Преодоление содержательных и стилистических барьеров при изучении творчества В. Набокова в школе

Дмитриенко, Ольга Александровна

Темы диссертаций по педагогике » Теория и методика обучения и воспитания (по областям и уровням образования)

автореферат и диссертация по педагогике 13.00.02 для написания научной статьи или работы на тему: Преодоление содержательных и стилистических барьеров при изучении творчества В. Набокова в школе

Автореферат

Автор научной работы: Дмитриенко, Ольга Александровна
Ученая степень: кандидата педагогических наук
Место защиты: Санкт-Петербург
Год защиты: 1997
Специальность ВАК РФ: 13.00.02

Диссертация

Автореферат диссертации по теме "Преодоление содержательных и стилистических барьеров при изучении творчества В. Набокова в школе"

РГ6 од

На правах рукописи

ДМИТРИЕНКО ОЛЬГА АЛЕКСАНДРОВНА

ПРЕОДОЛЕНИЕ СОДЕРЖАТЕЛЬНЫХ И СТИЛИСТИЧЕСКИХ БАРЬЕРОВ ПРИ ИЗУЧЕНИИ ТВОРЧЕСТВА В. НАБОКОВА В

ШКОЛЕ

13.00.02 - теория и методика обучения литературе

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата педагогических наук

Санкт-Петербург 1997

Работа выполнена на кафедре методики преподавания русского языка и литературы Российского государственного педагогического университета имени А.И.Герцена

Научный руководитель

член-корреспондент РАО, доктор педагогических наук, профессор Маранцман В.Г.

Официальные оппоненты

доктор педагогических наук, профессор Ионин Г.Н.

кандидат искусствоведческих наук, Старк В.П.

Ведущая организация УПМ (Университет педагогического

мастерства)

Защита состоится 5 ноября 1997 года в часов на заседании диссер-

тационного совета ■ /■/3. по защите диссертации на соискание

ученой степени кандидата педагогических наук при Российском государственном педагогическом университете имени А.И. Герцена по адресу: 199034, Санкт-Петербург, В. О., 1-ая линия, 52 ауд. 45.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке университета. ^

Автореферат разослан" & " — 1997 г.

' 1 ~ Т

Ученый секретарь диссертационного Совета М.П. Воюшина

Философии, эстетике, поэтике В.Набокова посвящены многочисленные литературоведческие исследования, создающие основу для изучения творчества писателя в школе, возможность знакомства и общения с избранными произведениями которого предлагают большинство авторских коллективных и индивидуальных программ по литературе в настоящее время. Однако, при всей "обращенности" школьников к В.Набокову и закрепленности его творчества в программах, на практике лишь немногие преподаватели литературы, работающие в 5 - 11 классах, решаются на изучение предлагаемых программами произведений В.Набокова. Сомнения учителей, как и профессиональных литературоведов в возможности школьного изучения В.Набокова связаны с эстетической, философской и поэтической сложностью его художественного мира, создающей при чтении и анализе содержательные и стилистические барьеры, без преодоления которых невозможно осмысление текстов и приближение к автору. Барьеры эти часто вызывают психологический эффект отторжения, в следствие неоправданности ожиданий читателя, непосвященного в "правила игры" сверхреальностей набоковского метатекста.

В то время как закономерности набоковской модели мира, ряд тем и ме-татем, проходящих через все его творчество, а также связанные с ними стилистические и повествовательные особенности, на протяжении нескольких десятилетий, являются предметом литературоведческих исследований, методическая литература, посвященная В.Набокову, представлена немногочисленными работами, имеющими ознакомительный характер "путешествий по творчеству В.Набокова", рекомендаций для самостоятельного чтения, спра-вочно-методических сборников, содержащих краткую летопись жизни и творчества писателя, воспоминания о нем современников, высказывания критиков.

Неразработанность в методике "языка общения" читателей- школьников с текстами В.Набокова, поэтике которых свойственны как реалистические, так модернистские и постмодернистские элементы; а также постепенности вхождения учеников разных возрастов в набоковский мир определяет актуальность проблемы исследования.

Выбор предмета исследования - преодоление содержательных и стилистических барьеров при изучении творчества В.Набокова в школе связан с нерешенностью вышеуказанной проблемы в методической науке.

Психологические особенности одиннадцати - семнадцатилетних школьников дали возможность обосновать объект исследования - процесс литературного развития и читательского восприятия школьников данных

возрастов а системе уроков по изучению произведений В.Набокова в 5-6-811-х классах.

Цель - исследование особенностей художественной системы В.Набокова, на основе произведений, избранных для изучения в 5-6-8-11-х классах, определение принципов организации восприятия и анализа произведений В.Набокова на уроках литературы в 5-6-8-11-х классах посредством выделения тех элементов художественной структуры, которые, во-первых, наиболее актуальны в читательском восприятии, во-вторых, менее всего отвечают читательским ожиданиям.

Гипотеза исследования заключается в следующем: методика преодоления содержательных и стилистических барьеров, возникающих при восприятии и анализе текстов В.Набокова в 5-6-8-11-х классах, определяется художественной природой изучаемых произведений, подобранных по мере возрастающей сложности "правил игры" В.Набокова: от ранних стихотворений в 5 классе, лиро-психологических рассказов в 6 классе, новеллы -"экзистенциальной метафоры" в 8 классе до авангардного романа в 11 классе. Таким образом, последовательное формирование недостающих эстетических, теоретико-литературных, искусствоведческих знаний, развитие синэ-стезичности восприятия в процессе изучения творчества В.Набокова в 5-6-811-х классах способны превратить вышеуказанные барьеры в ступени на пути восхождения к В.Набокову.

Цель и гипотеза определили задачи исследования.

1. Теоретически обосновать существование содержательных и стилистических барьеров, на основе литературоведческого анализа произведений В.Набокова, предлагаемых для изучения в школе.

2. Теоретически и экспериментально обосновать зависимость методики преодоления содержательных и стилистических барьеров, возникающих при восприятии и анализе, от художественной природы изучаемых произведений В.Набокова.

3. Очертить поэтапно круг и содержание материала, входящего в систему "Восхождение к В.Набокову" в 5-6-8-11-х класса.

4. Проследить динамику развития читательской интерпретации в процессе и в результате освоения "правил игры" В.Набокова, выявить сдвиги, произошедшие в литературном развитии школьников.

5. Экспериментально проверить способы предложенной работы, возможность их корректировки на основании полученных в ходе экспериментов данных.

Методика исследования, в соответствии с выдвинутыми задачами, на первом этапе (1994-1995 гг.) включала изучение эстетических, философ-

ских, литературоведческих, искусствоведческих и методических источников; проведение констатирующего эксперимента и анализ полученных результатов. На втором этапе (1996-1997гг.) подготовлены методические материалы, осуществлен эксперимент и анализ полученных результатов. В ходе исследования были использованы следующие методы: наблюдение, педагогический эксперимент, анкетирование, устные индивидуальные беседы и беседы с классом, проверка данных эксперимента на основе анализа творческих и ученических работ учащихся.

Исследование проведено на базе средней школы №42 г. Петропавловска-Камчатского, а также Второй Гимназии г. Санкт-Петербурга в течение 1994-1997 гг.

Научная новизна исследования заключается в том, что:

1. Исследованы особенности художественной системы В.Набокова с точки зрения стилистических, содержательных и психологических барьеров, возникающих при чтении и анализе произведений, предлагаемых для изучения в 5-х, 6-х, 8-х,11-х классах средней школы и в рамках спецкурса на филологических факультетах ВУЗов.

2. Разработаны принципы гармонизации и адаптации восприятия текстов В.Набокова, исходя из особенностей художественной природы конкретного произведения и "правил игры", общих для набоковского метатек-ста.

3. Выработаны приемы преодоления содержательных и стилистических барьеров при анализе произведений В.Набокова в школе и ВУЗе.

' '4. Намечены этапы вхождения учеников разных возрастов в набоков-ский мир в соответствии с их литературным развитием.

- Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы в процессе изучения творчества В.Набокова в школе. Данные исследования также могут быть использованы в курсе лекций по методике преподавания литературы, спецкурсах и спецсеминарах в системе высшего " образования и повышения квалификации учителей-словесников.

Положения, вынесенные на защиту.

- Сложность эстетики и внутренней этической позиции В.Набокова, рождающая стилистические, содержательные и психологические барьеры при изучении его произведений, требует адаптации и гармонизации восприятия, управления самим процессом чтения, что осуществляется в соответствии с особенностями художественной природы конкретного произведения и исходя из "правил игры", общих для набоковского метатекста:

- При изучении стихотворения "Лестница" (5 класс), близкого эстетике М.Пруста, условием адаптации восприятия может стать активизация "инстинктивной памяти" при путешествии в собственное прошлое одиннадцатилетних школьников.

- "Палитра чувств" - ассоциативно-цветовое погружение в произведение лирической прозы (рассказ "Обида", 6 класс) при первичном восприятии акцентирует внимание на течении "потока" чувств и может рассматриваться как прием управления чтением, активизирующий и направляющий анализ.

- Изучение стихотворения "Окно" тематически близкого рассказу "Пнльграм" (8 класс), подготавливает восприятие рассказа, предостерегая восьмиклассников от морализаторской судейской позиции, помогая понять причину авторской симпатии к эгоистичному герою Набокова. Таким образом, изучение одного произведения символически "открывает окно" в другое произведение единого набоковского метатекста.

- Подробный "путеводитель", помогающий "не заблудиться" в лабиринтах "Дара", фиксирующий внимание на самых важных темах и мотивах романа; составленный из вопросов, требующих ответов по ходу чтения и после перечитывания, может рассматриваться как форма организации и управления процессом чтения романа и как способ установки на анализ, основанный на многократном перечитывании - таково композиционное требование романа.

- Ведение "зрительского дневника", переводящего повествовательное движение в зрительный ряд, при до-аналитическом перечитывании, способствует адаптации восприятия романа, во многом подчиненного сюрреалистическим закономерностям: "обнаруживает" и выстраивает "рассеянный" сюжет в сознании воспринимающего, моделирует композицию "текста-матрешки".

- Принципы преодоления содержательных и стилистических барьеров при анализе произведений В.Набокова определяются, с одной стороны, особенностями художественной природы конкретного изучаемого произведения, с другой - "правилами игры", общими для набоковского метатекста.

- В процессе преодоления стилистических и содержательных барьеров при изучении произведений В.Набокова литературное развитие школьников происходит быстрее и становится многообразнее.

Камчатского государственного педагогического института). Часть основных положений диссертационного исследования отражена в двух публикациях. Написана вступительная статья, подготовлены фрагменты романа-автобиографии "Другие берега", разработана система вопросов анализа данных фрагментов и рассказа "Обида" В.Набокова для учебной хрестоматии по литературе 6 класса.

Объем и структура диссертации.

Диссертация объемом в 197 машинописных страниц состоит из введения, двух глав, заключения, списка упоминаемой и изученной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении охарактеризованы предмет и объект, цель и задачи, научная гипотеза и новизна, практическая значимость и методика исследования.

Первая глава "Анализ особенностей художественной системы В.Набокова на основе произведений, избранных для изучения в школе."

В параграфе первом рассматривается тематическое и стилистическое влияния И.А.Бунина в рассказе В.Набокова "Обида".

Бунинская проза явилась для Набокова той школой, в которой он осваивал законы жанра лиро-психологического рассказа, учился искусству сюжетно-незакрепленной детали, умению видеть поэзию в жизни обыкновенных, эстетически нейтральных вещей; стремлению к всеохватности их изображения.

В "Обиде" отдельные мгновения одного дня Пути Шишкова -созерцательные и событийные - самоценны. Поэтому эпизоды максимально лирически заполнены. Формой передачи авторского чувства, скрытого лиризма становятся доминантный мотив - настроение, интонация, ритмическая организация прозы: использование приемов звукописи, ассонансов и аллитераций; чередование речевых тактов, пауз, ударений, повторов; а также трудноуловимые переходы от объективного повествования (от 3-го лица) к воссозданию эмоциональных экспрессивно-оценочных наблюдений героя в форме несобственно-прямой и косвенной речи. Таким образом, возникает соотношение восприятия действительности автора и героя, лирического и изобразительного начал.

Рассказ "Обида" представляет собой диалог мастера с учителем, ведущийся на грани стилистической пародии. В мире Бунина нет ничего безобразного или недостойного - писатель находил прелесть жизни всюду: даже в скрипе ворот, крике петухов и запахе навозной жижи. У Набокова в первом экспозиционном эпизоде, следующим после посвящения И.А.Бунину, отправляющийся на именины герой, вынужденный сидеть на козлах рядом с

кучером, прист&тьно, внимательно созерцает "толстые крупы пары откормленных вороных", изображенных во всех подробностях натуралистической динамики, но опоэтизированных особым детским видением, лишенным оппозиции: эстетическое - антиэстетическое. "Ровная плещущая рысь" пары вороных задает ритм рассказу, где последовательность пейзажных, портретных и бытовых картин, воспринимаемых движущимся (в коляске) наблюдателем-героем, напоминает искусно смонтированные кинокадры, объединенные изобразительным планом - "Дорога к Козловым" и лирическим - ощущением утраты естественной внутренней гармонии по мере неизбежного приближения к цели поездки, предчувствием обиды.

Эпизоды или картины, на которые распадается произведение, связаны не только восприятием и импрессионистично-текучим чувством Пути Шишкова, не только реальным действием - поездкой на именины к соседям, но и "символическим горизонтом" (В.Страда): инициацией к "взрослой" жизни среди "чужих" людей .которой подвергается герой, пересекающий зыбкую возрастную границу детства - отрочества.

Тема рассказа - принятие, введение в общество, "выход на многие глаза" - предполагает художественно-психологическое исследование ряда проблем: как сложно строить мосты понимания и доверия между "Я" и "Другими". Как тяжело натягивать тесные социальные одежды и "учиться себя вести", усваивая "правила игры". Как важно быть признанным в своей среде, не утрачивая индивидуальности при этом.

Попытки Пути переступить через внутренние преграды и войти мир сверстников заканчиваются взаимным непониманием. Однако явная драма одиночества героя лишена резкости и психологического напряжения; гармонизирована авторским видением. Пытаясь вывести героя из одноцветно-трагичного восприятия происходящего, автор адресует ему зашифрованные послания, "знаки и символы", которые Путя в состоянии увидеть, но, в отличие от внимательного читателя, не в состоянии правильно истолковать: эпизод во время игры в "палочку-стукалочку" - рассматривание окружающего мира через витражное окно веранды.

Элементы синестезии в данном эпизоде очевидны: витражное окно отождествляется с живописным, многоцветным миром, полное восприятие которого блокировано чувством обиды Пути Шишкова. Синестезия так же как и игра с героем - это собственные набоковские приемы, пусть и неярко выраженные в рассказе "Обида", посвященном И.А.Бунину.

Американский исследователь "поэтики соперничества": Бунин -Набоков - М.Д.Шраер пишет о том, что в "Обиде" "...что-то чуждо самому духу искусства Набокова... в этом рассказе почти совсем нет двуплановости,

тех мимолетных перенесений из мира обыденного в мир иной, которыми отмечены лучшие рассказы зрелого Набокова."(Шраер М.Д. Бунин и Набоков: поэтика соперничества.//И.А.Бунин и русская литература 20 века. - М., 1995. -С.48) ■

Подобную точку зрения принять сложно. "Мир иной" присутствует в рассказе в равной степени как и "мир обыденный". "Мир иной" - это естественная среда обитания героя-ребенка Пути Шишкова, мгновения жизни которого не просто "вписаны" в удивительно светлые, "добрые" пейзажи, но являются частью жизни Природы. Поэтому взросление - инициация подсознательно ощущаются им как перенесение в "мир обыденный", мучительная и непонятная утрата рая.

Таким образом, рассказ "Обида", посвященный И.А.Бунину, может рассматриваться как жест признательности ученика и подведение итога ученичества. Однако, несмотря на тематическую и стилистическую близость Бунину, герой рассказа "Обида" - это уже "набоковский герой". Путя Шишков, одухотворенный, страдающий от несообразности реальной действительности и некоего ощущаемого, но невысказанного идеала; чужой неподлинному "миру обыденному" - может быть, самый юный из всех созданных "представителей автора".

Во втором параграфе исследуется проблема самореализации, экзистенциального выбора и имморализм В.Набокова в рассказе "Пильграм".

Рассказ "Пильграм" посвящен основоположной теме Набокова - теме творчества - жизни художника и жизни приема в сознании художника. Однако художник показан как всегда под маской. В рассказе поэтическую отмеченность, художнический дар Набоков прикрывает маской лавочника - немецкого бюргера, и вырисовывает эту маску с особым вниманием к деталям и "мелочам", оживляя марионетку и разыгрывая читателя, поверившего внешней, "хорошо придуманной" жизни. Маска позволяет иронически дистанцироваться автору, защищает его от слиянности с героем, сознательно наделенным автобиографическими чертами - страстью, одержимостью энтомологией, "огромным знанием в области чешуекрылых"

Имя обладает скрытым ассоциативно-смысловым фоном. Дешифрование имени, которым назван рассказ, дает своеобразный ключ к разгадке авторского замысла. Пильграм - пилигрим- это слово, рожденное ассоциацией, имеет несколько значений. Буквально pellegrino (итал.) от peregrinos (лат.) -чужестранец. Второе значение - пилигрим - богомолец, странствующий по "святым местам" с целью отдать дань чему-либо. Переносное значение пилигрим - странник, путник.

Композиция рассказа моделируется в виде свернутой спирали, где внешний и внутренний витки соотносимы с первыми двумя значениями слова " пилигрим", с течением внешней и внутренней жизни героя. В финале рассказа спираль резко разворачивается - экзистенциальное начало (человек внутренний) вырывается, Пильграм обретает гармонию, осуществляя мечту. И смерть героя - лишь отъезд, продолжение странствий пилигрима.

Повествование о Пильграме - лавочнике лишено категории психологического времени. Движение здесь формально: чередой проходят дни в "маленькой тусклой" квартирке с "невеселыми окнами во двор". Подчиняясь бесконечному ритуалу, все обязанности внешней жизни (члена семьи - мужа, члена общества - владельца магазина) Пильграм воспринимает как досадное бремя. Даже тогда, когда приходится надевать на себя тусклые, тесные социальные одежды, он духовно отсутствует.

Подлинно Пильграм - чужестранец живет в волшебной стране. Здесь, в своей стране он не равнодушный, усталый зритель, а завороженный, самозабвенный паломник, пилигрим, для которого энтомология, "эта бессмысленная и бесполезная страсть", становится своего рода обретенной верой. Пильграм исповедует энтомологию. В этом мире Пильграм свободен. Здесь возможны необыкновенные путешествия.

Воображаемые энтомологические странствия Пильграма соотносимы с поисками "земли обетованной", поэтому "библейский синтаксис" в этой части рассказа функционально части обусловлен. Упорядоченное чередование единообразных синтагм, повторение и возрождение каждый раз определенной синтаксической структуры создает ритм заклинания, передающий бесконечное странствие пилигрима, которое он совершает в мечтах.

Безусловно, мотивы экзистенциальной (религиозной) философии входят в интертекстуальное поле рассказа: "подлинно ли реален этот падший мир, в котором вечно торжествует зло и посылаются людям непомерные страдания?.. или этим принудительно данным миром не исчерпывается реальность, и есть иной мир, реальность метафизическая, и мы окружены тайной?., и в чем же тогда призвание человека?" Приверженцы религиозного экзистенциализма отвечают лишь на последний вопрос: "Стать личностью есть задача человека. Личность выковывается в самоопределении... Человек тогда только личность, когда он следует этому внутреннему голосу, а не внешним влияниям" (Бердяев Н.А. Самопознание. - Л.,1991. - с.355).

В определенной степени Набокову близки тезисы экзистенциализма. Это объясняет причину безусловной симпатии автора к Пильграму, решившему уехать. Самореализация обязательна. Любой ценой вырваться из порочного круга - такова цель. Пильграм делает выбор. Однако автор при этом

не избавляет его от почти утраченной привычки мерить свои поступки добром и злом. И все же Пильграм презрел рассудочное здравомыслие, стал НАД проблемами нравственности, раскрепощая подлинную натуру.

Казалось бы, Набоков принимает систему экзистенциалистских ценностей. Однако "Да" Набокова - это всегда "Да" под вопросом. В рассказе проверяется идея самореализации как "призвания человека", в связи с чем рассматриваются проблемы свободы и ответственности, цели и средства; ведется "тяжба" с Достоевским. В порыве отчаяния и раздражения, желая убить Элеонору, Пильграм мысленно прибегает к орудию убийства Родиона Рас-кольникова "хорошо бы взять топор и шмякнуть ее по темени" - пример иронического цитирования на грани дискредитации идеи.

Пильграм уезжает. Порочный круг разорван. Пильграм успевает принять решение и обретает себя истинного. Он добрался до "святых" для себя мест. Смертью заплачено за свободу и освобождение - финал открыт:

В параграфе третьем рассматривается роман В.Набокова "Приглашение на казнь" как сюрреалистическая интерпретация темы "Гамлет".

В литературоведении закрепилось понимание романа как экзистенциальной метафоры, идеологической пародии, художественной антиутопии, сюрреалистического воспроизведения действительности, артистической судьбы, эстетической оппозиции реальности, пародийно взаимоотражаюше-го тематического, сюжетного и композиционного диптиха с романом "Дар". Существуют и традиции интерпретации. П.Бицилли в своих статьях основал экзистенциальную традицию интерпретации "Приглашения на казнь", В.Ходасевич - эстетическую, В.Варшавский - социокультурную. С опорой на все эти три традиции интересно рассмотреть "Приглашение на казнь" как сюрреалистическую интерпретацию Набоковым темы "Гамлет".

• ' ■ Трагедийное начало в "Приглашении на казнь" очевидно и соотносимо с шекспировским в "Гамлете": несообразность реальности и идеала жизни героя. В набоковском романе это передается и в цветовом контрасте. Экспрессивность, нарочитая эмоциональность цвета раскрывает подтекст. Красное и синее: идеальный, спасительный "сонный, выпуклый, синий мир" Цинцин-ната, и "радостные, красные дни" палача м-сье Пьера, его "красная магия", красные ступени червленого эшафота, "красная громкая боль расставания".

Один из основных мотивов романа, звучащих и в этом монологе, и в монологе Гамлета "Быть или не быть" - мотив сна - избавления от страданий. Сон, как известно, издавна считается родным братом смерти. Убегая в сны, Цинциннат как будто подготавливает душу к последнему "уходу". В набо-

ковской метафизике сон - есть "полудействительность, обещание действительности, ее преддверие и дуновение.

Цинциннат "бедный, смутный, Цинциннат сравнительно глупый, - как бываешь во сне доверчив, слаб и глуп", маленький "легкий как лист" Цинциннат, который мог сойти за болезненного отрока - этот Цинциннат слаб. Ему отведена роль несчастного Пьеро в разыгрываемой комедии масок. Но драгоценность Цинцинната, его плотская неполнота - дает уникальную способность не вписываться ни в какую данность, в том числе и в свою собственную. Другой, "не вписанный" Цинциннат, вызывающий раздражение и страх комедиантов, - несомненно обладает силой. Духовная сила приговоренного проявляется и в желчно-усталой иронии разговора с матерью Цецилией Ц. (гл. 12), и в надменном презрении к тюремщикам м-сье Пьеру, Род-риг7 Ивановичу (гл.8,14,16), и в неистовой любви к Марфиньке. Любовь привязывает Цинцинната к жизни прочнее, чем страх "чего-то после смерти .

Любовь Цинцинната обречена в этом - нет не "расшатавшемся" - свихнувшемся мире. Марфинька - кукла, такое же плотное на ощупь приведение, как и все остальные образы, заполняющие творческое сознание Цинцинната. Марфинька - часть сновидческой, "безответственно-несостоятельной" реальности, созданной декораторами-эльфами, которым знаком язык сюрреализма. Свидание с Марфинькой, мучительно ожидаемое, много раз обещанное и отмененное, ставшее одним из орудий пытки все же произошло. Это мебели-рованное свидание - ничто иное как материализация ее мира. Все то, с чем ассоциировалась Марфинька в сознании Цинцинната, - "ее мир" - оживает по законам сюрреализма.

Одна из особенностей образной системы сюрреализма - разрушение естественных связей и явлений, замена их абсурдными, бредовыми взаимосочетаниями, при этом конкретно, натуралистически достоверно передается предметный мир - прием "обмана зрения". В иррациональную систему образов вводится изображение предметов, мотивов, подчеркнуто будничных, тривиальных - и все это призвано утвердить реальность абсурда. Все посетители, "ввалившиеся" в камеру, образуют один огромный испуганно-агрессивный, грязноватый, ханжеский, угрожающе-пошлый мир Марфиньки.

Набоков писал о том, что внезапное смещение рациональной жизненной плоскости может быть осуществлено различными способами, и каждый великий писатель делает это по-своему. В "Приглашении на казнь" смещение достигается "комбинацией двух движений": паузы и кружения. Прием обнажен: душекружение" внутренних монологов Цинцинната; само название "Приглашение на казнь", где казнь "одухотворяет" жизненный круг, лишает

его порочности, дает метафизический выход в спираль - винтовой вихрь финала. Да и сюрреалистический, "свихнувшийся" мир в романе есть результат движения по кругу.

Очутившись в ином измерении после столь головокружительных трюков, "сегодняшний наскоро сколоченный и покрашенный мир" не знает прошлого, ибо существует вне Времени. Время здесь мыслится как категория бытийная, но не формально-бытовая (нарисованные стрелки тюремных часов). Это время отменено, как отменено бытие. Осталось суетливо-порочное, торжествующе круглое время быта. И приговоренный художник Цинциннат, ищущий Слово, в надежде восстановить "распавшуюся цепь времен", мир, "вышедший из пазов", найти общую меру между собой и миром.

Общей меры нет, Слово не найдено, еще и потому, что тайное, "преступное" знание "трудновыразимо" - существует бессознательная боязнь называния. Слово, определение вводит свой предмет в круг знакомого и привычного. "Мысль изреченная есть ложь", вернее так: "Мы слизь. Реченная есть ложь", - в набоковском рассказе "Облако, озеро, башня" в такт движению поезда "неожиданно" интерпретировал "Silentium" Ф. Тютчева "один из представителей" автора, "кажется, Василий Иванович" - герой рассказа -"милый коротковатый человек, всегда аккуратно подстриженный, с умными и добрыми глазами" - тоже приглашенный на казнь проницаемыми, сквозистыми спутниками, "сросшимися в одно многорукое существо". Этому своему представителю автор не дает выхода - даже метафизического.

Цинциннат же в отличие от Василия Ивановича способен не только страдать, но и сопротивляться. Это сопротивление не имеет формы действия. Но в мнимой реальности любое действие окажется своим антиподом. Здесь главное не "что делать?", а "как начать думать?.."

"Думающий" герой среди "действующих" лиц всегда одинок. Казнь как "пробуждение" в таком случае не только освобождение от навязчивого кошмара разыгрываемой пьесы, но и метафизическое преодоление одиночества.

В параграфе четвертом исследуется общий "тематический узор" романа "Дар", с выделением тем: смысл творчества, путешествия духа и "последние вопросы", предлагается композиционно-интертекстуальный анализ.

"Дар" - книга о смысле и процессе творчества, о рождении и нарастании творческого сознания, о становлении поэта - воспринимается как определенный ключ ко всему русскому творчеству Набокова. Среди литературоведческих исследований "Дара" работа С.Давыдова "Роман как "лента Мебиуса", концептуально завершающая его книгу "Тексты - матрешки" Владимира Набокова" наиболее значима. Все эти произведения рассматриваются

как одна книга, посвященная одной теме - теме рождения поэта. Каждая "глава" данной книги равна роману, внутри которого находится текст, написанный героем. Тип текста, содержащего в себе другой текст определяется С.Давыдовым как "текст - матрешка". В "матрешках" внешний авторский текст вступает в диалогическое отношение с внутренним текстом героя. Взаимосвязь внутренних текстов развивает основную тему "Дара" - "тему благодарности", звучащую как "Да!", обращенное к миру и создателю.

Внутренний текст первой главы - книга "Стихи", посвященная Федором Годуновым - Чердынцевым теме "детство". Чувство возвратившегося домой путешественника, возникающее при чтении стихов о детстве - лирическая доминанта первого внутреннего текста, диалогически связанного с внешним текстом через "тему бездомности" изгнанника. Данный диалог "акушерским методом" извлекает истину - тему подлинного дома поэта -русской литературы.

Отношения между образами, созданными художником, и окружающим его миром, реагирующим на его творения, образуют внутренне взаимодействующую структуру. Набоков утверждает это положение, исследуя процесс создания поэтического текста "Благодарю тебя, отчизна".Это стихотворение утверждает в правах одну из основных тем романа - тему благодарности за дары, которые посылает Судьба.

Заглавие романа "Дар" полемически отвечает на стихотворение Пушкина "Дар напрасный, дар случайный...". Различные аспекты темы Пушкина в романе "Дар" исследованы в литературоведении. Так, А.Долинин в статье "Две заметки о романе "Дар". - "Знамя", СПб., 1996. N11 - с. 168, рассматривая интертекстуальные связи стихотворения Федора, находит пушкинский и лермонтовский - классические подтексты - и современные Набокову подтексты.

Казалось бы, "злая даль" изгнания, за которую благодарит Россию герой Набокова, продолжает и усиливает лермонтовскую ироническую трактовку темы благодарности Богу и Судьбе. Однако, в романе "Дар" потеря родины, какой бы мучительной она ни была, оказывается благом для истинного художника, ибо изгнание предоставляет условия для "разговора с самим собой", заставляет искать собственные пути для претворения потери в высшую реальность, создаваемую памятью и воображением.

Рассказ Федора о его отце ученом-путешественнике, который не вернулся из экспедиции, - внутренний текст второй главы. Образ отца - парафраза христианского Бога-отца, но не ветхозаветного карающего бога, а любимого и любящего, идеального. Литературные "отцы" образа Годунова-Чердынцева старшего - Н.Гумилев и А.Пушкин.. Героизм, искание приклю-

чений, культ художественного мастерства, трагическая гибель от рук большевиков - все это части наследия Гумилева, переданные отцу. "Прозрачный ритм "Арзрума" помог замыслить Федору книгу об отце. "Чистейший звук пушкинского камертона" подсказывал, требовал, звал.

Литературный путь: сбор материалов, выписывание общей схемы жизни отца, оживление перечувствованного и сохраненного в воспоминаниях -его уроки, его поимки, наблюдения, звук его голоса в полновесных ученых словах, и то, что Федор более всего любил в нем, - все это синэстезически уподобляется пройденному с отцовским караваном маршруту. Творя мир художественного произведения, писатель также совершает "вереницу уникальных открытий", которые он научился выражать "собственным уникальным образом". Однако, существуют особенности художественного творчества, отличающие его от научного. Писатель создает и наносит свой мир на карту, давая имена предметам. Подобное понимание художественного творчества при "набожном отношении" к теме исключает саму возможность написания книги об отце.

Третий внутренний текст - "Жизнь Чернышевского" - написан в традиции Менипповой сатиры. Образ Чернышевского построен по метонимическому принципу "тематических узоров". Причем, установка на карнавализи-рованное мировосприятие автора дает право на неофициальную тематику. Единый тематический узор сплетают: тема "прописей" и тема "близорукости", тема "ангельской ясности" и тема "путешествий", тема "офицеров", тема "слез", тема "кондитерских и некоторые другие, открыто не названные. Особую значимость имеет тема "близорукости", выявляющая истоки трагизма образа Чернышевского, его вины и опасной утопичности его мировоззрения. Эстетическая слепота Чернышевского, ценящего в литературе верность "общим идеям", им же декретированным, отягощается близорукостью философа.

Чернышевский в биографии Годунова-Чердынцева противоположен тому официально-мифологизированному, легендарному образу - символу веры не только демократов-шестидесятников, но и "хороших русских людей вплоть до" нового двадцатого века. Федор демифологизирует образ Чернышевского, производит "очищение смехом" от навязанных ему "другими" и спровоцированных им самим призраков ("в лице Чернышевского был осужден его - очень похожий призрак"), фантомов, двойников. Что же остается? Или этот "очищающий смех" лишен карнавальной амбивалентности и ут-верждающе-возрождающего начала?.. Остается освещенный солнцем "нежный мальчик", рожденный "июля 12-го по утру", которому дарован был "Божий мир"; остается - "чистым звуком" в письмах - любовь и нежность к

жене; остается "железный забияка", выступавший против смертной казни, против "государственного порядка вещей... пошлого и тлетворного"; остается трагикомический старик - король Лир - образ, возникающий в конце жизни. И нельзя не согласиться с Ж.Нива, называющим Федора Годунова-Чердынцева "немного Корделией". Также как Корделия, он берет на себя заботу о старом, покинутом отце русской интеллигенции. Чуждый философским, эстетическим, социально-политическим взглядам Чернышевского Федор - эмигрант, поэт, эстет - спасает его от забвения, демифологизируя и оставляя "человеческое начало", без претензий на мессианство.

Трагический самообман всех Чернышевских (включая самоубийство Яши) - лишь составная часть мотива "обмана", "шутки", "игры и озорства Создателя", развивающегося на протяжении всего романа и переплетающегося со всеми основными темами "Дара". Обман "внутреннего зрения", игра воображения - разговоры с Кончеевым ,- остроумный обман природы -принцип мимикрии, который заимствует Набоков - творец у Творца Природы. Герой романа "Дар" становится автором романа "Дар". Писатель Федор вырастает до величины Набокова, возникает единство героя и автора, сотворенного с творящим. Жизнь преображена в текст. Преображение жизни в текст становится возможным во многом благодаря Зине Мерц. Она путеводная нить его будущего романа. Возлюбленная, дарованная "очень постаравшейся судьбой". Идеальный читатель и критик с абсолютным слухом, найденная его вторая половина.

Любовь - в отличие от творчества - без посредников, неожиданно и просто, приближает к тайне - рядом с Зиной, мгновениями, Федор "глубже, чем когда-либо ...чувствует странность жизни, странность ее волшебства, как будто на миг она завернулась и он увидел ее необыкновенную подкдадку". Любовь и Слово, дарованные Создателем изгнаннику, поэту, - единственные средства спасения, силы, связующие жизнь и текст. . . ■. .

Вторая глава "Приемы преодоления содержательных и стилистических барьеров при изучении произведений В.Набокова" предлагает ступени усложнения работы читателя над текстами В.Набокова.

Исследование особенностей художественной системы В.Набокова, на основе произведений, избранных для изучения в школе и вузе, выявило необходимость адаптации и гармонизации восприятия, управления самим процессом чтения, что осуществляется в соответствии с особенностями художественной природы конкретного произведения. При изучении стихотворения "Лестница" в пятом классе - первый параграф, - близкого эстетике М.Пруста, условием адаптации восприятия может стать активизация "инстинктивной памяти" при путешествии в собственное прошлое одиннадцатилетних

школьников. Установка на чтение - письменная работа "Что я чувствовал, рассматривая любимую картинку старой книжки - раньше и сейчас" призвана настроить ребят на одну лирическую со-чувственную волну с автором, через работу "инстинктивной памяти". Устное словесное рисование с озвучиванием созданной картины - прием, лежащий в основе анализа, имеет целью конкретизировать литературные образы в творческом воображении. Формы конкретизации зрительные, слуховые, образы - состояния. Это важно особенно потому, что воображение в период "наивного реализма" является слабой стороной читательского восприятия. Слабое "видение" текста сковывает речь учеников, что затрудняет анализ. Следовательно, устное словесное рисование с озвучиванием созданной картины не только развивает умение "видеть" текст, но и совершенствует устную речь пятиклассников, ее изобразительность и точность.

В 6 классе планируется изучение рассказа В.Набокова "Обида", посвященного теме "детство" - второй параграф. Тема определена лейтмотивом курса литературы 6 класса и близка двенадцатилетним школьникам. Однако, проблемы возникают на этапе первичного восприятия текста. Рассказ трудно читается, создается содержательный и стилистический барьер - следствие пограничности рода - лирической прозы. Чтение рассказа требует не только фиксации на последовательно сменяющихся событиях, но и растворенности в чувстве. Это медленное, созерцательное чтение, которому естественно противятся шестиклассники. Чтобы преодолеть содержательно-стилистический барьер и активизировать восприятие во время чтения рассказа учителем школьникам предлагается попытаться "услышать" цвет рассказа, зафиксировать свои ощущения , создавая по ходу чтения ассоциативно-цветовую "палитру чувств".

Составление ассоциативно-цветовой "палитры чувств" во время первичного восприятия концентрирует внимание детей на течении лирического потока в рассказе, дает не только цветовой отпечаток эмоций, но и выводит на видение художественной формы. Безусловно, восприятие цвета у каждого человека индивидуально и зависит от "внутреннего цвета". По утверждению психологов, именно "внутренний цвет", обусловленный психофизиологическими особенностями человека, его темпераментом и энергетикой, определяет индивидуальное отношение к цвету.

Все же можно сделать некоторые выводы: большей частью учеников два последних эпизода, композиционно соотносимые с кульминацией и развязкой рассказа, в цвете передаются контрастом темного и светлого тонов -"просветлением финала".

Кульминация рассказа, где чувство обиды Пути Шишкова, находящегося в гостях у Козловых, нарастая, доходит до отчаянной решимости уйти за 10 верст домой переходит в неожиданное спасительное разрешение развязки - Путю не забыли, о нем вспомнили Вася и Таня хотя бы так: "А вот идет ломака!"

"Просветление финала" в " палитрах чувств" выявляет не только эмоции - на протяжении всего рассказа Путя был в большей или меньшей степени обижен. Цветовое выделение композиционных элементов - кульминации и развязки - свидетельствует и о восприятии формы, и об осмысленности содержания.

Ассоциативно-цветовое погружение в произведение лирической прозы при первичном восприятии, акцентируя внимание на течении "потока" чувств, активизирует и направляет анализ, позволяет ученикам осознать взаимосвязанность лирического и изобразительного планов, что демонстрируют рассказы "Обида", сочиненные шестиклассниками.

Анализу динамики цвета и других элементов стиля, выявляющих авторскую позицию в рассказе "Пильграм" и в стихотворении "Окно", посвящен третий параграф второй главы.

Эти произведения В.Набокова предлагаются для изучения в 8 классе и посвящены они главной теме Набокова - теме творчества. Стихотворение можно рассматривать как метафорическое изображение процесса творчества самим творцом, в тог момент, когда Аполлон "требует (его) к священной жертве".

Смысл названия стихотворения неоднозначен. Искусство - вот то окно, дающее возможность свободного полета внутреннему человеку - пленнику времени, пространства, социума, собственного тела. Однако, дар, творческое начало - это тоже окно, которое всегда с тобой.

Стихотворение "Окно", как и многие другие произведения Набокова, кинематографично, то есть предполагает зрительское восприятие, так как происходит перерастание, преобразование лирического повествования (а стихотворение имеет сюжет) в изображение - в зрительный ряд. Ученикам было предложено увидеть в строгой эпизодной последовательности происходящее, попробовав себя в роли оператора-постановщика фильма. Оператор создает зрительный ряд, где каждый кадр эмоционально заполнен, сим-воличен. Эмоциональную недосказанность, суггестивность нужно уловить через звукопись, содержательный анализ тропов и цветодинамику. В ходе создания фильма осуществляется анализ, основанный на конкретизации образов в воображении и осмыслении элементов формы. Цель анализа - уло-

вить движение чувств лирического героя и понять причину авторской недосказанности финала.

Анализ стихотворения подготавливает восприятие рассказа "Пильграм", предостерегая восьмиклассников от нравственного максимализма, определяя многоуровневость анализа.

Герой рассказа Пильграм - лавочник и ученый-энтомолог. Однако, это всего лишь маски, скрывающие жизнь художника, который под прессом собственного дара, решает проблему экзистенциального выбора: имморализм самореализации - или гуманизм и ответственность за "тех, кого приручили". У Набокова вопрос стоит именно так: или - или. В жесткой необходимости подобного выбора автор, герой и читатель выбирает и создает себя. Поэтому обращение к рассказу именно в период "нравственного самоуглубления" своевременно и уместно.

"Неясная" позиция автора, не дающего прямого ответа на экзистенциально важный вопрос для каждого человека, рождает противоречивое отношение школьников к герою рассказа и побуждает к внимательному перечитыванию произведения и разбору "вслед за автором". Последовательное дешифрование функций художественных деталей и анализ цветодинамики, которая также композиционно-функциональна и соотносима с чувствами героя и читателя, подводит школьников к осмыслению не только романтической природы образа, но и символичности духовного пилигримства, метафизичности набоковского текста.

В четвертом параграфе предлагаются способы развития интертекстуального слуха в процессе композиционно-интертекстуального анализа романа "Дар".

"Дар" чрезвычайно сложен для восприятия и анализа. Все основные "правила игры" как ключи к набоковскому метатексту явлены в романе, и незнание их делает "открытие текста" невозможным. Через текст проступают другие пред-тексты, подлежащие многозначной расшифровке. И нужны "отверстые зеницы" - интертекстуальный слух, знание и любовь русской литературы, чтобы уловить систему отсылок, реминисценций, парафраз, аллюзий, сквозящую иным, еще не прочитанным текстом. Неумение играть в интертекстуальные игры как препятствие при первичном восприятии и анализе дополняется неподготовленностью к медленному имманентному чтению и импрессионистическому восприятию фрагментов текста. В романе происходит смешение жизни и текста, что проявляется в пространственно-временной незакрепленности: перенесений из берлинского мира "обыденного" в мир "иной" - в лешинское летнее детство, в миры будущих творящихся на глазах читателя книг Федора (миры со своими собственными хронотопами); в по-

стоянкой подмене типов повествования - от автора, повествователя, героя, где размышления героя оказываются философскими выкладками Делаланда (вымышленного Набоковым французского философа), которые перетекают во внутренний монолог умирающего А.Я. Чернышевского, придуманный Федором.

Для того чтобы чтение не превратилось в бессмысленное блуждание в лабиринте, предлагается подробный "путеводитель", фиксирующий внимание на самых важных темах и мотивах романа "Дар" (11 класс), составленный из вопросов, требующих ответов по ходу чтения и после перечитывания, организует и управляет процессом чтения романа, создает установку на анализ, основанный на многократном перечитывании.

Анализ целесообразно вести в соответствии с композицией "текста-матрешки", через выявление взаимовлияний "внутренних" текстов героя и текста собственно "Дара". "Жизнь Чернышевского" - самый загадочный внутренний текст "Дара". Приближение к авторскому замыслу,- понимание, по какому принципу рисуется образ, осмысление "Жизни Чернышевского", созданной Федором, невозможно без приобретения теоретико-литературных знаний, ранее неизвестных: о природе гротеска и карнавализованном мировосприятии, об особенностях жанра Менипповой сатиры, что достигается прямой апелляцией к теоретико-литературным работам М.Бахтина: 1. "Проблемы поэтики Достоевского",- ( М.,1979. - с. 122-159.) и "Франсуа Рабле и искусство средневековья и Ренессанса",- (М., 1990. - с.5 - 54.)

Изучая "тематический узор" "Дара" через композиционно-интертекстуальный анализ, формируя недостающие теоретико-литературные знания, мы пытались сохранить ощущение недосказанности и поэтической неисчерпаемости текста. В ходе анализа выяснилось, что "интертекстуальный слух" можно вырабатывать следующим образом: 1. Привлечением внимания к перифразам, парафразам, реминисценциям, цитатам, которые прямо указывают на переосмысляемый первоисточник. Здесь работа учителя и класса сводится к "припоминанию" и выявлению функций приема. 2. С помощью анализа символических образов (трамвай - в отличие от гумилевского "Заблудившегося трамвая", не уносящий, а возвращающий из метафизических странствий; ключи - утерянные от земного дома, изначально дарованные - от России, связка ключей в форме звезды - выход к изнанке бытия) в интертекстуальном контексте. 3. Развивая способность литературных ассоциаций через восприятие-анализ лирической тональности, доминантного мотива-настроения в рамках эпизода. 4. С помощью анализа темы с "родословной" (тема "Потерянного времени", тема "Благодарности").

Методика преодоления содержательных и стилистических барьеров при восприятии и анализе романов "Дар" и "Приглашение на казнь"разрабатывалась и для студентов филологических факультетов - будущих преподавателей литературы в школе. Постижение студентами философской и поэтической системы "Дара" и "Приглашения на казнь" может рассматриваться как знакомство с мироустройством набоковских сверхреальностей.

В пятом параграфе предлагаются приемы адаптации восприятия романа "Приглашение на казнь" и принцип анализа - "превращение читателя в зрителя" (В.Набоков).

Роман "Приглашение на казнь" подчинен сюрреалистическим закономерностям, рассчитан целиком на зрительское восприятие, поскольку происходит перерастание повествования в изображение, в замкнутые миниатюры, фиксирующие нелепые поступки странных существ, олицетворенные понятия или ощущения. Подчеркнутый алогизм, агрессивная абсурдность изображаемого в романе мира, находящегося на грани реального и нереального, ставит читателя в ситуацию, когда "понять" почти невозможно, потому что сама реальность "поставлена под сомнение".

Роман имеет сюжет - жизнь Цинцинната Ц., припоминаемая им самим, приговоренным к смерти и находящимся в темнице в ожидании приглашения на казнь. Но сюжет трудноуловим, текст дробится на отдельные образы, детали, элементы - фантастические, гротескные, символические, суггестивные, требующие немедленной интерпретации, которая бывает не всегда возможна при первичном чтении.

Чтобы адаптировать восприятие текста, преодолеть его содержательное и стилистическое "сопротивление", нужно освоить "язык общения", предложенный автором. Так как "понять" - желание трудно прилагаемое к сюрреализму, скорее "ощутить", "почувствовать", "увидеть", студентам после установочной лекции "Теория и элементы практики сюрреализма" предлагается перечитать текст, по ходу перечитывания ведя "зрительский дневник". Цель "зрительского дневника" - "обнаружение" сюжета и попытка моделирования композиции. При ведении "зрительского дневника" важнее "увидеть" и "почувствовать", нежели "понять" и "интерпретировать". Активно задействованы прежде всего воображение, рождающее эмоции и ассоциации.

Анализ "Приглашения на казнь", ведущийся по принципу "превращения читателя в зрителя"; заложенному в романе в качестве одного из ключей к сотворчеству, основан на ведении зрительского дневника, переводящего повествовательное движение в зрительный ряд, позволяющий выделить два

стилистически и семантически разных мира: внешний "театральный и внутренний мир Цинцинната; моделирующий композицию "текст в тексте" и дающий возможность ощутить, почувствовать через слово Набокова и цин-циннатовские паузы "несказанного" экзистенциальное беспокойство, рожденное поиском первооснов, стремлением понимать "душу явлений"; а также включение в интертекстуальное поле анализа, через ассоциации, элементов техники и эстетики аналитического кубизма, сюрреализма и экспрессионизма, - позволили на заключительном этапе попытаться, в меру сил, исполнить желание Набокова. Когда в одном из интервью его спросили, какие чувства должен испытывать идеальный читатель, дойдя до конца романа, когда убраны все указатели, труппа распущена и обнажен вымысел, Набоков ответил: "Мне было бы приятно, если бы мою книгу читатель закрывал с ощущением, что мир ее отступает куда-то вдаль и там замирает наподобие картины внутри картины. Как "В мастерской художника Ван-Бока".

Студентам было предложено попытаться стать "идеальным читателем" и передать свои ощущения, проведенные через анализ, в картине -"Приглашение на казнь" в мастерской художника Ван-Бока". Цель данной работы - не только исполнение желания автора. Руководствуясь набоковским критерием "идеальности" читателя, мы предположили, что после-аналитические зрительные впечатления (картины), с сознательным, бессознательным и ассоциативным выделением отдельных образов, элементов, деталей в определенной композиции , в полной мере являют индивидуальную читательскую интерпретацию. Работа, связанная с после-аналитическим воспроизведением романа в виде словесной или нарисованной картины "Приглашение на казнь" в мастерской художника Ван-Бока", дает большую свободу интерпретаций, актуализирует новые и новые смыслы художественного произведения.

В заключении диссертации подведены итоги работы.

Основные положения исследования отражены в публикациях:

1. Изучение стихотворения В.В.Набокова "Лестница". // Изучение литературы в 5 классе. - СПб., 1996. - С. 178 - 186.

2. Роман В.В.Набокова "Приглашение на казнь". // Письменный и устный экзамены по литературе и русскому языку. - СПб., 1996. - С.335 -344.

Содержание диссертации автор научной статьи: кандидата педагогических наук, Дмитриенко, Ольга Александровна, 1997 год

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. АНАЛИЗ ОСОБЕННОСТЕЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ В.НАБОКОВА НА ОСНОВЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ, ИЗБРАННЫХ ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ В ШКОЛЕ.

1.1. Тематическое и стилистическое влияния И.А.Бунина в рассказе В.Набокова "Обида" и подведение итога ученичеству.

1.2. Проблема самореализации, экзистенциального выбора и имморализм В.Набокова в рассказе "Пильграм".

1.3. Роман В.Набокова "Приглашение на казнь" как сюрреалистическая интерпретация темы "Гамлет".

1.4. Смысл творчества, путешествия духа и "последние вопросы" в романе В.Набокова "Дар".

ГЛАВА 2. ПРИЕМЫ ПРЕОДОЛЕНИЯ СОДЕРЖАТЕЛЬНЫХ И СТИЛИСТИЧЕСКИХ БАРЬЕРОВ ПРИ ИЗУЧЕНИИ ПРОИЗВЕДЕНИЙ В.НАБОКОВА

2.1. Активизация "инстинктивной цамяти" как необходимое условие установки на чтение и анализ стихотворения В.Набокова "Лестница".(5 класс.)

2.2. Ассоциативно-цветовая "палитра чувств" как возможный прием преодоления содержательных и стилистических барьеров при восприятии произведений в жанре лирической прозы. Рассказ В.Набокова "Обида" (бкласс.).

2.3. Анализ динамики цвета и других элементов стиля как средство выявления авторской позиции в стихотворении В.Набокова "Окно" и рассказе "Пильграм" (8класс).

2.4. Формирование "интертекстуального слуха" и необходимых теоретико-литературных знаний при изучении романа В.Набокова "Дар". (11 класс)

2.5. "Превращение читателя в зрителя" (В.Набоков) и развитие способности "мыслить картинами" как прием адаптации восприятия романа В.Набокова

Приглашение на казнь".

Введение диссертации по педагогике, на тему "Преодоление содержательных и стилистических барьеров при изучении творчества В. Набокова в школе"

Более десяти лет назад на карте материка, называемого "Русская литература", обозначена открытая terra incognita - русское литературное зарубежье. "Земля неизвестная" имеет свой "духовный ландшафт". Одной из вершин духа, безусловно, является В.Набоков.

Философии, эстетике, поэтике В.Набокова посвящены многочисленные литературоведческие исследования, создающие основу для изучения Набокова в школе. В то же время школьная практика и проведенное анкетирование обнаруживает интерес учеников 5-11-х классов к творчеству В.Набокова, возможность знакомства и общения с которым предлагают большинство авторских коллективных и индивидуальных программ по литературе, разработанных в 90-е годы. Однако, при всей "обращенности" школьников к Набокову и закрепленности его творчества в программах, результаты опросов учителей, проведенных в Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Петропавловске-Камчатском, свидетельствуют о том, что на практике лишь немногие преподаватели литературы, работающие в 5-11-х классах, решаются на изучение предлагаемых программами произведений В.Набокова.

Сама возможность изучения творчества В.Набокова в школе до сих пор вызывает сомнения. Значительная часть опрошенных учителей считает, что стиль Набокова чрезвычайно сложен и изучение его произведений в школе требует такой эстетической, философской и теоретико-литературной подготовленности, какой не имеют школьники. К сожалению, сомнения некоторых учителей связаны с так называемым имморализмом Набокова. О нем часто говорят как о блестящем стилисте, изменившем, однако, великим этическим традициям русской литературы.

Нынешние взрослые читатели Набокова, кем являются и преподаватели литературы в школе, повторяют эмигрантских читателей и критиков - современников набоковских текстов 30-х годов, большинство из которых было шокировано. "Чем больше критика отдавала себе отчет в блеске сиринского таланта, в его единственности, его непохожести ни на одного из предшественников в русской литературе, тем больше возникало сомнений, тем больше говорилось (довольно неопределенно) о чем-то неблагополучном в этом исключительном таланте", - писал Г.Струве в книге "Русская литература в изгнании", -"У него (Сирина) отсутствует, в частности, столь характерная для русской литературы любовь к человеку. Правильнее, может быть, было сказать, что он его (человека) не видит". (108., с.283).

Среди первых читателей и критиков лишь немногие - ПБицилли (24), В. Ходасевич (117), В. Вейдле (36) - смогли понять и принять "правила игры", предложенные художником. Еще, может быть, И.Бунин, справедливо заметивший: "Сирин - первый, кто осмелился выступить в русской литературе с новым видом искусства, за который надо быть благодарным ему". (32.).

Таким образом, признание Набокова никогда не было единогласным. Однако, читатели и профессиональные критики, принимавшие и не принимавшие набоковское "иное видение мира", его "другую прозу" (58), как в 30-е, так и в 90-е годы, едины в суждении о том, что при чтении и изучении произведений Набокова возникает ряд содержательных и стилистических барьеров, без преодоления которых невозможно осмысление текстов и приближение к автору. Барьеры эти связаны, с одной стороны, с эстетическими принципами и художественными особенностями набоковского мира. С другой стороны, с ожиданиями читателей.

М. Эпштейн в книге "Вера и образ. Религиозное бессознательное в русской культуре 20 века" (126) анализирует причины неоправданности ожиданий читателя, зрителя, соприкасающегося с нереалистическим искусством 20 века. "Понимать" и "испытывать эстетическое наслаждение" - эти слова очень точно передают те ожидания и требования, которым призвано удовлетворить традиционное (для 20-го века - реалистическое) искусство. Разумеется, полное понимание классики невозможно, так как в масштабе веков обнаруживается бесконечная глубина смысла классических произведений, их непонятость современниками, поскольку, многие нерасшифрованные смыслы предназначались для следующих поколений. Но произведение классики щедро впускает читателя, зрителя в свой мир, предоставляя ему там полноту и свободу запечатленной жизни. Содержание этой жизни может быть страшным, трагическим, ничтожным, комическим - все равно разнообразные эти чувства облекаются в форму эстетического наслаждения, гармонизируются в самом акте восприятия.

Понимать" и "испытывать эстетическое наслаждение" - эти основные критерии подхода к классике "не работают" при соприкосновении с нереалистическим искусством, которое держит читателя, зрителя на расстоянии. Оно позволяет давать себе различные истолкования, но иллюзия понимания возникает лишь на мгновение. Творения нового искусства приносят радость, но это радость другого порядка, чем эстетическое наслаждение, - это радость самостоятельного бытия перед самостоятельно бытующей вещью. Произведения нереалистического искусства невозможно присвоить - они противятся акту полного слияния субъекта с объектом, читателя с произведением. Прежде всего такое произведение вызывает чувство сомнения: неясно в какой ряд предметов его нужно поместить и как понимать. Читатель выбит из колеи, лишен уверенности в воспринимаемом.

Творение нового искусства предлагает не столько новое содержание, сколько новый способ коммуникации, то есть структурирует себя в качестве непознанного объекта, сама эстетическая природа которого находится под сомнением, - считает М. Эпштейн, - Сомнение может быть разрушено только верой в этого художника, в это видение мира, ибо в каждом произведении нового искусства всегда есть тот ускользающий неделимый остаток, который выводит за рамки единственного текста, совпадает с личностью творца". (126.,с.40).

Данная характеристика восприятия нового искусства, предлагаемая М. Эпштейном, настолько верна по отношению к творчеству В.Набокова, насколько его произведения принадлежат новому искусству. Набоков начинал как последователь и ученик И.Бунина. Ранние рассказы и роман "Машенька" следуют традиции лиро-психологической прозы. Две новеллы о детстве -"Обида" и "Лебеда" - психологические этюды, написанные в 1931 году, посвящены И.Бунину. Посвящение - признательность учителю и подведение итогов ученичеству. В 30-е годы Набоков отказывается от имитации естественного течения жизни и формирует центры своей вселенной, формулируя правила "божественной игры", в ходе которой творятся сверхреальности метатекста.

В литературоведении исследована значительная часть "свода" тех "правил игры", читательская непосвященность в которые во многом и является причиной барьеров при общении с творцом.

1. В набоковских произведениях размыты границы между искусством и жизнью, реальность уподобляется художественному тексту, герои - лишь жиз-неподобные маски в представлении, которое устраивает Автор. "Механизмы поведения и психологическая фактура персонажей рассмотрены внимательно-отчужденным взглядом энтомолога, ведущего морфологическое исследование. Определяющей характеристикой человека у него выступает мера пошлости -категории не только эстетической, но и нравственной. Мимикрирующей пошлости Набоков противопоставляет изгоев, героев-одиночек, наделенных "даром", . им передоверяет свои сокровенные воспоминания, свои таланты и порывы" (54.,с.454). Каждый из этих героев в определенной степени - экзистенциальная метафора.

Автор не только присутствует, но и участвует в разыгрываемом представлении - повествовании. Формы авторского вмешательства различны: обыгрывание автобиографических мотивов, объективируемых в персонажах: увлечение шахматами, бабочками, составлением крестословиц; авторские послания в виде "знаков и символов"; прямое вторжение - обращение к "одаренному" герою; резкая смена интонации, умышленно травестирующая "представителя автора", препятствующая идентификации читателя с героем, героя с писателем.

Уподобление "реальности" художественному тексту осуществляется и с помощью синэстезии - "перенесения на понятия, порождаемые восприятием одной категории, качеств, относящихся к восприятиям другой." (54.,с.451). Подобно тому, как в детском восприятии Набокова сливались звук, форма, артикуляция и цвет буквы, образуя "азбучную радугу", также жизнь героя может быть приравнена к книге, случайные встречи к пометам на полях, "Судьба и Смерть к литературным приемам, как в английском стихотворении Набокова "The Room" ("Комната").

Perhaps my text in incomplete. A poet, s death is, after all, a question of technique, a neat enjambment, a melodic fall.

Пускай мой текст не завершен Л Но смерть поэта, ко всему, \ прием. Понадобился он \ как перенос строки - стиху). (124.,с.60).

Такой способ повествования разрушает автоматизм "узнавания", инерцию миметического восприятия текста. Подобную цель преследует и прием остран-нения. В.Шкловский считал, что на этом приеме вообще основано искусство, высшая цель которого - выведение нашего восприятия из автоматического режима, более полное переживание мира в его необычности и непредсказуемости.

2. Произведения Набокова находятся в постоянном интертекстуальном "диалоге" с предшествующей, сформировавшей их, и современной им литературой и культурой. Особенность поэтики литературы 20 века периода поставангарда - интертекстуальность - воспринимается как сознательное ироническое сопоставление различных литературных стилей, художественных течений, пародийное переосмысление наиболее известных тем, мотивов, сюжетов, и техники подачи материала. Приемы общения с прошлым и настоящим могут быть скрыты и "обнажены". Реминисценция, цитата, перифраза и парафраза предлагаются автором в качестве ключа к пониманию текста, указывают на его "двойное дно". Культурное прошлое привлекается отнюдь не только ради литературной игры, рассчитанной на эстетически искушенного читателя, но для того, чтобы через полемику с ним и даже дискредитацию "вернуть "разволшебствленному" (Макс Вебер) в 20 веке миру и его идеям их магический ореол (ауру), возобновить прерванный диалог с ним под покровом тайны." (102., с.92).

3. Сверхреальности Набокова метафизичны. Подобно утраченному раю "мир иной" является "одаренным" героям в снах, воспоминаниях детства, мечтах, неожиданных пронзительных пейзажах. Тогда открывается "странность жизни, странность ее волшебства, будто на миг она завернулась, и он увидел ее необыкновенную подкладку" (83., с. 165). "Необыкновенная подкладка" сквозит в запечатленных частицах бытия - рукотворных и богоданных, прекрасных и безобразных, единичных и повторяющихся, - рассматриваемых писателем вне иерархичности как сплошное неделимое развертывание многомерной реальности" (54., с.454).

В метафизической вселенной Набокова смерть не страшна, ибо "продолжение следует". Смерть героя - это уход, отъезд в "мир иной", освобождение. Финалы открыты и удивительно просветлены.

4. Одна из особенностей набоковской поэтики - "запечатленность". Это -"болезненно-острое зрительное восприятие и цепкая память, в результате чего получается какое-то таинственное, почти жуткое слияние процесса восприятия с процессом запечатления" (108.,с.289). Процессы эти очищены от социально-морально-религиозных установок, поэтому предметы представляются как феномены. Природа этого явления, вероятно, связана с детством и "наследством матери", о котором писал Набоков в романе-автобиографии "Другие берега": "Вот, запомни", - говаривала она (мать), с таинственным видом, предлагая моему вниманию заветную подробность: жаворонка, поднимающегося в мутно-перламутровое небо бессолнечного весеннего дня, вспышки ночных зарниц, снимающих в разных положениях далекую рощу, краски кленовых листьев на палитре мокрой террасы. Как будто предчувствуя, что вещественная часть ее мира должна скоро погибнуть, она необыкновенно бережно относилась ко всем вешкам прошлого, рассыпанным по ее родовому имению. Таким образом я унаследовал восхитительную фата-моргану, все красоты неотторжимых богатств, призрачное имущество - и это оказалось прекрасным закалом для предназначенных потерь" (90.,с.468). В некоторой степени "запечатленности" Набокова близка и известная импрессионистическая закономерность: "Жизнь печальна, но батистовый платок прекрасен, и если вычленить из панорамы целого отдельное звено, способное вызвать вибрацию чувств и ощущений, пробудить впечатление прекрасного, то печальная картина начнет светлеть и вытесняться картиной светлой" (6.,с147). "Запечатленность" как особенность поэтики, безусловно, является следствием эстетики Набокова, его отношения к творчеству как к познанию и "божественной игре"(В.Александров). Творя миры своих произведений, художник с вниманием и любовью изучает зримые явления, стремясь, однако, за пределы того, что просто видит, к "необыкновенной подкладке" бытия, прообразу, изначальной идее предмета. Процесс познания мира через познание вещи сближает художника с ребенком в чистоте и "неусталости" взгляда, в "свободе незнания" функционирования структур, в соединении метафизической серьезности и языкового озорства. Позиция "запечатляющего" творца, таким образом, двойственна: он находится где-то "в эстетической середине",. на поверхности, лежащей между глубиной вещи и смеховым вывертом этой глубины" (126., с.101). Присутствие в тексте многочисленных сюжетно не закрепленных деталей, тормозит динамику развертывания сюжета, приглашая читателя к открытию, а не "узнаванию" реальности.

5. Набоковская "повествовательная стратегия" (В.Александров) разрушает не только миметичность восприятия, но и выводит из автоматического режима "нравственное чувство в душе", руководствуясь которым читатель осуществляет выбор. Любая классическая рациональная, морально ориентированная картина мира выстраивается на оппозициях: "добро - зло", "истина - ложь", "знание - незнание". Таким образом, нравственный выбор подсказан разумом и моралью. Мышление 20 века, начиная с Ф.Достоевского и Ф.Ницше, училось "мыслить противоположностями" реальность, которую никакими оппозициями и антитезами не расчленить. В этой картине мира "человек вовсе не имеет твердой опоры на почве "добра". Ему свойственны логически немыслимые противоречия, он "слишком широк." (Достоевский). То есть широк настолько, что способен соединить "идеал Мадонны" с "идеалом Содома" (128., с.53). Слово, мысль, поступок не однозначны, а всегда имеют в себе внутренний спор, амбивалентность. Набоков не желает и не считает возможным поставить точку в этом споре. Он втягивает читателя в диалог, показывая сложность и мучительность предпочтения одной единственной позиции, и, вместе с тем, необходимость "предпочитать". Нравственный выбор осуществляется, но без авторского диктата, в соответствии с "нравственным чувством" и "немыслимыми противоречиями" в душе каждого читателя.

Таким образом, вышеуказанные художественные особенности набоков-ского мира, а также неоправданность ожиданий читателя рождают содержательные и стилистические преграды при восприятии и анализе произведений писателя. Методическая литература, посвященная В.Набокову, представлена немногочисленными работами, имеющими ознакомительный характер "путешествий по творчеству В.Набокова" (67.,с.46), "рекомендаций для самостоятельного чтения произведений В. Набокова" (66.,с.49) , справочнометодических сборников, содержащих краткую летопись жизни и творчества писателя, воспоминания о нем современников, высказывания критиков, возможные темы сочинений, - все, что может помочь ученикам при подготовке к экзаменам (114.)

Актуальность проблемы исследования объясняется неразработанностью в методике "языка общения" школьников с текстами В.Набокова, а также постепенности вхождения учеников разных возрастов в набоковский мир.

Гипотеза исследования заключается в следующем: методика преодоления содержательных и стилистических барьеров, возникающих при восприятии и анализе текстов В.Набокова в 5-6-8-11-х классах, определяется художественной природой изучаемых произведений, подобранных по мере возрастающей сложности "правил игры" В.Набокова: от ранних стихотворений в 5 классе, ли-ро-психологических рассказов в 6 классе, новеллы - "экзистенциальной метафоры" в 8 классе до авангардного романа в 11 классе. Таким образом, последовательное формирование недостающих эстетических, теоретико-литературных, искусствоведческих знаний, развитие синэстезичности восприятия в процессе изучения творчества В.Набокова в 5-6-8-11-х классах способны превратить вышеуказанные барьеры в ступени на пути восхождения к В.Набокову.

Цель и гипотеза определили задачи исследования.

3. Очертить поэтапно крут и содержание материала, входящего в систему "Восхождение к В.Набокову" в 5-6-8-11-х класса.

Методика исследования, в соответствии с выдвинутыми задачами, на первом этапе (1994 -1995 гг.) включала изучение эстетических, философских, литературоведческих, искусствоведческих и методических источников; проведение констатирующего эксперимента и анализ полученных результатов. На втором этапе (1996-1997 гг). подготовлены методические материалы, осуществлен эксперимент и анализ полученных результатов. В ходе исследования были использованы следующие методы: наблюдение, педагогический эксперимент, анкетирование, устные индивидуальные беседы и беседы с классом, проверка данных эксперимента на основе анализа творческих и ученических работ учащихся.

Исследование проведено на базе средней школы №42 г. Петропавловска-Камчатского, а также Второй Гимназии г. Санкт-Петербурга в течение 19941997 гг.

Научная новизна исследования заключается в том, что:

1. Исследованы особенности художественной системы В.Набокова с точки зрения стилистических, содержательных и психологических барьеров, возникающих при чтении и анализе произведений, предлагаемых для изучения в 5-х, 6-х, 8-х, 11-х классах средней школы и в рамках спецкурса на филологических факультетах ВУЗов.

4. Намечены этапы вхождения учеников разных возрастов в набоковский мир в соответствии с их литературным развитием.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы в процессе изучения творчества В.Набокова в школе. Данные исследования также могут быть использованы в курсе лекций по методике преподавания литературы, спецкурсах и спецсеминарах в системе высшего образования и повышения квалификации учителей-словесников.

Положения, вынесенные на защиту.

- Изучение стихотворения "Окно" тематически близкого рассказу "Пилырам" (8 класс), подготавливает восприятие рассказа, предостерегая восьмиклассников от морализаторской судейской позиции, помогая понять причину авторской симпатии к эгоистичному герою Набокова. Таким образом, изучение одного произведения символически "открывает окно" в другое произведение единого набоковского метатекста.

- Подробный "путеводитель", помогающий "не заблудиться" в лабиринтах "Дара", фиксирующий внимание на самых важных темах и мотивах романа; составленный из вопросов, требующих ответов по ходу чтения и после перечитывания, может рассматриваться как форма организации и управления процессом чтения романа, "распахнутого во все стороны" (81., с.5) и как способ установки на анализ, основанный на многократном перечитывании - таково композиционное требование романа.

102.,с.92) сюжет в сознании воспринимающего, моделирует композицию "текста-матрешки".

Апробация материалов исследования осуществлялась на лекциях в рамках спецкурсов: "Философия и особенности поэтики В.Набокова" и "Приемы гармонизации восприятия и преодоления содержательных и стилистических барьеров при анализе произведений, входящих в набоковский метатекст" (4-5 курсы филологического факультета Петропавловск-Камчатского государственного педагогического института). Часть основных положений диссертационного исследования отражена в двух публикациях. Написана вступительная статья, подготовлены фрагменты романа-автобиографии "Другие берега", разработана система вопросов анализа данных фрагментов и рассказа "Обида" В.Набокова для учебной хрестоматии по литературе 6 класса.

Объем и структура диссертации.

Заключение диссертации научная статья по теме "Теория и методика обучения и воспитания (по областям и уровням образования)"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

При чтении и изучении произведений В.Набокова возникает ряд содержательных и стилистических барьеров, без преодоления которых невозможно осмысление текстов и приближение к автору. Барьеры эти связаны, с одной стороны, с эстетическими принципами и художественными особенностями набо-ковского мира, с другой - с неоправданностью ожиданий читателей при общении с текстами, предлагающими новый способ коммуникации.

Исследование особенностей художественной системы В.Набокова, на основе произведений, избранных для изучения в школе и вузе, выявило необходимость адаптации и гармонизации восприятия, управления самим процессом чтения, позволило определить принципы организации восприятия и анализа, посредством выделения тех элементов художественной структуры, которые, во-первых, наиболее актуальны в читательском восприятии, во-вторых, менее всего отвечают читательским ожиданиям. Адаптация и гармонизация восприятия осуществляется в соответствии с особенностями художественной природы конкретного произведения. При изучении стихотворения "Лестница" (5 класс), близкого эстетике МЛруста, условием адаптации восприятия может стать активизация "инстинктивной памяти" при путешествии в собственное прошлое одиннадцатилетних школьников. "Палитра чувств" - ассоциативно-цветовое погружение в произведение лирической прозы (рассказ "Обида" 6 класс) при первичном восприятии акцентирует внимание на течении "потока" чувств и может рассматриваться как прием управления чтением, активизирующий и направляющий анализ. Изучение стихотворения "Окно" тематически близкого рассказу "Пильграм" (8 класс), подготавливает восприятие рассказа, предостерегая восьмиклассников от нравственного максимализма, определяя много-уровневость анализа. Таким образом, изучение одного произведения "открывает окно" в другое произведение единого набоковского метатекста.

Подробный "путеводитель", фиксирующий внимание на самых важных темах и мотивах романа "Дар" (11 класс), составленный из вопросов, требующих ответов по ходу чтения и после перечитывания, организует и управляет процессом чтения романа, создает установку на анализ, основанный на многократном перечитывании. Ведение "зрительского дневника", переводящего повествовательное движение в зрительный ряд, при до-аналитическом перечитывании, способствует адаптации восприятия романа, во многом подчиненного сюрреалистическим закономерностям: выстраивает "рассеянный" (102.,с.92) сюжет в сознании воспринимающего, моделирует композицию "текста - матрешки".

Методика преодоления содержательных и стилистических барьеров при анализе текстов В.Набокова определяется особенностями художественной природы конкретных изучаемых произведений и "правилами игры", общими для набоковского метатекста.

Произведения В.Набокова, предлагаемые для изучения в 5-11-х классах, подобраны по мере возрастающей сложности "правил игры": от ранних стихотворений в 5 классе, лиро-психологического рассказа в 6 классе, новеллы -"экзистенциальной метафоры" в 8 классе до романа - "интертекстуального диалога" в 11 классе. В процессе преодоления содержательных и стилистических барьеров при изучении произведений В.Набокова литературное развитие школьником происходит быстрее и становится многообразней. Последовательное формирование с 5 по 11 класс недостающих эстетических, теоретико-литературных и искусствоведческих знаний, развитие интертекстуального слуха, поэтической восприимчивости, умения синэстезично "видеть" текст, а также "интерпретаторской веротерпимости", необходимой для сотворчества, -способны превратить содержательные и стилистические барьеры при изучении набоковского творчества в ступени на пути восхождения к В.Набокову.

Список литературы диссертации автор научной работы: кандидата педагогических наук, Дмитриенко, Ольга Александровна, Санкт-Петербург

1. Агостон Ж. Теория цвета и ее применение в искусстве и дизайне. - М., 1982.- 181с.

2. Адамович Г. О литературе в эмиграции. "Современные записки", Париж., 1932. - кн.50. - С.327 - 332.

3. Адамович Г. Одиночество и свобода. СПб., 1993. - 223 с.

4. Александров В. Набоков и "серебряный век" русской культуры. -"Звезда", СПб., 1996, N11. С. 215 - 230.

5. Анастасьев Н.А. Феномен Набокова. М., 1992. - 317с.

6. Андреев Л.Г. Импрессионизм. М., 1980. - 249с.

7. Андреев Л.Г. Марсель Пруст. М., 1968. - 96с.

8. Андреев Л.Г. Сюрреализм. М., 1972. - 232с.

9. Арто Антонен. Театр и его двойник. М., 1993. - 191с.

10. Барковская Н.В. Художественная структура романа В.Набокова "Дар". // Проблемы взаимодействия метода, стиля и жанра в советской литературе. -Свердловск, 1990. С. 187 - 198.

11. Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979. - 316с.

12. Бахтин М.М. Франсуа Рабле и культура средневековья и Ренессанса. -М., 1990. 541с.

13. Белый А. Арабески: Книга статей.// Критика. Эстетика. Теория символизма. М., 1994 - т. 2. - 571с.

14. Белый А. Из книги статей "Символизм".// Критика. Эстетика. Теория символизма. -М., 1994. т.1. - 478с.

15. Белый А. Почему я стал символистом и почему я не перестал им быть во всех фазах моего развития. Ann Arbor., 1982. - 117с.

16. Берберова Н. Курсив мой. Нью-Йорк., 1983. - 279с.

17. Бергсон А. Два источника морали и религии. М., 1994. - 382с.

18. Бердяев Н.А. Опыт эсхатологической метафизики: творчество и объективация. Париж, 1947. - 219с.

19. Бердяев Н.А. Самопознание. Л., 1991. - 398с.

20. Бердяев Н.А. Смысл творчества: Собр. соч. т.2 - Париж., 1985. - 446с.

21. Бетея Д.М. Изгнание как уход в кокон: Образ бабочки у Набокова и Бродского. "Русская литература", 1991. - N3. - С.168 - 176.

22. Битов А. Ясность бессмертия. Воспоминания непредставленного. // В.В. Набоков Круг. Л., 1990. - С.3-20.

23. Битов А. Ясность бессмертия 2. - "Знамя", СПб.,1996. - N11. - С.134140.

24. Бицилли П. В.Сирин Приглашение на казнь. Соглядатай. -"Современные записки", Париж.,1939. кн. 68. - С.474 - 477.

25. Бицилли П. Возрождение аллегории. "Современные записки", Париж., 1936.-кн. 61.-С. 191-205.

26. Бицилли П. Жизнь и литература. "Современные записки", Париж., 1933. - кн.51. - С.273.

27. Бицилли П. Завет Пушкина. "Современные записки", Париж., 1926. -кн.29. - С.467.

28. Богданов В.А. Самокритика символизма. (Из проблемы соотношения идеи и образа.) //Контекст-1984. М., 1986. - С.164 - 195.

29. Букс Нора. Эшафот в хрустальном дворце. О романе "Приглашение на казнь". "Звезда", СПб., 1996., N11. - С.157 - 167.

30. Бунин И.А. Жизнь Арсеньева. М., 1990. - 354с.

31. Бунин И.А. Избранное. М., 1992. - 318с.

32. Бунин И.А. Лишь слову жизнь дана. Дневники 1881 1953 гг. - М.,1990. - 367с.

33. Варшавский B.C. Незамеченное поколение. Нью-Йорк., 1956. - 388с.

34. Варшавский B.C. О прозе "младших" эмигрантских писателей. -"Современные записки", Париж., 1936. кн.61.- С.409 -412.

35. Вейдле В. Механизация бессознательного. Психологические аспекты литературы и искусства. "Современные записки", Париж., 1935. - кн.58. -С.461 -467.

36. Вейдле В. Мысли о "русской душе". "Современные записки", Париж., 1937.-КН.64.-С.416-420.

37. Виноградов В.В. Проблема авторства и теория стилей. М., 1961. -614с.

38. Выготский JI.C. Психология искусства. М., 1986. - 573с.

39. Выготский JI.C. Воображение и творчество в детском возрасте: Психологический очерк. М., 1991 - 93 с.

40. Газданов Г. О молодой эмигрантской литературе. "Современные записки", Париж., 1936. - кн.60. - С.403 - 407.

41. Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. Очерки русской литературы 20 века. М., 1994. - 304с.

42. Гершельман К. О царстве Божием. "Опыты", Нью-Йорк., 1955. - кн.4 -С. 76 - 87.

43. Гинзбург Л.Я. Литература в поисках реальности. Л., 1987. - 399с.

44. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л., 1977. - 443с.

45. Гиппиус В.В. Люди и куклы в сатире Салтыкова.//От Пушкина до Блока. М.-Л., 1966. - С.295 - 331.

46. Давыдов С. Тексты -"матрешки" Владимира Набокова. Мюнхен., 1982. - 252с.

47. Давыдов Ю. Этика любви и метафизика своеволия. М., 1989. - 317с.

48. Дали С. Дневник одного гения. М., 1993. - 389с.

49. Дарк О. Загадка Сирина: Ранний Набоков в критике "первой волны" русской эмиграции. "Вопросы литературы", М., 1990. - N3. - С.243-257.

50. Демичев А.В. Death on the run, или Игра со смертью.//Символы в культуре. СПб., 1992, - С. 129. - 142.

51. Дети эмиграции: Сборник статей под редакцией В.В.Зеньковского. -Прага, 1925. 252с.

52. Долгополов JI.K. На рубеже веков. О русской литературе конца 19 начала 20 веков. - Д., 1977. - 266с.

53. Долинин А.А. Две заметки о романе "Дар". "Знамя", СПб., 1996. -N11. - С.168-180.

54. Долинин А.А. "Двойное время" у Набокова. (От "Дара" к "Лолите") // Пути и миражи русской культуры. СПб., 1994. - 511с.

55. Долинин А.А. Комментарии к "Дару".//В.Набоков. Избранное. М., 1990. - С.686.

56. Долинин А.А. "Цветная спираль" Набокова. // В.Набоков. Рассказы. Приглашение на казнь. Эссе. Интервью. Рецензии. М.-Л.Д989. - 528с.

57. Долинин А.А. Поглядим на арлекинов: Штрихи к портрету В.Набокова. "Литературное обозрение", М., 1988. - N9. - С. 15 -21.

58. Ерофеев В. Русский метароман Набокова или в Поисках потерянного рая. "Вопросы литературы", М., 1988. - N10. - С. 125-160.

59. Золотоносов М. Воронка Шеррингтона.(Полемика со статьей О.Михайлова "Разрушение дара".) "Урал", Свердловск, 1987. - N 8. - С. 154 -162.

60. Иванов В. О границах искусства.: Борозды и межи. М., 1916. - 225с.

61. Камю Альбер. Бунтующий человек.: Философия. Политика. М., 1990. - 225 с.

62. Камю Альбер. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде.//Камю А. Творчество и свобода. Статьи, эссе, записные книжки. М.: "Радуга", 1990. - С.29-110.

63. Карасев JI.B. Философия смеха. М., 1996. - 222 с.

64. Киркегор Серен. Страх и трепет. М., 1993. - 89 с.

65. Конноли Джулиан В. Загадка рассказчика в "Приглашении на казнь" В.Набокова.// Русская литература 20 века. Исследования американских ученых. Вирджиния (США)-СПб., 1993. - С.446-458.

66. Коровкина Г.А. Читая Набокова. "Литература в школе", М., 1994. -N5. - С.67 - 70.

67. Курдюмова Т.Ф. Набоков в школе. "Литература в школе", М., 1994. -N5. - С.62 - 67.

68. Кузнецов П. Утопия одиночества: В.Набоков и метафизика. "Новый мир" М., 1992. - N10. - С.243-250.

69. Кузнецова Г. Грасский дневник. Рассказы. Оливковый сад. -М.:Моск.рабочий, 1995. 410с.

70. Линецкий Вадим. "Анти-Бахтин" лучшая книга о Владимире Набокове. - СПб, 1994. - 216с.

71. Линков В.Я. Мир и человек в творчестве Л.Толстого и И.Бунина. М, 1989. - 174с.

72. Маранцман В.Г. Анализ литературного произведения и читательское восприятие школьников. М, 1974. - 176с.

73. Маранцман В.Г. Возрастные и индивидуально-типологические различия восприятия школьниками художественных текстов. "Вопросы психологии" - 1985. -№ 8 - С.54 - 61.

74. Маранцман В.Г. Высокий восторженный смех.: изучение поэмы Н.Гоголя "Мертвые души". Таллин, 1989. - 99с.

75. Маранцман В.Г. Проблемы методики преподавания литературы. Д., 1976. - 67с.

76. Маранцман В.Г. Труд читателя. От восприятия к анализу. М., 1986. -124с.

77. Михайлов О. Разрушение дара: О В.Набокове: (Вступ.ст.). "Москва", 1986. - N12. - С.66 - 72.

78. Модернизм. Анализ и критика основных направлений. Сборник статей под редакцией В.В.Вансалова. М., 1987. - 302с.

79. Мондри Г. О двух адресатах литературной пародии в "Даре" В.Набокова (Ю.Тынянов и В.Розанов). Российский литературоведческий журнал. - 1994. - N4. - С. 95 - 102.

80. Мулярчик А. Верность традиции: Рассказы Владимира Набокова 2030-х годов. "Литературная учеба", М., 1989. - N1. - С.167 - 173.

81. Мулярчик А.С. Предисловие.// Набоков В. Дар. М., 1990. - 340с.

82. Набоков В.В. Автопредисловия. "Литературная Россия". - 1989. - N24. - С.18.

83. Набоков В.В. Избранные произведения в 4-х томах. М., 1990.

84. Набоков В.В. Искусство литературы и здравый смысл. "Звезда", СПб., 1996. - Nil. - С.65-73.

85. Набоков В.В. Интервью, данное А.Аппелю. (Монтре, Швейцария, сентябрь, 1966). "Вопросы литературы", М., 1988. - N10. -134 - С.161-188.

86. Набоков В.В. Интервью с Пьером Домергом. "Звезда", СПб., 1996. -N11. - С.56-65.

87. Набоков В.В. Николай Гоголь.//Лекции по русской литературе. М.: Независимая газета, 1996. - С.31-137.

88. Набоков В.В. Переписка с сестрой. Ann Arbor, 1985. - 125с.

89. Набоков В.В. Письма. "Знамя", СПб., 1996. - N11. - С.90-133.

90. Набоков В.В. Рассказы. Воспоминания. М.:"Современник", 1991. -653с.

91. Набоков В.В. Смех и мечты.// Эссеистика. "Знамя", СПб., 1996. -N11. с. 42-44.

92. Набоков В.В. Стихи. Ann Arbor, 1979. - 124с.

93. Набоков В.В. "Пещера" М.Алданов. "Современные записки"., 1936. -кн. 61.-С.215-219.

94. Набоков В.В. Комментарии к роману А.С.Пушкина "Евгений Онегин". "Наше наследие". - 1989. - С.43.

95. Ортега-и-Гассет Хосе. Дегуманизация искусства. -M.: "Радуга", 1991. -638с.

96. Паперно И. Как сделан "Дар" Набокова. "Новое литературное обозрение", М., 1993. - N5. - С.138 - 156.

97. Пискунов В. Чистый ритм Мнемозины. "Литературное обозрение", М., 1990. - N10. - С.21 - 32.

98. Полевой В. О контексте искусства 20 века. "Творчество", М., 1989. -N8. - С.23-28.

99. Приходько В. "Колыбель качается над бездной", или тайна В.Набокова. "Литература в школе", М., 1991. - N3. - С.53-68.

100. РозетИ.М. Психология фантазии. Минск, 1991. - 339с.

101. Рыбников В.Н., Чукин С.Г. Постмодернизм в культуре и культура по-стмодернизма.//Символы в культуре. СПб., 1992. - С.85-105.

102. Савченкова Н.М. История двойника.( Версии.)//Символы в культуре. -СПб., 1992. С.105-115.

103. Сконечная О. Черно-белый калейдоскоп: Андрей Белый в отражениях В.В.Набокова. "Литературное обозрение", М., 1994. - N7/8. - С.34 - 47.

104. Сконечная О. Люди лунного света в русской прозе Набокова. К вопросу о набоковском пародировании мотивов Серебряного века. "Звезда", СПб., 1996. - Nil.- С.207-215.

105. Соловьев В. Владимир Набоков. Автопортрет в эпистолах. -"Иностранная литература", 1991. N8. - С.246 - 249.

106. Спивак М. "Колыбель качается над бездной.":Философия детства В.Набокова. "Детская литература", 1990. - N7. - С.23 - 28.

107. Струве Г.П. Русская литература в изгнании. Paris, Ymca-Press, 1984. -425с.

108. Толстой И. Владимир Дмитриевич, Николай Степанович, Николай Гаврилович. "Звезда", СПб., 1996. -Nil. - С.181-192.

109. Толстой И. Зубастая женщина, или Набоков после психоза. "Звезда", Л., 1990.-N3.-C.178- 184.

110. Толстой И. Роман с продолжением Владимира Набокова. "Аврора", Л., 1988. - N6. - С.46 - 52.

111. Федотов Г. О смерти, культуре и "Числах". "Числа", Париж, 1930-31. -N4. - С.143-150.

112. Федотов Г.П. О парижской поэзии. "Вопросы литературы", М., 1990. -N2. -С.235-240.

113. Федякин С.Р. Круг кругов или набоковское зазеркалье.//В.Набоков. Избранное. Книга для ученика и учителя. М.:"Олимп", 1996. - С.5-13.

114. Фрейд 3. Художник и фантазирование. М., 1995. - 396с.

115. Хайдеггер М. Основы метафизики. "Вопросы философии", М., 1989, -N9. - С.108-147.

116. Ходасевич В.Ф. О Сирине.//Колеблемый треножник. М., 1991. -С.458-463.

117. Хьюбел Д. Глаз, мозг, зрение. М., 1990. - 239с.

118. Чебаненко О. Язык цвета и формы. "Искусство", М., 1989. - N9. -С.1-5.

119. Чернышевский Н.Г. Литературная критика. т.2.- М., 1981. - 336с.

120. Шаховская З.Н. В поисках Набокова. М., 1991. - 319с.

121. Шкловский В.Б. Искусство как прием.//Поэтика. Сборники по теории поэтического языка. Петроград, 1919. - С.105-123.

122. Шохина В. На втором перекрестке утопий. "Звезда", Л., 1990. - N11. - С.175-179.

123. Шраер М.Д. Бунин и Набоков: поэтика соперничества.//И.А.Бунин и русская литература 20 века. М.: "Наследие", 1995. - С.41-65.

124. Эко Умберто. Заметки на полях "Имени розы".: "Имя розы". М.,1989.-С.460-472.

125. Эпшгейн М.Н. Вера и образ: Религиозное бессознательное в русской культуре 20 века. Tenafly: Эрмитаж, 1994. - 269с.

126. Эткинд Е. Единство "серебрянного BeKa".//E.Etkind, G Nivat, I.Serman, V.Strada. La letteratura Russa del Novecento. Problemi di poetica. Napoli, 1990. -C.5 - 17.

127. Якимович. A.K. Магическая вселенная. M., 1995. - 327c.

128. Alexandrov V. Nabokov,s Otherworld. Princeton: Princeton University Press, 1991.

129. Alter R. Invitation to a Beheading: Nabokov and the Art of Politics.// Nabokov. Criticism, Reminiscences, Translations and Tributes. Evanston: Northwestern University Press, 1970&.

130. Boyd B. V.N: The Russian Years. Princeton, New Jer- sey, 1990.

131. Connolly J. Nabokov,s Early Fiction. Cambridge: Cambridge University Press, 1992.

132. Davydov S. Weighing Nabokov,s Gift on Pushkin,s Scales. II Caltural Mythologies of Russian Modernism: From the Golden Age to the Silver Age. -Berkley, 1992.-p.415-430.

133. Field A. V.N: The Art and Life of Vladimir Nabokov. New-York: Crown, 1986.

134. Jonson B. The Alpha and Omega of Nabokov,s Prison House of Language: Alphabetic Iconicism in "Invitation to a Beheading. Russian Literature, N6, 1978.

135. Karlinsky S. Vladimir Nabokov,s Dar as a Work of Lite- rature Criticism: Structural Analysis. Slavic and East Euro- pean Journal, vol. 7. - N3 (Autumn 1963). - p.284-296.

136. Lee L.L. Vladimir Nabokov. London., England. - 1976.