Изменение установок противоправного поведения личности у несовершеннолетних

Чиркина, Римма Вячеславовна

Темы диссертаций по психологии » Общая психология, психология личности, история психологии

автореферат и диссертация по психологии 19.00.01 для написания научной статьи или работы на тему: Изменение установок противоправного поведения личности у несовершеннолетних

Автореферат

Автор научной работы: Чиркина, Римма Вячеславовна
Ученая степень: кандидата психологических наук
Место защиты: Москва
Год защиты: 2008
Специальность ВАК РФ: 19.00.01

Диссертация

Автореферат диссертации по теме "Изменение установок противоправного поведения личности у несовершеннолетних"

СЮ3448647

На правах рукописи

Чиркина Римма Вячеславовна

ИЗМЕНЕНИЕ УСТАНОВОК ПРОТИВОПРАВНОГО ПОВЕДЕНИЯ ЛИЧНОСТИ У НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ

Специальность 19.00.01 - Общая психология, психология личности, история психологии

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата психологических наук

1 6 О ИТ 2003

Москва-2008

003448647

Работа выполнена на кафедре психологии личности факультета психологии Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Научный руководитель - доктор психологических наук, профессор

Иванников Вячеслав Андреевич

Официальные оппоненты - доктор психологических наук

Гульдан Виктор Викторович;

Ведущая организация - Психологический институт Российской академии образования

диссертационного совета Д.501.001.14 в МГУ им. Ломоносова по адресу: 125009, Москва, ул. Моховая, дом 11, корпус 5, аудитория_.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке МГУ им. М.ВЛомоносова.

Автореферат опубликован на сайте факультета психологии МГУ им. М.В .Ломоносова www.psy.msu.ro

Автореферат разослан__ 2008 г.

Ученый секретарь

кандидат психологических наук, доцент Ениколопов Сергей Николаевич

Защита состоится

2008 г. в-_часов на заседании

диссертационного совета

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования.

Среди проблем последних десятилетий проблема несовершеннолетней преступности занимает особое место. Этот вопрос был актуален во все времена, но в постсоветский период ломка общественного строя и, вместе с ним, общественною сознания привела к тому, что произошли не только количественные, но и качественные, содержательные изменения в структуре самого явления и в социальных процессах реагирования на него.

Заметный рост преступности в России фиксируется с конца 80-х годов. На фоне увеличения общей преступности неуклонно растет преступность среди несовершеннолетних, в течение последнего десятилетия примерно в б раз быстрее, чем изменялась общая численность этой возрастной группы Растет и количество несовершеннолетних, осуждаемых к лишению свободы. По данным ФСИН РФ на 1 сентября 2007 г. в 62 воспитательных колониях для несовершеннолетних (59 для мальчиков и 3 для девочек) содержалось 11,8 тыс. Стабильно высоки показа1ели рецидивной преступности: уже в течение первого года после освобождения из колоний и закрытых воспитательных учреждений новые преступления совершают от 15 до 30% воспитанников (информация РОО «Центр содействия реформе уголовного правосудия», 2003). Почти 2/3 общего числа взрослых рецидивистов начинают преступную «карьеру» до 18 лет, каждый второй из них начал совершать преступления под влиянием рецидивиста. Лица, совершающие противоправные действия в раннем возрасте, как правило, значительно труднее поддаются исправлению и в итоге составляют основной резерв для рецидивной преступности.

Установлена закономерность, что чем опаснее преступление, тем выше вероятность совершения его лицом, ранее совершавшим преступления (Забрянский, 1997).

Роль психических аномалий в генезисе противоправного поведения раскрывается в работах Л.М.Балабановой, Ю.М.Антоняна, В.В.Гульдана, Г.В.Морозова и др., влияние пережитого насилия и психологических травм - в исследованиях Т.Б.Дмитриевой, Е.И.Морозовой и др. Роль семейных факторов в формировании девиантного поведения подростков анализируется Л.И.Аувэяртом, А.Е Личко, А.А.Реаном, Э.Г.Эйдемиллером и др.

В этой исследовательской парадигме логика предлагаемых превентивных, реабилитационных и коррекционных подходов основывается преимущественно на преодолении, нейтрализации или снижении воздействия факторов, провоцирующих преступное поведение Но причин совершения преступлений, особенно молодыми людьми, очень много, и они чаще всего имеют объективный и мало управляемый характер, чтобы реально изменить ситуацию пропорционально затраченным на это усилиям. Для этого нужна, по меньшей мере, коренная перестройка социальной политики в отношении подрастающего поколения и молодежи. Однако, даже в ситуации социальной депривации и дефицита ресурсов существует феномен смены привычных криминальных моделей поведения молодежи на социально одобряемые. Это позволяет считать, что совершение преступлений предопределяется и запускается одними факторами, а удержание о г них - другими, что предполагает иной, позитивный, ресурсный подход к изучению проблемы.

Изучение только генезиса криминального поведения личности не дает прямого и исчерпывающего ответа па вопрос о факторах и мотивах, способствующих удержанию от преступных действий, особенно у лиц, уже совершавших преступления и имевших опыт лишения свободы А ведь понимание именно механизмов декриминализации, на наш взгляд, позволило бы найти «ключи доступа» к проблеме снижения рецидивной преступности в криминально пораженной подростково-молодежной среде.

С середины 80-х годов в США и Европе наметилась вполне отчетливая тенденция к изучению положительного опыта ресоциализации бывших преступников (Gottfredson, М. & Hirschi, Т., 1990; Sampson, R. J. & Laub, J. H.,1993; Spieß, G„ 1986; Kerner П., 2001; Stelly W., 2004 и др.). С конца 90-х годов и в нашей стране под влиянием развивающихся институтов гражданского общества в фокусе внимания исследователей оказались объективные факторы, связанные гак или иначе с процессами ресоциализации и реабилитации осужденных подростков и молодых людей (Е.Г.Багреева, 2001; Н Л. Денисов, 2006; А С Новоселова 2001; А Л. Лихтарников и Е.Н.Чеснокова, 2004; В.Р. Шмидт, 2007 и др.)

При разработке мер снижения рецидива криминального поведения у лиц, впервые осужденных в несовершеннолетнем возрасте, на наш взгляд, необходимо исследование установок личности па отказ от преступного поведения и факторов, способствующих изменению криминальных установок. Характер установок личности определяет то, как усвоенный социальный опыт преломлен личностью и конкретно проявляет себя в ее действиях и поступках, мотивах и намерениях. Поэтому в центре внимания предлагаемого исследования находится субъективная представленность в сознании судимых молодых людей выбора ими мотивов (или оснований) для изменения привычных деструктивных/антисоциальных установок в потенциально

криминогенных ситуациях.

Одну из основных задач профилактики рецидива мы видим в том, чтобы сформировать и закрепить у судимых молодых людей комплекс личностных и социальных установок просоциальной направленности, а также способностей и возможностей, необходимых для нормального функционирования личности в

обществе, даже когда внешние ресурсы максимально ограничены. Решение этой большой задачи, на наш взгляд, невозможно без выявления субъективных и объективных факторов, влияющих на намерение судимых в несовершеннолетнем возрасте избегать в дальнейшем противоправных способов решения своих жизненных проблем. Выявление факторов торможения преступного поведения в подростково-молодежной среде, и в частности, динамики криминальных установок как объекта направленных превентивных воздействий и определяет актуальность данного исследования.

Объект исследования.

Факторы, обеспечивающие или способствующие отказу от совершения криминальных действий в потенциально криминогенных ситуациях.

Предмет исследования.

Динамика установок криминального поведения личности

Цель исследования.

Изучение изменения содержания установок личности на отказ от повторных преступлений в зависимости от изменения уголовно-правового статуса у лиц, совершивших преступления в несовершеннолетнем возрасте.

Задачи исследования.

1. Проанализировать современные научные представления о факторах, способствующих возникновению и прекращению преступного поведения несовершеннолетних.

2. Выявить степень потенциальной криминогенное™ (криминогенного риска) ситуаций, имеющих для осужденных подростков и молодых людей с разным уголовно-правовым статусом стреесогенное, фрустрирующее, уголовно-релевантное значение.

3. Проанализировать положительный опыт отказа от совершения преступных действий в криминально-потенциальных ситуациях - с точки зрения его субъективной предегавленности в сознании судимых молодых людей, а также связи выявленных факторов с криминальными, социальными и личностными характеристиками исследуемых групп.

4. Провести комплексное исследование особенностей личностно-смысловой и мотивационпой сферы: а) лиц, осужденных к условному наказанию; б) лиц, находящихся в преддверии освобождения из воспитательных колоний, и в) лиц с устойчивыми изменениями поведения после отбывания наказания.

5. Проанализировать профилактические эффекты существующих программ социально-психологической реабилитации и, в частности, авторской модели тренинга, формирующего мотивацию к изменению поведения для неоднократно судимых подростков и молодежи.

Теоретико-методологическая основа.

Методологически исследование опирается на теории деятельности А.Н.Леонтьева и С.Л.Рубинштейна, теорию развития и принципы культурно-исторического подхода Л.С.Выготского, теорию установки Д.Н.Узнадзе, позиции историко-эволюциошюго подхода (А.Г.Асмолов) Данное исследование находится в русле парадигмы смысловой регуляции деятельности, которую представляют отечественные психологи (Б.С. Братусь, Ф.Е.Василюк, Б.В Зейгарник, В.А Иванников, Д А.Лсонтьев).

Основные гипотезы исследования.

1. Различия уголовно-правового статуса (опыта контакта с правоохранительной системой) подростков и молодежи влияют на различия в выборе оснований и в содержании установок на отказ от повторных преступных действий

2. Динамика этих установок проявляется в смене ценностей, ради которых несовершеннолетние осужденные готовы в своей дальнейшей жизни отказаться от повторных преступных действий.

3. Выбор ценностей, как факторов удержания от рецидивного преступного поведения, связан с особенностями содержания сознания, волевой сферы и личностных черт у лиц, впервые осужденных в несовершеннолетнем возрасте.

4 Устойчивое социально-адаптивное поведение молодых людей после освобождения из мест лишения свободы является следствием изменения установок личности по отношению к соблюдению закона, перестройкой системы ценностей и целей и включением в принципиально иную, социально одобряемую деятельность

Методы исследования.

Выбор методов определен целью и задачами исследования. Помимо широко применяемых классических методов психодиагностики, в исследовании использованы авторские модификации проективных и полупроективных методик, анкетирование, социологические методы

1. Для изучения фактологического контекста исследования (ситуации развития, событий жизни, характеристик деликта, референтного окружения испытуемых и пр.) был использован мультипарадигмальный подход (сочетание качественных и количественных методов), представленный биографическим методом, методом кейс-стади (анкетирование, интервью, анализ документов), клинической беседой. Интервью носило неформализованный характер, но проводилось по специальной программе

2. Изучение индивидуально-психологических и личностных особенностей испытуемых осуществлялось с помощью следующих методов:

- 16-ти факторный личностный опросник Кеттелла: подростковый вариант - ШРС>, взрослый - 16 РР, детский - СРС> - для лиц с низкими показателями интеллектуальной нормы, выявляющий особенности коммуникативной сферы, эмоционально-волевой регуляции поведения, степени социальной адашации, наличия эмоциональных и личностных проблем, лидерского и творческого потенциала

- Методика оценки морального развития личности: опросник Л Колберга, на основе которого определяются три основных уровня развития моральных суждений, преконвенциональный, конвенциональный и постконвенциональный.

Для изучения особенностей самооценки и идентичности используется формализованная методика самооценки Дембо-Рубинштейн (В.А.Иванннков, Е.В.Эйдман,1990) и субъективная оценка личностных и волевых качеств в 4-х проекциях' я сом, все судимые, все несудимые, идеал. Она позволяет выявить глобальное ценностно-смысловое отношение к себе, иерархию стоящих за самооценкой ценностей, выявить уровень самоприятия и векторы идентификации на разных стадиях уголовно-правового соотнесения. Метод включает психометрическую процедуру, что позволяет сравнивать получаемые данные с нормативными групповыми или социальными стандартами

Для анализа эмоционально-смыслового содержания отношений (к себе, времени, проблемам, преступлению и пр.) использована цветоассоциативная методика пространственных метафор И.Л Соломина с добавлением понятий,

связанных с криминальной жизнью осужденного и его пребыванием в воспитательной колонии (с авторской коррекцией стимульного материала, разработанного НИР МПЛ ГУИН Минюста России по Санкт-Петербургу).

3. Динамика установок личности испытуемых исследовалась с помощью следующих методов:

Для изучения целевых установок испытуемых применен опросник «Цели и средства» - в авторской версии, разрабоганный на основе методики Рокича в модификации В С Магуна, содержательно ориентированный на контекст данного исследования

В процессе пилотажа был сформирован оригинальный авторский вопросник «Оценка риска» из 20 позиций, обобщающих типичные провокационные, фрусгрирующие, уголовно-релевантные ситуации, которые испытуемые перечислили, отвечая на открытые вопросы анкеты о рисках совершения противоправных деяний. Опросный лист включал также вопросы, связанные с прогнозом деликта и факторами отказа от совершения криминальных действий в провоцирующей ситуации.

Достоверность результатов исследовании обеспечивалась разработкой программы исследования, адекватной поставленным целям и задачам; достаточным объемом выборки (245 человек в возрасте от 15 до 25 лет из различных регионов РФ); применением количественных и качественных методов анализа полученных данных.

Количественные результаты значимого уровня достоверности были получены с помощью статистической программы SPSS 12ms. Использовались меюды непараметрической статистики: коэффициент корреляции Спирмена и Пирсона, тест для двух независимых выборок Манпа-Уитни, 1ест для нескольких независимых выборок Крускалла-Уонлеса, тест Хи-квадрат, метод многомерного шкалирования ALSCAL, метод иерархической кластеризации, метод множественных сравнений и пр.

Научная новизна.

Основной акцент в исследовании сделан на анализе факторов, обеспечивающих декриминализацию поведения судимых молодых людей. На примере группы лиц, длительно остающихся на свободе после отбывания наказания, показаны различия между смысловыми, целевыми и операциональными установками по отношению к закону.

Впервые предпринята прямая апелляция к субъективно представленному в сознании молодых людей, демонстрирующих привычные криминальные модели поведения, положительному опыту отказа от пресгупных действий в ситуациях криминохенного риска. Впервые получены результаты смены содержания установок на отказ от повторных преступлений у осужденных в несовершеннолетием возрасте в зависимости от их уголовно-правового статуса.

По-новому осмыслены принципы профилактики рецидива в среде судимых несовершеннолетних.

Теоретическая значимость.

Исследование доказывает, что вероятность сдвига криминальных установок на отказ от повторных преступлений определяется ориентировкой осужденных, отбывших наказание и освободившихся, на определенные личные ценности и социальные факторы, что конкретизирует принципы детерминации и регуляции поведения мотивами личности и образом ситуации действия. В работе реализованы

методологические принципы «ресурсного» анализа, характерные для позитивной психологии. Такой подход нацеливает на исследование ресурсов психических трансформаций как объект воздействий превентивных и реабилитационных стратегий в отношении лиц с деструктивной идентичностью.

Практическая значимость.

Практическая значимость исследования определяется тем, что в предложенных автором реабилитационных подходах и программах усилия специалистов опираются на механизмы самодетерминации изменения поведенческих стратегий молодежи в соответствии с индивидуально-личностными особенностями и в любых социальных обстоятельствах. Полученные результаты позволяют лучше понять трудности ситуаций, в которых находятся молодые люди, пытающиеся удержаться от повторных преступлений, и обосновать необходимость создания специальной социально-реабилитационной инфраструктуры, опосредующей их переход из категории осужденных в категорию полноправных граждан свободного общества. Результаты исследования позволяю i модифицировать и дифференцировать для различных категорий девиантных и делинквентных подростков и молодежи приемы мотивационного тренинга, основанного на принципах позитивной терапии, реализуемого в русле модели мотивационной терапии (St. Rollnick, William R Miller и

др)-

Положения, выносимые на защиту.

1. Смысловой доминантой измененного (социально адаптивного) поведения у большинства обследованных лиц из числа отбывших наказание и освободившихся из колоний, остается желание избежать повторного наказания в виде лишения свободы (а отнюдь не соблюдение закона). Функционирование этой установки проявляется в смене способов действия при сохранении общей криминальной направленности личности или в отказе от криминальных способов достижения жизненных целей без смены ценностных ориентации.

2. Смысловые (мотивационные) установки меняются у очень небольшого числа лиц, отбывавших наказание за уголовные преступления в несовершеннолетнем возрасте. Несовершеннолетние преступники в исследуемых группах не имеют установки на изменение себя и своих ценностей.

3. Обследуемые из разных групп в зависимости от уголовно-правовового статуса (условно осужденные, находящиеся в местах лишения свободы, освободившиеся) выбирают разные цели, ради которых они готовы удерживаться от совершения преступлений, и возможные жертвы, на которые они готовы пойти ради своих целей

4 У обследуемых из разных статусных групп особенности проявления личностных свойств и структуры содержания сознания связаны с характером уголовно-правового статуса.

5 Высокая вероятность удержания ог повторного преступления у судимых в несовершеннолетнем возрасте связана с наличием поддержки значимых для них людей и социального окружения в целом Это обусловливает необходимость создания специальной инфраструктуры по поддержке социальных связей для находящихся в местах лишения свободы и социально-психологическому сопровождению условно осужденных и освободившихся.

Апробация результатов работы.

Основные положения диссертации апробированы на заседании кафедры психологии личности факультета психологии МГУ (июнь 2008 г) и на семинаре для аспирантов, проводимом на факультете психологин МГУ в 2008 году.

Результаты работы были представлены на I конференции Федерации психологов образования РФ, Москва 2004; IV съезде РПО, Ростов-на-Дону, 2007; проектных конференциях Организации PRI (Международная тюремная реформа), Москва, Казань, Саратов, 2003-2006, РОО Ценгр содействия реформе уголовного правосудия, Москва 2006-2008, и РОО «Социум», Саратов, 2003-2007. Практические рекомендации и результаты эмпирического исследования положены в основу спецкурса «Психологические особенности девиаптных и дслинквентных подростков» для факультета коррекционной педагогики и специальной психологии Пединститута СГУ (2005 г.), а также учебно-методического семинара в рамках курсов повышения квалификации учителей (на базе Саратовского ИПКиПРО) и специалистов КДН при Правительстве Саратовской области (на базе Института прокуратуры СГАП - Саратов, 2005-06). Методические материалы, разработанные в рамках исследования и практической реализации программы социально-психологического сопровождения осужденных несовершеннолетних, были переданы в МПЛ УФСИН по Саратовской области (2006) и МОУ ПМСС-Центр «Позитив» г. Энгельса Саратовской области (2007).

Содержание диссертационной работы отражено в семи публикациях.

Структура диссертации.

Диссертация содержит введение, три главы, выводы, заключение, список литературы, приложения. Список литературы включает 204 наименования, из них 28 на иностранных языках. Объем диссертации составляет 170 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы диссертационного исследования, проанализирована степень разработанности проблемы, определены цели, задачи, обьект и предмет исследования, раскрыты методологические основания диссертации, научная и практическая значимость работы.

В первой главе «Теоретические подходы к проблеме формирования и изменения криминальных установок личности» представлено состояние теоретической и эмпирической разработанности данной проблемашки в отечественной и зарубежной науке. Глава состоит из двух основных разделов.

В первом разделе «Детерминация противоправного и преступного поведения и особенности личности несовершеннолетних преступников» рассматриваются вопросы генезиса противоправного поведения в свете современных научных теорий. Приводится обзор эмпирических исследований факторов и причин делинквентного поведения в несовершеннолетнем возрасте. Рассматривается влияние реалий систем контроля и санкций на личность и поведение правонарушителей.

Изучением причин преступности занимаются традиционно представители самых разных научных направлений: криминологии, социологии, юриспруденции, психиатрии, философии и конечно, психологии. Не вызывает сомнений, что криминальное поведение формируют разнообразные и мощные влияния: антисоциальные поступки

объясняются сложным взаимодействием целого ряда генетических, социальных и личностных факторов Преступное поведение является крайним проявлением дсвиантного (отклоняющегося) поведения, которое противопоставляется поведению конформному. Общество через свои институты определяет ценности и соответствующие им нормы - правила поведения, обеспечивает их трансляцию (передачу) и социализацию (усвоение индивидами в процессе воспитания, обучения, совместной жизни), поощряет за соблюдение норм (конформизм) или допустимое, с точки зрения общества, реформирование (новаторство), принимает меры по предупреждению (профилактике) нежелательных форм поведения (девиантного, делинквентного, преступного). Таким образом функционирует механизм социального контроля (Гилинский, 2004).

Исследования количественных характеристик эффективности социальной нормы обнаружили, что требования социальных норм добровольно выполняются лишь в том случае, если они соответствуют установкам, интересам и потребностям субъекта (Никитин, Спиридонов, Фомин, 1971). Ценности группы несовершеннолетних правонарушителей лишь в незначительной степени пересекаются с ценностями общества (Волков, 1972; Пирожков. 1994; Башкатов, 1993)

В области криминологии основные теоретические направления XX века концептуализируют феномен преступности несовершеннолетних с позиций социологии субкультур. Теория контроля (Hirschi,1969) описывает механизмы первичною О1клоияющегося поведения (молодые правонарушители на пороге криминальной субкультуры). Теория ярлыков (клеймение) представляет механизмы, «открывающие двери» в криминальную субкультуру (Tannenbaum, 1938, Eliot et al., 1979) Теории субкультур и обучения (Cohen, 1955, Miller,1958, Matza and Sykes,1961) обосновывают вторичные отклонения (рецидивизм) социальной поддержкой и закреплением преступного поведения референтной субкультурной средой. Теория возможностей (R.Merton, 1957, Cloward and Ohlin, I960) объясняет порождение самих субкультур, в частости, криминальных молодежных, блокировкой легитимных и открытостью нелигитимных способов достижения цели. Для нас же особый интерес представляет концепция воссоединяющего стыда (Брейтуэйт, 1990), которая на основе объяснительного потенциала этих теорий делает акцент на решении проблем преступности в русле теории удержания (Jensen, Erickson, 1978; Williams,1985; Tittle, 1980).

Популярная в XX веке психоаналитическая теория объясняет феномены преступного поведения как отражение конфликта между эго и суперэго (Asch, 1974), как процесс сублимации, отыгрывания неудовлетворенных желаний (Healy and Bronncr, 1936), как результат поощрения родителями импульсивных проявлений ребенка (Kaplan, 1976) и неблагополучия в отношениях с матерью, культивирующих у ребенка незрелость и повышенную тревожность (Adler, 1982)

Более операциональным объяснительным потенциалом обладает теория личностных черт, представители которой (Eysenk, 1985, Farrington,1992, Furnham and Thompson, 1991 и др ) вполне убедительно доказали, что с самыми различными видами антисоциального, криминального и делинквентного поведения связаны как личностные факторы высшего порядка (экстраверсия, нсйротизм, психотизм по Айзенку), так и несколько других черт или факторов низшего порядка (низкая самооценка, импульсивность, склонность к риску, aipeccuBHocTb и враждебность).

Социально-когнитивный подход (Binder, 1988,Hollin, 1989) обосновывает наличие связи между криминальным поведением и интеллектуальным

функционированием: отличительным признаком преступников считается неспособность четко разграничивать различные социальные стимулы (неразвитость умения выбирать подходящее к ситуации поведение, находить варианты решения проблем, предусматривать последствия своих действий, планировать действия, необходимые для достижения определенного результата). Представители данного направления утверждают, что изучение личностных диспозиций обнаруживает значимые различия между правонарушителями и рецидивистами, что может служить прогностическим целям (цш. но Фернхем, Хейвен,2001).

В отечественной криминологии механизмы преступного поведения рассматриваются с позиций связи и взаимодействия внешних факторов объективной действительности и внутренних, психических процессов и состояний, детерминирующих решение совершить преступление, направляющих и контролирующих его исполнение (Механизм преступного поведения. Под ред. Кудрявцева, 1981). У разных видов преступлений этот механизм имеет свою специфику. Например, механизм предумышленного преступления, как наиболее полный, включает три основных звена: 1) мотивацию преступления; 2) планирование преступных действий; 3) исполнение замысла и наступление общественно опасных последствий. В первое звено входят потребности личности, ее планы, интересы, которые во взаимодействии с системой ценностных ориентации личности порождают мотивы преступного поведения. Во втором звене мотивация уже конкретизируется в план противоправного поступка. Субъект определяет непосредственные цели и объекты своих действий, а также средства, место и время действия, принимая соответствующие решения. Третье звено - непосредственное совершение преступления. Оно охватывает как преступные действия (бездействие) субъекта, так и наступление преступного результата (Механизм преступною поведения, 1981, с. 30). Антиобщественной мотивации предшествует неблагоприятное с социальной точки зрения формирование человеческой личности Те потребности, социальные установки, ценностные ориентации, которые сложились у личности, в решающей степени определяют ее дальнейшее поведение в различных жизненных ситуациях, в том числе, в отношении преступных действий.

То есть, на уровне личности правонарушения выступают как результат деформации некоторых звеньев индивидуального психологического процесса мотивации и принятия решений. На структуру исходных побуждений и на динамику процесса мотивации преступного поведения неповторимый отпечаток накладывают психологические свойства (интеллектуальные, эмоциональные и волевые), психологические особенности (тип НС, темперамент, характер, способности) и психические процессы (восприятие, память, воображение, мышление) (Лунесв, 1991, с.139).

По попытки части исследователей выделить комплекс качеств, присущих «криминальной личности^) оказались мало продуктивными, хотя определенные отличетельные особенности были зафиксированы. Некоторые авторы (Антонян, Голубев, Кудряков и др., 1987, 1995) утверждают, что преступники от не преступников на статистическом уровне отличаются весьма существенными психологическими особенностями, влияющими на противоправное поведение. Тем не менее, они признают, что у некоторых категорий преступников психологической специфичности не наблюдается Другие исследователи (Гульдан, 1985; Букаев, Мальцев и др. 2006) считают, что не существует таких личностных особенностей, которые фатально предопределяли бы склонность человека к социальной дезадаптации. В данном

исследовании мы имеем дело не с «криминальной личностью», а с криминальными характеристиками личности.

В работе приведены результаты эмпирических исследований, где дае!ся развернутый анализ личностных особенностей несовершеннолетних делинквентов и преступников (в т.ч., в сравнении с законопослушными сверстниками), характеризующих эмоционально-волевую, мотивационно-потребностную сферу личности, особенности самооценки и ценностных ориентации (Васильева, 1995; Бочкарева,1972; Валицкас и Гиппенрейгер, 1988; Букаев, Мальцев, 2006 и др.)

Механизм формирования криминальных установок личности рассматривается также через призму характеристик возраста, в частности, кризиса идентичности, характерного для подросткового периода (Э Эриксон,1968; И С.Кон, 1978) и роли психопатий и акцентуаций характера (Гульдан, 1985; Лунесв, 1991). Среди социальных и психологических факторов, коррелирующих с делинквентным поведением молодых людей, высокой степенью криминогенносги отличаются бедность и низкий социальный статус, зависимость от сверстников и групповое давление, а также факторы личностного развития (в том числе возрастные аспекты), синдром гиперактивности и дефицита внимания, нарушения поведения, особенности пола, интеллектуального развития, стили родительского воспитания. Курт Бартол (Bartol, 2004) отмечает, что поведение преступников обусловлено многочисленными препятствиями, мешающими нормальному развитию. А лица, переживающие цепь неудач и страдающие от собственной неполноценности, склонны рассматривать многие аспекты своего окружения как потенциально опасные (Bandura,1989)

Для данного исследования наибольший интерес представляет иная исследовательская парадигма, представители которой подходят к проблеме преступности с точки зрения процессов декриминализации. В рамках этого подхода решающая роль для объяснения процесса прекращения криминальной карьеры отводится анализу актуальных личностных отношений с друзьями, семьей или партнером и актуальным вовлечением в работу или учебу. Например, в результате исследования, проведенного в Штутгарте (Stelly W., Thomas J., 1998) в группе судимых молодых людей в возрасте от 17 до 22 лет, установлено, что изменение их моделей поведения является следствием оценки испытуемыми соотношения пользы и издержек преступных действий и принятия новых взрослых ролей при условии интеграции в трудовой процесс.

Трудности изменения привычных, в данном случае, криминальных моделей поведения, обусловлены тем, что в ситуациях выбора либо спонтанного действия срабатывают те установки личности, которые сформировались с той или иной степенью прочности в процессе социализации индивида. Ломка стереотипа, сдвиг этих установок - базовый процесс трансформации личности, изучение которого позволит определить мишени превентивных и коррекционных воздействий на личность судимых несовершеннолетних.

Во втором разделе, «Установки личности и детерминация их изменений», анализируется история изучения и современные концепции проблемы установочной регуляции деятельности.

В советской психологии наиболее развернутое исследование установки осуществили ДН. Узнадзе и его учении! и последователи (Прангишвили, 1967; Ходжава, 1960; Чхартишвили, 1971 идр)

Установка рассматривалась ими как сложное образование, определяющее направленность поведения. Узнадзе отмечает наличие двух основных условий, без которых акты поведения человека или какого-либо другого живого существа были бы невозможны. Это, прежде всего наличие какой-либо потребности у субъекта поведения, а затем и ситуации, в которой эта потребность могла бы быть удовлетворена. Это-основные условия возникновения всякого поведения и, прежде всего установки к нему. Установку можно рассматривал, как особый модус субъекта. Узнадзе выделяет первичную и фиксированную установки. Для контекста данного исследования имеет значение мысль Узнадзе, что опыт не может непосредственно влиять на поведение субъекта, а оказывает влияние только через особое образование - только через установку (Узнадзе, 1961).

Установка как фактор, обеспечивающий идентичность личности, обусловливает константнос1ь поведения, его тождественность.

Данное исследование опирается на концепцию ЛГЛсмолова (1979), рассматривавшего понятие "установка" с позиций деятельное шого подхода. Исследовав место и функции установочных явлений в деятельности субъекта, он разработал концепцию установки как механизма стабилизации деятельности. Будучи соотнесена с объективными факторами деятельности (мотив, цель, условия осуществления действия) и структурными моментами процесса деятельности (деятельность, действие, операция, психофизиологические реализаторы деятельности), установка выступает как иерархическая уровневая структура

Ведущим уровнем установочной регуляции деятельности является уровень смысловых установок. Смысловая установка актуализируется мотивом деятельности и представляет собой форму выражения личностного смысла. Целевая установка, возникает в процессе целеобразования. Цель, представленная в форме образа осознаваемого предвидимого результата, актуализирует готовность субъекта к ее достижению и тем самым определяет направление данного действия. Под операциональной установкой понимается готовность к осуществлению определенного способа действия в ситуации решения задачи на основе учета и предвосхищения условий ситуации с опорой на прошлый опыт поведения в подобных случаях. Выделение установок различных уровней зависит как от объективного фактора, вызывающего установки, так и от того содержания сознания («значения» или «личностного смысла»), которое установки выражают в деятельности.

«Установки различных уровней стабилизируют движение деятельности, позволяя, несмотря на разнообразные сбивающие воздействия, сохранять ее направленность; и они же выступают как консервативные моменты деятельности, «барьеры внутри нас», затрудняя приспособление к новым ситуациям и феноменально проявляясь при столкновении развертывающейся деятельности с тем или иным препятствием» (Асмолов, 1979)

В нашем исследовании мы исходили из предположения о том, что степень выраженности тех или иных проявлений мотивационно-эмоциональной сферы личности зависит от того, к какому уровню регуляции поведения личности относятся эти проявления (Асмолов, Ениколопов, Иванченко,1991). Они могут относиться к мотивационному уровню регуляции поведения личности в целом и в этом случае функционировать в форме смысловых установок личности Однако все эти проявления, например совершение преступных действий, могут относиться и к инструментальному операциональному уровню регуляции поведения и соответственно функционировать в форме операциональных установок, определяющих способы осуществления действий.

Таким образом, психологическим объектом воспитания является смысловая сфера личности, система личностных смыслов и реализующих их в деятельности установок. Из этого следует, что перевоспитание личности всегда идет через изменение деятельности, а тем самым, и через изменение смысловых установок и в принципе не может осуществляться посредством воздействий чисто вербального характера Только установки целевого и операционального уровней подвержены прямому влиянию различных инструкций. Пути изменения установок смыслового уровня и установок нижележащих уровней коренным образом отличаются друг от друга: смысловые установки личности перевоспитываются, а целевые и операциональные -переучиваются (Аемолов, 1979)

В отношении преступного поведения криминологи выделяют антиобщественную установку как готовность в соответствии со своими взглядами, потребностями и интересами действовать вопреки интересам общества (Аптонян, 1987). К.Е Игошев в зависимости от субъективных и объективных показателей выделяет ситуативную и личностную установки на преступную деятельность. Ситуативная установка представляет собой антиобщественную форму реагирования личности на ситуацию. Основным доминирующим элементом такой установки является эмоциональное состояние готовности реагировать определенным образом на сложившиеся обстоятельства. Личностная установка представляет собой такую готовность и предрасположенность к преступлению, которые основываются на твердо занятой антисоциальной позиции Таким образом, по мнению Игошева, преступная деятельность во всех случаях есть форма объективизации установки личности на преступную деятельность, в большинстве случаев - ситуативной, реже - личностной (Игошев, 1974).

Игак, проанализировав существующие подходы к изучению природы преступного поведения, мы пришли к выводу, что необходимо перенести направление исследовательского внимания с процессов деструктивного характера на процессы позитивных личностных и поведенческих трансформаций.

Во второй главе, «Эмпирическое исследование динамики установок личности на примере лиц, судимых за уголовные преступления в несовершеннолетнем возрасте», приведены программа, анализ и обсуждение результатов исследования установок личности испытуемых, находящихся на разных стадиях вовлеченности в систему уголовного правосудия. Глава состоит из шести разделов.

В первом разделе в соответствии с целью, задачами и гипотезой работы представлены описание объекта, программы и этапов эмпирического исследования.

Основной массив исследовательских процедур был реализован в 2005-07 гг на базе Энгельсской ВК, СИЗО №1 (УФСИН по Саратовской области), Брянской ВК. Можайской ВК, Рязанской ВК для девочек, УИИ (уголовно-исполнительных инспекций) Энгельсского районного и Московских окружных отделений УВД, Энгельсского ПМСС-Центра «Позитив» и Сар РОО «Социум». В исследовании принимали участие 245 человек, совершивших уголовно наказуемые деяния в несовершеннолетнем возрасте. В выборку вошли 220 лиц мужского и 25 - женского пола.

Для сравнения результатов по некоторым показателям (цели, риски, факторы сдерживания) нашей выборки с иесудимыми сверстниками было проведено анкетирование в группе законопослушных молодых людей в возрасте от 15 лег до 21 года Контрольную группу представляют 37 человек (59% юношей и 41% девушек):

жителей Москвы и других регионов России, учащихся общеобразовательных школ, профучилищ, колледжей и вузов.

Во втором разделе дана развернутая характеристика исследуемых групп

Для проверки выдвинутой нами гипотезы об изменении установок личности делинквентов в зависимости от этапа уголовно-правовой соотнесенности выборку разделили на три основные группы: 1) условно осужденные, 2) находящиеся в местах лишения свободы, 3) освободившиеся из заключения, которые для краткости в дальнейшем будут обозначены как группы УОС, МЛС и ОСВ. Базовые процессы, определяющие содержание установок, в нашем исследовании были представлены также количеством судимостей, сроком пребывания в неволе и возрастом испытуемых.

В группу условно осужденных (УОС) вошли 42 человека (18% от всей выборки). Возрастной диапазон - ог 14 до 22 лет, 38 юношей и 4 девушки. Первоначально группа состояла из 59 человек, но в процессе работы 17 человек изменили свой статус, нарушив ограничительные предписания суда либо совершив новое преступление, и перешли на следующую ступень уголовного процесса. Основной вид преступлений -корыстные (31 человек - 74%), хулиганские действия - 6 человек (14%), прочие преступления 12%. Как правило, у всех одна, первая судимость. Опыт лишения свободы отсутствует или составляет меньше полугода (пребывание в ИВС и СИЗО в период следствия)

В группе находящихся в местах лишения свободы (МЛС) 158 человек, из них 17 девушек. Возрастной диапазон от 15 до 25 лет, половину составляют 16-18-летние, четверть - от 18 до 21 года. Половина испытуемых группы имеет только одну судимость, 14% больше двух. Из имеющих две или более судимостей большинство приговаривалось по нескольким статьям. 48% преступлений в группе составляют корыстные (средней тяжести и тяжелые), 25% - преступления против личности, 10% против сексуальной неприкосновенности, 11,5% - совершили хулиганские действия, 5% преступлений связаны с наркотиками Большинство испытуемых (64%) имеют опыт пребывания в неволе от года до трех лет, 20% провели за решеткой меньше года, 16% -от 4 до 7 лет.

Группу освободившихся из мест лишения свободы (ОСВ) и длительное время (от 1,5 до 5 лет) не попадающих в поле зрения уголовного правосудия составили 45 человек. Первоначально их было 51, но 6 человек из них совершили рецидив и оказались снова за решеткой. В группе только 4 женщины. Несовершеннолетних здесь 8 человек (18%), основная возрастная группа 21-25 лет (55,6%), около 27% старше 25 лет. Возрастной перевес совершеннолетних в группе освободившихся обусловлен тем, что большинство выходит из колоний, особенно после длительных сроков или если осуждены незадолго до 18 лет, уже совершеннолетними.

В третьем разделе представлены описание и обсуждение результатов сравнительного анализа исследуемых групп на материале изучения риска рецидива, целевых установок и факторов отказа от совершения преступлений в уголовно-релевантных ситуациях

Исследование факторов риска, влияющих на криминальный выбор несовершеннолетних, проводилось на основе авторского опросника, сформированного в процессе пилотного этапа. Сравнивая исследуемые группы по характеру оценки ситуаций с точки зрения их рецидивной провокационности, мы выявляем возможную степень готовности к противоправному способу реагирования на данную ситуацию/состояние.

Степень криминогенное™ 20 факторов оценивались испытуемыми по 10-балльной шкале. Результаты приведены в таблице №1.

Таблица №1. Показатели средних значений оценки и рангов ситуаций риска (меньшему рангу соответствует большее значение).

№ Ситуации риска Контр Гр УОС МЛС ОСВ

Средн Ранги Средн Ранги Средн Ранги Средн Ранги

1 стигма,отвержение по признаку судимости 4,4 9 4,7 8 6,3 8 5,1 7

2 безработица 3,6 15 3,3 12 5,0 16 3,9 12

3 отвержение значимыми лицами 4,1 13 6,7 2 7,8 4 6,7 4

4 припишут чужое преступление 4,5 8 2,8 15 5,5 12 4,8 9

5 асоциальность семьи 6,4 3 3,0 14 5,1 15 3,8 15

6 состояние опьянения 6,4 2 6,4 3 7,9 2 7,7 2

7 болезни или смерть родных 5,9 6 5,8 5 7,8 3 5,5 5

8 безденежье 6,1 4 6,3 4 6,6 6 6,9 3

9 бездомность 5,9 5 3,1 13 5,3 14 2,9 18

10 провокации криминальной компании 4,5 7 5,4 7 5,9 9 3,8 14

11 самозащита и защита близких 6,5 1 7,7 1 9,0 1 7,9 1

12 гнев, месть, аффективные состояния 4,2 10 3,6 10 6,3 7 4,0 11

13 Глупость, беспечность, бездумность 3,8 14 2,7 16 4,3 18 3.1 17

14 скука, незанятость, пустота 3,1 19 3,4 11 5,3 13 3,4 16

15 зависть, соблазн, жадность 3,2 17 3,8 9 5,8 10 3,8 13

16 в нашей стране честно не заработаешь 3,2 18 2,2 18 5,6 11 4,2 10

17 ошибка, трагическое стечение обстоятелств 4,1 11 2,3 17 5,0 17 4,9 8

18 сознат желание совершить преступление 3,4 16 1,7 20 3,0 19 2,5 19

19 демонстративность 2,8 20 1,7 19 2,6 20 2,2 20

20 долги 4,1 12 5,8 6 7,5 5 5,2 6

Групповой индекс риска 4,5 4,1 5,9 4,6

Очевидно, что средний показатель риска (в таблице он назван групповым индексом риска) в группе МЛС значительно превышает таковой у всех, кто в данный момент находится на свободе 5,9 против 4,1 (УОС), 4,6 (ОСВ) и 4,5 (КГр) За счет группы МЛС индекс риска всей выборки судимых равен 5,3 балла.

Если сравнивать рейтинги факторов риска, то мы увидим полное единодушие всех судимых и несудимых испытуемых: первое место безоговорочно отдано ситуации зтциты от нападения (№11), но в группе МЛС индекс риска 9 баллов, а в КГр - 6,5 Состояние алкогольного опьянения (№6) - вторая по степени риска ситуация во всех группах, кроме УОС (3 ранг, второй - у ситуации отвержент значимыми лицами, №3). Третья позиция у всех фупп различна. У группы МЛС это болезни или смерть родных (№7, 7,8 балла), у группы УОС состояние опьянения (6,4 балла), у группы ОСВ отсутствие средств существования (№8, 6,9 балла), в контрольной группе -

асоциальность семьи (№5, 6,4 балла). Самый низкий ранг у всех судимых получили: сознательное желание совершить преступление и демонстрация своей крутизны, а в КГр скука, незанятость и демонтративность (19 и 20 места). У несудимых и условно осужденных на 18-м месте оказалась криминогенность позиции в нашей стране хорошие деньги честно не заработаешь, у освободившихся - потеря жилья, у находящихся в МЛС - глупость, беспечность

На графике (рис.1) мы видим, насколько отличаются в оценке криминогенности ситуаций судимые и несудимые молодые люди. Только четыре позиции (№5 - асоциалыюсть семьи, №9 - бездомность, №18 - сознательное желание деликта и №19 - демонтративность) кажутся респондентам из контрольной группы более криминогенными, чем их судимым сверстникам. (*Линейные графики здесь и дачее не отражают динамику процесса, а используются для наглядности).

Рис.1. Сравнительная оценка криминогенного риска ситуаций.

Поскольку между группами МЛС и УОС значимые различия (на уровне р <= 0,01) касаются восемнадцати из двадцати позиций, то стоит отметить те, в которых различий нет: это отсутствие средств существования (№8) и провокации криминальных компаний (№10), которые получили соответственно 6,6 - 6,3 балла (6 и 4 ранг) и 5,9 - 5,4 балла (9 и 7 ранг). Подавляющее большинство ситуаций находящиеся в МЛС испытуемые считают более криминогенными, чем их сверстники с условным сроком.

Средние значения оценки рисков в ¡ругше МЛС значимо выше (р<0,05) показателей группы ОСВ по 14-ти позициям, а в оценке шести ситуаций (припишут чужое преступление, состояние опьянения, отсутствие денег, случайность-стечение обстоятельств, сознательное желание совершить преступление и вызов) различия незначимы.

Сходство мнений в оценке рисков между группами УОС и ОСВ касается уже четырнадцати позиций, поэтому остановимся на описании значимых различий. Группа УОС выше, чем фуппа ОСВ, оценивает криминогенность провокационного влияния дурной компании (и=628,5, р=0,01) и невозможности хорошо заработать честным путем (и=559,5, р=0,001), тогда как для испытуемых из группы ОСВ сильнее выражен риск пострадать за чужое преступление (и=574,5, р=0,002), совершить рецидив в состоянии алкогольного/ наркотического опьянения (11=669,5, р<0,05) или по произвольному желанию (11=695,5, р<0,05), а также стать жертвой трагического стечения обстоятельств (11=397,5, р<0,001).

Сравнение показателей оценки рисков исследуемых групп с группой нормы показало, что наибольшее число значимых различий (по 13-ти позициям) наблюдается с

группой МЛС. Большинство из этих позиций в группе МЛС имеет более высокую оценку риска, кроме асоциалъности семьи (и=2048,5, р=0,01), которой в контрольной группе присвоен 3 ранг и 6,4 балла (против 15-го ранга и 5 баллов в МЛС). Незначимые различия касаются позиций: состояние опьянения, потеря жипья, глупость-беспечность, трагическая случайность, сознательное желание деликта и демонстративность. Причем, на уровне тенденции группа находящихся в неволе выше оценивает риск состояния опьянения, а контрольная - риск фактора случайного стечения обстоятельств (например, убийство по неосторожности, ДТП, неумышленная порча чужого имущества и пр.).

Условно осужденные и несудимые по-разному оценивают риск совершения деликта по семи факторам Значимо более высокий индекс криминогенного риска контрольная группа присваивает асоциальности семьи (11=335, р<0,001), потере жилья (и=371,5, р<0,001), трагической случайности (11=418, р<0,001) и возможности быть обвиненным в преступлении, которого не совершал (и=527, р<0,05) Группа УОС выше оценивает риск фактора отвержения значимыми людьми (и=431, р=0,001) и необходимости плагить долги, в том числе игровые, криминальные (и=526, р<0,05). Меньше всего значимых различий установлено между группами ОСВ и КГр. Для освободившихся в большей степени чреват деликтом фактор отвержения значимыми лицами (11=482, р=0,001), а для контрольной группы факторы асоциальности семьи (и=4б6, р=0,001) и потери жилья (11=381,5, р<0,001). На уровне тенденции контрольная группа считает более криминогенной невозможность много заработать честным путем.

На примере данной выборки мы наблюдаем, как меняются оценки риска рецидива в сложных, провокационных, фрустрирующих ситуациях у испытуемых в зависимости от их уголовно-правового статуса. Относительно невысокие субъективные оценки криминогенности в период условного наказания резко возрастают по большинству факторов у тех, кто находится за решеткой, и снова снижаются (за исключением факторов внешнего порядка - ложное обвинение и стечение обстоятельств) после освобождения. Но следует учесть, что группу освободившихся у нас представляют испытуемые, устойчиво сохраняющие ориентацию на соблюдение социальных ожиданий. Поэтому оценка криминогенности факторов риска косвенно может свидетельствовать об изменении после выхода на свободу установок на способ реагирования в ситуациях потенциального рецидива. Интервью с освободившимися подтверждают это положение: у наших испытуемых повышается сопротивляемость провокациям, способность к самоконтролю за поведением, появляются ресурсы для удовлетворения материальных потребностей.

Исследование факторов удержания от криминальных действий в уголовно-провоцирующих ситуациях также было проведено с помощью авторского опросника, составленного на основе результатов пилотного анкетирования. Были выделены 9 факторов, представляющих собой мотивациопные установки на удержание от деликта, выбор которых испытуемые делали, ретроспективно оценивая свой реальный опыт'

1. Значимый другой (готовность ради кого-то отказаться от совершения криминальных действий). В нашей выборке эту роль играли матери, любимые, вся семья, дети, в нескольких случаях удержание происходило ради «себя самого». В единичных случаях в качестве референтного лица, мысли о котором тормозили деликт, названы были психолог ВК, учитель, представитель общественной организации, коллеги по работе и даже жители родного поселка.

2 Наличие важной и осознанной цели, достижение которой после совершения

преступления будет невозможно, например, стать военным или уехать на ПМЖ за границу, не потерять работу или жилье, закончить обучение и т.п.

3. Здравый смысл, рациональная и прагматическая оценка последствий вероятного деликта (результат не соответствует затраченным усилиям и вероятным потерям, недоверие к подельникам, осознание «провалыюсти» затеи).

4. Стремление избежать санкций (страх мести со стороны потерпевших, боязнь попасть в тюрьму).

5. Ыоральные соображения (совесть, сочувствие потенциальной жертве, нежелание причинить боль, идентификация с жертвой, осознание данного преступления как греха).

6 Лень, нежелание напрягаться, апатия, отсутствие интереса к «делу» («неохота было»)

7. Осторожность, разумная трусость (умение избежать опасной ситуации, игнорировать провокации).

8 Наличие других вариантов поведения для достижения желаемого («зачем красть, если можно заработать», «вернуть свое можно через суд, не прибегая к мордобою» и т.п.).

9. Внешнее вмешательство (кто-то удержал, зазвонил телефон, спугнули).

Общие тенденции в выборе сдерживающих факторов у судимых и правопослушных молодых людей наглядно выражены в графике (рис.2).

По оси У. показатели частоты выбора в процентах. По оси X: Факторы сдерживания

В группе нормы чаще всего «работает» фактор значимый другой (70%) и факторы морального порядка совесть, сочувствие, уважение к правам других людей, - их выбирают 57%. Всего 3% респондентов в уголовно-релевантной ситуации остановила лень, отсутствие интереса к «делу», и 14% - прагматизм, здравый смысл.

В выборке судимых иная тенденция удержания ог деликта: на первом месте по частоте выбора здесь фактор страха перед возможным наказанием, нежелание попасть в тюрьму (74%), на втором (66%) - фактор случайности, вмешательство внешних сил. Меньше всего (16%) судимых, вспомнили, что их остановили от совершения преступления моральные соображения, хотя в количественном выражении это 37 человек, что уже немало Наибольшие расхождения между группой судимых и контрольной (по Н-тесту Манна-Уитии, р<0,01) мы наблюдаем в частоте выбора факторов здравый смысл (11=2954,50), страх наказания (11-3101,50), внешнее

вмешательство (U=2249,00), лень, безразличие (U=3525,00) - здесь судимые делают больше выборов, а также другие способы поведения (U=3353,50) и моральные соображения (U=2639,00) - здесь лидируют несудимые. Факторы значимый другой, наличие цели и осторожность достоверно различными не являются.

Установлены значимые связи факторов сдерживания с возрастом, полом, уровнем образования, опытом пережитого насилия и характером социальной поддержки (здесь и далее вероятность ошибки р<0,05 отмечена знаком *, р<0,01 - **, р< 0,001 -***). Чем трагичнее пережитой опыт, тем менее склонны испытуемые при принятии решения об удержании от деликта принимать во внимание мнение значилшх людей (Х2=16,62**, снижение с 72 до 41%), руководствоваться привлекательной целью (Х2=20,19***,с 38 до 12%), использовать ужение избежать опасности (х2=10,28*, с 36 до 13%) и избирать другие способы достижения желаемого (х2=16,7**, с 39 до 11%). Но зато возрастает ориентация на случайный фактор внешнего вмешательства (Х2= 19,64**, с 38 до 82%) Наличие социальной поддержки (от «никого нет» до «есть реальная помощь») также значимо связано со всеми факторами сдерживания, кроме лени, апатии (здесь и далее вероятность ошибки р<0,01). Чем больше возможностей у испытуемых опереться на чью-то помощь, тем чаще их останавливают от деликта мысли о значимых людях (х2=67,7), важность поставленных целей (х2=33,58), прагматичная оценка последствий деликта (%2=21,7), моральные соображения (Х2~31,67), умение избежать провокаций (х2=21,1) и знание других способов достижения желаемого (xJ=54,27) и заметно (с 84 до 43%) снижается роль внешнего вмешательства (х2=21,7).

Для изучения целевых установок испытуемых применен опросник «Цели и средства». В таблице № 2 приведены средние значения оценки важности и ранги целей в изучаемых нами группах - MJ1C (находящихся в местах лишения свободы), УОС (условно осужденных) и ОСВ (освободившихся из МЛС).

Таблица № 2. Показатели оценки целевых позиций в выборке судимых.

Группы УОС МЛС ОСВ

Цели средние ранг средние ранг средние ранг

1 получить УДО 9,5 2 8,3 5 7,8 5

2 прощение пострадавших 6,9 9 4,7 11 5,5 11

3 не нарушать закон 6,6 10 7,5 8 6,7 8

4 наладить отн с близкими 8,4 5 8,8 2 8,7 3

5 найти работу по душе 7,7 6 8,1 6 6,9 7

6 не попасть за решетку 9,6 1 8,5 4 9,0 1

7 иметь много денег 7,3 8 7,6 7 7,3 6

8 продолжить образование 7,4 7 7,1 9 6,3 9

9 заслужить уважение на свободе 8,9 3 8,6 3 8,2 4

10 измениться, исправиться 6,3 11 7,1 10 0,1 10

11 создать здоровую семью 8,8 4 9,4 1 8,8 2

Значимые различия в оценке важности целей наблюдаются в позициях'

1. между группами УОС и МЛС: для условно осужденных важнее, чем для заключенных получить прощение пострадавших (17=1972,5, р=0,000) и не попасть за решетку (11=2417, р=0,01);

2. между группами МЛС и ОСВ: в местах лишения свободы испытуемые более важной считают необходимость измениться, исправить свои недостатки (и=2714, р=0,05) и создать здоровую семью (и=2888, р=0,05); на уровне тенденции

для испытуемых в MJIC важнее не нарушать закон в дальнейшем, найти работу по душе, иметь много денег и продолжить образование.

3. между 1руппами УОС и ОСВ. для условно осужденных на данном этапе значимо важнее получить прощение пострадавших (U-672, р—0,05) и продолжить образование U=677, р=0,05).

Особенно нас интересовало соотношение в исследуемых группах степени важности целей не нарушать закон и не попасть в места лишения свободы. Эти цели отражают различный характер установок личности по отношению к закону. Если первая характеризует установку на правопослушное поведение, то вторая свидетельствует о наличии установки на избегание наказания, т.е. возможно, на более осмотрительное поведение, в том числе, в процессе совершения преступления. Значимых различий в оценке степени важности соблюдения закона между группами нет, а в установке на избегание лишения свободы различаются только условно осужденные и заключенные. Также нет значимых различий в этих позициях и в зависимости от характера преступлений. Очевидно, что ранговые места целей в исследуемых группах меняются мало. Особенно устойчивой целевой позицией является низкая значимость необходимости получить прощение пострадавших, исправиться/ измениться и соблюдать закон. Этот комплекс мало значимых целей является предиспозициеп продолжения криминального поведения.

Степень важности тех или иных целевых позиций (ориентация на цель) подкрепляется готошюсшо к действиям по их реализации (ориентация на средства). В данном контексте нам важно было рассмотреть соотнесение содержания главных целей с готовностью респондентов к поступкам, часть которых можно отнести к разряду жертв и испытаний, часть носит инструментальный характер и является средством реализации цели.

Значимая положительная связь обнаружена в следующих комбинациях:

1. С намерением не нарушать закон коррелируют готовность отказываться от удовольствий и пьяных компаний (р=0,265*** и р=0,259**).

2. Высокая важность получения и продолжения образования прямо связана с готовностью упорно учиться (р=0,353***), которая в свою очередь коррелирует со стремлением измениться, исправить свои недостатки (р=0,236***).

3. Стремление иметь много денег, связано с готовностью совершить подлость или предательство(р=0,255***).

Отсутствие сильных корреляций целей с готовностью идти на ограничения и испытания иллюстрирует слабость и низкую побудительную силу декларируемых испытуемыми целевых установок.

Каков в целом репертуар готовности к испытаниям ради своих целей в исследуемых группах, показывает частота выбора испытуемыми перечисленных в опроснике позиций, отраженная в 1рафике (Рис 3):

Как видим, по ряду позиций разница выборов готовности к испытаниям между группами достаточно заметна В целом, группа условно осужденных в меньшей степени готова к ограничениям и испытаниям (процент выбора ниже, чем в двух других группах, по абсолютному большинству позиций, кроме готовности упорно учиться, что обусловлено их возрастом и статусом).

Профили готовности к испытаниям ради цели

о -I-т--1-1-;-1-1-1-;-;-1-т--1 * ;—

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15

Рис.3.

Ради цели готовы: 8.терпеть унижения

1 .терпеть физическую усталость 9.терпеть недостаток денег

2.терпеть физическую боль Ю.жить в разлуке с близкими людьми

3.отказываться от удовольствий 11,обслуживать чужие интересы

4.избегать пьяных компаний 12.переехать в другую местность

5.пожертвовать жизнью 13.потерять прежних друзей

6.много и тяжело работать И.совершить подлость, предательство

7. упорно учиться 15.нарушить закон

Соотношение в группах частоты выбора и рейтинга позиции готовность нарушить закон (УОС - 33%, 7 место; МЛС - 35%, 11 место; ОСВ - 39% и 10 место), при манифестируемой важности соблюдения закона и сверхважности стремления не попасть в МЛС, позволяет оценить это несоответствие, как достаточно высокий уровень риска рецидива во всей выборке.

Прогноз будущего изучался в данном контексте, как проекция установки испытуемых на выбор определенной модели поведения. В опросник «Риски рецидива» был включен вопрос о том, насколько для испытуемых велик риск (снова) оказаться в местах лишения свободы. Категория будущего в этом вопросе связана с конечной санкцией общества по поводу совершенного преступного действия, которое неявно предполагается в содержании ответа. Подобная формулировка снижает эффект социальной желательности, смещая локус внимания испытуемых с собственной ответственности за предполагаемое решение на оценку благосклонности судьбы.

Рассмотрим сначала, каков самопрогноз в исследуемых нами группах МЛС, УОС и ОСВ (в сравнении с труппой несудимых респондентов). На графике (Рис.4) приведены частотные показатели ответов в % от количества участников групп.

Прогноз деликта

МЛС

Рис.4. Частота выбора прогноза деликта в группах ( в % ).

Варианты ответов:

1 со мной никогда не произойдет ничего подобного;

2 - возможно, да, «от сумы и от тюрьмы» никто не застрахован;

3 — велика вероятность;

4 - для меня это неизбежно.

Достоверные корреляции (р Спирмена) обнаружены нами в следующих позициях. Срок пребывания в местах лишения свободы отрицательно коррелирует с прогнозом рецидива (р~-0,279**): чем больше времени испытуемые провели за решеткой, тем более пессимистичен их взгляд в будущее. Значимая отрицательная связь установлена между прогнозом и уровнем образования (р=-0,247**): чем выше образовательный ценз испытуемых, тем больше количество ответов «никогда» и меньше - «велика вероятность». Значимые корреляции с прогнозом обнаруживает опыт пережитого насилия (р—0,327**): у ребят, имевших подобный опыт, преобладает неблагоприятный прогноз рецидива.

Представляет также интерес влияние на прогноз характера социальной поддержки, как понимают ее испытуемые (р—0,517**). В эту категорию вошли четыре градации социальной поддержки: никого нет, имеющиеся близкие помочь не могут или не хотят, есть готовые помочь люди (причем, не обязательно родные) и есть реальная помощь.

90 80 70 60 50 40 30 20 10 О

Рис.5. Выбор прогноза рецидива в зависимости от характера социальной поддержки (в %).

На графике (рис.5) видно, как от первой к четвертой градации растет количество (%) испытуемых, отрицающих возвращение к криминальному поведению, и снижается количество мрачных прогнозов «велика вероятность» и «это неизбежно». Колебание ответов в варианте «возможно, никто не застрахован» (снижение выбора на полюсах «нет ресурса - реальный ресурс» и повышение в зоне гипотетического ресурса) иллюстрирует очевидную позицию: судимые испытуемые не уверены, что справятся с задачей не попасть больше за решетку. И чем больше ресурс поддержки, тем выше их уверенность в благоприятном прогнозе будущего.

Мы установили наличие слабой, но значимой отрицательной связи (р Спирмена) прогноза рецидива с целями: продолжить образование (р—0,364**), не нарушать закон в дальнейшем (р™-0.295**) и не попасть в места лишения свободы (р=-0,269**). Чем более вероятным считают испытуемые новое попадание в МЛС, тем менее важными представляются им перечисленные цели. Или, чем меньше ориентированы они на эти цели, тем более вероятен для них новый виток деликта.

Прогноз рецидива

нет никого

есть родные, но есть люди, помочь не могут которые готовы или не хотят помочь

есть реальная помощь и поддержка

Исследование связи установок на отказ от совершения преступных действий с направленностью преступных действий и готовностью к испытаниям ради цели

осуществлялось с помощью модели многомерного шкалирования (А118САЬ).

Содержание шкал определялось на основании величин проекций заданных параметров. Полюса шкал образованы максимальными значениями факторов. Значение шкал для всех трех групп получилось идентичным.

Измерение 1 (ось X) в нашей модели характеризует направленность преступных действий: левое поле значимо выделяет корыстную направленность (абсолютные значения фактора в группе УОС=2,84, МЛС=1,86, ОСВ=0,85), правое -насильственную (значения факторов: преступления против личности, сексуальной неприкосновенности, хулиганские действия, - все выше единицы).

Измерение 2 (ось У) представляет характер установок на удержание от рецидива. Верхняя плоскость - активные установки, предполагающие личную активность, нижняя плоскость - установки пассивные, не требующие активности субъекта.

На диаграммах (Рис. 6-8) представлена итоговая конфигурация объектов, представляющая их взаимоотношения в исследуемых группах и характеризующая различия между группами в отношении готовности к удержанию от деликта в зависимости от характера преступной направленности и установок на способы реализации целей.

Таблица № 3. Значения группируемых показа гелей на рисунках 6-8:

Сокращения Расшифровка значений Сокращения Расшифровка значений

пр личн Насилье гвенная направленность разлука разлука с близкими

секс пр Преступления секс, хар-ра обслуж обслуживать чужие интересы

корыст Корыстная направленность переезд переехать в другую местность

парк Сбыт наркотиков отв друж потерять друзей

хулиган Хулиганство подлость совершить подлость,

зам_усл. замена условного Далее готовность: н закон нарушить закон

устал терпеть усталость зн друг фактор значимый другой

боль терпеть физич. боль цель фактор значимой цели

огр_удов отказ от удовольствий прагмат Пршматич оценка последствии

не пить отказ от пьян компаний страх н страх наказания

жизнью пожертвовать жизнью мораль Моральные соображения

работать много и тяжело работать лень Фактор лени

учиться учиться осторож фактор осторожности

унижен терпеть унижения др_спос знания других способов поведения

бедность терпеть недостаток средств внсш вм внешнее вмешательства

Модель расстояния Евклида

- зн друг 6 Оне_ учитьс*цУстафогр_удов ° Соболь мора б 1ИТЬ Оосторож пь О цель ;дностьО °ДР_спос эам_у сл унижен

- корыст о О страх_н сработать п О Овнеш вм - О! 1 1 1 хулигай^р подлить отв_друж обслуж онарк лень С/йереезд оразлука 1_эакон

Измерение 1

Рис.6. Пространственная модель диспозиций для фуппы условно осужденных.

На диаграмме группы УОС (рис.6) видно, как плоскость, образованная радикалом корыстной направленноеги четко распадается на несколько взаимно удаленных группировок, в которых ключевыми факторами оказываются факторы удержания 01 рецидива: установка на внешнее вмешательство в момент потенциального деликта соседствует с готовностью много и тяжело работать, мало значимый фактор прагматической оценки последствий - с готовностью ради цели нарушить закон, а страх наказания «притягивает» корыстную направленность. Нахождение в одном секторе с пассивными сдерживающими факторами установки на здравый смысл (прагматическая оценка последствий деликта с точки зрения его невыгодности) указывает на то, что для группы УОС этот факюр не обеспечен личностной активностью испытуемых и потому вряд ли сможет эффективно тормозить криминальные действия корыстной направленности. В секторе установок на активные действия по удержанию от насильственного деликта находятся только сами сдерживающие факторы (умение избегать провокаций, моральные соображения, значимая грль и знание других способов поведения), не поддержанные никакими ускановками на испытания и ограничения, кроме пассивной готовности терпеть недостаток материальных средств Что характеризует упомянутые факторы сдерживания с точки зрения слабости их личностных смыслов, не обеспеченных к тому на операциональном уровне установками на их реализацию

В группе МЛС ось У (степень активности установок на удержание от рецидива) четко развела по разные стороны от нуля графика сдерживающие факторы, сгруппированные с точками проекций преступных деяний (в нижнюю плоскость пассивных установок), и все факторы готовности к действиям ради цели (в верхнюю плоскость активных, операциональных установок), ни одна из которых к тому же по своему факторному значению не дотягивает даже до единицы (рис.7).

1.0 О 5

5 о.о

Ж -0,5 -1,0 -1.5

Рис 7. Пространственная модель диспозиций для группы находящихся в колонии

Однако, группировка готовностей к испытаниям сохраняет свое деление (как и в группе условно осужденных) относительно направленности характера преступлений, К полюсу корыстного деликта тяготеют социально продуктивные готовности к самоограничениям и саморазвитию, а к полюсу насильственного - готовности негативного характера (терпеть унижения, отвержение друзей, совершить подлость, и даже пожертвовать жизнью, и нарушить закон).

Рис.8. Пространственная модель диспозиций для группы освободившихся.

Выведенная конфигурация стимулов Модель расстояния Евклида

Г)

Модель расстояния Евклида

Обсоьра60т^ обе' СГ^ Оучиться переезоогр удоо Оустал Оне_пигь нос-и,раЗЛука Оот^црУ?Ьн_закон унижен С>жизныо О обслуж Оподлость

корыст О страх н Овнеш_егм О прагма' ©эам_усл зн_друг мораль^ Осокс_лр О нарэхулиган о сторож _ о ' „ Одр_слос О цель Олень Опр_личн

~Г-1--1-г

-г -1 о 12

Измерение 1

- корыст О Острах н Опереезд оразлука „ _ там уел и _з а ко —' - © Ъвнвш вм обслуж — Оото_друж

оустал о обедность подлость

- НА Ь Оогр_удов боль Озн_друг др СПОС О О опрагмаР 0УГ работать ^ Олень ¿^аркО ° унижен оиедэнью секс пр _ ОГГр_.личн Омораль итьсн цель

-2 -1 О 1

В группе ОСВ (рис. 8) меняются полюса второй шкалы (фактор активности установок на удержание от деликта)', здесь установки, требующие личностей активности, оказались внизу ошосигелыю оси X, а установки, не требующие активности субъекта - вверху. Уменьшилась факторная значимость корыстного деликта. По-прежнему оставаясь связанным с фактором страха наказания, он получаст опору в виде готовности переехать в другую местность. Готовности к самоограничениям (не пить, терпеть безденежье и боль, ограничивать себя в удовольствиях) сгруппированы вокруг оси X, т.к. имею! низкие значения по фактору активности-пассивности установок и тяготеют, хотя и относительно слабо к фактору сдерживания значимый другой. Сдерживающий фактор морального порядка в этой группе оказался не включенным ни в какие группировки, но также как у всех судимых испытуемых он находится в поле насильственного радикала преступлений.

Возможно, это вызвано тем, что сдерживающий потенциал морального фактора в нашей выборке направлен преимущественно на преступления против личности, имеющих насильственную природу и представляющих особую опасность. Тогда как корыстная мотивация поступков такой моралью допускается И действенным рычагом управления по отношению к корыстным преступлениям остается только страх наказания.

Четвертый раздел посвящен описанию личностных особенностей исследуемой группы, характера их самооценки и идентификации, а также исследования семантической репрезентации «образа мира» в группах испытуемых с судимостью

Данные о личностных характеристиках испытуемых были получены с помощью 16-факторного личностного опросника Р.Кстгсла.

В группе условно осужденных (УОС) относительно

высокие средние значения по факторам О, N. Р свидетельствуют о преобладании в структуре личности тревожности, ранимости, склонности к чувству вины, а также о сочетании беспечности и расчетливости.

В группе лишенных свободы (МЛС) профиль личности имеет три пика по факторам Ъ, Р, О (размах показателей от 5,6 до 6,6), что также не достигает ¡раниц высокого уровня выраженности факторов, но характеризует группу, как склонную к подозрительности, настороженности, раздражительности, импульсивному поведению по принципу «авось пронесет», с тенденцией к тревожности, подавленности и неуверенности. У группы освободившихся (ОСВ) в первой триаде оказались факторы Н, Ь, "N1, (диапазон стеновых баллов 5,12 - 6,55). Таким образом, по фактору Ь (подозрительность) они сходны с группой МЛС, по фактору N (расчетливость) - с группой УОС, а социальная смелость (фактор 11), лидируя у освободившихся, в двух других группах занимает лишь четвертое место Кроме того, в группе ОСВ гретье место по среднему значению также занимают факторы Р и Е (импульсивность и доминантность). Факторы с наименьшими показателями средних значений во всех трех группах одинаковы: фактор В - мышление (2,77 в группе УОС, 3,27 в группе МЛС, 4,15 в группе ОСВ) и фактор 01 - ригидность (4,46; 4,2 и 4,51 соответственно).

Характеристики групп по самооценке волевых качеств. Ранговое преобразование самооценочных данных выявило значимые отличия в группах. Триада лидирующих с обоих полюсов качеств в группах выглядит следующим образом Условно осужденные более высоко оценивают у себя уверенность, энергичность, жизнерадостность Находящиеся в МЛС преимущественно ценят в себе решительность, самостоятельность, ответственность, также как и освободившиеся из МЛС (у них поменялись первое-второе места)

Все три группы единодушно ставят на последнее место такое качество как одаренность, но у заключенных его средняя оценка почти на балл ниже, чем у их свободных сверстников (4,7 против 5,8-5,6) Условно осужденные также низко оцениваю г свою дисциплинированность, инициативность и деловитость, находящиеся в МЛС - счастье, инициативность, а освободившиеся - счастье и жизнерадостность. И во всех трех группах на четвертом месте с почти равными баллами оказалась смелость. Волевые качества личности среди высоко оцененных у себя испытуемыми практически не отмечены.

Векторы идентификации, построенные на сопоставлении самооценки с оценками категорий «все осужденные» и «все несудимые», для всей выборки в целом таковы. Себя испытуемые воспринимают как решительных, ссшостоятельлных, ответственных и смелых, но при этом мало одаренных, несчастных, безынт1иативных и непредприимчивых людей. Все осужденные, по их мнению, обладают таким же набором достоинств, правда, менее выраженных, и столь же вескими недостатками, к которым прибавляется еще и недисциплинированность Все остальные сверстники, не имеющие судимости, хотя почти также как они мало одарены и дисциплинированны, не столь принципиальны и выносливы, тем не менее, в массе своей здоровы, жизнерадостны, счастливы, уверены в себе и энергичны. Идеальная же модель недостижима по определению - по баллам даже последнее по рангу качество «настоящего мужчины» оценивается выше лидирующих у себя и остальных

Для испытуемых группы УОС характерна достоверно более высокая самооценка по сравнению с оценкой ими «всех осужденных», и сходство подавляющего большинства оценки собственных качеств с оценкой качеств «всех несудимых», что указывает на их идентификацию с сообществом правопослушных сверстников.

Группа находящихся в МЛС оценивает в целом качества личности «всех осужденных» ниже собственных, полагая себя даже ближе к идеалу, чем, по их оценке, являются «все несудимые». Таким образом, возможно, проявляется подсознательное отрицание своей принадлежности к сообществу судимых. А завышение самооценки по сравнению с оценкой всех несудимых свидетельствует о низкой критичности к себе и является защитной реакцией испытуемых в ответ на социальную депривацию.

У освободившихся имеет место неразделимость представлений о себе, обо всех заключенных и несудимых людях, что метафорически можно обозначить, по словам одного из испытуемых, как «уже не с ними, еще не с вами»

Исследование уровня сформированное™ моральных суждений по опроснику Колберга) выявило значимые различия между группой освободившихся и двумя другими на преконвенциональном уровне: у освободившихся самый низкий показатель эгоцентрического отношения к морали (хорошо то, что доставляет мне удовольствие) -значимость по критерию хг(2)=8,900, р=0,01. На уровне конвенциональной морали (ориентация на групповые нормы) значимо лидирует группа заключенных (х2(2)~10,349, р=0,01) На посткопвенционалыюм уровне (действия на основе личных принципов, ориентированных па общечеловеческие ценности) выходит вперед группа освободившихся, значимо опережая остальных испытуемых (х2(2)=6,755, р<0,05). Но эти изменения обусловлены в большой степени возрастными факторами.

Исследование семантической репрезентации «образа мира» в делинквентных группах было проведено на основе иерархического кластерного анализа результатов цветового ассоциирования 53 понятий, характеризующих эмоционально-смысловое содержание отношений (к себе, времени, проблемам, преступлению и пр) - методика пространственных метафор И.А Соломина Сравнение дендрограмм трех исследуемых

групп выявило изменение структуры семантической организации в зависимости oi переживаемою оньпа кошакта с правоохраншельной системой

В группе У ОС смысловое делен не на кластеры не имеет четкой дифференциации по эмоционалыю-оцепочиым основаниям. В групповой системе значений понятия криминального и некриминалыюго круга пересекаются на относительно высоком уровне сходства, а их оценки и направленность имеют конфликтную, противоречивую окраску.

В группе МЛС субъективный образ мира поляризуек-я но архисемам СВОБОДА и ПРЕСТУПЛЕНИЕ-НАКАЗАНИЕ, и понижаются уровни сходства, соединяющие поняшя в кластеры. Мир свободы представлен идеализированными значениями, «очищенными от скверны» реального мира, в котором понятия криминального круга значимо связаны с понятиями, окрашенными негативными эмоциями.

В группе ОСВ по сравнению с двумя другими измешшлся состав и связи между элементами внутри некоторых клас1еров- поляризация происходит между архисемами НАКАЗАНИЕ и МОЙ ДОМ, а включенные в них элементы соединяются на более высоком уровне сходства Причем, понятия из числа относящихся к криминальной жизни испытуемых, снова включаются в ближний круг «мирной» жизни, характеризуя ее эмоционально-оценочную неоднозначность.

Пятый раздел содержит результаты качественного анализа материалов интервью, рефлексивной продукции испытуемых и индивидуальных случаев, а также описание стратегий удержания от рецидива судимой молодежи на пост пенитенциарном этапе ресоциализации. Представлены характеризующие группу освободившихся процессы смены ориентации на способы действия при мало выраженных изменениях смысловых и целевых установок. Например, у части испытуемых (38 %) при внешнем социально-нормативном поведении наблюдается.

1. изменение характера деликта (например, отказ от банальной уголовщины в пользу экономических и интеллектуальных преступлений - мошенничества, афер, нелегального бизнеса /исп Дмитрий К. - реализация цветных металлов, исп. «Старик» - продажа безакцизной водки и т.п./),

2 сужение диапазона привычных криминальных действий (от сбыта парко гиков к их хранению, от самостоятельных насильственных действий к подстрекательству и пр. /исп-е Владимир и Павел - наркоманы, исп «Митя-Косой» - «отыгравший тренер, только консультации для молодняка»);

3. коррекция процесса деликта, те. трансформация спонтанной криминальности в продуманное поведение (появление осмотрительности, тщательное планирование, анализ процесса, сокрытие улик /исп «Старик» - «использую подставных посредников, водилы мои меня не знают»). Остальные допускают нарушения закона в более мягких вариантах и только двое сознательно и упорно избегают любых криминальных провокаций

Тем не менее, у всех освободившихся из нашей выборки присутствует ориентация на одобрение окружающих (цель заслужить уважение на свободе стоит в труппе на втором месте, а сдерживающий фактор значимый другой - на первом), что указывает на эффективность мер неформальною социального контроля, столь важного с точки зрения теории удержания (Jensen, Erickson, 1978, Williams,1985 et al) Исследования в этой области наглядно доказывают, что неформальные санкции оказывают на девиантное поведение значительно более мощное воздействие, чем формальные юридические санкции

Титтл считает, что «в той степени, в которой страх удерживает индивидов от социально отклоняющегося поведения, в той же степени этот страх, скорее всего, вызван боязнью потерять статус или уважение среди своих знакомых или внутри общины в целом» (Tittle, 1980). При рациональном сравнении «затрат и выгод» преступления утрата уважения для большинства людей перевешивает формальное наказание. Видимо поэтому, сохраняя противоправную направленность деятельности, часть испытуемых из группы освободившихся так стремится интегрироваться в социально одобряемые сферы жизни, что позволяет надеяться на дальнейшее изменение у них установок уже более высокого уровня Третья глава «Принципы и подходы к профилактике и предупреждению повторной преступности среди подростков и молодежи» носит рекомендательный, внедренческий характер и состоит из четырех разделов.

Первый раздел «Социально-психологические проблемы ресоциализации и реабилитации лиц, осужденных за уголовные преступления в несовершеннолетнем возрасте», посвящен анализу проблем, которые неизбежно сопровождают процессы возвращения в общество осужденных на разных стадиях их уголовно-правового стагуса. Рассмагриваются также основные направления проектной активности общественных организаций, работающих с криминально пораженными группами населения.

Во втором разделе «Опыт реализации ресурсных, позитивных концепций работы с личностью в местах лишения свободы и после освобождения из МЛС» представлено описание авторской модели индивидуального тренинга мотивации к изменениям (на основе концепции мотивационного интервьюирования Miller and Rollnick, 1991). Анализируется опыт реализации ресурсных, позитивных концепций работы с личностью в местах лишения свободы и после освобождения из МЛС в России и за рубежом.

В третьем разделе «Влияние программ личностного роста на выбор факторов отказа от криминальных действий» приведены результаты исследования связи характера участия осужденных в программах личностного роста и социально-психологического сопровождения с выбором факторов/мотивировок отказа от совершения криминальных действий в уголовно-провоцирующих ситуациях. Статистически значимые корреляции репертуара сдерживающих факторов (корреляция Пирсона, р<0,001) с характером участия в программах личностного развития (не участвовал-участвовал эпизодически-несколько групповых тренингов-комплексный курс) мы обнаруживаем только в отношении факторов ради цели, исключающей peijudue (г=0,284), знание других способов поведения (г=0,322), а также фактора прагматичная оценка последствий (i=0,290): с усилением личностной работы растет выбор этих факторов сдерживания. Не установлено значимой связи с факторами моральные устои и умение избежать провокации Выбор этих факторов определяется характером всей предыдущей социализации и реального опыта испытуемых.

В четвертом разделе «Обоснование необходимости создания института сопровождения процесса постпенитенциарной адаптации лиц, осужденных к лишению свободы в несовершеннолетнем возрасте» дан анализ опыта Германии по организации системы социального сопровождения несовершеннолетних правонарушителей Обоснованы предложения нового содержательного наполнения условной меры наказания альтернативными формами социального контроля (например, в русле технологий восстановительною правосудия и ювенальной юстиции), а также создания дополнительного звена социального сопровождения постпенитенциарной адаптации

лиц, осужденных к лишению свободы в несовершеннолетнем возрасте (например, по тину службы пробации).

В заключении подводятся основные итоги проведенного исследования и формулируются выводы и рекомендации.

Анализ проведенного нами исследования позволил сделать следующие выводы:

1. Процесс контакта несовершеннолетних с правоохранительной системой (осуждение за совершенные преступления, лишение свободы, освобождение после отбывания наказания) сопровождается изменением установок личности, что и было установлено в данном исследовании. Все гри обследованные группы продемонстрировали различия в содержании установок различного уровня.

2. Не меняются или меняются у небольшого числа испытуемых смысловые (мотивационные) установки, отражающие их отношение к соблюдению закона: готовность нарушить закон как мотивационная доминанта устойчиво характеризует более 30% испытуемых независимо от их уголовно-правового статуса Ориентация на моральные основания удержания от преступных действий в данной выборке судимых является одним из наименее дейс1венных факторов удержания от рецидива, причем даже участие в комплексных программах работы с личностью осужденных не влияет на повышение ею значимости.

3. Содержательная динамика установок касается преимущественно целевого и операционального уровня, что ярко представлено в групповой иерархии факторов удержания от рецидива. У лиц с устойчивыми показателями социальной адаптации после освобождения из МЛС значимо повышается сдерживающая роль других способов поведения в ситуациях криминогенного риска, при сохранении лидирующей роли фактора страха. Причем, связь направленности преступлений с факторами сдерживания во всех группах осужденных указывает на то, что фактор морали обладает сдерживающим потенциалом только по отношению к насильственным действиям против личности, а фактор страха - по отношению к корыстным преступлениям.

4. Обследуемые из разных групп в зависимости от уголовно-правовового статуса (условно осужденные, находящиеся в местах лишения свободы, освободившиеся) выбирают разные цели, ради которых они готовы удерживаться от совершения преступлений, и возможные жертвы, на которые они готовы пойти ради своих целей. Так, для группы условно осужденных главная цель не попасть за решетку, для находящихся в местах лишения свободы - получить условно-досрочное освобождение, для освободившихся ~ создать хорошую семью. Готовность к ограничениям и испытаниям ради цели также претерпевает изменения на разных этапах уголовно-правового craiyca. У освободившихся, ориентированных на социально приемлемые способы поведения, установки на самоограничения, требующие личностной активности, более выражены, чем у условно осужденных и заключенных Необходимость измениться самим и изменить свое отношение к закону во всех трех группах в числе приоритетных целевых установок не значатся.

5. Высокая вероятность удержания ог повторного преступления у судимых несовершеннолетних связана с наличием поддержки значимых для них людей и социального окружения в целом. Практически всех испытуемых из группы освободившихся, несмотря на различие поведенческих стратегий и на сохранение у некоторых трансформированных криминальных моделей поведения, объединяет двоякий социально-личностный фактор - у них выявлен высокий уровень ориентации на социальное одобрение (в качестве объекта здесь выступает не криминальное, а

социально-нормативное сообщество людей) и наличие реального ресурса социальной поддержки, в роли которого выступают не только члены семьи и другие действительно близкие люди, но и общественные организации, социальные проекты, группы самопомощи 12 шагов, в которые на уровне занятости и на уровне личных контактов, вовлечены испытуемые. Это обусловливает необходимость создания специальной инфраструктуры по поддержке социальных связей для находящихся в местах лишения свободы и социально-психологическому сопровождению условно осужденных и освободившихся (например, по типу системы пробации).

6. У обследуемых из разных статусных групп различия в проявлении личностных свойств и структуры содержания сознания связаны с характером их уголовно-правового статуса. В групповой системе значений у испытуемых, находящихся на свободе, понятия криминального и некриминального круга, их оценки и направленность имеют конфликтную, противоречивую окраску. Тогда как у находящихся в неволе они четко поляризуются по архисемам свобода и преступление-наказание. Самооценка личностных, волевых качеств, повышенная относительно оценки испытуемыми «всех судимых» в целом, на разных этапах контакта с правоохранительной системой характеризуется разной степенью идентификации с сообществом несудимых: условно осужденные и находящиеся в местах лишения свободы оценивают себя выше, чем всех остальных, освободившиеся -дифференцируют свои оценки по качествам, никому в целом не отдавая предпочтения. Представления об идеальной, ценностной модели личности в целом по выборке свидетельствует о том, что волевые качества (дисциплинированность, упорство, инициативность, принципиальность) а также одаренность для испытуемых являются наименее ценными, тогда как предпочитаемыми являются уверенность, самостоятельность, ответственность, смелость и здоровье.

Основное содержание работы представлено в публикациях:

Публикации автора:

- в рекомендованных ВАК МО и науки РФ изданиях:

1. Чиркина Р.В. Исследование динамики установок личности несовершеннолетних судимых // Вестник Томского Государственного Университета Общенаучный журнал - Томск:Изд-во ТГУ, 2008 (июнь) -№311, С. 165-169 (статья)

- в других изданиях:

2. Чиркина Р.В. Исследование характера социального отставания несовершеннолетних правонарушителей // Обучение и воспитание детей с интеллектуальной недостаточностью: проблемы теории и практики: Сб. научных статей. - Саратов: Изд-во СГУ - 2002 - С. 191-197 (статья).

3 Чиркина Р.В. Программа «Социум-Ресурс» как модель психолого-педагогической работы с делинквентными подростками в местах принудительного содержания // Психология образования: проблемы и перспективы: Материалы I Международной конференции ФПО (16-18 декабря 2008). - Москва, 2004. - С.408 (тезисы).

4. Чиркина Р.В. Изучение фаюоров, определяющих отказ от преступного поведения среди несовершеннолетних: модель исследования // Психологическая помощь подростку в кризисных ситуациях- Сб. научных статей - Саратов, 2005. - С 1927 (статья).

5. Чиркина Р.В. Социальные ожидания и представления подростков в местах принуди гелышго содержания // Актуальные проблемы образования детей с нарушениями развития: Сб. научных трудов. - Изд-во Саратовского ун-та, 2006-С.230-240 (статья).

6. Чиркина Р.В. Программа социально-психологического тренинга подготовки к выходу на свободу детей из воспитательной колонии // Вестник практической психологии образования. Научно-методический журнал. - Москва, 2007 - №№ 1(10),2(11),3(12),4(13) , 2008 - №№ 1(14), (методическое пособие).

7. Чиркина Р.В. Эффективность ресурсного подхода в реабилитационной работе с несовершеннолетними, находящимися в местах лишения свободы // Материалы IV съезда РПО (18-21 сентября 2007). - Росюв-на-Дону, 2007 (тезисы).

Отпечатано в копицентре « СТ ПРИНТ » Москва, Ленинские горы, МГУ, 1 Гуманитарный корпус. www.stprint ru e-mail. 7akaz@stprint ru тел : 939-33-38 Тираж 120 окз Подписано в печать 22 09 2008 г.

Содержание диссертации автор научной статьи: кандидата психологических наук, Чиркина, Римма Вячеславовна, 2008 год

Введение

Глава Теоретические подходы к проблеме формирования и

1. изменения криминальных установок личности

Детерминация противоправного и преступного поведения и

1.1. особенности личности несовершеннолетних преступников

1.2. Установки личности и детерминация их изменений

Глава Эмпирическое исследование динамики установок личности

2. на примере лиц, судимых за уголовные преступления в несовершеннолетнем возрасте

2.1. Этапы и методы исследования

2.2. Общая характеристика выборки

2.3. Описание и обсуждение результатов эмпирического исследования установок личности

2.3.1. Особенности исследуемых групп с различным уголовно-правовым статусом

2.3.2. Исследование факторов риска, влияющих на криминальный выбор несовершеннолетних

2.3.3. Исследование факторов удержания от криминальных действий в уголовно-провоцирующих ситуациях

2.3.4. Исследование динамики целевых установок

2.3.5. Исследование прогноза рецидива

2.3.6. Связь установок на отказ от совершения преступных действий с характером деликта и готовностью к испытаниям ради цели

2.4. Исследование особенностей личности испытуемых, судимых за уголовные преступления в несовершеннолетнем возрасте

2.4.1. Характеристика личностных черт испытуемых

2.4.2. Характеристики групп по самооценке волевых качеств

2.4.3. Сравнительный анализ самооценки и оценки личностных качеств в четырех проекциях

2.4.4. Характеристика групп по уровню сформированности моральных суждений

2.5. Исследование семантической репрезентации «образа мира» в группах с различным статусом

2.6. Анализ стратегий удержания от рецидива на постпенитенциарном этапе ресоциализации судимой молодежи

2.6.1. Качественный анализ материалов анкетирования и интервьюирования испытуемых

Глава Принципы и подходы к профилактике и предупреждению 3. повторной преступности среди подростков и молодежи

Социально-психологические проблемы ресоциализации и

3.1. реабилитации лиц, осужденных за уголовные преступления в 146 несовершеннолетнем возрасте

3.2. Опыт реализации ресурсных, позитивных концепций работы с личностью в местах лишения свободы и после освобождения из мест лишения свободы

3.3. Влияние программ личностного роста на выбор факторов отказа от криминальных действий

3.4. Обоснование необходимости создания института сопровождения процесса постпенитенциарной адаптации лиц, осужденных к лишению свободы в несовершеннолетнем возрасте 162 Заключение 167 Литература

Введение диссертации по психологии, на тему "Изменение установок противоправного поведения личности у несовершеннолетних"

Актуальность исследования.

Среди проблем последних десятилетий проблема несовершеннолетней преступности занимает особое место. Этот вопрос был актуален во все времена, но в постсоветский период ломка общественного строя и, вместе с ним, общественного сознания привела к тому, что произошли не только количественные, но и качественные, содержательные изменения в структуре самого явления и в социальных процессах реагирования на него.

Заметный рост преступности в России фиксируется с конца 80-х годов. На фоне увеличения общей преступности неуклонно растет преступность среди несовершеннолетних: в течение последнего десятилетия примерно в 6 раз быстрее, чем изменялась общая численность этой возрастной группы. Растет и количество несовершеннолетних, осуждаемых к лишению свободы. По данным ФСИН РФ на 1 сентября 2007 г. в 62 воспитательных колониях для несовершеннолетних (59 для мальчиков и 3 для девочек) содержалось 11,8 тыс. Стабильно высоки показатели рецидивной преступности: уже в течение первого года после освобождения из колоний и закрытых воспитательных учреждений новые преступления совершают от 15 до 30% воспитанников (информация РОО «Центр содействия реформе уголовного правосудия», 2003).

Почти 2/3 общего числа взрослых рецидивистов начинают преступную «карьеру» до 18 лет, каждый второй из них начал совершать преступления под влиянием рецидивиста. Установлена закономерность, что чем опаснее преступление, тем выше вероятность совершения его лицом, ранее совершавшим преступления (Забрянский, 1997). Лица, совершающие противоправные действия в раннем возрасте, позже, как правило, значительно труднее поддаются исправлению и в итоге составляют основной резерв для взрослой и рецидивной преступности.

Подавляющее большинство молодых людей, осужденных к лишению свободы, надеются больше не попадать за решетку. Но после освобождения они, даже искренне нацеленные на нормальные, социально одобряемые модели поведения, зачастую не в силах справиться с вызовами реальности, ведь возвращаются они в ту же среду, где происходила их криминализация. Причем, возвращаются с грузом новых проблем, личностных и поведенческих деформаций и с заметным социальным отставанием от своих сверстников. Ситуация осложняется тем, что в российской системе социального контроля не предусмотрено звено помощи освобождающимся для постепенного перехода судимой молодежи от неволи с ее четкой репрессивной регламентацией к непредсказуемой и сложно организованной жизни на свободе. Поэтому в данном исследовании несовершеннолетие мы рассматриваем не как паспортную, формальную категорию (возраст до 18 лет), а как социально-психологический феномен личностной незрелости, который характеризует лиц, получивших первую судимость за уголовные преступления до совершеннолетия, проживших свою юность в неволе и вышедших на свободу уже формально взрослыми людьми.

В отечественной и зарубежной науке пристальное внимание традиционно уделяется факторам, влияющим на совершение противоправных и преступных деяний. Конкретные проблемы детерминации преступного поведения рассматриваются в рамках специальных и прикладных отраслей психологии, в социологии, криминологии и других гуманитарных науках. В частности, проблемам криминальной агрессии посвящены работы С.Н.Ениколопова, И.А.Кудрявцева, Е.В.Куприянчук и др., мотивации криминального поведения — А.В.Ермолина, В.В.Гульдана, В.В.Лунеева, О.Д.Ситковской и др. Влиянию социальной среды на формирование личности и поведение преступника посвящены работы Ю.М.Антоняна, Ю.А.Алферова, Р.Блекборна, М.Г. Дебольского и др. Тендерные аспекты преступности представлены в работах Е.Г.Дозорцевой, Ганса И. Шнайдера, Kuri Н., Oberfeel- Fuchs, M.Wurder и др. Роль психических аномалий в генезисе противоправного поведения раскрывается в работах Л.М.Балабановой, Ю.М.Антоняна, В.В.Гульдана, Г.В.Морозова и др., влияние пережитого насилия и психологических травм — в исследованиях Т.Б.Дмитриевой, Е.И.Морозовой и др. Роль семейных факторов в формировании девиантного поведения подростков анализируется Л.И.Аувэяртом, А.Е.Личко, А.А.Реаном, Э.Г.Эйдемиллером и др.

В этой исследовательской парадигме логика предлагаемых превентивных, реабилитационных и коррекционных подходов основывается преимущественно на преодолении, нейтрализации или снижении воздействия факторов, провоцирующих преступное поведение. Но причин совершения преступлений, особенно молодыми людьми, слишком много, и они чаще всего имеют объективный и мало управляемый характер, чтобы реально изменить ситуацию пропорционально затраченным на это усилиям. Для этого нужна, по меньшей мере, коренная перестройка социальной политики в отношении подрастающего поколения и молодежи. Однако, даже в ситуации социальной депривации и дефицита ресурсов существует феномен смены привычных криминальных моделей поведения молодежи на социально одобряемые. Это позволяет считать, что совершение преступлений предопределяется и запускается одними факторами, а удержание от них - другими, что предполагает иной, позитивный, ресурсный подход к изучению проблемы.

Итак, время и практика показывают, что изучение только генезиса криминального поведения личности не дает прямого и исчерпывающего ответа на вопрос о факторах и мотивах, способствующих удержанию от преступных действий, особенно у лиц, уже совершавших преступления и имевших опыт лишения свободы. А ведь понимание именно механизмов декриминализации, на наш взгляд, позволило бы найти «ключи доступа» к проблеме снижения рецидивной преступности в криминально пораженной подростково-молодежной среде.

С середины 80-х годов в Америке и Европе наметилась вполне отчетливая тенденция к изучению положительного опыта интеграции и ресоциализации бывших преступников, рассматривающая преимущественно процессы объективной связи социальных и личностных факторов с различными вариантами поведения в разных возрастных группах (Gottfredson, М. & Hirschi, Т., 1990; Sampson, R. J. & Laub, J. H.,1993; SpieB, G., 1986; Kerner H., 2001;

Stelly W., 2004 и др.). С конца 90-х годов и в нашей стране под влиянием развивающихся институтов гражданского общества в фокусе внимания исследователей оказались именно объективные факторы, связанные так или иначе с процессами ресоциализации и реабилитации осужденных подростков и молодых людей (Е.Г.Багреева, 2001; Н.Л. Денисов, 2006; А.С.Новоселова 2001; А.Л. Лихтарников и Е.Н.Чеснокова, 2004; В.Р. Шмидт, 2007 и др.).

Но проблема отказа судимых молодых людей от продолжения криминальной карьеры с точки зрения личностных диспозиций еще ждет своего исследователя. Например, изучение установок личности на отказ от преступного поведения у лиц, впервые осужденных в несовершеннолетнем возрасте, а также факторов, способствующих изменению криминальных установок, является, на наш взгляд, наиболее продуктивным подходом к разработке программ снижения рецидивной несовершеннолетней преступности. Характер установок личности определяет то, как усвоенный социальный опыт преломлен личностью и конкретно проявляет себя в ее действиях и поступках, мотивах и намерениях. Поэтому в центре внимания данного исследования находится субъективная представленность в сознании судимых молодых людей выбора ими мотивов (или оснований) для изменения привычных деструктивных/антисоциальных установок в потенциально криминогенных ситуациях.

Основываясь на реалиях нашего времени, цель практических подходов к профилактике рецидива мы видим в том, чтобы сформировать и закрепить у судимых молодых людей комплекс личностных и социальных установок просоциальной направленности, а также способностей и возможностей, необходимых для нормального функционирования личности в обществе, даже когда внешние ресурсы максимально ограничены. Решение этой большой задачи, на наш взгляд, невозможно без выявления субъективных и объективных факторов, влияющих на намерение судимых в несовершеннолетнем возрасте избегать в дальнейшем противоправных способов решения своих жизненных проблем. Выявление факторов торможения преступного поведения в подростково-молодежной среде, и в частности, динамики криминальных установок как объекта направленных превентивных воздействий и определяет актуальность данного исследования.

Объект исследования.

Факторы, способствующие отказу от совершения криминальных действий в потенциально криминогенных ситуациях.

Предмет исследования.

Динамика установок криминального поведения личности.

Цель исследования.

Задачи исследования.

2. Выявить степень потенциальной криминогенное™ (криминогенного риска) ситуаций, имеющих для осужденных подростков и молодых людей с разным уголовно-правовым статусом стрессогенное, фрустрирующее, уголовно-релевантное значение.

3. Проанализировать положительный опыт отказа от совершения преступных действий в криминально-потенциальных ситуациях — с точки зрения его субъективной представленности в сознании судимых молодых людей, а также связи выявленных факторов с криминальными, социальными и личностными характеристиками исследуемых групп.

4. Провести комплексное исследование особенностей личностно-смысловой и мотивационной сферы: а) лиц, осужденных к условному наказанию; б) лиц, находящихся в преддверии освобождения из воспитательных колоний, и в) лиц с устойчивыми изменениями поведения после отбывания наказания.

Теоретико-методологическая основа.

Методологически исследование опирается на теории деятельности А.Н.Леонтьева и С.Л.Рубинштейна, теорию развития и принципы культурно-исторического подхода Л.С.Выготского, теорию установки Д.Н.Узнадзе, позиции историко-эволюционного подхода А.Г.Асмолова. Данное исследование находится в русле парадигмы смысловой регуляции деятельности, которую представляют отечественные психологи (Б.С. Братусь, Ф.Е.Василюк, Б.В.Зейгарник, В.А.Иванников, Д.А.Леонтьев).

Основные гипотезы исследования.

3. Выбор ценностей, как факторов удержания от рецидивного преступного поведения, связан с особенностями содержания сознания, волевой сферы и личностных черт судимых несовершеннолетних и молодых людей.

4. Устойчивое социально-адаптивное поведение молодых людей после освобождения из мест лишения свободы является следствием изменения установок личности по отношению к соблюдению закона, перестройкой системы ценностей и целей и включением в принципиально иную, социально одобряемую деятельность.

Научная новизна

Основной акцент в исследовании сделан на анализе факторов, обеспечивающих отказ от совершения рецидивных криминальных действий судимыми молодыми людьми в ситуациях, провоцирующих деликт. Впервые предпринята прямая апелляция к субъективно представленному в сознании судимых молодых людей положительному опыту отказа от преступных действий. На примере группы лиц, длительно остающихся на свободе после отбывания наказания, показаны различия между смысловыми, целевыми и операциональными установками по отношению к закону. Впервые получены результаты смены содержания установок на отказ от повторных преступлений у осужденных в несовершеннолетнием возрасте на разных этапах уголовно-правового статуса. По-новому осмыслены принципы профилактики рецидива в среде судимых несовершеннолетних.

Теоретическая значимость.

Исследование доказывает, что вероятность сдвига установок на отказ от повторных преступлений определяется ориентировкой осужденных, отбывших наказание и освободившихся, на определенные личные ценности и социальные факторы, что конкретизирует принципы детерминации и регуляции поведения мотивами личности и образом ситуации действия. В работе реализованы методологические принципы «ресурсного» анализа, характерные для позитивной психологии. Такой подход нацеливает на исследование не только природы ресурсов, используемых субъектом для психических трансформаций, но и направленности воздействий превентивных и реабилитационных стратегий в отношении лиц с деструктивной идентичностью.

Практическая значимость.

Практическая значимость исследования определяется тем, что в предложенных автором реабилитационных подходах и программах усилия специалистов опираются на механизмы самодетерминации изменения поведенческих стратегий молодежи в соответствии с индивидуально-личностными особенностями и в любых социальных обстоятельствах. Полученные результаты позволяют лучше понять трудности ситуаций, в которых находятся молодые люди, пытающиеся удержаться от повторных преступлений, и обосновать необходимость создания специальной социально-реабилитационной инфраструктуры, опосредующей их переход из категории осужденных в категорию полноправных граждан свободного общества. Результаты исследования позволяют модифицировать и дифференцировать для различных категорий девиантных и делинквентных подростков и молодежи приемы мотивационного тренинга, основанного на принципах позитивной терапии, реализуемого в русле модели мотивационной терапии (St. Rollnick, William R. Miller и др.).

Положения, выносимые на защиту.

1. Смысловые (мотивационные) установки меняются у очень небольшого числа лиц, отбывавших наказание за уголовные преступления в несовершеннолетнем возрасте. Несовершеннолетние преступники в исследуемых группах не имеют установки на изменение себя и своих ценностей.

2. Смысловой доминантой/главной целью измененного (социально адаптивного) поведения у большинства обследованных лиц из числа отбывших наказание и освободившихся из колоний, остается желание избежать повторного наказания в виде лишения свободы (а отнюдь не соблюдение закона). Функционирование этой установки проявляется в смене способов действия при сохранении общей криминальной направленности личности или в отказе от криминальных способов достижения жизненных целей без смены ценностных ориентаций.

4. У обследуемых из разных статусных групп особенности проявления личностных свойств и структуры содержания сознания связаны с характером уголовно-правового статуса.

5. Высокая вероятность удержания от повторного преступления у судимых несовершеннолетних связана с наличием поддержки значимых для них людей и социального окружения в целом. Это обусловливает необходимость создания специальной инфраструктуры по поддержке социальных связей для находящихся в местах лишения свободы и социально-психологическому сопровождению условно осужденных и освободившихся (по типу системы пробации).

Апробация результатов работы.

Основные положения диссертации апробированы на заседании кафедры психологии личности факультета психологии МГУ (июнь 2008 г.) и на семинаре для аспирантов, проводимом на факультете психологии МГУ в 2008 году.

Результаты работы были представлены на I конференции Федерации психологов образования РФ, Москва 2004; IV съезде РПО, Ростов-на-Дону, 2007; проектных конференциях Организации PRI (Международная тюремная реформа), Москва, Казань, Саратов, 2003-2006, РОО Центр содействия реформе уголовного правосудия, Москва 2006-2008, и РОО «Социум», Саратов, 2003-2007. Практические рекомендации и результаты эмпирического исследования положены в основу спецкурса «Психологические особенности девиантных и делинквентных подростков» для факультета коррекционной педагогики и специальной психологии Пединститута СГУ (2005 г.), а также учебно-методического семинара в рамках курсов повышения квалификации учителей (на базе Саратовского ИПКиПРО) и специалистов КДН при Правительстве Саратовской области (на базе Института прокуратуры СГАП — Саратов, 2005-06). Методические материалы, разработанные в рамках исследования и практической реализации программы социально-психологического сопровождения осужденных несовершеннолетних, были переданы в МПЛ УФСИН по Саратовской области (2006) и МОУ ПМСС-Центр «Позитив» г.Энгельса Саратовской области (2007).

Содержание диссертационной работы отражено в семи публикациях.

Заключение диссертации научная статья по теме "Общая психология, психология личности, история психологии"

Выводы и рекомендации. На основании результатов эмпирического исследования установок личности и изучения различных моделей и принципов ресоциализации судимой молодежи на разных этапах контакта с правоохранительной системой считаем необходимым сформулировать следующие рекомендации. Характер этих рекомендаций учитывает комплексность проблемы рецидивной преступности несовершеннолетних и включает два уровня: А) уровень государственной политики и законодательства и Б) уровень инфраструктуры и профессиональных технологий. Для каждого из исследованных этапов контакта с правоохранительной системой (или уголовно-правовых статусов) необходимы свои специфические подходы, примерная схема сочетания которых изложена в Приложении 13.

1. Допенитенциарный этап. Условную меру наказания подростки не считают наказанием, не воспринимают как шанс задуматься о жизни и изменить свое поведение. В их жизни практически ничего не меняется. Испытательный период не наполнен никакой смыслообразующей деятельностью. Поэтому так велик процент повторных преступлений еще до окончания срока приговора (в нашей выборке 56% от числа осужденных к лишению свободы).

2. Пенитенциарный этап. В местах лишения свободы после двух лет происходит полная адаптация к жесткой системе репрессивного контроля и интериоризация норм тюремной субкультуры. После пяти лет (особенно у тех, кто попал за решетку в несовершеннолетнем возрасте) личностные деформации приобретают необратимый характер. Разрушаются социальные связи, закрепляются установки всех уровней, направленные на решение проблем и удовлетворение потребностей в обход закона.

3. Постпенитенциарный этап. После выхода на свободу степень социальной депривации судимых молодых людей максимальна, но нет ни одной государственной структуры, которая бы занималась ее минимизацией. У многих нет документов, жилья, их не берут на работу, многие больны. Постпенитенциарный рецидив в отдельных регионах достигает 60%.

Опираясь на опыт реализации авторских программ социально-психологического сопровождения процесса ресоциализации молодых осужденных, изучение опыта зарубежных стран, результаты данного диссертационного исследования, мы убеждены, что пора на государственном уровне осознать проблему как требующую незамедлительных мер на уровне социальной политики, а не переадресовывать ее решение только общественным организациям. Пора от бесконечного обсуждения программ профилактики рецидива перейти к созданию отсутствующего в России государственного института постпенитенциарного сопровождения, как это давно сделали все развитые страны. И конечно же необходимо сделать практику наказания за уголовные преступления несовершеннолетних более дефференцированной и вариативной.

Заключение и выводы.

В основу идеи настоящего диссертационного исследования положен опыт 10 лет работы с девиантными и делинквентными подростками, трёх авторских проектов по социально-психологической реабилитации несовершеннолетних в МЛС и разработки для Саратовской области модели ресурсной службы постпенитенциарного сопровождения лиц, освободившихся из колоний. Изучение научной и методической литературы, материалов конференций и совещаний самого разного уровня, посвященных проблемам молодежной преступности, выявило одну интересную закономерность. Исследование преступности в криминологии, психологии и прочих смежных науках строится на выявлении причин, порождающих и характеризующих это явление. А предлагаемые меры преодоления и профилактики соответственно направлены на ликвидацию или ослабление этих причин. Статистика молодежной преступности, показатели количественного роста и качественные изменения ее характера в нашей стране таковы, что несостоятельность существующих превентивных подходов очевидна. Тем не менее, эта статистика могла бы быть и больше, если бы каждый фактор риска, каждая уголовно-релевантная ситуация с участием судимых молодых людей разрешалась преступлением. Так возникла идея изучения причин, по которым молодые люди, не раз преступавшие закон, отказываются от совершения преступлений в провоцирующих деликт ситуациях.

В данном исследовании основной акцент сделан на анализе факторов, обеспечивающих отказ от совершения рецидивных криминальных действий судимыми молодыми людьми в ситуациях, провоцирующих деликт. Впервые предпринята прямая апелляция к субъективно представленному в сознании судимых молодых людей положительному опыту отказа от преступных действий. На примере группы лиц, длительно остающихся на свободе после отбывания наказания, показаны различия между смысловыми, целевыми и операциональными установками по отношению к закону. Впервые получены результаты смены содержания установок на отказ от повторных преступлений у осужденных в несовершеннолетнием возрасте на разных этапах уголовно-правового статуса. По-новому осмыслены принципы профилактики рецидива в среде судимых несовершеннолетних. Проанализирован также опыт реализации ресурсных, позитивных концепций работы с личностью в местах лишения свободы и после освобождения из МЛС в России и за рубежом. Обоснована необходимость нового содержательного наполнения условной меры наказания альтернативными формами социального контроля в русле технологий восстановительного правосудия и ювенальной юстиции, а также создания дополнительного звена социального сопровождения пост пенитенциарной адаптации лиц, осужденных к лишению свободы в несовершеннолетнем возрасте.

Анализ проведенного нами исследования позволил сделать следующие выводы:

1. Процесс контакта несовершеннолетних с правоохранительной системой (осуждение за совершенные преступления, лишение свободы, освобождение после отбывания наказания) сопровождается изменением установок личности, что и было установлено в данном исследовании. Все три обследованные группы продемонстрировали различия в содержании установок различного уровня.

2. Не меняются или меняются у небольшого числа испытуемых смысловые (мотивационные) установки, отражающие их отношение к соблюдению закона: готовность нарушить закон как мотивационная доминанта устойчиво характеризует более 30% испытуемых независимо от их уголовно-правового статуса. Ориентация на моральные основания удержания от преступных действий в данной выборке судимых является одним из наименее действенных факторов удержания от рецидива, причем даже участие в комплексных программах работы с личностью осужденных не влияет на повышение его значимости.

3. Содержательная динамика установок касается преимущественно целевого и операционального уровня, что ярко представлено в групповой иерархии факторов удержания от рецидива. У лиц с устойчивыми показателями социальной адаптации после освобождения из МЛС значимо повышается сдерживающая роль других способов поведения в ситуациях криминогенного риска, при сохранении лидирующей роли фактора страха. Причем, связь направленности преступлений с факторами сдерживания во всех группах осужденных указывает на то, что фактор морали обладает сдерживающим потенциалом только по отношению к насильственным действиям против личности, а фактор страха по отношению к корыстным преступлениям.

4. Обследуемые из разных групп в зависимости от уголовно-правовового статуса (условно осужденные, находящиеся в местах лишения свободы, освободившиеся) выбирают разные цели, ради которых они готовы удерживаться от совершения преступлений, и возможные жертвы, на которые они готовы пойти ради своих целей. Так, для группы условно осужденных главная цель не попасть за решетку, для находящихся в местах лишения свободы - получить условно-досрочное освобождение, для освободившихся — создать хорошую семью. Готовность к ограничениям и испытаниям ради цели также претерпевает изменения на разных этапах уголовно-правового статуса. У освободившихся, ориентированных на социально приемлемые способы поведения, установки на самоограничения, требующие личностной активности, более выражены, чем у условно осужденных и заключенных. Необходимость измениться самим и изменить свое отношение к закону во всех трех группах в числе приоритетных целевых установок не значатся.

5. Высокая вероятность удержания от повторного преступления у судимых несовершеннолетних связана с наличием поддержки значимых для них людей и социального окружения в целом. Практически всех испытуемых из группы освободившихся, несмотря на различие поведенческих стратегий и на сохранение у некоторых трансформированных криминальных моделей поведения, объединяет двоякий социально-личностный фактор — у них сохраняется высокий уровень ориентации на социальное одобрение (в качестве объекта здесь выступает не криминальное, а социально-нормативное сообщество людей) и наличие реального ресурса социальной поддержки, в роли которого выступают не только члены семьи и другие действительно близкие люди, но и общественные организации, социальные проекты, группы самопомощи 12 шагов, в которые на уровне занятости и на уровне личных контактов, вовлечены испытуемые. Это обусловливает необходимость создания специальной инфраструктуры по поддержке социальных связей для находящихся в местах лишения свободы и социально-психологическому сопровождению условно осужденных и освободившихся (например, по типу системы пробации).

6. У обследуемых из разных статусных групп различия в проявлении личностных свойств и структуры содержания сознания связаны с характером их уголовно-правового статуса. В групповой системе значений у испытуемых, находящихся на свободе, понятия криминального и некриминального круга, их оценки и направленность имеют конфликтную, противоречивую окраску. Тогда как у находящихся в неволе они четко поляризуются по архисемам СВОБОДА и ПРЕСТУПЛЕНИЕ-НАКАЗАНИЕ. Самооценка личностных, волевых качеств, повышенная относительно оценки испытуемыми «всех судимых» в целом, на разных этапах контакта с правоохранительной системой характеризуется разной степенью идентификации с сообществом несудимых: условно осужденные и находящиеся в местах лишения свободы оценивают себя выше, чем всех остальных, освободившиеся — дифференцируют свои оценки по качествам, никому в целом не отдавая предпочтения. Представления об идеальной, ценностной модели личности в целом по выборке свидетельствует о том, что волевые качества (дисциплинированность, упорство, инициативность, принципиальность) а также одаренность для испытуемых являются наименее ценными, тогда как предпочитаемыми являются уверенность, самостоятельность, ответственность, смелость и здоровье.

В целом, выдвинутые на начальном этапе гипотезы получили свое подтверждение. Но решение поставленных перед нами задач обозначило новые направления поиска, т.к. за рамками данного исследования остались проблема порождения и функционирования установок на отказ от совершения преступлений, протекание процессов декриминализации в системе отношений и деятельности и другие вопросы, ответы на которые ждут своих исследователей.

Возникновение нового мотива, сдвиг смысловых и целевых установок возможен только при изменении места субъекта в общественной системе деятельности. Для того, чтобы сформировать и поддержать мотивацию к изменению противоправных установок у тех, кто начал свою криминальную карьеру в несовершеннолетнем возрасте, необходимо институциализировать социальные практики, доказавшие свою эффективность в борьбе с рецидивной молодежной преступностью.

Список литературы диссертации автор научной работы: кандидата психологических наук, Чиркина, Римма Вячеславовна, Москва

1. Аберкромби Н., Хилл С., Тернер Б. Социологический словарь. Пер. с англ. под ред. к.с.н. С.А. Ерофеева. М.: Экономика, 1999. С. 322.

2. Актуальные проблемы девиантного поведения, борьба с социальными болезнями. Ежегодник РАН, институт социологии. М.,1995.

3. Алимов С.Б., Антонов-Романовский Г.В. Криминологическое значение изучения конфликтности в основных сферах жизнедеятельности. Актуальные проблемы уголовного права и криминологии. М., 1981.

4. Алмазов Б.Н. Очерки клинической психологии. Екатеринбург, 2006.

5. Ананьев Б. Г. Избранные психологические труды. М.: Педагогика, 1980.

6. Анденес И. Наказание и предупреждение преступлений. М., 1979.

7. Андреева Г.М. Социальная психология. М. 1994.

8. Андреева Г. М., Богомолова Н. Н., Петровская JI. А. Современная психология на Западе. М.,1978.

9. Антонян Ю.М., Голубев В.П., Кудряков Ю.Н., Бовин Е.Г. Некоторые отличительные черты личности преступника. В сб. Личность преступника и предупреждение преступлений. М., 1987.

10. Анциферова JI. И. Личность в динамике: некоторые итоги исследования. Психологический журнал. 1992.Т. 13.№ 5.

11. Асмолов А. Г. Деятельность и установка. М.: Изд-во МГУ, 1979.

12. Асмолов А. Г. Личность как предмет психологического исследования. М.: Изд-во МГУ,1984.

13. А.Г.Асмолов. На перекрестке путей к изучению психики человека: бессознательное, установка, деятельность, сс. 83-84

14. Асмолов А. Г. Психология личности. М., 1990.

15. Асмолов А. Г., Ениколопов С. Н., Иванченко В. Н., Установки личности и противоправное поведение. Вопросы психологии, 1991, М.

16. Бартол К. Психология криминального поведения. С.-Пб. М., 2004.

17. Барябина Е.Н. Профилактика правонарушений несовершеннолетних: основные направления и цели//Социальная работа с молодежью: тенденций и перспективы. Саратов, ООО «Рэм-Графикс», 2002. С. 32.

18. Белановский С. А. Индивидуальное глубокое интервью. М. 1993.

19. Белинская Е.П. Тихомаццрицкая О.А. Социальная психология личности. М. 2001.

20. Беличева С.А. Основы превентивной психологии. М.: Социальное здоровье, 1993.

21. Беличева С. А. Этот опасный возраст. М., 1982.

22. Берковиц JI. Агрессия: причины, последствия и контроль. С.-Пб. М. 2002.

23. Бихевиорально-когнитивная психотерапия детей и подростков. Под ред. Шевченко Ю.С. С.-Пб., 2003.

24. Блауберг И. В. Юдин Э. Г. Становление и сущность системного подхода. М., 1973.

25. Божович Л. И. Личность и ее формирование в детском возрасте. М., 1968.

26. Братусь Б.С. Аномалия личности. М., 1988.

27. Братченко С.Л. Верим ли мы в ребенка!? Личностный рост с позиций гуманистической психологии//Журнал практического психолога. 1998.-№ 1.-С. 19-31.

28. Брейтуэйт Д. Преступление, стыд и воссоединение/Пер. с англ. Н.Д. Хариковой; Под общей редакцией М.Г. Флямера; Комм. д. ю. н., профессора Я.И. Гилинского. М.: Центр «Судебно-правовая реформа», 2002. С.55.

29. Букаев Н.М., Мальцев В.В. Расследования преступлений несовершеннолетних. Ростов-на-Дону, 2006.

30. Василюк Ф.Е. Методологический анализ в психологии. М. 2003.

31. Васильева Ю.А. Особенности смысловой сферы личности у лиц с нарушениями социальной регуляции поведения. Кандидатская диссертация, МГУ. 1995.

32. Волков Б. С. Мотивы преступлений. Казань, 1982.

33. Врихт Р. Образ «Я» как подструктура личности //Проблемы психологии личности. М., 1982.

34. Выготский Л. С. Исторический смысл психологического кризиса//Собр. соч.-М., 1982.-Т. 1.

35. Выготский Л. С. История развития высших психических функций // Собр. соч. М., 1983. Т. 3.

36. Выготский Л. С. Собрание сочинений: В 6-ти т.М., 1984.: Т. 4.

37. Галимов О.Х. Малолетние лица в уголовном судопроизводстве. С.-Пб., 2001. С. 224.

38. Ганзен В. А. Системные описания в психологии Л.: Издательство Ленинградского университета, 1984.

39. Гердер И. Г. Идеи к философии истории человека. М., 1977.

40. Гилинский Я.И., Афанасьев B.C. Социология девиантного поведения. Учебное пособие. СПб., 1993.

41. Гоголина Я.Р. Понятия причин и условий, способствующих совершению преступлений несовершеннолетними. www.tisbi.ru/science/seminaiVlife/15.php Обращение к ресурсу январь 2006.

42. Гозман Л. Я; Алешина Ю. Е. Взаимосвязь отношения к себе и другим // Вестник МГУ.— Сер. 14. Психология. 1982. № 4.

43. Головизнина М.В. Социальный контроль противоправного поведения несовершеннолетних в пенитенциарном учреждении. Диссертация на соискание ученой степени кандидата социологических наук, Европейский университет в Санкт-Петербурге, 2005.

44. Голубев В.П., Кудряков Ю.Н., Козюля В.Г., Мокрецов А.И., Шамис А.В. Психологические методы изучения личности осужденных. М. 1995.

45. Гофман И. Стигма: заметки об управлении испорченной идентичностью // Русский социологический форум. № 1-4,2001.

46. Грановская Р. М., Крижанская Ю. С. Творчество и преодоление стереотипов. С.-Пб: ОМС,1994.

47. Гуггенбюль А. Зловещее очарование насилия. С.-Пб. 2000.

48. Гульдан В.В. Мотивация преступного поведения психопатических личностей. В Сб. Криминальная мотивация // Под. ред. В.Н. Кудрявцева. — М., 1986.

49. Гуманистические проблемы психологической теории. Под ред. К. А. Абульхановой-Славской, А. В. Брушлинского. М.: Наука, 1995.

50. Димитров А.В. Сафронов В.П. Основы пенитенциарной психологии. М.2003.

51. Дозорцева Е.Г. Групповая работа с подростками: бихевиорально-когнитивный подход. Гл. 4 в монографии Бихевиорально-когнитивная психотерапия детей и подростков. Под ред. Шевченко Ю.С. С.-Пб., 2003.

52. Ениколопов С. Н. Агрессивность как специфическая сторона активности и возможности ее исследования на контингенте преступников. В сб. Психологическое изучение личности преступника. Под ред. А. Р. Ратинова. М., 1979. С. 83—114.

53. Ениколопов С. Н. Некоторые результаты исследования агрессии. В сб. Личность преступника как объект психологического исследования. Под ред. А. Р. Ратинова. М., 1979. С. 100—109.

54. Ермаков В.Д., Крюкова Н.И. Несовершеннолетние преступники в России. М.1999.

55. Ефремова Г.Х., Ратинов А.Р. Правовая психология и преступность молодежи. М., 1978.

56. Зайцева Т.В. Теория психологического тренинга. Психологический тренинг как инструментальное действие. СПб.: Речь, М.: Смысл, 2002

57. Забрянский Г.И. Социология преступности несовершеннолетних. Минск, 1997. С. 13

58. Зелинский А. Ф. Рецидив преступлений: структура, связи, прогнозирование. Харьков, 1980.

59. Иванников В. А. Мотивационная сфера личности. Курс лекций. М.2008

60. Иванников В.А. Психологические механизмы волевой регуляции. М.1998.

61. Игошев К.Е. Опыт социально-психологического анализа личности несовершеннолетних правонарушителей. М., 1967.

62. Игошев К.Е. Типология личности преступника и мотивация преступного поведения. Горький, 1974.

63. Кей С. Химовиц. Современные школьные фобии // Вестник восстановительной юстиции, № 4, 2002. С. 29

64. Кириленко Г. Г. Самосознание и мировоззрение личности. Ж, 1988.-1-74 :

65. Клиническая и судебная подростковая психиатрия. Под ред. Гурьевой В.А., М.2001.

66. Криминальная мотивация. Под ред. В.Н.Кудрявцева. М. 1986.

67. Коломинский Я. JI. Возрастная и педагогическая социальная психология в свете проблем воспитания // Прикладные проблемы социальной психологии / Отв. ред. Е. В. Шорохова, В. П. Левкович. М., 1983. С. 255 — 270.

68. Кон И. С. В поисках себя: Личность и ее самосознание. М.: Политиздат, 1984.

69. Кон И. С. Категория «Я» в психологии // Психологически журнал. 1981.- Т. 2. № 3.

70. Кон И. С. Открытие «Я». М.: Политиздат, 1978.

71. Кон И. С. Психология ранней юности. М., 1989.

72. Кондратьев М.Ю. Подросток в системе межличностных отношений закрытого воспитательного учреждения. М. 1994.

73. Кондратенко В. Т. Девиантное поведение у подростков. Минск, 1988.

74. Коченов М. М. Введение в судебно-психологическую экспертизу. М., 1980.

75. Криминологи о неформальных молодежных объединениях. Отв. ред. И. И. Карпец. М., 1990.

76. Кристи Н. Плотность общества. Перевод с норвежского Е.Ратчинской. М.: РОО «Центр содействия реформе уголовного правосудия», 2001. С. 128.

77. Крутер М.С. Социальные предпосылки молодежной преступности в России. http://advocat.irk.ru/aum/8/text.php?name=8-5-1 .txt Обращение к ресурсу ноябрь 2005.

78. Леонтьев А. Н. Избранные психологические произведения: В 2 т. Т. 1. М., 1983.

79. Леонтьев А.Н. Деятельность, сознание, личность. М.: Политическая литература, 1975.

80. Леонтьев А.Н. Проблема развития психики. М,: Мысль, 1965.

81. Леонтьев Д.А. Пилипко Н.В. Выбор как деятельность: личностные детерминанты и возможность формирования. Ж. Вопросы психологии, №1,1995.

82. Личность преступника. Под ред. В. Н. Кудрявцева. М., 1975.

83. Лихтарников А.Л. Психологические характеристики подростков, находящихся в местах лишения свободы. В сб. Психология современного подростка. Под ред. Регуш Л.А. С.-Пб. 2005.

84. Лихтарников А.Л., Чеснокова Е.Н. Как разорвать замкнутый круг. Принципы и методы социально-психологической реабилитации подростков с асоциальным поведением. С.-Пб. 2004.

85. Лихтарников А.Л., Чеснокова Е.Н. Социально-психологическая реабилитация осужденных подростков. С.-Пб. Penal Reform International. 2001.

86. Лунеев В.В. Мотивация преступного поведения. М. 1991.

87. Магун B.C. Потребности и психология социальной деятельности личности. Л., 1983.

88. Магун B.C. Революция притязаний и изменение жизненных стратегий молодежи: 1985-1995 годы. М. Изд-во института социологии. 1998.1751. V г ^

89. Маколи М. Дети в тюрьме. М.2008.

90. Максудов Р. Юстиция для подростков. INDEX. Досье на цензуру. № 17, 2002.

91. Мамедова Ж.С. Взаимосвязь ценностных ориентаций и временной перспективы личности (на примере делинквентных подростков). Кандидатская диссертация, М. 2007.

92. Механизм преступного поведения. Под ред. В.Н.Кудрявцева. М. 1981.

93. Михайлова О.Ю. Криминальная сексуальная агрессия: экспериментально-психологическое исследование. Ростов-на-Дону, 2000.

94. Мосиава А.Н. К вопросу о роли объективации в смене установки. В сб.: Психология, T.IV. Тб.: АНГССР, 1947.

95. Мосс М. Техники тела. Человек, 1993, №2.

96. Мясищев В.Н. Личность и неврозы. Л.: ЛГУ, I960.

97. Надирашвили Ш.А. Психологическая природа восприятия. Тбилиси: Мецниереба, 1976.

98. Надирашвили Ш.А. Психология установки, т. 1. Тбилиси: Мецниереба, 1983

99. Надирашвили Ш.А. Фиксированная установка и перцептивно-моторная активность.- В книге: Экспериментальные исследования по психологии установки, Мецниереба, 1971.

100. Налчаджян А.А. Социально-психическая адаптация личности (формы, механизмы и стратегии). Ереван: Издательство АН Армянской ССР, 1988, сс. 25 26.

101. Наследов А.Д. SPSS компьютерный анализ данных в психологии и социальных науках. Изд. ПИТЕР, 2007.

102. Небиеридзе А.Д. Действие установки в различных сферах психической активности. В сб.: Экспериментальные исследования по психологии установки, V т. Тбилиси: Мецниереба, 1971.

103. Непаридзе Ж. К вопросу о взаимоотношениях внимания и установки. Тб.: Мецниереба, 1971.

104. Новоселова А.С. Психолого-педагогические основы взаимодействия убеждения и внушения как условие ресоциализации личности осужденных. Теория и технология. М., 2001.

105. Норакидзе В. Г. Методы исследования характера личности. Тбилиси, 1975.

106. Норакидзе В. Г. Типы характера и фиксированная установка. Тбилиси. 1966.

107. Нюттен Ж. Мотивация // Экспериментальная психология. Вып. V. М., 1975. С. 15-110.

108. Обуховский К. Психология влечений человека. М.: Прогресс, 1972.

109. Пезешкиан X. Основы позитивной психотерапии. Висбаден-Архангельск, 1993.

110. Петренко В.Ф. Введение в экспериментальную психосемантику: исследование форм репрезентации в обыденном сознании. М., 1983; Он же. Психосемантика сознания. М., 1988.

111. Пиаже Жан. Моральное суждение у ребенка. М. 2006.

112. Платонов К. К. Проблемы способностей. М., 1972.

113. Подростковая психиатрия. Под ред. Гурьевой В.А. М.2001

114. Прангишвили А. С. Исследования по психологии установки. Тбилиси: Мецниереба, 1967.

115. Прангишвили А.С. К проблеме бессознательного в свете теории установки: школа Д.Н.Узнадзе. В сб.: Бессознательное, т.1, Тбилиси: Мецниереба, 1978.

116. Прангишвили В. С. Психологические очерки. Гл. «Установка и психологическая индивидуальность». Тбилиси. 1975.

117. Преступность в России начала XXI века и реагирование на нее / Под ред. А.И.Долговой. М. 2004. С.27.

118. Психология современного подростка. Под ред. Регуш JI.A. С.-Пб. 2005.

119. Ратинов А. Р. Психология личности преступника: Ценностно-нормативный подход. В сб. Личность преступника как объект психологического исследования. Под ред. А. Р. Ратинова. М., 1979.

120. Раттер М. Помощь трудным детям: Пер. с англ. М. 1999.

121. Реан А.А. Личность и деформации ее «ядра» при делинквентном поведении. Вестник практической психологии образования. №4 (5), 2005.

122. Роджерс К. Р. Взгляд на психотерапию. Становление человека. М., 1994.

123. Рождественский Ю.Т. Немецко-русский словарь по психологии. М. 1998.

124. Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. М., 1973.

125. Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности. Л., 1979.

126. Самосознание и защитные механизмы личности. Хрестоматия, Самара: Изд-й Дом «Бахрам-М.», 2003.

127. Ситковская О. Д. Психология уголовной ответственности. М.: Норма, 1998 .

128. Скворцов Л. В. Культура самосознания. М.: Издат-во политич. лит-ры, 1989.

129. Соколова Е. Т. Проективные методы исследования личности. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980.

130. Соколова Е. Т. Самосознание и самооценка при аномалиях личности. М.: Изд-во МГУ, 1989.

131. Соломин И. JI. О «цветовых метафорах», и не только о них. Психологическая газета, N3/54, Академия последипломного образования. С.-Пб. 2000.

132. Соломин И.А. Психологическая газета. Академия последипломного образования. С.-Пб. Март 2000.

133. Социальная справедливость и межсекторное взаимодействие. Сб. статей под ред. Ечевской О.Г. Москва, 2007.

134. Социология преступности / Под ред. Б. С. Никифорова. М., 1966.

135. Спиркин А. Г. Сознание и самосознание. М.: Политиздат, 1972.

136. Спиркин А.Г. Происхождение сознания. М.: Гослитиздат, I960.

137. Спиркин А.Г. Сознание и самосознание. М.: Политическая литература, 1972.

138. Старков О.В. Предупреждение преступлений. М.: Юрист. 2005.

139. Столин В. В. Самосознание личности. М.: Изд-во МГУ, 1983.

140. Столин В.В. Состояние самосознания личности // Самосознание и защитные механизмы личности.Хрестоматия,Самара: ИЗД-й Дом «Бахрам-М.»,2003.

141. Таганцев Н.С. Книга 1: Учение о преступлении. СПб., 1874.

142. Тарабрина Н. В. Экспериментально-психологическое и биохимическое исследование состояний фрустрации и эмоционального стресса при неврозах: Автор, канд. дис. JL, 1973.

143. Тихомиров О. К. Психология мышления. М.: Изд-во МГУ, 1984.

144. Узнадзе Д. Н. Психологические исследования. — М. I960.

145. Узнадзе Д. Н. Экспериментальные основы установки. Тбилиси, 1961.

146. Фернхем А., Хейвен П. Личность и социальное поведение. М. Питер, 2001

147. Хекхаузен X. Мотивация и деятельность: Т. 2. / Пер. с нем./ Под ред. Б. М. Величковского. М.: Педагогика, 1986.Т. 2.

148. Ходжава З.И. Проблема навыка в психологии. Тб.: АН СССР, I960.

149. Хорошилова Е. А. Феномен субъективной значимости другого человека: Канд. дис. М., 1984.

150. Хусейн Аршад, Холкомб Вильям Р. Руководство по лечению психологической травмы у детей и подростков. Институт «Открытое общество», Нью-Йорк , 1997.

151. Чарквиани Д.А. Информация, противоречие и смена социальных установок. Т6.: Мецниереба, 1980.

152. ЧесноковаИ. И. Проблемы самосознания в психологии. М„ 1977.

153. Чиркина Р.В. Программа социально-психологического тренинга подготовки к выходу на свободу детей из воспитательной колонии. Ж. Вестник практической психологии образования. М. №№ 1 -4,2007, №№ 1,2008,

154. Чудновский В. Э. Смысл жизни и судьба. — М.: Издательство «Ось-89», 1997.

155. Чудновский В.Э. К проблеме соотношения «внешнего» и «внутреннего» в психологии // Психологический журнал. 1993. Том 14. № 5.

156. Чхартишвили Ш.Н. Некоторые спорные проблемы психологии установки. Тбилиси: Мецниереба, 1971.

157. Шапиро Б.Ю. Особенности социальной работы в России. http://www.owl.ru/win/books/manual social workers/1 exion.htmffl

158. Шевандрин Н.И. Психодиагностика, коррекция и развитие личности. М., 2001.

159. Щерковин Ю.А. Пропаганда: социально-психологический аспект. В кн.: Методологические проблемы социальной психологии. М.: Наука, 1975.

160. Шибутани Т. Социальная психология. М.: Прогресс, 1969.

161. Шихирев П.Н. Социальная установка как предмет социально-психологического исследования. В кн.: Психологические проблемы социальной регуляции поведения. М.: Наука, 1976.

162. Шмидт В.Р. Интеграция подростков в конфликте с законом. Зарубежный опыт. М. 2007.

163. Шмидт В.В. Шиловская A.JI. Работа со случаем как основа подготовки к освобождению и постпенитенциарного сопровождения подростков из воспитательной колонии (оценка потребностей подростка). М. 2005.

164. Шмидт В.В., Шмидт В.Р. Готовить и готовиться к свободе: как помочь осужденному подростку и его окружению. М., 2007.

165. Шнайдер Г.И. Криминология / Пер. с нем. под общ. ред. И с предисл. Л.О.Иванова. М. 1994, с 27.

166. Штейнберг И.Е. К вопросу об определении сети социальной поддержки на селе. В сб. Рефлексивное крестьяноведение. Под ред. Т.Шанина. Москва, 2002.

167. Шульга Т.И., Спаниярд X., Слот В. Технологии оказания помощи подросткам с девиантным поведением. Москва-Амстердам, 2004.

168. Ювенальные технологии. Информационный вестник. №№ 3-5 (11), Чебоксары, 2007.

169. Ядов В.А. Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности. Л.: Наука, 1979.

170. Ядов В.А., Беляев Э.В., Водзинская В.В. Междисциплинарный подход к изучению соотношения между ценностными ориентациями и наблюдаемым поведением. М.:

171. Советская социологическая ассоциация, 1970.

172. Яковлев А. М. Теория криминологии и социальная практика. М., 1985.

173. Яныпин П.В.Психология и психосемантика цвета. Докторская диссертация, МГУ, 2001.

174. Altport W. G. Personality: A psychological interpretation. N. Y., 1937. 588 p.

175. Biesinger A. / Kerner Hans-Jurgen / Klosinski Gunther / Schweitzer Friedrich (Hrsg.): Brauchen Kinder Religion? Neue Erkenntnisse Praktische Perspektiven. Weinheim und Basel: Beltz Verlag 2005, 160 Seiten.

176. Confronting Youth in Europe: Juvenile Crime and Juvenile Justice,edited by Jill Mehlbye and Lode Walgrave. Denmark 1998.

177. Flick, U. (Hrsg.) Handbuch qualitative Sozialforschung: Grundlagen, Konzepte, Methoden und Anwendungen. Munchen.1991.

178. Gottfredson, M. & Hirschi, T. (Hrsg.). A General Theory of Crime. Stanford: Stanford University Press. 1990.

179. Fordern. Fordern. Fallenlassen. Aktuelle entwicklungen im Umgang mit Jugenddelinquentz. Programm 27. Deutscher Jugendgerichtstag/ Freiburg.2007.

180. GARLAND, R.J., DOUGHER, M.J. (1991) Motivational intervention in the treatment of sex offenders, pp. 303-313, New York: Guilford Press.

181. G.Trost. «Interview» in Enzyklapedie der Psychologie. Grundlagen und Methoden der Differentiellen Psychologie. Hogrefe. 1996.

182. Hollander H., Turner F. Characteristics of incarcerated delinquents: relationship betweendevelopment disorders, environmental and family factors, and pattrs of offense and recidivism. Journal of the Amerikan Academy of Child Psychiatry 24. 1985.

183. Jenson J. M., Potter С. C., Howard M. O. American juvenilejustice: recent trends and issues in youth offending/Socialpolicy and administration, Vol. 35, No. 1, March 2001, pp. 48-68.

184. Junger-Tas J. Youth Justice in the Netherlands // Crime andjustice, 2004 Vol.31, p. 293-346.

185. Karlson Kevin W., Munsinger Harri L.,JD PhD. Uniform Child Custodi Evaluation Sistem (UCCES)

186. Katz, D. and E. Stotland. A Preliminary Statement of a Theory of Attitude Structure and Change. In: S. Koch (ed.), Psychology: Study of a Science. Vol. 3. New York: McGraw-Hill. Pp. 423-475, 1959.

187. Kelman, H. С. Compliance, Identification and Internalization: Three Processes of Opinion Change. J. Confl. Resol., 2, 1958.

188. Kerner Hans-Jurgen: Foreword. In: Josine Junger-Tas und Scott H. Decker (Hrsg.): International Handbook of Juvenile Justice. Doordrecht, NL: Springer 2006, S. XI-XIII. geschrieben in der Funktion als President der European Society of Criminology.

189. Kohlberg L. Stage and Sequence: The Cognitive Developmental Approach to Socialization // (Ed.) Goslin D.A. Handbookof Socialization Theory and Research. Chicago, 1969.

190. Lamnek, S. Qualitative Sozialforschung (Band 1: Methodologie). Munchen u.a. 1988.

191. Miller, W.R., Sanchez, V.C. (1994) Motivating young adults for treatment and lifestyle change. 55 82, Notre Dame, IN: University Notre Dame Press.

192. Peseschkian Nossrat, Peseschkian Namid. Erschopfung und Uberlastung positiv bewaltigen. Stuttgart.2003.

193. Rollnik, S., Bell, A., Heater, N. (1992). Negotiating behaviour change in medical settings: the development of brief motivational interviewing. Journal of Mental Health, 1, 25-37.

194. Sampson, R. J. & Laub, J. Н. Crime in the Making: Pathways and Turning Points Through Life. Cambrigde and London: Harvard University Press. 1993.

195. Stelly W., Thomas J. Forschungsprojekt: Wege aus schwerer Jugendkriminalitat Ziele und Forschungsprogramm www.http://krimdok.ifk.jura.uni-tuebineen.de Обращение к ресурсу: апрель 2008.

196. Walter М., Fischer W. Deliktsspezifische Selekionsprozesse bei der StrafVerfolgung Jugendlicher im Ost-West-Vergleich. / Neue Wege und Perspektiven der Kriminologie / Forschung am Institut fur Kriminologie der Universitat zu Koin.2006.

197. Western European Penal systems. A critical anatomy. Ed.by Ruggeriero V., Ryan M., Sim J. SAGE Publications, London, 1995.

198. Wittebrood K. Juvenile Crime and Sanctions in the Netherlands // Journal of Contemporary Criminal Justice, 2003. Vol. 19. No.4, p. 435-453.

199. Биографическая анкета (Базовый вариант)1. ФИО

200. Дата рождения, возраст на момент исследования.

201. Место постоянного проживания (район, область)

202. Характер занятости до помещения в МЛС.5. Возраст первой судимости.

203. Статья, приговор по первой судимости.

204. Срок и характер отбытия наказания.

205. Последующие судимости, статьи, приговор.9. Время пребывания в МЛС.

206. Статус в ВК (группа учета, социометрический, иерархический, неформальный).

207. И.Наличие и характер социальных связей (письма, посылки, посещения, материальная поддержка частота, регулярность).

208. Социальный статус, категория семьи (не\полная, многодетная, малообеспеченная, опекунская\приемная, асоциальная\ лишение прав и т.п.).

209. Наличие социальных повреждений (инвалидность по основанию., сиротство, социальное заболевание и пр.) и компенсаций (пособие, пенсия, наследственное имущество, жилье и т.п.).

210. Образование на момент исследования.15.Специальность, профессия.16. Характер занятости в МЛС.

211. Способности, увлечения, занятия на воле и в МЛС. 18.Отношение к дисциплине.

212. Вовлеченность в социально-психологические программы ВК и НКО.

213. Национальная принадлежность.

214. Дополнительная информация) Сведения о родительской семье

215. Сколько лет было Вашим родителям, когда Вы родились:• матери• отцу

216. Сколько у Вас братьев и сестер6. Какой Вы по счету ребенок

217. Живы ли в данный момент матьотецбратья(сестры)

218. Сведения о воспитании в детстве. Вы воспитывались- в полной семьедо какого возраста- одной матерьюс отчимом- одним отцомс мачехой- опекунамиродственниками- в интернате, детском домес какого возраста- спецшколеспецПТУ- бродяжничалсдо

219. Кто в большей степени принимал участие в Вашем воспитании:

220. К кому чаще Вы обращались за советом, помощью в трудные минуты

221. Вы конфликтовали с родителями (теми, кто занимался воспитанием): • часто•редко «никогда . Кто проявлял наибольшую агрессивность в этихконфликтах?

222. Вы конфликтовали с братьями и сестрами (если они есть):• часто• редко

223. Приходилось ли Вам животных:• калечить• убиватьв связи с чемникогда

224. В какой преимущественно местности Вы росли:• город• поселок• деревня• другое

225. Переезжали ли Вы в детстве с семьей на другое место жительства:• не переезжали• часто• редко• в связи с чем

226. В чем Вы испытывали недостаток:в питании • нет ■ в личном пространстве • нет•да.1. Дав сладостяхдав одеждедав книгахданетнетнетнетвострых» ощущениях • • данетнетв новых впечатленияхдав друзьях и товарищахдатепла и вниманиянет• данетблизких

227. Сведения о жизни и здоровье родственников и друзей

228. Были ли близкие родственники (в том числе родители), состоявшие на диспансерном учете у:невропатолога* нет• дакто • не знаюпсихиатра* нет• дакто• не знаюнарколога* нет• дакто• не знаю

229. Был ли опыт употребления токсических веществ • нет• дакакихс какого возрастадо какогоэпизодическирегулярно

230. Был ли опыт употребления алкоголя «нет• да• с и до какого возрастаэпизодическирегулярнодосостояния запоя

231. Был ли опыт употребления наркотиков «нет• да• с какого возраста«какие эпизодически• какие регулярно:

232. Имеются ли в данный момент заболевания:хронические соматические (болезни внутренних органов) • нет • дакакиеинфекционные: туберкулез • нет• дакожно-венерологические • нет• да

233. ВИЧ-инфекция • нет• да• гепатит • нет• дадругиеинвалидность • нет• дагруппус какого времени27. Ваше семейное положение:1. Холост

234. Женатсколько раз был женат

235. Сейчас: состоите ли в браке: «зарегистрированном «гражданскомразводе

236. Есть ли у Вас дети: • нет• дасколько

237. Женат, но сведений о супруге не имею1. Вдовствуюс какого года

238. Поддерживает ли с Вами отношения:жена • нет• дадети • нет • дародители • нет• дародственники • нет• дадрузья • нет• дазнакомые • нет• даг.•нахожусь в

239. Сведения о вероисповедании

240. Считаете ли себя верующим человеком • нет• да29. какого вероисповедания состоите ли врелигиозной организации, какой

241. ЗО.Опишите, какие ситуации считаете для себя психотравмирующими, «выбивающими из колеи»:

242. Какие ситуации на свободе вы считаете наиболее провоцирующими совершение уголовного преступления?

243. Стало ли их больше после того, как вы получили судимость? Почему?

244. Приведите примеры, когда вам удавалось преодолеть искушение или давление обстоятельств и избежать правонарушения.

245. Что или кто удержал вас от рецидива?

246. Есть ли у вас сейчас люди, к кому вы можете обратиться за помощью, кто поддержит вас и станет опорой, когда вы освободитесь?

247. Как вы думаете будет складываться ваша дальнейшая судьба?