автореферат и диссертация по психологии 19.00.13 для написания научной статьи или работы на тему: Личностно-смысловая сфера пожилых людей, переживающих старость в разных условиях

Автореферат диссертации по теме "Личностно-смысловая сфера пожилых людей, переживающих старость в разных условиях"

На правах рукописи

Шагидасва Аза Батрудиповна

ЛИЧНОСТНО-СМЫСЛОВАЯ СФЕРА ПОЖИЛЫХ ЛЮДЕЙ, ПЕРЕЖИВАЮЩИХ СТАРОСТЬ В РАЗНЫХ УСЛОВИЯХ

19.00.13 - Психология развития, акмеология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата психологических наук

2 2 АПР 2015

00556764.5

Москва-2015

005567643

Работа выполнена на кафедре социальной психологии развития ГБОУ ВПО «Московский городской психолого-педагогический университет»

Научный руководитель: кандидат психологических наук, доцент

Сенкевич Людмила Викторовна

Официальные оппоненты: Ермолаева Марина Валерьевна,

доктор психологических наук, профессор, зав. кафедрой возрастной психологии НОУ ВПО «Московский психолого-социалыгый университет»

Фролов Юрий Иванович,

кандидат психологических наук, доцент кафедры возрастной психологии ФГБОУ ВПО «Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова»

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский

государственный университет»

Защита состоится 28 мая 2015 г. в 12-00 часов на заседании диссертационного совета Д-850.013.01, созданного на базе Московского городского психолого-педагогического университета, по адресу: 127051, г. Москва, ул. Сретенка, д. 29, ауд. 414.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке и на сайте Московского городского психолого-педагогического университета (Ьйр://мгппу.рф/)

Автореферат разослан « »апреля 2015 г. Ученый секретарь

диссертационного совета И.Ю.Кулагина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования.

Старость - сложный возрастной период, в течение которого интенсивно протекают процессы биологического старения и многими переживается психологический кризис (Д.Бромлей, Ш.Бюлер, Т.Д.Марцинковская, Р.Пек, Н.Ф.Шахматов и др.). На этом последнем этапе онтогенеза решаются задачи социально-психологической адаптации к ухудшению физического состояния и изменению внешности, к новым социальным ролям, сужению или изменению круга общения, ухудшению материального положения и отсутствию привычных видов деятельности, а также задачи обретения нового смысла жизни и принятия ее конечности. Успешность социально-психологической адаптации и решения других возрастных задач зависит от личностных особенностей пожилого человека.

Психологами и геронтологами описаны благоприятный и неблагоприятный пути разрешения базового конфликта в старости (Р.Пек, Э.Эриксон и др.), успешная и неуспешная адаптация к старости (Л.ИАнциферова, М.В.Ермолаева, О.В.Краснова, А.ГЛидерс, Б.Нойгартен, С.Рейчард, К.Рощак, Н.Ф.Шахматов и др.). Показано, что специфика старения определяется открытостью или закрытостью пожилого человека миру, его творческой продуктивной активностью или непродуктивной активностью, пассивностью, что зависит от личностных диспозиций, в первую очередь — ценностно-потребностной сферы.

Переживание и успешное преодоление кризиса старости связано с принятием/непринятием пройденного жизненного пути. Определенные варианты старения сопровождаются усилением субъективного переживания одиночества, депрессией, страхом смерти. В то же время данных об эмоциональном, ценностном и поведенческом аспектах личностно-смысловой сферы пожилого человека недостаточно.

В геронтопсихологии рассматриваются вопросы, связанные с современными условиями жизни пожилых людей. Данные кросс-культурных исследований касаются, в основном, положения и трудностей, испытываемых пожилыми людьми в Западной Европе, США и Японии, причем как коренного населения, так и мигрантов, достигших старости (И.Кемпер, БЛеви, С.Мэги, Н.Смелзер, Э.Смит, Д.Филд и др.). Сравнительных данных об особенностях личностно-смысловой сферы в старости в таких регионах, как Центральная Россия и Северный Кавказ, крайне мало. Обсуждаются также проблемы старения в условиях проживания

пожилого человека в семье и геронтологическом центре (интернате, доме престарелых). И, хотя констатируется лучшее использование адаптивных возможностей при проживании в семье (Н.Ф.Шахматов), однозначная оценка преимуществ семейной жизни отсутствует. Вопрос о переживании старости в разных условиях проживания пожилого человека требует дополнительного изучения.

Цель исследования — установить особенности личностно-смысловой сферы пожилых людей, находящихся в разных условиях: на макроуровне - в разных регионах, на микроуровне - при проживании в семье и в геронтологическом центре.

Объект исследования — личностная сфера в старости. Предмет исследования — специфика личностно-смысловой сферы пожилых людей, проживающих в разных условиях.

Основная гипотеза исследования. Личностно-смысловая сфера в старости имеет особенности, связанные не только с возрастными изменениями (отличающими пожилых людей от лиц зрелого возраста), но и с условиями их жизни (в определенном регионе, в семье или геронтологическом центре).

Первая частная гипотеза. Основные показатели эмоционального, ценностного и поведенческого аспектов личностно-смысловой сферы пожилых людей и лиц зрелого возраста сходны, несмотря на кризисный характер старости.

Вторая частная гипотеза. Связь между особенностями личностно-смысловой сферы и условиями жизни (в семье и геронтологическом центре) модерирована культурой, присущей региону, в котором живет пожилой человек. •

Для проверки выдвинутых гипотез поставлены следующие задачи исследования:

1. Проследить основные закономерности и факты становления личности пожилого человека, особенности его социально-психологической адаптации к старости и переживания этого возрастного периода как кризисного, по данным психологической и геронтологической литературы.

2. Подобрать методики, позволяющие установить выраженность показателей эмоционального, ценностного и поведенческого аспектов личностно-смысловой сферы пожилого человека.

3. Сравнить особенности личностно-смысловой сферы, свойственные пожилым людям и лицам зрелого возраста.

4. Сравнить показатели личностно-смысловой сферы пожилых людей, проживающих в разных условиях - в семье и геронтологическом центре.

5. Сравнить показатели личностно-смысловой сферы пожилых людей из семей и геронтологических центров, проживающих в разных регионах РФ в Москве (средней полосе России) и Грозном (Кавказском регионе).

6. Определить тендерные различия в показателях личностно-смысловой сферы респондентов.

Теоретико-методологические основы исследования. Исследование базируется на культурно-исторической теории (Л.С.Выготский), теории экологических систем (У.Бронфенбреннср), субъектно-деятельностном подходе (СЛ.Рубинштейн, Б.Г.Ананьев), представлениях о возрастном развитии человека как личности и субъекта деятельности (М.Х.Александрова, Б.Г.Ананьев, Л.И.Божович, И.С.Кон, И.Ю.Кулагина, В.И.Слободчиков, Н.Н.Толстых, И.В.Шаповаленко, Э.Эриксон и др.), представлениях о социально-психологической адаптации к старости (Л.И.Анциферова, М.В.Ермолаева, О.В.Краснова, А.ГЛидере, Я.Стюарт-Гамильтон, Н.Ф.Шахматов и др.). Методика исследования.

Для получения данных о личностно-смысловой сфере пожилых людей (а также лиц зрелого возраста) использовались следующие методики:

• «Дифференциальная диагностика депрессивных состояний» В. Зунга в адаптации Т.И. Балашовой, «Шкала одиночества (ЦКЬ)» Д. Рассела, М. Фергюсона в адаптации Н.Е.Водопьяновой (эмоциональный аспект),

• «Тест смысложизненных ориентации» Дж.Крамбо, Л.Махолика в адаптации Д.АЛеонтьева, «Отношение к смерти» И.Ю.Кулагиной, Л.В.Сенкевич, «Тест системного профиля мотивации» Б.Н. Рыжова, «Опросник самоуважения» М.Розенберга (ценностный аспект),

• «Опросник способов совладания» РЛазаруса, С.Фолкман в адаптации ТЛ.Крюковой (поведенческий аспект).

Методики были подобраны с учетом представлений о старости как о кризисном возрастном периоде (Ш.Бюлер, Т.Д.Марцинковская, Р.Пек, Н.Ф.Шахматов и др.).

Эмпирическая база и выборка исследования.

Исследование проведено в 2011-2013 г.г. с пожилыми жителями Москвы и Грозного, проживающими в семьях и геронтологических центрах -Всероссийском научно-методическом геронтологическом центре «Переделкино» и Республиканском геронтологическом центре города

Грозного; кроме того, с лицами зрелого возраста, проживающими в семьях в Москве и Грозном. В исследовании принял участие 201 респондент пожилого возраста (неработающие пенсионеры 60-88 лет):

группа 1 - жители Москвы, проживающие в семьях (52 человека, из них 22 мужчины и 30 женщин),

группа 2 - жители Грозного, проживающие в семьях (50 человек, из них 25 мужчин и 25 женщин),

группа 3 - жители Москвы, проживающие в геронтологическом центре (50 человек, из них 19 мужчин и 31 женщина; 24% имеют детей и/или внуков, 76% имеют других родственников),

^ группа 4 - жители Грозного, проживающие в геронтологическом центре (49 человек, из них 26 мужчин и 23 женщины; 65% утратили близких родственников во время военного конфликта, 35% имеют близких родственников, переехавших в другие регионы России в период военных действий или ранее).

В исследовании также приняли участие 132 респондента зрелого возраста (30-50 лет):

дополнительная группа 5 - жители Москвы (63 человека, из них 25 мужчин и 38 женщин), проживающие со своими родственниками — родителями, супругами, детьми,

^ дополнительная группа 6 - жители Грозного (69 человек, из них 25 мужчин и 44 женщины), проживающие со своими родственниками — родителями, супругами, детьми.

Группы уравнивались как по возрасту, так и по уровню образования респондентов (около 50% основных и дополнительных групп составляли лица со средним образованием, около 50% - с высшим образованием).

Отметим, что все пожилые люди, проживающие в настоящее время в геронтологических центрах гг. Москвы и Грозного, ранее проживали в собственных семьях или с опекающими их родственниками.

Научная новизна н теоретическая значимость исследования определяются, прежде всего, недостаточной разработанностью проблемы переживания старости в геронтопсихологии. В представленном исследовании описаны особенности личностно-смысловой сферы пожилых людей, переживающих старость в разных условиях проживания и разных регионах.

Уточнены и конкретизированы представления о влиянии условий жизни как на макроуровне (регион), так и на микроуровне (семья -геронтологический центр), на эмоциональный фон жизнедеятельности пожилого человека, его отношение к жизни, смерти и себе, на поведение в

стрессовых ситуациях. Впервые в русле кросс-культуриых исследований проведено сопоставление показателей личностно-смысловой сферы пожилых людей, проживающих в двух регионах - Центральной России (Москва) и на Северном Кавказе (Грозный).

Получены данные о специфике личностно-смысловой сферы пожилых людей, проживающих в геронтологических центрах, которые свидетельствуют об опосредующем влиянии условий жизни макроуровня. Дополнение сведений о протекании процессов старения и переживании старости, корректировка представлений о старости как кризисном возрастном периоде вносят вклад в геронтопсихологию, социальную психологию развития, и психологию развития в целом.

Практическая значимость исследования. Полученные эмпирические данные могут быть использованы при профессиональной подготовке и переподготовке персонала геронтологических центров (медиков, психологов, психиатров) и социальных работников, оказывающих услуги пожилым людям; могут быть положены в основу методических рекомендаций для сотрудников геронтологических центров.

Положения, выносимые на защиту.

1. В старости показатели эмоционального и поведенческого аспектов личностно-смысловой сферы близки к соответствующим показателям в зрелости; показатели осмысленности жизни (ценностный аспект) находятся на более низком уровне.

2. Эмоциональный, ценностный и поведенческий аспекты личностно-смысловой сферы пожилых жителей Москвы и Грозного значимо различаются. Региональные различия отражают особенности, имеющиеся в этих условиях (на макроуровне) и у москвичей, и у жителей Грозного по разным параметрам; в наибольшей мере различаются показатели ценностного аспекта.

3. Связь особенностей личностно-смысловой сферы пожилых людей и условий их проживания (на микроуровне - в семье или геронтологическом центре) опосредована региональной спецификой. Проживание в геронтологическом центре способствует или повышению самоуважения пожилого человека при сохранении остальных параметров, характерных для условий проживания в семье (в Москве), или существенным неоднозначным изменениям всех аспектов личностно-смысловой сферы, в том числе негативным (в Грозном).

4. Тендерные различия в показателях личностно-смысловой сферы пожилых людей незначительны и проявляются, в основном, в условиях геронтологического центра, требующих взаимодействия с ровесниками.

Достоверность результатов исследования обеспечивается соответствием схемы построения эмпирического исследования, исходным теоретическим позициям, соответствием методического инструментария цели, задачам и гипотезам исследования, репрезентативностью выборки, использованием методов математической статистики (SPSS Statistics 18). При статистической обработке полученных данных использовались U-критерий Манна-Уитни и коэффициент ранговой корреляции Спирмена.

Апробация и внедрение результатов исследования.

Результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры возрастной психологии МГППУ, кафедры гуманитарных и социальных дисциплин Московского налогового института в 2013-2014 г.г.; освещались на Международной научно-практической конференции «Психология нравственности и религия: XXI век» (Москва, 16-17 ноября 2011 г.); на II межрегиональной научно-практической конференции с международным участием «Геронтология в социальной доктрине Российской Федерации» (Москва, 25 октября 2013 г.); на XVIII Международной научно-практической конференции «Современные проблемы гуманитарных и естественных наук (Москва, 26-27 марта 2014 г.); на X Международной научно-практической конференции «Новое слово в науке и практике: гипотезы и апробация результатов исследований» (Новосибирск, 3 апреля 2014 г.); на X Международной . научно-практической конференции «Тенденции и перспективы развития современного научного знания» (Москва, 7 апреля 2014 г.); на II Международной научной конференции «Современная психология» (Пермь, 13 июля 2014 г.). Результаты исследования внедрены во Всероссийском научно-методическом геронтологическом центре «Переделкино» и Республиканском геронтологическом центре города Грозного, использованы в циклах лекций по возрастной психологии и этнопсихологии для студентов Государственной классической академии имени Маймонида, а также внедрены в консультативный процесс Центра психологической помощи Евгения Полякова (Москва).

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка, включающего 180 наименований, 9 приложений. Работа содержит 43 таблицы и 36 рисунков. Объем основного текста диссертации составляет 187 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность диссертационного исследования, определяются его цель, объект, предмет, задачи, формулируются гипотезы, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость проведенного исследования, излагаются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Старость как последний период онтогенеза» представлен обзор теоретических представлений о старости, ее возрастных границах, роли в развитии личности, а также данных наблюдений и эмпирических исследований, посвященных вариантам старения и психологическим проблемам пожилых людей.

В первом параграфе «Старение, старость и кризис: различные подходы и представления» приводятся периодизации возрастного развития и подчеркивается, что старость часто рассматривается как единый возрастной период, начало которого связано с социальным критерием выхода на пенсию (В.И.Слободчиков, Э.Эриксон и др.). Поэтому в данном исследовании старость определяется как возраст, нижней границей которого служат 60 лет (время ухода на пенсию), и продолжающийся до конца жизни пожилого человека.

Для старости характерны процессы биологического старения, изменения психических функций. Но старость рассматривается как кризисный период, в первую очередь, из-за моментов, имеющих социальный контекст - объективных (изменение образа жизни из-за утраты профессиональной деятельности, ухудшения состояния здоровья, сужения круга привычных социальных связей, ухода из жизни друзей) и субъективных (необходимость новых идентификаций при отсутствии профессиональной роли, принятия пройденного жизненного пути и смерти). Пожилой человек должен освоить новые социальные роли, преодолеть экзистенциальную фрустрацию и найти новый смысл жизни. (М.Д.Александрова, П.Балтес, А.ГЛидерс, А.В.Нагорный, Л.Ф.Обухова, Р.Пек, В.Фраккл, В.В.Фролькис, М.А.Холодная, В.Э.Чудновский, К.Шай, Э.Эриксон и др.).

Во втором параграфе «Особенности личности и социально-психологической адаптации поэтаых людей» отмечается необходимость адаптации пожилого человека к своему возрасту, что зависит от личностных особенностей, общих для данной возрастной категории и индивидуальных, облегчающих или затрудняющих адаптационные процессы. Считается, что в старости повышается интроверсия, ускоряется субъективное восприятие

времени, изменяются временная перспектива, иерархия потребностей и личностное самоопределение, субъективный психологический возраст, по-новому видится история своей жизни. Представление об убывании с возрастом социально ценных свойств и возрастании социально нежелательных в настоящее время не является общепринятым. Чаще принимается точка зрения, согласно которой в старости заостряются те личностные черты, которые были присущи человеку на более ранних возрастных этапах (Л.И.Анцыферова, Х.Айзенк, М.Вэллич, А.А.Кроник, И.Ю.Кулагина, Н.С.Пряжников, К.Рощак, Г.Томэ, Н.Ф.Шахматов и др.).

Констатируется возможность успешной социально-психологической адаптации к старости, несмотря на негативные социальные стереотипы относительно пожилых людей и современный эйджизм. В зависимости от преобладающих черт личности и характера активности пожилого человека (продуктивная - непродуктивная активность, пассивность) выделяются типы адаптации: продуктивное - неадаптивное старение; сохранение себя как личности или как индивида; конструктивный, защитный, агрессивно-активный и пассивный тип старения; и др. (Л.И.Анцыферова, Р.Батлер, М.В.Ермолаева, О.В.Краснова, Б.Нойгартен, С.Рейчард, К.Рощак, И.В.Шаповаленко и др.).

В третьем параграфе «Проблема одиночества и условия жизни пожилого человека» отражена зависимость социально-психологической адаптации к старости от условий жизни. Рассматриваются объективное и субъективное одиночество пожилого человека. Субъективное одиночество имеет двойственную природу, включая в себя чувство изолированности, разобщенности с окружающими и стремление сохранить свой внутренний мир, оградить его от вторжения посторонних. Проблема субъективного одиночества связана с проблемами подведения итогов жизни, отношения к пройденным этапам жизненного пути, к окончанию жизни и смерти. По данным отечественных и американских геронтологов, чувство одиночества часто испытывают пожилые люди, проживающие в семье - чаще, чем в геронтологическом центре (Г.С.Абрамова, Т.Биксон, Э.Кюблер-Росс, Н.АЛогинова, Н.Ф.Шахматов, И .Ялом и др.).

При анализе условий жизни, приводящих к объективному одиночеству, на первый план выходит социальный аспект (наличие или отсутствие родственников, друзей, соседей и отношения с ними), хотя важен и аспект материальный (личное пространство, привычные территория и вещи). Считается, что «на любом из этапов старения пожилой человек, проживая в семье, лучше использует имеющиеся у него приспособительные

возможности, чем находясь в других каких-либо условиях» (Н.Ф.Шахматов, 2004). В то же время в старости происходит успешная адаптация в геронтологическом центре (интернате, доме престарелых), если там имеются благоприятные материальные условия и создаются возможности проявления активности пожилым человеком, его полноценного общения с ровесниками и квалифицированным персоналом (И.Альтман, Н.Кэмптнер, М.Р. Минигалиева, С.К. Нартова-Бочавер, Я.Стюарт-Гамильтон и др.).

В четвертом параграфе «Кросс-кулыпурные различия в протекании старения» определены факторы, обусловливающие отношение к пожилым людям, в первую очередь - социально-экономическая ситуация и культурные традиции, исторически сложившиеся в регионе.

Представлены данные кросс-культурных исследований, проведенных в Японии и Китае (странах с коллективистической культурой), в США и Западной Европе (странах с индивидуалистической культурой). Даны сведения об объективном положении пожилых людей в Центральной России и Кавказском регионе. В частности, отмечено, что проживание двух поколений в Центральной России осложнено низкой материальной обеспеченностью пожилого человека, тенденцией обесценивания посильного для него домашнего труда, трудностью принятия им современной системы ценностей; в Чеченской Республике сохраняется традиционно высокая, более чем в центральных регионах РФ, значимость родственных отношений на уровне семьи и тейпа (И.Кемпер, А.Козлов, БЛеви, С.-Х.М. Нунуев, З.М.Саралиева, И.М.Сигаури, А.Б.Синельников, Н.Смелзер, Э.Смит, Д.Филд, В.Л.Фортунатова и др.).

Во второй главе «Особенности личностно-смысловой сферы в старости: возрастная специфика и региональные различия» описываются организационная и методическая стороны эмпирического исследования, а также данные, раскрывающие возрастные особенности личностно-смысловой сферы пожилых людей, проживающих в двух регионах.

В первом параграфе «Организация и методика исследования» описываются используемые методики, дается характеристика баз и выборки исследования, указываются этапы проведенного эмпирического исследования.

На первом этапе исследования специфика личностно-смысловой сферы пожилых людей определялась при сравнении показателей первых двух основных групп (пожилые жители Москвы и Грозного, проживающие в семьях) и двух дополнительных групп (жители Москвы и Грозного зрелого возраста, проживающие в семьях).

На втором этане исследования выявлялись особенности личностно-смысловой сферы пожилых людей, проживающих в разных условиях - в разных регионах (Москва, Грозный), в семьях и геронтологических центрах.

Таким образом, устанавливались связи между независимыми переменными - возрастом (пожилой и средний), культурой (Кавказ и Россия) и средой (семья и геронтологический центр) - и зависимыми переменными -исследуемыми феноменами (эмоциональным, ценностным и поведенческим аспектами личностно-смысловой сферы).

Во втором параграфе «Эмоциональный, ценностный и поведенческий аспекты личностно-смысловой сферы пожилых людей, проживающих в Москве» сопоставляются показатели пожилых москвичей и москвичей зрелого возраста.

У пожилых жителей г. Москвы субъективное одиночество не является более выраженным, чем у респондентов зрелого возраста, а депрессивность значимо (р<0,001) ниже (рис. 1). Вероятно, на фоне проблем зрелого возраста (карьерного роста, забот о семье, взрослеющих детях), старость с ее ухудшением здоровья и осознанием приближающегося конца жизни не становится возрастным периодом, придающим особую неблагоприятную эмоциональную окрашенность жизни.

Пожилые москвичи сохраняют высокий уровень осмысленности жизни, но при этом, в отличие от лиц зрелого возраста, не ставя перед собой отдаленных целей, в большей мере ощущают себя свободными в своих выборах, возможных в настоящем и ближайшем будущем, и не склонны к фатализму (по показателям «Локус контроля Я» и «Локус контроля жизнь» различия значимы при р<0,05 и р<0,001). Вероятно, ощущение такой свободы приходит вместе с освобождением от обязанностей и ответственности, присущих продуктивному зрелому возрасту.

Рис. 1. Уровень депрессивности в Москве

Отношение к смерти не становится более пессимистичным в старости но сравнению со зрелостью. То же амбивалентное отношение к смерти у пожилых людей, что и у лиц зрелого возраста, свидетельствует об отсутствии тотального нарастания страха смерти на последнем этапе онтогенеза. Причем мужчины более склонны принять окончание жизни, чем женщины (различия выявлены на уровне тенденции). Системы ценностей в старости и зрелости сходны. Самоуважение пожилых москвичей оказалось на том же уровне, что и на предыдущем возрастном этапе, а уровень самоуничижения (недовольства собой, представлений о себе как о неудачнике) ниже, чем в зрелости (на уровне тенденции): видимо, они, ранее не вполне соответствуя своим идеалам и притязаниям, сейчас оказываются в рамках стереотипных представлений о пожилом человеке. На поведенческом уровне отсутствуют значимые различия.

В третьем параграфе «Эмоциональный, ценностный и поведенческий аспекты личностно-смысловой сферы пожилых людей, проживающих в Грозном» отражены большие различия в показателях респондентов зрелого и пожилого возрастов, чем в г. Москве. Чувство одиночества у пожилых жителей Грозного более выражено (на уровне тенденции), чем у лиц зрелого возраста, причем в большей мере оно свойственно пожилым женщинам (различия между мужской и женской выборками достоверны, при р<0,05). Возрастные различия в показателях осмысленности жизни у респондентов г. Грозного отсутствуют, но у мужчин, социальные роли которых традиционно несут в себе основную смысловую нагрузку, уровень осмысленности жизни выше, чем у женщин (р<0,05). Если в зрелом возрасте отношение к смерти амбивалентно, то в старости появляется принятие смерти (различия значимы при р<0,01). 75% ценностей приобретают в старости большую личностную значимость по сравнению со зрелым возрастом, благодаря чему меняется мотивационный профиль.

У пожилых людей выше значимость ценностей (р<0,05), обусловливающих усиление витальной мотивации и мотивации самосохранения, что в конце жизни представляется закономерным. Усиление альтруистической и нравственной мотивации, вероятно, связано с формированием мудрости как одного из важнейших личностных новообразований старости (Э. Эриксон). Выраженная репродуктивная мотивация у пожилых людей г. Грозного обусловлена предпочтением таких ценностей, как «счастливая семейная жизнь», «любовь» и «дети», что отвечает исторически сложившимся традициям Кавказского региона.

Достоверные возрастные различия в показателях самоуважения/ самоуничижения, а также используемых копинг-стратегий отсутствуют.

В четвертом параграфе «Региональные различия» сопоставляются данные, полученные в Москве и Грозном. Эмоциональный фон в целом выше у пожилых москвичей: у них ниже уровень как дспрессивности (р<0,001), так и субъективного одиночества (р<0,05). Показатели осмысленности жизни сходны в двух выборках, но «Локус контроля Я» выше у москвичей (р<0,05). Значимые различия (р<0,05) выявлены в отношении к смерти (рис. 2). Пожилые жители Грозного в большей мере принимают окончание жизни, чем пожилые москвичи.

Рис. 2. Отношение к смерти в Москве и Грозном

Таким образом, в Грозном пожилым людям присущ больший фатализм в оценке проживаемой ими жизни, ощущение меньших возможностей выстраивать ее в соответствии со своими желаниями и ценностями, и принятие смерти. У пожилых москвичей, напротив, меньше фатализма в оценке жизни и амбивалентное отношение к смерти. В Грозном прослеживается более интенсивный поиск решения экзистенциальных проблем в старости, причем вектор этого поиска смещается с жизни, переживаемой здесь и сейчас и повышающей депрессивность и чувство одиночества, к смерти, приобретающей особый личностный смысл.

Мотивационные профили, соответствующие системам принятых ценностей, в Москве и Грозном различны. У пожилых москвичей выше самоуважение (р<0,05) и ниже самоуничижение (р<0,001), чем у пожилых жителей Грозного. Большинство способов совладания со стрессом в двух регионах совпадает, но в Москве чаще используется планирование решения проблемы (р<0,001), а в Грозном - дистанцирование от нее (р<0,001).

В третьей главе «Особенности личностно-смысловой сферы пожилых людей, проживающих в условиях геронтологических центров» представлен сравнительный анализ показателей пожилых людей, проживающих в геронтологическом центре, и их сверстников, проживающих в семьях.

Условия жизни пожилого человека определяются не только региональной спецификой (культурой, традициями, принятыми ценностями, т.е., по У.Бронфенбреннеру, на макроуровне), но и — на микроуровне -проживанием в семье, геронтологическом центре (интернате, доме престарелых) или самостоятельно, в одиночестве. В нашем исследовании рассматриваются два варианта - проживание в семье и геронтологическом центре.

В первом параграфе «Особенности личностно-смысловой сферы пожилых людей, проживающих в семьях: и геронтологическом центре г. Москвы» показано сходство большинства показателей пожилых москвичей, находящихся в разных условиях. В Московском геронтологическом центре такой же эмоциональный фон, как при проживании в семье, такие же параметры осмысленности жизни, отношения к смерти (хотя у женщин наблюдается принятие окончания жизни, а у мужчин отношение к смерти остается амбивалентным; различия значимы при р<0,05), сходная система ценностей (на уровне тенденции в Центре более выражены нравственные ценности, в семьях - ценности, связанные с семейной жизнью), но значимо (при р<0,001) выше самоуважение (рис. 3).

I 15,00

10,00

Самоуважение Самоуничижение ■ Семья » Геронтоцентр

Рис. 3. Самоуважение пожилых москвичей, проживающих в разных условиях

Вероятно, с повышением самоуважения в геронтологическом центре связаны, по крайней мере, два момента. Какими бы мотивами ни был обусловлен переезд в Центр, пожилые москвичи уважают себя за способность жить самостоятельно. Кроме того, они хорошо адаптировались

15

в новых условиях, что зависит не только от субъективных, но и от объективных факторов (отдельная комната у каждого пожилого человека, квалифицированный персонал и др.).

Переезд пожилых людей, ранее проживавших с родственниками, в московский геронтологический центр сопряжен с сохранением привычных копинг-стратегий и активизацией адаптивных стратегий.

Во втором параграфе «Особенности личностно-смысловой сферы пожилых людей, гроживающих в семьях и геронтологическом центре г. Грозного» отражены значительные различия по всем трем группам показателей личностно-смысловой сферы пожилых людей, проживающих в разных условиях. В Грозненском геронтологическом центре ниже уровень депрессивности (различия между двумя группами пожилых людей статистически значимы при р<0,001). Это может быть следствием семейных проблем, неудовлетворенных взаимных ожиданий родственников, но может быть - и следствием той общей эмоциональной напряженности, которая затронула все грозненские семьи и, видимо, еще не спала после урегулирования военного конфликта в республике. Чувство одиночества несколько слабее в геронтологическом центре, чем при проживании в семье, хотя различия статистически не значимы.

В геронтологическом центре Грозного значимо ниже осмысленность жизни (рис. 4), особенно у мужчин. В Кавказском регионе семейные связи являются более тесными, чем в Центральной России (во всяком случае, в мегаполисе). Разрыв или ослабление этих связей влечет за собой снижение общего уровня осмысленности жизни пожилого человека (различия между группами пожилых людей, проживающих в разных условиях, статистически значимы при р<0,01). При этом сокращается спектр возможных целей, ориентирующих на будущее (р<0,001), менее эмоционально насыщенной и интересной становится жизнь в настоящем (значимая тенденция), понижается удовлетворенность своим прошлым (р<0,05), ослабляется «Локус контроля жизнь», появляется фатализм в оценке происходящего (р<),001). Очевидно, что утрата семейных отношений и привычных условий жизни, в основном при драматических обстоятельствах, в этом регионе не компенсируется новыми социальными связями и возможностями реализации имеющихся интересов.

Рис. 4. Осмысленность жизни пожилых жителей Грозного, проживающих в разных

условиях

В геронтологическом центре меньшую значимость имеют семейные ценности (р<0,001), большую — ценности хорошего питания и внешнего вида (р<0,001), уверенности в завтрашнем дне, верности своим принципам, общения с друзьями и интересными людьми (р<0,001), возможности реализации своих способностей и творчества (р<0,05), т.е. здесь появляется ориентация на собственные, а не семейные запросы, скорее всего, не реализованные ранее, что, в то же время, не повышает осмысленности жизни.

В геронтологическом центре такое же, как при проживании в семьях, отношение к смерти и самоуважение, несколько выше (на уровне тенденции) самоуничижение, ощущение своей бесполезности. Здесь пожилые жители Грозного реже, чем в семьях, используют такие копинг-стратегии, как дистанцирование (различия между двумя группами значимы при р<0,05), самоконтроль (р<0,05), поиск социальной поддержки (р<0,05), положительная переоценка (р<0,001), и чаще используют неадаптивную копинг-стратегию избегания (р<0,05).

В третьем параграфе ((Региональные различия» приведены данные, свидетельствующие о лучшей адаптации пожилых людей к жизни в геронтологическом центре в Москве, по сравнению с Грозным, что отражается на личностно-смысловой сфере.

В Грозненском геронтологическом центре значительно сильнее чувство одиночества (рис. 5) и не ниже, чем в Московском центре, депрессивность. Различия в уровнях субъективного одиночества между группами пожилых людей, проживающих в Московском и Грозненском геронтологических центрах, статистически значимы (р<0,05). Для Кавказского региона не

характерно отдельное от семьи проживание старшего поколения, и нарушение этих исторически сложившихся традиций, видимо, усугубляет ощущение одиночества. Возможно, относительно невысокий уровень депрессивности в Грозном связан с хорошими условиями, созданными в геронтологическом центре.

Рис. 5. Чувство одиночества в геронтологических центрах Москвы и Грозного

Существенные региональные различия наблюдаются в показателях ценностного аспекта личностно-смысловой сферы. Можно предположить, что эти различия обусловлены, в частности, разными традиционно сложившимися и ставшими в Грозном стереотипными представлениями о возможных условиях жизни пожилого человека и соответствующем им смысле его существования на последнем этапе жизненного пути. В Москве как мегаполисе эти представления шире, здесь не исключаются все три варианта проживания пожилого человека - не только в семье, но и отдельно от семьи (предпочтительно территориально близко от родственников, способных оказать помощь), и в хорошем геронтологическом центре. В мегаполисе отношения не ограничиваются семейным, родственным кругом, а возможности самореализации при различных увлечениях пожилого человека достаточно высоки.

В Грозном, как и в Кавказском регионе в целом, более сильными являются родственные связи, велика роль тейиа, регулирующего многие стороны жизни семей, входящих в него. Здесь круг общения более ограничен, чем в мегаполисе, и варианты самореализации пожилого человека более традиционны. Разрушение стереотипных представлений об оптимальном способе жизни пожилого человека в рамках семьи, несущем большую функциональную и смысловую нагрузку, приводит к снижению ряда показателей ценностного аспекта личностно-смысловой сферы. В Грозненском геронтологическом центре ниже, чем в Московском, осмысленность жизни. Статистически значимы различия между двумя

18

группами пожилых людей - москвичей и жителей Грозного — по показателям «цели в жизни» (р<0,001), «процесс жизни» (р<0,05), «результативность жизни» (р<0,05), «локус контроля Я» (р<0,01), «локус контроля жизнь» (р<0,001) и общему показателю (р<0,01). В то же время в Грозненском геронтологическом центре в большей степени, чем в Московском, пожилыми людьми принимается окончание жизни.

Здесь более, чем в Московском центре, важны такие ценности, как традиции и культура народа, благополучие в стране (регионе), справедливость и религия (р<0,01), более значимы ценности хорошего питания, одежды, внешнего вида пожилого человека (р<0,001).

В Московском геронтологическом центре более значимы ценности детей и семейной жизни (р<0,001), что может быть следствием поддержания контактов с имеющимися родственниками. На уровне тенденции можно рассматривать несколько более высокие уровни познавательной и альтруистической мотивации у москвичей, большую важность для них, в частности, ценностей получения новой информации и увлечений.

В Москве у пожилых людей, находящихся в геронтологическом центре, выше самоуважение и ниже самоуничижение, чем в Грозном (различия значимы при р<0,001). В Грозненском геронтологическом центре пожилые люди, в большинстве своем пережившие утраты и «выпавшие» из системы традиционно тесных семейных связей, в большей мере, чем их сверстники-москвичи ощущают свою бесполезность и, занимая идущую вразрез с принятыми стереотипами социальную позицию, в меньшей мере уважают себя. В Московском геронтологическом центре, напротив, пожилые люди, живущие самостоятельно, не обременяющие своих родственников и имеющие возможность реализовать свои познавательные и иные потребности (что соответствует стереотипам, принятым в западной культуре), имеют более высокий уровень самоуважения в целом.

Прослеживая региональные различия в использовании совладающего поведения, можно отметить разные тенденции, проявляющиеся в Московском и Грозненском гсронтологических центрах. Значимые различия получены по применению таких копинг-стратегий, как самоконтроль (р<0,05), избегание (р<0,001), планирование решения проблемы (р<0,001), положительная переоценка (р<0,001).

В Московском геронтологическом центре чаще, чем в Грозненском, в стрессовых ситуациях используются продуктивные способы совладания -анализ ситуации и продуманные действия, направленные на ее изменение, контроль за своими эмоциями и действиями, поиск того позитивного смысла,

который несет в себе эта ситуация. Кроме того, в Московском центре чаще обращаются за информационной, действенной или эмоциональной поддержкой к окружающим (различия между группами на уровне тенденции). В Грозненском геронтологическом центре чаще, чем в Московском, пожилые люди стремятся избежать проблемы, возникшей в стрессовой ситуации, то есть используют неадаптивную копинг-стратегию.

В заключении подведены итоги проведенного исследования, определены перспективы дальнейшего изучения поставленных проблем и сформулированы следующие выводы:

1. Особенности личностно-смысловой сферы пожилых людей (по сравнению с лицами зрелого возраста), проживающих в условиях семьи, различны в разных регионах - Москве и Грозном.

1.1. У пожилых москвичей эмоциональный фон является более благоприятным, чем у москвичей зрелого возраста: в старости уровень депрессивности ниже, а уровень субъективного одиночества не выше, чем в зрелости. Осмысленность жизни в старости несколько ниже по сравнению со зрелостью, но, в то же время, в этот возрастной период отношение к смерти такое же амбивалентное, как в среднем возрасте, ценность познания более значима в ущерб ориентации на различные стороны семейной жизни, уровень самоуважения тот же, а уровень самоуничижения (ощущения себя неудачником) несколько ниже, чем в зрелости. В старости значительно реже, чем в зрелости, используется совладающее поведение, всегда (избегание) или часто (конфронтация) являющееся неадаптивным.

1.2. В Грозном пожилые люди имеют эмоциональный фон, характерный для зрелого возраста, тот же уровень осмысленности жизни и самоуважения, окончание жизни ими принимается, большинство ценностей, в том числе связанных с семейной жизнью, оказываются в старости более значимыми, чем в зрелости. Пожилыми жителями Грозного применяются те же способы совпадающего поведения, что и лицами зрелого возраста, только такая продуктивная копинг-стратегия, как планирование решения проблем, используется реже.

2. К региональным различиям относятся большая выраженность у пожилых жителей Грозного негативных эмоциональных состояний, чем у пожилых москвичей, меньшая уверенность в контролируемости своей жизни, более низкое самоуважение, более высокое самоуничижение, сочетающиеся с принятием смерти. У пожилых москвичей, напротив, меньше фатализма в оценке жизни, выше самоуважение, но отношение к смерти амбивалентно. У жителей Грозного более выражены ценности

самосохранения и нравственности, у москвичей - познания и защиты личности. Пожилые жители Грозного в большей мере при решении ценностно-смысловых, экзистенциальных проблем учитывают фактор смерти, пожилые жители Москвы больше ориентированы на жизнь. Региональные различия на поведенческом уровне минимальны.

3. Проживание пожилого человека в геронтологическом центре отражается на его личностно-смысловой сфере, но влияние этих условий не является однозначно негативным. Здесь так же, как и в условиях проживания в семье значительны региональные различия.

3.1. Пожилые москвичи, проживающие в геронтологическом центре, имеют такой же эмоциональный фон, что и их сверстники, проживающие в семьях; в Центре они сохраняют ту же систему ценностей, то же отношение к смерти и тот же уровень осмысленности жизни, хотя имеют несколько больше значимых целей, чем при проживании в семье и приобретают более высокий уровень самоуважения; в условиях Центра сохраняются привычные копинг-стратегии и активизируются адаптивные стратегии.

3.2. В Грозненском геронтологическом центре уровень депрессивности ниже, чувство одиночества не выражено сильнее, чем при проживании в семьях; так же принимается окончание жизни, самоуважение сохранено, но осмысленность жизни снижена, более значимы, чем в условиях проживания в семьях, ценности хорошего питания и внешнего вида, уверенности в завтрашнем дне, верности своим принципам, общения с друзьями и интересными людьми, возможности реализации своих способностей и творчества - в ущерб ценностям, связанным с семейной жизнью; в Центре меньше, чем в семье, используются адаптивные копинг-стратегии и чаще — неадаптивная стратегия избегания возникших проблем.

3.3. Региональные различия проявляются в том, что в Грозненском геронтологическом центре выше чувство одиночества, чем в Московском центре, ниже осмысленность жизни, выше самоуничижение, более значимы ценности традиций и культуры народа, религии, хорошего питания, одежды, внешнего вида пожилого человека, менее значимы ценности семейной жизни; окончание жизни принимается, в то время как в Московском геронтологическом центре отношение к смерти амбивалентно; реже, чем в Московском центре, в стрессовых ситуациях используются продуктивные способы совладания, чаще - неадаптивная стратегия избегания.

4. Тендерные различия незначительны по сравнению с региональными и наблюдаются всего по нескольким параметрам. Имеющиеся тендерные различия в большей мере представлены у пожилых людей, проживающих в

геронтологических центрах, по сравнению с пожилыми людьми, проживающими в семьях, т.е. в условиях резкого изменения образа жизни, совместного проживания со сверстниками, утраты привычной и значимой системы социальных связей. Усиление тендерных различий при проживании в геронтологическом центре в большей степени представлено в Грозном, чем в Москве - в том регионе, где традиционно сильнее в социальных представлениях противопоставление маскулинности - фемининности.

Основные результаты диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Шагидаева, А. Б. Эмоциональная сфера в старости: возрастные и региональные различия [Электронный ресурс] / А. Б. Шагидаева // Психологическая наука и образование (электронный журнал). - 2014. - № 2. - URL: http://psyedu.ru/journal/2014/2/Shagidaeva.phtml

2. Шагидаева, А. Б. Мотивация пожилых: роль возраста, региона и места проживания [Текст] / А. Б. Шагидаева // Системная психология и социология. - 2014. - № 1 (9). - С. 86-94.

3. Шагидаева, А. Б. Условия проживания как фактор, определяющий самоотношение в старости [Текст] / А. Б. Шагидаева // Российский научный журнал. - 2014. - № 1 (39). - С. 246- 251.

4. Шагидаева, А. Б. Отношение к смерти пожилых людей, живущих в разных условиях [Текст] / JI. В. Сенкевич, А. Б. Шагидаева // Ученые записки Российского государственного социального университета. - 2014. -№2 (124).-С. 67-72.

5. Шагидаева, А. Б. Пережившие старости в условиях семьи и геронтологического центра (в Москве и Грозном) [Текст] / JI. В. Сенкевич, А. Б. Шагидаева // Российский научный журнал. - 2015 - №1 (44) - С. 204217.

Статьи в сборниках научных трудов, материалах конференций:

6. Шагидаева, А. Б. Специфика нравственной сферы у одиноких пожилых людей [Текст] / А. Б. Шагидаева // Психология нравственности и религия: XXI век. Материалы международной конференции (16-17 ноября

2011 года): ГОУ ВПО МГПУ, ГКА им. Маймонида, - М.: Издатель П. 10. Марохтин, 2011. - С. 465-469.

7. Шагидаева, А. Б. Переживание старости как кризисного периода в условиях геронтологического центра и семьи [Текст] / А. Б. Шагидаева // Сборник научно-практических и публицистических работ Второй межрегиональной научно-практической конференции с международным участием «Геронтология в социальной доктрине Российской Федерации» / Под ред. И. В. Архипова. - Москва, 2013. - С.83-93.

8. Шагидаева, А. Б. Осмысленность жизни пожилых людей, проживающих в разных условиях [Текст] / А.Б. Шагидаева // Новое слово в науке и практике: гипотезы и апробация результатов исследований: сборник материалов X Международной научно-практической конференции / под ред. С.С.Чернова. - Новосибирск: Издательство ЦРНС, 2014. - С. 59-63

9. Шагидаева, А. Б. Возможности совладания со стрессом в старости [Текст] / А.Б. Шагидаева // Тенденции и перспективы развития современного научного знания: материалы X Международной научно-практической конференции (Москва, 7 апреля 2014 г.). - М.: Спецкнига, 2014. - С. 331-335.

10. Шагидаева, А. Б. Тендерные различия в особенностях личности и копинг-стратегиях пожилых людей, проживающих в разных условиях [Текст] / А.Б. Шагидаева // Современные проблемы гуманитарных и естественных наук: XVIII Международная научно-практическая конференция (26-27 марта 2014 г.)-М.: Спецкнига, 2014. - С. 448-452.

11. Шагидаева, А. Б. Старость как кризисный возрастной период [Текст] / А. Б. Шагидаева // Современная психология: материалы II Международной научной конференции (Пермь, июль 2014 г.). - Пермь: Меркурий, 2014.-С. 13-17.

12. Шагидаева, А. Б. О старости как последнем этапе онтогенеза [Текст] / А. Б. Шагидаева // Казань: Научный журнал «Молодой ученый» -2014,-№4.-С. 725-729.

Подписано в печать:

06.04.2015

Заказ № 10685 Тираж - 100 экз. Печать трафаретная. Объем: 1,4усл.п.л. Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш., 36 (499) 788-78-56 wvw.autoreferat.ru