного поведения в дошкольном возрасте: Дис. . канд. психол. наук. -М., 1992.

49. Котов А.А. Механизмы речевого воздействия в публицистических текстах СМИ: Дис. . канд. филол. наук. М., 2003.

50. Котов А.А. Аспекты моделирования эмоционального речевого поведения // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: Тр. междунар. конференции Диа-лог'2004. М.: Наука, 2004. - С. 346-355.

51. Кривцун О.А. Психология искусства. М.: Литературный ин-т им. A.M. Горького, 2000.-224 с.

52. Ланге Н.Н. Избранные психологические труды. -М.; Воронеж, 1996. 368 с.

53. Левитов Н.Д. Фрустрация как один из видов психических состояний // Вопросы психологии. 1967. №6.

54. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М.: Смысл, 2003. - 287 с.

55. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1977. - 304 с.

56. Леонтьев А.Н. Потребности, мотивы и эмоции. -М.: Педагогика, 1971. 189 с.

57. Леонтьев Д.А. Введение в психологию искусства. М.: МГУ, 1998. - 110 с.

58. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. -М.: АПН РСФСР, 1959.-494 с.

59. Леонтьев А.Н., Лурия А.Р. Психология // Большая советская энциклопедия. — М., 1940. Т. 47.

60. Линдеман Э. Клиника острого горя. СПб.: Питер, 2001.

61. Линдсли Д.Б. Эмоции // Экспериментальная психология / Под ред. С.С. Стивенса. — М., 1960. Т.1.

62. Лоренц К. Агрессия. М.: Прогресс, 1994. - 468 с.

63. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Л., 1972. - 270 с.

64. Мак-Уинни Г. Обзор исследований по эстетическим измерениям // Семиотика и искус-ствометрия. Под ред. Ю.М. Лотмана, В.М. Петрова. М.: Мир, 1972.

65. Маслоу А. Психология бытия. М., 1997. - 272 с.

66. Мацумото Д. Психология и культура. СПб.: Питер, 2003. - 720 с.

67. Медведев П.Н. (М.М. Бахтин). Формальный метод в литературоведении. М., 1993.

68. Мясищев В.Н. Психология отношений. — Москва-Воронеж: МОДЕК, 1995. 356 с.

69. Наенко Н. И. Психическая напряженность. М.: МГУ, 1976. - 111 с.

70. Никольская О.С. Аффективная сфера человека. Взгляд сквозь призму детского аутизма. М.: Центр лечебной педагогики, 2000. - 364 с.

71. Пиаже Ж. Избранные психологические труды. М.: Международная педагогическая академия, 1994. 680 с.

72. Поппер К. Логика научного исследования. М., «Республика», 2004. 447 с.

73. Практическая психодиагностика. Методики и тесты. Учебное пособие / Под ред. Д.Я. Райгородского. Самара, 2003. - 672 с.

74. Новикова-Грунд М.В. Закономерности формирования и развития личностной готовности к овладению профессиональными психологическими знаниями: Дисс. на соиск. уч. степ. канд. психол. наук. М., 20026.

75. Осгуд Ч. Суси Дж. Танненбаум П. Приложение методики семантического дифференциала к исследованиям по эстетике и смежным проблемам // Семиотика и искусство-метрия. Под ред. Ю.М. Лотмана, В.М. Петрова. М., 1972.

76. Поппер К. Предположения и опровержения. Рост научного знания. М.: ACT, 2004. -640 с.

77. Прихожан A.M. Тревожность у детей и подростков: психологическая природа и возрастная динамика. М.; Воронеж, 2002. 304 с.

78. Психология эмоций. Тексты / Под ред. В.К. Вилюнаса, Ю.Б. Гиппенрейтер. М.: МГУ, 1984.-288 с.

79. Пузырей А.А. Культурно-историческая теория JI.C. Выготского и современная психология. М.: МГУ, 1986. - 112 с.

80. Рейковский Я. Экспериментальная психология эмоций. М., 1979. - 392 с.

81. Рибо Т. Болезни личности // Болезни личности. Минск: Харвест, 2002(a). — С. 5-112.

82. Рибо Т. Психология чувств // Болезни личности. Минск: Харвест, 2002(6). — С. 343788.

83. Рубинштейн C.JI. Основы общей психологии. СПб. 2002. - 720 с.

84. Савранский И.Л. Психологические проблемы художественного творчества и восприятия художественных произведений // Психологический журнал. 1987, №2, т.8.

85. Селье Г. Очерки об адаптационном синдроме. Медгиз, М., 1960. 254 с.

86. Симонов П.В. Потребностно-информационная теория эмоций // Вопросы психологии. 1982. №6.-С. 44-56.

87. Симонов П.В. Что такое эмоция? М.: Наука, 1996. - 93 с.

88. Симонов П.В. Эмоциональный мозг. -М.: Наука, 1981.

89. Соколова Е.Д., Березин Ф.Б., Барлас Т.В. Эмоциональный стресс: психологические механизмы, клинические проявления, психотерапия // MateriaMedica. 1996. № 1(9). С. 5-25.

90. Спиноза Б. Этика. Минск: Харвест, 2001. 336 с.

91. Суворова В.В. Психофизиология стресса. М., 1975. 208 с.

92. Тихомиров O.K. Психология мышления. М., 1984. - 228 с.

93. Уорф Б.Л. О двух ошибочных воззрениях на речь и мышление, характеризующих систему естественной логики, и о том, как слова и обычаи влияют на мышление // Зарубежная лингвистика. I. М., 1999 (а), - С. 92-106.

94. Уорф Б.Л. Отношение норм поведения и мышления к языку // Зарубежная лингвистика. I. М., 1999 (б). - С. 58-92.

95. Усипбаева А.С. Психологические механизмы возникновения предвосхищающих эмоций: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата психологических наук. -М., 1996.

96. Фабри К.Э. Основы зоопсихологии. М.: МГУ, 1993. - 464 с.

97. Франселла Ф. Баннистер Д. Новый метод исследования личности. М.: Прогресс, 1987.-234 с.

98. Фресс П. Эмоции // Экспериментальная психология / Под ред. П. Фресса и Ж. Пиаже. М.: Прогресс, 1975. Вып. 5.-283 с.

99. Холмогорова А.Б., Гаранян Н.Г. Эмоциональные расстройства и современная культура на примере соматоформных, депрессивных и тревожных расстройств // Московский психотерапевтический журнал. 1992. №2. С. 61-90.

100. Щедровицкий Г.П. Избранные труды. М.: К Шк. Культ. Полит., 1995. - 800 с.

101. Хейзинга Й. Homo ludens; Статьи по истории культуры. — М.: Прогресс Традиция, 1997.-416 с.

102. Хекхаузен X. Мотивация и деятельность: В 2 т. М.: Педагогика, 1986.

103. Эльконин Д.Б. Психология игры. М.: Педагогика, 1978. - 360 с.

104. Эльконин Б.Д. Введение в психологию развития (в традиции культурно-исторического подхода JI.C. Выготского). М.: Тривола, 1994, 168 с.

105. Эриксон Э.Г. Детство и обество. СПб.: Ленато, ACT, 1996. 592 с.

106. Яновский М.И. О психологических механизмах катарсиса // Мир психологии. 2000, №3.-С. 142-146.

107. Arnold М.В. Feelings and emotions. N. Y., 1970.

108. Averill J.R., Nunley E.P. Die Entdeckung der Gefuhle. Ursprung und Entwicklung un-serer Emotionen. Hamburg: Kabel. 1992.

109. Bandura, A. Self-efficacy. The exercise of control. NY: Freeman and Co. 1997.

110. Bischof N. Emotionale Verwirrungen oder von den Schwierigkeiten im Umgang mit der Biologie // Psychologische Rundschau. 1989. .№40.

111. Buck, R. (1999) The biological affects: A typology // Psychological Review, 106 (2), 301336.

112. Davidson et al. Emotion, Plasticity, Context, and Regulation: Perspectives from Affective Neuroscience // Psychological Bulletin. 2000.

113. Deci, E.L., Vallerand, R.J., Pelletier, L.G., & Ryan, R.M. Motivation and Education: The Self-Determination Perspective. Educational Psychologist, 26 (3 & 4), 325-346. 1991.

114. Deci, E.L., Ryan, R.M. Intrinsic motivation and self-determination in human behavior. New York: Plenum. 1985.

115. Dutton D., Aron A. Some evidence for heightened sexual attraction under conditions of high anxiety//Journal of Personality and Social Psychology. 1974. Vol.30. P.510-517.

116. Ekman P. An Argument for Basic Emotions // Cognition and Emotion, 6(3/4), p. 169-200. 1992.

117. Ekman P., Friesen W.V. Hand movement // J. Communication, 1972, v. 22, p. 353-374.

118. Ellsworth, P.C., & Smith, C.A. From appraisal to emotion: Differences among unpleasant feelings // Motivation and Emotion, 1988. v.12, p.271-302.

119. Emotional development and emotional intelligence: educational implications, Eds. Peter Salovey; David J. Sluyter, New York, 1997.

120. Emotionspsychologie // Hrsg. Otto J. H., Euler H.A., Mandl H. Beltz, 2000.

121. Ewert O. Ergebnisse und Probleme der Emotionsforschung // Thomae H. (Hrsg.) Enzy-lopadie der Psychologie (С/ IV/ 1). Theorien und Formen der Motivation. Cottingen: Hogrefe, 1983. S.398-452.

122. Frijda N.H. Gesetze der Emotionen // Zeitschrift fur Psychosomatische Medizin und Psychoanalyse. 1996.

123. Frijda N.H. The emotions. Cambridge University Press, 1986.

124. Gardner H.E. Frames of Mind: The Theory of Multiple Intelligences. Basic book, 1983.

125. Goleman D. Emotionale Intelligenz. Munchen, Wein: Carl Hansen Verlag, 1996. - 433 s.

126. Gordeeva Т.О., Manuchina S., & Shatalova Ju. Cognitive and emotional predictors of academic achievement motivation. Paper presented at the 8th International Conference on Achievement and Task Motivation. Moscow, June 12-15. 2002.

127. Greenberg L.S., Safran J.D. Emotion in Psychotherapy. -New York Guilford Press, 1987.

128. Heidegger M. Der Ursprung des Kunstwerkes. Philipp Reclam jun. GmbH & Co., Stuttgart, 1960.

129. Helmke, A. The role of classroom context factors for the achievement-impairing effect of test anxiety. Anxiety Research, 1988, 1, 37-52.

130. Herpertz S.C., Kunert H.Y., Schurkens A., Steinmeyer E.M., SaJ3 H., Freese R., Flesch M., Muller-Isberner R., Osterheider M. Impulskontrolle und Affektregulation bei Personlich-keitsstorungen // Psychother Psychosom Med Psychol 2000; 435-442.

131. Herrmann F.-W. von. Heideggers Philosophie der Kunst. Frankfurt a. M., 1980. XXV, 380 S.

132. Hess W.R. Das Zwischenhirn. Syndrome, Lokalisationen, Funktionen. Basel, 1954.

133. Hochschild A.R. Das gekaufte Herz: Zur Kommerzialisierung der Gefuhle. -Frankfort/Main, Campus, 1990.

134. Kammerer A. Gefuhle mit Gefuhlen behandeln // Psychotherapie im Dialog. 2002. S.112-119.

135. Kobe L.M., Reiter-Palmon R., Rickers J.D. Self-reported leadership experiences in relation to inventoried social and emotional intelligence // Current psychology. 2001. V.20. P. 154-163.

136. Kotov A. D-scripts model for speech influence and emotional dialogue simulation // Proceedings of the 7th Annual CLUK Research Colloquium, 6th & 7th January, 2004. University of Birmingham, 2004(a). - P. 134-140.

137. Kotov A. Application of D-Script Model to Emotional Dialogue Simulation // Affective Dialogue Systems Proceedings, ADS 2004, Kloster Irsee, Germany, June 14-16, 2004(6). -P. 193-196.

138. Kotov A. D-script model for synthesis and analysis of emotional speech paper for presentation on SPECOM'2004 (в печати).

139. Lazarus, R.S. Emotion and Adaptation. N.Y.: Oxford University Press, 1991.

140. Lazarus R.S. From psychological stress to the emotions: A history of changing outlook // Ann.Rev. Psychol., 1993, v. 44, p. 1-21.

141. Leeper R.W. Some needed developments in the motivational theory of emotions // Nebraska Symposium of Motivation, 1956. P.137-179.

142. Liebhart E.H. Attributionstherapie. Beeinflussung herzneurotischer Beschwerden durch Externalisierung kausalen Zuschreibungen. Zeitschrift fur Klinische Psychologie, 1974, 3, s.71-94.

143. Lutz C.A. Unnatural emotions: Everyday sentiments on a Micronesian atoll and their challenge to Western theory, Chicago: University of Chicago Press, 1988.

144. Meyer W.-U., Schiitzwohl A., Reisenzein R. Einfuhrung in die Emotionspsyhologie. Bern, 2003. B. 1-4.

145. Morris W.N. Mood. The frame of mind. N.Y.: Springer, 1989.

146. Oatley K., Jenkins J. Understanding emotions. Cambridge, MA: Blackwell Publishers, 1996.

147. Olds J. Drives and reinforcements. N.Y. 1977.

148. Ortony A., Turner T.J. What's about basis emotions? // Psychological Review, 1990, 97. P.315-331.

149. Parker S. Eskimo psychopathology in the context of eskimo personality and culture. American anthropologist, 1962, 64, p.76-96.

150. Paivio S.C., Laurent C. Empathy and emotion regulation. Reprocessing memories of childhood abuse. Journal of Clinical Psychology 2001; 57: 213-226.

151. Plutchik R. The Psychology and Biology of Emotion. Harper and Collins. 1994

152. Poppel E. Grenzen des Bewustseins: tiber Wirklichkeit u. Welterfahrung. Stuttgart: Deutsche Verlags-Anstalt, 1988.

153. Rogers C.R. Empatic: an unappreciated way of being // The Counseling Psychologist. 1975. V.5. №2. P.2-10.

154. Roseman I.J. Appraisal determinants of discreet emotions // Cognition and Emotion, 1991, v.5, p. 161-200.

155. Ross J., Rodin J., Zimbardo P.G. Toward an attribution therapie: The reduction of fear through induced cognitive-emotional misattribution. Journal of Personality and Social Psychology, 1969, 12, p. 278-288.

156. Salovey P., Mayer J.D. Some final thoughts about personality and intelligence // Personality and Intelligence / Ed. R. Sternberg, P. Ruzgis. Cambridge University Press, 1994.

157. Salovey P., Mayer J.D. Emotional intelligence // Imagination, Cognition and Personality, 1990, №9, p. 185-211.

158. SchachterS., Singer J. Cognitive, social and physiological determinants of emotional states // Psychological Review. 1962, v. 69. p.379.

159. Scherer K.R. On the nature and function of emotion: A component process approach. In: Scherer, Klaus R. Ekman, Paul. (Hrsg.): Approaches to emotion. Hillsdale, N. J.: Lawrence Erlbaum, 1984, p. 293-318.

160. Scherer K.R. Emotion experiences across European cultures: a summary statement. In: K.R. Scherer, H.G. Wallbott, A.B. Summerfield (Eds.). Experiencing emotion. A cross-cultural study. Cambridge: Cambridge University Press, 1986. P. 172-187.

161. Scherer K.R. Toward a dynamic theory of emotion: The component process model of affective states. Geneva Studies in Emotion and Communication, 1987, 1, 1-98. http://www.unige.ch/fapse/emotion/papers/papers.html.

162. Scherer K.R. (Hrsg.) Psychologie der Emotion. Enzyklopadie der Psychologie, Band 3. Gottingen: Hogrefe. 1990.

163. Schmidt-Atzert L. Lehrbuch der Emotionspsychologie. Stuttgart: Kohlhammer. 1996.

164. Sloman A., Chrisley R. Virtual Machines and Consciousness // Journal of Consciousness Studies. 2003. Vol.10, №4-5.

165. Spense J.T. Spense K.W. The motivational components of manifest anxiety: Drive and drive stimuli // Anxiety and behavior / Ed C.D. Spielberger. N.Y.: Acad, press, 1966.

166. Steptoe A. The regulation of blood pressure reactions to taxing conditions using pulse transit time feedback and relaxation // Psychophysiology, 1978. V.15. №5. P.429-438.

167. Storms M.D. & Nisbett R.E. Insomnia and the attribution process. Journal of Personality and Social Psychology, 1970, 16, p. 319-128.

168. Ulich D. Das Geftihl. Weinheim: Beltz, Psychilogie Verlag Union. 1995.

169. Valins S. & Ray A.A. Effects of cognitive desensitization on avoidance behavior. Journal of Personality and Social Psychology, 1967, 7, p. 345-350.

170. Weber H. Soziale Regeln in der Wahrnehmung und Bewaltigung von Belastungen. Bericht an die Deutsche Forcshungsgemeincshaft. Universitat Greifswald: Institut fur Psy-chologie, 1997.

171. Wilken B. Kognitive Therapie und die Arbeit an Emotionen ein Widerspruch? // Psy-chotherapie im Dialog. 2002. S. 142-147.

172. Worringer W. Abstraktion und Einfuhlung. Munich, 1991.