автореферат и диссертация по психологии 19.00.04 для написания научной статьи или работы на тему: Психологические основы системы психотерапевтических воздействий в динамической психиатрии

Автореферат диссертации по теме "Психологические основы системы психотерапевтических воздействий в динамической психиатрии"

На правах рукописи

АММОН Мария

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СИСТЕМЫ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКИХ ВОЗДЕЙСТВИЙ В ДИНАМИЧЕСКОЙ ПСИХИАТРИИ

Специальность: 19.00.04 — Медицинская психология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора психологических наук

Санкт-Петербург 2004

Работа выполнена в Санкт-Петербургском научно-исследовательском психоневрологическом институте им. В. М. Бехтерева и Клинике динамической психиатрии Мен-тершвайге (Мюнхен, ФРГ)

Научные консультанты: доктор психологических наук, профессор,

академик Российской академии образования Шкловский Виктор Маркович доктор медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ Карвасарский Борис Дмитриевич

Официальные оппоненты: доктор психологических наук, профессор

Решетников Михаил Михайлович доктор психологических наук, профессор Ананьев Виктор Алексеевич доктор медицинских наук, профессор, Эйдемиллер Эдмонд Георгиевич

Ведущая организация: Институт психологии Российской академии наук Защита диссертации состоится Об 2004 г. в 13 часов

на заседании диссертационного совета Д 208.093.01 по защите докторских диссертаций при Санкт-Петербургском научно-исследовательском психоневрологическом институте им. В.М. Бехтерева (192019, Санкт-Петербург, ул. Бехтерева, д. 3).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке института.

Автореферат разослан 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор медицинских наук, профессор

Ю. Я. Тупицын

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Первые шаги динамической психиатрии, связывающей друг с другом психиатрию, психоанализ и групповую динамику, просматриваются в XIX веке. W. Griesinger (1872), описывая психические процессы, считал реальностью единство тела и души и в соответствие с этим необходимость в ходе лечения воздействия на обе стороны психических заболеваний. Н. Bernheim (1884), J. М. Charcot (1885), P. Janet (1911) обратили внимание на роль психогенетических факторов при психических болезнях и значение в их лечении психотерапевтических методов. S. Freud (1916/1917) принадлежит открытие динамики бессознательного, тем самым удалось сделать более доступным для понимания поведение пациентов.

Пациент больше на являлся лишь объектом или носителем болезни, напротив, он становился субъектом, который в процессе коммуникации между пациентом и врачом рассматривался как партнер в совместных усилиях, направленных на излечение. Тем самым появилась возможность осознания межличностного процесса. Пионерами в этой области являлись Н. S. Sullivan (1953), который разработал теорию и практику межличностной психологии с выходом, в частности, на интерперсональную психотерапию психозов, и F. Fromm-Reichman (1959).

F. G. Alexander (1965), который первым предложил термин «динамическая психиатрия» вместе с К. Menninger (1958) и W. Menninger (1932) во многом способствовали упрочению этого нового направления психиатрии. На этом пути удалось не только уточнить этиологию и динамику психических заболеваний, но появилась возможность разработать методы их реабилитации и ресоциализации, в которых существенное место заняли более дифференцированные психотерапевтические подходы, такие как групповая и милие-терапия, невербальные формы психотерапии.

В историческом плане в Германии со времен S. Freud психиатрия и психотерапия развивались в значительном отрыве друг от друга. Крайне негативные результаты обследования в 1975 году психиатрического и психотерапевтического обслуживания стали стимулом к проведению реформ. Важную роль в их теоретическом обосновании и практическом осуществлении сыграл возвратившийся из США G. Ammon (1979, 1982), много лет проработавший в институте и клинике психиатрии в Топике, созданных К. и W. Menninger.

Высказываясь против распространявшейся в психиатрии под влиянием биопсихосоциальной парадигмы в медицине эклектической полипрагмазии, G. Ammon, пре-

Пч>с. национальная") 3 I БИБЛИОТЕКА I J (¡.Петербург 2л4 I « ОЭ тЦьчЗоЗ {

жжде всего, осуществил интеграцию психоаналитически-гуманструктуральной концепции с психиатрией и групповой динамикой. О самой сути этой интеграции он писал (1994): «Интеграция должна показать себя через новое направление мышления, новую концепцию, альтернативу прежнему мышлению в отношении тех же самых клинических факторов. В этих рамках я разработал динамическую психиатрию как самостоятельную интегрированную научную область. На место концепции инстинктов традиционного психоанализа пришла модель социальной энергии как энергии из группы, а на место топографической модели "Я, Оно, Сверх-Я" — гуманструктураль-ная модель».

В последние десятилетия G. Ammon вместе со своими сотрудниками продолжал разрабатывать теоретико-методологические, психодиагностические и терапевтические аспекты своей концепции, которые были использованы в организации работы Клиники динамической психиатрии Ментершвайге (Мюнхен).

В этой работе существенную роль сыграла автор диссертации как психолог, психотерапевт и исследователь — руководитель терапевтического раздела работы в Клинике Ментершвайге и руководитель Берлинского института Немецкой академии психоанализа, прежде всего, в области изучения семьи психически больных, проблемы андрогинности человека, хореотерапии, а также таких общих вопросов как этика, групповая динамика, эффективность гуманструктуральной терапии психически больных и многих других. Среди различных направлений этих исследований изучение семьи больных шизофренией представило особый интерес, так как роль ядерной (родительской) семьи в динамической психиатрии G. Ammon является едва ли не важнейшим системообразующим фактором.

Роль теории и практики динамической психиатрии G. Ammon последовательно возрастала после начала научно-практического сотрудничества Института им. В. М. Бехтерева и Всемирной ассоциации динамической психиатрии, а также Клиники Ментершвайге и других учреждений, созданных G. Ammon и его сотрудниками. В этой работе автор диссертации принимала непосредственное участие. Благодаря совместным усилиям автора с Российской психотерапевтической ассоциацией в Оренбургской областной клинической психиатрической больнице № 2 было создано отделение «Динамической психиатрии (психотерапии)», на организацию деятельности которой существенное влияние оказала теория и практика динамической психиатрии (Аммон М., Бабин С. М., Казаковцев Б. А., 2004). Автор принимала также участие в

разработке «Психодиагностической системы для комплексной оценки уровня психического здоровья» (Аммон М., Бочаров В. В., Тупицын Ю. Я., 2004).

Итоги транскультуральных исследований Института им. В. М. Бехтерева, Всемирной ассоциации динамической психиатрии и ряда других лечебно-профилактических учреждений РФ обобщены автором диссертации совместно с другими учеными в монографической работе «Очерки динамической психиатрии. Транс-культуральное исследование. — СПб., 2003, 438 с). Актуальность диссертации определяется как отмеченным выше, так и целью и задачами проведенного исследования.

Цель исследования. По данным анализа многолетних клинико-психологических и экспериментально-психологических исследований представить психологические основы системы психотерапевтических воздействий в динамической психиатрии и, используя результаты транскультурального исследования, внедрить их научно-практический потенциал в психиатрические учреждения России.

Задачи исследования. Достижение цели исследования потребовало решения следующих задач.

1. Провести сравнительный анализ теоретико-методологических принципов традиционного психоанализа и динамической психиатрии G. Ammon.

2. Рассмотреть основные положения концепции G. Ammon с позиций советской и российской психологии и психотерапии.

3. Определить основное психологическое содержание психодиагностической и психотерапевтической деятельности Клиники Ментершвайге, основанной на гуман-структурологических принципах.

4. Исследовать семью больных шизофренией в качестве одного из центральных аспектов психотерапевтической гуманструктурологии.

5. Осуществить клинико-психологический анализ концепции андрогинности в ее значении для теории и практики психотерапии в динамической психиатрии.

6. Провести клинико-психологический и экспериментально-психологический анализ системы психотерапевтических методов, разработанных в Клинике Ментер-швайге.

7. Создать психодиагностическую методику для комплексной оценки уровня психического здоровья.

8. Внедрить психодиагностические и психотерапевтические методы в организуемые на основе результатов транскультурального исследования отделения динами-

ческой психиатрии (психотерапии) лечебно-профилактических учреждений России.

Научная новизна исследования. На основании сравнительного анализа теоретико-методологических принципов и концепций традиционного психоанализа и динамической психиатрии G. Ammon и, с другой стороны, концепции G. Лттоп и основных позиций советской и российской психологии и психотерапии автор впервые обосновала целесообразность и необходимость взаимодействия и интеграции в области теории и практического использования в сотрудничающих странах динамической психиатрии (Германии и СССР (России)).

Впервые было показано, что те позиции, которые со временем отдалили G. Ammon от ортодоксального психоанализа (социальная энергия вместо либидо; бессознательное как конструктивный потенциал идентичности; креативность как первично заданная Я-функция вместо теории сублимации, основанной на подавлении инстинктов в пользу культурных достижений и др.), одновременно сблизили его с советскими и российскими психологами и психотерапевтами (теплое эмпатическое отношение к пациенту в противовес абстинентной позиции классического аналитика; значение не только анализа конфликта, по и корригирующего эмоционального опыта, реально переживаемого в отношениях с психотерапевтом; активная позиция психотерапевта).

В Клинике Ментершвайге, непосредственным участником организации которой являлась автор диссертации, реализована уникальная по мировым масштабам организация терапии средой, являющаяся по сути современным эталоном терапевтической среды психиатрического лечебного учреждения, который используется не только в Германии, но и в других странах, в том числе России.

Это позволило гуманизировать внебольничную среду, на практике реализовать современную биопсихосоциальную парадигму медицины путем создания психо- и со-циотерапевтического поля, полипрофессиональных бригадных форм работы, что потребовало «размывания» профессиональной идентичности сотрудников, разрушения привычной властной иерархии, устранения конфликтов среди персонала и привело к повышению объема и качества лечения.

Учитывая роль семьи и семейных отношений в современной психологии, психотерапии и психиатрии (Эйдемиллер Э. Г., Юстицкис В., 1999) и основываясь на новейших теоретико-методических принципах исследования семьи, автор впервые обосновано значение «нестабильной системы отношений» в семье как центрального пси-

хологического конструкта, характеризующего семью больных шизофренией. На основании результатов исследований показано, что опыт травм и отношений в семьях этих больных, поскольку это касается психических и физических последствий, оказывал воздействие на все развитие пациента. Поэтому при рассмотрении этиопатогенеза этого заболевания необходимо учитывать психодинамический аспект как социально-энергетическое и групподинамическое деструктивное и дефицитарное воздействие семьи. В свете полученных данных автор подчеркивает, что дело не в том, чтобы вместо понятия «шизофреногенная мать» обосновать понятие «шизофреногенная семья», а о выявлении причин и разработки альтернатив для профилактики и оказания помощи больным и их семьям.

Впервые с гуманструктуральных позиций проведен анализ концепции андро-гинности как фактора, имеющего непосредственное отношение к обоснованию психотерапевтических воздействий в динамической психиатрии. Общественные изменения нашего времени создали ситуацию, в которой на старые распределения ролей мужчины и женщины, хотя они часто еще и существуют, накладываются новые ролевые, представления о себе. Женщины больше не согласны, чтобы им навязывали вековой давности ролевую схему пассивной зависимости. Мужчины все больше сознают, что помимо доминантности агрессии и рационализма, в них имеется также эмоционально-мягкая и интуитивная плоскость. Эти новые ориентации привели к значительному расширению диапазонов способов поведения мужчин и женщин, и одновременно возрос конфликтный потенциал и большая неуверенность в отношении собственной половой роли. В этом плане большие возможности открываются при проведении разработанных автором, специально ориентированных на данную тему, групподинамиче-ских занятий.

На основании клинико- и экспериментально-психологических исследований автором разработана гуманструктуральная хореотерапия, важное звено в лечении архаических заболеваний «Я», которые развились в раннем детстве и зачастую в превер-бальном периоде, с трудностями в последующих вербальных коммуникациях. Этот вид хореотерапии обеспечивает вне зависимости от устной речи, посредством интегрирующего самовыражения пациента возможность роста идентичности и свободного проявления синергизма телесной жизни, ощущений, чувств и мышления. Показана высокая адекватность и эффективность данного вида терапии в системе гуманструк-турального лечения в динамической психиатрии.

На основании Я-структурного теста Аммона с участием автора впервые создана психодиагностическая система для комплексной оценки психического здоровья, которая позволяет с помощью количественных показателей оценивать состояние нервно-психического здоровья человека по различным аспектам и уровням (конструктивному и деструктивному; психической компенсации и психической активности; психического потенциала; степени психической реализованности) и проведено транкультураль-ное исследование в российской и немецкой популяциях.

Теоретическое и практическое значение проведенной работы. Осуществлен психологический анализ всех основных понятий и концепций динамической психиатрии G. Ammon. На ее основе с непосредственным участием автора была разработана целостная система психодиагностической и психотерапевтической деятельности в Клинике Ментершвайге с холистическим взглядом на человека с его телесных, психических и духовных сторон и многомерно в его потребностях, возможностях, интересах, здоровых и больных компонентах и потенциалах.

Важнейшим положением этой системы является учет групповой сущности индивидуума, который на протяжении своей жизни развивается в различных групповых отношениях.

Практическое значение диссертации состоит в том, что разработанная система диагностических и терапевтических мероприятий внедрена и продолжает, совместно с участием автора, далее разрабатываться в ряде регионов России (отделения динамической психиатрии (психотерапии) в Оренбургской и Новгородской психиатрических больницах, милие-терапия в Санкт-Петербургском научно-исследовательском психоневрологическом институте им. В. М. Бехтерева и др.).

Концепция динамической психиатрии в качестве одного из перспективных направлений современной психиатрической и психотерапевтической практики вошла в программу подготовки ряда учебных заведений и центров (Санкт-Петербургский государственный медицинский университет, Санкт-Петербургская государственная медицинская академия последипломного образования, Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им: В. П. Сербского, Восточно-Европейский институт психоанализа и другие).

Основные положения диссертации, выносимые на защиту.

1. Научные позиции, отдалившие Г. Аммона от ортодоксального психоанализа,. одновременно сблизили его с советской и российской психотерапией. Это сближение

было основано на согласии с понятием «социальной энергии», как возникающий в процессе эмоциональных, межличностных интеракций; ролью социальных отношений в рамках установления полисимантических связей с окружающим миром; основой психотерапевтического процесса в виде двусторонне действующих эмоциональных отношений между психотерапевтом и пациентом в противовес абстинентной теории классического психоанализа; корригирующим эмоциональным опытом одновременно с признанием необходимости анализа конфликта; активной позиции психотерапевта и др.

2. Нестабильная система отношений в семье в качестве главного, экспериментально-психологически установленного, конструкта оказывает воздействие на все развитие пациента. Поэтому так называемые архаические заболевания «Я» можно понимать и психодинамически, с учетом социально-энергетического и групподинамиче-ского деструктивного и дефицитарного воздействия семьи. Психотерапия и психопрофилактика должны учитывать результаты этих исследований.

3. Андрогинность зависит от общественных изменений нашего времени. На традиционное распределение ролей между мужчиной и женщиной накладываются новые ролевые представления, которые привели к значительному расширению диапазона способов поведения мужчин и женщин и одновременно к возрастанию конфликтного потенциала и большей неуверенности в отношении собственной половой роли, что необходимо учитывать при психотерапевтических воздействиях.

4. Разработанная на основании гуманструктуральной концепции личности система терапии психических расстройств, с особой ролью в ней милие- и хореотерапии, оказалась адекватной и эффективной в системе динамической психиатрии.

5. Психодиагностическая система для комплексной оценки психического здоровья, созданная на основе Я-структурного теста Аммона и позволяющая определять состояние человека по различным аспектам и уровням, может с успехом использоваться в различных психодиагностических целях (оценки состояния, динамики, эффективности воздействия и др.) и сравнительных транскультуральных исследованиях.

Апробация работы. Результаты диссертации докладывались на многочисленных съездах Всемирной ассоциации динамической психиатрии, научных конференциях, симпозиумах в Германии, России и других странах.

Публикации. Опубликовано 26 работ, в том числе в соавторстве монография «Очерки динамической психиатрии. Транскультуральное исследование» (СПб., 2003,

438 с.) и 4 статьи на русском языке в изданиях, включенных в перечень, в которых могут публиковаться основные научные результаты, содержащиеся в докторских диссертациях (Бюллетень ВАК Минобразования РФ № 2 — 2003 г.).

Объем и структура работы. Объем диссертации — 355 страниц машинописного текста. Диссертация состоит из введения, 7 глав собственных исследований, выводов и списка использованной литературы, содержащего 395 источников, 31 на русском и 364 на иностранных языках. Работа иллюстрирована 20 таблицами.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Материал и методы исследования

Сравнительный анализ динамической психиатрии G. Ammon и классического психоанализа S Freud. Динамическая психиатрия по G. Ammon (1979, 1982) имеет свои теоретические и практические корни в фрейдистском психоанализе, кроме того, ее истоки лежат в Я-психологии Н. Hartmann, E. Kris, R. Loewenstein (1946), в объектной школе М. Ballint (1955), D. W. Winnicott (1965), межличностной концепции Н. S. Sullivan (1953) и F. Fromm-Reichman (1959). В ней особенно большое значение придается системно-теретическим и групподинамическим направлениям (Bertalanffi L., 1950; Lewin К., 1963).

Создание собственной теоретической концепции началось G. Ammon (1970) с нового определения агрессии, когда он отошел от фрейдистского понимания инстинктов и дал определение агрессии как подлинно конструктивной силы и особой гуманфункции, которая развивается во взаимозависимости с окружающей группой и глубоко коренится в бессознательном. Развитие агрессии, так же как и других гуман-функций, всегда понимается в зависимости от групподинамического контекста человека.

Важным в понятии агрессии явилась разработка G. Ammon конструктивного, деструктивного и дефицитарного видов агрессии.

Бессознательное также получило новое содержание с отходом от фрейдистского представления как местоположения креативных (творческих) сил человека, в котором закреплен потенциал развивающихся и развившихся гуманфункции личности. Бессознательное рассматривается как изначально данная конструктивная сила. Она образует динамическое ядро развития идентичности. Бессознательное образует конструктивный элемент, который обусловливает первичную, центральную и вторичные

гуманструктуры.

При помощи нового определения креативности G. Ammon смог отказаться от фрейдистской теории сублимации, которая основывается на подавлении инстинктов в пользу культуральных достижений. Креативность, по G. Ammon, это первично заданная Я-функция, которая дана каждому человеку. В зависимости от окружающей группы, с которой он живет, человек может выразить в креативном образе свою жизнь, чувства и личность.

G. Ammon отказывается также от фрейдистского понятия либидо; это означает, что он определяет жизненную энергию и понимает се не как сублимированную энергию инстинктов. В концепции социальной энергии люди не являются объектами инстинктивных влечений, а эмоции не являются Эго-дистонными и не представляют опасность для «Я», но, напротив того, являются энергией, способствующей развитию.

Исходя из нового взгляда на агрессию и креативность и новое определение бессознательного в креативном значении, G. Ammon развил свою концепцию личности как гуманструктуральную модель.

Гуманструктуральная модель определяется как система первичных, вторичных и центральных гуманфункций. Гуманфункции составляют генетически функциональную иерархию; и их взаимозависимость образует совокупность гуманструктуры. Первичные гуманфункции охватывают все биологические и нейрофизиологические области человека, как например, центральную нервную систему, эндокринную систему и функции органов чувств. Вторичные гуманфункции суть «функциональные носители личности» (Аммон Г., 1995). Они определяют поведение человека и сосредоточены главным образом на сознательном (осознанном) уровне.

Ядро личности образуют центральные гуманфункции, которые зафиксированы в бессознательном, — агрессия, креативность, сексуальность, нарциссизм, страх, Я-отграничение, идентичность и т. д. При этом гуманфункция идентичности имеет первостепенное значение. Её задача состоит в том, чтобы динамизировать, интегрировать и соединить все гуманфункции друг с другом. В целом она составляет личность человека. Идентичность определяется как сумма всего историко-биографического опыта и идентификаций. В динамической психиатрии она является центральным интегрирующим моментом, как в теоретической концепции, в представлении о человеке, так и в теории лечения, как цель всякого развития. Будучи актуальной целостностью личности, она находится в постоянном развитии.

Гуманструктуральная модель — это модель развития, концептуализированная как открытая система, которая постоянно изменяется и развивается в социально-энергетическом обмене с группой. В зависимости от того, как концептуализирована группа, гуманструктура ребенка может развиваться конструктивно, деструктивно или дефицитарно. Исходя из этого понимания, образовавшиеся дефициты гуманструкту-ры могут оказаться доступными для дальнейшего нового развития при посредстве возмещающего социально-энергетического групподинамического опыта.

Психическое заболевание может пониматься как заболевание бессознательного, гуманфункций и динамики отношений. Гуманструктуральную модель надлежит понимать с учётом генетического, энергетического, групподинамического и структурального контекста.

Каждая развившаяся гуманструктура предсталяет собой интернализированный социально-энергетический групповой опыт.

Касаясь отдельных гуманфункций, G. Amгaon понимает их как тесную взаимосвязь внутри всей в целом психической структуры человека, как это представлено в его спектральной теории, и, тем самым, также относительно болезней; отдельные гу-манфункций не следует рассматривать изолированными друг от друга, так как в своем единстве они определяют меру психического здоровья человека. В зависимости от качества раннего детского симбиоза определённая степень конструктивности, дест-руктивности или дефицитарности в дальнейшем будет определять сущность человека.

Тесно взаимосвязаны с гуманструктуральным представлением о личности такие важнейшие понятия и принципы динамической психиатрии G. Ammon как: 1) групподинамический принцип в качестве психологической основы динамической психиатрии; 2) социальная энергия; 3) целостный образ человека; 4) комплекс симбиоза и архаические заболевания «Я» и идентичности.

Дефицитарный опыт в преэдипальном периоде, ведущий к гуманструктуральным дефектам, G. Ammon (1979) называет комплексом симбиоза, который рассматривает как решающий для так называемых «архаических заболеваний "Я"». Архаические заболевания «Я» обнаруживают дефициты гуманструктуры, которые образовались вследствие нарушений развития «Я» и идентичности ребёнка в первичной группе. К архаическим заболеваниям «Я» принадлежат все тяжёлые психические заболевания, такие, как шизофрения, пограничное заболевание (бордерляйн), расстройства личности, аффективные психозы, наркомания, психосоматика, а также нарциссиче-

екая депрессия и перверсии. Исходя из этого понимания, архаические заболевания «Я» и соответствующее симптоматическое поведение имеют следствием определенный терапевтический подход. Лечение означает навёрстывающее развитие «Я» в смысле навёрстывающего построения гуманструктуры, в котором реальный дефицит гибко изменяется, переходя в процесс исправления по пути конструктивности и креативности.

Сравнительный анализ динамической психиатрии G. Ammon и советской (российской) психологии и психотерапии. Научное сотрудничество советских ученых и G. Ammon началось в 1969 г. с переписки его с Ф. В. Бассиным. В ней обсуждались проблемы бессознательного, разрабатываемая в то время G. Ammon теория агрессии, вопросы формирования идентичности. Он начал также активно сотрудничать с В. С. Ротенбергом, чья концепция поисковой активности (разработанная им совместно с В. В. Аршавским) имеет много общего с понятием конструктивной агрессии. В 1976 г. G. Ammon формулирует свою гуманструктуральную модель личности, таким образом окончательно отходя от S. Freud.

Интенсивный обмен научными идеями между немецкими и советскими специалистами привел к участию делегации Немецкой академии психоанализа в работе симпозиума по бессознательному в Тбилиси в 1979 г. Это способствовало развитию контактов с советскими учеными, прежде всего с А. Е. Шерозией, представителем грузинской школы Д. Н. Узнадзе, с ее концепцией неосознаваемых психологических установок, а также с В. С. Ротенбергом.

G. Ammon приехал в СССР по приглашению Ф. В. Бассина на Международный симпозиум в 1979 г., где он выступил с пленарным докладом. Теория агрессии G. Ammon, а также его двухтомное руководство по динамической психиатрии вызвали большой интерес у советских ученых, он был назван первым психоаналитиком, сделавшим шаг в сторону демифологизации деструктивности и тем самым отошедшим от ортодоксального психоанализа. В журнале «Динамическая психиатрия» (Мюнхен) была представлена работа симпозиума, особо подчеркнута близость научных интересов и сходство теоретических позиций немецких и советских ученых по ряду областей. Отмечены во многом совпадающие концепции реабилитации М. М. Кабанова и динамической психиатрии G. Ammon. В последней в отличии от классического психоанализа терапевт занимает активную позицию, являясь, если это необходимо, вспомогательным «Я» пациента. В своих работах G. Ammon признает, что на его по-

нимание бессознательного оказали большое влияние работы советских нейрофизиологов.

В работе Ф. В. Бассина и соавт., опубликованной в журнале «Динамическая психиатрия» (№ 78/79, 1982), достаточно объективно сравнивались взгляды советских ученых и школы G. Аттоп. Рассматривалась концепция психической энергии в психоанализе и подтверждался высокодифференцированный подход G. Аттоп к пониманию социальной энергии с привлечением для этого современных экспериментальных психологических исследований советских ученых, в том числе результатов работ в области межполушарной асимметрии головного мозга. В частности, в статье отмечалось, что «Методологические положения теории Г. Аммона соответствуют в первую очередь теориям советских ученых Д. Н. Узнадзе, Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева, Н. А. Бернштейна». Кроме того, в статье раскрывалось понятие «социальной энергии». Авторы указывали на то, что G. Аттоп употребляет его в некотором метафорическом смысле, описывая феномен как невербальную эмпатическую полисемантическую коммуникацию, основанную в большей степени на образном, а не на вер-бально-логическом восприятии. Отмечалось также, что дефицит или нарушения эмоциональных интеракций в первичной группе, т. е. в ядерной семье, лежат в основе формирования в дальнейшем психических расстройств, неспособности устанавливать эмоционально значимые отношения. Здесь авторы выражали свое согласие с G. Аттоп, что «социальная энергия» возникает в процессе эмоциональных межличностных интеракций, особую важность в передаче которой имеют телесные контакты и контакты смыслового восприятия, язык жестов, нюансы иптонации, а не формальнологические коммуникации. Правильное понимание роли социальных отношений в рамках установления полисемантических связей с окружающим миром позволяет лучшим образом определить суть и цели психотерапии, где основой любого психотерапевтического процесса являются двусторонние действующие эмоциональные отношения между терапевтом и пациентом. Эмпатический или эмоционально воспринимаемый контакт с терапевтом становится той ниточкой, которая устанавливает отношения пациента с окружающим миром, вызволяя его из состояния одиночества. Таким образом, корригирующему эмоциональному опыту в процессе психотерапии придавалось первостепенное значение, что сближало динамическую психиатрию и советскую психотерапевтическую школу.

Те позиции, которые со временем отдалили G. Ammon от ортодоксального психоанализа, одновременно сблизили его с советскими психотерапевтами: теплое эмпатическое отношение к пациенту в противовес абстинентной позиции классического аналитика; значение не только анализа конфликта, но и корригирующего эмоционального опыта, реально переживаемого в отношениях с терапевтом; активная позиция терапевта.

Об этой общности взглядов также свидетельствует напечатанная в 1984 г. в журнале «Вопросы философии» (№ 9) рецензия Ф. В. Бассина, В. С. Ротенберга и Л. Р. Зенкова на двухтомное руководство по динамической психиатрии. В ней говорилось, что «концепцию динамической психиатрии отличают следующие основные моменты: 1) признание роли нейрофизиологического субстрата в возникновении и развитии психических нарушений; 2) признание важной роли социального фактора, включая коллективные трудовые процессы, в нормальном развитии психики, в возникновении, развитии и лечении психических заболеваний. Оба эти положения сближают концепцию динамической психиатрии с советской психологией и медициной». Основное отличие работ G. Ammon авторы рецензии видели в более пристальном внимании к психодинамическим процессам в микрогруппе и их влиянию на деятельность. Проблема психических и психосоматических заболеваний также рассматривается не как проблема индивида, а как проблема отношений в группе, прежде всего, в первичной. Из основных положений марксистски ориентированной психологии — о зависимости человека и его психического развития от социального окружения — G. Ammon приходит к справедливому выводу, что и проблемы патологии нельзя рассматривать только как проблемы отдельной личности или организма без учета межличностных отношений, особенно на ранних этапах онтогенеза.

В 1998 г. вышла монография М. М. Кабанова «Психосоциальная реабилитация и социальная психиатрия», в которой отдельная глава посвящена сравнению концепций реабилитации и динамической психиатрии. Автор подчеркивает, что обе эти концепции имеют много общего, в частности, в их основе — примат человеческого «Я» , сознательного и бессознательного в определении сущности подхода к психически больным, во многом опирающиеся на методологию социально-трудовой реабилитации. Методы работы в Институте им. В. М. Бехтерева и в Клинике Ментершвайге сходны, несмотря на ряд клинико-теоретических различий. В меньшей степени ис-

пользуется психоаналитическая психотерапия, вместе с тем, применяются различные методы групповой психотерапии, милие-терапии и др.

Во время визита М. М. Кабанова и Н. Г. Незнанова в мае 2003 г. в Германию обсуждался дальнейший план совместной работы, включающий издание научной монографии. Было подчеркнуть, что публикация совместной монографии явится важным шагом на пути ознакомления российских психиатров, психотерапевтов, психологов и других специалистов с динамической психиатрией — одним из перспективных направлений современной психиатрической науки и практики.

Материал и методы исследования С 1987 г. по 2003 г. в качестве руководителя Клиники Ментершвайге по психотерапевтическому разделу работы и психолога-психотерапевта нами наблюдалось 1450 больных. У 512 больных автор выступала как индивидуальный и групповой психотерапевт, проводя вербальную и невербальную терапию.

В главе 2 представлена общая характеристика этих больных и их диагнозы по МКБ-10. 50 % больных были в возрасте до 30 лет и 4,3 % старше 50 лет. Мужчин среди них было 45,2 %, женщин — 54,8 %. Наибольшие по численности составили группы с пограничным (бордерляйн) синдромом — 33,6 %, с аффективными расстройствами настроения — 21,6 %, с шизофренией, шизотипическими и бредовыми расстройствами — 19,4 %, расстройствами зрелой личности и поведения у взрослых — 11,2% и др.

Отдельному исследованию было подвергнуто 29 человек, пациенты и их ближайшие родственники, всего 6 семей, один из членов которых страдал шизофренией. Для проведения этого весьма трудоемкого исследования использовалось проблемно-центрированное интервью A. Witzel (!985). Помимо контекстуального интервью и специально разработанного методического руководства, использовались магнитофонные записи. При обработке полученных данных применялось циркулярное конструирование по Е. Jaeggi и A. Faas (!993). Процедуры обработки данных обсуждались и перепроверялись на предмет валидности интерпретации в малой группе исследователей, состоявшей из двух дипломированных психологов.

Также отдельная группа пациентов (п= 123) исследовалась в связи с проблемой андрогинности. Исследования проводились в рамках трех групподинамических заседаний (1998-2001 гг.). Для обработки полученных данных использовалась оценочная шкала андрогинности G. Ammon, в которой операционализированы четыре размерно-

сти: сексуальность; ролевое поведение, профессия и интересы; психическое восприятие, переживание и мышление; телесность и восприятие тела. В этой методике самооценка каждого участника дополняется оценкой со стороны всей группы в целом.

Все пациенты, входившие в психо- и социотерапевтический комплекс, использующийся в Клинике Ментершвайге, исследовались клиническим, клинико-психологическим, в части случаев клинико-экспериментальным, методом и катамне-стическим.

Это касается прежде всего гуманструктуральной танцтерапии, разработанной автором. Группа включала 30 пациентов, 10 из них исследовались длительно, два раза с промежутком в 3 месяца. Для данного исследования использовалось открытое интервью, проективный личностный тест ТАТ и проводилась видеозапись. При обработке результатов применялся специальный бланк из 64 пунктов.

Автор принимала участие в разработке совместно с русскими коллегами «Методики для определения уровня психического здоровья», при стандартизации которой была использована выборка из 828 практически здоровых испытуемых. С помощью этой методики исследовано до и после лечения в Клинике Ментершвайге 406 пациентов.

В ходе анализа результатов работы «Клиники динамической психиатрии (психотерапии)» в Оренбургской областной клинической психиатрической больнице № 2 в 2002 г. исследовано 127 пациентов. Для оценки эффективности психотерапевтического процесса автором совместно с русскими коллегами проводился клинический и экспериментально-психологический анализ 55 пациентов с использованием русскоязычной версии Я-структурного теста Аммона (ISTA), а также ряда других тестов.

Методом клинического наблюдения явилась разработанная в клинике врачебная конференция (Case Konferenz), являющаяся по сути центральным интегративным методом, который включает весь приобретенный за время пребывания больного в клинике опыт диагностики и лечения.

Результаты исследования подвергнуты обработке современными статистическими методами.

Начиная с 70-х гг. XX в., в социальных науках всё большее значение приобретают качественные исследования, особенно в клинической психологии, психологии личности и психологии развития. Среди них важное место занимает биографическая

методика, которая была использована в данной диссертации для исследования семьи больных шизофренией.

В психиатрии биография больного имеет особенно большую информационную значимость в области этиологии, диагностики и психотерапии. Анамнез жизни дает важные указания относительно возникновения психических заболеваний. Как видно из истории психиатрии, научное исследование биографий для выявления связи между психопатологическими проявлениями и определёнными жизненными событиями приобретали на рубеже XIX и XX вв. всё большее значение (Gruhle H. W., 1912; Gaupp R., 1914; Burger-Prinz H., 1940, и др.).

В качественных исследованиях сформировались три центральные теоретические концепции, которые различаются в своём понимании предмета и в своей методической целеустановке:

1) символический интеракционизм с большей сосредоточенностью на субъективных значениях при исследовании лиц, вступающих в интеракцию, с индивидуальным приписыванием смысла; 2) этнометодология, которая пытается отразить социальные реалии повседневных действий; 3) структуралистские и психоаналитические концепции, пытающиеся вскрыть «глубинные структуры, генерирующие действия и значения» бессознательных процессов.

В символическом интеракционизме, который был использован в данном исследовании, центральное значение имеет понимание смысла интеракций между индивидуумами и интеракций индивидуумов с их окружением.

Различные методы проведения интервью играют в качественном исследовании большую роль для получения вербальных данных. Для проведенного исследования адекватным предмету изучения представлялось проблемно-центрированное интервью. Оно было разработано A. Witzel (1985). При этом речь идет о проблемно-центрированном, предметно-, тематически- и процессуально-ориентированном интервью. Термин «проблемно-центрированное» означает в данном случае, что предмет исследования составляет общественно значимую проблему.

Использованное при обработке данных циркулярное деконструирование, по Е. Jaeggi, A. Faas (1993), ориентируется на качественную методику В. G. Glaser и A. L. Strauss, так называемую «обоснованную теорию» (Glaser В. G., Strauss A. L., 1967; Bohm A. et al., 1994), а также на метод P. Wiedemann (1986) при обработке данных открытых интервью при помощи теоретического кодирования.

В целом обработка данных интервью состояла из четырёх фаз. В первой фазе — 6 этапов; во второй фазе анализа 3 этапа обработки данных.

Хотя в настоящее время имеется много научных исследований по этиологии шизофрении, в том числе выполненные в 50-х и 60-х гг. XX в. работы в семейно-теоретической области, однако до сих пор в качестве основного в психиатрии принимается биологический этиопатогенез. Только в литературе последнего периода семейной атмосфере снова придаётся больше значения. Но проводя качественные исследования, которые ставят в центр субъективное рассмотрение, исследователи, как правило, не уделяют внимания опыту детства в семейном окружении, в котором вырастают больные шизофренией.

Предметом данного исследования явилось обеспечение возможности качественного подхода к семейному окружению больных шизофренией, чтобы из условий, в которых они росли, получить дополнительные данные об этиопатогенезе шизофрении. Научно-исследовательский интерес этой работы заключался в том, чтобы открыть доступ к субъективному миру жизненного опыта больных с диагнозом шизофрении и их родственников из семьи, где прошло их детство. Направленность исследования на семейное окружение в детстве было следствием собственного опыта автора в лечении таких пациентов.

Целью исследования являлось содействие большему пониманию субъективного способа видения и мира переживаний больных шизофренией, особенно через ознакомление с их семьями, чтобы получить новые данные для более широкого понимания болезни, что, в свою очередь, могло бы оказаться ценным для лечения этих пациентов.

Некоторые конкретные вопросы исследования формулировались следующим образом: 1) отношение в семье к проявлению чувств; 2) к телесности и сексуальности; 3) к критическим ситуациям в детстве, вплоть до подросткового возраста; 4) опыт отношений и система связей в семье; 5) что рассматривалось в качестве причины болезни?

Исследуемые должны были предстать в живой связи с их историей, симптоматика и причинность при этом не должны были учитываться. Важен был субъективный способ видения и переживания больных шизофренией и членов их семей от раннего детства до подросткового возраста. В центре исследования стояли отличающиеся позиции различных лиц, связанных с процессами в первичных группах.

Сложность постановки вопросов, их эксплоративный характер, но прежде всего ориентация на субъективную позицию опрашиваемых и необходимость в определенной мере уделять внимание потребностям интервьюируемых, требовали применения техники биографического интервью (Щ1ж1 А., 1985). Магнитофонные записи имели важное значение для фиксации всего контекста беседы и для того, чтобы дать исследователю возможность воспринимать ситуативный и невербальный уровни и со свободно парящим вниманием сосредоточиваться на беседе. Дополнительные записи, комментарии служили для регистрации ситуативного контекста, т. е. событий до и после интервью, как например, установление контакта, возможные чувства контрпереноса, атмосфера беседы и др.

В качестве группы для исследования были выбраны пациенты Клиники Мен-тершвайге в Мюнхене и члены их семей. При поступлении у всех пациентов устанавливался диагноз «шизофрения» по МКБ-10. Ни один из опрашиваемых не находился в терапевтических отношениях с обследующим, тем самым исключались феномены переноса. Отбор пациентов ориентировался прежде всего на готовность и мотивацию к участию в исследовании. Все исследуемые интервьюировались раздельно, чтобы, по возможности, зафиксировать индивидуальный способ видения, что не всегда удавалось. Часто бывало необходимо поддерживать взаимное доверие в семье, и поэтому пациенты присутствовали при беседах с их родственниками.

В целом в интервью участвовали 6 пациентов с диагнозом шизофрении по МКБ-10 и их семьи — всего 29 человек.

После обработки данных всех интервью с образованием категорий и составлением сравнительного обзора для каждой семьи наступала вторая фаза систематического сравнения. В этой фазе также для каждой семьи проводилось сравнительное па-рафразирование и на основе сравнения категории объединялись в центральные конструкты. При помощи метода циркулярного деконструирования, при постоянном контроле текста вследствие систематической цйркулярности процесса, удалось добиться возможности валидного обобщения результатов.

При сравнении результатов обработки данных всех семей выкристаллизовался основной конструкт «Нестабильная система отношений», который во всех семьях главным образом и определяет процесс отношений. Были образованы ещб четыре конструкта: «Особенности в развитии сексуальности», «Неудавшиеся шаги к отделению от семьи», «Бегство в мир игр и фантазий» и «Причина болезни».

Конструкт «Нестабильная система отношений» включал в себя 3 дополнительных конструкта: «Ситуации покинутости и утраты / травмы», «Вызывающая страх и ригидная, жёсткая семейная атмосфера» и «Проблематика родителей». Эти конструкты во всех семьях главным образом отражали семейную атмосферу и систему отношений.

Стержневой конструкт «Нестабильная система отношений» подчеркивает отсутствие у пациента постоянного значимого лица в плане эмоционально надёжной поддержки, всегда обеспечивающей безопасность и адекватную заботу. Отношения определялись отчужденностью, покинутостью, одиночеством, беспомощностью, реальными утратами вследствие разводов и смертей, угрозами самоубийства и попытками самоубийства, а также сильными проявлениями агрессии вплоть до физических истязаний и издевательств. Семейная жизнь обычно характеризуется супружескими проблемами, психическими и физическими заболеваниями родителей, экзистенциальными заботами и страхами родителей, а также одновременно — отрицанием негативных чувств и имитацией благополучия.

В семьях были различные факторы, которые вызывали нестабильность. При сравнении семей ими оказались: 1) раннее заболевание пациента с пребыванием в больнице; 2) заболевание матери после рождения ребёнка; 3) переезды семей с утратой важных для пациента связей; 4) полное оттеснение в сторону после рождения других детей, ранние ситуации покинутости, ощущение покинутости; 5) тяжёлое заболевание или смерть одного из родителей или близкого родственника; 6) угрозы самоубийства и попытки самоубийства в семье; 7) психические странности в поведении одного из родителей или члена семьи; 8) нарушенные отношения с матерью; 9) нарушенные отношения с отцом; 10) конфликтный брак родителей; 11) агрессия вплоть до физического насилия в отношении больного; 12) травмы родителей; 13) семейные конфликты родителей; 14) экзистенциальные угрозы и страхи в семье; 15) заявления значимых референтных лиц о мнимом благополучии и отрицание негативных чувств; 16) отсутствие поддержки при кризисах в детстве и подростковом возрасте.

Исследования четырех дополнительных конструктов — «Особенности в развитии сексуальности», «Неудавшиеся шаги по отделению из семьи», «Бегство в мир игр и фантазий» и «Причина болезни» — позволило сделать следующие выводы.

Во всех исследованных семьях сексуальность являлась табуизированной темой. Просвещением детей родители не занимались. В пубертатном возрасте сексуальность

была связана со страхом и чувствами вины. Сексуальность родителей воспринималась как опасная, угрожающая и со страхом. Имело место определённое сексуальное злоупотребление со стороны дедов с материнской стороны.

Развитие автономии пациентов было ограничено либо вследствие заниженных требований со стороны старших, либо вследствие завышенных требований. При первых шагах по отделению от семьи, например, при поступлении в детский сад или в школу, пациенты уже обнаруживали необычности поведения и коммуникативные расстройства. В пубертатном возрасте это усиливалось. Здесь уже проявлялись психические нарушения и первые симптомы. Семьи мало поддерживали или вообще не поддерживали дружеские связи пациентов и пациенток, и в подростковом возрасте эти связи приобретали деструктивный характер.

Игры, чтение и уход в мир фантазий служили для всех пациентов в качестве защиты от чувства покинутости и страхов.

Исследованные называли четыре различные группы причин болезни: внутрисемейные; генетические предпосылки; причины, которые заложены в структуре личности пациента; внесемейные обстоятельства.

Основной конструкт «Нестабильная система отношений» представляет собой главный результат исследования. Он со своим семейным потенциалом конфликтов отмечен во всех семьях, хотя и в отличающейся по форме, но аналогичной степени выраженности.

В исследованных семьях пациенты постоянно подвергались реальным травматическим воздействиям. Все пациенты: родились в условиях стрессовой семейной ситуации; дети подвергались наказаниям в форме разрыва контактов, угроз самоубийства, жестокого обращения.

В связи с продолжительным травматическим опытом пациентов представляется значимым то, что в тяжёлых и кризисных ситуациях они не получали от семьи адекватной эмоциональной поддержки. Кроме того, на пациентов воздействовали не только отдельные травматические эпизоды, но вся в целом, с трудом поддающаяся осмыслению, перманентно вызывающая страх, агрессивно-напряжённая семейная атмосфера, которая не давала возможности стабильной ориентировки и отграничения, но удерживала их в постоянном лабильном, исполненном страха состоянии. Эти данные о доминировании устойчиво агрессивной и наполненной страхом семейной атмосферы литература по этиологии шизофрении оставляет без внимания.

Передачу травматических переживаний многие авторы рассматривают как причину психотических расстройств в поколении детей. Однако до настоящего времени только немногие исследователи ставят вопрос о том, в какой мере стрессовые обстоятельства передаются дальше в семейной среде и приводят к психотическим расстройствам.

Нестабильная система отношений при отсутствии надёжного близкого человека не допускает уверенного развития личности реб2нка. Травматизация, вследствие постоянно внушающей страх и агрессивно напряжённой ситуации в семье, не даёт ребёнку возможности выработать прочную ориентацию и отграничение. Будучи ребёнком, он мог ещё найти убежище в мире игр и фантазий, как это выразил в ходе исследования один из пациентов. Подросток затем спасается в так называемом «сумасшествии» (Ciompi К, 1982).

Результаты данного исследования приводят к заключению, что опыт травм и отношений в семье больных шизофренией, поскольку это касается психических и физических последствий, оказывал воздействие на всё развитие пациента. Таким образом, заболевание можно понимать психодинамически в плоскости динамической психиатрии, через социально-энергетическое и групподинамическое деструктивное и де-фицитарное воздействие семьи.

Если понимать заболевание как реакцию и попытку преодоления угрожающего и невыносимого опыта, то соответственно можно ввести в действие лечебные методы. Это понимание могло бы способствовать освобождению заболевания от его постулата непостижимости и противодействию общественной стигматизации больных с диагнозом шизофрении. Существенный аспект, затронутый в данном исследовании, — это проблематика поколений. Оказалось, что многие из обследованных родителей привносили в семью собственные непреодолённые травмы, особенно военного времени, которые они передавали своим детям.

С этой точки зрения, прежние работы по исследованию шизофрении кажутся недостаточно репрезентативными. Исследования в отношении семей пациентов могли бы оказать большую помощь и способствовать пониманию их конфликтов. Так как результаты предлагаемого исследования говорят в пользу значения семейных факторов при возникновении шизофрении, а шизофреническую реакцию можно понимать как нечто вроде бегства из психически непреодолимой семейной атмосферы, то важный практический вывод заключается в том, чтобы ещё больше вовлекать в диагно-

стику и лечение семейное окружение раннего детства. Другим практическим выводом является, например, профилактический подход, который мог бы выражаться в поддержке эмоционально сильно обремененных родителей. Здесь раннее начало работы с родителями уже у педиатров, в детских садах и школах определённо являлось бы подходящей профилактикой с целью противодействия патологическому развитию детей. Родители имели мало контактов вне семьи, поэтому расширение семейного поля путём включения в него профессиональных, стабильных контактных лиц также способствовало бы развитию ребёнка.

В этой связи речь должна идти не о том чтобы устанавливать чью-то вину или, например, в духе F. Fromm-Reichmann (1959) вместо понятия «шизофреногенная мать» создавать понятие «шизофреногенная семья», но о выявлении причин и разработке альтернатив для профилактики и оказания помощи семьям.

Данное исследование обосновывает понимание шизофрении с динамико-психиатрической точки зрения и логично влечёт за собой лечение, основывающееся на возмещающем конструктивном социально-энергетическом поле, как это практикуется в Клинике Ментершвайге.

Представления о социальном и психическом различии полов были во все времена существенными детерминантами в культурной истории человечества. Однако постулирование и внедрение в жизнь дуалистического отношения к полам, всегда означающее чувствительное ограничение возможностей жизни и проявления их способностей, вызывало с самого начала противоположное стремление к ликвидации противопоставления полов, которое выступало как представление о первоначальной андрогинности человека.

В конце XIX и начале XX в. это представление было интегрировано, преимущественно в аспекте бисексуальности, вновь появившимися дисциплинами — сексологией и психоанализом — и претворено в различные теоретические концепции.

Начиная с 70-х гг. XX в., интерес к исследованию проблемы андрогинности человека всё более смещался в сферу академической эмпирически-экспериментальной психологии. Под влиянием операционализации этого конструкта в форме различных способов психологического исследования до середины 80-х гг. XX в. появилось множество эмпирических работ по теме андрогинности, причём они главным образом имели отношение к сексуальности в аспекте бисексуальности. При этом особенно ав-

торитетным считался составленный S. Bern «Перечень половых ролей» («Sex-Role-Inventory»), который применялся в большинстве исследований. Эмпирические работы 80-х и 90-х гг. XX в. дали ряд новых интересных результатов. Нашли подтверждение причинные связи между андрогинностью и лучшим психическим здоровьем, более высоким чувством собственной ценности и более позитивным представлением о себе (Whitley D. E., 1988; Marsh H. W., Byrne В. М., 1991; Sieverding M., 1992). Некоторые исследования указывают на то, что андрогинные люди отличаются большей гибкостью в поведении, связанном с межличностными отношениями (Babladelis G., 1978) и, в соответствии с этим, обнаруживают более высокую социальную компетентность (Campbell M. et al., 1981). В то время как психоаналитическая традиция исследований парадигму бисексуальности сводит к сексуальности, академическая психология под социально-психологическим углом зрения, в первую очередь, ориентируется на характеристики половых ролей. Обе эти концепции андрогинности в этом отношении являются редукционистскими и не отвечают целостному пониманию личности. В качестве альтернативы существующим, G. Ammon (1983, 1984) разработал свою холистическую концепцию. Андрогинность, по G. Ammon, означает синергизм и интеграцию преимущественно женских начал — эмоциональности и мира фантазий, с преимущественно мужской рационалистичностью и способностью к действиям. Решающим критерием андрогинности служит гибкость, с которой человек может использовать и приводить в действие свой одновременно мужской и женский потенциал в различных размерностях человеческого существования, в зависимости от его актуальных потребностей и ситуативных требований. Жесткие ригидные мужские или женские фиксации в половой роли, в поведении, в установках и фантазиях представляют в этом смысле противоположность андрогинности.

В исследованиях, проведенных в Клинике Ментершвайге с помощью шкалы ADA использовалась комбинация из самооценок и независимых оценок в группах самопознания и терапевтических группах. При этом самооценка каждого участника дополнялась его оценкой со стороны всей группы в целом.

В соответствии с холистической и гуманистической ориентацией G. Ammon, все его теоретические построения андрогинности развивались на основе терапевтической и групподинамической практики, поэтому уже в 80-х гг. XX в. начали проводиться групподинамические заседания по теме андрогинности. Цель работы при этом всегда состояла в том чтобы помочь участникам преодолеть затрудняющие их жизнь

и делающие ее невозможной фиксации и «сделать человека свободным для его самых различных андрогинных возможностей».

Начатая О. Аттоп работа в области андрогинности далее была возобновлена и продолжена М. Аттоп, О. "ЭДэШит иТ. ВШ1ег (2002) в рамках трех групподинамиче-ских заседаний в 1998-2001 гг. Работа с фиксациями и с развитием андрогинности участников также представляла важную задачу. Параллельно с этим целью заседаний было углубление теоретического рассмотрения темы андрогинности. В этой работе было показано, как с точки зрения психологии развития и социальной психологии могут возникать фиксации, а затем, на втором этапе — в какой форме можно работать с такими фиксациями в ходе групподинамических сеансов самопознания.

Решающее значение для развития андрогинности имеет социально-энергетический обмен. Так как фиксации в детстве или в дальнейшей жизни возникают и могут сохраняться дальше на основе деструктивной или дефицитарной социальной энергии, то эта причинная связь вполне очевидна. Поэтому важнейший шаг к оживлению заторможенных процессов развития состоит в том, чтобы создать в группе поле конструктивной социальной.энергии, при посредстве которого становится возможным развитие. При этом конструктивная социальная энергия в Группе всегда означает систему контактов и отношений членов группы друг с другом, которая строится на взаимном человеческом интересе, за рамками традиционных социальных контактов; это взаимное сближение в значении конструктивной агрессии и конфронтации с целью развития отношений. Создание такого социально-энергетического поля является основным принципом всей групповой динамики.

На групподинамических заседаниях работа по развитию андрогинности участников проводилась в соответствии с целостным принципом интеграции тела, психики и духа параллельно в нескольких плоскостях, имеющих отношение друг к другу. На заседаниях группы самопознания, главным образом ориентированных на вербальные методы, происходил социально-энергетический обмен в ситуации «здесь и сейчас» с учетом конкретных отношений между участниками. На переднем плане больше выступал эмоционально-психический уровень. В докладах, на проводимых в вечернее время семинарах по различным аспектам андрогинности и групповой динамики и в последующих дискуссиях по этим вопросам, больше внимания обращалось на критический разбор темы, что для сознательной интеграции впечатлений от дискуссии играет важную роль. Наконец, при помощи ежедневно проводимых хореотерапевтиче-

ских занятий, в которых все принимали участие, в холистический процесс вовлекался и невербальный телесный уровень.

При психологическом анализе групподинамических заседаний по теме андро-гинности заметно, что на первом из них освобождающий потенциал темы был воспринят группой наиболее сильно, что было связано с определённой эйфорией и настроением готовности к переменам, тогда как на втором и третьем заседаниях стали скорее заметны фиксации участников и полоспецифические препятствия, помехи на пути к андрогинности. Понятно, что привлекательность темы чувствовали прежде всего люди, которых она с различной выраженностью затрагивала в том отношении, что их полоролевые ориентации отчасти содержали проблемы. Но в индивидуальных жизненных историях участников также ясно отражались характерные для всего общества в целом изменения прошедшего века, которые привели к значительным сдвигам и неуверенности в отношении полоролевой идентичности. Общественные изменения создали ситуацию, в которой на старые распределения ролей, хотя они часто еще и существуют, накладываются новые ролевые представления о себе. Женщины больше не согласны, чтобы им навязывали вековой давности ролевую схему пассивной зависимости. Мужчины все больше сознают, что, помимо доминантности, агрессии и рационализма, в них имеется также эмоционально-мягкая и интуитивная плоскость. Эти новые ориентации привели к значительному расширению диапазона способов поведения мужчин и женщин. Но этому сопутствует более высокий конфликтный потенциал и большая неуверенность в отношении собственной половой роли.

Общественная переходная ситуация отражалась на всех трех заседаниях в том , что как для мужчин, так и для женщин, принятие на себя классической половой роли всё больше представляло проблему; это означало, что женщины отчасти испытывали трудности в проявлении своих мягких и женственных сторон, тогда как мужчины скорее обнаруживали негативизм в отношении доминантного и отграниченного ролевого поведения. К тому же на состоявшихся заседаниях стало понятно, что как раз у наиболее сильно фиксированных участников дело касалось, прежде всего, заполнения существующего дефицита и в меньшей степени интеграции андрогинных способов поведения в целостную личность. Особенно на втором заседании стали ясны границы группотерапевтической работы с участниками, имеющими патологические фиксации, которым была бы нужна предварительная терапевтическая проработка. На всех трбх

заседаниях как в начале, так и в конце, проводились исследования при помощи Я-структурного теста Аммона, а также оценочной шкалы андрогинности.

Тематическими центрами тяжести дискуссий первого заседания были значение андрогинности для целостного переживания и поведения в партнерстве, эротике и стиле жизни и ставшие при этом видимыми механизмы сопротивления.

Сравнение начального и конечного замеров групповых средних оценок по КТА показало несомненный прирост в шкале конструктивной агрессии при одновременном понижении деструктивной агрессии. При сравнении начального и конечного замеров с помощью оценочного теста андрогинности средние значения независимых оценок всей группы при первом заседаний выявили возвращение к гетерогенности, отход от фиксаций экстремальных фемининности и маскулинности, однако в различной степени у женщин и мужчин.

Рассматривая полученные данные/можно констатировать, что во время первого заседания в 1998 г. вся группа женщин развила в областях «Сексуальность», «Ролевое поведение, профессия и интересы» и «Телесность и восприятие тела» женскую идентичность, а в области «Психическое восприятие, переживание, мышление» — андрогинность. Мужчины же смогли добиться большей андрогинности в областях «Сексуальность» и «Ролевое поведение, профессия и интересы» и большей мужской идентичности в областях «Психическое восприятие, переживание и мышление» и «Телесность и восприятие тела».

Второе заседание (1999) характеризовалось тенденцией к транссексуальной проблематике у некоторых участников и более явно определялось запретами и патологическими феноменами. В качестве первоочередных задач обнаружилось больше проблем с женской половой ролью, когда некоторые участницы описывали себя в большинстве показателей оценочной шкалы как очень фемининных, но воспринимались группой как преимущественно маскулинные или относительно андрогинные. У некоторых участников сохранялись сильные бессознательные фиксации; самооценка и независимая характеристика расходились более резко и явно, причем некоторые области оставались при втором замере неизменными; несмотря на полемику об этом в группе. В ходе заседания у большинства участников проявились заметные изменения в плане андрогинного расширения идентичности, особенно благодаря возможностям гуманструктуральной хореотерапии.

Характерным для третьего заседания (2000 г.) было то, что в ним участвовало необычайно много супружеских (партнерских) пар, и в результате этого неизбежно возникла оживлённая дискуссия о значении андрогинности для партнерских отношений. Первый раз была большая детская группа; где стало видно, насколько большим препятствием для развития детей может оказаться нереализованная андрогинность у родителей. У супружеских пар эта проблематика проявлялась в форме обмена ролями или ложного восприятия своей полоролевой идентичности и вытекающей отсюда агрессии. Некоторые женщины описывали себя по различным показателям оценочной шкалы как преимущественно фемининных, но воспринимались группой скорее как маскулинные и даже доминантные. Их мужья характеризовали себя скорее как маскулинных, но в своём поведении в группе обнаруживали тенденции к фемининности; тем самым партнерские конфликты были заранее запрограммированны. Это зеркальное искажение классических половых стереотипов обнаружилось уже в процессе представления участников: в то время как женщины делали акцент на своей профессиональной идентичности и компетентности, т. е. в классическом смысле претендовали на мужскую ролевую ориентацию и, представляя себя, пренебрегали контекстом партнерства, мужчины скорее подчеркивали отношение к партнерше и меньше — профессиональную идентичность, т. е. в сравнительно большей степени принимали на себя классически женскую роль, ориентированную на чувства и отношения. Если говорить о проблематике развития андрогинности, то на этот раз мужчины особенно бросались в глаза со своими трудностями: мягкие на вид мужчины внезапно обнаруживали резко агрессивное поведение, но приписывали себе по-женски мягкие черты, что членами группы не подтверждалось. Первоначально они проявляли «псевдофе-мининность», которая была не подлинной, а усвоенной, но затем, наконец, оказывались способны выразить своё собственное желание ощутить себя в своей мужской половой роли, и в конце концов, интегрировали также женские стороны.

В ISTA для всей группы обнаруживалось наиболее выраженное повышение показателей конструктивной сексуальности, за которой следовали конструктивное внешнее и внутреннее Я-отграничение, конструктивный нарциссизм и конструктивный страх. Эти изменения можно понимать как выражение расширенной способности к формированию отношений и более свободного обращения с собственной сексуальностью, которые становятся возможными в результате использования до сих пор запретных элементов классической половой роли.

В целом оказалось, что в ходе всех групповых заседаний каждый раз в средних оценках по КТА наблюдался не только прирост в конструктивных качествах и снижение в большинстве деструктивных и дефицитарных характеристик, но был отмечен непрерывный рост относительного уровня всех конструктивных качеств и соответствующее снижение деструктивных. Как тенденция это относится также к дефицитар-ным качествам, которые, одпако, в целом при втором, «самом трудном заседании» были выше, чем при первом.

В группах самопознания открываются возможности для развития андрогинно-сти, поскольку здесь участники могут использовать зеркальную (отражательную) функцию группы, когда становятся видимыми собственные неинтегрированные области, и овладеть размерностями переживания, восприятия и поведения, которые до сих пор оставались закрытыми. Имея в виду общественные перемены и вредные последствия фиксаций для развития идентичности и жизни человека вообще, можно подчеркнуть даже необходимость использования подобных групп.

Основой диагностики в динамической психиатрии является холистический взгляд на человека, который рассматривается и понимается целостно с телесной, психической и духовной сторон, и многомерно, в его потребностях, интересах, здоровых и больных компонентах и потенциалах (Ананьев В. А., 1999). Важнейшим положением является необходимость учета групповой сущности индивидуума, который на протяжении своей жизни развивается в различных групповых отношениях.

Построение теории, научное исследование, диагностика и лечение находятся в состоянии постоянного развития, чтобы соответствовать своеобразию личности в гу-манструктуральном становлении идентичности, в ее потребностях и возможностях. Поэтому целостная диагностика в динамической психиатрии понимается не только относительно болезни, но и здоровья; это означает, что должны учитываться также здоровые стороны человека, его телесные, психические и духовные аспекты. Исходя из групподинамического понимания лечения, изменение совершается благодаря соответствующему опыту, влиянию, которые находят свой отражение в структуре личности человека. Поэтому в плане диагностики здоровья гуманструктура должна исследоваться с самого начала, исходя из возможностей ее развития. В начале лечения проводятся детальный сбор анамнеза и диагностика, которые включают в себя психопатологические, неврологические, соматические исследования и при необходимости

привлекаются другие специалисты. Пациент обследуется психологом и социальным работником. При этом применяются Я-структурный тест Аммона, другие личностные и интеллектуальные тесты.

Для того чтобы проанализировать внутрипсихическую групповую динамику пациента, фиксируются групповые изменения, которые отражаются в отношениях пациента с сотрудниками, другими пациентами и с терапевтическими группами. Все сведения о пациенте содержат в себе указания для диагностики и одновременно диагностическая ситуация представляет собой терапевтическую. Как для диагностики, так и лечения важное значение имеют непосредственные наблюдения повседневной жизни и поведения. Необходимо распознать феномены переноса и контрпереноса в различных сферах лечения, особенно в обстановке стационара, понимать их как отображения бессознательной семейной динамики пациента. Результаты анамнестических и экспериментальных исследований рассматриваются и координируются на врачебной конференции как клинического метода наблюдения (Case Konferenz).

Динамическая психиатрия связывает групповую динамику пациента с соответствующими отношениями, в которых он живёт. Это означает, что групподинамиче-ский принцип является основополагающим для лечебной концепции динамической психиатрии. Согласно такому пониманию, больной человек является выражением больной группы с нарушенной коммуникацией, которую он запечатлел в памяти, и он может в соответствующей группе снова выздороветь. По этим причинам групподина-мические процессы вводятся в действие для лечения пациента в клинике в целом, в милиетерапевтических группах, в дневных и ночных стационарах, амбулаторных учреждениях и др.

Групподинамическое окружение интегрируется как социально-энергетическое терапевтическое поле. Все социально-энергетическое групподинамическое и милие-терапевтическое поле клиники вместе с внешней терапевтической системой служит лечению пациента. Его стремятся понять во всех областях, будь это безработица, трудности на работе, конфликты в партнерстве или другие трудные ситуации, которые способствовали психическому заболеванию. При этом оно рассматривается как выражение дезинтегрированных деструктивно-дефицитарных групподинамических жизненных процессов. Актуальная групповая ситуация, в которой живёт пациент, отражает его патогенез. Динамическая психиатрия — это наука о лечении, которая целостно оценивает человека и опирается главным образом на здоровые стороны его

идентичности. Поэтому терапия в динамической психиатрии может пониматься как терапия идентичности. Работа над гуманструктурой является основным принципом лечения. Она составляет сущность терапии идентичности. Лечебная работа с дефици-тарными и деструктивными областями гуманструктуры может проводиться только на основе терапевтического союза со здоровыми сторонами личности. Центральное звено в лечении — это всегда проработка деструктивной агрессии, так как, только исходя из этого, можно повлиять на другие деструктивно и дефицитарно развитые гуман-функции. Путем конфронтации с агрессией и чувством одиночества пациента можно высвободить его интернализированные динамики и отреагировать их в терапевтическое поле; то, что он постоянно бессознательно восстанавливает в своей реальности, может быть им понято и изменено. В этом значении он может в терапевтической среде наверстать развитие гуманструктуры. Терапия гуманструктуры происходит всегда в пограничных ситуациях. Это означает, что требования, а также конфронтация с пациентом постоянно позволяют ему открыться для нового опыта. В динамической психиатрии пациент является партнером. Психотерапевт предоставляет себя в его распоряжение как личность со своими чувствами и установками. В лечении пациентов с ранними расстройствами в значении архаических заболеваний «Я» речь идёт не о том, чтобы вскрыть вытесненное содержание или интерпретировать процессы переноса, а развить человеческие отношения с пациентом, что позволит ему получить новый опыт и интегрировать его.

Идентичность пациента стоит в центре терапевтической работы. Вопрос, кто этот человек, какой смысл, какие задачи он ставит в своей жизни, приобретает центральное значение. Речь идет о наверстывающем, восстанавливающем развитии идентичности и способности к отношениям с самим собой и с другими людьми. При терапии важно, чтобы принималась во внимание не столько меняющаяся симптоматика, сколько скрывающиеся за ней агрессия, страх и чувство покинутости. Формальная психоаналитическая терапия с интерпретацией переносов, сопротивлений и анализом поведения больным, особенно с пограничными расстройствами, не показана. Помимо групповой психотерапии, во время которой пациенты могут завязывать контакты, серьезно принимать друг друга, происходит конфронтация, и пациенты реагируют действием в групподинамическом поле, важны также невербальные формы терапии, например, гуманструктуральная танцтерапия, театртерапия, арттерапия, музыкотера-

пия и интенсивная терапия окружающей средой, при которой пациенты определенных групп работают над самостоятельно выбранными проектами.

Ориентированная на симптомы концепция лечения не может помочь больным в их страдании, так как подобная психотерапия как раз идет навстречу их бессознательному и не затрагивает их гуманструктуру.

В терапии пограничных и личностных расстройств гуманструктуральная работа стоит на переднем плане. За симптоматикой пограничного синдрома скрывается повреждение многочисленных гуманфункций, например, функций внешнего и внутреннего Я-отграничения, конструктивной агрессии, Я-автономии, Я-интеграции и толерантности к фрустрации.

С помощью Я-структурного теста Аммона и других психометрических методов появляется возможность понять бессознательное пациента и его личностный профиль. Таким образом можно сделать вывод о повреждениях первичных, вторичных и центральных Я-функций. Можно также прояснить большей частью преэдипальную защитную организацию.

Но для терапии имеют значение и конструктивные компоненты личности. При этом не следует стремиться к преждевременному функционированию, поскольку многие больные из-за их боязни идентичности способны хорошо адаптироваться в группах и поэтому часто ничем не выделяются. Для терапии пограничных расстройств совершенно необходимо, чтобы терапевт выступал в образе цельного человека и служил бы объектом идентификации.

Теоретическая и психиатрически-психотерапевтическая лечебная концепция динамической психиатрии в Клинике Ментершвайге включает в полном спектре вербальные и невербальные методы в качестве целостного групподинамического социально-энергетического поля.

Спектр методов лечения достаточно широк. Это и индивидуальная терапия, психоаналитически ориентированная групповая психотерапия, милие-терапия с работой через третий объект, имеющая особое значение для наверстывающего развития, невербальные формы терапии, такие как танцтерапия, музыкотерапия, арттерапия (терапия живописью), терапия спортом и верховой ездой, а также специальные группы по интересам. Каждый пациент получает специфическую для него лечебную программу, которая разрабатывается с учетом особенностей его гуманструктуры, потому

I 1'ОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ .

33 БИБЛИОТЕКА | СПетербург 1 ОЭ Я» иг

что лечение должно отвечать потребностям пациентов. Таким образом, каждый пациент интегрирован в большое количество различных терапевтических групп и ситуаций. В клинике динамической психиатрии интегративная работа имеет особо важное значение, потому что задачей и целью всегда является объединение различных терапевтических стратегий в одно целое, для того чтобы постоянно содействовать пациентам в интеграции их разнообразного опыта. Очень важна работа с лечащей бригадой; так два раза в неделю проводятся супервизионные группы для бригады, чтобы прорабатывать феномены сопротивления и контрпереноса, а также сводить воедино различные терапевтические аспекты отдельных пациентов. Для того чтобы в значении навёрстывающего развития гуманструктуры дать в распоряжение пациентов возможно более конструктивное групподинамическое социально-энергетическое терапевтическое поле, важно также, чтобы лечащая бригада получила своё собственное социально-энергетическое поле. С этой целью, наряду с супервизионными группами, проводятся 1-2 раза в неделю групподинамические заседания бригады, на которых речь идёт о контакте и отношениях между отдельными ее членами, так как терапевтическая эффективность зависит от того, сколько социальной энергии может предоставить в распоряжение терапевтическая бригада. При лечении пациентов с ранними расстройствами терапия может быть сконцентрирована не только на одном терапевте, но различные терапевты образуют терапевтическую систему вокруг пациента. Большая группа — важный пункт интеграции для каждого пациента, поскольку в актуальной обстановке «здесь и сейчас» общего собрания пациентов устанавливается инте-гративная сеть контактов со всеми сотрудниками клиники. Большую группу проводит главный врач или терапевтический руководитель клиники.

Клиника динамической психиатрии с невербальной и вербальной лечебной программой предлагает интенсивную терапию. Каждый пациент получает индивидуального терапевта, который должен понимать его проблему, и для лечения он имеет в своём распоряжении всё терапевтическое поле клиники. Внутри, в пределах этого поля, пациент должен иметь возможность отреагировать действием свои бессознательные аспекты, которые он не может вербализировать.

Важнейшее значение в системе психотерапевтических методов в клинике приобретает милие-терапия. При милие-терапии речь идет о варианте невербальной групповой психотерапии, при которой пациенты совместно работают над проектом, а в дальнейшей фазе протекающие процессы и характер отношений вербально прораба-

тываются и интерпретируются. В рамках милие-терапии возникает групподинамиче-ское социально-энергетическое поле, вследствие чего, уже благодаря групповым переживаниям и совместной работе, появляется терапевтический эффект. Вначале ми-лие-группа часто воспринимается ее членами как ранняя семейная группа, что путем анализа и интерпретации групповых процессов ведет к познанию нового опыта взаимоотношений.

Милие-терапия представляет собой основу стационарного лечения. Исходя из этого, важное значение имеет сочетание ее с другими формами терапии.

В лечении психически больных с позиций динамической психиатрии важное место занимает индивидуальная и групповая психотерапия. При индивидуальной психотерапии существенный момент состоит в том, что структуры личности психотерапевта и пациента дополняют друг друга, т. е. психотерапевт способен понимать проблемы пациента при существующем интересе друг к другу. Особое значение имеет первая встреча между пациентом и психотерапевтом. Она является предпосылкой для последующей успешной психотерапии. Важно также, что при индивидуальной психотерапии пациентов с архаическими заболеваниями «Я» и идентичности должен приниматься во внимание и подвергаться воздействию симбиотический комплекс с сопутствующим симбиотическим переносом, чтобы потом можно было проработать более вытесненные невротические эдипальные конфликты с соответствующими феноменами переноса и контрпереноса.

Индивидуальная психотерапия больных с ранними расстройствами ориентируется на ведущую роль психотерапевта в отношениях с пациентом и на непосредственную связь его с психотерапевтом. Психотерапевт должен предоставлять себя в распоряжение пациента во всей своей полноте. Работа с сопротивлением предполагает архаические его виды, как, например, проекция, расщепление, идеализация, идоли-зация и др. Человек в индивидуальной психотерапии всегда понимается в своей многомерности и целостности.

Групповая психотерапия является непосредственной формой терапии, так как человек развивается внутри группы и также может в ней излечиться. Поэтому даже лицам, которые считаются не поддающимися анализу, можно проводить групповую психотерапию. В коммуникации в группе отражается коммуникация ранней первичной группы, т. е. формы общения прежних значимых лиц. Поскольку человек в понимании динамической психиатрии есть групповое существо, то его патология, отра-

жающаяся в групповой психотерапии, понимается как нарушенная первичная групповая динамика и поэтому в данном случае может быть назначено лечение с учетом принципа изменения. Важным фактором здесь является деструктивная агрессия, которая может быть изменена при контактах с другими членами группы и с психотерапевтами, поскольку человек может быть понят, исходя из его травм и ограничений, и тем самым ему может быть предоставлен новый опыт внутри группы.

В динамической групповой психотерапии в большой мере оценивается групповая динамика и группа рассматривается в значении матрицы как социально-энергетическое групподинамическое поле, в которое стекаются различные плоскости и групповые динамики отдельных пациентов. Группа — это среда, которая выступает в качестве предпосылки и условия процесса развития. Связи внутри группы находят своё отражение непосредственно в психической структуре человека.

Танцтерапия (хореотерапия) — это особая форма телесной (физической) терапии. В танцтерапии чувства спонтанно преобразовываются в движение, определяется отношение к собственному телу, возникают новые творческие (креативные) возможности. В противоположность этому, при большинстве же форм телесной терапии речь идёт об упражнениях, с помощью которых прежде всего уменьшается напряжение и возникают катарсические эффекты. В последние десятилетия появилось большое количество различных форм телесной терапии. Это означает что феномен телесности находит всё большее признание в области терапии. В психотерапии телесность до сих пор в значительной степени не принималась во внимание.

Гуманструктуральная танцтерапия, которую О. Ашшоп разрабатывал вместе с автором диссертации с 1982 г., вписывается в теоретическую концепцию гуманструк-турологии. Гуманструктуральная танцтерапия нацелена на ядро личности, на цен-тральпые, бессознательные Я-функции. Таковыми являются креативность, агрессия, страх (тревога), сексуальность, нарциссизм, а также внутреннее и внешнее Я-отграничение и идентичность как главная функция, служащая для интеграции всех Я-функций.

Во время гуманструктуральной танцтерапии пациенты изменяются в следующих плоскостях: 1) развитие доверия и уверенности в себе в группе; 2) больший доступ к бессознательным чувствам на невербальном уровне как предвестник вербальной коммуникации; 3) улучшение доступа к собственным фантазиям в плоскости движений в защищенном пространстве группы; 4) увеличение контактности; 5) интеграция

отдельных частей тела, воспринимавшихся ранее как отделённые; контакт с собственным телом и расширение выразительности движений; 6) посредством танцтерапии можно оказывать влияние на бессознательные области, которые при терапии, ориентированной лишь вербально, не поддаются воздействию.

Для определения эффективности гуманструктуральной танцтерапии, исследовались пациенты Клиники Ментершвайге (Аттоп М., 1988, 1996). Выяснялось, насколько за определенный период наблюдения психические переживания и способность выражения чувств под влиянием танцтерапии изменяются, или же этого не происходит. Исследования были сосредоточены, главным образом, на четырёх областях: 1) телесная самооценка (чувство собственной ценности и возможности движений); 2) доступ к собственным чувствам и способность их выражения до, во время и после танца; 3) отношение к группе (связь с группой); 4) способность вербально выражать чувства, в том числе в сочетании с групповой терапией.

Первое исследование проводилось после первого танца пациента в группе, причём время, проведенное исследуемыми в группе, могло быть различным. Затем, через три месяца, проводилось повторное исследование.

В исследовании использовалось открытое интервью, кроме того, применялся проективный личностный тест — ТАТ и проводилась видеозапись. Обработка данных интервью проводилась с помощью специального бланка с 64 пунктами. Одна часть пунктов оценивалась качественно, велся протокол, другая часть — количественно.

При сравнении обоих исследований — интервью и ТАТ с привлечением рейтингов обработки данных видеозаписей было констатировано, что существует довольно хорошее соответствие между высказываниями пациентов во время интервью и оценками видеозаписей экспертами. У всех пациентов установлены в виде тенденции в различных областях изменения, которые следует интерпретировать в связи с терапевтическим процессом. Пациенты, которые в телесной области были очень скованны, проявили больше связи с телом и больше эмоций, что отразилось в результатах ТАТ, согласно которым настроение становилось более позитивным. Этой группе телесно ограниченных пациентов можно противопоставить тех, которые, хотя внешне характеризовались большим разнообразием движений, лишь с трудом могли проявить свои чувства. При втором исследовании они продемонстрировали больше чувств, например, печали, но также и агрессии; в то же время усиливалась естественность в по-

ведении. У этих пациентов и в ТАТ также наблюдались изменения в области агрессии и печали.

Высказывания пациентов во время интервью, которые проводились непосредственно после танцев, показали, что при втором исследовании они могли говорить о своих чувствах более дифференцированно и подробно, имели больший контакт и доверие к группе, начали преодолевать трудности владения своим телом и репертуаром движений. Большинство пациентов более высоко оценивали танцтерапию, чем вербальную терапию. Для многих она даже означала самую важную для их развития терапевтическую группу.

Общее собрание большой группы в клинике динамической психиатрии имеет важное интегрирующее значение. В нем принимают участие пациенты и сотрудники. Позитивный социально-энергетический, духовно и эмоционально стимулирующий опыт большой группы отдельные участники могут перенести в их вербальные и невербальные терапевтические группы. Большая группа в этом смысле оказывает социально-энергетическое конструктивное воздействие на последние, принимая во внимание фиксацию ролей, переструктурирование, новые побуждения и стимулирует процессы развития.

Помимо описанных выше, в Клинике Ментершвайге применяются музыкоте-рапия, арттерапия, театртерапия и некоторые другие виды и формы терапии. По назначению проводятся также специфические применительно к диагнозу виды терапии: тренировка навыков; «группа пищевых нарушений»; когнитивная тренировка; психовоспитательная тренировка для больных шизофренией.

Одним из вариантов сотрудничества между Клиникой Ментершвайге и Институтом им. В. М. Бехтерева явилась работа по созданию и применению психодиагностической системы для комплексной оценки уровня психического здоровья (Аммон М., Бочаров В. В., Тупицын Ю. Я., 2004).

Методика для оценки психического здоровья (МОПЗ) представляет собой многоуровневую иерархически организованную психодиагностическую систему, позволяющую получать качественные и количественные характеристики состояния психического здоровья. Первый уровень образуют индексы психической компенсации и психической активности. Второй уровень представлен тремя интегративными шкалами, репрезентирующими психический потенциал, психопатологическую симптомати-

ку и степень психической реализованности личности. Третий уровень составляют первичные шкалы КТА, характеризующие состояние различных психических функций (Кабанов М. М., Незнанов Н. Г., 2003).

Результаты исследований по МОПЗ практически здоровых, маргинальных групп населения и лиц с психическими заболеваниями иллюстрируют психодиагностические возможности МОПЗ. Показатели индексов и интегративных шкал в группах больных с психическими нарушениями явно не укладываются в нормативный интервал, в то время, как в большинстве групп практически здоровых испытуемых ни один из показателей не превышает допустимых значений.

В качестве иллюстрации возможностей методики в этом плане могут являться данные исследования 406 пациентов Клиники Ментершвайге, страдающих личностными расстройствами, до и после лечения. Подробно представленные в диссертации, полученные результаты подтверждают, что динамико-психиатрическая, гуманструктуральная терапия действительно ведет к развитию личности. Изменяется не только симптоматика, но имеет место также наверстывающее развитие «Я» всей личности в целом, т. е. энергии и структуры.

В марте 1997 г. в Мюнхене состоялся 11-й конгресс Всемирной ассоциации динамической психиатрии «Динамическая психиатрия сегодня, интеграция психотерапии в психиатрию», что оказалось необычайно созвучным с актуальными задачами российского здравоохранения в области психотерапии. В Мюнхен впервые приехала делегация Российской психотерапевтической ассоциации, в состав которой вошли руководители региональных отделений Оренбургской, Новгородской и других областей, а также главные врачи крупных психиатрических больниц. Помимо участия в конгрессе, 6 человек провели после него неделю в Клинике Ментершвайге с целью знакомства с организацией терапевтического сообщества для последующего внедрения полученного опыта непосредственно на местах.

Опыт организации слаженной работы психиатра, медицинского психолога, социальных работников и среднего медицинского и вспомогательного персонала с учетом взаимовлияния и групповой динамики различных подгрупп в Клинике Ментер-швайге представил интерес для использования в российской психотерапевтической службе. Терапевтическая концепция Клиники Ментершвайге могла быть применена

при организации психотерапевтических отделений в психиатрических стационарах России.

В сентябре 1997 г. дипломированные психологи и опытные милие-терапевты клиники посетили Новгород, где на базе медицинского факультета местного университета провели 5-часовой семинар «Милие-терапия — теория и практика». Был подготовлен проект договора о сотрудничестве между Новгородским отделом здравоохранения, городской психиатрической больницей, Российской психотерапевтической ассоциацией и Немецкой академией психоанализа.

С 1996 г. в ряде городов России были осуществлены попытки внедрения модели динамической психиатрии в практику работы психиатрического стационара. В силу целого ряда объективных причин Оренбургская область наиболее успешно справилась с этой задачей. На протяжении 5 лет опыт Клиники Ментершвайге служит ориентиром в развитии психотерапии в психиатрическом стационаре.

Логичным этапом развития психотерапевтической помощи в психиатрическом стационаре с ориентацией на идеи динамической психиатрии стало открытие стационарного отделения, специализирующегося на психотерапии психически больных, — отделения «Динамической психиатрии (психотерапии)» в Оренбургской облдастной клинической психиатрической больнице № 2 (Аммон М., Бабин С. М., Казаковцев Б. А., 2004). Официальное открытие отделения состоялось 24 января 2001 г. На открытии присутствовали главный психиатр Министерства Здравоохранения России проф. Б. А, Казаковцев и главный психотерапевт этого же министерства проф. Б. Д. Карвасарский. В предшествующие и последующие годы осуществлялся постоянный обмен сотрудниками указанных больниц и Клиники Ментершвайге.

Ведущая роль в работе с пациентами отделения отводится психотерапии. Для решения поставленных задач врачами отделения психотерапевтическая работа проводится в индивидуальной, групповых и семейной формах. Акцент делается на групповой терапии, которая особенно экономична и эффективна в работе с психически больными в стационарных условиях. При этом базовой и обязательной является индивидуальная психотерапия. Также обязательным является участие пациентов в вербальной групповой психотерапии, некоторые группы невербальной психотерапии пациенты посещают по своему выбору. Еженедельно в отделении проводится 8-12 различных психотерапевтических групп.

За 2002 г. пролечено 127 пациентов, из пих 85,6% переведены из других общепсихиатрических отделений стационара, 14,4% поступили непосредственно в отделение.

Структура поступивших пациентов по нозологическим формам представлена следующими данными: шизофрения — 74 человека (58,2 %), преобладали пациенты с психопатоподобным, депрессивным синдромами, негрубым эмоционально-волевым снижением; органическое поражение головного мозга— 31 человек (24,4 %), в этой группе преобладали пациенты с астеническими расстройствами, негрубым психоорганическим синдромом, расстройствами настроения; невротические и личностные расстройства — 9 человек (7 %); зависимости — 7 человек (5,5 %). Общественно опасные пациенты от числа пролеченных составили 28,9 %.

Для оценки эффективности психотерапевтического процесса и выбора мишеней терапевтического воздействия с точки зрения динамического подхода использовалась экспериментально-психологическая методика Я-структурный тест Лммона (ISTA). По данным теста у 55 пациентов отделения «Динамической психиатрии (психотерапии)» после проведенного комплексного лечения отмечено улучшение по большинству шкал на уровне тенденции к статистической значимости. Статистически достоверные различия (р < 0,05) средних значений обнаружили показатели четырех шкал. Уменьшилась «деструктивная агрессия». Снижение этого показателя свидетельствовало об улучшении социальной адаптации пациента, поскольку эти изменения способствуют более адекватной реализации его сознательных целей и планов.

Отмечено уменьшение значений шкалы «дефицитарная тревога». Постепенное осознание собственных страхов и переживаний позволяет приобрести новый жизненный опыт, восстановить более эмоционально насыщенные отношения с окружающими, полнее воспринять пусть болезненную, но истинную реальность.

Также достоверно улучшились (р < 0,0008) показатели шкалы «дефицитарный нарциссизма». Из пассивного реципиента лечения пациент постепенно преобразовывался в более активного и сознательного участника реабилитационного процесса.

Уменьшились значения шкалы «деструктивная сексуальность». Следует отметить, что большие опасения со стороны персонала вызывала перспектива смешанного по полу состава пациентов. Первые несколько месяцев в отделении были

только пациенты-женщины. Однако когда к ним присоединились мужчины, выяснилось, что опасения были напрасны. Климат в отделении и терапевтических группах стал естественнее, так как в большей степени начал отражать реальную картину социума. Из пролеченных, мужчины составили - 37 %, женщины соответственно 63 %.

Анализ данных, отражающих психическое состояние пациентов до и после лечения в отделении «Динамической психиатрии (психотерапии)», в соответствии с результатами, полученными в Клинике Ментершвайге, также свидетельствует о возрастании активности, эмоциональной открытости, улучшении навыков межличностного общения, умении более адекватно оценивать себя, свои переживания и окружающую действительность, подтверждая тем самым эффективность разработанной гуманструктуральной психотерапии психически больных.

Таким образом, сегодня можно говорить, что в Оренбургской областной психиатрической больнице № 2 при определяющем методическом участии автора диссертации успешно начата адаптация специфической динамически ориентированной модели оказания стационарной психотерапевтической помощи психически больным.

ВЫВОДЫ

1. Динамическая психиатрия — это интегративная модель, разработанная на основе психоанализа, психиатрии и групповой динамики. В отличие от классического психоанализа гуманструктуральная динамическая психитрия Г. Аммона вводит понятие социальной энергии вместо либидо; бессознательное в качестве конструктивного потенциала идентичности; креативность как первично заданную Я-функцию вместо теории сублимации; определяет агрессию в се конструктивных, деструктивных и де-фицитарных видах, которые развиваются в зависимости от груподинамического контекста человека.

2. Сближение советской и российской психологии и психотерапи с указанной концепцией и сотрудничество российских и немецких специалистов основано также на принятии психотерапевтического процесса в виде двусторонне действующих эмоциональных отношений между психотерапевтом и пациентом в противовес абстинентной теории классического психоанализа; понятии «социальной энергии», как возникающей в процессе эмоциональных, межличностных интеракций; роли соци-

альных отношений при установлении полисимантических связей с окружающим миром; корригирующем эмоциональном опыте одновременно с признанием необходимости анализа конфликта; активной позиции психотерапевта.

3. Исследование семьи как одного из центральных аспектов психотерапевтической гуманструктурологии позволило обосновать роль «нестабильной системы отношений» как центрального психологического конструкта, характеризующего семью больных шизофренией, в связи с чем в возникновении этого заболевания необходимо иметь в виду и психодинамический фактор с учетом социально-энергетического и групподинамического деструктивного воздействия семьи на все развитие пациентов.

4. Полученные данные не означают, что существующее в литературе понятие «шизофреногенная мать» должно быть заменено понятием «шизофреногенная семья», а подчеркивают лишь необходимость выявления причин и разработки альтернатив при проведении психотерапии и психопрофилактики, основывающихся на возмещающем конструктивном социально-энергетическом поле и так называемом «наверстывающем развитии "Я"» пациента, оказании помощи больным и их семьям.

5. Впервые с гуманструктуральных позиций проведен психологический и психотерапевтический анализ андрогинности как важного понятия динамической психиатрии, зависящего от общественно-социальных изменений нашего времени. На традиционное распределение ролей между мужчиной и женщиной накладываются новые ролевые представления, которые привели к значительному расширению диапазона способов поведения мужчин и женщин и одновременно к возрастанию конфликтного потенциала и большей неуверенности в отношении собственной половой роли. Для уменьшения патогенного влияния этих отношений и их гармонизации могут быть использованы разработанные автором психотерапевтические груподинамические занятия с клинико-экспериментальным доказательством их эффективности.

6. Психологический анализ основных понятий и концепций динамической психиатрии позволил разработать целостную систему психодиагностической и психотерапевтической работы в динамической психиатрии с холистическим взглядом на человека с его телесных, психических и духовных сторон и многомерно в его потребностях, возможностях, интересах, здоровых и больных компонентах и потенциалах. Важнейшим положением этой системы является учет групповой сущности индивидуума, который на протяжении своей жизни развивается в различных групповых отношениях. Система этой терапии с особой ролью в ней милие-терапии по данным

клинико- и экспериментально-психологического исследования оказалась адекватной и эффективной.

7. На основании специально проведенных исследований автором разработана гуманструктуральная хореотерапия (танцтерапия), применение которой особенно целесообразно при заболеваниях, которые развились в раннем детстве и зачастую в пре-вербальном периоде с трудностями в последующих вербальных коммуникациях. Этот вид хореотерапии обеспечивает посредством интегрирующего самовыражения пациента возможность роста идентичности и свободного проявления синергизма телесной жизни, ощущений, чувств и мышления. Показана адекватность и эффективность данного вида терапии в динамической психиатрии.

8. Созданная на основе Я-структурного теста Аммона психодиагностическая система для комплексной оценки психического здоровья была использована для определения количественных показателей нервно-психического состояния и динамики пациентов (эффективности воздействия с учетом конструктивного и деструктивного; психической компенсации и психической активности; психического потенциала; степени психической реализованности).

9. Разработанная система диагностических и психотерапевтических мероприятий внедрена, используется и продолжает усовершенствоваться на транскультураль-ной основе в ряде регионов России (отделения динамической психиатрии в Оренбургской и Новгородской психиатрических больницах, милие-терапия в Санкт-Петербургском научно-исследовательском психоневрологическом институте им. В. М. Бехтерева).

СПИСОК РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

1. Теория и практика динамической психиатрии. — В кн.: Культуральные и этический проблемы психического здоровья. — М. - Ижевск, 1997, с. 82-86.

2. Очерки динамической психиатрии. Транскультуральное исследование. — СПб., 2003,438 с. (В соав'т. с Б. Д. Карвасарским и др.).

3. Этические основы психотерапии. — Вестник психотерапии*. — СПб., 2003, № 9/14, с. 22-28.

* Включен в перечень изданий, в которых могут публиковаться основные научные результаты, содержащиеся в докторских диссертациях (Бюлл. ВАК, № 2,2003).

4. Интеграция принципов групповой динамики в психотерапии психически больных. — Вестник психотерапии*. — СПб., 2004, № 10/15, с. 16-25 .

5. Психотерапия в Оренбургской области и модель динамической психиатрии Г. Аммона: взаимодействие и интеграция. — Российский психиатрический журнал*. — М., 2004, № 3, с. 59-63. (В соавт. с С. М. Бабиным, Б. А. Казаковцевым).

6. Психодиагностическая система для комплексной оценки уровня психического здоровья. — В кн.: Психосоциальные проблемы психотерапии, коррекционной педагогики и специальной психологии. — Курск, 2004, с. 12-24. (В соавт. с В. В. Бочаровым, Ю. Я. Тупицыным).

7. Psychischer Ausdruck im Humanstrukturellen Tanz. — Eine Pilotstudie. — Dynamische Psychiatrie, 1987, Jahrgang 20, N 102/103, S. 42-65.

8. Psychologische Untersuchungen zur Humanstrukturellen Tanztherapie. — Dynamische Psychiatrie, 1988, Jahrgang 21, N 108/109, S. 128-151.

9. Untersuchungen des sozialenergetischen Lebenfeldes von schizophren reagierenden Patienten anhand biographischer Interviews. — Dynamische Psychiatrie, 1992, Jahrgang 23, S. 124-125. (Et. Bez R.).

10. Kindheit und Pubertat bei schizophren strukturierten Patienten. — Eine qualitative Analyse von Patienten und deren Familien. — Dynamische Psychiatrie, 1993, Jahrgang 26,N 138/141, S. 49-70.

11. Psychological studies concerning huraanstructural dance. — Dynamische Psychiatrie, 1994, Jahrgang 27, N144/145, S. 50-61.

12. Theory and practice of dynamic psychiatry. — Dynamische Psychiatrie, 1996, Jahrgang 29, N 158/159, S. 173-180.

13. Untersuchungen zur Bedeutung und Effizienz der Huraanstrukturellen Tanztherapie. — Musik-, Tanz- und Kunsttherapie, 1996, 2, 7, S. 85-98.

14. Dynamische Psychiatrie - ein integratives psychiatrisch-psychotherapeutisches Konzept. — Dynamische Psychiatrie, 1997, Jahrgang 30, N 162/165, S. 3-18.

15. Schizophreniepsychotherapie aus Dynamisch-Psychiatrischer Sicht. — Dynami-che Psychiatrie, 1997, Jahrgang 30, N 166/167, S. 283-292.

16. Ethik in der Dynamischen Psychiatrie. — Dynamische Psychiatrie, 1998, Jahrgang 31, N 170/171, S. 162-174.

Включены в перечень изданий, в которых могут публиковаться основные научные результаты, содержащиеся в докторских диссертациях (Бюлл. ВАК, № 2,2003).

17. Schizophrenic und Borderline-Erkrankung aus humanstruktureller Sicht. — Dynamische Psychiatric 1999, Jahrgang 32, N 174/175, S. 1-22.

18. Das Gruppenverstlndnis in der Dynamischen Psychiatrie. — Dynamische Psychiatrie, 2001, Jahrgang 34, N 186/187, S. 14-30.

19. Schizophrenia and borderline disease as a human structural disease and its psy-chotherapeutic treatment for gaining identity and quality of life. — St. Petersburg V. M. Bekhterev Psychoneurological Research Institute, 2001, S. 38-45.

20. Kindheit und Pubertat von schizophren strukturierten Patienten. — Bonn: Psychiatrie-Verl., 2002,171 S.

21. Integration of group dynamic principles in the dynamic psychiatric treatment. — Archives of psychiatry and psychotherapy, Krakau, 2002, Vol. 4, Issue 3, p. 5-14.

22. A dinamikus pszichiatria csoportertelmezeze. — Pszichoterapia (Budapest), 11. Jg., Nr. 2, S. 81-86.

23. Gruppendynamik und Androgynitut. — Dynamische Psychiatrie, 2002, Jahrgang 35, N_, S. 350-390. (Et. Wolfrura G., Bihler

24. Identitat transgenerationale Gruppendinamik. — Dynamische Psychiatrie, 2002, Jahrgang 35, N 5/6, S. 643-657.

25. Psychological studies on human structural dance. — Group Analysis, London, 2003, Vol. 36, N 2, p. 228-306.

к «821

Подписано в печать 12.05.2004. Формат 60x84/16. Отпечатано с готового оригинал-макета в типографии СПб НИПНИ им.

В.М. Бехтерева. Печать ризографическая. Заказ № 10. Тираж 100 экз.

Типография СПб НИПНИ им. В.М.Бехтерева. 192019, Санкт-Петербург, ул. Бехтерева, д. З, тел. 265-20-80

Содержание диссертации автор научной статьи: доктора психологических наук, Аммон, Мария, 2004 год

Введение.

ГЛАВА 1. ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ.

1.1. Сравнительный анализ теоретико-методологических принципов традиционного психоанализа и динамической психиатрии Г. Аммона.

1.2. Анализ основных положений динамической психиатрии Г. Аммона с позиций советской и российской психологии и психотерапии.

ГЛАВА 2. МАТЕРИАЛ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.

ГЛАВА 3. ИССЛЕДОВАНИЕ СЕМЬИ КАК ОДНОГО ИЗ

ЦЕНТРАЛЬНЫХ АСПЕКТОВ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ГУМАНСТРУКТУРОЛОГИИ.

3.1. Развитие биографических исследований в психиатрии, психоанализе и психологии.

3.2. Теоретические концепции качественных исследований

3.3. Обоснование научного подхода, предмет, задачи и методы исследования.

3.4. Результаты исследования и их обсуждение.

ГЛАВА 4. КОНЦЕПЦИЯ АНДРОГИННОСТИ И РЕЗУЛЬТАТЫ

ПРОВЕДЕННЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ.

4.1. Историческое развитие темы и обзор литературы.

4.2. Результаты клинико-психологических и экспериментально-психологических исследований.

ГЛАВА 5. СИСТЕМА ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКИХ ВОЗДЕЙСТВИЙ

В ДИНАМИЧЕСКОЙ ПСИХИАТРИИ.

5.1. Диагностика и концепция лечения в динамической психиатрии.

5.2. Методы психотерапевтических воздействий (психологическое обоснование механизмов лечебного действия и эффективности).

5.3. Супервизия.

ГЛАВА 6. РАЗРАБОТКА ПСИХОДИАГНОСТИЧЕСКОЙ МЕТОДИКИ

ДЛЯ ОЦЕНКИ УРОВНЯ ПСИХИЧЕСКОГО ЗДОРОВЬЯ И РЕЗУЛЬТАТЫ ПРОВЕДЕННЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ.

6.1. Психометрические характеристики теста.

6.2. Обработка, интерпретация результатов и области применения теста.

6.3. Данные исследований до и после лечения больных с личностными расстройствами.

ГЛАВА 7. ВНЕДРЕНИЕ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКИХ МЕТОДОВ В ОРГАНИЗОВАННОЕ НА ТРАНСКУЛЬТУР/ЛЬНС'Й ОСНОВЕ ОТДЕЛЕНИЕ «ДИНАМИЧЕСКОЙ ПСИХИАТРИИ (ПСИХОТЕРАПИИ)» ОРЕНБУРГСКОЙ ОБЛАСТНОЙ КЛИНИЧЕСКОЙ ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ БОЛЬНИЦЫ № 2.

7.1. Сотрудничество специалистов Оренбургской области с Клиникой динамической психиатрии Ментершвайге (1997 - 2003 гг.).

7.2. Создание отделения «Динамической психиатрии (психотерапии)» в Оренбургской областной клинической психиатрической больнице № 2.

7.3. Данные клинико-психологических и экспериментально-психологических исследований до и после лечения психически больных с психическими заболеваниями.

Введение диссертации по психологии, на тему "Психологические основы системы психотерапевтических воздействий в динамической психиатрии"

Актуальность исследования. Первые шаги динамической психиатрии, соединившей друг с другом психиатрию, психоанализ и групповую динамику, просматриваются уже в XIX веке. W. Griesinger (1872), описывая психические процессы, считал реальностью единство тела и души и в соответствие с этим необходимость в ходе лечения воздействия на обе стороны психических заболеваний. Н. Bernheim (1884), J. М. Charcot (1885), Р. Janet (1911) обратили внимание на роль психогенетических факторов при психических болезнях и значение в их лечении психотерапевтических методов. S. Freud (1916/1917) принадлежит открытие динамики бессознательного, тем самым удалось сделать более доступным для понимания поведение пациентов.

Пациент больше на являлся лишь объектом или носителем болезни, напротив, он становился субъектом, который в процессе коммуникации между пациентом и врачом рассматривался как партнер в совместных усилиях, направленных на излечение. Появилась возможность осознания межличностного процесса. Пионерами в этой области являлись Н. S. Sullivan (1953), который разработал теорию и практику межличностной психологии с выходом, в частности на интерперсональную психотерапию психозов, и F. Fromm-Reichman (1959).

F. G. Alexander (1965), который первым предложил термин «динамическая психиатрия», вместе с К. Menninger (1958) и W. Menninger (1932) во многом способствовали упрочению этого нового направления психиатрии. На этом пути удалось не только уточнить этиологию и динамику психических заболеваний, но появилась возможность разработать методы их реабилитации и ресоциализации, в которых существенное место заняли более дифференцированные психотерапевтические подходы, такие как групповая и милие-терапия, невербальные формы психотерапии.

В историческом плане в Германии со времен S. Freud психиатрия и психотерапия развивались в значительном отрыве друг от друга. Крайне негативные результаты обследования в 1975 году психиатрического и психотерапевтического обслуживания стали стимулом к проведению реформ. Важную роль в их теоретическом обосновании и практическом осуществлении сыграл возвратившийся из США О. Аттоп (1979, 1982), много лет проработавший в институте и клинике психиатрии, созданных К. и Мепшп§ег, в Топике.

Высказываясь против распространявшейся в психиатрии под влиянием биопсихосоциальной парадигмы в медицине эклектической полипрагмазии, в. Аттоп осуществил интеграцию психоаналитически-гуманструктуральной концепции с психиатрией и групповой динамикой. О самой сути этой интеграции он писал (1994): «Интеграция должна показать себя через новое направление мышления, новую концепцию, альтернативу прежнему мышлению в отношении тех же самых клинических факторов. В этих рамках я разработал динамическую психиатрию как самостоятельную интегрированную научную область. На место концепции инстинктов традиционного психоанализа пришла модель социальной энергии как энергии из группы, а па место топографической модели "Я, Оно, Сверх-Я" — гуманструктуральная модель».

В последние десятилетия в. Аттоп вместе со своими сотрудниками продолжал разрабатывать теоретико-методологические, психодиагностические и терапевтические аспекты своей концепции, которые были использованы в организации работы Клиники динамической психиатрии Ментершвайге (Мюн&н^той работе существенную роль сыграла автор диссертации как психолог, психотерапевт и исследователь — руководитель терапевтического раздела работы в Клинике динамической психиатрии Ментершвайге и руководитель Берлинского института Немецкой академии психоанализа, прежде всего в области изучения семьи психически больных, проблемы андрогинности человека, хореотерапии, а также таких общих вопросов как этика, групповая динамика, эффективность гуманструктуральной терапии психически больных и многих других. Среди различных направлений этих исследований изучение семьи больных шизофренией представило особый интерес, так как роль ядерной (родительской) семьи в динамической психиатрии в. Аттоп является едва ли не важнейшим системообразующим фактором.

Роль теории и практики динамической психиатрии С. Аттоп последовательно возрастала после начала научно-практического сотрудничества Института им. В. М. Бехтерева и Всемирной ассоциации динамической психиатрии, а также Клиники динамической психиатрии

Ашшоп и его сотрудниками. В этой работе автор диссертации принимала непосредственное участие. Благодаря совместным ее усилиям и Российской психотерапевтической ассоциации в Оренбургской областной клинической психиатрической больнице № 2 было создано отделение «Динамической психиатрии (психотерапии)», на организацию деятельности которой существенное влияние оказала теория и практика динамической психиатрии (Аммон М., Бабин С. М., Казаковцев Б. А., 2004). Автор принимала также участие в разработке «Психодиагностической системы для комплексной оценки уровня психического здоровья» (Аммон М., Бочаров В. В., Тупицын Ю. Я., 2004).

Итоги транскультуральных исследований Института им. В. М. Бехтерева, Всемирной ассоциации динамической психиатрии и ряда других лечебно-профилактических учреждений России представлены автором диссертации совместно с другими исследователями в монографической работе «Очерки динамической психиатрии. Транскультуральное исследование. — СПб., 2003, 438 е.). Актуальность диссертации определяется как отмеченным выше, так и целью и задачами проведенного исследования.

Цель исследования. По данным анализа многолетних клинико-психологических и экспериментально-психологических исследований представить психологические основы системы психотерапевтических воздействий в динамической психиатрии и, используя результаты транскультурального исследования, внедрить их научно-практический потенциал в психиатрические учреждения России.

Задачи исследования. Достижение цели исследования потребовало решения следующих задач.

1. Провести сравнительный анализ теоретико-методологических принципов традиционного психоанализа и динамической психиатрии в. Ашшоп.

2. Рассмотреть основные положения концепции в. Ашшоп с позиций советской и российской психологии и психотерапии.

3. Определить основное психологическое содержание психодиагностической и психотерапевтической деятельности Клиники динамической психиатрии Ментершвайге, основанной на гуманструктурологических принципах.

4. Исследовать семью больных шизофренией в качестве одного из центральных аспектов психотерапевтической гуманструктурологии.

5. Осуществить клинико-психологический анализ концепции андрогинности в ее значении для теории и практики психотерапии в динамической психиатрии.

6. Провести клинико-психологический и экспериментально-психологический анализ системы психотерапевтических методов, разработанных и используемых в Клинике динамической психиатрии Ментершвайге.

7. Создать психодиагностическую методику для комплексной оценки уровня психического здоровья.

8. Внедрить психодиагностические и психотерапевтические методы в организуемые на основе результатов транскультурального исследования отделения динамической психиатрии (психотерапии) лечебно-профилактических учреждений России.

Научная новизна исследования. На основании сравнительного анализа теоретико-методологических принципов и концепций традиционного психоанализа и динамической психиатрии Г. Аммона и, с другой стороны, концепции Г. Аммона и основных позиций советской и российской психологии и психотерапии, автор впервые обосновала целесообразность и необходимость взаимодействия и интеграции в области теории и практического использования в сотрудничающих странах динамической психиатрии (Германии и России).

Впервые было показано, что те позиции, которые со временем отдалили Г. Аммона от ортодоксального психоанализа (социальная энергия вместо либидо; бессознательное как конструктивный потенциал идентичности; креативность как первично заданная Я-функция вместо теории сублимации, основанной на подавлении инстинктов в пользу культурных достижений и др.), одновременно сблизили его с советскими и российскими психологами и психотерапевтами (теплое эмпатическое отношение к пациенту в противовес абстинентной позиции классического аналитика; значение не только анализа конфликта, но и корригирующего эмоционального опыта, реально переживаемого в отношениях с психотерапевтом; активная позиция психотерапевта).

В Клинике динамической психиатрии Ментершвайге, непосредственным участником создания которой являлась автор диссертации, реализована уникальная по мировым масштабам организация терапии средой, являющаяся по сути современным эталоном терапевтической среды психиатрического лечебного учреждения, который используется не только в Германии, но и в других странах, в том числе России.

При самом непосредственном участии автора впервые в двух психиатрических стационарах России (Оренбург, Новгород) организованы отделения динамической психиатрии (психотерапии), что позволило реализовать современную биопсихосоциальную парадигму медицины в виде психо- и социотерапевтического поля, полипрофессиональных бригадных форм работы. Это потребовало «размывания» профессиональной идентичности сотрудников, разрушения привычной властной иерархии, устранения конфликтов среди персонала и привело к повышению объема и качества лечения.

Учитывая роль семьи и семейных отношений в современной психологии, психотерапии и психиатрии и основываясь на новейших теоретико-методических принципах исследования семьи, автор впервые обоснована роль нестабильной системы отношений в семье как центрального психологического конструкта, характеризующего семью больных шизофренией. На основании результатов исследований показано, что опыт травм и отношений в семьях больных, поскольку это касается психических и физических последствий, оказывал воздействие на все развитие пациента. Поэтому при рассмотрении этиопатогенеза этого заболевания необходимо учитывать психодинамический аспект как социально-энергетическое и групподинамическое деструктивное и дефицитарное воздействие семьи. В свете полученных данных автор подчеркивает, что дело не в том, чтобы вместо понятия «шизофреногенная мать» обосновать понятие «шизофреногенная семья», а о выявлении причин и разработки альтернатив для профилактики и оказания помощи больным и их семьям.

Впервые с гуманструктуральных позиций проведен анализ концепции андрогинности как фактора, имеющего непосредственное отношение к обоснованию психотерапевтических воздействий в динамической психиатрии. Общественные изменения нашего времени создали ситуацию, в которой на старые распределения ролей мужчины и женщины, хотя они часто еще и существуют, накладываются новые ролевые, представления о себе. Женщины больше не согласны, чтобы им навязывали вековой давности ролевую схему пассивной зависимости. Мужчины все больше сознают, что помимо доминантности агрессии и рационализма, в них имеется также эмоционально-мягкая и интуитивная плоскость. Новые ориентации привели к значительному расширению диапазонов поведения мужчин и женщин, и одновременно возрос конфликтный потенциал и большая неуверенность в отношении собственной половой роли. В этом плане большие возможности открываются при проведении разработанных автором, специально ориентированных на данную тему, групподинамических занятий.

На основании клинико- и экспериментально-психологических исследований автором разработана гуманструктуральная хореотерапия, важное звено в лечении архаических заболеваний «Я», которые развились в раннем детстве и зачастую в превербальном периоде, с трудностями в последующих вербальных коммуникациях. Этот вид хореотерапии обеспечивает вне зависимости от устной речи, посредством интегрирующего самовыражения пациента, возможность роста идентичности и свободного проявления синергизма телесной жизни, ощущений, чувств и мышления. Показана высокая адекватность и эффективность данного вида терапии в системе гуманструктурального лечения в динамической психиатрии.

На основании Я-структурного теста Аммона с участием автора впервые создана психодиагностическая система, которая позволяет с помощью количественных показателей оценивать состояние нервно-психического здоровья человека по различным аспектам и уровням (конструктивному и деструктивному; психической компенсации и психической активности; психического потенциала; степени психической реализованности) и проведено транкультуральное исследование в российской и немецкой популяциях.

Теоретическое и практическое значение проведенной работы. Осуществлен психологический анализ основных понятий и концепций динамической психиатрии Г. Аммона. На ее основе с непосредственным участием автора была разработана целостная система психодиагностической и психотерапевтической деятельности в Клинике динамической психиатрии Ментершвайге с холистическим взглядом на человека с его телесных, психических и духовных сторон и многомерно в его потребностях, возможностях, интересах, здоровых и больных компонентах и потенциалах.

Важнейшим положением этой системы является учет групповой сущности индивидуума, который на протяжении своей жизни развивается в различных групповых отношениях.

Практическое значение диссертации состоит в том, что разработанная система диагностических и терапевтических мероприятий внедрена и продолжает, с участием автора, далее разрабатываться в ряде регионов России (отделения динамической психиатрии (психотерапии) в Оренбургской и Новгородской психиатрических больницах, милие-терапия в Санкт-Петербургском научно-исследовательском психоневрологическом институте им. В. М. Бехтерева и др.).

Концепция динамической психиатрии в качестве одного из перспективных направлений современной психиатрической и психотерапевтической практики вошла в программу подготовки ряда учебных заведений и центров (Санкт-Петербургский государственный медицинский университет, Санкт-Петербургская государственная медицинская академия последипломного образования, Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского и многие другие).

Основные положения диссертации, выносимые на защиту.

1. Научные позиции, отдалившие Г. Аммона от ортодоксального психоанализа, одновременно сблизили его с советской и российской психотерапией. Это сближение было основано на согласии с понятием «социальной энергии», как возникающей в процессе эмоциональных, межличностных интеракций; роли социальных отношений в рамках установления полисимантических связей с окружающим миром; психотерапевтического процесса в виде двусторонне действующих эмоциональных отношений между психотерапевтом и пациентом в противовес абстинентной теории классического психоанализа; корригирующего эмоционального опыта одновременно с признанием необходимости анализа конфликта; активной позиции психотерапевта и др.

2. Нестабильная система отношений в семье в качестве главного, экспериментально-психологически установленного, конструкта оказывает воздействие на все развитие пациента. Поэтому так называемые архаические заболевания «Я» можно понимать и психодинамически, с учетом социально-энергетического и групподинамического деструктивного и дефицитарного воздействия семьи. Психотерапия и психопрофилактика должны учитывать результаты этих исследований.

3. Андрогинность зависит от общественных изменений нашего времени. На традиционное распределение ролей между мужчиной и женщиной накладываются новые ролевые представления, которые привели к значительному расширению диапазона поведения мужчин и женщин и одновременно к возрастанию конфликтного потенциала и большей неуверенности в отношении собственной половой роли, что необходимо учитывать при психотерапевтических воздействиях.

4. Разработанная на основании гуманструктуральной концепции личности система терапии психических расстройств, с особой ролью в ней милие- и хореотерапии, оказалась адекватной и эффективной в системе динамической психиатрии.

5. Психодиагностическая система для комплексной оценки психического здоровья, созданная на основе Я-структурного теста Аммона и позволяющая определять состояние человека по различным аспектам и уровням, может с успехом использоваться в различных психодиагностических целях (оценки состояния, динамики, эффективности воздействия и др.) и сравнительных транскулыуральных исследованиях.

Апробация работы. Результаты диссертации докладывались на многочисленных съездах Всемирной ассоциации динамической психиатрии, научных конференциях, симпозиумах в Германии, России и других странах.

Публикации. Опубликовано 26 работ, в том числе в соавторстве монография «Очерки динамической психиатрии. Транскультуральное исследование» (СПб., 2003, 438 с.) и 3 статьи на русском языке в изданиях, включенных в перечень, в которых могут публиковаться основные научные результаты, содержащиеся в докторских диссертациях (Бюллетень ВАК Минобразования РФ № 2 — 2003 г.).

Объем и структура работы. Объем диссертации — 355 страниц машинописного текста. Диссертация состоит из введения, 7 глав собственных исследований, выводов и списка использованной литературы, содержащего 395 источников, 41 на русском и 354 на иностранных языках. Работа иллюстрирована 20 таблицами.

Заключение диссертации научная статья по теме "Медицинская психология"

выводы

1. Динамическая психиатрия — это интегративная модель, разработанная на основе психоанализа, психиатрии и групповой динамики. В отличие от классического психоанализа гуманструктуральная динамическая психитрия Г. Аммона вводит понятие социальной энергии вместо либидо; бессознательное в качестве конструктивного потенциала идентичности; креативность как первично заданную Я-функцию вместо теории сублимации; определяет агрессию в ее конструктивных, деструктивных и дефицигарных видах, которые развиваются в зависимости от груподинамического контекста человека.

2. Сближение советской и российской психологии и психотерапи с указанной концепцией и сотрудничество российских и немецких специалистов основано также на принятии психотерапевтического процесса в виде двусторонне действующих эмоциональных отношений между психотерапевтом и пациентом в противовес абстинентной теории классического психоанализа; понятии «социальной энергии», как возникающей в процессе эмоциональных, межличностных интеракций; роли социальных отношений при установлении полисимантических связей с окружающим миром; корригирующем эмоциональном опыте одновременно с признанием необходимости анализа конфликта; активной позиции психотерапевта.

3. Исследование семьи как одного из центральных аспектов психотерапевтической гуманструктурологии позволило обосновать роль «нестабильной системы отношений» как центрального психологического конструкта, характеризующего семью больных шизофренией, в связи с чем в возникновении этого заболевания необходимо иметь в виду и психодинамический фактор с учетом социально-энергетического и групподинамического деструктивного воздействия семьи на все развитие пациентов.

4. Полученные данные не означают, что существующее в литературе понятие «шизофреногенная мать» должно быть заменено понятием «шизофреногенная семья», а подчеркивают лишь необходимость выявления причин и разработки альтернатив при проведении психотерапии и психопрофилактики, основывающихся на возмещающем конструктивном социально-энергетическом поле и так называемом «наверстывающем развитии "Я"» пациента, оказании помощи больным и их семьям.

5. Впервые с гуманструктуральных позиций проведен психологический и психотерапевтический анализ андрогинности как важного понятия динамической психиатрии, зависящего от общественно-социальных изменений нашего времени. На традиционное распределение ролей между мужчиной и женщиной накладываются новые ролевые представления, которые привели к значительному расширению диапазона способов поведения мужчин и женщин и одновременно к возрастанию конфликтного потенциала и большей неуверенности в отношении собственной половой роли. Для уменьшения патогенного влияния этих отношений и их гармонизации могут быть использованы разработанные автором психотерапевтические груподинамические занятия с клинико-экспериментальным доказательством их эффективности.

6. Психологический анализ основных понятий и концепций динамической психиатрии позволил разработать целостную систему психодиагностической и психотерапевтической работы в динамической психиатрии с холистическим взглядом на человека с его телесных, психических и ¿уховных сторон и многомерно в его потребностях, возможностях, интересах, здоровых и больных компонентах и потенциалах. Важнейшим положением этой системы является учет групповой сущности индивидуума, который на протяжении своей жизни развивается в различных групповых отношениях. Система этой терапии с особой ролью в ней милие-терапии по данным клинико- и экспериментально-психологического исследования оказалась адекватной я эффективной.

7. На основании специально проведенных исследований автором разработана гуманструктуральная хореотерапия (танцтерапия), применение которой особенно целесообразно при заболеваниях, которые развились в раннем детстве и зачастую в превербальном периоде с трудностями в последующих вербальных коммуникациях. Этот вид хореотерапии обеспечивает посредством интегрирующего самовыражения пациента возможность роста идентичности и свободного проявления синергизма телесной жизни, ощущений, чувств и мышления. Показана адекватность и эффективность данного вида терапии в динамической психиатрии.

8. Созданная на основе Я-структурного теста Аммона психодиагностическая система для комплексной оценки психического здоровья была использована для определения количественных показателей нервно-психического состояния и динамики пациентов (эффективности воздействия с учетом конструктивного и деструктивного; психической компенсации и психической активности; психического потенциала; степени психической реализованности).

9. Разработанная система диагностических и психотерапевтических мероприятий внедрена, используется и продолжает усовершенствоваться на транскультуральной основе в ряде регионов России (отделения динамической психиатрии в Оренбургской и Новгородской психиатрических больницах, милие-терапия в Санкт-Петербургском научно-исследовательском психоневрологическом институте им. В. М. Бехтерева).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Целью данной работы являлось обоснование путем анализа результатов многолетних клинико-психологических и экспериментально-психологических исследований психологических основ системы психотерапевтических воздействий в динамической психиатрии и внедрение их научно-практического потенциала, как результата транскультуралыюго исследования, в психиатрические учреждения России.

Достижение цели исследования потребовало решения следующих задач.

1. Провести сравнительный анализ теоретико-методологических принципов традиционного психоанализа и динамической психиатрии С. Аштоп.

2. Рассмотреть основные положения концепции в. Аштоп с позиций российской психологии и психотерапии.

3. Определить основное психологическое содержание психодиагностической и психотерапевтической деятельности Клиники динамической психиатрии Ментершвайге, основанной на гу мантру ктурологических принципах.

4. Исследовать семью больных шизофренией в качестве одного из центральных аспектов психотерапевтической гуманструктурологии.

5. Осуществить клинико-психологический анализ концепции андрогинности в ее значении для теории и практики психотерапии в динамической психиатрии.

6. Провести клинико-психологический и экспериментально-психологический анализ системы психотерапевтических методов, разработанных в Клинике динамической психиатрии Ментершвайге.

7. Создать психодиагностическую методику для комплексной оценки уровня психического здоровья.

8. Внедрить психодиагностические и психотерапевтические методы в организуемые на основе результатов транскультурального исследования «Отделения динамической психиатрии (психотерапии)» лечебно-профилактических учреждений России.

Динамическая психиатрия по G. Ammon (1979, 1982) имеет свои теоретические и практические корни в фрейдистском психоанализе, кроме того, ее истоки лежат в Я-психологии H. Hartmann, Е. Kris, R. Loewenstein (1946), в объектной школе D. W. Winnicott (1965), M. Ballint (1955), межличностной концепции H. S. Sullivan (1953) и F. Fromm-Reichman (1959). В ней особенно большое значение придается системно-теретическим и групподинамическим направлениям (Bertalanffi L., 1950; Lewin К., 1963).

Создание собственной теоретической концепции началось G. Ammon (1970) с нового определения агрессии, когда он отошел от фрейдистского понимания инстинктов и дал определение агрессии как подлинно конструктивной силы и особой гуманфункции, которая развивается во взаимозависимости с окружающей группой и глубоко коренится в бессознательном. Развитие агрессии, так же как и других гуманфункций, всегда понимается в зависимости от групподинамического контекста человека.

Важным в понятии агрессии явилась разработка G. Ammon конструктивного, деструктивного и дефицитарного видов агрессии.

Бессознательное также получило новое содержание, с отходом от фрейдистского, представления, как местоположения креативных (творческих) сил человека, в котором закреплен потенциал развивающихся и развившихся гуманфункций личности. Бессознательное рассматривается как изначально данная конструктивная сила. Она образует динамическое ядро развития идентичности. Бессознательное образует конструктивный элемент, который обусловливает первичную, центральную и вторичные ]уманструктуры.

При помощи нового определения креативности G. Ammon смог отказаться от фрейдистской теории сублимации, которая основываегся на подавлении инстинктов в пользу культуральных достижений. Креативность, по G. Ammon, это первично заданная Я-функция, которая дана каждому человеку. В зависимости от окружающей группы, с которой он живет, человек может выразить в креативном образе свою жизнь, чувства и личность. в. Атшоп отказывается также от фрейдистского понятия либидо; это означает, что он определяет жизненную энергию и понимает ее не как сублимированную энергию инстинктов. В концепции социальной энергии люди не являются объектами инстинктивных влечений, а эмоции не являются Эго-дистонными и не представляют опасность для «Я», но, напротив того, являются энергией, способствующей развитию.

Исходя из нового взгляда на агрессию и креативность и новое определение бессознательного в креативном значении, в. Атшоп развил свою концепцию личности как гуманструктуральную модель.

Гуманструктуральная модель определяется как система первичных, вторичных и центральных гуманфункций. Гуманфункции составляют генетически функциональную иерархию, и их взаимозависимость образует совокупность гуманструктуры. Первичные гуманфункции охватывают все биологические и нейрофизиологические области человека, как например, центральную нервную систему, эндокринную систему и функции органов чувств. Вторичные гуманфункции суть «функциональные носители личности» (Аммон Г., 1995). Они определяют поведение человека и сосредоточены главным образом на сознательном (осознанном) уровне.

Ядро личности образуют центральные гуманфункции, которые зафиксированы в бессознательном, — агрессия, креативность, сексуальность, нарциссизм, страх, Я-отграничение, идентичность и т. д. При этом гуманфункция идентичности имеет первостепенное значение. Её задача состоит в том, чтобы динамизировать, интегрировать и соединить все гуманфункции друг с другом. В целом она составляет личность человека. Идентичность определяется ках сумма всего историко-биографического опыта и идентификаций. В динамической психиатрии она является центральным интегрирующим моментом, как в теоретической концепции, в представлении о человеке, так и в теории лечения, как цель всякого развития. Будучи актуальной целостностью личности, она находится в постоянном развитии.

Гуманструктуральная модель — это модель развития, концептуализированная как открытая система, которая постоянно изменяется и развивается в социально-энергетическом обмене с группой. В зависимости от того, как концептуализирована группа, гуманструктура ребенка может развиваться конструктивно, деструктивно или дефицитарно. Исходя из этого понимания, образовавшиеся дефициты гуманструктуры могут оказаться доступными для дальнейшего нового развития при посредстве возмещающего социально-энергетического групподинамического опыта.

Психическое заболевание может пониматься как заболевание бессознательного, гуманфункций и динамики отношений. Гуманструктуральную модель надлежит понимать с учётом генетического, энергетического, групподинамического и структурального контекста.

Каждая развившаяся гуманструктура предсталяет собой интернализированный социально-энергетический групповой опыт.

Касаясь отдельных гуманфункций, в. Ашшоп понимает их как тесную взаимосвязь внутри всей в целом психической структуры человека, как это представлено в его спектральной теории, и, тем самым, также относительно болезней; отдельные гуманфункции не следует рассматривать изолированными друг от друга, так как в своем единстве они определяют меру психического здоровья человека. В зависимости от качества раннего детского симбиоза определённая степень конструктивности, деструктивности или дефицитарности в дальнейшем будет определять сущность человека.

Тесно взаимосвязаны с гуманструктуральным представлением о личности такие важнейшие понятия и принципы динамической психиатрии в. Ашшоп как: 1) групподинамический принцип в качестве психологической основы динамической психиатрии; 2) социальная энергия; 3) целостный образ человека; 4) комплекс симбиоза и арахаические заболевания «Я» и идентичности.

Дефицитарный опыт в преэдипальном периоде, ведущий к гуманструктуральным дефектам, О. Ашшоп (1979) называет комплексом симбиоза, который рассматривает как решающий для так называемых «архаических заболеваний "Я"». Архаические заболевания «Я» обнаруживают дефициты гуманструктуры, которые образовались вследствие нарушений развития «Я» и идентичности ребёнка в первичной группе. К архаическим заболеваниям «Я» принадлежат все тяжёлые психические заболевания, такие, как шизофрения, пограничное заболевание (бордерляйн), расстройства личности, аффективные психозы, наркомания, психосоматика, а также нарциссическая депрессия и перверсии. Исходя из этого понимания, архаические заболевания «Я» и соответствующее симптоматическое поведение имеют следствием определенный терапевтический подход. Лечение означает навёрстывающее развитие «Я» в смысле навёрстывающего построения гуманструктуры, в котором реальный дефицит гибко изменяется, переходя в процесс исправления по пути конструктивности и креативности.

Научное сотрудничество советских ученых и G. Âmmon началось в 1969 г. с переписки его с Ф. В. Бассиным. В ней обсуждались проблемы бессознательного, разрабатываемая в то время G. Ammon теория агрессии, вопросы формирования идентичности. Он начал также активно сотрудничать с В. С. Ротенбергом, чья концепция поисковой активности (разработанная им совместно с В. В. Аршавским) имеет много общего с понятием конструктивной агрессии. В 1976 г. G. Ammon формулирует свою гуманструктуральную модель личности, таким образом окончательно отходя от S. Freud.

Интенсивный обмен научными идеями между немецкими и советскими специалистами привел к участию делегации Немецкой академии психоанализа в работе симпозиума по бессознательному в Тбилиси в 1979 г. Это способствовало развитию контактов с советскими учеными, прежде всего с А. Б. Шерозией, представителем грузинской школы Д. Н. Узнадзе, с ее концепцией неосознаваемых психологических установок, а также с В. С. Ротенбергом.

G. Ammon приехал в СССР по приглашению Ф. В. Бассина на Международный симпозиум в 1979 г., где он выступил с пленарным докладом. Теория агрессии G. Ammon, а также его двухтомное руководство по динамической психиатрии вызвали большой интерес у советских ученых, он был назван первым психоаналитиком, сделавшим шаг в сторону демифологизации деструктивности и тем самым отошедшим от ортодоксального психоанализа. В журнале «Динамическая психиатрия» была представлена работа симпозиума, особо подчеркнута близость научных интересов и сходство теоретических позиций немецких и советских ученых по ряду областей. Отмечены во многом совпадающие концепции реабилитации М. М. Кабанова и динамической психиатрии в. Ашшоп. В последней в отличии от классического психоанализа терапевт занимает активную позицию, являясь, если это необходимо, вспомогательным «Я» пациента. В своих работах в. Атшоп признает, что на его понимание бессознательного оказали большое влияние работы советских нейрофизиологов.

В работе Ф. В. Бассина и соавт., опубликованной в журнале «Динамическая психиатрия» (№ 78/79, 1982), достаточно объективно сравнивались взгляды советских ученых и школы в. Атшоп. Рассматривалась концепция психической энергии в психоанализе и подтверждался высокодифференцированный подход в. Атшоп к пониманию социальной энергии с привлечением для этого современных экспериментальных психологических исследований советских ученых, в том числе результатов работ в области межполушарной асимметрии головного мозга. В частности, в статье отмечалось, что «Методологические положения теории Г. Аммона соответствуют в первую очередь теориям советских ученых Д. Н. Узнадзе, Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева, Н. А. Бернштейна». Кроме того, в статье раскрывалось понятие «социальной энергии». Авторы указывали на то, что в. Аттоп употребляет его в некотором метафорическом смысле, описывая феномен как невербальную эмпатическую полисемантическую коммуникацию, основанную в большей степени на образном, а не на вербально-логическом восприятии. Отмечалось также, что дефицит или нарушения эмоциональных интеракций в первичной группе, т. е. в ядерной семье, лежат в основе формирования в дальнейшем психических расстройств, неспособности устанавливать эмоционально значимые отношения. Здесь авторы выражали свое согласие с С. Аттоп, что «социальная энергия» возникает в процессе эмоциональных межличностных интеракций, особую важность в передаче которой имеют телесные контакты и контакты смыслового восприятия, язык жестов, нюансы интонации, а не формально-логические коммуникации. Правильное понимание роли социальных отношений в рамках установления полисемантических связей с окружающим миром позволяет лучшим образом определить суть и цели психотерапии, где основой любого психотерапевтического процесса являются двусторонне действующие эмоциональные отношения между терапевтом и пациентом. ЭмпатическиЙ или эмоционально воспринимаемый контакт с терапевтом становится той ниточкой, которая устанавливает отношения пациента с окружающим миром, вызволяя его из состояния одиночества. Таким образом, корригирующему эмоциональному опыту в процессе психотерапии придавалось первостепенное значение, что сближало динамическую психиатрию и советскую психотерапевтическую школу.

Те позиции, которые со временем отдалили О. Аштоп от ортодоксального психоанализа, одновременно сблизили его с советскими психотерапевтами: теплое эмпатическое отношение к пациенту в противовес абстинентной позиции классического аналитика; значение не только анализа конфликта, но и корригирующего эмоционального опыта, реально переживаемого в отношениях с терапевтом; активная позиция терапевта.

Об этой общности взглядов также свидетельствует напечатанная в 1984 г. в журнале «Вопросы философии» (№ 9) рецензия Ф. В. Бассина, В. С. Ротенберга и Л. Р. Зенкова на двухтомное руководство по динамической психиатрии. В ней говорилось, что «концепцию динамической психиатрии отличают следующие основные моменты: 1) признание роли нейрофизиологического субстрата в возникновении и развитии психических нарушений; 2) признание важной роли социального фактора, включая коллективные трудовые процессы, в нормальном развитии психики, в возникновении, развитии и лечении психических заболеваний. Оба эти положения сближают концепцию динамической психиатрии с советской психологией и медициной». Основное отличие работ О. Аштоп авторы рецензии видели в более пристальном внимании к психодинамическим процессам в микрогруппе и их влиянию на деятельность. Проблема психических и психосоматических заболеваний также рассматривается не как проблема индивида, а как проблема отношений в группе, прежде всего, в первичной. Из основных положений марксистски ориентированной психологии — о зависимости человека л его психического развития от социального окружения — в. Аттоп приходит к справедливому выводу, что и проблемы патологии нельзя рассматривать только как проблемы отдельной личности или организма без учета межличностных отношений, особенно на ранних этапах онтогенеза.

В 1998 г. вышла монография М. М. Кабанова «Психосоциальная реабилитация и социальная психиатрия», в которой отдельная глава посвящена сравнению концепций реабилитации и динамической психиатрии. Автор подчеркивает, что обе эти концепции имеют много общего, в частности, в их основе — примат человеческого «Я» , сознательного и бессознательного в определении сущности подхода к психически больным, во многом опирающиеся на методологию социально-трудовой реабилитации. Методы работы в Институте им. В. М. Бехтерева и в Клинике Ментершвайге сходны, несмотря на ряд клинико-теоретических различий. В меньшей степени используется психоаналитическая психотерапия, вместе с тем, применяются различные методы групповой психотерапии, милие-терапии и др.

Во время визита М. М. Кабанова и Н. Г. Незнанова в мае 2003 г. в Германию обсуждался дальнейший план совместной работы, включающий издание научной монографии. Было подчеркнуть, что публикация совместной монографии явится важным шагом на пути ознакомления российских психиатров, психотерапевтов, психологов и других специалистов с динамической психиатрией — одним из перспективных направлений современной психиатрической науки и практики.

С 1987 г. по'2003 г. в качестве руководителя Клиники Ментершвайге по психотерапевтическому разделу работы и психолога-психотерапевта нами наблюдалось 1450 больных. У 512 больных автор выступала как индивидуальный и групповой психотерапевт, проводя вербальную и невербальную терапию.

В главе 2 представлена общая характеристика этих больных и их диагнозы по МКБ-10. 50 % больных были в возрасте до 30 лет и 4,3 % старше 50 лет. Мужчин среди них было 45,2 %, женщин — 54,8 %. Наибольшие по численности составили группы с пограничным (бордерляйн) синдромом — 33,6 %, с аффективными расстройствами настроения — 21,6 %, с шизофренией, шизотипическими и бредовыми расстройствами — 19,4 %, расстройствами зрелой личности и поведения у взрослых — 11,2 %.

Отдельному исследованию было подвергнуто 29 человек, пациенты и их ближайшие родственники, всего 6 семей, один из членов которых страдал шизофренией. Для проведения этого весьма трудоемкого исследования использовалось проблемно-центрированное интервью А. Witzel (1985). Помимо контекстуального интервью и специально разработанного методического руководства, анализировались магнитофонные записи. При обработке полученных данных применялось циркулярное конструирование по Б. Jaeggi и А. Faas (1993). Процедуры обработки данных обсуждались и перепроверялись на предмет валидности интерпретации в малой группе исследователей, состоявшей из двух дипломированных психологов.

Также отдельная группа пациентов (п= 123) исследовалась в связи с проблемой андрогинности. Исследования проводились в рамках трех групподинамических заседаний (1998-2001 гг.). Для обработки полученных данных использовалась оценочная шкала андрогинности G. Ammon, в которой операционализированы четыре размерности: сексуальность; ролевое поведение, профессия и интересы; психическое восприятие, переживание и мышление; телесность и восприятие тела. В этой методике самооценка каждого участника дополняется оценкой со стороны всей группы в целом.

Все пациенты, входившие в психо- и социотерапевтический комплекс, использующийся в Клинике Ментершвайге, исследовались клиническим, клинико-психологическим, в части случаев клинико-экспериментальным, методом и катамнестическим.

Это касается прежде всего гуманструктуральной танцтерапии, разработанной автором. Группа включала 30 пациентов, 10 из них исследовались длительно, два раза с промежутком в 3 месяца. Для данного исследования использовалось открытое интервью, проективный личностный тест TAT и проводилась видеозапись. При обработке результатов применялся специальный бланк из 64 пунктов.

Автор принимала участие в разработке совместно с русскими коллегами «Методики для определения уровня психического здоровья», при стандартизации которой была использована выборка из 828 практически здоровых испытуемых. С помощью этой методики исследовано до и после лечения в Клинике Ментершвайге 406 пациентов.

В ходе анализа результатов работы «Клиники динамической психиатрии (психотерапии)» в Оренбургской областной клинической психиатрической больнице № 2 в 2002 г. исследовано 127 пациентов. Для оценки эффективности психотерапевтического процесса автором совместно с русскими коллегами проводился клинический и экспериментально-психологический анализ 55 пациентов с использованием русско-язычной версии Я-структурного теста Аммона (ISTA), а также ряда других тестов.

Методом клинического наблюдения явилась разработанная в клинике врачебная конференция (Case Konferenz), являющаяся по сути центральным интегративным методом, который включает весь приобретенный за время пребывания больного в клинике опыт диагностики и лечения.

Список литературы диссертации автор научной работы: доктора психологических наук, Аммон, Мария, Санкт-Петербург

1. Аммон Г. Динамическая психиатрия. — СПб., 1995.

2. Аммон М. Этические аспекты психотерапии. — Весгник психотерапии. — СПб, 2003, № 9 (14), с. 22-28.

3. Аммон М. Интеграция принципов групповой динам яки в психотерапии психически больных. — Вестник психотерапии. — СПб., 2004, № 10/15, с. 16-25.

4. Аммон М., Бабин С. М., Казаковцев Б. А. Психотерапия в Оренбургской области и модель динамической психиатрии Г. Аммона: взаимодействие и интеграция. — Российский психиатрический журнал. — М., 2004, № 3, с. 59-63.

5. Аммон М., Бочаров В. В., Тупицын Ю. Я. Психодиагностическая система для комплексной оценки уровня психического здоровья. — В. кн.: Психосоциальные проблемы психотерапии, коррекционной педагогики и специальной психологии. — Курск, 2004, с. 12-20.

6. Бассин Ф. В., Ротенберг В. С., Зенков Л. Р. Г. Аммон. Руководство по динамической психиатрии. —Вопросы философии, 1984, № 9, с. 136-139.

7. Бернгейм И. О гипнотическом внушении и применении его к лечению болезней. — Одесса, 1887.

8. Бурбиль И. Терапия и психологическая диагностика в клинике динамической психиатрии. — Оренбург, 2002.

9. Бурно М. Е. Терапия творческим самовыражением. — М., 1989.

10. Вид В. Д. Психотерапия шизофрении. 2-е изд. — СПб.: Питер, 2001.

11. И. Вид В. Д., Воловик В. М., Гончарская Т. В., Днепровская С. В. Методы групповой психотерапии психически больных: Методические рекомендации. — Л., 1982.

12. Гурович И. Я., Сторожакова Я. А. Общественно-ориентированная психиатрическая служба (служба с опорой на сообщество). — Социальная и клиническая психиатрия, 2003, т. 13, № 1, с. 5-11.

13. Гурович И. Я., Шмуклер А. Б., Немировский О. В. Социальная работа в психиатрических учреждениях. — М., 1995.

14. Жане П. Неврозы. — М.: Космос, 1911. — 315 с.

15. Кабанов М. М. Реабилитация психически больных. 2-е изд. — Л., 1985.

16. Кабанов М. М. Психосоциальная реабилитация и социальная психиатрия. — СПб., 1998.

17. Казаковцев Б. А. Проблемы организации психиатрической и психотерапевтической помощи. — Социальная и клиническая психиатрия, 2001, т. 11, №4, с 36-38.

18. Кернберг О. Тяжелые личностные расстройства. Стратегии психотерапии. — М.: Класс, 2000.

19. Клинические и организационные основы реабилитации психически больных. / Под. ред. М. М. Кабанова и К. Вайзе. — М., 1980.

20. Краснов В. Н. Охрана психического здоровья — общая ответственность. — Социальная и клиническая психиатрия, 2001, т. 11, № 2, с. 57.

21. Мак-Вильямс Н. Психоаналитическая диагностика: понимание структуры личности в клиническом процессе. —М.: Класс, 1998.

22. Незнанов Н. Г. Клинико-психологическая характеристика, прогнозирование и психофизиологическая коррекция агрессивного поведения у больных с психическими заболеваниями. — Дисс. на соиск. учен. степ. докт. мед. наук. — СПб., 1994.

23. Очерки динамической психиатрии. Транскультуральное иследование. / Под ред. М. М. Кабанова, Н. Г. Незнанова. — СПб., 2003.

24. Портнов JI. М. История Оренбургской областной психиатрической больницы № 2. — Оренбург, 2001.

25. Психотерапевтическая энциклопедия. 2-е изд. / Под ред. — Б. Д. Карвасарского. — СПб.: Питер Ком., 2000.

26. Ротенберг В. С., Аршавский В. В. Сресс и поисковая активность. — Вопросы философии, 1979, № 4, с. 117-127.

27. Соловьева С. JI. Агрессивность как свойство личности в норме и патологии. — Дисс. на соиск. учен. степ. докт. психол. наук. — СПб., 1996.

28. Шарко Ж. М. Клинические лекции по нервным болезням. — Харьков,1985.

29. Шкловский В. М., Кроль Л. М., Михайлова Е. Л. Методы групповой психотерапевтической работы с больными, страдающими заиканием: Методические рекомендации. — М., 1985.

30. Я-структурный тест Аммона. Опросник для оценки центральных личностных функций на структурном уровне: Пособие для психологов и врачей. / Авт. сост.: Ю. Я. Тупицын, В. В. Бочаров, Т. В. Алхазова и др. — СПб., 1998.

31. Abele-Brehm Е. Zwischen Couch und Computersimulation. Universitas. Sonderedition zur 500. Ausgabe. — Stuttgart, 1988, s. 42^18.

32. Adorno Th. W. Soziologie und empirische Forschung. — In: Hrsg. E. Topitsch. 1972, s. 511-525.

33. Alexander C. Eutonie. Ein Weg der körperlichen Selbsterfahrung. — München: Kösel, 1978.

34. Alexander F. Development of the fundamental concepts of psychoanalysis. — In: Dynamic Psychiatry. / Hrsg. F. Alexander, H. Ross. — Chicago: Univ. Press, 1952.

35. Alexander F. M. The Resurrection of the body. — New York: University books, 1971.

36. Alexander F. The dynamics of psychotherapy in the light of learning therapy. — Inter. J. of Psychiatry, №. 2, p. 189-197.

37. Alexander F. The Neurotic character. — Int. J. Psychoanalysis, 1930, 11, s. 292-311.

38. Alkhazova T. V., Botscharov V. V. Kamorina T. V., Tupizin J. J., Tsvetkova M. V. Results of the russian-language ego-structure test by Ammon (ISTA) psychometrical peculiarities investigation. — Dyn. Psychiat., 1992,25, s. 332-346.

39. Allport G. W. The use of personal documents in psychological science. Prepared for the Commitee on appraisal of research. — New York: Social science research council, 1947.

40. Alvin J. Musik und Musiktherapie für behinderte und autistische Kinder. — Stuttgart: Verlag Gustav Fischer, 1971.

41. Alwin D. F., Thornton A. Family origins and the schooling process: Early versus late influence of parental characteristics. — American Sociological Review, 1984,49, p. 784-802.

42. Ammon G. Als die Mütter herrschten. Ein Essay über das Matriarchat. — In: «Für Dich». — Berlin: Sozialistische Frauenzeitschrift, 1946, Jg. l,Nr. 10.

43. Ammon G. Analytische Gruppendynamik. — Hamburg: Hoffmann, Campe,1976.

44. Ammon G. Auf dem Wege zu einer Psychotherapie der Schizophrenie I. — Dyn. Psychiat., 1971,4, s. 9-28.

45. Ammon G. Auf dem Wege zu einer Psychotherapie der Schizophrenie II. — Dyn. Psychiat., 1971,4, s. 123-167.

46. Ammon G. Auf dem Wege zu einer Psychotherapie der Schizophrenie III. — Dyn. Psychiat., 1971,4, s. 181-201.

47. Ammon G. Auf dem Wege zu einer Psychotherapie der Schizophrenie IV. — Dyn. Psychilt., 1972, 5, s. 81-107.

48. Ammon G. Das Borderline Syndrom — ein neues Krankheitsbild. — Dyn. Psychiat., 1976,9, s. 317-348.

49. Ammon G. Das Borderline-Syndrom ein neues Krankheitsbild in Abgrenzung zur Schizophrenie (diagnostische, klinische und therapeutische Aspekte).

50. Dyn. Psychiat., 1984, 17, s. 357-380.

51. Ammon G. Das Prinzip der Sozialenergie im holistischen Denken der Dynamischen Psychiatrie. — Dyn. Psychiat., 1983,16, s. 169-184.

52. Ammon G. Der Androgyne Mensch. — Dyn. Psychiat., 17, s. 235-254.

53. Ammon G. Der mehrdimensionale Mensch. Zur ganzheitlichen Schau von Mensch und Wissenschaft. — München: Pinel, 1986.

54. Ammon G. Die Androgynität des Menschen. — In: Der mehrdimensionale Mensch. — München, 1986.

55. Ammon G. Die Psychodynamik der Psychosen, der Symbiosekomplex und das Spektrum der archaischen Ich-Krankheiten. — Dyn. Psychiat., 1973,6, s. 355-372.

56. Ammon G. Die Rolle des Körpers in der Psychoanalyse. — In: Hrsg. H. Petzold. Leiblichkeit. Philosophische, gesellschaftliche und therapeutische Perspektiven. — Paderborn: Junfermann, 1985.

57. Ammon G. Die Unerreichten — zur Behandlungsmethodik des Urnarzißmus. — Dyn. Psychiat., 1984, 17, s. 145-163.

58. Ammon G. Dynamic Psychiatry and Human Stmcturology. — Dyn. Psychiat., 1993,26, s. 279-287.

59. Ammon G. Gruppendynamik der Kreativität. — Berlin: Pinel Publikationen; München: Kindler, 1974.

60. Ammon G. Handbuch der Dynamischen Psychiatrie, Bd. 1. — München: Ernst Reinhartdt Verlag, 1979.

61. Ammon G. Handbuch der dynamsichen Psychiatrie, Bd. 2. — München Ernst Reinhardt Verlag, 1982.

62. Ammon G. Herrschaft und Aggression: Zur Psychoanalyse der Aggression.

63. Dyn. Psychiat., 1969, 3, s. 122-133.

64. Ammon G. Humanstruktureller Tanz-Heilkunst und Selbsterfahrung. — Dyn. Psychiat., 1986, 19, s. 317-342.

65. Ammon G. Ich-psychologische und gruppendynamische Aspekte der psychoanalytischen Gruppentherapie. — In: Gruppenpsychotherapie. Hrsg. G. Ammon. Hamburg: Hoffmann, Campe, 1973.

66. Ammon G. Kreativität als Grenz- und Identitätsgeschehen. — In: Hrsg. G. Ammon. Handbuch der Dynamische Psychiatrie, Bd. II. — München: ErnstReinhardt-Verlag, 1982.

67. Ammon G. Kreativität und Ich-Entwicklung in der Gruppe. — Dyn. Psychiat., 1971,4, s. 269-295.

68. Ammon G. Man as a multidimensional being in health and illness. — Dyn. Psychiat., 1994,27.

69. Ammon G. Milieutherapie. — Dyn. Psychiat., 1994,27,24-30.

70. Ammon G. Psychoanalyse und Psychosomatik. — München: Piper, 1974.

71. Ammon G. Psychotherapeutische Prozesse bei Jugendlichen —■ Betrachtungen der Ich-Struktur, der Gruppendynamik und der Identitätsentwicklung im Rahmen der Dynamisches Psychiatrie. — Dyn. Psychiat., 1976, 9, s. 238-250.

72. Ammon G. Schizophrenie. — In: Hrsg. G Ammon. Handbuch der Dynamischen Psychiatrie. Band 1. — München: E. Reinhardt GmbH und Co, 1979, s. 364-462.

73. Ammon G. Spezielle therapeutische Methoden. — In: Wege zum Menschen, 1979,21, 5.

74. Ammon G. Theoretical Aspects of Milieu Therapy. — The Menninger school of psychiatry, Topeka, Kansas — Berlin: Pinel-Publikationen, 1979.

75. Ammon G. Schicksale von Aggression und die emanzipatorische Funktion der Entwicklung der Ich-Autonomie in der psychotherapeutischen Gruppe. — Vortrag gehalten auf dem II. Int. Symposium in Paestum/Salerno, 1970, s. 15-20.

76. Ammon G. The therapeutic concept of the dynamic psychiatric hospital Menterschwaige. — Dyn. Psychiat., 1994,27, p. 31-34.

77. Ammon G. Von der psychoanalytischen Standardmethode zur analytischen Gruppenpsychotherapie: Überlegungen zu Gemeinsamkeiten. — Dyn. Psychiat., 1970, 3. s. 142-158.

78. Ammon G., Burbiel I., Wagner H., Finke G. Ergebnisse DynamischPsychiatrischer Forschung. — In: Hrsg. G. Ammon. Handbuch der Dynamischen Psychiatrie, Bd. 2, München: Emst Reinhardt, 1982.

79. Ammon G., Finke G., Wolfrum G. Ich-Struktur-Test nach Ammon (ISTA). — Frankfurt: Swets, Zeitlinger, 1998.

80. Ammon M. Das Gruppenverständnis in der Dynamischen Psychiatrie. — Dyn. Psychiat., 2001, 34, s. 14-30.

81. Ammon M. Die humanstrukturelle Tanztherapie als ein Therapeutikum für den Zugang zum körperlichem und gefühlsmäßigem Erleben zu Kontakt und zu sprachlichem Ausdruck. Diplomarbeit. —Berlin: Technische Universität, 1988.

82. Ammon M. Dynamische Psychiatrie — ein integratives psychiatrischpsychotherapeutisches Konzept. — Dyn. Psychiat., 1997, 30, s. 3-18.

83. Ammon M. Kindheit und Pubertät bei schizophren strukturierten Patienten- eine qualitative Analyse von Patienten und deren Familien. — Dyn. Psychiat., 1993, 26, s. 138-141.

84. Ammon M. Kindheit und Pubertät von schizophren strukturierten Patienten. — Bonn: Psychiatrie-Verl., 2002,271 s.

85. Ammon M. Psychologische Untersuchungen zur Humanstrukturellen Tanztherapie. — Dyn. Psychiat., 1988,21.

86. Ammon M. Theory and practice of dynamic psychiatry. — Dyn. Psychiat., 1996,29, s. 173-180.

87. Ammon M. Untersuchungen zur Bedeutung und Effizienz der Humanstrukturellen Tanztherapie. — Musik-, Tanz- und Kunsttherapie, 1996, Heft 2, 7. Jg., s. 85-98.

88. Ammon M., Bez R. Untersuchungen des sozial energetischen Lebensfeldes von schizophren reagierenden Patienten anhand biographischer Interviews. — Dyn. Psychiat., 1992,23, s. 124-125.

89. Ammon M., Wolfrum G., Bihler Th. Gruppendynamik und Androgynität.

90. Dyn. Psychiat., 2002, 35, s.350-389.

91. Argelander H. Das Erstinterview in der Psychotherapie. — Wiss. Buchgesellschaft. Darmstadt, 1970.

92. Argelander H. Gruppenprozesse. Wege zur Anwendung der Psychoanalyse. In: Behandlung, Lehre und Forschung. — Hamburg: Rowohlt, Reinbeck, 1972.

93. Arieti S. Schizophrenie. — München: Piper Verlag GmbH, 1979.

94. Baader F. von. Ausgewählte Schriften zum androgynen Menschenbild. — Bensheim, 1991.

95. Babladelis G. Sex-role concepts and flexibility on measures of thinking, feeling and behaving. — Psycholog. Reports, 1978,42, p. 99-105.

96. Balint M. Dynamics of training in groups for psychotherapy. — Brit. J. Med. Psychol., 1955,28, p. 135-142.

97. Bartenieff I. A tool in dance therapy. — ADTA Proceedings of the 7th Annual Conference. — Columbia. MD: American dance therapy association, 1973.

98. Bashenowa S., Lutowa N., Wied V. Spezifische therapeutische Effekte der Milieutherapie nach Günther Ammon. —Dyn. Psychiat., 1999,176/179, s. 406-412.

99. Bassin F. V., Rotenberg V. S., Smirnov I. N. On Günther Ammon's principle of social energy. Analysis of methodological basis. — Dyn. Psychiat., 1983,78/79, s. 14— 49.

100. Bassin F. V., Scherozia A. E. Die Rolle der Kategorie des Unbewußten im System der gegenwärtigen wissenschaftlichen Erkenntnis über die menschliche Psyche. — Dyn. Psychiat., 1979, 58, s. 353-376.

101. Bateson G., Jackson D. D., Halyey J., Weaktend J. Towards a theory of schizophrenia. — Behav. Science, 1956, 1, s. 251-264.

102. Beal G. The constitution of community: How individuals diagnosed with schizophrenia and their friends achieved community. — Psychiatry: Interpersonal-and Biological-Processes, 1999, 62,2, s. 173-186.

103. Beck W. Die biographische Methode in der Sozialwissenschaftlichen — Psychologie. Rundschau, 1952,3, s. 203-213.

104. Bellak L. Hurwich M. Gediman H. K. Ego-functions in schizophrenics, neurotics and normals. A systematic study of conceptual diagnostic and therapeutic aspects.—New York: Wiley, 1973.

105. Bern S. The measurement of psychological androgyny. — J. of Consulting and Clinical Psychology, 1974,42, p. 155-162.

106. Benedetti G. Todeslandschaften der Seele. Psychopathologie, Psychodynamik und Psychotherapie der Schizophrenie. — Göttingen: Vandenhoeck, Ruprecht, 1983.

107. Berger F., Luckmann T. Die gesellschaftliche Konstruktion der Wirklichkeit. —Frankfurt am Main: Fischer, 1980.

108. Bergold J. B., Flick U. Ein-Sichten. Zugänge zur Sicht des Subjekts mittels qualitativer Forschung. — Tübingen: DGVT-Verlag, 1987.

109. Bernstein P. L. Eight theoretical approaches in dance movement therapy.

110. Dubuque, Iowa: Kendall/Hunt: 1979.

111. Bernstein P. L. Theory and methods in dance-movement therapy (3rd ed.).

112. Dubuque. Iowa: Kendall/Hunt: 1981.

113. Bertalanffy L. von. An outline of a general systemtheory. — Brit J. for Philosophy of Science, 1950,1, p. 134-165.

114. Binswanger L. Lebensfunktion und innere Lebensgeschichte. — Psychiat. Neurol., 1928,68.

115. Binswanger L. Schizophrenie. — Neske: Pfullingen, 1957.

116. Bion W. R. Experiences in groups. — Tavistock: London, 1961.

117. Bleuler M. Die schizophrenen Geistesstörungen im Lichte langjähriger Kranken- und Familiengeschichten. —Stuttgart: Georg Thieme Verlag, 1972.

118. Blumer H. Der methologische Standort des Symbolischen Interaktionismus. — Arbeitsgruppe Bielefelder Soziologen, 1973, s. 80-146.

119. Blumer H. What is wrong with social theory. — American Sociological Review, 1954,19, s. 3-10.

120. Bock U. Androgynie und Feminismus — Frauenbewegung zwischen Institution und Utopie. — Weinheim; Basel: Beltz, 1988.

121. Böhm A., Muhr T., Mengel A. (Hrg.). Texte verstehen: Konzepte, Methoden, Werkzeuge. Universitätsverlag: Konstanz (Schriften zur Informationswissenschaft). 1994.

122. Bortz Y. Lehrbuch der Statistik. — Für Sozialwissenschaftler. — Berlin; Heidelberg; New York, 1979.

123. Bowen M. A family concept of schizophrenia. — In: Ed. D. D. Jackson. — The etiology of schizophrenia. — New York, 1960.

124. Bowen M. A Family Concept of Schizophrenia. — In: Family therapy in clinical practice. — New York; London: Jason Aronson, p. 45-70.

125. Bowlby J. Psychische Schäden als Folge der Trennung von Mutter und Kind. — München: Kindler, 1976.

126. Brooks Ch. Sensory awareness: The rediscovery of experiencing. — New York: Viking Press, 1974.

127. Brown G. W., Birley J. L. T., Wing J. K. The influence of family life on the course of schizophrenic disorders: A replication. — Br. J. Psychiatry, 1972, 121, p. 241-258.

128. Buda B. Androgynität in der klinischen Praxis: Erscheinungen und Probleme vom Gesichtspunkt der Psychotherapie. — Dyn. Psychiat., 1986, 19, s. 147155.

129. Buddeberg C., Buddeberg B. Sexuelle Beziehungsstörungen Schizophrener. — Psychother. Med. Psychol., 1978,28, s. 22-26.

130. Bühler K., Bühler Ch. Der menschliche Lebenslauf als psychologisches Problem. — Leipzig: Hirzel, 1933.

131. Bungard W. Die «gute» Versuchsperson denkt nicht. Artefakte in der Sozialpsychologie. — München; Wien; Baltimore: Urban, Schwarzenberg, 1980.

132. Burbiel et al. Stationäre Psychotherapie der Psychosen — eine testpsychologische katamnestische Untersuchung. — Dyn. Psychiat., 1992, 134/137, s. 214—276.

133. Burbiel I. et al. Die Effizienz stationärer Psychosentherapie in der Klinik Menterschwaige Klinisch-psychologsiche Untersuchungen. — Dyn. Psychiat., 1990, 124/125, s. 247-301.

134. Burbiel I. et al. Inpatient psychotherapy of borderline patients: A pre/post and follow-up study. — Dyn. Psychiat., 1994, 148/149, s. 336-356.

135. Burbiel I., Dworschak M., Schmolke M. Grundzüge Dynamisch Psychiatrischer Diagnostik. — Dyn. Psychiat., 1994,27, s. 187-201.

136. Burbiel I., Vogelbusch W. Die Persönlichkeitstheorie Günter Ammons als Grundlage psychometrischer Untersuchungen. — Dyn. Psychiat., 1981, 14, s. 16-37.

137. Burbiel I., Wagner H. Einige Ergebnisse Dynamisch-Psychiatrischer Effizienzforschung. — Dyn. Psychiat., 1984, 17, s. 468-500.

138. Bürger-Prinz H. Der Rembrandtdeutsche. — Leipzig: Barth, 1940.

139. Campbell M., Steffen J. J., Langmeyer D. Psychological androgyny and social competence. — Psychological Reports, 1981,48, p. 611-614.

140. Chaiklin H. (Hrsg.). Marian Chace: Her papers. — Columbia, MD: American dance therapy association, 1975.

141. Chaiklin S. Dance therapy. In: Ed. S. Aridi. American handbook of psychiatry. 2nd ed. — New York: Basic Books, 5, 1975.

142. Ciompi L. Affektlogik. Über die Struktur der Psyche und ihre Entwicklung. Ein Beitrag zur Schizophrenieforschung. — Stuttgart: Klett-Cotta, 1982.

143. Dijk T. A. van. Macrostructures. — Erlbaum: Hillsdale, 1980.

144. Domes M. Die emotionale Welt des Kindes. — Frankfurt am Main: Fischer-Verlag, 2000.

145. Doumas D., Margolin G., John R. S. The intergenerational transmission of aggression across three generations. — Journal of Family Violence, 1994, 9 (2), p. 157175.

146. Dropsy J., Sheleen L. Maitrise Corporelle und menschliche Beziehungen.1.. Hrsg. H. Petzold. Psychotherapie und Körperdynamik 2. Aufl. — Paderborn: Junfermann, 1977.

147. Eckstein R., Wallerstein R. S. The teaching and learning of psychotherapy.

148. New York: Basic Books, 1958.

149. Ellason J.-W., Ross C. A. Childhood trauma and psychiatric symptoms. — Psychological Reports, 1997, 80 (2), p. 447^50.

150. Elzer M. Psychose und Adoleszenz. Zur Bedeutung von Triebkonflikten für die Manifestation psychotischer Störungen. — In: Hrsg. S. Mentzos. Psychose und Konflikt. 3. Aufl. — Göttingen, 1997, s. 103-126.

151. Emde R. N. Development terminable and interminable. — Int. Journal of Psychoanalysis, 1988, 69, Teil I, p. 23^2, Teil II, p. 283-296.

152. Espenak L. Dance therapy, theory and applicalion. — Springfield, Illionis: Charles C. Thomas, 1981.

153. Fabian E. Dworschak M. , Borusiak M. Gruppendynamischer Prozeß und ISTA-Verlaufsuntersuchung bei einer extramuralen staionären Milieutherapie. — Dyn. Psychiat., 1998, 168/169, s. 46-57.

154. Fabian E. Psychosomatik und Psychose — Strukturelle Überlegungen anhand von Fallstudien. — Dyn. Psychiat., 1996,29, s. 55-68.

155. Faimberg H. Le telescopage des generations. — In: Hrsg. R. Kaes. Transmission de la vie psychique entre generations. — Paris, 1993.

156. Fairbairn W. R. D. Psychoanalytic studies of the personality. — Tavistock: London, 1952.

157. Federn P. Narzissmus im Ichgeflige. — In: Ders. Ich-psychologie und die Psychosen. — Frankfurt/Main: Suhrkamp, 1978, s. 40-58.

158. Federn P. Zur seelischen Hygiene des psychotischen Ichs. — In: Ders. Ichpsychologie und die Psychosen. — Frankfurt/Main: Suhrkamp, 1949, s. 169-184.

159. Ferenczi S. Weiterer Ausbau der «aktiven Technik» in der Psychoanalyse. — In: Hrsg. M. Balint. Schriften zur Psychoanalyse, Bd. 2. — Frankfurt: Suhrkamp. 1972.

160. Finke G., Wolfrum G. Der Ich-Struktur-Test nach Ammon (ISTA) — Erste Ergebnisse nach der Revision. —Dyn. Psychiat., 1996,29, s. 199-212.

161. Fleck S., Lidz T., Cornelison A. Comparison of parent-child relationships of male and female schizophrenic patients. — Arch. Gen. Psychiatry, 1963, 8, p. 1-7.

162. Flick U. Methodenangemessene Gütekriterien in der qualitativ -interpretativen Forschung. — In: J. B. Bergold, U. Flick. Einsichten. Zugänge zur Sicht des Subjekts mittels qualitativer Forschung. — Tübingen: DGVT-Verlag, 1987, s. 246-263.

163. Flick U. Psychologie des technisierten Alltags — Soziale Konstruktion und Repräsentation technischen Wandels in verschiedenen kulturellen Kontexten. — Opladen: Westdeutscher Verlag, 1996.

164. Flick U., Kardorff E., Keupp H., Rosenstiel L., Wolff S. (Hrsg). Handbuch qualitative Sozialforschung. — München: Psychologie Verlags Union. 1. Aufl., 1991.

165. Fonagy P. Attachement, the holocaust and the outcome of child psychoanalysis: The third generation. — Vortrag anlässlich der Efpp Tagung in Köln. 1998.

166. Fooken I. Streben Sie nach einem androgynen Lebensstil. — In: Sexualmedizin, 1992, 21, s. 29-31.

167. Foulkes S. H. Gruppenanalytische Psychotherapie. — München: Kindler,

168. Freud A. Das Ich und die Abwehrmechanismen. — Wien: Internationaler Psychoanalyse Verlag, 1936.

169. Freud S. A general introduction to psychoanalysis. — New York: Horace Liveright Publisher, 1924.

170. Freud S. Jenseits des Lustprinzips. — In: Gesammelte Werke. Bd. XIII. — London, 1955, s. 2-66.

171. Freud S. Massenpsychologie und Ich-Analyse. — In: Gesammelte Werke. Bd. XIII. — London: Imago, 1921.

172. Freud S. Vorlesungen zur Einführung in die Psychoanalyse. — In: Gesammelte Werke. Bd. I. — Frankfurt am Main: Fischer-Verlag GmbH, 1969.

173. Freud S., Breuer J. Zur Psychotherapie der Hysterie. Studienausgabe, Ergänzungsband, Schriften zur Behandlungstechnik. — Frankfurt: Suhrkamp, 1975.

174. Fromm-Reichmann F. Intensive Psychotherapie. — Stuttgart: Hippokrates,1959.

175. Fromm-Reichmann F. Psychoanalyse und Psychotherapie. — Stuttgart: Klett-Cotta, 1978.

176. Fuchs W. Biographische Forschung. Eine Einführung in Praxis und Methoden. — Opladen: Westdeutscher Verlag, 1984.

177. Gaupp R. Zur Psychologie des Massenmordes. Hauptlehrer Wagner von Degerloch.—Berlin: Springer-Verlag, 1914.

178. Gerhard U. Erzühldaten und Hypothesenkonstruktioii. Überlegungen zum Gültigkeitsproblem in der biographischen Sozialforschung. — Kölner Zeitschrift für Soziologie und Sozialpsychologie, 1985,37, s. 230-256.

179. Gerhardt U. Verstehende Strukturanalyse. Die Konstruktion von Idealtypen bei der Auswertung qualitativer Forschungsmaterialicn. — In: Hrsg. H. G. Soeffiier.: Sozialstruktur und soziale Typik. —Frankfurt: Campus, 1986, s. 31-83.

180. Glaser B. G. Theoretical sensitivity. — University of California: Mill Valley, 1978.

181. Glaser B. G., Strauss A. L. The discovery of grounded theory: Strategies for qualitative research. —New York: Aldine, 1967.

182. Gottesman I. I., Shields J. Schizophrenia and genetics. A twin study vantage point. — London: Academic Press, 1972.

183. Graumann C. F., Metraux A., Schneider G. Ansätze des Sinnverstehens. — In: Hrsg. U. Flick, E. v. Kardorff, H. Keupp, L. v. Rosenstiel, S. Wolff: Handbuch qualitative Sozialforschung. — München: Psychologie Verlags Union, 1995.

184. Greenspan S. Developmental morbidity in infants in multirisk-factor families: Clinical perspectives. — Public Health Reports, 1982,97, p. 16-23.

185. Griesinger W. Gesammelte Abhandlungen. Bd. I. — Psychiatrische und nervenpathologische Abhandlungen.—Berlin: Hirschwald, 1872.

186. Grinberg L. et al. Aspectos mágicos de la transferencia y contra transferencia identificación y contra identificación projectiva. Sus impicaciones técnicas. — Vortrag vor der Assoc. Psychoanal. Argentina, 1956.

187. Grinker R. R. Sr., Werble B. The Borderline Patient. — New York: Aronson, 1977.

188. Gruhle H. W. Die Ursache der jugendlichen Verwahrlosung und Kriminalität. — Heidelberg: Springer-Verlag, 1912.

189. Gstettner P. Distanz und Verweigerung. Über einige Schwierigkeiten, zu einer erkenntnistheoretischen Aktionsforschung zu kommen. — In: K. Horn: Aktionsforschung. — Frankfurt: Syndikat, 1979, s. 163-205.

190. Habermas J. Wahrheitstheorien. — In: Vorstudien und Ergänzungen zur Theorie des kommunikativen Handelns. — Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1984.

191. Häfner H., Riecher A., Maurer K., Meissner S., Schmidtke A., Fätkenheuer B., Lüffler W., Heiden W. Instrument zur retrospektiven Einschätzung des

192. Erkrankungsbeginns bei Schizophrenie (Instrument for the retrospective assesment of the onset of schizophrenia — «IRAOS» — Entwicklung und Ergebnisse. — Z. Klin. Psychol., 1990,19, s. 230-255.

193. Haley J. Direktive Familientherapie. — München: Pfeiffer, 1977.

194. Hargadine M. P. Development and criticism of a measurement instrument for scope of movement. — In: American Dance Therapy Association (ADTA). Proceedings of the eighth annual conference. — Columbia, MD: American Dance Therapy Association, 1974.

195. Hartmann H., Kris E., Loewenstein R. M. Comments on the formation of psychic structure. — In: The Psychoanalytic study of the child. — New York: Int. Univ. Press, 2, 1946, p. 9-36.

196. Hartmann H. Bemerkungen zur psychoanalytischen Theorie des Ichs. — In: Ich-Psychologie. Studien zur psychoanalytischen theorie. — Stuttgart: Klett, 1972.

197. Hartmann H. Die Bedeutung der Ich-Psychologie für die Technik der Psychoanalyse. — In: Ich-Psychologie. Studien zur psychoanalytischen Theorie. — Stuttgart: Klett, 1972.

198. Hauser S. Trauma — der unverarbeitete Bindungsstatus im Adult Attachment Interview. — In: Hrsg. G. Gloger-Tippelt: Bindung im Erwachsenalter. — Bern: Hans Huber Verlag, 2001.

199. Heimann H. Über die Perspektivität psychiatrischer Befunde. — Fundamenta Psychiatrica, 1987, l,s. 15-18.

200. Heinrich K. Aufbruch zu neuen Paradigmen oder Wiederkehr des Gleichen? Zur Entwicklung der psychiatrischen Forschung. — Psychother. med. Psychol., 1987,37, s. 37-43.

201. Heston L. L. Psychiatric disorders in foster home reared children of schizophrenic mothers. — Brit. J. Psychiat., 1996,112, p. 819-825.

202. Hirsch S. R. Eltern als Verursacher der Schizophrenie. Der wissenschaftliche Stand einer Theorie. — Nervenarzt, 1979, 50, s. 337-345.

203. Hirschfeld M. Hrsg.: Jahrbuch für sexuelle Zwischenstufen, I. — V. Jg. — Leipzig, 1990-1903.

204. Hopf C. Die Pseudo-Exploration. Überlegungen zur Technik qualitativer Interviews in der Sozialforschung. — Zeitschrift für Soziologie, 1978, 7, s. 97-115.

205. Hopf C., Weingarten E. Hrsg. Qualitative Sozialforschung. — Stuttgart: Klett-Cotta, 1979.

206. Horn K. Aktionsforschung. Balanceakt ohne Netz? Methodische Kommentare. — Frankfurt: Syndikat, 1979.

207. Horn K., Beier C., Kraft-Krumm D. Krankheit, Konflikt und soziale Kontrolle. — Opladen: Westdeutscher Verlag, 1983.

208. Howells J. G., Guirguis W. R. The Family and Schizophrenia. — New York: International Universities Press, 1985.

209. Ideler K. W. Biographien Geisteskranker in ihrer psychologischen Entwicklung. — Berlin: Schröder, 1841.

210. Jacobson E. Das Selbst und die Welt der Objekte. — Frankfurt/Main: Suhrkamp, 1978.

211. Jaeggi E., Faas A. Denkverbote gibt es nicht! — Psychologie und Gesellschaftskritik, 1993,67/68,3/4, s. 141-162.

212. Janzarik W. Dynamische Grundkonstellationen endogener Psychosen. — Berlin: Springer, 1959.

213. Jaspers K. Allgemeine Psychopathologie. — Berlin; Göttingen; Heidelberg: Springer, 1953.

214. Jones M. The therapeutic Community. —New York: Basic Books, 1953.

215. Jung C. G. Psychogenese der Geisteskrankheiten. — Düsseldorf: Walter,1995.

216. Jung C. G. Symbolik des Geistes. Studien über psychische Phänomenologie. — Zürich, 1948.

217. Jüttemann G. (Hrsg.). Qualitative Forschung in der Psychologie. Grundlagen, Verfahrensweisen, Anwendungsfelder. — Weinheim: Beltz, 1985.

218. Jüttemann G., Thomae A. Biographie und Psychologie. — Berlin; Heidelberg; New York: Springer-Verlag, 1987.

219. Kabanov M. M. Die Bedeutung der Gruppenkommunication für psychisch Kranken. — Dyn. Psychiat., 186/187, s.5-13.

220. Kaiser H. J., Seel H.-J. Sozialwissenschaft und Dialog. — Weinheim: Beltz,

221. Kalish B. Body movement scale for atypical children. An exploratory study with a normal group. — In: American dance therapy aasociation (ADTA). Proceedings of the eighth annual conference. :— Columbia, MD: American dance therapy association, 1974.

222. Karvassarsky B., Nazyrov R. Ammon's dynamic psychiatry as scientific-methodological and organiziational basis of the humanistic reform of patient services in psychiatric hospitals in Russia. — Dyn. Psychiat., 1997,162, s. 96—101.

223. Katz R. Num. Heilen in Ekstase, Interlaken: Ansata, 1985.

224. Keen H. Dancing toward wholeness. — In: American dance therapy association (ADTA). Monograph N. 1 and Second Annual Proceedings. — Columbia, MD: American dance therapy association, 1967.

225. Kernberg O. Borderline conditions and pathological narcissism. — New York: Aronson, 1975.

226. Kestemberg M. Diskriminierende Aspekte der deutschen Entschädigungspraxis: Eine Fortsetzung der Verfolgung. — In: M. S. Bergmann, M. E. Jucovy, M. Kestemberg: Kinder der Opfer, Kinder der Täter. — Frankfurt, 1995, s. 74-99.

227. Kiphard E. I. Bewegung und Tanz als präventive und kuarative Psychohygiene. — Rhythmik in der Erziehung, 1975,4.

228. Kirchmann E. Rhythmische Bewegungstherapie. integrative Bewegungstherapie und konzentrative Bewegungstherapie — ein Methodenvergleich. Beihefte zur Integrativen Therapie Graduierungsarbeit. — Düsseldorf: Fritz PerlsInstitut, 1978.

229. Kisker K. P. Die psychiatrische Begutachtung der Opfer nationalsozialistischer Verfolgung — Vortrag zitiert nach M. Kestenberg. — In: M. S. Bergmann, M. E. Jucovy, M. Kestemberg: Kinder der Opfer, Kinder der Täter. — Frankfurt, 1961.

230. Klein M. Developments in Psychoanalysis. — London: Hogarth, 1952.

231. Klein M. Die Psychoanalyse des Kindes. — München: Reinhardt Verlag,

232. Klein P. Tanztherapie — eine einführende Betrachtung im Vergleich mit Konzentrativer und Integrativer Bewegungstherapie. — Suderburg: Pro Janus, 1983.

233. Kleining G. Umriß zu einer Methodologie qualitativer Sozialforschung. — Kölner Zeitschrift für Soziologie und Sozialpsychologie, 1982,34, s. 224-253.

234. Kogan I. Der stumme Schrei des Kindes. — Frankfurt, 1998.

235. Köhler W. Die Physischen Gestalten in Ruhe und in Stationären Zustand.

236. Erlangen: Philosophische Akademie, 1920.

237. Kohli M. «Offenes» und «geschlossenes» Interview: Neue Argumente zu einer alten Kontroverse. — Soziale Welt, 1978,9, s. 1-25.

238. Kohut H. Die Heilung des Selbst. Suhrkamp. — Frankfurt, 1979.

239. Kraepelin E. Psychiatrische Klinik. — Leipzig: J. A. Barth, 1921.

240. Kraft-Ebing R. von. Psychopathia sexualis. — München, 1984.

241. Kress G. Kreativitätsentfaltung — Entwicklungsschritte des Patienten in der Maltherapie. — Dyn. Psychiat., 1987,20, s. 65-82.

242. Kretschmer E. Körperbau und Charakter. Untersuchungen zum Konstitutionsproblem und zur Lehre von den Temperamenten. — Berlin; Heidelberg; New York: Springer, 1967.

243. Kruse A. Biographische Methode und Exploration. — In: Hrsg. G. Jüttemann, A. Thomae: Biographie und Psychologie. — Berlin; Heidelberg; New York: Springer-Verlag, 1987.

244. Laban R. The mastery of movement. — London, 1960.

245. Lacan J. Le stade du miroir comme formateur de la fonction du Je Ecrits.

246. Paris: Edition du Seuil, 1966.

247. Lange H. U. Anpassungsstrategien, Bewältigungsreaktionen und Selbstheilversuche bei Schizophrenen. — Fortschr. Neur. Psychiat., 1981, 49, s. 275285.

248. Laplanche J., Pontalis J.-B. Vokabular der Psychoanalyse. Bd. 1. — Frankfurt: Suhrkamp, 1972.

249. Laufer M. Adolescence and psychosis. — Int. J. Psycho-Anal., 1986, 67, p. 367-372.

250. Leeds A. Lomi. Ein ganzheitlicher Zugang zu Bewußtsein und persönlichem Wachstum. — In: Hrsg. H. Petzald: Die neuen Körpertherapien. — Paderborn: Junfermann, 1997.

251. Legewie H. Interpretation und Validierung biographischer Interviews. — In: Hrsg. G. Jüttemann, H. Thomae: Biographie und Psychologie. — Berlin: Springer, 1987, s. 138-150.

252. Lesté A., Rust J. Effects of dance on anxiety. — In: Perceptual and Motor skills, 158, p. 767-772.

253. Leventhal M. B. Research in movement therapy . adaption . definition . growth. — In: Proceedings of the eighth annual conference. — Columbia, MD: American dance therapy association, 1979.

254. Lewin K. Field theory in social science. Harper Bros., New York. — Dt. Ausg.: Feldtheorie in den Sozialwissenschaften. Ausgewählte theoretische Schriften. — Bern: Huber, 1963.

255. Lewin K. Field theory in social science. —New York: Harper, 1951.

256. Lidz T., Cornelison A., Fleck S. T., Terry D. Spaltung und Strukturverschiebung in der Ehe. — In: Hrsg. G. Bateson, D. D. Jackson, R. D. Laing, Th. Lidz, L. C. Wynne u.a.: Schizophrenie und Familie. — Frankfurt: Suhrkamp, 1969, s. 108-127.

257. Lidz T., Cornelison A. R., Fleck S. T., Terry D. The interafamilial enviroment of schizophrenic patients. II. Martial schism and marital skew. — Am. J. Psychiat., 1957, 114, p. 241-248.

258. Lidz T., Fleck S. Schizophrenia and the family. —New York: International Universities Press Inc., 1970.

259. Lieberz K. Familienumwelt und Neurose. — Göttingen: Vandenhoek, Ruprecht, 1990.

260. Lieberz K. Was schützt vor der Neurose? Ergebnisse einer Vergleichsuntersuchung an hochrisikobelasteten Neurorikern und Gesunden. — Zeitschrift für psychosomatische Medizin und Psychoanalyse, 1988, 34, s. 338-350.

261. Lindinger H. Zur Frage der neurotischen Fixierung in der Vorentwicklung schizophrener Psychosen. — Psyche, 1963, XVII, s. 333-355.

262. Link N., Victor B., Binder R. Psychosis in children ol? holocaust survivors. — J. Nerv. Ment. Disease, 1985, 173, p. 115-117.

263. Lowen A. Bio-Energetik, Therapie der Seele durch Arbeit mir dem Körper. —Hamburg, Reinbek: Rowohlt, 1979.

264. Lowen A. The language of the body. —New York: Collierbooks, 1938.

265. Lüders C., Reichertz J. Wissenschaftliche Praxis ist wenn alles funktioniert und keiner weiß warum — Bemerkungen zur Entwicklung qualitativer Sozialforschung. — Sozialwissenschaftliche Literatur Rundschau, 1986, 12, s. 90-102.

266. Luhmann N. Moderne Systemtheorien als Formen gesamtgesellschaftlicher Analyse. — In: Spätkapitalismus oder Industriegesellschaft. — Stuttgart: Enke Verlag, 1969.

267. Mahler M., Pine F., Bergman A. Die psychische Geburt des Menschen. Symbiose und Individuation. — Frankfurt am Main: Fischer, 1978.

268. Marsh H. W., Byrne B. M. Differentiated additive androgyny model: Relations between masculinity, femininity, and multiple dimensions of self-concept. — J. of Personality and Social Psychology, 1991,61, p. 811-828.

269. Maslow A. H. The farther reaches of human nature. —New York: Viking Press, 1971.

270. Masserman J. H. Psychiatric syndromes and modes of therapy. — Serial handbook of modern psychiatry, vol. II. —New York: Stratton, 1974.

271. McCarthy H. Use of the draw- a- person test to evaluate a dance therapy program. — Journal of musik therapy, 1973,10, p. 141-155.

272. McNally S. E., Goldberg J. O. Natural cognitive coping strategies in schizophrenia. — Brit. J. Med. Psychol., 1997, 70, p. 159-167.

273. Menninger K The diagnostic synthesis. — In: K. Menningen Manual for psychiatric case study. — New York: Grune and Stratton, 1952.

274. Menninger K Theory of psychoanalytic technique. — New York: Basic Books, 1958.

275. Menninger K. Man against himself. —New York: Harcourt Brace, 1933.

276. Menninger K. Work as sublimation. — In: Bull. Menninger Clinic, 1942, 6, p. 170-182.

277. Menninger W. The Functions of the Psychiatric hospital. — In: Bull. Menninger Clinic, 1942,6, p. 109-116.

278. Menninger W. Therapeutic methods in Psychiatric hospital. — J.A.M.A., 1932, 99, p. 538-542.

279. Mentzos S. Einführung in Psychose und Konflikt. Zur Theorie und Praxis der analytischen Psychotherapie psychotischer Störungen. — Göttingen: Vandenhoeck, Ruprecht, 1992, s. 9-29.

280. Mentzos S. Die «endogenen» Psychosen als die Psychosomatosen des Gehirns. — In: Hrsg. S. Mentzos: Forum der psychoanalytischen Psychosentherapie, 2000, Bd. 3.

281. Mentzos S. Neurotische Konfliktverarbeitung. — München: Kindler, 1982.

282. Mentzos S. Psychoanalyse und Sozialpsychiatrie. —In: Hrsg. Th. Meißel, G. Eichberger: Sozialpsychiatrie und Psychotherapie. Linz: Ed. Pro Mente, 1998, s. 35-52.

283. Mentzos S. Psychodynamische Modelle in der Psychiatrie. — Göttingen: Vandenhoeck, Ruprecht, 1991.

284. Mertens W. Entwicklung der Psychosexualität und der Geschlechtsidentität. — Stuttgart: W. Kohlhammer Gmbh: 1996.

285. Merton R. K., Kendall. P. L. Das fokusierte Interview. — In: Hrsg. C. Kopf, E. Weingarten: Qualitative Sozialforschung. — Stuttgart: Klett-Cotta, 1979.

286. Middendorf J. Atem und seine Bedeutung für die Entwicklung und das Heilsein des Menschen. — In: Hrsg. H. Petzold: Die neuen Körpertherapien. — Paderborn: Junfermann, 1977.

287. Money J. Androgyne becomes bisexual in sexological theory: Plato to Freud and Neuroscience. — J. of the American Academy of Psychoandysis, 1990, 18 (3), p. 392-413.

288. Moreno J. L. Gruppenpsychotherapie und Psychodrama. — Stuttgart: Thieme, 1973.

289. Moreno J. L. Die Grundlagen der Soziometrie. Wege zur Neuordnung der Gesellschaft. — Köln/Opladen : Westdeutscher Verlag, 1954.

290. Mountain L. M. Transforming: The process of recovery from schizophrenia. Dissertation-Abstracts-International: Section-B. — The Sciences and Engineering, 1999, 59 (9B).

291. Mühlfeld C. et al. Auswertungsprobleme offener Interviews. — Soziale Welt, 1981, 32, s. 325-352.

292. Müller M. Über Heilungsmechanismen in der Schizophrenie. — Berlin: Karger, 1930.

293. Müller-B raunschweig C. Desexualization and Identification. — Psychoanalyt. Rev., 1926, 8, p. 385-403.

294. Murray H. A. Exploration in personality: a clinical and experimental study of fifty college men. —New York: Oxford Univ. Press, 1938.

295. Nesnanow N. G., Solowjewa S. L. Testpsychologische Untersuchung von verschiedenen Formen aggressiven Verhaltens. — Dyn. Psychiat., 1994 , 27, s. 202205.

296. Nuechterlein K. H., Dawson M. E. A heuristic vulnerability/stress model of schizophrenic episodes. — Schizophr. Bull., 1984,10, p. 300-312.

297. Oliner M. M. Hysterische Persönlichkeitsmerkmale bei Kindern Überlebender. — In: M. S. Bergmann; M. E. Jucovy, M. Kestemberg. Kinder der Opfer, Kinder der Täter. —Frankfurt, 1995, s. 292-321.

298. Os J. van, Jones P., Sham P., Murray R.-M. Risk factors for onset and persistence of psychosis. — Social Psychiatry and Psychiatric Epidemiology, 1998, 33 (12), s. 596-605.

299. Osofsky J. D., Osofsky H. J. Androgyny as a life style. — The Family Coordinator, 1972, 21, p. 411-418.

300. Pesso A. Experience in action: A psychomotor psychology. — New York,1973.

301. Petzold H. (Hrsg.). Die neuen Körpertherapien. — Paderborn: Junfermann, 1977.

302. Piaget J., Inhelder B. Die Psychologie des Kindes. — Ölten: Walter, 1972.

303. Poloshij B. Dynamisch-Psychiatrische Methoden bei einigen durch Sozialstress ausgelösten psychischen Störungen. — Dyn. Psychiat., 1994, 27, s. 368375.

304. Poloshij B. Psychische Erkrankung im heutigen Rußland — politische, epidemiologische und präventive Aspekte. — Dyn. Psychiat., 1992,25, s. 383-389.

305. Racamier P. C. L inceste et Fincestuel. — Paris, 1995.

306. Rapaport D. The theory of Ego-autonomy. A Generalization. — Bull. Menninger Clinic, 1958,22, p. 13-35.

307. Rauch E.-U. Improved treatment for the chronic schizophrenic. — Dissertation Abstracts International Section B: — The Sciences and Engineering, 1998, 59 (2-B).

308. Reich W. Charakteranalyse. — Berlin: Kohn Verlag, 1933.

309. Reichertz J. Probleme qualitativer Sozialforschung. Die Entwicklungsgeschichte der objektiven Hermeneutik. — Frankfurt: Campus, 1986.

310. Reister E. Schutz vor psychogener Erkrankung. — Göttingen: Vandenhoek, Ruprecht, 1995.

311. Reitz G. Humanstrukturelle Tanztherapie und die Entwicklung von Körperlichkeit und Sexualität. — Dyn. Psychiat., 1996, 29, s. 78-91.

312. Retzer A. Familie und Psychose. Zum Zusammenhang von Familieninteraktion und Psychopathologie bei schizophrenen, schizoaffektiven und manisch-depressiven Psychosen. — Stuttgart; Jena; New York: G. Fischer, 1994.

313. Retzer A., Simon F. B. «Therapeutische Schnittmuster». — Ein Projekt. Schizophrenie Therapie I. — Familiendynamik, 1998,23 (3), s. 303-315.

314. Richter H. E. Eltern, Kind, Neurose. — Rowohlt: Reinbek, 1969.

315. Riemann G. Das Fremdwerden der eigenen Biographie. — München: Wilhelm Fink Verlag, 1987.

316. Rolf J. P. Structural integration: Postural release. — The Journal of the Institute for the Comparative Study of History, Philosophy and the Sciences, 1, N., 1, 1963.

317. Römisch S., Schmolke M. Gruppendiagnostik t.ls therapeutisches Agens in der stationären Milieutherapie. — Dyn.Psychiat., 168-169; s. 34—45.

318. Rosen J. N. Psychotherapie der Psychosen. — Stuttgart: Hippokrates, 1962.

319. Rothschild F. S. Der Ursprung der Androgynitilt und Mehrdimensionalität des Menschen in der Evolution. —Dyn. Psychiat., 1986,19. s. 105-120.

320. Rotter G. N., O'Connell A. N. The relationships among sex-role orientation, cognitive complexity and tolerance for ambiguity. — Washington: Plenum Publishing Corporation, 1982.

321. Ryan K.-A. Mothers of adult children with schizophrenia: An ethnographic study. — Schizophrenia Research, 1993,11 (1), p. 21-31.

322. Sandel S., Johnson D., Bruno. C. Exploring the effect of structure in dance therapy sessions with three different papa lotions. — Presented ar. the American dance therapy association's annual conference. — Seattle; Washington, 1979.

323. Scheithacker M. Die Bedeutung des therapeutischen Reitens bei der Behandlung verschiedener psychiatrischer Behandlungsbilder. — Dyn. Psychiat., 1987,20, s. 83-96.

324. Schibaiski W. Auswirkungen von Dogmenbildung in der orthodoxen Psychoanalyse — dargestellt an Hand von Sexualität und psychischer Energie in Hinblick auf Ammons Konzept von Sozialenergie und Androgynität. — Dyn. Psychiat., 1993,26, s. 370-380.

325. Schilder P. The analysis of ideologies as a psychotherapeutic method. Especially in group treatment. — Am. J. Psychiatry, 1936, 93, p. 601.

326. Schlegel F. Berlin: Lucinde, 1985.

327. Schmais C., White E. Q. Movement analysis: A must for dance therapists. — In: Proceedings of the sixth annual conference. — Columbia. MD: American dance therapy association, 1972.

328. Schmidts R. Die Großgruppe in der Dynamisch-Psychiatrischen Klinik. — Dyn. Psychiat., 1996, 156/157, s. 10-17.

329. Schmidts R. Musiktherapie in der Dynamischen Psychiatrie. — Dyn. Psychiat., 1994,27, s. 220-231.

330. Schmidts R., Fabian E. Indications and therapeutic effect on humanstructural inpatient music-therapy. — Dyn. Psychiat., 1998, 168 /169, s. 109117.

331. Schneider K. Klinische Psychopathologie. — Stuttgart: Thieme, 1950.

332. Scholz M. Die Bedeutung der Familie für die Entstehung der Schizophrenie. — In: Hrsg. M. Joest: Schizophrene Psychosen in der Adoleszenz. — Berlin; München: Quintessenz, 1994, s. 41-56.

333. Schoop T. Komm und tanz mit mir: Ein Versuch, dem psychotischen Menschen durch die Elemente des Tanzes zu helfen. — Zürich: Musikhaus Pan, 1981.

334. Schorsch E. Die Sexualität in den endogen-phasischen Psychosen. — Beiträge zur Sozialforschung, 1967, 39.

335. Schreer H.-E. Communication, problem-solving skills and cross generational coalitions as predictors of parent-adolescent conflict. — Dissertation Abstracts International: Section B: The Sciences and Engineering, 1995, 56,2B.

336. Schultz I. H. Das autogene Training. — Stuttgart, 1987.

337. Schultz-Henke H. Der gehemmte Mensch. — Leipzig: Thieme, 1949.

338. Schütze F. Die Technik des narrativen Interviews in Interaktionsfeldstudien dargestellt an einem Projekt zur Erforschung von kommunalen Machtstrukturen. — Universität Bielefeld, Fakultät für Soziologie, Arbeitsberichte und Forschungsmaterialien, 1997.

339. Searles H. F. Collected papers on schizophrenia and related subjects. — International Psychoanalytical Library. — London: The Hogarth Press, 1965.

340. Selvini-Palazzoli M., Cirillo S., Sellini M., Sorrentino A. M. Die psychotischen Spiele in der Familie. — Stuttgart: Klett-Cotta, 1992.

341. Siegel E. V. The treatment of depressive states during movement therapy. — In: American dance therapy association. — Monograph № 3, Columbia, MD, 1974, p. 76-86.

342. Sieverding M. Männlichkeit-Weiblichkeit und psychische Gesundheit. — In: Hrsg. E. Brähler, H. Felder H.: Weiblichkeit, Männlichkeit und Gesundheit. — Opladen, 1992.

343. Sill B. Androgynie und Geschlechtsdifferenz nach Franz von Baader. — Regensburg, 1980.

344. Simmel E. Psychoanalytic treatment in a sanatorium. — J. of Psychoanalysis, 1929,10, p. 70-89.

345. Simmel E. The psychoanalytic sanatorium and the psychoanalytic movement. — In: Bull. Menninger Clinic, 1936,1, p. 133-143.

346. Slavson S. R. Die historische Entwicklung des analytischen Gruppenpsychotherapie. — In: Hrsg. H. G. Preuss: Analytische Gruppenpsychotherpaie. — München: Urban und Schwarzenberg, 1966.

347. Slavson S. R. Einführung in die Gruppentherapie. — Göttingen: Verl. für Medizinische Psychologie, 1956.

348. Staudinger U. Lebensgeschichte. — Ein psychologisches Forschungsinteresse, 1984.

349. Stern D. J. One way to built a clinically relevant baby. — Infant Mental Health Journal, 1994,15, p. 36-54.

350. Stern D. The interpersonal world of the infant. — New York, 1985.

351. Stern W., Stern C. Monographien über die seelische Entwicklung des Kindes. — Leipzig: Barth, 1928-1931.

352. Stierlin H. Delegation und Familie. Beiträge zum Heidelberger familiendynamischen Konzept. — Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1982.

353. Stolze H. Konzentrative Bewegungstherapie. — In: Hrsg. D. Eicke: Die Psychologie des 20. Jahrhunderts. Bd. 3. — Zürich, München: Kindler, 1977.

354. Strauss A. L., Corbin J. Grounded theory research: Procedures, canons and evaluative criteria. — Qualitative Sociology, 1990, 13, p. 3 21.

355. Strauss A. L. Qualitative analysis for social scientists. — Cambridge: Cambridge University Press, 1987.

356. Streeck-Fischer A. Psychose und Trauma — Verrückungen als Traumafolge. —In: Hsrg. T. Müller, N. Matejek: Ätiopathogenese psychotischer Erkrankungen. — Göttingen: Vandenhoek, Ruprecht, 2000.

357. Stryker S. Die Theorie des Symbolischen Interaktionismus. — In: Hsrg. M. Auwörter, E. Kirsch, K. Schröder K. Seminar. Kommunikation, Interaktion, Identität.

358. Frankfurt: Suhrkamp, 1976, s. 257-274.

359. Sullivan H. S. Schizophrenia as a human process. — New York: Norton,1962.

360. Sullivan H. S. The interpersonal theory of psychiatry. Ed. by S. Helen et al.1. New York: Norton, 1953.

361. Terr L. Schreckliches Vergessen, heilsames Erinnern. Traumatische Erfahrungen drängen ans Licht. — München, 1995.

362. Thomae H. Psychologische Biographie als Synthese idiographischer und nomothetischer Forschung. — In: Hrsg. G. Jüttemann, H. Thomae: Biographie und Psychologie. — Berlin; Heidelberg; New York: Springer-Verlag, 1987.

363. Tienari P. Interaction between genetic vulnerability and family environment: The Finnish adoptive family study of schizophrenia. — Acta Psychiatr. Scand., 1991, 84, p. 460-465.

364. Tölle R. Die Krankengeschichte in der Psychiatrie. — In: Hrsg. G. Jüttemann, H. Thomae: Biographie und Psychologie. —Berlin: Springer, 1987.

365. Travis M. J., Kervin R. Schizophrenia-Neuroimaging. — Curr. Opin. Psychiatry, 1997, 10, p. 16-25.

366. Tress W. Die positive frühkindliche Bezugsperson. Der Schutz vor psychogenen Erkrankungen. — Psychotherapie und medizinische Psychologie, 1986, 36, s. 51-57.

367. Trott M. L. Expressive movement style and personality characteristic. — In: Ed. American dance therapy association (ADTA): Proceedings of the eighth annual conference. — Columbia. MD: American dance therapy association, 1974.

368. Urspruch I. Theatertherapie — eine milieutherapeutische Erweiterung ambulanter Psychotherapie. — Dyn. Psychiat., 1993, 26, s. 73-89.

369. Urspruch I. Therapeutic work with actors at the theatre therapy of dynamic psychiatry and in the russian theatre tradition by Stanislavsky. — Dyn. Psychiat., 1996,29, p. 69-77.

370. Vaugh C., Leff J. P. The influence of family and social factors on the course of psychiatric illness. A comparison of schizophrenic and depressed neurotic patients.

371. Br. J. Psychiatry, 1976,129, p. 125-137.

372. Venzlaff U. (1968): Forensic psychiatry of schizophrenia in survivors. — In: Hrsg. H. Krystal: Massive Psychic Trauma, 1968.

373. Vogel L. H., Vogel. L J. Projective Verfahren und ihre Anwendung. Messen und Testen in der Psychologie. — Bd. 3. Spezielle psychodiagnostische Verfahren. — Göttingen: Verlag für Psychologie Hogrefe, 1983.

374. Watzlawick P., Beavin J. H., Jackson D. D. Menschliche Kommunikation.1. Bern: Huber, 1982.

375. Watzlawick P., Beavin J. H., Jackson D. D. Menschliche Kommunikation. Formen, Störungen, Paradoxien. — Bern; Stuttgart; Wien: Huber, 1985.

376. Werner E. High risk children in young adulthood: a longitudinal study from birth to 32 years. — American Journal of Orthopsychiatry, 1989, 59, p. 72-81.

377. Werner E., Smith R. Overcoming the odds. High risk children from birth to adulthood. — London: Cornell Univ. Press. Ithaca, 1992

378. Whitehouse M. S. C. G. Jung and Dance Therapy: Two major principles.1.: Ed. P. L. Bernstein: Eight theoretical approaches in dance therapy. — Dubuque: Iowa Kendall/Hunt, 1979.

379. Whitley B. E. Masculinity, femininity and self-esteem: A multitrait-multimethod Analysis. — Sex-Roles, 1988,18, p. 419-431.

380. Wiedemann P. Biographieforschung und Klinische Psychologie. — In: Hrsg. G. Jüttemann, H. Thomae: Biographie und Psychologie. — Berlin: Springer, 1987.

381. Wiedemann P. Erzählte Wirklichkeit. Zur Theorie und Auswertung narrativer Interviews. — Psychologie Verlagsunion. — München: Weinheim, 1986.

382. Wilmar F. Heileurhythmie. — In: Hrsg. H. Petzold: Psychotherapie, Körperdynamik. — Paderborn: Junfermann, 1977.

383. Wink P., Gough. H. G. New narcissism scales for the Carlifornia Psychological Inventory and MMPI. — Journ. of Personality Assessment, 1990, 54, 3, p. 446-462.

384. Winnicott D. W. The maturational processes and the facilitating environment. Studies and theory of emotional development. Hogarth Press, London, 1965. Dt. Ausgabe: Reifungsprozesse und fördernde Umwelt. — München: Kindler, 1974.

385. Witzel A. Das problemzentrierte Interview. — In: Hrsg. G. Jüttemann: Qualitative Forschung in der Psychologie. — Weinheim: Beltz, s. 227-255.

386. Witzel A. Verfahren der qualitativen Sozialforschung. Überblick und Alternativen. — Frankfurt: Campus, 1982.

387. Wolberg A. The borderline patient. — New York: Intercont. Medic. Book Corp., 1973.

388. Wolff Ch. Bisexualität. — Frankfurt am Main: Fischer Verlag, 1981.

389. Wolfrum G, Finke G. Der Ich-Struktur-Test nach Ammon (ISTA) — ein Verfahren zur Erfassung von Persönlichkeitsstruktur. — Dyn. Psychiat., 1997, 30, s. 156-182.

390. Wolfrum G. Sexualität aus humanstruktureller Sicht. — Dyn. Psychiat., 2000, 33, s. 27-55.

391. Wundt W. Grundzüge der physiologischen Psychologie, 2 Bd. — Leipzig: Engelmann, 1880.

392. Wynne L.C., Ryckhoff I. M., Day J., Hirsch S. Pseudomutuality in the family relations in schizophrenics. — Psychiatry, 1958, 21, p. 205-220.

393. Zacher A. Kategorien der Lebensgeschichte und ihre Bedeutung für die Psychotherapie. — Würzburg: Habilitationsschrift, 1987.

394. Zaumseil M., Leferink K. Hrsg.: Schizophrenie in der Moderne. — Bonn: Das Narrenschiff im Psychiatrie-Verlag, 1997.

395. Zetzel E. Die Fähigkeit zu emotionalem Wachstum. — Stuttgart: KlettVerlag, 1974.

396. Zubin J., Spring B. Vulnerability: A new view of schizophrenia. — J. Abnorm. Psychol., 1997, 86, p. 103-126.