автореферат и диссертация по психологии 19.00.05 для написания научной статьи или работы на тему: Влияние межэтнического конфликта на ролевую структуру традиционной семьи

Автореферат диссертации по теме "Влияние межэтнического конфликта на ролевую структуру традиционной семьи"

На правах рукописи

Долакова Зара Мухтаровна

Влияние межэтнического конфликта на ролевую структуру традиционной семьи

Специальность 19.00.05 — "Социальная психология"

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата психологических наук

Москва — 2006

Работа выполнена в Государственном университете управления на кафедре социологии и психологии управления

Научный руководитель:

Научный консультант:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация

доктор психологических наук* профессор Князев Владимир Николаевич

кандидат педагогических наук, доцент Гришина Татьяна Алексеевна

доктор психологически наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ Душков Борис Андреевич

Кандидат психологических наук Лукин Владимир Валерьевич

Российский государственный социальный университет

Защита состоится « 16 » ноября 2006 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д212.049.01 при Государственном университете управления по адресу: 109542, г. Москва, Рязанский проспект, д.99, Зал заседаний ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Государственного университета управления

Автореферат разослан « » октября 2006 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор философских наук, профессор

Захаров М.Ю.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Современную эпоху не случайно называют эпохой глобализации. Для ряда регионов России процесс глобализации можно с социально-психологической точки зрения охарактеризовать как процесс ускоренной модернизации традиционных социальных организации и, следовательно, людей, действующих в рамках этих организаций, их сознания и деятельности.

Частным случаем модернизации традиционных социальных организаций, где в наиболее отчетливой форме можно проследить этот процесс на социально-психологическом уровне, является модернизациейная динамика института семьи. Особенность семьи состоит в том, что она представляет собой одну из устойчивых, практически на протяжении всей истории человечества и присутствующую во всех культурах мира, структур социального взаимодействия. Существует обширная литература, посвященная различным аспектам динамики семьи вплоть до предсказаний ее исчезновения как социального института или как структурной ячейки общества. Однако речь может идти скорее об изменении в соответствии с изменением социально-экономических условий жизни, функций семьи - от базовой хозяйственно-политической единицы в большинстве традиционных сообществ до межличностного, «психологического» союза в ряде современных «постиндустриальных» контекстов, что отчетливее всего фиксируется в изменениях ролевой структуры семьи.

Как правило, модернизация уклада жизни, в том числе и семейного уклада -■ процесс вполне естественный, редко превращающийся в серьезную социальную проблему для общества и психологическую проблему для людей. Однако есть ситуации и даже периоды жизни обществ, когда процесс модернизации приобретает насильственные формы, когда наступает прерывание естественного постепенного развития либо вследствие внешнего экономического или военного давления, либо из-за внутренних конфликтов. Межэтнические конфликты, их социально-экономические и социально-психологические последствия и по сей день являются одними из серьезных проблемных факторов, влияющих на функционирование семьи, во многом определяющих изменение ее структуры. Причем конфликты такого рода наиболее характерны именно для тех регионов России, где сохраняется и по сей день веками сложившийся уклад жизни и, в том числе, традиционные модели семейного взаимодействия.

В данном исследовании в качестве такой проблемной ситуации, влияющей на изменение ролевой структуры семьи, рассматривается осетино-ингушский конфликт, для которого, во-первых, характерны все типичные фазы протекания межэтнического

конфликта, известные конфликтологам, и, во-вторых, последствия его по сей день нельзя признать преодоленными. Отвлекаясь от исторических, экономических и других причин возникновения н хода развития этого конфликта, важно, с точки зрения социальной психолопш, подчеркнуть, что последствиями его явились значительные человеческие жертвы, потеря жилья, имущества, работы, всего привычного уклада жизни для многих ингушских семей. Эти трагические события не могли не отразиться на изменениях структуры ингушской семьи, длительное время сохранявшей почти в полном объеме этнокультурные традиции образа жизни и взаимодействия между членами семьи.

Специфика модернизационных изменений вследствие конфликта состоит в том, что эти изменения следовало бы обозначить как насильственные в отличие ог тех процессов модернизации семьи, которые происходят в соответствии с трансформацией социально-экономических условий жизни в современной России.

И здесь актуальнейЕлая для всею российского общества, а не только для отдельных регионов проблема состоит в том, чтобы сама семья, в процессе приспособления к конфликтным условиям среды, не стала источником воспроизводства и трансляции конфликта, в том числе и наименее управляемого межэтнического конфликта, чтобы представители традиционных сообществ России адекватно адаптировались к меняющимся социально-экономическим условиям в своей стране. Последствия указанных конфликтов, не только жертвы и утраты, но н резкое, не растянутое во времени на несколько поколений, разрушение привычной социальной среды обитания семьи, отражающаяся в изменении ролевой структуры семьи.

Таким образом, существующее противоречие между изменениями ролевой структуры семьи в условиях межэтнического конфликта и отсутствием знаний о том, какие факторы влияют на эти изменения, составляет проблему данного исследования. г)то подчёркивает необходимость социально-психологических исследований, без которых невозможно выстроить адекватную терапию по поддержанию устойчивости структуры традиционной семьи.

Изменения ролевой структуры составляют, на наш взгляд, суть процесса модернизации традиционной семьи в условиях межэтнического конфликта, особенности которого пока еще остаются малоизученными, но знание которых чрезвычайно важно для создания эффективно действующих программ социальной и национальной политики, как минимум, для юга России,

Объектом исследования является социально-психологическая структура традиционной семьи.

Предметом исследования являются динамические изменения ролевой структуры традиционной семьи в условиях межэтнического конфликта.

Тсоретико-методологи ческу ю основу исследования составляют работы отечественных и зарубежных специалистов в области социологии семьи, особенно работы, посвященные концептуализации и описанию структуры и функционирования семьи в условиях трансформации современного российского общества (А.И.Антопов, С.М.Голод, В.Н.Дружинин, М.С.Мацковский, В. М. Мед ков, ИЛ.Соловьев, В.Л.Сысепко. Л. Г. Харче в и др). Работы психологов, посвященные, в частности, анализу ролевой структуры семьи (Дж. Мид, Я. Морено, Р. Линтон, Т.Сарбин. Т. Шибутани Л.Н. Леонтьев Л.И.Божович, Л.Л.Свенцицкий и др). Все сведения о структуре и функциях традиционной ингушской семьи почерпнуты нами из обобщающего труда Ф. Кудусовой V

Цель исследования - выявить основные типы изменений ролевой структуры традиционной семьи, возникшие в условиях межэтнического конфликта.

.Для достижения поставленной цели в ходе исследования были сформулированы следующие задачи:

• проанализировать состояние научной разработанности подходов к изучению социально-психологических характеристик семьи;

• разработать и обосновать социалыю-психологнческую модель ролевой структуры традиционной семьи в условиях межэтнического конфликта;

• разработать социально-психологическую методику эмпирического исследования ролевой структуры традиционной семьи, возможных изменений этой структуры, а также особенностей состояния ролевой структуры вследствие меняющегося социального окружения;

• на основе полученных данных определить вероятные социально-психологические факторы устойчивости традиционного уклада семьи в условиях социогенных катастроф;

• разработать рекомендации но психологической реабилитации семей, пострадавших в результате межэтнических конфликтов.

Гипотезы исследования:

♦ Социально-психологические условия межэтнического конфликта влияют на динамику ролевой структуры традиционной семьи.

• Характер социально-психологических условий межэтнического конфликта обусловливает тип изменения ролевой структуры традиционной семьи. При дисперсном

' См.: Кудусова Ф, Семья и семейный быт ингушей (XIX- начало XX вв.). Изд.И Ростов-на-Дону: Ковчег. 2005.

расселении традиционных семей и* зоны конфликта в стабильно функционирующие социальные среды ролевая структура изменяется по типу модернизации, а в случае проживания традиционных семей в нестабильно функционирующей среде ведёт к изменению ролевой структуры но типу деформации. Эмпирическая база и методы исследования.

В социально-психологическом исследовании участвовали представители 89 ингушских семей, перемещённые в результате осетино-ингушского конфликта с территории традиционного проживания в следующие населенные пункты:

• п. Майский, городок беженцев-30 семей;

• в г. Назрань-32 семьи;

• в г. Москве-27 семей.

В качестве методов исследования применялись:

- теоретический иначиз литературы, посвященной исследованию ролевой структуры семьи н факторов ее динамики;

- стандартное биографическое интервью. Проведено 9 биографических интервью с представителями семей беженцев, перемещенных в разные типы социальных сред;

- тсст-опроспик, сконструированный на базе стандартизированного теста «Ролевая структура семьи», разработанного в Лаборатории психодиагностики факультета психологин Санкт-Петербургского государственного университета;

- специально сконструированная методика изучения ролевой структуры семей в городке беженцев на основе «фокус-группы» с разработкой сюжетов, разыгранных профессиональными артистами театра. Проведено 6 «фокус-групп».

Обработка количественных данных производилась в программе SPSS 11.0.

Достоверность результатов обеспечивалась применением комплекса теоретических и эмпирических методов, адекватных целям, задачам и предмету исследования; сочетанием качественного и количественного анализа его результатов; статистической значимостью экспериментальных данных.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

1. Разработана социально-психологическая модель ролевой структуры традиционной семьи. Определено социально-психологическое содержание изменений ролевой структуры традиционной семьи в условиях межэтнического конфликта

2. Разработана типология изменении ролевой структуры традиционной семьи, возникающих в зависимости от характера социальных последствий межэтнического конфликта.

3. Разработана сценарная методика диагностики ролевых изменений в социально-психологической структуре семьи.

Практическая значимость исследования. Результаты и выводы настоящего исследования могут быть использованы в следующих областях практики:

• при подготовке рекомендаций по формированию национальной и миграционной политики на региональном и федеральном уровнях;

• при разработке методов социально-психологической адаптации мигрантов конкретной этнической группы к конкретному типу принимающей среды и предупреждения конфликтов мигрантов и населения принимающей локальной общности;

• в работе служб семейной диагностики и терапии семенных отношений; при разработке тренингов этнической толерантности, межкультурного взаимодействия и этнокультурной компетентности;

• выводы исследования могут быть включены в соответствующие разделы курсов по социальной и этнической психологии.

Положения, выноснмые па защиту:

1.Межэтнический конфликт, характеризующийся специфическими социальными условиями, влияет на динамику ролевой структуры традиционной семьи.

2.Дисперсное расселение семей как последствие межэтнического конфликта в стабильно функционирующую социальную среду, приводит к изменению ролевой структуры традиционной семьи по типу модернизации, сохраняя основную традиционную ролевую структуру.

3.Пестабильно функционирующая социальная среда как последствие межэтнического конфликта приводит к изменению ролевой структуры традиционной семьи по типу деформации, разрушая, видоизменяя основную традиционную роленую структуру.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования опубликованы в печати и обсуждались на Всероссийской научно-практической конференции «Психологические проблемы современной российской семьи» в Москве в 2005г.

Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, трСх глав, заключения, библиографии и приложений.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ГАБОТЫ

Во введении дастся общая характеристика работы, обоснование ее актуальности и новизны, сформулированы основные исследовательские вопросы, цели, задачи, определен предмет исследования. Рассматриваются также методы исследования и обосновывается теоретико-методологический подход к анализу собранных эмпирических данных. Также анализируется степень разработанности темы в западной и отечественной литературе, раскрывается научно-практическая значимость работы.

Псрвин глава диссертационного исследования посвящена описанию и анализу многообразных подходов к исследованию семьи, имеющихся в ряде социальных и психологических дисциплин, рассмотрению наиболее распространенных точек зрения на семью внутри отдельных дисциплин, таких как социология, социальная психология и этнография.

Обращается внимание па те подходы, где семья признается самой устойчивой структурой организации тендерного взаимодействия на протяжении практически всей человеческой истории во всех типах обществ и как таковая является базовой референтной группой для формирования и подкреплен»« личностной определенности.

Для целей диссертационного исследования важно было сделать акцент на том, что особенностью семьи как социального феномена является ее полифункционалмюсть: в разные исторические эпохи семья принимала на себя различные общественные функции -ог крупной административно-экономической единицы в средние века до нуклеарной среды психофизиологической рекреации в эпоху постмодерна. Изменениям ее социальных функции соответствовали изменения в эмоциональной составляющей семейного взаимодействия, а также места семьи и семейного статуса в личном семантическом пространстве.

Поскольку для исследования важно выработать такое представление о семье, которое бы учитывало ее связь с социальной микросредой, то предпринят более детальный анализ научных образов семьи, выработанных в социологии и в социальной психологии, а также на стыке этих дисциплин.

Была проанализирована адекватность для целей исследования характерного для социологии подхода к семье как социальному институту и особенности рассмотрения семьи как малой группы в социальной психологии.

Для социологического подхода характерно рассмотрение семьи, согласно которому она представляет собой группу индивидуумов, имеющих общие интересы, а семейные

отношения являются условием социализации и развития личности. Под семьей понимается совокупность лиц, проживающих совместно, связанных родством и общим бюджетом. В составе семьи учитываются только те ее члены, которые проживают в ней не менее шести месяцев или отсутствуют не более этого срока (Л.И.Антонов, С.М.Голод, В.Н.Дружинин. М.С.Мацковский, В.М.Медков и др.).

В качестве междисциплинарного подхода семья часто рассматривается как малая группа, которая основана на браке и кровном родстве и члены которой связаны взаимными общими правами и обязанностями. В этом случае, брак - это регулируемая обществом, исторически обусловленная форма отношений между мужчиной и женщиной, которая устанавливает их права и обязанности по отношению друг к другу и к детям, но не предполагает никакой эмоционально-психологической составляющей в семейном взаимодействии. Такой подход особенно распространен в этнологии и этпосоцнологии, где семья рассматривается сквозь призму этнических особенностей семейного уклада жизни, семейных ритуалов, обрядов, обычаев.

С точки зрения собственно социально-психологического подхода, семья, являясь малой группой, имеет свои особенности, отличающие ее от других видов малых групп2. С этой точки зрения особый интерес для нас представили особенности семьи, сформулированные Ю.Е. Алешиной и Л.Я. Гозманом \ Это прежде всего нормативная заданность. гетерогенность состава, закрытость, поли функциональность, «историчность» и тотальность психологической включенности человека в семью практически на протяжении всей его жизни. Важным дополнением к этому взгляду является точка зрения отечественного семейного психолога А.Я.Варги, согласно которой семья представляет собой с*шюреа:шз\ющуюся систему, что дает, в рамках нашего исследования, право утверждать, что в этом своем качестве семья является базовой ареной и инструментом самореализации личности. А. Варга предлагает анализировать семью, используя шесть параметров, раскрывающих содержание семьи как системы: стереотипы взаимодействия, семейные правила, семейные мифы, границы, стабилизаторы и семейные истории4.

Изложенное выше представление о семье хорошо сочетается с распространенной в отечественной этнографии и этнологии логикой описания вариаций семейного уклада, присущего различным этническим культурам и, в частности, культурам Северною Кавказа.

3 Розман Л.Я. Психология семейных отношений. М.,1987.

Гозман Л.Я., Алешина Ю.Е. Социально-психологические исследования семьи: проблемы и перспективы II Психологический журнал. 1991, №4.

* Варга А.Я. Типы родительского отношения. Самара, 1997.

Дано детальное описание распределения ролей и особенностей взаимоотношений в традиционной ингушской семье по данным отечественных эти графических источников. При описании традиционного быта ингушской семьи мы опирались на обобщающий труд Ф. Кудусовой «Семья и семейный быт ингушей (XIX - начало XX вв.)».

Особое внимание уделено традициям распоряжения собственностью, то есть структуре власти а традиционной ингушской семье, поскольку эти традиции и по сей день илтшцитно определяют аспекты геидернои, возрастной и соцшпьно-статусиой идентификации личности ингуша. Власть в семье переходила от отца к старшему сыну, считавшемуся основным кормильцем семьи. Старшин распоряжался всем имуществом семьи, осуществлял куплю, продажу части имущества, а также вел все хозяйственные дела.

Обязанности между членами большой семьи были строго распределены. Хозяин и старший сын в основном осуществляли общее руководство и управление, средние и младшие члены семьи мужского пола занимались посевом, охотой или уходом за скотом, рубкой дров и т. п. Жена хозяина дома — хозяйка дома, считалась основной распорядительницей в доме. Она ведала кухней, кладовыми. Ей подчинялись снохи, с ней считались и мужчины.

При этом существовала сложная иерархия подчинения, в основе которой лежал пол и возраст членов семьи. Иначе говоря, распределение ролей в традиционной ишушской семье носило отчетливый, в первую очередь, гендерныи и, во вторую очередь. воцшетнои характер. И соответствии с положением человека в семейной иерархии определялся и социальный статус человека в целом в общине.

Даже в современных малых иуклеарных ингушских семьях сохраняются такие черты большесемейной общины, как приоритет мужчины, являвшегося главой семьи и распорядителем имущества. Особое покровительство мужского пола объяснялось тем, что они — кормильцы семьи, продолжатели рода, защитники страны. Подробно рассмотрены многие специфические ролевые сценарии, характерные для ингушской этнокультурной традиции, оценена степень их сохранности, показана их внутренняя логическая обоснованкость.

В целом, отмечаемая практически всеми этнологами особенность семьи на Северном Кавказе, состоит в ее до сих пор сохраняемой особой роли как базовой среды формирования и самоопределения личности. Семейно-родственные структуры («тейпы» у ингушей) являлись звеньями, из которых собиралась община, и соответственно посредниками между общиной и человеком. Они несли конкретные обязательства за своих членов перед общиной, предоставляли индивидам материальную и моральную

поддержку, тем самым они по-своему помогали адаптации человека в системе общинных связей.

Ингушские семьи наравне с семьями других мусульманских народов России прошли определенный путь модернизации, определяющей тенденцией которого является все более интенсивное распространение новых норм домашнего быта при сохранении многих традиционных этноспецифичсских элементов. Однако ингушские семьи, в отличие от семей других указанных народов, пережили еще и трагедию вооруженного межэтнического конфликта, специфические последствия которого для динамики модернизационных процессов мы и исследуем. Очевидными последствиями этого конфликта явились значительные человеческие жертвы, потеря жилья, имущества, работы, всего привычного уклада жизни. Следствием высокого уровня безработицы среди мужского населения явилось нарушение полоролевой дифференциации в семье. Типичным стало превращение в фактического кормильца семьи женщины, нашедшей себя в области торговли и в сфере обслуживания - в сферах, традиционно не престижных для мужчин. Этот факт сказывается психологически на гендерном аспекте. Для семьи стало типичным фактическое равноправие супругов при внешнем, для постороннего глаза, лидерстве супруга.

Обосновывается социально-психологический подход к рассмотрению динамики изменения социально-ролевой структуры семьи, который дает основание говорить о том, что, в общем, при сохранении национальных традиций и ценностей внутри семьи, в ее ролевой структуре, в распределении или перераспределении ролей имеют место определенные инновации. Поэтому в теоретическом плане целесообразно обратиться к ролевым аспектам семейного взаимодействия.

Особенное внимание уделено основам современной теории ролей, заложенных в трудах Т. Парсонса, Т. Ньюкома и Т. Сабрина.. Для целей исследования, в частности, для операционализации представлений о се мейпо-ро левой структуре, доведения этих представлений до уровня эмпирических показателей важно было зафиксировать, что в нормативной структуре социальной роли обычно выделяются 4 элемента: 1) описание типа поведения, соответствующего данной роли; 2) предписания (требования), связанные с данным поведением; 3) оценка выполнения предписанной роли; 4) санкция - социальные последствия того или иного действия в рамках требований социальной системы. Этот последний момент чрезвычайно важен для понимания побудительных мотивов «достойного» поведения в рамках семейной традиции.

Выход на изучение семьи не просто как суммы обособленных ролевых сценариев членов семьи, а как системы, обладающей несуммативной целостностью, состоит в том.

что во всяком организованном действии роли находятся в обязательном взаимоотношении друг с другом, как в драме любая роль имеет смысл только тогда, когда она связана с поведением других действующих лиц. Следовательно, роли не могут быть определены в терминах поведения самого но себе, но только как шаблон взаимных прав и обязанностей. Кооперация может протекать без помех в том случае, если ясно определены роли и эти определения в достаточной степени разделяются всеми участниками5.

Далее излагаются различные взгляды на классификацию распределения ролей в семье, образующие основу для классификации собственно семейных структур (И.В.Гребенников. К.Киркпатрик, С.В.Ковалев, Д.А. Леви).

Комплексный показатель, учитывающий как реальное распределение ролей в семье, так и отношение к нему супругов, получил в социальной психологии название нолоролевой дифференциации. Полоролевая дифференциация (ПРД) в широком смысле определяется па основании следующих характеристик: представление супругов о ролях мужчины и женщины (нолоролевые установки); представление супругов о распределении ролей в семье; ролевое поведение в семье (реальное распределение ролей); половая идентичность (фемнпность-маскулинность) супругов6. Для целей нашего исследования в этом плане чрезвычайно ценным оказывается замечание U.C. Кона7 о том, что половая идентификация - одновременно социальный (усвоение мужской или женской роли и связанных с ней прав и обязанностей) и психологический процесс (осознание своей половой и нсихосскеуалыюй идентичности).

Таким образом, на основе осуществлённого анализа в контексте исследования социально-ролевая структура традиционной семьи понимается как совокупность функционально обусловленных, иерархизированных и взаимосвязанных ролей.

Чго же касается направлений модернизации традиционного уклада семьи, то в качестве полярных точек шкалы модернизации используются представления о традиционной и современной (эгалитарной) семье, сформулированные в терминах ролевой структуры М.Ю, Арутюнян8.

В заключении параграфа на основе анализа теоретического материала формулируется авторский подход к концептуализации феномена семьи, наиболее отчетливо фиксирующий специфику социально-психологических последствий изменения ролевой структуры семьи, ставшей жертвой межэтнического конфликта.

' Шнбутани Т. Социальная психология. М., 1969. С. 52.

ь Алешина Ю.Е. Борисов И.Ю. Полоролевая дифференциация как комплексный показатель межличностных отношений супругов. Вестник М1"У. Сер. 14.1989.№2. С. 92-110. ' Ко» И.С. Введение в сексологию. М., 1990.

* Арутюнян М.Ю. Особенности семейного взаимодействия в городских семьях с различным распределением бытовых ролеП. А вто реф. на сопск. канд. фи л ос. наук. M., 1984.

Методологическая особенность нашего подхода к исследованию ролевой структуры семьи связана с тем, что, по нашему мнению, являясь для большинства традиционных этнокультурных социумов целостной системной единицей, семья, с одной стороны, вполне доступна в плане применения инструментальных методов социально-психологического исследования, а с другой стороны, является системой соотнесения и нолем реализации личностных социально-психологических потребностей. Иначе говоря, дальнейшее аналитическое дробление объекта (семьи) до уровня измерения реакций отдельно мужей и жен, может привести к потере в исследовании этнокультурной специфики функционирования семьи как социально-психологической группы. Большинство исследователей, занимавшихся сходными темами, например, этническими особенностями семьи у разных народов, трансформации семейного уклада от традиционности к современности, конечными объектами эмпирического исследования делали членов семьи. Такой подход к изучению семьи не соответствует задачам диссертационного исследования, поскольку здесь теряется специфика семьи как несуммативной целостности, отвечающей за формирование и подкрепление личностной определенности.

В качестве конечной единицы анализа в данном исследовании рассматривается именно семья, которая не редуцируется до уровня людей, эту семью составляющих. Таким образом, фиксируются системные неаддитивные характеристики семьи, не выводимые из суммы характеристик мужа, жены и детей. Тем более это соответствует традиционному взгляду на семью и личность, в том числе и в ингушской традиции, где значимые для окружающих параметры личности как бы исчерпываются принадлежностью к семье или семей по-родственному клану, а индивид как таковой мало что значит вне этой базовой группы традиционного общества, в рамках которой он определяет свою тендерную, возрастную, социально-статусную идентичность, формулирует уровень социальных притязаний и т.п.

Таким образом, выяснилось, что в рамках традиционной семьи можно выделить такие системные единицы, как:

- воспитание детей;

- материальное обеспечение семьи и распоряжение семейной собственностью;

- хозяйстве и но-быто вое обслуживание семьи;

- поддержание эмоционального климата в семье;

- организация внутрисемейного досуга и представительство семьи вовне;

К перечисленным выше сферам семейного взаимодействия необходимо добавить такую сферу, как «соблюдение этнокультурных традиций», предполагая, что зга сфера

тем отчетливее будет проявляться как структурная единица семьи, чем дальше семья отходит по тем или иным обстоятельствам от необходимости или возможности реалнзовывать нормы традиционного семейного уклада.

При этом каждая из сфер деятельности основана на согласованном, комплементарном ролевом взаимодействии и, следовательно, при отсутствии согласия относительно должного исполнения роли, деятельность в этой сфере нарушается, и она как бы выводится из ролевой структуры семьи. Таким образом, измеряя уровень согласованности в понимании супругами их роли в каждой из сфер деятельности, можно выстроить модель структуры семьи как целостности в терминах коэффициентов связи сфер семейной жизнедеятельности между собой и проследить изменения этой структуры в различных ситуациях, в том числе и в посткоифликтной ситуации.

Во второй главе разрабатываются методики эмпирического исследования ролевой структуры традиционной семьи. В соответствии с концептуальными положениями, обозначенными в предыдущей главе, формулируются основные принципы построения процедуры и инструментария эмпирического исследования.

Описана разработка программы эмпирического исследования, дана характеристика объекта исследования. Поскольку конечным объектом эмпирического исследования является семья как неделимое далее целое, выборка формируется из семей, а информация о семье фиксируется со слов ее представителей - мужа или жены. Предполагалось, что если методологическая позиция о необходимости рассматривать семью как неделимую целостность верна, то мы не обнаружим существенного различия в ответах мужчин н женщин, что подтвердилось в ходе дальнейшего анализа полученных данных. Поскольку задачей эмпирического исследования была проверка влияния среды на динамику семенного уклада, то контролируемой переменной выборки стал тип среды, в которой находится семья-респондент. Были обследованы 32 семьи в г. Назрани и окрестностях, как в среде с наибольшей сохранностью ингушских культурных традиций семейного уклада, 30 семей в п. Майский, и среде преимущественно сформированной вынужденными переселенцами в экстремальных условиях проживания в вагончиках, т.е. семьи, находящиеся <; процессе отторжения от привычной социальной среды обитания и, наконец. 27 семей в Москве, в среде современного мегаполиса, где о какой-либо социальной среде обитания в ее традиционном понимании говорить не приходится.

Разрабатываются и обосновываются методики исследования, а также дается общая характеристика полученных данных. При эмпирическом исследовании ролевой структуры ингушской семьи использованы методы стандартного нарративного биографического интервью, количественные измерения структуры семей с помощью

видоизмененного автором стандартизированного теста «Ролевая структура семьи» и специально сконструированная методика изучения ролевой структуры семей на основе «фокус-группы», с разработкой сюжетов, разыгранных профессиональными артистами театра. Проведено 6 «фокус-групп».

Метод нарративных биографических интервью. На первом этапе работы над темой для уточнения гипотезы исследования, определения содержательных блоков инструментария количественного исследования, для операционального определения переменных в терминах, понятных респондентам, для валидизации основных переменных исследования был применен метод нарративных (т.е. повествовательных) биографических интервью, широко используемых в современной социологии и психологии. Адекватность нарративного биографического интервью как исследовательского метода основана на том. что повествование - это всегда повествование о жизненном опыте человека, даже если он рассказывает о том, «как это было на самом деле». В целом нами было проведено 9 интервью в гг. Москве и Назрани и п. Майский.

Эмпирическое социально-психологическое исследование. Центральным этапом нашего эмпирического исследования была разработка и проведение количественного исследования под условным названием «Ингушская семья в XXI веке». Основной задачей этого исследования была проверка и уточнение гипотез и положений о направлениях изменения ролевой структуры ингушских семей, вследствие межэтнического конфликта перемещенных в качественно различающиеся социальные среды. В соответствии с указанными задачами было предусмотрено в сконструированном инструментарии три блока:

1)блок независимых переменных для фиксации основных объективных социально-экономических параметров семей, отобранных для исследования;

2) блок характеристик этнической идентичности членов семьи;

3) основной блок измерения ролевой структуры семьи (образец инструментария с простыми частотными распределениями полученных данных приведен в Приложении 2 диссертационной работы).

Основой центрального блока послужил модифицированный нами тест «Ролевая структура семьи», разработанный и стандартизированный в Лаборатории психодиагностики факультета психологии Санкт-Петербургского государственного университета. Модификация состояла в том, что был изъят блок показателей, направленных на измерение субструктуры сексуальных ролей в семье, поскольку эта тема в традиционных (и в большинстве современных) семьях народов Северного Кавказа

является табуированной для обсуждения не только с посторонними, но и внутри семьи. Дополнительно был разработан и добавлен блок показателей, позволяющий замерять отношение членов семьи к соблюдению (или нарушению) этикетных правил и национальных традиций семейной жизни, которым ингуши придают существенное значение и по которым окружающие обычно судят о мере соответствия данной семьи одобряемому культурному образцу.

Психа 'I оги ч ее кий эксперимент. основанный па методе фокус-групп, проводился на заключительном этапе полевой исследовательской работы. Указанный метод также относится к разряду качественных и сочетает в себе интервью, дискуссию и беседу. Проведено 6 фокус-групп с представителями ингушских семей в каждой из изучаемых микроеред, часть этих фокус-групп была проведена по стандартной процедуре, а часть носила экспериментальный характер. Использование этого метода позволило нам восполнить информационный пробел, не закрываемый количественными подходами: уточнить нейхосемантику тех или иных изменений в традиционной ролевой структуре ингушской семьи. Эксперимент был направлен па то, чтобы оценить возможность непользования фокус-групп в целях групповой социально-психологической терапии семейных проблем но образцу общинной взаимопомощи, традиционно использовавшемуся в ингушской культуре для этих целей.

На предварительном анализе данных решались следующие задачи: ]) анализ простых частотных распределений ответов на вопросы нашего теста-опросника, подсчитанных для всего массива, включающего в себя опрос семей в трех изучаемых средах; 2) отбор и анализ тех сопряженностей переменных, которые окажутся значимыми но критерию х2 Пирсона. Прн этом в качестве независимых переменных выбраны те объективные характеристики семей, от которых гипотетически, исходя из рассмотренных в первой главе концепций семейного уклада, могут зависеть значимые вариации в ответах на содержательный блок. Это - переменные пола респондента, его возраста, его образования, стажа семейной жизни, качественного показателя уровня доходов, среды проживания.

Как и предполагалось в рабочей гипотезе, пол и возраст респондентов практически * никак не связан с вариативностью балльных оценок, полученных в ходе тестирования. Статистически значимых связей, отражающих существенные различия в ролевой структуре ингушских семей, перемещенных » различные по типу социальные среды, оказалось наибольшее количество, что уже косвенно подтверждает выдвинутую гипотезу.

В третьей главе представлены структурно-ролевые изменения традиционной семьи в условиях межэтнического конфликта с привлечением данных, полученных с

помощью качественных и количественных методов, формулируется представление о том, что же происходит с институтом семьи у народа, ставшего жертвой межэтнического конфликта, а более конкретно - в чем состоит социально-психологический ущерб, нанесенный ингушской семье как базовой традиционной микросистеме.

Рассматриваются типы социально-психологической адаптации традиционной семьи в условиях межэтнического конфликта, анализируются результаты, напрямую связанные с проверкой основной гипотезы исследования о влиянии среды проживания на направление изменений в традиционной ролевой структуре ингушской ссмьи. Изменения ролевой структуры для семей Назрани и Москвы отличаются скорее количественно, нежели качественно. Можно даже говорить о том, что тенденции модернизации традиционной структуры семьи, намечающиеся в Назрани, в полной мере реализуются в Москве. Это дает нам основание полагать, что в данном случае речь идет о естественных модернизационньгч тенденциях, косвенно порожденных конфликтом, по по сути связанных с глобальными социально-экономическими и культурными изменениями, в которые в последние полтора десятилетия включилась и Россия.

Прежде всего, это изменения в сфере организации семейного досуга, который в нынешних условиях фактически сводится к контролю супругов над внешними источниками социокультурной информации. Для традиционной ингушской семьи характерно главенство мужчин в этой сфере. Сегодня ситуация существенно меняется. Ведущая роль мужа в определении культурного климата семьи сохраняется в Назрани, хотя здесь уже намечается современная тенденция к семейной демократии, которая очень отчетливо проявляется у ингушских семей в Москве, то есть в среде современного мегаполиса. Ситуация в городке беженцев в п. Майский, судя по приведенным выше распределениям, такова, что можно говорить о практическом отсутствии культурной жизни в семье, что неудивительно ввиду тяжелейших материальных и социальных условий существования семей в этом поселке.

При дальнейшем анализе динамики ролевой структуры семьи было обнаружено, что в современной семье эмоциональный климат тесно связан с материальным обеспечением семьи, то есть с деятельностью, которая традиционно приписывается мужчинам. Но в современном мире материальное обеспечение сведено практически к зарабатыванию денег и уже не зависит полностью от желания и возможностей мужчин, как это было в рамках натурального хозяйства. Многое зависит от состояния общества и не может контролироваться отдельными людьми, в то время как инерционная психосемантическая мотивационная составляющая деятельности все еще базируется на образцах давно прошедших времен. А это означает, что в семьях, еще не отошедших от

традиционных взглядов на полоролевую дифференциацию, нынешняя невозможность сполна и независимо контролировать материальное благосостояние семьи фрустрирует в первую очередь мужчин. Воспринимается ими как потеря тендерной определенности, в отличие от семей с эгалитарными взглядами, где материальное обеспечение семьи уже не является исключительно прерогативой мужчин, а, следовательно, их возможная неуспешность в этой сфере переживается менее болезненно.

Подобные процессы модернизации идут и в традиционной ингушской семье, но они практически не отражаются, по данным исследования, на семьях в городке беженцев в п. Майский. Эти семьи находятся в экстремальной стрессовой экономической ситуации. Дополнительно к этому, психологически находятся в традиционном, уже не существующем мире, как бы изолированы от изменившегося мира и не находят вокруг себя каких-либо альтернативных моделей организации семейной деятельности, которые уже заданы средой у переселенцев в Назрани, а тем более в Москве.

В изменении социально-психологических диспозиций супругов решающую роль играет более урбанизированная среда Москвы, где достаточно большая часть деятельности, в традиции относящаяся к внутрисемейной сфере, перешла в общественную сферу услуг и торговли.

Ответственность за ведение домашнего хозяйства почти полностью возлагается на женщину в относительно традиционных средах Назрани и Майского. Это является главным мотивом выхода ее за пределы дома, для обращения в сферу услуг и торговли, за товарами и продуктами, которые внутри семьи уже не производятся. В Москве уже заметно определенное перераспределение ролей, то есть некоторое уравнивание мужа и жены в плане их ответственности за ведение домашнего хозяйства, предполагающее их уравнивание и в сфере материального обеспечения семьи.

По данным исследования, можно также наблюдать еще один процесс, связанный с начальными стадиями модернизации традиционной ролевой структуры семьи: при достижении определенного уровня достатка, женщины, ранее участвовавшие в материальном обеспечении семьи, возвращаются к своим традиционным ролям. Это хорошо видно, если сравнить данные по Назрани и Москве и учесть при этом, что в среднем достаток ингушских семей в Москве выше, чем в Назрани. Таким образом, первые шаги на рынок труда из традиционной семьи женщина делает под давлением обстоятельств, но психологически к этому не готова.

В целом можно сказать, что процесс модернизации или размывания отдельных традиций, связанных с изменением ролевой структуры традиционной семьи идет с разной интенсивностью, что зависит, во-первых, от места традиции как в более широкой системе

этнической культуры, так и в структуре семейных ролей. Одни традиции могут находиться на периферии этой структуры, а другие могут быть системообразующими. Понятно, что системообразующие традиции меняются медленнее и тормозят изменения периферийных представлений, но даже незначительные подвижки в восприятии фундаментальных традиций ведут к взрывной деформации изменений установок на периферийные традиции.

Тенденцию к наиболее жесткому следованию традиции во всех вариантах проявили ингушские семьи в городке беженцев в п. Майский. Именно там, где в результате межэтнического конфликта традиционная семья как социальная система оказалась на грани выживания, где в силу экстремальных жилищных и социально-экономических условий соблюдение большинства традиций практически невозможно, там, где по традиционному укладу семьи был нанесен самый тяжелый удар и где вынужденное реальное поведение мужчин и женщин максимально противоречит традиции, что порождает ряд психологических проблем. Для того чтобы понять, почему традиция именно в этих условиях занимает такое прочное место в сознании людей, необходимо обратиться к анализу ролевой структуры традиционной семьи и особенностям ее изменения в разных условиях.

Проводится анализ типов ролевой структуры ингушской семьи в постконфликтной ситуации.

Модель ролевой структуры ингушской семьи формулируется в терминах корреляционных связей между выделенными индексами, отражающими связи между основными функционально-ролевыми сферами внутрисемейного взаимодействия. Эти индексы вычислены по ключу подсчета средних балльных оценок, заложенному в базовой методике, и условно названы нами:

- воспитание детей;

- эмоциональный климат;

- материальное обеспечение семьи;

- ведение домашнего хозяйства;

- организация досуга;

- соблюдение традиций.

Связь между перечисленными выше индексами отражает ролевую структуру семьи как некоей целостности. Причем, чем выше согласованность относительно тендерного распределения ролей в каждой данной сфере, тем эффективнее реализуют себя члены семьи в той или иной традиционно закрепленной за ними сфере, тем отчетливее эта структура.

Самый главный результат исследования состоит в том, что удалось зафиксировать изменения, которые претерпела ролевая структура ингушской семьи, перемещенной из привычных мест в результате межэтнического конфликта.

Как может показаться из приведенных в таблице 1 данных, ингушские мужчины замкнуты только на материальном обеспечении семьи и практически не включены во внутрисемейную деятельность. Однако, это не так.

Таблица 1. Матрица значимых (р<0,05) связей между индексами ролевой структуры

для всех исследованных семей

И1 И2 ИЗ И5 И7 118

И1 воспитание детей-ответственность жены 0,251

И2 эмоциональный климат в семье - ответственность жены 0,251 0,240

Ш материальное обеспечение семьи -ответственность мужа 0,279

И5 ведение домашнего хозяйства - ответственность жены 0,240 0,279 0,245

И7 организация досуга -ответственность жены 0,245

И8 традиции надо соблюдать

Во-первых, мужчина - реальный (нли потенциальный) глава семьи, то есть наивысший моральный авторитет, конечная инстанция в принятии решений по внутрисемейным делам и координатор всего комплекса внутрисемейной деятельности. Во-вторых, мужчина является «полпредом» семьи во всех внешних контактах, включая охрану семьи и кончая поддержанием традиционных форм взаимодействия семьи с более широким родственным сообществом, например, прием гостей, посещение соседей и родственников по определенным традиционным поводам (что в традиционной системе связано с существенными материальными затратами). А условием для выполнения перечисленных функций является эффективное материальное обеспечение семьи, то есть экономическая деятельность, наслоившаяся на более глубокий психологический подтекст - владение и распоряжение совокупными материальными ресурсами семьи. Как отметил в

биографическом интервью один из наших респондентов: «Нетматериального положения - нет моральном положения» [для ингушского мужчины].

Таким образом, латентной психологической базой для эффективного осуществления перечисленных выше мужских функций, а шире - для подкрепления тендерной мужской идентичности - является реализация его наследственного (или приобретенного) статуса собственника дома и земли, который конкретно проявляется во владении и поддержании Дома (и земли, принадлежащей Дому) и как физического, так и социального и психологического пространства, в котором из поколения в поколение начинается, протекает и заканчивается жизнь семьи, рода, всего ингушского общества.

Необходимо отметить, что обрисованная выше структура семьи как целостности с обозначенной психосемантикой характерна для любой традиционной культуры, еще не вступившей по тем или иным причинам в фазу активной модернизации. У ингушей, как мы видим по данным нашего исследования, эта структура в принципиальных чертах бытует и по сей день^бережно сохранялась и воспроизводилась ими в период депортации и в целом соответствует (с учетом естественных временных изменении) классическим этнографическим описаниям.

Важно подчеркнуть, что в эталонной (традиционной) семье нет такой специализированной сферы совместной семейной деятельности, как «соблюдение традиций». Это означает, что вся семейная деятельность выстроена на традиции, это само собой разумеющаяся, естественная канва любой деятельности в семье, так что нет необходимости выделять традиционные процедуры взаимоотношений в особую сферу, превращать их в некий ритуал, поскольку другие, отличные от традиции, альтернативные формы взаимодействия просто не мыслятся.

Структура семьи беженцев, осевших в Назрани, лишь незначительно отличается от описанной выше усредненной модели современной ингушской семьи. Прямым следствием межэтнического конфликта здесь является то, что процессы естественной модернизации ролевой структуры семьи были спровоцированы насильственно ранее, чем появилась психологическая готовность к такой модернизации, а конкретно проявилось это в фиксации соблюдения традиций, как специализированного элемента этой структуры.

* Наш объект - ингушская семья, но это не значит что ингуши - исключение. Традиционная семья сохранилась в той или иной степени и у других народов России, Северного Кавказа в частности.

Таблица 2. Матрица значимых (р<0,05) связей между индексами ролевой структуры

семей, исследованных в г. Назрани

И1 И2 ИЗ И5 И 7 И8

И1 воспитание детей -ответственность жены 0,434

И2 эмоциональный климат в семье — ответственность жены 0,434 0,361

ИЗ материальное обеспечение семьи - ответственность мужа 0,461

И5 ведение домашнего хозяйства - ответственность жены 0,461

И7 организация досуга -ответственность жены

И8 традиции надо соблюдать 0,361

Еще одним последствием межэтнического конфликта, который отразился на ролевой структуре семьи при перемещении ее именно в свою этническую (ингушскую) среду с ее специфическими традиционными стандартами обустройства дома, является выделение совместной и взаимозависимой деятельности (мужа и жены) по материальному обеспечению и ведению домашнего хозяйства в отдельный комплекс, не связанный с другими элементами этой структуры. Необходимость для беженцев выстраивать практически заново не только физическое пространство Дома, но и соседские связи, то есть социально-психологическую семантику Дома, и заставило выделить деятельность по выстраиванию и обустройству Дома в особую ключевую сферу деятельности семьи, на которую уходит максимум усилий и времени. В то же время, такие виды внутрисемейной деятельности, как воспитание детей и поддержание положительного эмоционального климата в семье перестали быть зоной ответственности исключительно женщин, тем более что женщины (как следствие модернизации, обусловленной необходимостью повысить материальный статус семьи) так же вышли на работу во внешний мир.

Переход на жизнь в стандартной городской квартире резко сократил возможность реализации ряда традиционных (связанных с подсобным хозяйством) способов ведения хозяйства и некоторых традиционных форм взаимодействия членов семьи, требующих довольно больших обособленных пространств. Таким образом, некоторые традиции взаимодействия из руководства к повседневному поведению превратились в

символическую ритуальную деятельность по случаю. 13 этом случае ценность традиции возрастает, переходит из разряда светского кодекса поведения, этикета в разряд сакрального обряда, обязательного для соблюдения.

Несколько иначе процесс модернизации протекает и в ином типе ролевой структуры семьи отражается, если семья вынужденно переселяется в качественно иную социально-культурную среду - в современный мегаполис (в нашем случае в Москву) или в какую - либо страну западного мира.

Таблица 3. Матрица значимых (р<0.05) связей между индексами ролевой структуры

семей, исследованных в г. Москве

И 1 И 2 ИЗ И5 И 7 118

Ш воспитание детей -ответственность жены 0,471

И2 эмоциональный климат в семье — ответственность жены 0,471 0,542 -0.369

ИЗ материальное обеспечение семьи - ответственность мужа 0,542

И5 ведение домашнего хозяйства - ответственность жены

И7 организация досуга -ответственность жены

118 традиции надо соблюдать -0.369

Важно отметить, что структура московской ингушской семьи в своей надстройке повторяет назрановскую структуру, но самое существенное отличие в том. что в Москве такая сфера как «соблюдение традиций» остается актуальным, но конфликтным компонентом структуры семьи, на что указывает отрицательный характер связи между соблюдением традиций и поддержанием позитивного эмоционального климата в семье. В целом, можно сказать, что усредненная модель ролевой структуры современной ингушской семьи, отражающая традиционный уклад семейной жизни так. как он сохранился на сегодняшний день, и изменения этой структуры у семей, перемешенных из зоны конфликта в Назрань, и модификации этой структуры у ингушских семей в Москве -все это этапы некоего единого процесса модернизации, спровоцированной насильственно, но протекающей в рамках общемировых закономерностей с поправкой на специфику социально-экономических условий в современной России.

Совершенно иная ситуация обнаруживается при рассмотрении выявленной структуры семьи у беженцев, временно (вот уже 14 лет!) проживающих в вагончиках в п. Майский. Эту ситуацию можно без преувеличения назвать катастрофической. Здесь от всей структуры из шести взаимоувязанных элементов, перечисленных выше, уцелела лишь связка двух - воспитание детей и соблюдение традиций. Фактически это тяжело больная семья, что является не только прямым следствием межэтнического конфликта, но и неадекватности предпринятых мер государственной помощи жертвам конфликта.

Таблица 4. Матрица значимых (р<0.05) связей между индексами ролевой структуры

семей, исследованных в п. Майский

И 1 И 2 ИЗ И5 117 И8

И1 воспитание детей-ответственность жены 0,456

И 2 эмоциональный климат в семье - ответственность жены

ИЗ материальное обеспечение семьи - ответственность мужа

И5 ведение домашнего хозяйства - ответственность жены

И7 организация досуга -ответственность жены

И8 традиции надо соблюдать 0,456

Рассматриваются социально-психологические факторы устойчивости традиционного уклада семьи в условиях социогенных катастроф. Излагается опыт реконструкции (на примере обследования семей в п. Майский) структуры психологических смыслов, неизбежно утрачиваемых в ходе количественного исследования ролевой структуры семьи.

Качественные методы играют особую роль в исследовании ситуаций резких социальных изменений, к которым можно причислить и изучаемую нами динамику изменения ролевой структуры традиционной семьи в результате пережитого межэтнического конфликта.

В проведенном эксперименте с использованием метода фокус-групп мы ориентировались на необходимость приспособить стимульный материал доя обсуждения

на фокус-группах к проблемам, с которыми столкнулись семьи беженцев и через эти проблемы понять смысл зафиксированных изменений в ролевой структуре семьи.

Конкретные сценарии фокус-групп специально разработаны с учетом тех проблем, которые были выявлены нарративными интервью. Эти проблемы продиктовали необходимость обсудить типичные ситуации на фокус-группах, в ситуации «здесь и сейчас».

Для этого были разработаны два сюжета. Для воссоздания реалистической картины происходящего в семьях беженцев были привлечены профессиональные артисты театра «Современник» г. Назрани.

Жители городка беженцев были приглашены двумя группами - мужской н женской, для соблюдения тендерной дифференциации, которая является основой традиционной семьи. В группу отбирались участники разных возрастов, разных профессий, из разных мест проживания до конфликта. Возрастной диапазон участников составил в мужской группе от 20 до 83 лет, в женской от 24 до 68 лет.

Использование этого метода позволило восполнить информационный пробел, не закрываемый количественными подходами: уточнить рациональный контекстуальный смысл тех или иных специфических обычаев, количественно проявивших себя как устойчивые во всех рассматриваемых средах, но кажущихся современному наблюдателю иррациональным. увидеть многогранные, не укладывающиеся ни в одну исследовательскую схему человеческие смыслы происходящего в семьях беженцев. Одна из этих сцеиок посвящена проблемам мужской безработицы, вторая - наркотизации подростков в семьях беженцев.

Выход из этой ситуации у всех видится один - обращение к традиции, причем более деятельное, более активное у жителей городка беженцев в п. Майский. Из контекста суждений становится ясным, почему в почти разрушенной ролевой структуре семьи в п. Майский, все основные сферы семейной деятельности, кроме воспитания детей, замещены соблюдением традиций и почему эта сфера так прочно связана с воспитанием детей. Причина в интуитивном осознании того, что традиция, взращенная в детях, - это основа выживания сейчас и возрождения нормальной жизни в будущем.

Стоит так же отметить, что основное беспокойство о сохранности традиций проявляют женщины. Более того, почти разрушенная семья в п. Майский держится только усилиями ингушских женщин. Мужчина там вынужденно выключен из семьи, поскольку практически перестал быть добытчиком. И это вторая проблема, которая обсуждалась на фокус-группах.

Как уже отмечалось, в ингушской традиции мужнина - основа семьи, более того он и уважаем как мужчина уже с самого раннего возраста потому, что он настоящий или будущий фундамент семьи, наследник и продолжатель того, что накоплено поколениями предков. В условиях межэтнического конфликта мужчины приняли на себя всю тяжесть первого удара по семье. Удара не столько физического, сколько морального, психологического, невидимого и непонятого окружающим миром. Как очень точно выразился один из наших респондентов: «...В результате многие мужчины лишились мужского домашнего достоинства». И, на наш взгляд, ключевая фраза здесь, которая раскрывает суть проблемы, суть психологического переживания последствий межэтнического конфликта для семьи, такова: «Мы не предаем землю, где жили и похоронены наши предки. Мы живем надеждой и верой, что нам все-таки дадут право ж ить в своих домах».

Эта же фраза наталкивает на мысль о том, какова должна быть экстренная психологическая помощь ингушской семье, пережившей катастрофу. Необходимо убрать из их сознания латентное чувство вины за то, что они не выстояли в этой неравной борьбе.

Информация, полученная на фокус-группах, позволяет понять, что в результате конфликтов страдают не только физические люди, но и сами основы человеческого общежития, системы социального взаимодействия. И, следовательно, необходимо попытаться реконструировать покалеченные базовые системы взаимодействия людей.

И здесь обнаружилось, что проведенные по изложенным выше сценариям фокус-группы могут служить помимо исследовательских целей хорошим средством терапии микросреды обитания.

В «Заключении» подводятся итоги диссертационного исследования.

1. С социально-психологической точки зрения в социогенных катастрофах, к каковым относятся и межэтнические конфликты, подвергаются уничтожению не только люди и их имущество, но и базовые системы социального взаимодействия, отвечающие за функционирование традиционных семей и задающие типичную для них ролевую структуру взаимосвязи основных сфер семейной деятельности: воспитание детей; материальное обеспечение семьи и распоряжение семейной собственностью; хозяйственно-бытовое обслуживание семьи; поддержание эмоционального климата в семье; организация внутрисемейного досуга и представительство семьи вовне. В результате в ролевой структуре семей беженцев из зоны конфликта происходят изменения, не характерные для естественной эволюционной модернизации.

2. Анализ историко-этнографических материалов с точки зрения социальной психологии позволил определить ролевую структуру традиционной (ингушской в нашем

исследовании) семьи, в которой за мужчинами закрепляется материальное обеспечение семьи, распоряжение семейной собственностью и представительство семьи вовне, а за женщинами - хозяйственно-бытовое обслуживание семьи, воспитание детей, поддержание эмоционального климата в семье, организация внутрисемейного досуга. Адекватное и взаимодополнительное выполнение своих ролевых функций существенным образом определяет гендерную и статусно-ролевую идентификацию членов традиционного общества. Реконструированная нами по историко-этнографическим данным модель ролевой структуры традиционной семьи была подтверждена в ходе эмпирического исследования современных ингушских семей, стабильно (без существенных социальных потрясений) живущих на территории Ингушетии.

3. Как показал анализ данных проведенного исследования, изменения традиционной ролевой структуры семьи, в случае дисперсного расселения семей из зоны конфликта в уже стабильно функционирующие социальные среды, можно представить как этапы единого процесса модернизации, протекающего в рамках общемировых закономерностей с поправкой на специфику социально-экономических условий в современной России. Особенность этого процесса в исследованном нами случае межэтнического конфликта, как фактора модернизации, состоит в том, что в процесс естественной модернизации семьи беженцев вынужденно включились ранее, чем появилась психологическая готовность к такой модернизации, что, в частности, отразилось в фиксации соблюдения этнокультурных традиций, как самостоятельного элемента ролевой структуры семьи. Общая модернизацнонная тенденция состоит в том, что семья постепенно утрачивает жесткую полоролевую дифференциацию, заданную традицией, и превращается в рекреационную структуру, как это характерно для современной эгалитарной семьи. Таким образом, гипотеза исследования об изменении ролевой структуры традиционной семьи по типу модернизации, в случае дисперсного расселения, получила подтверждение,

4. В случае компактного размещения семей в так называемых поселках или лагерях беженцев процесс изменения ролевой структуры семьи приобретает характер деформации семейных и традиционно связанных с семьей систем межличностного взаимодействия. В этом случае функционирование семьи сводится к воспитанию детей в рамках этнической традиции. Гипотеза исследования о возможной деформации ролевой структуры традиционной семьи также подтвердилась.

5. Одним из ведущих факторов изменения ролевой структуры является разрушение традиционной сети связей, то есть традиционной среды жизнедеятельности семьи. Это ведет не только к потере практически всех важных для семьи источников поддержания

нормальной жизнедеятельности, но и психологическим травмам, связанным с разрушением традиционных механизмов поддержания гендерной, возрастной и социально-статусной идентичности, базирующихся на традиционной полоролевой дифференциации в структуре семьи.

6. В результате проведенной экспериментальной работы обнаружено, что сконструированная нами методика изучения ролевой структуры семей в городке беженцев на основе «фокус-группы» с разработкой сюжетов, разыгранных профессиональными артистами театра, может быть эффективно использована для адекватной интерпретации количественных данных об изменениях ролевой структуры традиционной семьи, а также в качестве терапии среды обитания.

7. Стратегия ликвидации психологических последствий социогенных катастроф должна быть принципиально иной, чем стратегия психологической помощи при стихийных бедствиях: необходимо обустраивать не только людей, ставших жертвами этих катастроф, но и в той же мере пытаться реконструировать деформированные базовые системы взаимодействия.

Основные положения и выводы диссертационного исследования изложены в

следующих работах:

1 .Долакова З.М. Социально-психологические изменения модернизации традиционной семьи: постановка проблемы. / ГУУ. Вестник университета №4(11) М„ 2004, с. 26-34. 0,75 п.л.

2. Долакова З.М. Межэтнический конфликт как фактор насильственной модернизации традиционного уклада семьи (на примере ингушской семьи). / Материалы II Всероссийской научной конференции «Психологические проблемы современной российской семьи», ч.ЦМ., 2005, с, 350-361. 0,85 п. л.

3.Долакова З.М. Традиция как основа выживания в постконфликтной ситуации, / ГУУ. Вестник университета. №6 (22). М., 2006. с. 43-49. 0,8 п.л.

4. Долакова З.М. Традиционная семья как жертва межэтнического конфликта: опыт применения фокус-групп. / ГУУ. Вестник университета, №5 (21), М., 2006., с.40-47. 0,65 пл.

Подп. в печ. 09.10.2006. Формат 60x90/16. Объем 1 п.л.

Бумага офисная. Печать цифровая. Тираж 50 экз. Заказ № 883

ГОУВПО «Государственный университет управления» Издательский центр ГОУВПО «ГУУ»

109542, Москва, Рязанский проспект, 99, Учебный корпус, ауд. 106

Тел./факс: (495) 371-95-10, e-mail: diric@guu.ru

www.guu.ru

flVr- iutf-

Содержание диссертации автор научной статьи: кандидата психологических наук, Долакова, Зара Мухтаровна, 2006 год

Введение

Глава I. Традиционная семья как объект социально-психологического исследования

1.1. Структура и функции семьи как социального института и социально-психологической группы.

1.2. Социально-психологические особенности традиционной семьи.

1.3. Условия изменения ролевой структуры традиционной семьи: постановка проблемы

Глава 2 Разработка методики эмпирического социально-психологического исследования динамики ролевой структуры 85 традиционной семьи

2.1. Разработка программы эмпирического исследования

2.2. Разработка и обоснование методики исследования. Анализ данных.

Глава 3. Социально-психологические изменения ролевой структуры традиционной семьи в условиях межэтнического 109 конфликта

3.1. Социально-психологическая адаптация традиционной семьи в 109 условиях межэтнического конфликта

3.2. Социально-психологическая деформация ролевой структуры традиционной семьи в условиях межэтнического конфликта

3.3. Социально-психологические факторы устойчивости традиционного уклада семьи в условиях социогенных катастроф Выводы 141 БИБЛИОГРАФИЯ 144 Приложения

Введение диссертации по психологии, на тему "Влияние межэтнического конфликта на ролевую структуру традиционной семьи"

Актуальность темы исследования. Современную эпоху не случайно называют эпохой глобализации. В упрощенном виде суть процесса глобализации; состоит в распространении по всему миру моделей общественного устройства, жизненных стратегий и образцов взаимодействия, являющихся по сути продуктом длительной, многовековой эволюции западных обществ и культур, но представляющих собой безусловную новацию для многих других регионов мира лишь недавно (с середины прошлого XX в.) включенных в процесс глобализации. Для указанных регионов мира, а более конкретно ряда регионов России процесс глобализации можно, с социально-психологической точки зрения охарактеризовать как процесс ускоренной модернизации традиционных социальных организаций и, следовательно, людей действующих в рамках этих организаций, их сознания и деятельности.

Частным случаем модернизации традиционных социальных организаций, где в наиболее отчетливой форме можно проследить этот процесс на социально-психологическом уровне является модернизационная динамика института семьи. Особенность семьи состоит в том, что она представляет собой одну из устойчивых, практически на протяжении всей истории человечества и присутствующую во всех культурах мира, структур социального взаимодействия. Существует обширная литература, посвященная различным аспектам динамики семьи- вплоть до предсказаний ее исчезновения как социального института или как структурной ячейки общества. Однако, по сути речь может идти скорее об изменении, в соответствии с изменением социально-экономических условий жизни, функций семьи от базовой хозяйственно-политической единицы в большинстве традиционных сообществ до межличностного, «психологического» союза в ряде современных «постиндустриальных» контекстов, что отчетливее всего фиксируется в изменениях ролевой структуры семьи.

Как научная проблема эти изменения эффективнее всего могут быть рассмотрены в рамках широкого круга исследований связанных с изучением и описанием процессов модернизации традиционных социальных институтов, и в частности института семьи, характерных для современного глобализирующегося мира. По мнению известного специалиста в области семейной психотерапии Н. Пезешкиана суть современных модернизационных процессов применительно к семье состоит в том, что происходящие сегодня в мире перемены не позволяют семье существовать так, словно она изолированная группа, которая считается только с собственными правилами. Плюралистическое сосуществование многих семей и групп, где каждый придерживается различных философских, религиозных, этических взглядов и живет согласно специфическим производственным отношениям и правилам человеческого поведения, становится нормой отношений внутри отдельной семьи1.

Как правило, модернизация уклада жизни, в том числе и семейного уклада - процесс вполне естественный, редко превращающийся в серьезную социальную проблему для общества и психологическую проблему для людей. Однако, есть ситуации и даже периоды жизни обществ, когда процесс модернизации приобретает насильственные формы, когда наступает прерывание естественного постепенного развития либо вследствие внешнего экономического и/или военного давления, либо из-за внутренних конфликтов. Ситуация конфликта — социального, политического, экономического, приобретающего в ряде регионов России форму межэтнического конфликта была достаточно характерна для трансформирующейся России последнего десятилетия XX в. «Наиболее известной особенностью этнополитической ситуации России в последнее десятилетие XX в. стали открытые этнополитические конфликты. После распада СССР на территории России зафиксировано два длительных вооруженных конфликта с участием регулярных войск; около 20

1 См.: Пезешкиан Н. Позитивная семейная психотерапия. М., 1993. С. 28. кратковременных столкновений, повлекших человеческие жертвы; и несколько десятков невооруженных конфликтов, имеющих признаки острой этнической конфронтации» . Межэтнические конфликты, их социально-экономические и социально-психологические последствия и по сей день являются одним из серьезных проблемных факторов, влияющих на функционирование семьи, во многом определяющих изменение ее структуры. Причем конфликты такого рода наиболее характерны именно для тех регионов России, где сохраняется и по сей день веками сложившийся уклад жизни и, в том числе, традиционные модели семейного взаимодействия.

В нашей работе в качестве такой проблемной ситуации, влияющей на изменение структуры семьи мы рассматриваем осетино-ингушский конфликт, для которого, во-первых характерны все типичные фазы протекания межэтнического конфликта, известные конфликтологам, и, во-вторых, последствия его по сей день нельзя признать преодоленными. В 1992г. этот конфликт из латентной фазы перешёл в открытое вооружённое столкновение. В настоящее время регион конфликта специалисты рассматривают как «зону вооруженного межэтнического конфликта,. где наблюдается неустойчивое перемирие, при котором вооруженные столкновения спорадически возобновляются в виде отдельных вспышек насилия» . Отвлекаясь от исторических, экономических и других причин возникновения и хода развития этого конфликта, мы считаем важным с точки зрения социальной психологии подчеркнуть, что последствиями его явились значительные человеческие жертвы, потеря жилья, имущества, работы, всего привычного уклада жизни для многих ингушских семей, проживавших в Пригородном районе РСО-Алания. Эти трагические события не могли не отразиться на изменениях структуры ингушской семьи, длительное время

2 Э.А Паин. Этнополитический маятник. Динамика и механизмы этнополитических процессов в постсоветской России. М., 2004. С. 131.

3 Э.А. Паин. Цит. соч. С. 133. сохранявшей почти в полном объеме этнокультурные традиции образа жизни и взаимодействия между членами семьи.

Научная разработанность проблемы. Модернизационная динамика структуры семьи является предметом исследования практически всего комплекса гуманитарных дисциплин.

Начиная со второй половины XIX века, теоретические проблемы семьи находились в поле зрения социальных антропологов и социологов. В трудах JI. Моргана, Ф. Энгельса, М. Ковалевского, Ф. JTe Пле, Б. Малиновского и П. Сорокина представлен широкий спектр точек зрения на генезис, состояние и перспективы изменения института семьи. Выработанные тогда принципы сохраняют свою актуальность и для анализа современной социологии семьи.

В отечественной социологии достаточно широко представлены теоретические концепции семьи как социального института, социально-психологической общности, малой социальной группы, выполняющей определенные функции, включающий систему семейных ролей, обладающей определенной структурой (А.И. Антонов, С.М. Голод, Е.А. Личко, О.А. Карабанова, М.С. Мацковский, В.М. Медков, М. Мид, В. Сатир, Т.М. Трапезникова, А.Г. Харчев и др.). В частности, проблемы взаимоотношений семьи и общества рассматривали такие социологи как М. Мацковский, А. Харчев, С. Голод4

Об актуальности исследования проблемы модернизации института семьи свидетельствует появление ряда работ по социально-культурной адаптации семей, в которых рассматриваются ее отдельные аспекты5. В отечественной и зарубежной этнополитологии и этносоциологии имеется обширная литература, посвященная анализу, типов, экономических, социальных, политических и демографических причин и последствий

4 Голод С.И., Харчев А.Г. Стабильность семьи: социологический и демографический аспекты. Л.: Наука, 1984. Мацковский М.С. Социология семьи. Проблемы теории, методологии и методики. М.: Наука. 1989; Харчев А.Г. Брак и семья в СССР. Опыт социологического исследования. М: Мысль, 1979.

5 Божедонова А.Н. Семейно-бытовые отношения в условиях реформирования России как фактор социальной политики. Автореф. дисс. Ярославль, 1999.; Гаспарян Ю.А. Институт семьи: социологические проблемы обновления и развития. Автореф. дисс. докт. социологич. наук. СПб., 1998; Кучмаев М.Г. Традиционное и инновационное в культуре семейных отношений,—М., 1999. межэтнических конфликтов. В 1980-х гг. ведущий советский этнограф, академик Ю. В. Бромлей разработал детальную классификацию этнических и этносоциальных процессов, как конфликтных, так и интеграционных6. После распада СССР, в силу известных исторических причин, исследователи в России и других странах СНГ сосредоточились, в основном, на изучении лишь одной из разновидности этих процессов - конфликтных, пытаясь понять и объяснить причины возникновения этнополитических конфликтов и роста этнополитического экстремизма и терроризма. Ряд специалистов внесли особый вклад в исследование экстремальных этнополитических процессов и предложили новые методологические подходы к их изучению. Среди них: В. А. Авксентьев, А. С. Ахиезер, М. С. Джунусов, А. Г. Здравомыслов, В. Н. Иванов, Э. А. Паин, А. А. Попов, Е. И. Степанов, Э. Н. Скакунов, Э. Н. Ожиганов, А. А. Язькова и др.1. Однако, в этих дисциплинах не рассматривается воздействие межэтнических конфликтов на отдельные традиционные социальные институты, каковым является семья. В отечественной этнологии достаточно детально разработана проблема структуры и функций традиционной семьи отдельно по каждому из народов бывшего СССР, ее месте в традиционном этнокультурном сообществе. Применительно к нашему объекту - традиционной ингушской семье среди дореволюционных ученых, описавших обычаи и традиции чеченцев и ингушей, надо назвать выходцев из самих этих народов — Чаха Ахриева (1850—1914) и Умалата Лаудаева (1830—1890). Из дореволюционных русских и иностранных исследователей следует отметить А. П. Берже, В. Н.

6 Бромлей. Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983.

7 Авксентьев В. Этническая конфликтология: В поисках научной парадигмы. Ставрополь, 2001; Ахиезер А. С. Культурные основы этнических конфликтов // Обществ, науки и современность. 1994. № 4; Джунусов М. С. Методологическое введение к изучению социально-политических и межнациональных конфликтов. М., 1991; Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М., 1997; Иванов В. Н. Межнациональная напряженность в региональном аспекте // Социс. 1993. № 7; Паин Э. А. Этнические конфликты и пограничные споры на южных рубежах России // Безопасность России: XXI век / Отв. ред. А. Загорский. М., 2000; Его же. Социальная природа экстремизма и терроризма // Обществ, науки и современность. 2002. № 4; Попов. А. А. Причины возникновения и динамика развития конфликтов / М. Олкот., В. Тишков (ред.). Идентичность и конфликт в постсоветских государствах. М.,1997; Ожиганов Э. Н. Сумерки России. М.,1996; Степанов Е.И. Конфликтология переходного периода. М.,1996; Червяков В., Шапиро В., Шереги Ф. Межнациональные конфликты и проблемы беженцев : Ч. 1,2. М., 1991; Язькова А.А. Национально-этнические проблемы : (российский и мировой опыт их регулирования. М., 2003.

Акимова, П. К. Уел ара, Н. Н. Харузина, Ф. И. Леонтовича, Н. Ф. Грабовского и др.

В советское время этнографией чеченцев и ингушей занимались и занимаются А. А. Исламов, Б. К. Далгат, П. Пасынков, В. П. Пожидаев, И. М. Саидов, С.-М. Хасиев, 3. И. Хасбулатова, Н. В. Джавахадзе, А. И. Робакидзе Ф. Кудусова и др.

В отечественной и зарубежной психологии и проблемы изучения функционирования семьи в условиях социального конфликта или социальной напряженности также исследованы достаточно подробно. Однако, семья здесь изучается как некоторая изолированная структура, вне связи с конкретной социально-культурной средой. Об этом свидетельствуют, к примеру, материалы, представленные на 6-й Всемирная конференция по семейной терапии, организованной под эгидой международной ассоциации семейной терапии (IFTA). На конференции обсуждались в частности проблемы беженцев и этнических конфликтов. Проблема поисков путей психологической помощи семьям беженцев и иммигрантов оказалась актуальной для специалистов разных стран. Ф. Каслоу (США) рассказала о некоторых психологических проблемах, возникающих у иммигрантов-представителей этнических меньшинств в США, Ю. Ландау-Стентон (США), высказав общую идею о том, что помощь семьям, оторванным от корней и этнической родины, это своего рода наведение моста через миры, предложила использовать социальные ресурсы сообществ, ввела понятие «связующей терапии». Сходные идеи высказывались в докладах Д. Вудкок (Великобритания) о системной терапии с семьями беженцев, Я. Прошутински (Польша) - о фактическом возникновении новой области научного исследования - психологии беженцев, и Л.М. Вильдавской (Россия) - о необходимости интегративного подхода к терапии беженцев и мигрантов. Конкретные практические приемы работы были предложены в докладе В. Сельтцер (Норвегия) о терапевтическом использовании мифов в работе с семьями иммигрантов, в сообщениях многочисленных представителей стран

Восточной Европы - Польши, Венгрии, Боснии, Югославии, Хорватии и Словении, для которых помощь беженцам является одной из наиболее о актуальных областей практической помощи . В целом, наиболее разработанными в этом плане вопросы диагностики и терапии последствий прямого физического воздействия внешней конфликтной среды на семью — утрата одного из членов семьи, ухудшение материальных и экономический условий существования семьи, разобщенное существование семей и т.п. Относительно мало работ посвящено непрямому психологическому давлению конфликтных условий на семью, деформирующему как ее структуру, так и характер исполнения семейных ролей.

Теоретический анализ подобного рода динамики семейной структуры содержится в основном в отечественных социологических исследованиях, посвященных изучению влияния на функционирование среднестатистической российской семьи экономического и политического кризиса. В ряде работ А. Харчева, С. Голода, В. Медкова, А. Заостровцева и других дается социально-философское осмысление брака и семьи, ее социально-экономических и духовных основ. В исследованиях J1. Смирновой, О. Комаровой представлены радикальные перемены в структуре и функциях семьи и особенности, связанные с ее национальным составом.

Значительный интерес представляют демографические исследования проблем рождаемости в трудах А. Антонова и А. Волкова, а также социально-экономических и культурно-традиционных основ формирования репродуктивных установок норм и поведения.

В трудах Т. Гурко отмечается низкий уровень подготовки молодой семьи, акцентируется внимание на проблемах ее стабилизации на начальном этапе функционирования9.

А. Вишневский связал исполнение семьей репродуктивной функции с жизненным циклом не только самой семьи, но и женщины, показав различия

8 http://www.brsu.brest.by/pages/psychology/issues/l 994/946/946151 .htm

9 Гурко T.A. Родительство в изменяющихся социокультурных условиях. // Социологические исследования. 1997. № 1.С. 72 — 79. в демографических интересах общества и недемографических - семьи10. В. Медков и А. Антонов исследовали внутреннюю структуру семьи, микросоциологию семьи.11

На наш взгляд, специфика модернизационных изменений вследствие конфликта состоит в том, что эти изменения следовало бы обозначить как насильственные в отличие от тех процессов модернизации семьи, которые происходят в соответствии с трансформацией социально-экономических условий жизни в современной России.

И здесь актуальнейшая для всего российского общества, а не только для отдельных регионов проблема состоит в том, чтобы сама семья, в процессе приспособления к конфликтным условиям среды, не стала источником воспроизводства и трансляции конфликта, в том числе и наименее управляемого межэтнического конфликта, чтобы представители традиционных сообществ России адекватно адаптировались к меняющимся социально-экономическим условиям в своей стране.

Формулируя проблему насильственной модернизации традиционного института семьи мы хотим обратить внимание на те аспекты межэтнического конфликта, которые не столь заметны с этнополитической, конфликтологической точки зрения, но очевидны с точки зрения социальной психологии. На наш взгляд качественное, существенное различие состоит в том, что простая человеческая трагедия так или иначе, особенно в традиционных обществах, компенсируется средой. Не случайно, например, в регионах, где наиболее сохранны традиционные основы повседневной социальной жизни, в нормальных условиях (т.е. без насильственных конфликтов) практически отсутствует такой феномен, как беспризорные дети. Последствия указанных конфликтов, не только жертвы и утраты, но и, а для нас, как для исследователей динамики семейного уклада, даже прежде всего, это резкое, не растянутое во времени на несколько поколений,

10 Вишневский А. Человеческий фактор в демографическом измерении. М , 1986. Антонов А.И. Микросоциология семьи. M., 1998; Антонов А.И., Медков В.М. Социология семьи. M., 1996. разрушение привычной социальной среды обитания семьи, отражающаяся в изменении ролевой структуры семьи.

Проблема нашего исследования состоит в диагностике изменения ролевой структуры семьи вследствие меняющихся внешних условий, порождаемых межэтническим конфликтом. Эти изменения и составляют, на наш взгляд, суть процесса модернизации традиционной семьи в условиях межэтнического конфликта, особенности которого пока еще остаются малоизученными, но знание, которых чрезвычайно важно для сознания эффективно действующих программ социальной и национальной политики, как минимум, для юга России. Таким образом, существующее противоречие между изменениями ролевой структуры семьи в условиях межэтнического конфликта и отсутствием знаний о том, какие факты влияют на эти изменения, составляет проблему нашего исследования. Это подчёркивает необходимость социально-психологических исследований, без которых невозможно выстроить адекватную терапию процедур по поддержанию устойчивости структуры традиционной семьи.

Объектом исследования является социально-психологическая структура традиционной семьи.

Предметом исследования являются динамические изменения ролевой структуры традиционной семьи в условиях межэтнического конфликта.

Теоретико-методологическую базу исследования составляют работы отечественных и зарубежных специалистов в области социологии семьи, особенно работы посвященные концептуализации и описанию структуры и функционирования семьи в условиях трансформации современного российского общества (А.И.Антонов, С.М.Голод, В.Н.Дружинин, М.С.Мацковский, В.М.Медков, НЛ.Соловьев, В.А.Сысенко, А.Г.Харчев и др). Работы психологов, посвященные, в частности, анализу ролевой структуры семьи (Дж. Мид, Я. Морено, Р. Линтон, Т.Сарбин, Т. Шибутани А.Н. Леонтьев Л.И.Божович, А.Л.Свенцицкий, и др.). Все сведения о структуре и функциях традиционной ингушской семьи почерпнуты нами из обощающего труда Ф. Кудусовой12.

Цель исследования - выявить основные типы изменения ролевой структуры традиционной семьи, возникшие в условиях межэтнического конфликта.

Для достижения поставленной цели в ходе исследования были сформулированы следующие задачи:

• проанализировать состояние научной разработанности подходов к изучению социально-психологических характеристик семьи;

• разработать и обосновать социально-психологическую модель ролевой структуры традиционной семьи в условиях межэтнического конфликта;

• разработать социально-психологическую методику эмпирического исследования ролевой структуры традиционной семьи, возможных изменений этой структуры, а также особенностей состояния ролевой структуры вследствие меняющегося социального окружения;

• на основе полученных данных определить вероятные социально-психологические факторы устойчивости традиционного уклада семьи в условиях социогенных катастроф;

• разработать рекомендации по психологической реабилитации семей, пострадавших в результате межэтнических конфликтов

Гипотезы исследования:

• Социально-психологические условия межэтнического конфликта влияют на динамику ролевой структуры традиционной семьи.

• Характер социально-психологических условий межэтнического конфликта обусловливает тип изменения ролевой структуры традиционной семьи. При дисперсном расселении традиционных семей из зоны конфликта в стабильно функционирующие социальные среды, ролевая структура изменяется по типу модернизации, а в случае проживания традиционных семей в нестабильно функционирующей среде, ведёт к изменению ролевой структуры по типу деформации .

12 Фатима Кудусова. Семья и семейный быт ингушей (XIX- начало XX вв.). Ростов-наДону: Ковчег. 2005.

Эмпирическая база и методы исследования .

В социально-психологическом исследовании участвовали представители 89 ингушских семей, перемещённые в результате осетино-ингушского конфликта с территории традиционного проживания в следующие населённые пункты:

• п. Майский, городок беженцев-30 семей.

• в г. Назрань-32 семьи.

• в г. Москве-27 семей.

В качестве методов исследования применялись:

- теоретический анализ литературы, посвященной исследованию ролевой структуры семьи и факторов ее динамики; стандартное биографическое интервью. Проведено 9 биографических интервью с представителями семей беженцев, перемещенных в разные типы социальных сред;

- тест-опросник, сконструированный на базе стандартизированного теста «Ролевая структура семьи», разработанного в Лаборатории психодиагностики факультета психологии Санкт-Петербургского государственного университета;

- специально сконструированная методика изучения ролевой структуры семей в городке беженцев в на основе «фокус-группы» с разработкой сюжетов, разыгранных профессиональными артистами театра. Проведено 6 «фокус-групп».

Контроль достоверности полученных связей производился с учетом коэффициента X Пирсона р<0,05 для таблиц сопряженности и коэффициента корреляции Спирмена на уровне р<0,05 для матриц корреляционных связей. Обработка количественных данных производилась в программе SPSS11.0.

Достоверность результатов обеспечивалась применением комплекса теоретических и эмпирических методов, адекватных целям, задачам и предмету исследования; сочетанием качественного и количественного анализа его результатов; статистической значимостью экспериментальных данных.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

1. Разработана социально-психологическая модель ролевой структуры традиционной семьи. Определено социально-психологическое содержание изменений ролевой структуры традиционной семьи в условиях межэтнического конфликта

2. Разработана типология изменений ролевой структуры традиционной семьи, возникающих в зависимости от характера социальных последствий межэтнического конфликта.

3. Разработана сценарная методика диагностики ролевых изменений в социально-психологической структуре семьи.

Практическая значимость исследования. Результаты и выводы настоящего исследования могут быть использованы в следующих областях практики:

• при подготовке рекомендаций по формированию национальной и миграционной политики на региональном и федеральном уровнях;

• при разработке методов социально-психологической адаптации мигрантов конкретной этнической группы к конкретному типу принимающей среды и предупреждения конфликтов мигрантов и населения принимающей локальной общности;

• в работе служб семейной диагностики и терапии семейных отношений;

• при разработке тренингов этнической толерантности, межкультурного взаимодействия и этнокультурной компетентности;

• выводы исследования могут быть включены в соответствующие разделы курсов по социальной и этнической психологии.

Положения, выносимые на защиту:

1 .Межэтнический конфликт, характеризующийся специфическими социальными условиями, влияет на динамику ролевой структуры традиционной семьи.

2.Дисперсное расселение, в стабильно функционирующую социальную среду, как последствие межэтнического конфликта, приводит к изменению ролевой структуры традиционной семьи по типу модернизации, сохраняя основную традиционную ролевую структуру.

3.Нестабильно функционирующая социальная среда, как последствие межэтнического конфликта, приводит к изменению ролевой структуры традиционной семьи, по типу деформации, разрушая, видоизменяя основную традиционную ролевую структуру.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования опубликованы в печати и обсуждались на Всероссийской научно-практической конференции «Психологические проблемы современной российской семьи» в Москве, в 2005 г.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, 3 глав, заключения, библиографии и приложений.

Заключение диссертации научная статья по теме "Социальная психология"

выводы

1. С социально-психологической точки зрения в социогенных катастрофах, к каковым относятся и межэтнические конфликты, подвергаются уничтожению не только люди и их имущество, но и базовые системы социального взаимодействия, отвечающие за функционирование традиционных семей и задающие типичную для них ролевую структуру взаимосвязи основных сфер семейной деятельности: воспитание детей; материальное обеспечение семьи и распоряжение семейной собственностью; хозяйственно-бытовое обслуживание семьи; поддержание эмоционального климата в семье; организация внутрисемейного досуга и представительство семьи вовне. В результате в ролевой структуре семей беженцев из зоны конфликта происходят изменения, не характерные для естественной эволюционной модернизации.

2. Анализ историко-этнографических материалов с точки зрения социальной психологии позволил определить ролевую структуру традиционной (ингушской в нашем исследовании) семьи, в которой за мужчинами закрепляется материальное обеспечение семьи и распоряжение семейной собственностью, представительство семьи вовне, а за женщинами -хозяйственно-бытовое обслуживание семьи, воспитание детей; поддержание эмоционального климата в семье; организация внутрисемейного досуга. Адекватное и взаимодополнительное выполнение своих ролевых функций существенным образом определяет тендерную и статусно-ролевую идентификацию членов традиционного общества. Реконструированная нами по историко-этнографическим данным модель ролевой структуры традиционной семьи, была подтверждена в ходе эмпирического исследования современных ингушских семей, стабильно (без существенных социальных потрясений) живущих на территории Ингушетии.

3. Как показал анализ данных проведенного исследования, изменения традиционной ролевой структуры семьи, оказавшейся вследствие межэтнического конфликта перемещенной в разные типы социальных сред, в случае дисперсного расселения семей из зоны конфликта в уже стабильно функционирующих социальных средах, будь то привычное этнокультурное окружение или полиэтничная среда современного мегаполиса, изменения ролевой структуры семьи можно представить как этапы единого процесса модернизации, протекающей в рамках общемировых закономерностей с поправкой на специфику социально-экономических условий в современной России. Особенность этого процесса в исследованном нами случае межэтнического конфликта, как фактора модернизации, состоит в том, что в процесс естественной модернизации семьи беженцев вынужденно включились ранее, чем появилась психологическая готовность к такой модернизации, что, в частности, отразилось в фиксации соблюдения этнокультурных традиций, как самостоятельного элемента ролевой структуры семьи. Общая модернизационная тенденция состоит в том, что семья постепенно утрачивает жесткую полоролевую дифференциациею, заданную традицией, и превращается в рекреационную структуру, как это характерно для современной эгалитарной семьи. Таким образом, наша гипотеза об изменении ролевой структуры традиционной семьи по типу модернизации, в случае дисперсного расселения, получила подтверждение.

4. В случае компактного размещения семей в так называемых поселках или лагерях беженцев процесс изменения ролевой структуры семьи приобретает характер деформации семейных и традиционно связанных с семьей систем межличностного взаимодействия. В этом случае функционирование семьи сводится к воспитанию детей в рамках этнической традиции. Таким образом, в результате такого направления изменений ролевой структуры сама семья, как социальная микросистема, может стать средой воспроизводства и межпоколенной трансляции межэтнического конфликта. Наша гипотеза о возможной деформации ролевой структуры, так же подтвердилась.

5.Одним из ведущих факторов изменения ролевой структуры, является разрушение традиционной сети связей, то есть традиционной среды жизнедеятельности семьи. Это ведет не только к потере практически всех важных для семьи источников поддержания нормальной жизнедеятельности, но и психологическим травмам, связанным с разрушением традиционных механизмов поддержания тендерной возрастной и социально-статусной идентичности, базирующихся на традиционной полоролевой дифференциации ролей в структуре семьи.

6. В результате проведенной экспериментальной работы обнаружено, что сконструированная нами методика изучения ролевой структуры семей в городке беженцев на основе «фокус-группы» с разработкой сюжетов, разыгранных профессиональными артистами театра может быть эффективно использована для адекватной интерпретации количественных данных об изменениях ролевой структуры традиционной семьи, а так же в качестве терапии микросреды обитания.

7. Стратегия ликвидации психологических последствий социогенных катастроф должна быть принципиально иной, чем стратегия психологической помощи при стихийных бедствиях: необходимо обустраивать не только людей, ставших жертвами этих катастроф, но и в той же мере пытаться реконструировать деформированные базовые системы взаимодействия.

Список литературы диссертации автор научной работы: кандидата психологических наук, Долакова, Зара Мухтаровна, Москва

1. Абульханова-Славская К.А. Стратегия жизни. - М., 1991.

2. Авксентьев В. Этническая конфликтология: В поисках научной парадигмы. Ставрополь, 2001;

3. Агеев B.C. Психологические и социальные функции полоролевых стереотипов // Вопросы психологии. 1987.

4. Агеев B.C. Межгрупповое взаимодействие: социально-психологические проблемы. М., 1990. - 239 с.

5. Адлер А. Воспитание детей. Взаимодействие полов. — Ростов-на-Дону, 1998.-412 с.

6. Акопов Г.В. Проблема сознания в психологии. Самара, 2002. - 206 с.

7. Алешина Ю.Е. Индивидуальное и семейное консультирование. — М., 1993.-148 с.

8. Алешина Ю.Е. Цикл развития семьи: исследования и проблемы //Вестник Моск. Ун-та. Сер. 14. Психология. 1987, № 2. С. 60-62.

9. Алешина Ю.Е., Борисов И.Ю. Полоролевая дифференциация как показатель межличностных отношений супругов // Вестник Моск. Ун-та. Сер. 14. Психология. 1989, № 2. С. 4-6.

10. Ю.Алешина Ю.Е., Гозман Л.Я., Дубовская Е.М. Социально-психологические методы исследования супружеских отношений. М., 1987. - 120 с. 11 .Американская социология. Перспективы, проблемы, методы, (сб. статей) / под ред. Т.В. Осипова. М., 1978;

11. Андреева Т.В. Семейная психология: Учеб. пособие. СПб., 2004. — 244с.

12. Андреева Т.В. Социальная психология семейных отношений. — СПб., 1998.

13. Андреева Т.В., Козлова Д.В. Репродуктивные установки женщин: влияние материнского воспитания. Ананьевские чтения 98. (30-летие кафедры социальной психологии). Тез. науч.-практ. конф. - СПб., 1998. — 186с.

14. Андреева Т.В., Кононова А.В. Распределение ролей в молодой семье // Ананьевские чтения — 2002. Психология и политика. Тез. науч.-практ. конф. — СПб., 2002.-198 с.

15. Антонов А.И. Микросоциология семьи (методология структуры и процессов). Учебное пособие для вузов. М., 1998. - 215 с.

16. Антонов А.И., Криворучко А.Н. Опыт анализа взаимоотношений супругов // Проблемы социологического изучения семьи. — М., 1976. — 66 с.

17. Антонов А.И, Медков В.М. Социология семьи. М., 1996. - 216 с.

18. Антонюк Е.В. Представления супругов о распределении ролей и становление ролевой структуры молодой семьи. М., 1992. — 102 с.

19. Анцыферова Л.И. Системный подход к изучению формирования и развития личности // Проблемы психологии личности. Советско-финский симпозиум.-М., 1982

20. Аргайл М. Психология счастья. М., 1990. - 332 с.

21. Арутюнов С.А., Чебоксаров Н.Н. Передача информации как механизм существования этносоциальных и биологических групп человечества // Расы и народы. Вып. 2. -М., 1972. 124 с.

22. Арутюнян М.Ю. Вариант возможной типологии стилей отношений в семье // Социальные и демографические аспекты исследования брака, семьи и репродуктивных установок. — Ереван, 1983. — 56 с.

23. Арутюнян М.Ю. Особенности семейного взаимодействия в городских семьях с различным распределением бытовых ролей. Автореф. на соиск. канд. филос. наук. М., 1984.

24. Арчегова Jl.У. Региональная семейная политика в контексте социально-психологической теории. / Дисс. канд. психол. н. М.,2002.

25. Астафьева Е.Н., Кошелева О.Е., Мещеркина Е.Ю., Нуркова В.В. Биографическое интервью. М. 2001.

26. Ахиезер А. С. Культурные основы этнических конфликтов // Обществ, науки и современность. 1994. № 4

27. Баранов А.В. Городская семья и личность // Социальные исследования. Вып. 7. Методологические проблемы исследования быта. —М., 1971. — 54 с.

28. Белановский. С. А. Глубокие интервью. М. 2001.

29. Белановский С.А. Метод фокус-групп. М.,2001.

30. Белинская Е.П., Стефаненко Т.Г. Социально-психологические методы анализа особенностей этнической социализации // Этническая социализация л подростка. М., 2000. - 98 с.

31. Бестужев-Лада И.В. Семья вчера, сегодня, завтра. М., 1979. - 95 с.

32. Бестужев-Лада И. Будущее семьи и семья будущего в проблематике социального прогнозирования // Детность семьи: вчера, сегодня, завтра. М., 1986.

33. Бодалев А.А. Психология общения. М., 1996. - 256 с.

34. Бодалев А.А. Личность и общение. М., 1983. - 271 с.

35. Божедонова А.Н. Семейно-бытовые отношения в условиях реформирования России как фактор социальной политики. Автореф. дисс. Ярославль, 1999

36. Болыной толковый социологический словарь (Collins). М., 1999. 41 .Бондарская Г.А. Рождаемость у народов СССР // Сто наций и народностей. М., 1986. С. 26-29.

37. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983. - 390 с.

38. Бромлей Ю.В. Этнографические аспекты изучения человека // Человек в системе наук. М., 1989. — 310 с.

39. Бромлей Ю.В. Этнопсихологические процессы в современном мире. — М., 1987.-446 с.

40. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М., 1973. - 283 с.

41. Будина О.Р., Шмелева М.Н. Традиция в культурно-бытовом развитии современного русского города // Советская этнография. 1982, № 6.

42. Варга А.Я. Изменение отношений в семье // Популярная психология для родителей /под ред. А.А.Бодалева. М., 1989. - 128 с.

43. Варга А.Я. Системная семейная психотерапия. СПб., 2001. - 142 с.

44. Варга А.Я. Типы родительского отношения. Самара, 1997. — 92 с.

45. Васильева Э.К. Образ жизни городской семьи. М., 1981. - 167 с.

46. Васильева Э.К. Семья и ее функции: Статистико-демографический анализ. -М., 1975.- 180 с.

47. Васильева Э.К. Социально-демографическая типология современной семьи // Семья и жилая ячейка. Вып. 2. — М., 1974.

48. Васильева Э.К. Этнодемографическая характеристика семейной структуры населения Казани в 1967 г. // СЭ, 1968. № 5. С. 14-18.

49. Ван Дейк Т. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989.

50. Вишневский А.Г. Воспроизводство населения и общество. М., 1982. — 229с.

51. Вишневский А. Человеческий фактор в демографическом измерении. М , 1986.

52. Волков А.Г. Семья объект демографии. - М., 1986. - 257 с.

53. Волкова А.Н. Социально-психологические факторы супружеской совместимости // Автореф. дис. канд. психол. наук. Л., 1979. - 22 с.

54. Волкова А.Н., Трапезникова Т.М. Методические приемы диагностики супружеских отношений // Вопросы психологии. 1985, № 5. С. 110-112.

55. Воспитательный потенциал семьи и социализация детей // Педагогика. 1999. №4. С. 27-39.

56. Гаджиева С. Ш. Семья и семейный быт народов Дагестана. Махачкала, 1967.

57. Гаспарян Ю.А. Институт семьи: социологические проблемы обновления развития. Автореф. дисс. докт. социологич. наук. СПб., 1998

58. Гаспарян В.А. Семья на пороге XXI века (социологические проблемы). -СПб., 1999.-320 с.

59. Гидденс Э. Социология. М., 1999.

60. Гозман Л.Я. Психология семейных отношений. —М., 1987. — 174 с.

61. Гозман Л.Я., Алешина Ю.Е. Общение и развитие взаимоотношений в супружеской паре. М., 1987.

62. Гозман Л.Я., Алешина Ю.Е. Социально-психологические исследования семьи: проблемы и перспективы // Психологический журнал. 1991, № 4.

63. Голод С.И. Социально-психологические и нравственные ценности семьи Молодая семья. М., 1977. — 273 с.

64. Голод С.И. Стабильность семьи: социологический и демографический аспекты.-Л., 1984,- 136 с.

65. Голубева Н.В., Кузьмин B.C. Опыт изучения производственных коллективов // Социология в СССР. Т.2. М., 1966. С. 54-59.

66. Гребенников И.В. Основы семейной жизни. М., 1991. - 156 с.

67. Грабовский Н. Ф. Экономический и домашний быт жителей горского участка Ингушевского округа//ССКТ. Тифлис, 1870, Вып. III.

68. Гумилев Л.Н. Этносфера: История людей и история природы. СПб., 2003.-571 с.

69. Гурко Т.А. Становление молодой семьи в крупном городе: условия и факторы стабильности // Дис. канд. философ, наук. М., 1983. - 196 с.

70. Гурко Т.А. Удовлетворенность браком как показатель супружеских отношений // Семья и социальная структура. М., 1987. - 179 с.

71. Гурко Т.А. Родительство в изменяющихся социокультурных условиях. // Социологические исследования. 1997. № 1.

72. Далгат Б. Родовой быт чеченцев и ингушей в прошлом. Орджоникидзе — Грозный, 1935.

73. Далгат Б. Материалы по обычному праву ингушей//Известия Чечено-Ингушского научно-исследовательского института краеведения.1. Владикавказ. 1929.

74. Джунусов М. С. Методологическое введение к изучению социально-политических и межнациональных конфликтов. М., 1991

75. Добрынина О.А. Проблема формирования благоприятного социально-психологического климата семьи // Дис. канд. психол. наук. М., 1993. — 186с.

76. Дробижева JI.M. Социально-культурные особенности личности и национальные установки (на материале исследований в Татарской АССР) // Советская этнография. 1971. - № 3.

77. Дробижева JI.M. Этническое самосознание русских в современных условиях: идеология и практика // Советская этнография. 1991, № 1.

78. Дробижева JI.M., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. М, 1996;

79. Дробижева JI.M. Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России. М., 2003.

80. Дружинин В.Н. Психология семьи. Екатеринбург, 2000. - 208 с.

81. Елизаров А.Н. К проблемам поиска основного интегрирующего фактора семьи // Вестник МГУ. Сер 14. Психология. 1966. № 1.

82. Ермолаев О.Ю. Математическая статистика для психологов: Учебник. — 2-е изд., испр. М., 2003. - 336 с.

83. Зотова О.И., Кряжева И.К. Методы исследования социально-психологических аспектов адаптации личности // Методология и методы социальной психологии. М., 1987.

84. Изард К.Э. Психология эмоций. СПб., 1999. - 464 с.

85. Итонишвили В. Д. Пережитки семейной общины в горной Ингушетии//КЭС. Тбилиси, 1968.

86. Карабанова О.А. Психология семейных отношений: Учебное пособие. — Самара, 2001.-122 с.

87. Карцева JI.B. Семья в условиях трансформации Российского общества: теоретическая модель и эмпирическая реальность: Автореферат доктора социологических наук. Ростов-на-Дону, 2002.

88. Келам А. Межсупружеские отношения и факторы, влияющие на них // Исследования по качеству брака. Проблемы семьи. Вып.5. Тарту, 1982. С. 48-51.

89. Керимов Г.М. Шариат и его социальная сущность. М., 1978. С. 121-124.

90. Китвель Т. О социально-психологических проблемах удовлетворенности трудом. Таллинн, 1974.

91. Ковалев С.В. Психология семейных отношений. — М., 1987. — 159 с.

92. Ковалев С.В. Психология современной семьи. М., 1988. - 182 с.

93. Кон И.С. Введение в сексологию. М., 1990.

94. Косвен М. О. Этнография и история Кавказа. М., 1961.

95. Краковский А.П. О подростках. М., 1970. - 272 с.

96. Кричевский P.JI. Исследование малых групп в американской социальной психологии // Проблемы зарубежной социальной психологии. -М., 1976. —116с.

97. Кроник А.А., Кроник Е.А. Я, ты, мы. М., 1998. - 128 с.

98. Крысько В.Г., Деркач А.А. Этнопсихология. Теория и методология. — М., 1992.-188 с.

99. Крысько В.Г., Саракуев Э.А. Введение в этнопсихологию. Учебно-методическое пособие для студентов. М., 1996. - 344 с.

100. Кудусова Ф. Семья и семейный быт ингушей (XIX- начало XX вв.). Ростов-наДону. 2005.

101. Кузьмин Е.С. Основы социальной психологии. JL, 1967. С. 108.

102. Культура семейных отношений. Сборник статей. — 2-е изд., доп. и перераб. М., 1985. - 192 с.111. 126. Куницына В .Н., Казаринова Н.В., Поголыпа В .М. Межличностное общение. СПб., 2001. - 544 с.

103. Кучмаев М.Г. Традиционное и инновационное в культуре семейных отношений,—М., 1999

104. Кэмпбелл Д. Модели экспериментов в социальной психологии и прикладных исследованиях. СПб., 1996. - 391 с.

105. Лебедева Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. М., 1999.-224 с.115. 129. Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1995. - 316 с.116. 130. Леви Д.А. Семейная психотерапия: История, теория и практика. — СПб., 1993.

106. Левин Б.М., Петрович М.В. Экономическая функция семьи. М., 1984.

107. Левитов Н.Д. "Теория ролей" в психологии. /Вопросы психологии, 1969, №6.

108. Левкович В.П., Зуськова О.Э Методика диагностики супружеских отношений // Вопросы психологии. 1987, № 4. С. 128-134.

109. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975. - 304 с.

110. Леонтьев А.Н. Проблема деятельности в психологии // Вопросы философии. 1972, № 9.

111. Личко А.Е. Подростковая психиатрия. Л., 1985. - 416 с.

112. Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. — М., 1999.-350 с.

113. Ломов Б.Ф. Общение и социальная регуляция поведения индивида //А Психологические проблемы социальной регуляции поведения. М., 1976. -368с.

114. Ломов Б.Ф. Проблемы и стратегия психологического исследования. -М., 1999.-204 с.

115. Магометов А. X. Культура и быт осетинского народа. Орджоникидзе,

116. Майерс Д. Социальная психология. СПб., 1997. — 688 с.

117. Мацковский М.С. Соцология семьи. М., 1989.

118. Мацковский М.С. Тенденции развития брачно-семейных отношений в СССР // Молодожены. М., 1981. - 137 с.

119. Методики социально-психологического исследования личности и малых групп. Сборник научных трудов. М., 1995. - 196 с.

120. Мид М. Культура и мир детства. Избранные произведения. М., 1988. — 429с.

121. Минияров В.М. Диагностика и коррекция характерологических свойств личности. Самара, 1997. - 120 с.

122. Мясищев В.Н. Психология отношений. М., 1995. - 356 с.134. 161. Навайтис Г. Семья в психологической консультации. М., 1999. 216 с.

123. Население СССР: Справочник / Под общ. ред. М.Л.Володарского. -М.:1983.

124. Новикова Е.Н. О некоторых характеристиках общения между супругами // Семья и формирование личности. Сб. науч. тр. АНН СССР, НИИОП / Под ред. А.А.Бодалева. М, 1981. - 219 с.

125. Ньюком Т.М. Социально-психологическеая теория: интеграция индивидуального и социального подходов // Современная зарубежная социальная психология. Тексты. Под ред. Г.М. Андреевой и др. М., 1984.

126. Обозов Н.Н. Межличностные отношения. Л., 1979.— 151 с.

127. Обозов Н.Н., Обозова А.Н. Три подхода к исследованию психологической совместимости // Вопросы психологии. 1984, № 2.

128. Олисаева A.M. Этнопсихологические особенности социальных ролей в семье. СПб., 1999. (Дисс. к. психол. н.)

129. Оллпорт Г. Личность в психологии. СПб., 1998. - 345 с.

130. Основы психологии семьи и семейного консультирования: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / Под общ. ред. Н.Н.Посысоева. ~ М., 2004.-328.

131. Ощепкова А.П. Социально-психологические явления семейной жизни и их значение для общественной психологии // Доклады 2-й конференции молодых ученых по общественным наукам. Вып.2. — Томск, 1973.

132. Паин Э.А. Этнополитический маятник. Динамика и механизмы этнополитических процессов в постсоветской России. М. 2004.

133. Панферов В.Н. Общение как предмет социально-психологических исследований / Дис. док. психол. наук. М., 1983. - 240 с.

134. Парыгин Б.Д. Научно-техническая революция и личность. Социально-психологические проблемы. М., 1978.

135. Пезешкиан Н. Позитивная семейная психотерапия: семья как психотерапевт. М., 1993. - 332 с»

136. Петровский А.В. О некоторых феноменах межличностных взаимоотношений в коллективах // Вопросы психологии. 1976, № 3. С. 15-16.

137. Платонов Ю.В. Основы социальной психологии. СПб., 2003. - 620 е.

138. Практикум по психодиагностике и исследованию толерантности личности / Под. ред. Г.У. Солдатовой, JI.A. Шайгеровой. М., 2003.

139. Психология семьи. Хрестоматия / Сост. Д.Я.Райгородский. Самара, 2002.-752 с.

140. Психологическая теория коллектива // Под. ред. А.В.Петровского. — М„ 1979.

141. Психологический словарь / Под ред. В.П.Зинченко, Б.Г.Мещерякова. — М., 1996.-440 с.

142. Психология. Словарь / Под общ.ред. А.В.Петровского, М.ГЛрошев-ского. М., 1990. - 494 с.

143. Психология / Под ред. А.А. Крылова. -М., 1999.

144. Рапопорт С. О системе норм семейного поведения // Молодая семья. — М., 1977.-124 с.

145. Реан А.А. Психология изучения личности. СПб., 1999. - 288 с.

146. Робакидзе А. И. Некоторые черты горского феодализма на Кавказе//СЭ. 1978. №2.

147. Роджерс К.Р. Консультирование и психотерапия. Новейшие подходы в области практической работы: Монография. М., 1999. — 217 с.

148. Родзинская И.Ю. Материальное благосостояние и стабильность семьи // Социологические исследования. 1981, № 3.

149. Руденский Е.Г. Социальная психология. Новосибирск, 1996. - 222 с.

150. Ружже В.Л., Антипина Г.С. Применение методов конкретных социологических исследований к анализу функций жилища и потребностей семьи // Социальные проблемы жилища. Сборник научных сообщений. — Л., 1969.-202 с.

151. Рыжова С.В. Установки этнического самосознания русских (по материалам эмпирического исследования в Москве и Тверской области) // Конфликтная этничность и этнические конфликты / Под ред. Л.М. Дробижевой. М., 1994;

152. Сатир В. Вы и ваша семья. Руководство по личностному росту. — М., 2000. 240 с.

153. Свенцицкий А.Л. Социально-психологические проблемы управления. — Л., 1975.-222 с.

154. Свенцицкий А.Л. Социально-психологический климат первичного производственного коллектива как объект исследования // Социальная психология и социальное планирование. Л., 1973.

155. Свод этнографических понятий и терминов. Социально-экономические отношения и соционормативная культура. М.,1986.

156. Северный Кавказ: Человек в системе социокультурных связей. М., 2004.

157. Семейный быт народов СССР. М, 1990. - 520 с.

158. Семенова В.В. Эвристический потенциал качественной методологии в современной российской социологии. Авт. диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук. М.2000.

159. Сидоренко Е.В. Методы математической обработки в психологии. —1. СПб., 1996.-350 с.

160. Смирнова Я. С. Семья и семейный быт//В. К- Гарданов. Культура и быт народов Северного Кавказа. М., 1968.

161. Смирнова Я. С. Избегание и процесс его отмирания у народов Северного Кавказа. М., 1978.

162. Соловьев Н.Я. Брак и семья сегодня. Вильнюс, 1977. - 226 с.

163. Социальное и национальное: Опыт этносоциол. исслед. по материалам Татарской АССР. М, 1972. - 218 с.

164. Социальное неравенство этнических групп: представления и реальность. М., 2002.

165. Сперанский А. Казанские татары: Ист.-этногр. очерк. Казань, 1914.

166. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. М., 1999. - 216 с.

167. Сысенко В. Служба семьи: проблемы, поиски, решения // Семья сегодня.-М., 1979.-176 с.

168. Титаренко В.Я. Семья и формирование личности. М., 1987. - 352 с.

169. Толстова Ю.Н. Основы многомерного шкалирования. -М., 2006.

170. Трапезникова Т.М. Этика и психология семейных отношений. — JL, 1988.

171. Уразманова Р.К. Современные обряды татарского народа. — Казань, 1984.-132 с.

172. Фотеева Е.В. Семья в современном буржуазном мире. М., 1988.

173. Федотова Н.Ф. Глава семьи: мотивы признания // Вопросы психологии. 1983, №5.

174. Харитонова Н.К. К вопросу о социальной динамике семьи и семейного воспитания (Из опыта сравнительного исследования) // Динамика изменения положения женщины и семья. — М., 1972.

175. Харли У. Законы семейной жизни. М., 1992.

176. Харчев А.Г. Брак и семья в СССР. М., 1979.

177. Харчев А.Г. Некоторые тенденции развития семьи в СССР и капиталистических странах // Социология и идеология. М., 1969.

178. Харчев А.Г., Мацковский М.С. Современная семья и ее проблемы (Социально-демографическое исследование). —М., 1978. 224 с.

179. Червяков В., Шапиро В., Шереги Ф. Межнациональные конфликты и проблемы беженцев : Ч. 1, 2. М., 1991;

180. Черников А.В. Интегративная модель системной семейной психотерапевтической диагностики. М., 1997.

181. Численность и состав населения СССР: По данным Всесоюзной переписи населения 1979 г. М., 1984.

182. Шибутани Т. Социальная психология. М. 1969.

183. Шилов И.Ю. Фамилистика. Психология и педагогика семьи. СПб. 2000.

184. Шилова J1.C. Характер проведения семейного досуга и удовлетворенность браком // Стабильность семьи как социальная проблема. — М.,1978.

185. Шнейдер Л.Б. Психология семейных отношений. Курс лекций. — М.,2000.-512 с.

186. Эйдемиллер Э.Г. Методы семейной диагностики и психотерапии. Методическое пособие. — М., 1996. — 48 с.

187. Эйдемиллер и др. Семейный диагноз. 2003.

188. Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В.В. Психология и психотерапия семьи. — СПб., 1999.—656с.

189. Энциклопедический социологический словарь/ Под общ. ред. Г.В. Осипова. М., 1995.

190. Этническая психология. Хрестоматия. — СПб., 2003. — 320 с.

191. Юнг К.Г. Психологические типы. М., 1995. - 720 с.

192. Юркевич Н.Г. Советская семья: функции и условия стабильности. — Минск, 1970

193. Яковлев Н. Ф. Ингуши. Исследования и материалы. М., 1925.

194. Янкова З.А. Городская семья. М., 1979. С. 60-68.

195. Янкова З.А. Домашний труд и структура семьи // Производственная деятельность женщин и семья. Минск, 1972. - 104 с.

196. Allport Р.Н. Social Psychology. Boston, 1924.

197. Bell D. Ethnicity and Social change // Theory and experience. Cambridge. -1975.

198. Goldman, Alfred E. The group depth interview// Journal of Marketing. 1962, 26

199. Gordon M. The American family. New York, 1978.

200. Hoffman L.W. Changes in family roles, socialization, and sex differences. American Psychologist, 1977. P. 51-57.

201. Kirkpatrick C. The Family as Process and Institution. N.Y., 1963.

202. Orvar Lofgren. On the Anatomy of Culture / Ethnologia Europaea. Vol. XII, 1 (1981).