автореферат и диссертация по психологии 19.00.01 для написания научной статьи или работы на тему: Проблема понимания в современной индирективной психотерапии

Автореферат диссертации по теме "Проблема понимания в современной индирективной психотерапии"

На правах рукописи

Архангельская Виктория Викторовна

Проблема понимания в современной индирективной психотерапии

Специальность 19 00 01 - Общая психология, психология личности, история психологии

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата психологических наук

Москва - 2005

Работа выполнена на кафедре общей психологии факультета психологии Московского государственного университета им М В Ломоносова

Научный руководитель - кандидат психологических наук, доцент Пузырей Андрей Андреевич

Официальные оппоненты

доктор психологических наук, профессор Петровский Вадим Артурович кандидат психологических наук, профессор Василюк Федор Ефимович

Ведущая организация Институт психологии РАН

Защита состоится на заседании диссертационного совета

Д 501 001 14 в МГУ им M В Ломоносова по адресу 125009, Москва, ул Моховая, д 11, корп 5, аудитория 310

С диссертацией можно ознакомится в Научной библиотеке МГУ им М В Ломоносова

Автороферат разослан

1

Ученый секретарь диссертационного совета У£«-~^^г_^£^агомед-Эминов M Ш

4ок®

Введение

Актуальность выбранной темы

Исследования и дискуссии последних лет, не только в психологии, но и в других научных дисциплинах, а также в философии (Васшпок, 1984, 1992, 2003, Братусь, 1990, Психология и новые идеалы научности, 1993, Паршин, 2003; Пузырей, 1997, 2003, 2004, Разин, 2000, и др ) показывают, что в самых разных науках, в том числе и в психологии, все с большей настоятельностью встает задача поиска нового - альтернативного естественнонаучному - способа мышления Даже в самом современном естествознании, например, в современной физике, естественнонаучный тип рациональности обнаруживает свою несостоятельность перед лицом новых ситуаций исследования, оказывается недостаточным для их понимания и, как показывает анализ, неадекватным их неклассической природе В качестве примера можно привести эпизод из разговора двух выдающихся физиков - В Гейзенберга и Н Бора Отвечая на критические замечания Гейзенберга, относящиеся к планетарной модели атома, Бор говорит об особой ситуации познания, которая, по его мнению, сложилась в связи с последними открытиями в квантовой механике' «Мы, - говорит Бор, - в известном смысле оказываемся в положении мореплавателя, попавшего в далекую страну, где не только условия жизни совершенно иные, чем известные ему с детства, но и язык живущих там людей абсолютно чужд Ему нужно добиться понимания, а у него нет в распоряжении никаких средств для этого ( ) Надо отдавать себе отчет в том, что ее языком (то есть языком классической физики - В А ) здесь можно пользоваться лишь подобно тому, как им пользуются в поэзии, где, как известно, его цели не в точном изображении ситуации, а в создании у слушателя определенных образов и внутренних ассоциаций» И далее Гейзенберг пишет «Поэтому я спросил у Бора «Если внутреннее строение атомов столь мало поддается наглядному описанию, как Вы говорите, и если у нас, собственно, нет языка, на котором мы могли бы вести речь об этом их строении, то сможем ли мы вообще когда бы то ни было понять атомы?» Бор секунду помедлил, а потом сказал «Пожалуй, сможем Но нам надо будет все-таки сначала узнать, что означает слово «понимание»» (Гейзенберг, 1990, с 172) Если уже физика - по отношению к своим «неклассическим» ситуациям - сталкивается с невозможностью применения понятийных средств классического естествознания и осознает необходимость пересмотра самого понимания «понимания», то тем более это оказывается справедливым по отношению к тем ситуациям, с которыми имеет дело современная психология и, ближайшим образом, -психология личности

«Опыты о человеке», получаемые в гуманистических направлениях психотерапии, образуют своеобразную «точку роста» современной психологии личности, а практическая психология, складывающаяся внутри них, задает «зону ближайшего развития» для собственно научной психологии

Однако эти опыты о человеке, с которыми психолог имеет дело в современных психопрактиках, - не только в рамках психотерапии, но также и в области творчества, искусства и разного рода эзотерических практик работы человека с собой, - не получают и, как оказывается, не могут получить адекватного психологического осмысления Поиск «гуманитарной парадигмы» в психологии связан с осознанием того, что естественнонаучно ориентированная психология, держась строгих канонов экспериментальной науки, обречена иметь дело только с «частичным человеком» (Пузырей, 1986), теряя его целостность и, тем самым, возможность его полноценного понимания, а значит, и адекватного и ответственного (Бахтин, 2003) практического действия Для научной психологии «опыты о человеке», которые предоставляет практика, часто оказываются - относительно реализуемого ею типа рациональности - «иррациональными», недоступными строгому пониманию и осмысленному действию

С особой остротой необходимость поиска адекватного понимания и полноценного критического осмысления опытов различных психопрактик выступает сегодня в

еос. НАЦИОНАЛЬНАЯ

библиотека

«

отечественной психологии - в силу того, что за последние пятнадцать-двадцать лет в России появилось множество различных направлений психотерапии и различных духовных практик, каждая из которых в явном или скрытом виде содержит свою «реальную» психологию личности и реализует соответствующие способы работы, которые по большей части не получили удовлетворительного анализа и осмысления При этом очевидно, что научная психология не может пройти мимо этого и должна найти возможность осмыслять весь огромный, практически ценный и значимый для развития самой психологии материал, предоставляемый практикой

Поиск альтернатив естественнонаучному типу понимания в научной психологии уже ведется В частности, этому посвящен ряд работ и дискуссий последних лет (Психология и новые идеалы научности (материалы круглого стола) 1993, Психология и философия Возвращение души, 2003), где поставлены вопросы о «возвращении души в психологию» и о поиске гуманитарной парадигмы в психологии

Альтернативные стратегии понимания фактически уже существуют и реализуются в практической психологии, например, в практике индирективной психотерапии Они позволяют адекватно понимать те опыты, которые в этой практике возникают, и развертывать соответствующее им терапевтическое действие Однако эти новые стратегии, реально уже присутствующие в практике, не получают в ней адекватного и полноценного осмысления

В связи с этим, данная работа видит необходимым провести критический анализ уже сложившихся и существующих в психологии типов понимания и наметить пути поиска новой стратегии понимания, извлекая опыты практической психологии

Объектом исследования являются различные психопрактики, реализующие различные стратегии понимания практики научных исследований, психотерапевтические практики, психотехники

Предметом исследования выступают психологические концепции и психотехнические стратегии понимания, а также сами феномены понимания в различных психопрактиках

Цели работы

1) Показать необходимость выработки нового типа понимания, который позволил бы психологии осмыслять опыты индирективной психотерапии

2) Осмыслить и артикулировать тот особый тип понимания, который характерен для индирективной психотерапии и который фактически реализуется в ее практической работе

Гипотезы исследования:

1 Существующие в научной психологии концепции понимания не позволяют полноценно осмыслять опыты индирективной терапии в силу стоящего за ними типа рациональности

2 Новый тип понимания, открывающий возможность иметь дело с опытами индирективной терапии в их существенных особенностях, следует искать на пересечении по-новому понятых - по сравнению с существующими в философии - феноменологии и герменевтики

Задачи исследования

1 Проанализировать основные концепции понимания, характерные для различных парадигм современной психологии

а) для естественнонаучной парадигмы,

б) для психотехнической парадигмы,

в) для парадигмы, сформировавшейся в традициях понимающей психологии и феноменологии

2 Проанализировать тип понимания, который реализуется в индирективной психотерапии

3 Вскрыть условия возможности и наметить путь к новой концепции понимания, которая позволила бы иметь дело с опытами индирективной психотерапии

Методология исследования

В центре нашего исследования стоят те особые формы понимания, которые реально практикуются в современной индирективной психотерапии и которые по своей сути являются феноменологией инициального опыта Однако внутри самих индирективных психопрактик не всегда достигается адекватное осмысление этих форм понимания, а часто, как выясняется, в силу характерного для этих практик способа концептуализации такое осмысление и не может быть достигнуто «Реальная» феноменология инициального опыта должна бьггь, поэтому, еще извлечена, те- специально установлена в качестве таковой Это и составляет главную задачу нашего исследования Но для того, чтобы соответствовать особой природе этого опыта и не утерять его существо, само его извлечение должно по необходимости реализовывать феноменологический метод, причем - в особой версии феноменологии, которая, в противовес обычной стратегии анализа, реализует идею «аналитики» опыта.

Анализ осуществляется всегда по отношению к некоторому преднаходимому этим анализом «предмету», который до выполнения анализа всегда уже установлен в своем существе Анализ производит «разложение» этого «предмета» по содержанию Таким образом, анализ реализует познавательную установку по отношению к реальности, которую он всегда уже «преднаходит» в качестве существующей, и его целью является получение некоторого представления о ней

«Аналитика» же, в противовес анализу, имеет дело не с уже установленным, преднаходимым ею «предметом» (в данном случае это - «реальная» феноменология инициального опыта, существующая в индирективных психопрактиках), а с тем, чему она как раз и позволяет впервые установиться в своем присутствии как таковому, причем установиться в качестве того, что «само себя показывает», предъявляет, то есть - устанвиться в качестве феномена Аналитика нацелена не на получение «представления о» своем «предмете», а на «предо-ставление» самого этого «предмета» в присутствие, на приведение его самого к присутствию в опыте здесь и сейчас Важно подчеркнуть, что это «приведение к присутствию» имеет в данном случае не гносеологический, а онтологический смысл оно означает не устанавливание предмета в познании, но - устанавливание его в быгии

Таким образом, для того, чтобы извлечь опыт «реальной» феноменологии инициального опыта, т е позволить этой феноменологии как таковой впервые установиться и начать присутствовать и действовать в качестве метода психотерапии, необходимо реализовывать стратегию аналитики

Об «аналитике опыта» как особой версии феноменологического метода говорит М Хайдегтер (Хайдегтер, 1997), отправляясь от идеи «аналитики чистых понятий», которую, в противовес их анализу по содержанию, развивал в своей «Критике чистого разума» И Кант (Кант, 1968, стр 164) Сам Хайдегтер не просто продумывает кантовскую идею аналитики, но и фактически реализует ее в своей работе Наиболее яркими примерами реализации этой стратегии понимания являются его чтение глав из «Физики» Аристотеля (Хайдегтер, 1995) и разборы конкретных произведений искусства, например, стихотворений Гельдерлина (Хайдегтер, 2003) Подобную же стратегию «аналитики нового (те - «инициального») опыта» реализует и М К Мамардашвили в своих опытах чтения Декарта (Мамардашвили, 1993), Канта (Мамардашвили, 1997-а) и Пруста (Мамардашвили, 1997-6) Феноменологический метод в версии аналитики инициального опыта разрабатывает и реализует А А Пузырей - как в своих публикациях (Пузырей, 1997, 2004), так и в своих лекциях, семинарах и в своей терапевтической работе В данной работе делается попытка продолжить разрабатывать в ключе аналитики тему феноменологии инициального опыта Научная новизна

В исследовании разрабатывается новая концепция понимания, составляющая альтернативу естественнонаучным и психотехническим концепциям и отвечающая необходимости развития гуманитарной парадигмы в психологии личности В ходе анализа различных концепций понимания данное исследование вскрывает имплицитно

содержащиеся в них представления о личности и о способах работы с ней и, тем самым, включается в разработку подхода, который бы реально воплощал гуманистические ценности в практической работе с человеком Тем самым этот анализ имеет значение не только для развития практической теории индирективной терапии, но и для разработки проблем общей психологии личности Исходя из выполненного в исследовании анализа индирективного подхода, начинает по-новому видеться и гуманистическая психология личности

Обращение феноменологического метода на реальные задачи индирективной психотерапевтической практики, необходимость иметь дело с особыми инициальными опытами человека заставляют радикально переосмыслить и сам феноменологический метод, как он сложился в рамках феноменологической философии, в частности - центральную для нее идею интенциональности Для того, чтобы соответствовать особой природе инициального опыта и не утерять его существо, само его извлечение должно по необходимости реализовывать фе/юменологический метод, причем - в особой версии феноменологии, которая, в противовес обычной стратегии анализа, реализует идею «аналитики» опыта Такая попытка и была предпринята в данном исследовании

Практическая значимость

Предпринятая в исследовании разработка проблемы понимания в рамках феноменологии инициального опыта открывает возможность не только полноценного извлечения и осмысления - в рамках психологии - опыта, полученного в различных направлениях современной индирективной психотерапии, но и позволяет также индирективному психотерапевту с более полным и адекватным пониманием вести саму терапевтическую работу, создавать условия для получения новых терапевтических опытов и для развития самой терапевтической практики Выполненный в диссертации анализ практик индирективной психотерапии в контексте проблемы понимания позволяет также по-новому осмыслить ряд вопросов, встающих в современной практической психологии личности и реально определяющих работу практического психолога о месте психотерапевта в терапевтическом процессе, о характере отношений между терапевтом и клиентом, а также о статусе психотерапевтической теории в рамках психотерапевтической практики

Результаты выполненного исследования находят применение в педагогическом процессе при подготовке практических психологов и психотерапевтов Они реализуются в рамках спецпрактикума «Психология и психотехника самоопределения личности» для студентов старших курсов специализации «психология личности» факультета психологии МГУ

Положения, выносимые на защиту

1) К индирективной психотерапии следует относить не только клиенгоценгрированную психотерапию К Роджерса, но и ряд других направлений аналитическую психологию К Юнга, процессуальную психотерапию А Минделла, инициальную психотерапию К Дюркхайма и др, объединенных общим принципом - принципом индирективности В соответствии с принципом индирективности, терапевтический процесс не может бьпъ произведен внешними силами и действиями Это означает, что у каждого человека есть все необходимые и достаточные «ресурсы» для выполнения основной терапевтической работы, внутри которой высвобождается универсальный процесс личностного развития, побочным результатом которого может бьпъ исцеление Задачей терапии становится создание условий для высвобождения этого универсального процесса, а задачей терапевта - «сопровождение» клиента на этом пути

2) Критическими точками универсального процесса личностного развития являются особого рода «инициальные.» опыты - опыты радикальной внутренней трансформации человека, не выводимые из его прошлого и прямо не производимые по законам самого терапевтического действия

3) Одной из ключевых методологических проблем современной научной психологии оказывается проблема ассимиляции и полноценного осмысления инициальных опытов, предоставляемых индирективными психопрактиками психотерапией, искусством, эзотерическими практиками работы человека с собой С одной стороны, в виду значимости этих опытов, научная психология не может их игнорировать С другой - в силу принятых психологией идеалов научности и реализуемых ею типов рациональности - она не способна полноценно их извлекать и осмыслять Для естественнонаучного мышления опыты этих психопрактик оказываются «иррациональными» и вненаучными - недоступными строгому пониманию и осмысленному действию В связи с этим встает задача поиска новых методологических рамок и концешуальных средств, которые сделали бы это освоение возможным

4) В практической психологии, как она сложилась в различных направлениях современной индирективной психотерапии, уже существуют и практикуются альтернативные формы мышления и понимания, которые, по сути, являются феноменологией инициального опыта Эти новые формы мышления и понимания позволяют не только извлекать и осмыслять инициальные опыты, но и практически иметь с ними дело В силу этого такая практическая психология образует «точку роста» современной научной психологии личности и задает своеобразную «зону ее ближайшего развития»

5) Феноменология инициального опыта, которая реально присутствует и реализуется в индирективных психопрактиках (в частности - в индирективной психотерапии), существует в скрытой и несобственной, «превращенной» форме В качестве метода психологии личности и даже просто до конца понимающего себя практического действия она требует еще специального «извлечения» и двойной «амплификации» как по отношению к тем формам «реальной феноменологии», которые стихийно практикуются в психотерапии, так и по отношению к той версии феноменологии, которая сложилась внутри философии

6) Чтобы соответствовать природе инициального опыта и не утерять его существо, это извлечение «реальной феноменологии» само по необходимости должно быть особого рода феноменологией, которая, в противовес обьяной стратегии «анализа», реализует идею «аналитики» опыта

7) Классические версии феноменологии и герменевтики, как они разрабатывались в рамках философии, ориентированы либо на теоретико-познавательные проблемы и ситуации, либо на ситуации обыденного опыта Для работы с инициальным опытом они требуют радикального переосмысления и трансформации В частности, такого переосмысления требует идея интенциональности и гуссерлевское понимание интенционального анализа В противовес гуссерлевской версии феноменологии, допускающей возможность по произволу предпринимаемого «наблюдения» и «описания» в ключе анализа всегда уже случившегося опыта, феноменология инициального опыта реализует стратегию аналитики Она встраивается в «фарватер» некой «изначальной и имманентной» феноменологии, присутствующей и действующей в составе самого инициального опыта, и, содействуя ее высвобождению и «усилению», раскрывая и «продолжая» ее, открывает возможность нового инициального опыта

8) Вырастающая из этой «реальной феноменологии» теория индирективной терапии - это не знание об идеальных объектах изучения, задаваемых через знаковые модели (как это имеет место в естествознании) и не совокупность психотехнических инструментов и средств для организации психотехнического действия, ведущего к определенному результату (как это имеет место в психотехнической парадигме), но - живой орган самой практики, который в духе дильтеевских «категорий жизни» обеспечивает, прежде всего, понимание происходящего внутри терапевтической работы

9) Феноменологическая герменевтика есть метод «майевтического» понимания, которое оказывается уже не чисто познавательным, но онтологически продуктивным актом оно приводит к присутствию, высвобождает, впервые устанавливает в бытии такие силы и события, которые до самого этого майевтического акта понимания не существовали Майевтическое понимание открывает возможность как для терапевта, так и для пациента целостного и полного личностного присутствия в со-бытии друг другу и благодаря этому -

возможность абсолютно новых инициальных опытов Это и позволяет, в конце концов, осуществляться основному терапевтическому процессу

Структура диссертации.

Диссертация состоит из введения, 4 глав, заключения и списка литературы

Глава первая. Проблема понимания в естественнонаучной парадигме исследования в психологии

Проблема осмысления и ассимиляции научной психологией «опытов о человеке», которые поставляют современная психотерапия, эзотерические психопрактики и практики искусства, оказывается одной из ключевых методологических проблем современной психологии

В частности, именно эта проблема была одной из важнейших для психологов гуманистического направления - К Роджерса, А. Маслоу, Г Оллпорта и др , которые остро осознавали невозможность осмысления в рамках традиционной научной психологии тех терапевтических опытов, с которыми они имели дело в своей терапевтической работе Каждый из них пытался по-своему разрешить эту проблему (Крипнер, де Карвало, 1993)

В качестве примера можно привести работу К Роджерса «Люди или наука? Философский вопрос» (Роджерс, 1998) В этой работе Роджерс - как психотерапевт -говорит о своей неудовлетворенности своей же практической психологией и рассказывает о попытке «улучшить» ее через развертывание собственно научных исследований основных ее положений Парадокс, с которым Роджерс столкнулся в результате реализации этого замысла, состоял в том, что знания, полученные в рамках проведенных им строгих научных исследований, оказывались либо абсолютно бесполезными для его психотерапевтической работы, либо даже разрушительными для нее Собственный анализ Роджерсом этой «неудачи» и предложенный им «выход» из обнаруженной несовместимости позиций ученого и практического психолога-психотерапевта представляются неудовлетворительными Задача осмысления этого «казуса Роджерса» требует методологического анализа отношения между практической и научной психологией и - в силу того, что последняя реализует естественнонаучную парадигму исследования - специального методологического анализа именно естественнонаучной парадигмы в психологии

Известно, что внутри самой естественнонаучной парадигмы исследования реализуются различные типы мышления Достаточно указать на проведенное Летном различение «аристотелевского» и «галилеевского» типов мышления (Левин, 2001-а,б)

Методологический анализ «казуса Роджерса» показывает, что в его исследованиях реализуется неопозитивистское понимание науки Основные идеи этой философии науки были сформулированы в свое время Р Карнапом в его «Фичософских основаниях физики» (Карнап, 2003) Наука, согласно Карнапу, должна опираться - как на свои «факты» - на события обыденного опыта Регулярности, обнаруживаемые в обычном наблюдении - в обыденном опыте - или в специально организованном, более строгом наблюдении -эксперименте, - и есть, по Карнапу, научные законы За таким пониманием задач научного исследования и его основных понятий стоит определенное решение проблемы «индукции» Эта решение исходит из предположения, что сущность события раскрывается через наблюдение регулярностей изучаемых процессов и что эта сущность может быть непосредственно дана, «усмотрена» исследователем в таком наблюдении Апелляция к возможности такой данности означает, по существу, установку на построение теории в обход собственно экспериментального познания Опыт здесь никак существенно и конструктивно не участвует в развертывании теоретических представлений об изучаемом объекте

Как показывает анализ, исследования именно такого типа развертывают Роджерс и его последователи, когда пытаются получить подтверждение и осмысление основных положений практической теории Роджерса в рамках собственно научной психологии

Такое понимание науки, как показал еще Э. Кассирер (Кассирер, 1996), является реализацией особого - «аристотелевского» - типа мышления Анализируя способ образования понятий в аристотелевской логике, Кассирер указывает на необходимость существования особого критерия истины, на основании которого строится аристотелевская теория познания, который не дан в самой этой логике Этот «металогический», те собственно «метафизический», критерий апеллирует к способности «видения вещи из сущности», признание возможности которого является критическим допущением аристотелианского мышления

Карнап кладет в основу своей философии науки именно аристотелевскую логику и соответствующий способ образования понятий Однако, ситуация мышления Карнапа отличается от ситуации мышления самого Аристотеля Рассуждения Карнапа развертываются уже в постгалилеевской ситуации Это означает, что ситуация познания задается таким образом, что на допущение возможности прямой данности исследователю познаваемого непосредственно в опьгге усмотрения его сущности накладывается запрет И тогда на место «усмотрения» встает «индукция», индуктивное обобщение У Карнапа мы находим сознательную установку на то, чтобы «срезаггь» план «механизмов» тех процессов, которые даны в наблюдении, «срезать» план идеального Он пытается строить методологию научного исследования во многом в противовес неокантианской теории познания так, чтобы она ориентировалась исключительно на «наблюдаемое» и строго держалась этого наблюдаемого, не выходя за его рамки

Этот тип мышления и был отвергнут неокантианской философией науки Как мы знаем, вслед за Кассирером уже в рамках психологии Левин противопоставляет «аристотелевскому» типу мышления «галилеевский» как такой тип мышления, который с самого начала развертывается в ситуации запрета на апелляцию к непосредственному видению сущности «Галилеевская» наука, которая для неокантианцев является синонимом науки Нового времени, а тем самым и науки вообще, дает знания об особого рода идеальных объектах изучения, которые задаются через особого рода семиотические (как правило -математические) образы - «модели» Движение научного знания тут представляет собой, по сути, автономное развертывание идеальных представлений Научное знание здесь не возникает непосредственно из опыта «Принцип опыта» в галилеевской науке, как показывает современная методология науки, состоит не в том, чтобы искать подтверждение положений теории, но как раз напротив, - в том, чтобы искать их опровержение, заставляющее постоянно их трансформировать «Эксперимент» здесь и есть специально выстроенный «механизм», поставляющий опровержения теории и, тем самым, обеспечивающий ее развитие Это обусловлено идеальным характером теоретических научных представлений, в силу чего естествоиспытатель установлен на то, чтобы приводить свои идеальные построения во все большее соответствие реальности через прогрессирующее их развертывание Собственно научные положения - по самой их «природе» - предполагают возможность их опровержения и даже, больше того - должны в самой своей формулировке содержать указания на условия, при которых они могут быть опровергнуты (Щедровицкий, 1994). «Неопровержимость» положения означает его ненаучность Наблюдения обыденного опыта не могут быть взяты в качестве научных фактов, поскольку само установление факта в науке исходит из определенных теоретических представлений, и научный факт берется всегда уже относительно этих представлений и в их терминах Научный «факт» - это, по сути, «контрпример» против теории Аристотель, как было сказано, полагал, что реальность может бьпъ непосредственно дана исследователю в ее существе и может позитивно направлять познание В отличие от Аристотеля, для естествоиспытателя галилеевского типа реальность - «природа» - никогда не дана непосредственно в опыте познания Она начинает присутствовать только через «разрывы» и «зияния» в поле теоретического знания и в его терминах, т е через контрпримеры Через контрпримеры реальность «контролирует» и «корректирует» развертывание теоретических представлений Реальность присутствует для естествоиспытателя всегда только «косвенно» (через знание) и «отрицательно» (через

разрывы в знании «поставляя» опровержения теории), но никогда не прямо и позитивно Поэтому в естествознании Нового времени по мере разработки научного метода происходит поворот от развертывания знания исходя из видения к его развертыванию исходя из самого знания Именно метод теперь призван направлять естественнонаучное исследование Именно метод, а не опыт видения становится гарантией получения достоверного знания

Поскольку неопозитивистская методология научного познания Карнапа, которая реализует, говоря словами Левина, «аристотелевское» мышление в научном исследовании, развертывается уже в постгалилеевской ситуации, где на возможность непосредственной данности исследователю сущности изучаемого наложен запрет и где произошел поворот в развертывании познания от опоры на опыт видения к опоре на метод, то эта методология науки, кладя в основу аристотелевскую логику, аристотелевский способ образования понятий и тип мышления вообще, сталкивается с неразрешимыми проблемами и противоречиями

Эти противоречия оказываются разрешимыми лишь при переходе к радикально иному - «галилеевскому» - типу мышления и к соответствующему ему способу образования понятий, пониманию «закона», «эксперимента» и т д Именно галилеевский тип мышления наиболее полно соответствует этой новой ситуации познания, обусловленной запретом на допущение непосредственной данности исследователю изучаемой им реальности Но именно из этой точки нашего исследования открывается возможность показать, что «неудача», постигшая попытку Роджерса научно исследовать свой терапевтический опыт, оказывается связана не с тем, что исследование, которое он развертывает, выполняется в духе карнаповского понимания науки, т е противоречивым образом реализует «аристотелевское» мышление в постгалилеевской гносеологической ситуации, но с самой исходной предпосылкой новоевропейского естественнонаучного познания вообще

Исследование естественнонаучного типа, как показывает сам Роджерс, оказывается принципиально неадекватным тем ситуациям, перед которыми ставит психолога психотерапия те знания, которые получаются в результате исследований, оказываются либо бесполезными, либо - в силу установки на объективацию - разрушительными для терапевтического опыта

Глава 2. Понимание в психотехнической парадигме

Уже при анализе классических экспериментов левиновской школы, призванных, по мысли самого Левина, в наиболее чистом и строгом виде реализовать методологию галилеевского естествознания, становится ясно, что реально возникающие в этих исследованиях ситуации оказывается невозможно адекватно осмыслить внутри естественнонаучной парадигмы мышления Эти ситуации оказываются неклассическими в силу неустранимого присутствия в них самого экспериментатора, который в качестве психотехника существенным образом определяет возникновение и протекание исследуемых процессов (Пузырей, 1986)

Однако эти ситуации неустранимого присутствия экспериментатора в изучаемом процессе могут быть поняты и даже ставятся во главу угла в теориях другого -психотехнического - типа Для психотехнической парадигмы характерен особый тип теории, равно как и особое отношение между теорией и практикой Теория здесь выступает в качестве особого «органа» осуществления и развития практики, тогда как практика, в свою очередь, дает теории уникальную возможность развиваться через «извлечение опыта» практической работы (Пузырей, 2004)

В научной психологии к теориям психотехнического типа относятся культурно-историческая теория Выготского и теория планомерного формирования умственных действий Гальперина Идея особого «психотехнического описания», которая фактически реализуется в методе культурно-исторической психологии, предполагает включение исследователя в ситуацию исследования, его изначальное присутствие в ней в качестве

психотехника, решающим образом определяющего генезис, ход и развитие изучаемого психического процесса Психотехническое описание объекта изучения выявляет и фиксирует условия возможности его изменения и трансформации - трансформации, как правило, радикально изменяющей «законы» его жизни (Пузырей, 1986) Причем эти изменения понимаются именно как искусственные, специально производимые с помощью психотехнических действий При этом исследователь в схеме метода занимает ту позицию «другого», которая в плане онтологии предполагается фундаментальной для культурно-исторической психологии идеей распределенного характера изначальной и основной формы человеческой психики (Выготский, 1983, Пузырей, 1986) Психотехник в позиции исследователя должен, однако, до конца контролировать свои действия, для чего он должен до конца понимать их особый психотехнической статус, понимать «природу» психтехники как особого случая техники вообще

Как указывает Хайдегтер, для того, чтобы понять технику в ее существе, нужно обратиться к тому, как ее понимали греки Техника, понятая «по-гречески», реализует особое понимание причинности как «повода» Причина в этом случае - не внешнее «каузальное» воздействие, влекущее за собой определенные следствия, не «действующая» причина и не «закон» или «механизм» протекания процесса, как это понимается в галилеевской науке Причина как «повод» - это то, что существенным образом участвует в процессе «выведения» на свет, или при-ведения к присутствию чего-то, до того неявленного, не присутствующего «Рас-крытие» скрытого, приведение его к присутствию есть понятое по-гречески «про-из-ведение», те произведение, понятое не как вещь, но как со-бытие, или «пойэзис» Понятая по-гречески техника, или «техне» - это, наряду с «фюзисом», один из двух основных видов «пойэзиса», или «про-из-ведения» (Хайдегтер, 1993, 1995) То, чему техника позволяет устанавливаться, не существует «естественно», «само собой», но именно в «техне» имеет свое «начало» Тип техники при этом существенным образом определяет то, чему техника позволяет установиться Разного рода техники позволяют начать присутствовать и действовать разного рода силам, ищут и реализуют разное отношение к ним Более того, можно сказать, что разная техника (в нашем случае - разная психотехника) приводит к присутствию и действию силы, принадлежащие совершенно разным реальностям

Современные теории психотехнического типа реализуют «инструментальное» понимание техники, берущее ее в соотнесении с целями психотехнического действия и с задачей достижения наперед заданного преобразования (Пузырей, 2004) В своем анализе техники Хайдеггер показывает, что современная техника, основывающаяся на естествознании Нового времени, установлена на овладение и подчинение «сил природы», на «посгавление» их на службу задачам производства Это особое понимание сил и особое отношение овладения, характерные для современной техники, определяют и особый способ раскрытия «природы» этой техникой (Хайдеггер, 1993-а, с 230) Техника заставляет «природу» присутствовать как всегда уже «наличную в распоряжении» для произвольного ее «употребления», как систему сил, которые всегда уже наличны и действие которых можно рассчитать и предсказать Это силы, которые допускают их использование человеком по его усмотрению в своих целях, силы, которые допускают их представление в терминах точного знания, что должно позволять человеку эффективно иметь с ними дело без того, чтобы в своем действии исходить из прямого и направляющего присутствия самих этих сил, должно позволять ему действовать, не будучи соединенным с ними Подобно современной технике, и многие современные психотехники, в частности - психотерапевтические практики (с характерными для них психотехническими теориями), также установленные на овладение и управление психикой, сознанием, личностью и на предоставление их для использования в тех или иных целях, оказываются захвачены особого рода «поставляющим производством» -«поставляющим производством» человека

Примером здесь может служить психоанализ Несмотря на то, что даже в самом психоанализе была показана неадекватность фрейдовских представлений о развитии, эти

представления нельзя изъять из психоаналитической практики или заменить их другими, поскольку все теоретические представления - от методических до онтологических - реально определяют ход психоаналитической работы на каждом ее шаге, «устанавливая» видение и понимание психоаналитиком психотерапевтических ситуаций Важно подчеркнуть, что собственно онтологические представления - не всегда эксплицитные, но всегда реально присутствующие и действующие - также оказываются неотъемлемой частью психотехнической теории как особого «органа» самой психотехнической практики В силу этого теоретические представления оказываются своего рода «семиотической машиной», производящей эффекты совершенно определенного рода, независимо от желания или нежелания того, кто реализует психоаналитическую работу

В контексте нашей проблемы понимания важно заметить, что в классическом психоанализе интерпретация представляет собой «перевод» на «язык» рационального созиания» исходного «иррационального» текста бессознательного (Пузырей, 1997) Причем -что яснее всего видно на примере толкования сновидений - интерпретация замещает исходное сновидение, к тому же, как считает Фрейд, с определенным приростом смысла то, что в сновидении дано в искаженном виде, в виде намеков и «превращенных» форм некоторого скрытого смысла, в тексте интерпретации оказывается проясненным, связным и однородным рациональному сознанию и в этом смысле становится для него понятным Интерпретация понимается как извлечение некоторого, всегда уже наличного, хотя и скрытого смысла, который предполагается всегда уже содержащимся, пусть и в «зашифрованном» виде, в «текстах бессознательного» Фрейд (Фрейд, 2003) понимает послания бессознательного по существу как такие тексты, которые, являясь изначально прямыми, ясными и рациональными, лишь при переходе в сознание по необходимости оказываются косвенными и «зашифрованными» в результате особой «защитной» работы Я «Зашифрованность» возникает вследствие искажений и превращений, которые претерпевают прямые содержания «посланий» бессознательного в силу действия «цензуры», или защитных механизмов Такое представление о природе «компромиссных образований сознания» (к которым, по Фрейду, относятся не только сновидения, но и невротические симптомы) определяет и стратегию работы с ними «разоблачение» действия защиты, «вскрытие» - в обход «сопротивления» - заложенного в сновидении или в симптоме скрытого содержания и тд «Понять», поэтому, означает тут «дешифровать», «перевести» иррациональный текст сновидения в рациональный текст сознания Таким образом, понимание, доставляемое психоаналитической интерпретацией, оказывается в особом отношении к понимаемому понимание тут не пытается встраиваться внутрь исходного движения душевной жизни пациента, не продолжает и не усиливает присущую самой этой жизни внутреннюю работу ее само-понимания, но стоит всегда в принципиально внешнем отношении к понимаемому, а по сути - противостоит ему и его замещает, как достигаемая психоанализом «истина» разоблаченной лжи, обмана Па примере психоанализа можно видеть, как принятое тут и практически реализуемое понимание самого «понимания» оказывается «действенным», определяющим самый тип работы с тем, что понимается, и то, каким образом само это понимаемое начинает присутствовать в работе

В силу того, что развитие техники, рассматриваемой в терминах инструментов и средств, отвечающих тем или иным потребностям и задачам человеческой деятельности, происходит не по «естественным» законам, а по законам этой деятельности, план предельных целей и ценностей психотерапевтической работы становится не просто важным, но решающим в понимании теорий психотехнического типа (Пузырей, 2004) Психотехнические теории всегда содержат не только конкретные инструменты и средства организации психотехнического действия, но также и более общие представления о целях и ценностях самой психотехнической - в частности, психотерапевтической - работы, определенные представления об идеале человека и о «цели» человеческого существования Эти предельные - «онтологические» - представления оказываются реально

«действующими» в ситуации психотехнической работы, определяющими профессиональное «видение» психопрактиком ситуации своей работы

В психоанализе, как и в других системах психотерапии, есть свое представление о норме человека и об отклонениях от нее, свое понятие здоровья и болезни и, соответственно, понимание пути исцеления и задач терапии Эти представления используются как ключ к регулярному пониманию жизненных ситуаций пациентов и ситуаций, складывающихся в ходе терапии Психоаналитическая теория выстраивается как аппарат, призванный в качестве особого рода психотехники обеспечивать очередные шаги терапевтической работы, каждый из которых понимается в терминах этих представлений и исходя из целей, вытекающих из них Психоаналитическая теория, как теория психотехнического типа, выполняет здесь реально прежде всего «инструментальную» функцию, обеспечивая регулярное достижение психотехнически действенного понимания ситуаций Это -психоаналитическое - понимание таково, что оно - прямо в соответствии с основными установками психотехнической парадигмы мышления, реализуемой в научной психологии, в частности, в рамках культурно-исторической теории, - нацелено на «овладение» психической жизнью человека, на подчинение ее задачам деятельности Это такое понимание, которое встроено в манипулятивные стратегии и призвано обеспечивать их наиболее эффективную реализацию по отношению к человеку и его психике Важно подчеркнуть, что психотехническая парадигма мышления в психологии (в ее канонической версии), столь полно соответствующая манипулятивным формам современных психопрактик, не только не может дать методологическое основание для психопрактик майевтического типа, характерных для современной индирективной психотерапии, но и блокирует их адекватное понимание Тем самым она оказывается несостоятельной перед теми особыми «опытами о человеке», получаемыми в индирективной психологии, которые можно было бы назвать «инициальными» опытами (Пузырей, 1997; 2004)

Следует заметить, однако, что современная техника, которая обеспечивает «поставляющее производство» природы, в рамках которого реализуется установка на овладение и на манипулятивное подчинение - не единственный, известный в истории, тип техники Связь техники с поставляющим производством не относится к существу техники вообще К существу техники, как указывает Хайдеггер (Хайдеггер, 1993-а), принадлежит собственно пойэзис, т е собственно событие выведения из потаенности в присутствие

В центре внимания индирективной терапии стоят опыты спонтанного и свободного отклика на ситуацию здесь-и-теперь Знания - безразлично, собственно методического или онтологического типа (как на это указывают индирективные психотерапевты) - не могут быть основанием для понимания и действия в терапевтической ситуации Если действие терапевта «выводится» из теории (наподобие того, как природный процесс выводится из идеально-типического представления об объекте изучения, задающего закон его движения) или же «производится» на основе теории, взятой в ее психотехническом статусе (как это имеет место в манипулятивных психопрактиках), то в случае индирективной психотерапии это означает разрушение терапевтического действия, ошибку в работе психотерапевта, причем, как ни парадоксально это звучит, именно с точки зрения самой теории (Это убедительно демонстрирует в анализе одной из своих ошибок Роджерс (Роджерс, 2001))

В противовес естественнонаучному или психотехническому (в узком смысле) пониманию теории и, соответственно, реализуемым при этом стратегиям интерпретации и достигаемым типам понимания, уже у Юнга происходит поворот в понимании природы самого понимания - поворот, в чем-то близкий тому, что, по мнению Пузырея, совершает Выготский в «Гамлете», формулируя идею «читательской критики» «Интерпретация в этом случае, кроме прочего, оказывается в совершенно ином, нежели обычно, отношении к понимаемому она не замещает исходный текст, не встает на его место, но пытается держаться как бы «при» нем, выступая только в качестве «проводника» к нему, или, что то же выступая в качестве того, что открывает понимаемому дорогу, дает ему возможность выйти нам навстречу Интерпретация, стало быть, оказывается только дополняющим и

усиливающим, «амплифицирующим» наше понимание органом » (Пузырей, /997, с /5¥) Этот «поворот» мы находим у каждого крупного индирективного психотерапевта - и у Роджерса, и у Дюркхайма, и у Минделла и др В индирективной психотерапии терапевт - в майевтическом диалоге с пациентом - всегда только «следует за» пациентом, «выслушивая» и «высвобождая» понимание, первоначально рождающееся на полюсе пациента Такое понимание является не столько самостоятельным и конечным «знанием» о человеке, сколько живым и ситуативным ответом, откликом на речь клиента, на его здесь-и-сейчас присутствие, тем, внутри и благодаря чему для клиента (как и для терапевта) открывается возможность рождения нового личностного опыта и трансформации Индирективная терапия если и является «техникой», то только в смысле по-хайдеггеровски понятого «техне», то есть, в контексте по-хайдеггеровски же понятого «про-из-ведения», «пойэзиса» - тем, что открывает возможность нового личностного опыта и, тем самым, при-водит к событийному присутствию Другого, является тем, что открывает возможность опыта пути индивиду ации - у Юнга, или пути становления личности - у Роджерса, или пути инициации - у Дюркхаима Индирективная терапия является таковой еще и потому, что она не ставит перед собой целей в обычном смысле слова, те- как внешних по отношению к терапевтическому процессу, содержательно определенных целей, заранее поставленных исходя из некоторого представления о том, «что должно бьггь» Индирективная терапия открывает возможность присутствия и действия только тех сил, которые рождаются в самой терапевтической работе

Глава 3. Идеи феноменологии и герменевтики в современной философии

Идеи, важные для поиска нового способа мышления - альтернативного тому, который характерен как для естественнонаучной парадигмы, так и для психотехнической, -разрабатывались в философии, прежде всего, в философии жизни, а также в современной феноменологии и герменевтике

Ключевым для мысли В Дильтея является его понимание «жизни», во многом противостоящее как ее обыденному, так и собственно биологическому пониманию, что обусловлено уже тем, что Дилътей имеет в виду ближайшим образом душевно-духовную жизнь человека «Жизнь», в понимании Дильтея, обладает «субъективной и имманентной целесообразностью» (Дильтей, 1996, с 123) «Субъективной» означает здесь, что она дана во внутреннем опыте Дичьтей настаивает на том, что внутренняя «взаимосвязь душевной жизни» во всей ее полноте может быть дана человеку непосредственно «Имманентной» означает, что в самом своем существе душевная жизнь представляет собой движение «направленное», но направленное не на внешнюю по отношению к самой этой жизни цель, а «на саму себя» - на свое «возрастающее расчленение», «артикуляцию», на свое усиление, на свое все более полное присутствие, ис-полнение в каждой своей точке Важно при этом, что эта «имманентная целесообразность», особого рода «направленность» жизни на саму себя «состоит именно во все большей способности самой жизни приводить себя к полноте» (Ди ттей, там же, с 124) Жизнь - как она дана, как она свершается, «исполняет себя» в непосредственном опыте (в «переживании») - не только «направлена на» свою собственную артикуляцию и свое исполнение, но также и имманентно содержит в себе некую «путеводную нить», по которой это ее особое движение «направляется», и даже - некую, направляющую это движение, силу Такой внутренней направляющей силой оказывается, по Дальтею, изначально и имманентно присущее самой жизни ее само-понимание - ее изначальная и «имманентная герменевтика». Это обстоятельство является для Дильтея решающим условием возможности особого метода постижения жизни Этот метод является методом, прежде всего, особой - «понимающей» - психологии, но далее - также и всех других духовно-научных дисциплин и, прежде всего, - истории Метод этот представляет собой особого рода герменевтику жизни, которая, по мысли Дильтея, должна лишь «продолжать» и усиливать - «амплифицировать» - имманентно присущее самой жизни самопонимание Тем самым, самой идеей метода дилътеевской герменевтики предполагается

возможность прямого направления познания, происходящего непосредственно из самой постигаемой жизни возможность не просто ретроспективно оценивать правильность уже выполненного шага познания, но также и проспективно направлять его (Дильтей, 2004, с 251 и др) «Инструментами постижения жизни» выступают, согласно Дилътею, «жизненные понятия» и «категории жизни», которые не возникают в результате «объективного» познания, внешним образом берущего жизнь, но вырастают из самой жизни, как «органы» ее самопостижения и самоосуществления (Дильтей, 2004, с. 248), они встроены в это самоосуществление жизни и оказываются ее «амплификаторами» «Жизненные понятия» и «категории жизни» не несут в себе общего и всегда себе равного содержания, но - как инструменты понимания каждый раз конкретной, единичной и уникальной жизни, «вот этой», неповторимой «исторической» ситуации, ищущей своего ис-полнения, - они каждый раз приобретают новое наполнение и позволяют привести к присутствию и действию каждый раз новый и уникальный - здесь-и-сейчас устанавливающийся - смысл этой жизни

Другую важную линию в продумывании проблемы метода индирективной психотерапии намечает гуссерлевская феноменология и разрабатываемая в ней идея интенционального анализа Гуссерль предпринимает поиск такой отправной точки мышления, в которой то, что мыслится, не присутствовало бы как «более или менее достоверное», но обладало бы абсолютной несомненностью и очевидностью - некой «самоданностью» (Гуссерль, 1998) Феноменология утверждает возможность такой данности, когда данное предоставлено в опыте сознания непосредственно в некой «собственной форме», предоставлено в полноте «феномена», понимаемого как «само себя предоставляющее в присутствие бьггие» Феноменологический метод призван приводить опыт в такое движение, которое позволяло бы «переходить» от пред-находимого в опыте, где нечто присутствует всегда «несобственным» образом, к «топосам самоданности» данного - «самих вещей» - в его собственной, «адекватной» форме Приведение к самоданности осуществляется, по Гуссерлю, путем интенционального анализа В гуссерлевской версии интенциональный анализ понимается как «разложение» интенционально данного в ряд возможных актуально выполняемых восприятий, как «переведение», или «конверсия» смыслов из формы нетематического - неявно и только «потенциально данного» - в тематическое Это «переведение» понимается Гуссерлем почти буквально - как движение, в результате выполнения которого в исходной его точке - в области собственно интенционально данного, нетематического, - не остается уже ничего, что не было бы схвачено как прямое содержание тематизирующих актов сознания Гуссерль, таким образом, отождествляет «очевидность» как способ самоданности интенционального с актуально выполненной полнотой конкретного тематического содержания опыта сознания, в которое в ходе интенционального анализа развертывается в актах тематизации, «конвертируется» исходно данное, изначальный и имманентный интенциональный «горизонт» когитального опыта Поэтому он говорит о приведении к очевидности как о «наполнении» конкретным, т е тематическим смысловым содержанием исходной «интенции» Гуссерлевская версия интенционального анализа предполагает, что интенциональный «горизонт» актуально и тематически данного в сознании можно раскрыть в форме самого же этого тематического предметного сознания И больше того интенциональный анализ по Гуссерлю только тогда достигает своей конечной цели, когда он приводит, как к последним «упорам» понимания, к последним основаниям очевидности, к неким идеальным сущностям, подобным идеальным объектам математики

Радикальный поворот в понимании интенционального анализа и гуссерлевской идеи феноменологии в целом связан с работами Хайде ггера Хайдеггеровский способ раскрытия интенционального требует не устранять «сокрытое», данное только интенционально, через «конверсию» его в тематическое, но, напротив, - позволять ему устанавливать себя как таковое на каждом шаге феноменологического анализа (который, в противовес традиционно понимаемому анализу, Хайдеггер предпочитает называть «аналитикой») Раскрытие интенционального, по Хайде??еру, не предполагает (как в случае гуссерлевского

интенционального анализа) извлечение чего-то из исходной полноты интенционально данного в качестве ее «части» в отдельном акте тематизации В хайдеггеровской «аналитике бытия-события» имеет место движение в ортогональном направлении не в сторону тематически представляемого, но в сторону того, что (именно в качестве интенционального) «отпускается» в свой собственный - «горизонтный» (а в случае Хайдеггера это означает «онтологический») - хронотоп Что, однако, не только не лишает его возможности быть «очевидно данным», но, по Хайдеггеру, как раз впервые открывает для него такую возможность Феноменологическое движение должно развертываться именно как движение в плане самой данности - того, что Хайдеггер называет «Da-sein» «Сокрытость», о которой говорит Хайдеггер, не есть «непонимание», которое следует пытаться устранять через образование о нем некого замещающего его в нашем понимании представления Место, где нечто устанавливается в этой своей особой сокрытости, есть одновременно и место, где оно оказывается впервые особым образом открытым, присутствующим из бытия (Хайдеггер, 1993, с. 85) В этой особой открытости и состоит, как говорит Хайдеггер, по-гречески понятая истина - алетейа (в отличие от «истины», понимаемой как представление) «Истина», понятая «по-гречески», есть не «представление о» некотором положении дел, но то, что открывает возможность предоставить, привести к присутствию, получить голос и сказать себя тому, о чем идет речь В хайдеггеровской версии феноменологии реализуется другая, во многом альтернативная гуссерлевской стратегия понимания И здесь работа понимания стремится достигать такой открытости и данности понимаемого, когда оно само показывает себя, т е достигать полноты феномена, собственной формы присутствия понимаемого «Достижение» феномена имеет здесь не гносеологический, а онтологический смысл оно означает приведение к присутствию самого бытия

Именно «.хайдеггеровский поворот» в понимании феноменологического метода доводит до конца инициированный Гуссерлем переход от «очевидности» к «самоданности», которая в свою очередь понимается как то, что всегда еще должно достигаться на пути особого внутреннего движения, на пути радикальной - «инициальной» - трансформации данного, возможность которой и открывает феноменологический метод Движение, возможность которого, по Хайдеггеру, открывает феноменологический метод, есть движение «про-из-ведения», т е приведения к присутствию, причем то, что в этом случае приводится к присутствию через интенциональный анализ, впервые «устанавливается» в качестве такового не только в познавательном, но и в бытийном смысле Интенциональное, таким образом, не есть преднаходимое, установившееся до и независимо от самого феноменологического анализа, те «сущее» Хайдеггер, вслед за Дилыпеем и Йорком, различает «бытие» и «сущее» Бытие есть то, что «высказывает» себя «многообразно» через разные содержания, само при этом оставаясь несводимым к этому содержанию и невыводимым из него Бытие - нечто принципиально другое, чем то, через что оно себя приводит к присутствую Бытие можно «усмотреть» только как некое единство, некое «одно», «то же самое», что устанавливает себя через самые разные «содержания» Бытие при этом не может быть понято как нечто «тождественное» в обычном смысле слова как то, что оказывается всегда себе равным и чему можно дать некоторое содержательное определение Задавая вопрос о том, как же тогда можно понимать это «тождество», или единство многообразия, Хайдеггер пытается найти метод движения, который позволял бы «вопрошать о бытии, держась его самого» (Хайдеггер, 1992, с 87) Этот метод, по существу, должен приводить вопрошающего к пониманию того, что такое бытие, приводя то, о чем он спрашивает - само бытие - к присутствию

В своем понимании феноменологического метода Хайдеггер, вслед за Кантом, развивает идею «аналитики» бытия в противовес обычной стратегии «анализа» Если анализ есть разложение исходного опыта на преднаходимые этим анализом элементы, в силу чего теряется особый способ данности данного, «аналитика» есть такая «артикуляция» («герменевтика») исходного опыта, при которой само данное получает возможность «сказаться» «Аналитика бытия» - это такое понимание, которое всегда впервые «отпускает»

(«возвращает», говоря словами Канта {Кант, 1968, с 164)) понимаемое в его собственный хронотоп, тем самым давая ему установить себя в присутствии в опыте из своего бытийного начала Это и значит открыть путь, на котором понимаемое может установиться в качестве феномена и, тем самым, - «открыть себя» для прямого присутствия в нашем опыте Аналитика бытия как особый род феноменологии - это метод, который, по Хайдеггеру, позволяет вопрошать бытие, «держась его самого» Важно, что вся работа аналитики как из своей начальной точки развертывается из живого опыта присутствия бытия для самой выполняющей аналитику мысли Именно в этом смысле Хайдеггер в своем разъяснении кантовской мысли говорит о «возвращении к единству онтологической возможности» (.Хайдеггер, 1992) И, наконец, движение выполняющей аналитику мысли не только должно исходить, как из своего бытийного начала, из прямого опыта «присутствия самого бьггия», но оно должно также на каждом своем шаге «держаться» этого присутствия, т е должно на каждом своем шаге возобновлять, или - заново достигать этого присутствия Иначе говоря, эта «участная», как говорит Бахтин (Бахтин, 2003), мысль должна на каждом своем шаге позволять бытию все больше себя развертывать, приводить себя ко «все более полному» присутствию

Хайдеггеровская «аналитика со-бытия» есть по существу новая - альтернативная гуссерлевской - версия интенционального анализа В рамках «аналитики события» интенционально данное раскрывается не через «конверсию» его в тематическое, но как таковое, с сохранением его статуса интенционального, которое при этом понимается как онтологическое, те в качестве условий возможности нового опыта самоданности

Хайдеггеровская идея аналитики задает также новое понимание герменевтики и основных ее проблем Это новое понимание герменевтики можно продемонстрировать на примере фундаментальной для традиционной герменевтики проблемы так называемого «герменевтического круга» В традиционной герменевтике «герменевтический круг» понимался в контексте проблемы «формальной соотнесенности отдельного и целого» «Целое надлежит понимать на основании отдельного, а отдельное - на основании целого ( ) Части определяются целым и в свою очередь определяют целое благодаря этому эксплицитно понятным становится то предвосхищение смысла, которым разумелось целое» (Гадамер, 1991, с. 72) Движение понимания в традиционной герменевтике (так же, как и в гуссерлевской феноменологии) развертывается от «интуитивного предощущения» целого к его последующей экспликации через толкование частей В определенном смысле, говорит Гадамер, в случае традиционной герменевтики в ходе герменевтического движения «выводится» (извлекается) то, что изначально вкладывается Интерпретация лишь эксплицирует ту интуицию целого, которая с самого начала уже присутствует и направляет движение толкования Ведя свое понимание герменевтики от Хайдеггера, Гадамер в определенном смысле противопоставляет его традиционному Важно, однако, как Гадамер при этом видит сам хайдеггеровский «поворот» в понимании герменевтики Если прежде, говорит он, герменевтическое движение понималось как движение по «руководящей нити», идущей от целого, которое мыслилось при этом как предпаходимое и задающее внутреннюю необходимость истолкования «частей», в свою очередь наполнявших целое конкретным содержанием, то после Хайдеггера, полагает Гадамер, необходимо учитывать также и то, что само это предвосхищаемое целое конституируется внутри движения «про-брасывания» смысла понимающим Движение понимания как последовательность фаз «про-брасывания» смысла и последующая коррекция этих «про-брасываний» «самим положением дел» связывается Гадамером с развертыванием этого, собственно предметного, плана интерпретируемого текста Именно само «предметное» «положение дел» и оказывается тем, что направляет герменевтическое движение' «Задача герменевтики, - заключает Гадамер, -сама собою переходит в предметную постановку вопроса; она уже заведомо предопределена ею» {Гадамер, 1991, с. 76)

Такое понимание сути герменевтического метода с неизбежностью ведет к утрате собственно феноменологической - дильтеевской - «точки опоры», дающей возможность

непосредственного присутствия и действия силы, позитивно направляющей герменевтическое движение «Руководящая нить» при этом - так же, как и в случае научного, т е собственно естественнонаучного исследования, - оказывается только отрицательным моментом метода, позволяющим всегда лишь задним числом верифицировать выполняемые на каждом шаге истолкования реконструкции понимаемого Герменевтическое движение при этом понимается, по сути, как движение внутри своих имманентных - знаньевых - пред-суждений Герменевтическое движение, таким образом, оказывается тождественным развертыванию тематического смыслового плана В этом можно усмотреть характерную параллель гуссерлевскому пониманию интенционального анализа Но именно в противовес гуссерлевской версии феноменологии, как мы видели, развертывает Хайдеггер свое понимание феноменологии как «аналитики Оа-вет»

Глава 4. К феноменологии инициального опыта

В предыдущих главах был предпринят критический анализ характерных для естественнонаучной и психотехнической парадигм мышления в современной психологии типов понимания, которые обнаруживают свою концептуальную неадекватность и практическую несостоятельность перед лицом опытов о человеке, которые поставляют психологии современные психотерапевтические практики гуманистических направлений Были вскрыты те фундаментальные, но до сих пор неотрефлексированные, допущения и особенности мышления, которые стоят за этими типами понимания в качестве определяющих - трансцендентальных - условий их возможности и осмысленности

При этом внутри самой современной психотерапии, в основных ее экзистенциальных и гуманистических направлениях, уже давно, регулярно и эффективно практикуются альтернативные способы понимания и, тем самым, фактически реализуется также и альтернативное понимание самого понимания Однако, внутри самих терапевтических практик и в рамках сложившихся в них форм практической психологии, эти новые типы понимания, как правило, не получают полноценного осмысления, а та «реальная» - по сути, феноменологическая - психология понимания, которая «стоит за» практикуемыми способами понимания, не может быть адекватно «извлечена» в ее собственных формах В связи с этим встает задача поиска новой (по сравнению с естественнонаучной и психотехнической) - феноменологической парадигмы мышления А в силу особой природы психотерапевтических опытов эта феноменология - феноменология инициального опыта -должна быть другой и новой и по отношению к классической гуссерлевской версии феноменологии

Несмотря на все различия направлений психотерапии, в которых складываются эти новые типы понимания, все они, по сути, реализуют единый индирективный подход К индирективному подходу следует отнести не только «центрированную на клиенте» терапию К Роджерса, но также и целый ряд других направлений современной психотерапии «аналитическую психологию» К Юнга, «экзистенциально-инициальную» психотерапию К Дюркхайма, «процессуально-ориентированную» терапию А и Э. Минделлов, психосинтез Р Ассаджиоли, логотерапию В. Франкла и другие направления, объединенные некоторыми общими принципами В отличие от «директивных» психопрактик (таких, как НЛП или классический психоанализ), индирективная психотерапия нацелена не на излечение пациента от его болезни и, тем более, не на устранение отдельных болезненных симптомов, но на высвобождение и рост внутреннего существа человека, на актуализацию некого универсального, присущего каждому человеку, позитивного начала в нем, творческого -психического и даже психосоматического - потенциала человека Индирективная терапия настаивает на том, что в каждом человеке в любом его состоянии есть все необходимые и достаточные для «исцеления» внутренние ресурсы, доступ к которым, однако, открывается лишь при определенных условиях, которые и создаются внутри терапевтической работы При этом основная терапевтическая работа может выполняться только этими внутренними

силами и ресурсами, в силу чего роль терапевта - как хорошего садовника - заключается, по словам Роджерса, в том, чтобы лишь «рыхлить и поливать», т е создавать условия для присутствия и действия «внутреннего терапевта» (или «внутреннего учителя», как говорит Дюркхайм) в человеке

Центральным событием в индирективной терапии является инициальный опыт Во всех случаях, когда речь идет об инициации, будь то обряды инициации в традиционных обществах, «посвящение» в эзотерике или медитативные практики в инициальной психотерапии, инициальный опыт - это опыт радикальной внутренней трансформации человека В известном смысле - это опыт особой «инициальной смерти» и «второго рождения», опыт, который призван открыть человеку, ставшему на инициальный путь, возможность стать «собственно человеком», «человеком в полном смысле слова» (юнговское «homo totus») Однако, в каждом случае эта возможность реализуется на разных путях, с помощью различных инициальных «техник» - соответственно различному пониманию того, что значит «стать человеком в собственном смысле»

Если в традиционных обществах инициации связываются с задачей включения человека в социум и с задачей, восприняв традицию, стать полноценным и полноправным членом общества (Элиаде, 2001), то в эзотерических практиках инициация соотносится с продвижением посвящаемого по предельно индивидуальному духовному пути А это часто уже вступает в конфликт или даже оказывается несовместимым с существованием человека в качестве члена общества Эзотерические практики открывают для человека по-разному понимаемые, но каждый раз вполне определенные пути - пути, пролегающие через ряды вполне определенных опытов Инициальные обряды, отправляемые в эзотерических практиках, будучи особого рода «техниками» (Генон, 2003), открывают возможность присутствия и действия в жизни человека вполне определенных сил и возможность вполне определенных событий на его инициальном пути

В отличие от этого, инициальные опыты, которые человек получает в рамках индирективной психотерапии, по своему содержанию не заданы и не предопределены заранее Тот особый тип работы, который характерен для инициальных форм терапии, и соответствующая им «техника» приводят к присутствию и действию не внешние по отношению к самому событию и предшествующие ему силы, но силы, высвобождаемые внутри самого этого события Тем самым внутри так понимаемого инициального опыта для человека открывается возможность событий свободы

Подобно тому, как Выготский говорит о «реальной психологии», стоящей за теми или иными практиками работы с психикой, - психологии, которая существенным образом отличается от академической научной психологии (Выготский, 1986), можно было бы сказать, что в работе индирективных терапевтов - К Роджерса, К Дюркхайма, К Юнга, А и Э Минделлов и др - сложилась и практикуется «реальная феноменология», которая существенно отличается от традиционной философской феноменологии Однако - как и в случае «реальной психологии» - опыты «реальной феноменологии» и ее «метод» должны быть еще специально и особым образом извлечены Это, в свою очередь, требует реализации особого метода работы - метода, который в силу природы самих этих опытов должен бьггь особого рода феноменологией, или, иначе говоря - «аналитикой» (в установленном выше смысле) Метод аналитики должен быть реализован и по отношению к опытам чтения и понимания текстов

Опыт чтения текстов индирективной психотерапии показывает, что «активное слушание» по Роджерсу, «активное воображение» по Юнгу или особым образом понимаемая «медитация» по Дюркхайму фактически представляют собой случаи реализации в практике психотерапевтической работы по-новому (в сравнении с традиционной философской герменевтикой) понимаемой феноменологической герменевтики Эту феноменологическую герменевтику можно считать феноменологией инициального опыта Эта герменевтика

действительно дает возможность понимания инициальных опытов, т е открывает возможность их получения, открывает возможность радикальной трансформации человека Она открывает возможность для прихода нового «человека в человеке», для его «второго рождения»

Когда Роджерс говорит, что индирективный подход - это скорее «способ существования» и «исходная философия», чем техника или метод, он указывает также и на особый статус теории в индирективной терапии Теория здесь - не модельное представление («описание»), замещающее изучаемый объект и позволяющее получать знание о законах его движения как некого независимо существующего объекта, на основе которого можно было бы выводить, предсказывать поведение изучаемого объекта, как в случае теории естественнонаучного типа, но также и не совокупность семиотических инструментов и средств («предписаний»), позволяющих организовывать психотехнические действия, с помощью которых можно производить определенные преобразования психики, как в случае теории психотехнического типа

Все теоретические положения в случае индирективной психотерапии - даже те, которые, на первый взгляд, выступают в качестве «психотехнических» инструментов и средств, - в действительности, как показывает более пристальный анализ, имеют статус только своего рода трансцендентальных условий возможности нового терапевтического опыта, которые следовало бы понимать в духе дильтеевских «жизненный понятий» Опыт, возможность которого они открывают, не определяется ими в его конкретном содержании Это, парадоксальным образом, обусловлено именно тем, что место, возможность прохода в которое они открывают, как «топос свободы», «топос поступка» есть место события, которое «по определению» ничем внешним себе уже не определяется, включая и то, что позволяет ему в этом своем собственном «месте» установиться Самое понятие «трансцендентального», взятое здесь в рамках идеи «аналитики присутствия», т е в контексте такой работы, которая открывает возможность нового инициального опыта, употребляется здесь в новом, отличном от традиционного философского, смысле «трансцендентальное» здесь означает «онтологическое»

Такие понятия индирективной терапии, как «позитивное внутреннее начало», «внутренний терапевт», «самость» в качестве важного смыслового обертона содержат указание на то, что силы, которые высвобождаются в феноменологической работе, имеют некую изначальную «направленность» - «энтелехичность» Энтелехия значит «от-целого-взятие» «Энтелехичность» здесь, вслед за некоторыми рассуждениями Аристотеля, понимается не в обычном «телеологическом» (а значит - тематическом) смысле, а в смысле собственно «интенциональном», те в смысле действия силы, которая в качестве «трансцендентального условия возможности» опыта позволяет впервые установиться в полном присутствии тому целому, «от которого» она исходит Речь здесь идет не о «реконструкции» условий возможности уже свершившегося опыта, а об открытии возможности нового опыта

События, возможность которых открывает индирективная терапия и понимание, которое в ней реализуется, - это не то, что происходит по законам, которые можно было бы «вывести» из ее теории, и не то, что можно было бы «произвести» в рамках и по «законам» организованного с помощью этой теории психотехнического действия Это то, возможность чего открывается благодаря этой теории И когда это происходит, то опыт оказывается соответствующим этой теории (теории, прочитанной и понятой уже изнутри события)

Терапевт, если ему удается через работу понимания, которую он выполняет, привести себя в точку свободы, открывает такую же возможность и для другого Иначе говоря, он открывает возможность со-бытийной встречи - встречи терапевта и клиента как существ, каждое из которых устанавливается здесь-и-теперь вторым рождением в со-бытии другому

Выводы

Практическая психология, складывающаяся внутри разного рода психопрактик, образует сегодня своеобразную «точку роста» современной психологии личности и, шире -гуманистического направления в современной психологии вообще Вместе с тем «опыты о человеке», полученные в практической психологии, особенно в гуманистических направлениях современной психотерапии, к которым принадлежат и различные версии индирективного подхода, образуют своего рода «зону ближайшего развития» для собственно научной психологии, мимо которых она не может и не должна проходить Однако предпринимаемые научной психологией попытки ассимилировать опыт практической психологии оказываются неудовлетворительными они не позволяют ни полноценно извлечь этот опыт, ни даже адекватно осмыслить разработанные в рамках практической психологии теоретические положения в их действительном статусе Это обусловлено, на наш взгляд, принятыми научной психологией идеалами научности и господствующими в ней типами рациональности Все вышесказанное и поставило перед нами задачу критического методологического анализа двух основных парадигм мышления и понимания (естественнонаучной и психотехнической), реализуемых в современной научной и практической психологии, ближайшим образом - в психологии личности, а также задачу поиска новой - альтернативной этим двум - парадигмы мышления, в рамках которой стала бы возможна адекватная природе опытов индирективных психопрактик (обучения, воспитания, творчества, психотерапии) разработка проблемы понимания

В первой главе работы была сделана попытка провести анализ проблемы понимания, как она выступает в рамках естественнонаучного мышления Классическое естествознание Нового времени исходит из признания того, что «объект изучения» как таковой не может быть непосредственно дан исследователю в опыте и не может непосредственно направлять сам ход исследования он может быть всегда задан только как некий идеальный объект через особые знаньевые представления - «модели» «Реальность», те «природа», при этом присутствует для исследователя и направляет ход его мысли всегда только косвенно - через «разрывы» в поле теоретического знания, возникающие при появлении «контрпримеров» В естествознании происходит радикальный поворот в понимании «принципа опыта» от характерной для античной науки установки на достижения «видения» изучаемой вещи «из ее сущности» (Аристотель) к автономному развертыванию идеальных модельных представлений, опирающемуся на «машину метода», которая поставляла бы опровержения этих представлений и, тем самым, обеспечивала бы «правильное» движение исследования, на возможность достижения «видения» при этом накладывается запрет

«Понять» в рамках естественнонаучной парадигмы мышления - значит, по сути, указать некий «механизм» (его и задает семиотическая, как правило - математическая модель), порождающий естественный процесс, т е процесс, протекающий по своим законам, не зависящим от процедур его исследования и от знания, получаемого в исследовании Получаемая на модели интерпретация замещает само понимаемое, стоит во внешнем к нему отношении и, по сути, делает прямое его присутствие излишним (Пример такого рода понимания можно найти в психоанализе, как его понимал сам Фрейд)

Проведенный анализ попытки Роджерса осмыслить свою теорию в рамках науки показывает, что тип понимания, характерный для естественнонаучной парадигмы мышления, обнаруживает свою неадекватность природе терапевтической реальности при попытке реализовать его в психотерапии он оказывается либо абсолютно бесполезным, либо даже разрушительным для работы терапевта Иначе говоря, естественнонаучный способ мышления не позволяет ни полноценно осмыслять опыты индирективной психотерапии, ни тем более - эффективно организовывать само психотерапевтическое действие

Во второй главе выполнен анализ проблемы понимания в рамках психотехнической парадигмы Теории психотехнического типа находятся в особом отношении к практике Они являются не описаниями независимо от практик существующей реальности (как они нередко

понимаются в рамках самих психотехнических практик), но - только встроенными в практики «органами» самой психотерапевтической работы Все представления теорий этого типа - начиная от конкретно-методических и заканчивая онтологическими - имеют инструментальный статус они непосредственно участвуют в психотерапевтической работе, определяя ее ход В работе показано, что психотехника, как она реализуется в рамках психотехнической парадигмы, оказывается своего рода «поставляющим производством человека», подобно тому, как - в свете работ Хайдеггера - современная техника оказывается «поставляющим производством» природы Такого рода психотехника нацелена на овладение, подчинение и управление психикой человека, те - на манипулирование человеком, позволяющее регулярно производить по законам самой психотехники заранее намеченные, исходя из тех или иных целей и задач, преобразования его психики По сути дела, как показывает анализ, психотехническое понимание человека оказывается только «оборотной стороной» того же естественнонаучного его понимания - понимания в терминах классических схем детерминации, не оставляющих места собственно свободному человеческому действию - поступку

На анализе одного случая из терапевтической практики Роджерса показано, что терапевтические события, которые имеют место в индирективной терапии, не могут быть произведены по законам самого психотехнического действия, подобно тому, как это происходит, например, в психоанализе Разработка проблемы понимания применительно к практике индирективной терапии требует поиска иного - альтернативного и естественнонаучному, и психотехническому - способа мышления, иного понимания статуса психологической теории и ее соотношения с практикой

Альтернативы естественнонаучному типу понимания разрабатывались в философии в феноменологии и в философской герменевтике В свете задач, которые стоят перед практической психологией личности и индирективной психотерапией, в работе был проведен критический анализ существующих в феноменологии и философской герменевтике концепций и практик понимания

Были вскрьггы фундаментальные допущения гуссерлевской версии феноменологии, которые, как показано в работе, не позволяют ей иметь дело с инициальными опытами индирективной психотерапии - опытами радикальной внутренней трансформации человека, - и рассмотрены пути преодоления этих предпосылок Показано, что, в противовес гуссерлевскому пониманию интенциональносги и метода интенционального анализа как «конверсии» интенционального в тематическое содержание самостоятельных актов сознания, хайдеггеровская версия феноменологии открывает возможность приведения к присутствию самого интенционального как такового, в его «собственной» форме данности, в которой интенциональное и выступает в качестве условия возможности тематических актов понимания Именно интенционально данное как таковое оказывается той внутренне присущей самому инициальному опыту «путеводной нитью», той силой, которая направляет его феноменологический анализ Герменевтика, которая развертывается в составе такого анализа, - феноменологическая герменевтика, - оказывается майевтической «аналитикой данности», т е обеспечивает, говоря философским языком, приведение к присутствию самого бьггия и возобновление этого присутствия на каждом шаге движения анализа В этом майевтическая герменевтика существенно отличается от традиционной философской

Традиционная герменевтика, интерпретируя части исходя из целого, а целое, в свою очередь, развертывая исходя из частей («герменевтический круг»), понимает это целое на каждом шаге движения герменевтического метода как всегда уже преднаходимое и сложившееся целое, полагая, что именно присутствие этого, всегда уже предданного целого «направляет» движение интерпретации Уже у Дильтея, однако, намечается альтернативное понимание герменевтики Дильтей настаивает на признании некой «изначальной и имманентной самой жизни» герменевтики, присущей самой жизни (Дильтей имеет в виду, прежде всего, внутреннюю душевно-духовную жизнь человека) интенции самопонимания, -герменевтики, через которую, как через своего рода собственный «орган», жизнь в каждой

своей точке возобновляет себя в качестве таковой По мысли Дильтея, если бы не было этой имманентной самой жизни «герменевтики», никакая герменевтика в обычном смысле слова не была бы возможна, поскольку герменевтика в обычном смысле может и должна всегда только продолжать герменевтику внутреннюю, «встраиваясь в ее фарватер» Дильтей говорит о возможности «непосредственной данности внутренней связности душевной жизни» и ее развертывании в понимании как о том, что может выступить в качестве «краеугольного камня» всей новой методологии «наук о духе», т е, собственно, гуманитарных наук (в противовес естественнонаучной методологии, в которой на это накладывается запрет) Но важно подчеркнуть при этом, что Дильтей имеет в виду единство, которое само устанавливается и возобновляется внутри и через эту майевтическую герменевтику, а не преднаходится ею вне самого этого движения Именно так понимаемое единство жизни оказывается, по Дильтею, той силой, которая непосредственно присутствует и направляет герменевтическое движение

Анализ опытов терапевтической работы, представленных в текстах индирективных терапевтов - К Роджерса, К Юнга, К Дюркхайма, - позволяет говорить о них как о собственно инициальных опытах, т е как об опытах «второго рождения» личности на пути ее «катастрофической» внутренней трансформации, не выводимой ни из чего предшествующего ни из уже сложившихся черт и особенностей самого человека, ни из действия психотерапевтических «техник» Хотя такое понимание опытов индирективной психотерапии не всегда присутствует у самих индирективных психотерапевтов, но на деле оно всегда реализуется ими в их работе

В связи с такой квалификацией опытов индирективной психотерапии в работе проведен анализ понятия «инициации»

Во всех случаях, когда речь идет об инициации - будь то обряды инициации традиционных обществ, инициации в эзотерических практиках или в практиках инициальной психотерапии, - инициальный опыт понимается как такой, который открывает человеку, проходящему инициальным путем, возможность стать «собственно человеком», «человеком в полном смысле слова» (юнговское «homo totus») Однако в каждом случае эта возможность реализуется на разных путях, с помощью различных инициальных «техник», соответственно различному пониманию того, что значит «стать человеком в собственном смысле»

Если в традиционных обществах инициация связывается с включением человека в социум и с задачей, восприняв традиции, стать полноценным и полноправным членом общества, то в эзотерических практиках инициация соотносится с продвижением посвящаемого по предельно индивидуальному духовному пути, что зачастую вступает в конфликт или даже оказывается несовместимым с жизнью человека как члена общества Различные эзотерические практики при этом открывают для человека тот или иной - в различных практиках понимаемый по-разному, но каждый раз вполне определенный - путь и видят этот путь как проходящий через ряд вполне определенных опытов Инициальные обряды, отправляемые в эзотерических практиках, будучи особого рода «техниками», открывают возможность присутствия и действия в жизни человека вполне определенных сил и возможность вполне определенных событий на его инициальном пути

В противовес этому инициальные опыты, которые человек получает в рамках индирективной психотерапии, не заданы и не предопределены по своему содержанию Тот особый тип работы, который характерен для инициальных форм терапии, равно как и соответствующая «техника», приводят к присутствию и действию не внешние по отношению к самому событию и предшествующие ему силы, но силы, высвобождаемые в самом этом событии Внутри так понимаемого инициального опыта для человека открывается возможность событий свободы

Анализ текстов индирективной психотерапии показывает, что «активное слушание» по Роджерсу, или метод «активного воображения» по Юнгу, или особым образом понимаемая «медитация» по Дюркхайму фактически представляют собой реализацию в повседневной практике психотерапевтической работы феноменологической герменевтики,

понимаемой в новом, по сравнению с философией, ключе Эту феноменологическую герменевтику с полным правом можно считать «феноменологией инициального опыта», открывающей путь действительного понимания инициального опыта понимания в смысле раскрытия возможности для человека проходить через эти опыты и полноценно и продуктивно для личностного развития их извлекать

Публикации по теме диссертации

1 Архангельская В В Проблема понимания в индирективной психотерапии // Конференция «Ломоносов-2003» Сборник тезисов - М , 2003

2 Архангельская В В Стратегии чтения и понимания текстов индирективной психотерапии // 7 Международная конференция по психологии и педагогике Чтения, посвященные 100-летнему юбилею ПЯ Гальперина, АР Лурии и АН Леонтьева Деятельностный и нейропсихологический подход к изучению проблем чтения и письма Материалы конференции - М , 2003

3 Архангельская В В Инсайт в индирективной психотерапии и проблемы психологии творчества // Воображение и творчество в образовании и профессиональной деятельности Сборник тезисов - М, 2003

4 Архангельская В В «Поставляющее производство» человека и его майевтическое «высвобождение» - две парадигмы психотехники // Проблема смысла в науках о человеке (к 100-летию Виктора Франкла) Материалы международной конференции -М,2005

5 Архангельская В В Смысл как «категория жизни» и путь к феноменологической психологии // Четвертый Российский философский конгресс "Философия и будущее цивилизации" Сборник тезисов - М, 2005

6 Архангельская В В Значение идей Дильтея для современной практической психологии «жизненные понятия» и «категории жизни» // Московский психотерапевтический журнал - 2005, № 4

7 Пузырей А А, Архангельская В В Майевтическая феноменология как метод индирективной психотерапии // ПТ Съезд Российского психологического общества Сборник тезисов - СПб, 2003

Для заметок

Заказ № 1616 Подписано в печать 02.09 05 Тираж 100 экз. Усл. п л. 0,96

ООО "Цифровичок", тел. (095) 797-75-76 www.cfr.ru; e-maii.info@cfr.ru

HS 1 5 7 28

РНБ Русский фонд

2006-4 10481

s

Содержание диссертации автор научной статьи: кандидата психологических наук, Архангельская, Виктория Викторовна, 2005 год

Введение

Глава 1. Проблема понимания в естественнонаучной парадигме исследования в психологии

Роджерс: личность или наука? Постановка проблемы

Научные исследования Роджерса и его понимание науки 19 Философия науки Карнапа как методологическая рамка исследований Роджерса

Левин об «аристотелевском» и «галилеевском» способах мышления

Методология Карнапа реализует «аристотелевский» тип мышления

Кассирер о необходимости «усмотрения» в аристотелевской логике 33 Неоднородность аристотелевской мысли: проблема индукции и идея наведения» по Аристотелю

Галилеевский» способ мышления и неокантианская философия науки

Неудовлетворительность роджеровского решения проблемы объединения позиций ученого и терапевта

Глава 2. Понимание в психотехнической парадигме

Поиск нового отношения теории и практики 59 Особое отношение психотехнической теории к практике: теория как «орган» практики

Техне» как вид причинности, понятой «по-гречески» 66 Представления о природе в естествознании Нового времени и их действительный статус

Психотехника «поставляющего производства» человека

Индирективная терапия Роджерса и границы психотехники «постава»

Альтернатива психотехнике «постава»

Глава 3. Идеи феноменологии и герменевтики в современной философии Дильтей: «жизненные понятия» и «категории жизни»

Идеи и границы феноменологии Гуссерля Хайдеггеровский поворот в понимании феноменологии и Герменевтика традиционная и майевтическая

Глава 4. К феноменологии инициального опыта

Идея индирективности в современной психотерапии и понятие инициального опыта Инициальный опыт в традиционных обществах и в эзотерике 131 Феноменология инициального опыта в современной индирективной психотерапии

Введение диссертации по психологии, на тему "Проблема понимания в современной индирективной психотерапии"

Актуальность выбранной темы

Исследования и дискуссии последних лет, не только в психологии, но и в других научных дисциплинах, а также в философии (Василюк, 1984, 1992, 2003; Братусь, 1990; Психология и новые идеалы научности, 1993; Паршин, 2003, Пузырей, 1997, 2003, 2004, Петровский, 1993, 1996-а, Розин, 2000, и др.) показывают, что в самых разных науках, в том числе и в психологии, все с большей настоятельностью встает задача поиска нового - альтернативного естественнонаучному - способа мышления. Даже в самом современном естествознании, например, в современной физике, естественнонаучный тип рациональности обнаруживает свою несостоятельность перед лицом новых ситуаций исследования, оказывается недостаточным для их понимания и, как показывает анализ, неадекватным их неклассической природе. В качестве примера можно привести эпизод из разговора двух выдающихся физиков - В.Гейзенберга и Н.Бора. Отвечая на критические замечания Гейзенберга, относящиеся к планетарной модели атома, Бор говорит об особой ситуации познания, которая, по его мнению, сложилась в связи с последними открытиями в квантовой механике: «Мы, - говорит Бор, - в известном смысле оказываемся в положении мореплавателя, попавшего в далекую страну, где не только условия жизни совершенно иные, чем известные ему с детства, но и язык живущих там людей абсолютно чужд. Ему нужно добиться понимания, а у него нет в распоряжении никаких средств для этого. (.) Надо отдавать себе отчет в том, что ее языком (то есть, языком классической физики - В.А.) здесь можно пользоваться лишь подобно тому, как им пользуются в поэзии, где, как известно, его цели не в точном изображении ситуации, а в создании у слушателя определенных образов и внутренних ассоциаций». И далее Гейзенберг пишет: «Поэтому я спросил у Бора: «Если внутреннее строение атомов столь мало поддается наглядному описанию, как Вы говорите, и если у нас, собственно, нет языка, на котором мы могли бы вести речь об этом их строении, то сможем ли мы вообще когда бы то ни было понять атомы?». Бор секунду помедлил, а потом сказал: «Пожалуй, сможем. Но нам надо будет все-таки сначала узнать, что означает слово «понимание»» (Гейзенберг, 1990, с. 172, выделено нами - В.А.). Если уже физика - по отношению к своим «неклассическим» ситуациям - сталкивается с невозможностью применения понятийных средств классического естествознания и осознает необходимость пересмотра самого понимания «понимания», то тем более это оказывается справедливым по отношению к тем ситуациям, с которыми имеет дело современная психология и, ближайшим образом, - психология личности.

Практическая психология, складывающаяся внутри разного рода психопрактик, образует своеобразную «точку роста» современной психологии личности. «Опыты о человеке», получаемые в гуманистических направлениях современной психотерапии, образует своего рода «зону ближайшего развития» для собственно научной психологии, мимо которых она не может пройти.

Однако эти опыты о человеке, с которыми психолог имеет дело в современных психопрактиках: не только в рамках психотерапии, но также и в области творчества, искусства и разного рода эзотерических практик работы человека с собой - не получают и, как оказывается, не могут получить адекватного психологического осмысления. Поиск «гуманитарной парадигмы» в психологии связан с осознанием того, что естественнонаучно ориентированная психология, держась строгих канонов экспериментальной науки, обречена иметь дело только с «частичным человеком» (Пузырей, 1986), теряя его целостность и, тем самым, возможность его полноценного понимания, а, значит, и адекватного и ответственного (Бахтин, 2003) практического действия. Для научной психологии «опыты о человеке», которые предоставляет практика, часто оказываются — относительно реализуемого ею типа рациональности - «иррациональными», недоступными строгому пониманию и осмысленному действию.

С особой остротой необходимость поиска адекватного понимания и полноценного критического осмысления опытов различных психопрактик выступает сегодня в отечественной психологии в силу того, что за последние пятнадцать-двадцать лет в России появилось множество различных направлений психотерапии и различных духовных практик, каждое из которых в явном или скрытом виде содержит свою «реальную» психологию личности и реализует соответствующие способы работы, которые по большей части не получили удовлетворительного анализа и осмысления. При этом очевидно, что научная психология не может пройти мимо этого и должна найти возможность осмыслять весь огромный, практически ценный и значимый для развития самой психологии материал, предоставляемый практикой.

Поиск альтернатив естественнонаучному типу понимания в научной психологии уже ведется. В частности, этому посвящены ряд работ и дискуссий последних лет (Психология и новые идеалы научности (материалы круглого стола) 1993; Психология и философия. Возвращение души, 2003), где поставлены вопросы о «возвращении души в психологию» и о поиске гуманитарной парадигмы в психологии.

Альтернативные стратегии понимания фактически уже существуют и реализуются в практической психологии, например, в практике индирективной психотерапии. Они позволяют адекватно понимать те опыты, которые в этой практике возникают, и развертывать соответствующее им терапевтическое действие. Однако эти новые стратегии, реально уже присутствующие в практике не получают в ней адекватного и полноценного осмысления.

В связи с этим, данная работа видит необходимым провести критический анализ уже сложившихся и существующих в психологии типов понимания, и наметить пути поиска новой стратегии понимания, извлекая опыты практической психологии.

Объектом исследования являются различные психопрактики, реализующие различные стратегии понимания: практики научных исследований, психотерапевтические практики, психотехники.

Предметом исследования выступают психологические концепции и психотехнические стратегии понимания, а также сами феномены понимания в различных психопрактиках.

Цели работы

1) Показать необходимость выработки нового типа понимания, который позволил бы психологии осмыслять опыты индирективной психотерапии

2) Осмыслить и артикулировать тот особый тип понимания, который характерен для индирективной психотерапии и который фактически реализуется в ее практической работе.

Гипотезы исследования:

1. Существующие в научной психологии концепции понимания не позволяют полноценно осмыслять опыты индирективной терапии в силу стоящего за ними типа рациональности.

2. Новый тип понимания, открывающий возможность иметь дело с опытами индирективной терапии в их существенных особенностях, следует искать на пересечении по-новому понятых - по сравнению с существующими в философии - феноменологии и герменевтики.

Задачи исследования:

1 .Проанализировать основные концепции понимания, характерные для различных парадигм современной психологии: а) для естественнонаучной парадигмы б) для психотехнической парадигмы в) для парадигмы, сформировавшейся в традициях понимающей психологии и феноменологии.

2. Проанализировать тип понимания, который реализуется в индирективной психотерапии.

3. Вскрыть условия возможности и наметить путь к новой концепции понимания, которая позволила бы иметь дело с опытами индирективной психотерапии.

Методология исследования

В центре нашего исследования стоят те особые формы понимания, которые реально практикуются в современной индирективной психотерапии, и которые по своей сути являются феноменологией инициального опыта. Однако внутри самих индирективных психопрактик не всегда достигается адекватное осмысление этих форм понимания, а, как выясняется, в силу характерного для этих практик способа концептуализации такое осмысление часто и не может быть достигнуто. «Реальная» феноменология инициального опыта должна быть, поэтому, еще извлечена: т.е. специально установлена в качестве таковой. Это и составляет главную задачу нашего исследования. Но для того, чтобы соответствовать особой природе этого опыта и не утерять его существо, само его извлечение должно по необходимости реализовывать феноменологический метод, причем, в особой версии феноменологии, которая в противовес обычной стратегии анализа, реализует идею «аналитики» опыта.

Анализ осуществляется всегда по отношению к некоторому преднаходи-мому этим анализом «предмету», который до выполнения анализа всегда уже установлен в своем существе. Анализ производит «разложение» этого «предмета» по содержанию. Таким образом, анализ реализует познавательную установку по отношению к реальности, которую он всегда уже «преднаходит» в качестве существующей, и его целью является получение некоторого представления о ней.

Аналитика» же в противовес анализу имеет дело не с уже установленным, преднаходимым ею «предметом» (в данном случае это - «реальная» феноменология инициального опыта, существующая в индирективных психопрактиках), а с тем, чему она как раз и позволяет впервые установиться в своем присутствии как таковому, причем установиться в качестве того, что «само себя показывает», предъявляет, то есть, устанавиться в качестве феномена. Аналитика нацелена не на получение «представления о» своем «предмете», а на «пре-до-ставление» самого этого «предмета» в присутствие, на приведение его самого к присутствию в опыте здесь и сейчас. Важно подчеркнуть, что это «приведение к присутствию» имеет в данном случае не гносеологический, а онтологический смысл: оно означает не устанавливание предмета в познании, но - устанавливание его в бытии.

Таким образом, для того, чтобы извлечь опыт «реальной» феноменологии инициального опыта, т.е. позволить этой феноменологии как таковой впервые установиться и начать присутствовать и действовать в качестве метода психотерапии, необходимо реализовывать стратегию аналитики.

Об «аналитике опыта» как особой версии феноменологического метода, говорит Хайдеггер (Хайдеггер, 1997), отправляясь от идеи «аналитики чистых понятий», которую в противовес их анализу по содержанию развивал в своей «Критике чистого разума» Кант (Кант, 1968, стр. 164). Сам Хайдеггер не просто продумывает кантовскую идею аналитики, но и фактически реализует ее в своей работе. Наиболее яркими примерами реализации этой стратегии понимания являются его чтение глав из «Физики» Аристотеля (Хайдеггер, 1995) и разборы конкретных произведений искусства, например, стихотворений Гельдерлина (Хайдеггер, 2003). Подобную же стратегию «аналитики нового (т.е. - «инициального») опыта» реализует и Мамардашвили в своих опытах чтения Декарта (Мамардашвили, 1993), Канта (Мамардашвили, 1997-а) и Пруста (Мамардашвили, 1997-6). Феноменологический метод в версии аналитики инициального опыта разрабатывает и реализует А.А.Пузырей - как в своих публикациях (Пузырей, 1997, 2004), так и в своих лекциях, семинарах и в своей терапевтической работе. В данной работе делается попытка продолжить разрабатывать в ключе аналитики тему феноменологии инициального опыта.

Научная новизна

В исследовании разрабатывается новая концепция понимания, составляющая альтернативу естественнонаучным и психотехническим концепциям и отвечающая необходимости развития гуманитарной парадигмы в психологии личности. В ходе анализа различных концепций понимания данное исследование вскрывает имплицитно содержащиеся в них представления о личности и о способах работы с ней и, тем самым, включается в разработку подхода, который бы реально воплощал гуманистические ценности в практической работе с человеком. Тем самым этот анализ имеет значение не только для развития практической теории индирективной терапии, но и для разработки проблем общей психологии личности. Исходя из выполненного в исследовании анализа индирективного подхода, начинает по-новому видится и гуманистическая психология личности.

Обращение феноменологического метода на реальные задачи индирективной психотерапевтической практики, необходимость иметь дело с особыми инициальными опытами человека, заставляют радикально переосмыслить и сам феноменологический метод как он сложился в рамках феноменологической философии, в частности — центральную для нее идею интенциональности. Для того, чтобы соответствовать особой природе инициального опыта и не утерять его существо, само его извлечение должно по необходимости реализовывать феноменологический метод, причем, в особой версии феноменологии, которая в противовес обычной стратегии анализа, реализует идею «аналитики» опыта. Такая попытка и была предпринята в данном исследовании.

Практическая значимость

Предпринятая в исследовании разработка проблемы понимания в рамках феноменологии инициального опыта открывает возможность не только полноценного извлечения и осмысления - в рамках психологии - опыта, полученного в различных направлениях современной индирективной психотерапии, но и позволяет также индирективному психотерапевту с более полным и адекватным пониманием вести саму терапевтическую работу, создавать условия для получения новых терапевтических опытов и для развития самой терапевтической практики. Выполненный в диссертации анализ практик индирективной психотерапии в контексте проблемы понимания позволяет также по-новому осмыслить ряд вопросов, встающих в современной практической психологии личности и реально определяющих работу практического психолога: о месте психотерапевта в терапевтическом процессе, о характере отношений между терапевтом и клиентом, а также о статусе психотерапевтической теории в рамках психотерапевтической практики.

Результаты выполненного исследования находят применение в педагогическом процессе при подготовке практических психологов и психотерапевтов. Они реализуются в рамках спецпрактикума «Психология и психотехника самоопределения личности» для студентов старших курсов специализации «психология личности» факультета психологии МГУ.

Положения, выносимые на защиту

1) К индирективной психотерапии следует относить не только клиентоцентриро-ванную психотерапию К. Роджерса, но и ряд других направлений: аналитическую психологию К. Юнга, процессуальную психотерапию А. Минделла, инициальную психотерапию К. Дюркхайма и др., объединенных общим принципом - принципом индирективности. В соответствии с принципом индирективносги терапевтический процесс не может быть произведен внешними силами и действиями. Это означает, что у каждого человека есть все необходимые и достаточные «ресурсы» для выполнения основной терапевтической работы, внутри которой высвобождается универсальный процесс личностного развития, побочным результатом которого может быть исцеление. Задачей терапии становится создание условий для высвобождения этого универсального процесса, а задачей терапевта - «сопровождение» клиента на этом пути.

2) Критическими точками универсального процесса личностного развития являются особого рода «инициальные» опыты - опыты радикальной внутренней трансформации человека, не выводимые из его прошлого и прямо не производимые по законам самого терапевтического действия.

3) Одной из ключевых методологических проблем современной научной психологии оказывается проблема ассимиляции и полноценного осмысления инициальных опытов, предоставляемых индирективными психопрактиками: психотерапией, искусством, эзотерическими практиками работы человека с собой. С одной стороны, в виду значимости этих опытов, научная психология не может их игнорировать. С другой - в силу принятых психологией идеалов научности и реализуемых ею типов рациональности - она не способна полноценно их извлекать и осмыслять. Для естественнонаучного мышления опыты этих психопрактик оказываются «иррациональными» и вненаучными - недоступными строгому пониманию и осмысленному действию. В связи с этим встает задача поиска новых методологических рамок и концептуальных средств, которые сделали бы это освоение возможным.

4) В практической психологии, как она сложилась в различных направлениях современной индирективной психотерапии, уже существуют и практикуются альтернативные формы мышления и понимания, которые, по сути, являются феноменологией инициального опыта. Эти новые формы мышления и понимания позволяют не только извлекать и осмыслять инициальные опыты, но и практически иметь с ними дело. В силу этого такая практическая психология образует «точку роста» современной научной психологии личности и задает своеобразную «зону ее ближайшего развития».

5) Феноменология инициального опыта, которая реально присутствует и реализуется в индирективных психопрактиках (в частности - в индирективной психотерапии), существует в скрытой и несобственной, «превращенной» форме. В качестве метода психологии личности и даже просто до конца понимающего себя практического действия, она требует еще специального «извлечения» и двойной «амплификации»: как по отношению к тем формам «реальной феноменологии», которые стихийно практикуются в психотерапии, так и по отношению к той версии феноменологии, которая сложилась внутри философии.

6)Чтобы соответствовать природе инициального опыта и не утерять его существо, это извлечение «реальной феноменологии» само по необходимости должно быть особого рода феноменологией, которая в противовес обычной стратегии «анализа» реализует идею «аналитики» опыта.

7) Классические версии феноменологии и герменевтики, как они разрабатывались в рамках философии, ориентированы либо на теоретико-познавательные проблемы и ситуации, либо на ситуации обыденного опыта. Для работы с инициальным опытом они требуют радикального переосмысления и трансформации. В частности, такого переосмысления требует идея интенциональности и гуссерлевское понимание интенционального анализа. В противовес гуссерлевской версии феноменологии, допускающей возможность по произволу предпринимаемого «наблюдения» и «описания» в ключе анализа всегда уже случившегося опыта, феноменология инициального опыта реализует стратегию аналитики. Она встраивается в «фарватер» некой «изначальной и имманентной» феноменологии, присутствующей и действующей в составе самого инициального опыта, и, содействуя ее высвобождению и «усилению», раскрывая и «продолжая» ее, открывает возможность нового инициального опыта.

8) Вырастающая из этой «реальной феноменологии», теория индирективной терапии - это не знание об идеальных объектах изучения, задаваемых через знаковые модели (как это имеет место в естествознании) и не совокупность психотехнических инструментов и средств для организации психотехнического действия, ведущего к определенному результату (как это имеет место в психотехнической парадигме), но -живой орган самой практики, который в духе дильтеевских «категорий жизни» обеспечивает, прежде всего, понимание происходящего внутри терапевтической работы.

9) Феноменологическая герменевтика есть метод «майевтического» понимания, которое оказывается уже не чисто познавательным, но онтологически продуктивным актом: оно приводит к присутствию, высвобождает, впервые устанавливает в бытии такие силы и события, которые до самого этого майевтического акта понимания не существовали. Майевтическое понимание открывает возможность как для терапевта, так и для пациента целостного и полного личностного присутствия в со-бытии друг другу и благодаря этому - возможность абсолютно новых инициальных опытов. Это и позволяет, в конце концов, осуществляться основному терапевтическому процессу.

Заключение диссертации научная статья по теме "Общая психология, психология личности, история психологии"

Заключение

Практическая психология, складывающаяся внутри разного рода психопрактик, по признанию многих исследователей, образует сегодня своеобразную «точку роста» современной психологии личности и, шире - гуманистического направления в современной психологии вообще. Вместе с тем «опыты о человеке», полученные в практической психологии, особенно в гуманистических направлениях современной психотерапии, к которым принадлежат и различные версии индирективного подхода, образуют своего рода «зону ближайшего развития» для собственно научной психологии, мимо которых она не может и не должна проходить. Однако предпринимаемые научной психологией попытки ассимилировать опыт практической психологии оказываются неудовлетворительными: они не позволяют ни полноценно извлечь этот опыт, ни даже адекватно осмыслить разработанные в рамках практической психологии теоретические положения в их действительном статусе. Это обусловлено, на наш взгляд, принятыми научной психологией идеалами научности и господствующими в ней типами рациональности. Все выше сказанное и поставило перед нами задачу критического методологического анализа двух основных парадигм мышления и понимания (естественнонаучной и психотехнической), реализуемых в современной научной и практической психологии, ближайшим образом - в психологии личности. А также: задачу поиска новой парадигмы мышления - альтернативной этим двум - в рамках которой стала бы возможна адекватная природе опытов индирективных психопрактик (обучения, воспитания, творчества, психотерапии) разработка проблемы понимания.

В первой главе работы выполнен анализ проблемы понимания, как она выступает в рамках естественнонаучного мышления. Классическое естествознание Нового времени исходит из признания того, что «объект изучения» как таковой не может быть непосредственно дан исследователю в опыте и не может непосредственно направлять сам ход исследования: он может быть всегда задан только как некий идеальный объект через особые знаньевые представления — модели». «Реальность», т.е. «природа», при этом присутствует для исследователя и направляет ход его мысли всегда только косвенно - через «разрывы» в поле теоретического знания, возникающие при появлении «контрпримеров». В естествознании происходит радикальный поворот в понимании «принципа опыта»: от характерной для античной науки установки на достижения «видения» изучаемой вещи «из ее сущности» (Аристотель) к автономному развертыванию идеальных модельных представлений, опирающемуся на «машину метода», которая поставляла бы опровержения этих представлений и, тем самым, обеспечивала бы «правильное» движение исследования. А на возможность достижения «видения» при этом накладывается запрет.

Понять» в рамках естественнонаучной парадигмы мышления - значит, по сути, указать некий «механизм» (его и задает семиотическая, как правило -математическая модель), порождающий естественный процесс, т.е. процесс, протекающий по своим законам, не зависящим от процедур его исследования и от знания, получаемого в исследовании. Получаемая на модели интерпретация замещает само понимаемое, стоит во внешнем к нему отношении и, по сути, делает прямое его присутствие излишним. (Пример такого рода понимания можно найти в психоанализе, как его понимал сам Фрейд).

Проведенный анализ попытки Роджерса осмыслить свою теорию в рамках науки показывает, что тип понимания, характерный для естественнонаучной парадигмы мышления, обнаруживает свою неадекватность природе терапевтической реальности: при попытке реализовать его в психотерапии он оказывается либо абсолютно бесполезным, либо даже разрушительным для работы терапевта. Иначе говоря, естественнонаучный способ мышления не позволяет ни полноценно осмыслять опыты индирективной психотерапии, ни, тем более -эффективно организовывать само психотерапевтическое действие.

Во второй главе выполнен анализ проблемы понимания в рамках психотехнической парадигмы. Теории психотехнического типа находятся в особом отношении к практике. Они являются не описаниями независимо от практик существующей реальности (как они нередко понимаются в рамках самих психотехнических практик), но - только встроенными в практики «органами» самой психотерапевтической работы. Все представления теорий этого типа - начиная от конкретно-методических и заканчивая онтологическими - имеют инструментальный статус: они непосредственно участвуют в психотерапевтической работе, определяя ее ход. В работе показано, что психотехника, как она реализуется в рамках психотехнической парадигмы, оказывается своего рода «поставляющим производством человека», подобно тому, как — в свете работ Хайдеггера — современная техника оказывается «поставляющим производством» природы. Такого рода психотехника нацелена на овладение, подчинение и управление психикой человека, т.е. - на манипулирование человеком, позволяющее регулярно производить по законам самой психотехники заранее намеченные, исходя из тех или иных целей и задач, преобразования его психики. По сути дела, как показывает анализ, психотехническое понимание человека оказывается только «оборотной стороной» того лее естественнонаучного его понимания - понимания в терминах классических схем детерминации, не оставляющих места собственно свободному человеческому действию - поступку.

На анализе одного случая из терапевтической практики Роджерса показано, что терапевтические события, которые имеют место в индирективной терапии, не могут быть произведены по законам самого психотехнического действия, подобно тому, как это происходит, например, в психоанализе. Разработка проблемы понимания применительно к практике индирективной терапии требует поиска иного - альтернативного и естественнонаучному, и психотехническому - способа мышления, иного понимания статуса психологической теории и ее соотношения с практикой.

Альтернативы естественнонаучному типу понимания разрабатывались в философии: в феноменологии и в философской герменевтике. В свете задач, которые стоят перед практической психологией личности и индирективной психотерапией, в работе был проведен критический анализ существующих в феноменологии и философской герменевтике концепций и практик понимания.

Были вскрыты фундаментальные допущения гуссерлевской версии феноменологии, которые, как показано в работе, не позволяют ей иметь дело с инициальными опытами индирективной психотерапии - опытами радикальной внутренней трансформации человека, и рассмотрены пути преодоления этих предпосылок. Показано, что в противовес гуссерлевскому пониманию интен-циональности и метода интенционального анализа, как «конверсии» интенционального в тематическое содержание самостоятельных актов сознания, хайдег-геровская версия феноменологии открывает возможность приведения к присутствию самого интенционального как такового, в его «собственной» форме данности, в которой интенциональное и выступает в качестве условия возможности тематических актов понимания. Именно интенционально данное, как таковое, оказывается той внутренне присущей самому инициальному опыту «путеводной нитью», той силой, которая направляет его феноменологический анализ. Герменевтика, которая развертывается в составе такого анализа - феноменологическая герменевтика - оказывается майевтической «аналитикой данности», то есть, обеспечивает, говоря философским языком, приведение к присутствию самого бытия и возобновление этого присутствия на каждом шаге движения анализа. В этом майевтическая герменевтика существенно отличается от традиционной философской.

Традиционная герменевтика, интерпретируя части, исходя из целого, а целое, в свою очередь, развертывая, исходя из частей («герменевтический круг»), понимает это целое на каждом шаге движения герменевтического метода как всегда уже преднаходимое и сложившееся целое, полагая, что именно присутствие этого, всегда уже предданного целого «направляет» движение интерпретации. Уже у Дильтея, однако, намечается альтернативное понимание герменевтики. Дильтей настаивает на признании некой «изначальной и имманентной самой жизни» герменевтики, присущей самой жизни (Дильтей имеет в виду, прежде всего, внутреннюю душевно-духовную жизнь человека) интенции самопонимания, герменевтики, через которую, как через своего рода собственный «орган», жизнь в каждой своей точке возобновляет себя в качестве таковой. По мысли Дильтея, если бы не было этой имманентной самой жизни «герменевтики», никакая герменевтика в обычном смысле слова была бы невозможна, поскольку герменевтика в обычном смысле может и должна всегда только продолжать герменевтику внутреннюю, «встраиваясь в ее фарватер». Дильтей говорит о возможности «непосредственной данности внутренней связности душевной жизни» и ее развертывании в понимание, как о том, что может выступить в качестве «краеугольного камня» всей новой методологии «наук о духе», т.е., собственно, гуманитарных наук (в противовес естественнонаучной методологии, в которой на это накладывается запрет). Но важно подчеркнуть при этом, что Дильтей имеет в виду единство, которое само устанавливается и возобновляется внутри и через эту майевтическую герменевтику, а не предна-ходится ею вне самого этого движения. Именно так понимаемое единство жизни оказывается, по Дильтею, той силой, которая непосредственно присутствует и направляет герменевтическое движение.

Анализ опытов терапевтической работы, представленных в текстах инди-рективных терапевтов - К.Роджерса, К.Юнга, К.Дюркхайма - позволяет говорить о них, как о собственно инициальных опытах, т.е. как об опытах «второго рождения» личности, на пути ее «катастрофической» трансформации внутренней трансформации человека, не выводимой ни из чего предшествующего: ни из уже сложившихся черт и особенностей самого человека, ни из действия пси-хотрапевтических «техник». Хотя такое понимание опытов индирективной психотерапии не всегда присутствует у самих индирективных психотерапевтов, но на деле оно всегда реализуется ими в их работе.

В связи с такой квалификацией опытов индирективной психотерапии в работе проведен анализ понятия «инициации».

Во всех случаях, когда речь идет об инициации - будь то обряды инициации традиционных обществ, инициации в эзотерических практиках или в практиках инициальной психотерапии - инициальный опыт понимается, как такой, который открывает человеку, проходящему инициальным путем, возможность стать «собственно человеком», «человеком в полном смысле слова» (юнговское homo totus»). Однако в каждом случае эта возможность реализуется на разных путях, с помощью различных инициальных «техник», соответственно различному пониманию того, что значит «стать человеком в собственном смысле».

Если в традиционных обществах инициации связывается с включением человека в социум и с задачей, восприняв традиции, стать полноценным и полноправным членом общества, то в эзотерических практиках инициация соотносится с продвижением посвящаемого по предельно индивидуальному духовному пути, что зачастую вступает в конфликт или даже оказывается несовместимым с жизнью человека как члена общества. Различные эзотерические практики при этом открывают для человека тот или иной, — в различных практиках понимаемый по-разному - но каждый раз вполне определенный путь, и видят этот путь как проходящий через ряд вполне определенных опытов. Инициальные обряды, отправляемые в эзотерических практиках, будучи особого рода «техниками», открывают возможность присутствия и действия в жизни человека вполне определенных сил и возможность вполне определенных событий на его инициальном пути.

В противовес этому инициальные опыты, которые человек получает в рамках индирективной психотерапии, не заданы и не предопределены по своему содержанию. Тот особый тип работы, который характерен для инициальных форм терапии, равно как и соответствующая «техника», приводят к присутствию и действию не внешние по отношению к самому событию и предшествующие ему силы, но силы - высвобождаемые в самом этом событии. Внутри так понимаемого инициального опыта для человека открывается возможность событий свободы.

Анализ текстов индирективной психотерапии показывает, что «активное слушание» по Роджерсу, или метод «активного воображения» по Юнгу, или особым образом понимаемая «медитация» по Дюркхайму, фактически представляют собой реализацию в повседневной практике психотерапевтической работы феноменологической герменевтики, понимаемой в новом, по сравнению с философией, ключе. Эту феноменологическую герменевтику с полным правом можно считать «феноменологией инициального опыта» - феноменологией, которая открывает путь действительного понимания инициального опыта - в смысле раскрытия возможности для человека прохождения через эти опыты и полноценного и продуктивного для личностного развития и, тем самым - для терапии, их извлечения.

187

Список литературы диссертации автор научной работы: кандидата психологических наук, Архангельская, Виктория Викторовна, Москва

1. Аристотель Аналитика первая и вторая// Собр. соч. т.2. М.: Мысль, 1982.

2. Аристотель Физика// Собр. соч. т.З. М.: Мысль, 1981.

3. Ассаджиоли Р. Психосинтез М.: Refl-book, 1994.

4. Ахутин А.В. Понятие «природа» в античности и в Новое время. М.: Наука, 1988.

5. Бахтин М.М. К философии поступка// Собр. соч. т.1 М.: Русские словари, 2003.

6. Бимель В. Мартин Хайдеггер сам свидетельствующий о себе и своей жизни. -Пермь: Урал-LTD, 1998.

7. Братусь Б.С. Опыт обоснования гуманитарной психологии// Вопросы психологии. 1990, №6.

8. Бор Н. Атомная физика и человеческое познание. М.: Издательство иностранной литературы, 1961.

9. Буякас Т.М., Зевина О.Г. Внутренняя активность субъекта в процессе амплификации индивидуального сознания// Вопросы психологии. — 1999, №5.

10. Буякас Т.М. Инициальный путь развития личности: возможности психологической работы// Вопросы психологии. 2003, №5.

11. Василюк Ф.Е. Психология переживания. М.: Издательство Московского государственного университета, 1984.

12. Василюк Ф.Е. От психологической практики к психотехнической теории// Московский психотерапевтический журнал. 1992, №1.

13. Василкж Ф.Е. Жизненный мир и кризис: типологический анализ жизненных ситуаций// Журнал практической психологии и психоанализа. 2001, №4.

14. Василюк Ф.Е. Методологический анализ в психологии. М.: МГППУ, Смысл, 2003.

15. Волошинов В.Н. (Бахтин М.М.) Марксизм и философия языка. -М.: 1993.

16. Выготский JI.C. Инструментальный метод в психологии// Выготский Л.С., Собр. соч. т.1. -М.: Педагогика, 1982-а.

17. Выготский JI.C. Исторический смысл психологического кризиса// Выготский JI.C., Собр. соч. т.1. М.: Педагогика, 1982-6.

18. Выготский JI.C. История развития высших психических функций// Выготский Л.С., Собр. соч. т.З. -М.: Педагогика, 1983.

19. Выготский Л.С Конкретная психология человека// Вестник Московского университета. Серия 14, Психология. 1986, №1.

20. Гадамер Г.Г. Истина и метод. М.: Прогресс, 1988.

21. Гадамер Г.Г. О круге понимания// Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991.

22. Гальперин П. Я. О методе поэтапного формирования умственных действий // Вопросы психологии. 1969. №1.

23. Гальперин П.Я. Идеи Л.С. Выготского и задачи психологии сегодня// Психология как объективная наука. М.- Воронеж: Издательство Институт практической психологии, НПО «МОДЭК», 1998.

24. Гальперин П.Я. Лекции по психологии: уч. пос. для студ. вузов. М.: КДУ, 2005.

25. Гейзенберг В. Часть и целое// Физика и философия. Часть и целое. М.: Наука, 1990.

26. Геннеп А. ван Обряды перехода. -М.: Восточная литература, 1999.

27. Генон Р. Кризис современного мира. М.: Беловодье, 2004-а.

28. Генон Р. Заметки об инициации// Символика креста. М.: Прогресс-традиция, 2004-6.

29. Герменевтика. Психология. История. Вильгельм Дильтей и современная философия. М., 2002. Горохов В.Г., Розин В.М. Введение в философию техники. - М., 1998. Гуссерль Э. Феноменология. Статья в Британской энциклопедии// Логос.1991, №1.

30. Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб, Наука, 1998. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии, Книга 1. - М., Дом интеллектуальной книги, 1999. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология.

31. СПб.: Фонд Университет,2004. Дильтей В. Описательная психология. М.: Русский книжник, 1996. Дильтей В. Построение исторического мира в науках о духе.// Собр. соч., т.З.

32. М.: Три квадрата, 2004. Дункер К. Качественное экспериментальное и теоретическое исследование продуктивного мышления // Современная зарубежная психология. — М.: 1967.

33. Дюркхайм К. О двойственном происхождении человека. СПб.: ИМПАКС,1992.

34. Зейгарник Б.В. Об эксперименте в школе К.Левина// Вестник Московскогоуниверситета. Серия 14, Психология. 1987, №1. Канселье Э. Алхимия. - М.: Энигма, 2002. Кант И. Собр. соч. т.З. - М.: Мысль, 1968.

35. Психологический журнал. 1993, №2. Лакатос И. Доказательства и опровержения. - М.: Наука, 1967.

36. Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М.: Медиум, 1995. Левин К. Закон и эксперимент// Динамическая психология. - М.: Смысл, 2001а.

37. Левин К. Переход от аристотелевского к галилеевскому способу мышления в биологии и психологии// Динамическая психология. М.: Смысл, 2001б.

38. Мамардашвили М.К. Форма превращенная// Философская энциклопедия, т.5.

39. М.: Советская энциклопедия 1970. Мамардашвили М.К. О психоанализе // Необходимость себя. М.: Лабиринт, 1996.

40. Мамардашвили М.К. Кантианские вариации. М.: АГРАФ, 1997-а. Мамардашвили М.К. Психологическая топология пути. - СПб, Издательство

41. Петровский В.А. Личность: феномен субъектности. Ростов на Дону: Феникс, 1993.

42. Петровский В.А. Трансфинитное // Новые ценности образования. Тезаурус.

43. New educational values. Thesaurus. Т. 1. M.: 1995. Петровский В.А. Идея свободной причинности в психологии// Гуманитарная наука в России. Соросовские лауреаты.- М., 1996-а.

44. Петровский В.А. Субъектность: новая парадигма в образовании// Психологическая наука и образование. 1996-6, №3.

45. Пиаже Ж. Проблема генетической психологии// Вопросы психологии. 1956 №3.

46. Пиаже Ж. Логика и психология// Ж.Пиаже Избранные психологические труды. -М.: Педагогика, 1969.

47. Поппер К. Логика научного исследования. М.: Республика, 2004.

48. Психология и новые идеалы научности (материалы круглого стола)// Вопросы философии. 1993, N 5.

49. Психология и философия. Возвращение души. М.: 2003.

50. Пузырей А.А. Проблема метода в культурно-исторической психологии (на материале эксперимента Выготского-Сахарова)// Неопубликованный доклад на семинаре Московского методологического кружка. 1972.

51. Пузырей А.А. Культурно-историческая теория Л.С.Выготского и современная психология. М.: Издательство Московского государственного университета, 1986.

52. Пузырей А.А. Манипулирование и майевтика: две парадигмы психотехники// Вопросы методологии. 1997. №3-4.

53. Пузырей А.А. Глава ненаписанной диссертации// Журнал практического психолога. -2003. №1-2.

54. Пузырей А.А. К феноменологии инициального опыта// Философские науки. -2004. №1.

55. Пузырей А.А. Психология Психотехника - Психогогика. - М.: Смысл, 2005.

56. Роджерс К. Клиентоцентрированная терапия. М.: Рефл-бук, 1997.

57. Роджерс К. Взгляд на психотерапию. Становление человека. М.: Прогресс, 1998.

58. Роджерс К. Клиентоцентрированный/ человекоцентрированный подход в психотерапии// Вопросы психологии. -2001. №2.

59. Розин В.М., Москаева А.С. Предметы изучения структуры науки// Проблемы исследования структуры науки. Новосибирск: Наука, 1967.

60. Розин В.М. Специфика и формирование естественных, технических и гуманитарных наук.- Красноярск: Наука, 1989.

61. Розин В.М. Типы и дискурсы научного мышления. М.: УРСС, 2000.

62. Сартр Ж.П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. М.: Республика, 2002.

63. Сартр Ж.П. Очерк теории эмоций //Психология эмоций. Тексты/ под ред. В.К. Вилюнаса —М.: Издательство Московского государственного университета, 2005.

64. Фейнман Р. Характер физических законов. М.: Наука, 1987.

65. Франки В. Психотерапия на практике. СПб: Речь, 2001.

66. Фрейд 3. Методика и техника психоанализа. М.: ГИЗ, 1923.

67. Фрейд 3. Из истории одного детского невроза// Человек-волк и Зигмунд Фрейд. Киев: Port-Royal, 1994.

68. Фрейд 3. Введение в психоанализ. СПб.: Азбука-классика, 2003.

69. Фулканелли Философские обители. М.: Энигма, 2004.

70. Хайдеггер М. Цолликонеровские семинары //«Логос», №3. М., 1992.

71. Хайдеггер М. Вопрос о технике// Время и бытие. М., Республика, 1993-а.

72. Хайдеггер М. Исток художественного творения // Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М., Гнозис, 1993-6.

73. Хайдеггер М. Исследовательская работа Вильгельма Дильтея и борьба за исторического мировоззрение в наши дни: десять докладов, прочитанных в Касселе (1925)// 2 Текста о Вильгельме Дильтее. М.: Логос, 1995-а.

74. Хайдеггер М. О существе и понятии ф-бац. Аристотель. «Физика» (3-1. М.: Медиум, 1995-6.

75. Хайдеггер М. Кант и проблема метафизики. М.: Гнозис, 1997.

76. Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени. Томск: Водолей, 1998.

77. Хайдеггер М. Разъяснения к поэзии Гельдерлина. СПб: Академический проект, 2003.

78. Шпигельберг Г. Феноменологическое движение. М.: Логос, 2002.

79. Штайнер Р. Христианство как мистический факт и мистерии древности. Ереван: Ной, 1991.

80. Щедровицкий Г.П. Рефлексия в деятельности// Вопросы методологии. — 1994. №3-4.

81. Щедровицкий Г.П. Категории «процесс механизм» в контексте исследования развития// Разработка и внедрение автоматизированных систем в проектировании (теория и методология). - М.: ВНИИТЭ, 1975.

82. Элиаде М. Азиатская алхимия. М.: Янус-К, 1998.

83. Элиаде М. Тайные общества. Обряды инициации и посвящения. М.-СПб.: Университетская книга, 1999.

84. Юнг К.Г. Воспоминания, сновидения, размышления. Киев: Air Land, 1994-а.

85. Юнг К.Г. Цели психотерапии// Проблемы души нашего времени. — М.: Прогресс, 1994-6.

86. Юнг К.Г. Mysterium Coniunctionis. М.: Киев, Рефл-бук, 1997-а.

87. Юнг К.Г. Психология и алхимия. М.: Киев, Рефл-бук, 1997-6.

88. Duncker К. Phenomenology and Epistemology of Consciousness of Objects// Philosophy and Phenomenological Research, 7 1947.

89. Diirckheim K. Graf Der Alltag als Ubung Verlag Hans Huber, Bern-Stuttgard-Toronto. - 1987.

90. Diirckheim K.Graf Uberweltliches Leben in der Welt. N.F. Weitz Verlag, Aachen, - 1989.

91. Humbert E.G. Ecrits sur Jung. Editions Retz Nathan, Paris, - 1993.

92. Rogers C.R. Toward a science of the person. In Behaviorism and Phenomenology: Contrasting Bases for Modern Psychology T.W.Wann editor, University of Chicago Press, Chicago - 1964.

93. Rogers C.R. Client-centred Psychotherapy// Comprehensive Textbook of Psychiatry vol.2 ed. Freedman A., Kaplan H., Sadock В., Williams & Wilkins Co., Baltimore - 1975.

94. Suinn R.M., Osborne D., Winfree P., The self-concept and accuracy of recall of inconsistent self-related// Journal of Clinical psychology, 18. 1962. Veihinger H. Philosophie des Als Ob - Berlin, 1911.