автореферат и диссертация по психологии 19.00.05 для написания научной статьи или работы на тему: Социальные представления о преступлениях, преступниках, жертвах и о работниках правовых институтов

Автореферат диссертации по теме "Социальные представления о преступлениях, преступниках, жертвах и о работниках правовых институтов"

МГУ ИМ.М.В. Ломоносова

Факультет психологии

На правах рукописи

Гулевич Ольга Александровна

Социальные представления о преступлениях, преступниках, жертвах и о работниках правовых институтов

Специальность 19.00.05 - социальная психология

Диссертация на соискание ученой степени кандидата психологических наук

Научный руководитель кандитат психологических наук Соловьева О.В.

Москва, 2000

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы

Важность социально-психологического исследования правосознания связана с социальными процессами, происходящими сегодня в стране. Речь идет о попытке создать государство, граждане которого бы «жили по закону», структуру, которая часто рассматривается как правовое государство. Подобную структуру невозможно построить «сверху», подарив ее тем, кто будет жить в ее рамках, поскольку подобное государство может существовать только за счет постоянных усилий его граждан.

Вопрос о том, насколько российские граждане желают участвовать в создании и поддержании такой структуры, тесно связан с содержанием их правосознания. Ряд социологических исследований, проведенных в последние годы в России, указывает на отстраненность людей от власти, на их нежелание иметь дело с институтами правовой социализации, в том числе с правоохранительными органами (см., например, Отношение к проблеме смертной казни, 1994; Михайловская, Кузьминский, Мазаев, 1995).

Лексика, которую используют российские граждане, говоря о властных структурах, в том числе и правовых институтах («мы» и «они»), говорит, скорее, о наличии межгруппового конфликта, чем о желании сотрудничества.

Однако для того, чтобы «жить по закону», необходимо не только положительное отношение к закону и деятельности правовых институтов, но также знания и навыки правового поведения.

Данное исследование направлено на изучение представлений людей о правовых объектах (преступлениях и их участниках) и деятельности работников правовых институтов, от которых, возможно, будет зависеть их оценка уровня жизни, собственной безопасности и поведение в той или иной ситуации.

Цели и задачи работы

Целями данной работы являются:

1.Проведение теоретического анализа концепций и направлений изучения правосознания и выделение критериев их различения.

2. Анализ методов изучения правосознания.

! 3. Изучение правосознания как системы социальных представлений о преступлениях, _ частниках и деятельности правовых институтов.

| Для этого требуется решение следующих задач: с ' | 1. Рассмотрение наиболее упоминаемых концепций, в рамках которых изучается ¡Ь . ¿»осознание, и выделение критериев их различения.

~ 2. Выделение направлений изучения правосознания и критериев их классификации.

2

3. Рассмотрение методов изучения правосознания: их возможностей и недостатков.

4. Изучение структуры и содержания социальных представлений о преступлениях, существующих на уровне межличностной и массовой коммуникации.

5. Выделение скриптов ряда преступлений и характеристик их участников, существующих на уровне межличностной и массовой коммуникации.

6. Анализ критериев оценки работников правовых институтов и содержания этой оценки.

Методологическим основанием исследований послужила теория социальных представлений, разработанная школой С.Московиси и ее сторонниками (Abric, 1984; Billig, 1987; Echate, Guede, Castro, 1994; Farr, 1987; Harre, 1984; Jahoda, 1988; Joffe, 1996; Jovchelovitch, 1996; Markova, 1996; Mckinlay, Potter, 1987; Moliner, 1995; Moscovici, 1984, 1987, 1988; Philogene, 1994; Wagner, 1995, 1996; Wells, 1987; Донцов, Емельянова, 1987; Якимова, 1996; Якимова, 1999).

Предметом эмпирического исследования стали социальные представления людей о преступлениях, их участниках и работе правовых институтов, существующие на уровнях межличностной и массовой коммуникации.

Объектом эмпирического исследования стали 188 студентов Российского Государственного Гуманитарного Университета и Московского Высшего Технического Университета им.Баумаяа в возрасте от 17 до 40 лет, а также 120 передач телевизионных криминальных новостей.

Теоретическая значимость и научная новизна

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что:

Во-первых, в данном исследовании правосознание рассматривается как совокупность социальных представлений людей о правовых объектах и явлениях, безотносительно к закону. В данной работе нас интересует структура обыденного правосознания людей. Мы предполагаем, что обыденное правосознание людей построено иначе, чем отраженное в законодательстве сознание законодателей, и поэтому обыденное правосознание имеет смысл изучать как самостоятельный феномен, не отталкиваясь от структуры и содержания закона

Во-вторых, в этой работе проведен анализ различных подходов к пониманию того, что такое правосознание, и методов, связанных с этими подходами, а также различных направлений изучения правосознания как в России, так и в других странах.

3

В-третьих, в представленной кандидатской диссертации содержание правосознания рассматривается на двух уровнях коммуникации (массовом и межличностном), что дает возможность оценить степень соответствия содержания правосознания на этих двух уровнях и сделать предположения о наличии связи между ними.

Научная новизна кандидатской диссертации состоит в следующем:

Во-первых, в данном исследовании рассматривается вопрос о том, что люди понимают под преступлением, тогда как в подавляющем большинстве случаев исследования атгитюдов к преступлениям за основу принимается оценка серьезности преступлений, их распространенности, страха, который они вызывают и знание о том, как те или иные преступления определены в законе.

Во-вторых, в данной диссертации социальные представления о преступлениях рассматриваются не в виде определений, а в виде скриптов - последовательности действий, выполняемых специфическими персонажами.

В-третьих, в представленной работе выделяются те критерии оценки работников правовых институтов, которые важны для респондентов, а не для исследователей.

В-четвертых, в данной работе продемонстрировано, что, хотя средства массовой информации и являются сильным средством правовой социализации, в некоторых случаях эффективность их воздействия нивелируется другими факторами, например, собственным опытом респондентов.

Практическая значимость данной работы заключается в возможности применения полученных результатов в практике формирования общественного мнения по правовым вопросам, в преподавательской деятельности по обучению и повышению квалификации работников правоохранительных органов, а также журналистов, формирующих общественное мнение.

Гипотезы исследования

1. Социальные представления о преступлениях на уровнях массовой и межличностной коммуникации существуют в виде скриптов, содержащих в себе последовательность действий, а также характеристики преступника и жертвы.

2. Социальные представления о преступлениях, обсуждающиеся на уровне межличностной и массовой коммуникации, схожи между собой.

3. Для скрштгов преступлений на уровне как межличностной, так и массовой коммуникации, центральными, как правило, являются, элементы, связанные с последовательностью действий, но не с характеристиками персонажей. Однако в некоторых случаях в качестве центральных элементов выступают характеристики персонажей. Характеристики преступника выступают в этой роли чаще, чем особенности жертвы.

4

4. Содержание социальных представлений о работниках правоохранительных органов, транслирующихся на уровне средств массовой информации, отличается от содержания представлений, существующих на уровне межличностной коммуникации.

Положения, выносимые на защиту

1. Категория «преступление», существующая в сознании российских граждан, распадается на много различных преступлений, каждое из которых помещается в эту категорию по разным критериям: нанесение физического, морального или материального ущерба отдельному человеку или обществу в целом и размер этого ущерба, особенности преступника и жертвы, а также ситуации преступления.

2. Преступления представлены в сознании респондентов в виде скриптов, содержащих в себе последовательность действий и характеристики преступника и жертвы. Центральными для такого скрипта является последовательность действий, которая более или менее однородна в описаниях разных случаев преступлений одного и того же типа. Наиболее яркими примерами для иллюстрации этого положения являются скрипты «Заказное убийство» и «Бытовое убийство».

3. Социальные представления о преступлениях, обсуждающиеся на уровне межличностной и массовой коммуникации, схожи между собой. Однако степень этого подобия для характеристик преступника и жертвы меньше, чем для последовательности действий.

4. Для оценки работников правоохранительных органов существуют две группы параметров (индивидуальные характеристики и особенности профессиональной деятельности), которые используются на уровне как межличностной, так и массовой коммуникации. По этим параметрам респонденты разделяют работников правоохранительных органов на несколько типов, то есть сложно говорить о существовании в сознании респондентов единого образа сотрудника милиции.

5. Однако результаты оценки работников правовых институтов по этим параметрам могут различаться на двух уровнях коммуникации, что может быть связано с наличием у людей опыта взаимодействия с этими работниками.

Апробация работы

Материалы диссертации докладывались на конференциях «Человек и общество: тенденции социальных изменений» (Санкт-Петербург, 1997), «Ломоносов» (Москва, 1998), «Актуальные проблемы сферы психологии и права» (Калуга, 1998), 8th European conference on psychology and law (Krakow,1998), а также использовались при чтении спецкурса «Юридическая психология» для студентов Института психологии им. Л.С.Выготского РГГУ.

5

Материалы исследования отражены в четырех публикациях автора и в программе лекций по курсу «Психология и право» для студентов кафедры социальной психологии факультета психологии МГУ им. М.В.Ломоносова. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры социальной психологии факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова (декабрь 1999 года).

Объем в структура диссертации

Диссертация состоит из введения, заключения, пяти глав, списка литературы, включающего 152 наименования, в том числе 73 на английском языке, и 23 приложений. Объем основного текста диссертации составляет 164 страницы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении к диссертации описываются актуальность темы, научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, определяются предмет, объект, цели и задачи исследования и положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Основные концепции изучения правосознания» рассматриваются основные концепции, в рамках которых происходит изучение феномена правосознания, и критерии различения этих концепций. Множественность концепций, в рамках которых изучается правосознание, обусловлено междисциплинарным характером его изучения: в рамках философии, социологии и психологии.

В первом параграфе описывается концепция общественного сознания. В ее основе лежит утверждение о том, что сознание людей производно от материальных условий жизни и является его отражением. Правосознание рассматривается исследователями как одна из форм общественного сознания и обладает следующими особенностями: зависимостью от глобальных особенностей социальной и экономической систем государства; дискретностью (подразделенностью на виды и элементы, относительно содержания которых у исследователей нет единого мнения); существованием на разных уровнях (индивидуальном, малой социальной группы и большой социальной группы), относительной непротиворечивостью; в наиболее ранних работах правосознание изучается в отрыве от поведения людей в сфере права.

Во втором параграфе описывается концепция массового сознания. Основное утверждение, лежащее в основе этой концепции, тождественно тому, которое лежит в основе концепции общественного сознания: массовое сознание является результатом отражения людьми мира, в котором они существуют.

6

Описываются особенности правосознания как массового сознания: зависимость не только от глобальных, трудно изменяющихся особенностей экономической и социальной систем, но и от более подвижных духовных факторов; отказ от выделения в массовом сознании отдельных форм; существование на уровне больших социальных групп; внутренняя противоречивость; оказание непосредственного влияния на поведение людей. В рамках концепции массового сознания используются такие понятия, как состояние массового сознания, социальное (массовое) настроение, общественное мнение.

В третьем параграфе описывается концепция социальных представлений как основа изучения правосознания. Одной из наиболее важных характеристик социальных представлений является их социальность. Социальность социальных представлений проявляется в трех областях: генезисе, функциях и способе их существования.

Социальность генезиса социальных представлений заключается в том, что они возникают в повседневной межличностной коммуникации. Кроме того, социальные представления передаются через средства массовой информации, обсуждения, ритуалы, мифы.

Социальность функций социальных представлений связана с тем, что социальные представления помогают людям ориентироваться в реальности, являясь особым способом интерпретации и передачи информации.

Социальное не только обеспечивает контекст социальных представлений, но и влияет на их развитие и структуру.

С этим аспектом социальности связаны две из трех функций социальных представлений, выделенных С.Московиси и относящихся к сфере познания людьми социального мира: перевод описания в объяснение и адаптация новых фактов к ранее существовавшим взглядам. С двумя вышеописанными функциями в теории социальных представлений связаны два познавательных механизма: закрепления («якорения») и объективации. Третьей функцией социальных представлений является их влияние на поведение.

Социальность существования социальных представлений связана еще и с теми функциями, которые они выполняют в групповой жизни. К их числу относятся функции идентификатора группы, составной части групповой идентичности и защиты группы в условиях межгруппового конфликта.

7

Социальные представления представляют собой сложные системы, состоящие из ряда взаимосвязанных элементов. Структура социальных представлений рассматривается в двух плоскостях: деления элементов на ядерные и периферические, а также выделение в структуре социальных представлений информации об объекте (когниций), установки по отношению к нему (эмоций) и поля представлений.

В четвертом параграфе выделяются критерии различения подходов к изучению правосознания. Такими критериями, на взгляд автора, являются способ возникновения, субъект правосознания, целостность и непротиворечивость, стабильность, отношение к процессу познания, связь с поведением.

В пятом параграфе указывается, что в данном диссертационном исследовании правосознание рассматривается как совокупность социальных представлений о преступлениях, их участниках и работниках правовых институтов, то есть обладает следующими особенностями: это результат договора, возникающий в ходе межличностной и массовой коммуникации, который состоит из центральных и периферических элементов. Субъект правосознания, понимаемого таким образом, социальная группа.

Вторая глава «Методы и направления изучения правосознания» посвящена описанию методических аспектов изучения правосознания.

В первом параграфе речь идет о способе соотнесения в исследованиях содержания правосознания и характеристик респондентов. По мнению автора, можно выделить два типа характеристик, рассматриваемых исследователями при изучении правосознания: социально-демографические и психологические. Соотнесение типа правосознания с обоими типами характеристик имеет свои проблемы.

Во втором параграфе обсуждаются методы исследования правосознания. Среди методов изучения правосознания можно выделить анкетирование и интервью, которые включают в себя как прямые вопросы, так и проективные методики (ассоциации, описание неясных картинок, семантический дифференциал), а также дискуссионные группы и контент-анализ. Указывается, что в данном диссертационном исследовании использованы следующие методы: дискуссионные группы, контент-анализ и анкетирование, включающее в себя полузакрытые вопросы и семантический дифференциал.

В третьем параграфе обсуждаются направления изучения правосознания. Предполагается, что классификацию этих направлений можно провести по двум основаниям: плоскости изучения (процесс или наличное состояние) правосознания и ситуации изучения.

8

По критерию плоскости изучения можно выделить три направления исследований правосознания в социальной психологии: правовая социализация; содержание правосознания как результат правовой социализации и содержание правосознания вне зависимости от контекста социализации. По критерию ситуации изучения важным оказывается исследование правосознания людей в рамках правовых институтов, например, суда, или в обыденной жизни,

В четвертом параграфе описываются методы проведенного автором эмпирического исследования и его отяосимость к одному из рассмотренных направлений. Представляемое эмпирическое исследование относится к направлению изучения правосознания как результата социализации. В эмпирическом исследовании применялись следующие методы: дискуссионные группы с использованием проективной методики «bubbles«, контент-анализ криминальных новостей, а также анкетирование с использованием методики семантического дифференциала, поскольку именно эти методы дают возможность проанализировать структуру изучаемых социальных представлений, минимально ограничивая ее предположениями исследователя.

Третья глава « Первый этап эмпирического исследования: изучение социальных представлений людей о преступлениях, их участниках и деятельности правовых институтов на материале дискуссионных групп» посвящена описанию первого этапа эмпирического исследования, целью которого было выяснение структуры социальных представлений людей о преступлениях, их участниках и работниках правовых институтов, существующих на уровне межличностной коммуникации. Для этого был использован метод дискуссионных групп.

В первом параграфе содержатся общие сведения об этом этапе исследования: проблема, объект и предмет, цели и задачи, гипотезы и методика.

Объектом этого этапа исследования стали 38 мужчин и женщин от 17 до 40 лет, которые являются студентами Российского государственного гуманитарного университета.

На данном этапе исследования в качестве основного метода был использован метод дискуссионных групп. В ходе дискуссионных групп, состоящих из 3-4 человек, участники, во-первых, должны были составить коллективный список из 10 поступков, которые они считают преступлениями, проранжировать их по степени важности и объяснить, почему именно эти поступки оказались в списке; и, во-вторых, должны были описать конкретные ситуации преступлений, которые в их списке заняли первое и последнее места, а также их персонажей, причины происшедшего и развязку истории.

Для каждого из персонажей надо было, по возможности,

9

г-

демографические характеристики, образ жизни, профессию, хобби, основные ценности. На этом этапе исследования для описания преступника и жертвы была использована техника «bubbles».

Во втором параграфе описаны результаты первого этапа эмпирического исследования относительно представлений людей о том, что такое преступление.

Анализ высказываний респондентов позволяет выделить несколько утверждений, касающихся самого понятия «преступление»: это нарушение закона; это не то же самое, что нарушение закона; имеет договорной характер; то, что наказывается; это результат неуважения других людей.

Структура социальных представлений людей о преступлениях не является однородной. Это означает, что респонденты по-разному объединяют поступки в категории и зачастую вкладывают в одни и те же термины разный смысл. Кроме того, социальные представления людей о преступлениях не всегда существуют в виде списка, в состав которого включены категории, содержание которых не пересекается. Это значит, что определение одной категории может идти через другую, таким образом, что одно из преступлений становится частным случаем другого.

Степень опасности разных преступлений оценивается респондентами неодинаково. Наибольшую опасность, по мнение респондентов, представляет опасное для жизни насилие, затем сексуальные преступления, меньшую преступления против личной собственности, неадекватное выполнение должностных обязанностей, преступления против собственности большого количества людей. Преступления против большого количества людей или общества оцениваются респондентами как наименее важные.

В третьем параграфе содержится описание критериев, на основании которых респонденты относят поступки к разряду преступлений и ранжируют их по важности. Эти критерии можно разделить на несколько групп.

Наиболее распространенной группой оснований является причинение ущерба человеку: материального, физического, морального. Наиболее универсальным является физический ущерб. Диапазон важности материального ущерба более узок: он ограничивается преступлениями, связанными с нанесением материального ущерба на любом уровне. Моральный ущерб также характерен для более узкого круга преступлений, чем физический ущерб, но виды такого ущерба различны.

На втором месте по распространенности оказываются две группы критериев: особенности жертвы и особенности преступника. Наибольшее количество особенностей жертвы связано с ее психологическим состоянием, меньшее количество с физическими особенностями или поведенческими проявлениями. Большинство выделенных критериев специфично для определенных преступлений. Для преступника основными являются психологическое состояние и поведенческие проявления.

На третьем месте по распространенности находится группа критериев, связанных с особенностями ситуации преступления. Наименее распространены критерии, связанные с нанесением ущерба государству или обществу в целом и прочие основания (размер ущерба и тот факт, что поступок является причиной других преступлений).

Кроме вышеописанных критериев, существуют еще и те, которые дают возможность людям проранжировать преступления по важности: взгляды человека на относительную важность общества и отдельного человека; невозможность исправить происшедшее; особые обстоятельства; размер ущерба; умышленность, намеренность; особенности жертвы.

Четвертый параграф посвящен описанию структуры социальных представлений людей о преступлениях и их участниках. Социальные представления людей об отдельных видах преступлений существуют в виде ограниченного набора скриптов, которые включают в себя характеристики персонажей, последовательность действий и последствия произошедшего.

Этот феномен очень хорошо заметен на примере убийства: члены одиннадцати групп на первом этапе исследования представили всего лишь три скрипта, каждый из которых включал в себя характеристики персонажей и описание развития событий: «Бытовое убийство», «Убийство при ограблении» и «Заказное убийство». Скрипты включают в себя центральные, более часто упоминающиеся и обязательные для рассказа, и периферические элементы. К центральным элементам относятся, прежде всего, те, которые связаны с описанием происходящего во время совершения преступления, а к периферическим большинство особенностей персонажей.

В пятом параграфе описываются типы работников милиции, которые выделяют люди, и типы характеристик, которые они используют для их описания.

Респонденты подразделяют работников милиции на несколько групп: патрульных милиционеров, тех, кто расследует преступления и их начальников.

Работники милиции оценивается по следующим параметрам:

• Требования профессиональной деятельности и ее особенности: законопослушность; качественное выполнение своих обязанностей; тяжесть работы, ее перегруженность страшными событиями и картинами; неподкупность; мотивация работы.

11

• Индивидуальные особенности, личностные характеристики; культура внешнего вида и общения; образовательный и интеллектуальный уровни; место жительства; служба в армии.

В шестом параграфе описываются источники получения респондентами информации правового характера из СМИ, одним из которых оказываются криминальные новости, и критерии предпочтения тех или иных телепередач или чтения статей в газетах (получение информации, интерес и получение позитивных эмоций, форма подачи материала).

В седьмом параграфе подводятся итоги первого этапа эмпирического исследования и отмечается, что структуру рассматриваемых социальных представлений о преступлениях можно представить в форме цветка, в центре которого находится признак, по которому объединяются все ситуации, относимые к данному преступлению, например, то, что объединяет все убийства. От этого центра - «сердцевины» - отходят «лепестки» -отдельные ситуации, иллюстрирующие рассматриваемое преступление. Каждый из этих «лепестков», в свою очередь, состоит из центральных (наиболее часто повторяющихся) и периферических (изменчивых) элементов. Кроме того, такие структуры содержат специальные элементы, отвечающие за связь данного представления о преступлении с содержательно иными представлениями, затрагивающими, например, деятельность правовых институтов.

Четвертая глава называется «Второй этап эмпирического исследования: контент-анализ социальных представлений о преступлениях, их участниках и деятельности правоохранительных органов, транслирующихся через средства массовой информации». Основной целью второго этапа исследования было выявление социальных представлений о преступлениях, их участниках и работниках правоохранительных органов, транслирующихся с помощью средств массовой информации, поскольку средства массовой информации - это один из уровней обсуждения подобных представлений, то есть один из уровней их возникновения и существования.

В первом параграфе содержатся общие сведения об этом этапе исследования: проблема, объект и предмет, цели и задачи, гипотезы и методика.

Объектом второго этапа исследования стали 120 передач телевизионных криминальных новостей: «Печронка, 38», «Криминал», «Дорожный патруль», «Дежурная часть», «Чистосердечное признание» и «Расследование». Для анализа были взяш по двадцать пять выпусков первых четырех передач и по десять выпусков последних двух передач с января по июль 1999 года.

Во втором параграфе описаны схемы контент-анализа, использующиеся на втором этапе эмпирического исследования.

12

Схема контент-анализа скриптов преступлений, составленная для четырех скриптов -«Бытовое убийство», «Заказное убийство», «Уличное ограбление» и «Ограбление помещения» - включает пять блоков характеристик: характеристики жертвы, преступника, эпитеты, используемые по отношению к работникам милиции, последовательность событий и последствия для жертвы и преступника. Кроме того, была построена схема для анализа информации о работе правоохранительных органов «Милиция».

В третьем параграфе описаны два из четырех скриптов преступлений: «Бытовое убийство» и «Заказное убийство».

Контент-анализ скриптов преступлений показал, что, во-первых, большая часть новостей, как правило, посвящена описанию того, как происходило преступление, а не характеристикам преступника и жертвы, а среди последних преобладают социодемографйческие, а не личностные характеристики.

Во-вторых, в описании разных преступлений, относящихся к одному и тому же типу, то есть входящих в один и тот же скрипт, более похожей оказывается последовательность событий и последствия для обоих участников, а не индивидуальные особенности персонажей.

В четвертом параграфе содержится сравнение образов преступников и жертв, описываемых в скриптах разных преступлений. Результаты сравнения показывают, что:

Во-первых, отношение к преступнику, которое формируется с помощью эпитетов, используемых по отношению к нему журналистами, нейтрально-негативное, а к жертве -нейтральное, поскольку по отношению к ней почти не используется эмоционально нагруженных слов.

Во-вторых, в каждом из скриптов действует особый тип преступника. Это проявляется, например, в том, что в скриптах разных преступлений для персонажей наиболее часто упоминаемыми становятся разные социодемографическне характеристики, например, профессия оказывается наиболее важной характеристикой в случае «Заказного убийства».

Кроме того, существуют некоторые различия в личностных характеристиках преступника и жертвы. Преступник в скриптах «Ограбление помещения» и «Заказное убийство» жестокий и хладнокровный, а в скрипте «Бытовое убийство» иногда встречаются указания на то, что он любит жертву. То же самое касается жертвы, которая описывается как беззащитная и несчастная в скрипте «Ограбление помещения», имеющая криминальное прошлое в скрипте «Заказное убийство», агрессина« или миролюбивая в скрипте «Бытовое убийство».

13

Специфичность преступника и жертвы проявляется и в том, как они ведут себя во время совершения преступления. Так, преступник в скрипте «Бытовое убийство» эмоционален, а в скрипте «Заказное убийство» хладнокровен. Жертва активно противодействует преступнику в скрипте «Уличное ограбление» и пассивна - в скрипте «Ограбление помещения».

Пятый параграф посвящен анализу образа правоохранительных органов в криминальных новостях. Результаты анализа показывают, что информация, которая передается в криминальных новостях о работе милиции, позитивна, то есть не соответствует мнению, которое высказывали респонденты на первом этапе исследования.

В шестом параграфе подводятся итоги второго этапа эмпирического исследования, которые состоят в следующем.

Во-первых, к центральным элементам социальных представлений респондентов о преступлениях и их участниках относятся, прежде всего, те, которые указывают на развитие преступления, а индивидуальные характеристики персонажей по большей части являются периферическими элементами подобных представлений.

Во-вторых, критерии оценки работников милиции, использующиеся на уровне межличностной коммуникации, подобны тем, которые задействованы на уровне массовой коммуникации, однако характеристики, приписываемые работникам милиции в соответствии с данными критериями, различны для уровней межличностной и массовой коммуникации.

Пятая глава называется «Третий этап эмпирического исследования: построение семантических пространств преступлений, образов работников правовых институтов и литературных персонажей, а также выделение центральных и периферических элементов скриптов «Бытовоеубийство» и «Заказное убийство».

Третий этап эмпирического исследования, описанный в этой главе, является логическим продолженем первых двух. Он преследует, в основном, три цели: построение семантического пространства преступлений, выделение центральных и периферических элементов в социальных представлениях людей о «Бытовом» и «Заказном» убийствах и их участниках, а также измерение отношения респондентов к работникам правовых институтов (судье, прокурору, адвокату и работникам правоохранительных органов): их индивидуальным характеристикам, особенностям профессиональной деятельности и мотивации.

В первом параграфе содержатся общие сведения об этом этапе исследования: проблема, объект и предмет, цели, задачи и гипотезы.

14

Объектом изучения на этом этапе стали 150 студентов РГГУ и МВТУ им. Баумана в возрасте от 16 до 20 лет.

Во втором параграфе описаны методики, используемые на третьем этапе эмпирического исследования.

Были созданы три варианта анкеты, один из которых был целиком посвящен работникам правовых институтов и включал в себя семантический дифференциал, в качестве объектов которого выступали шесть реальных работников правовых институтов (судья, адвокат, прокурор, патрульный милиционер, участковый милиционер и следователь) и пять литературных героев, выделенных респондентами на первом этапе исследования, шкалы для оценки особенностей профессиональной деятельности следователя и патрульного милиционера, а также мотивы прихода людей на работу в правоохранительные органы, которые необход имо было яроранжировать по важности.

Два других варианта анкеты включали в себя семантический дифференциал для оценки преступлений и закрытые вопросы по одному из двух скриптов - «Заказное убийство» или «Бытовое убийство» - для выявления центральных и периферических элементов этих офиптов.

Построение факторных пространств преступлений и работников правовых институтов / литературных персонажей проводилось с помощью статистического пакета SPSS.

В третьем параграфе описаны центральные и периферические элементы скриптов «Заказного» и «Бытового» убийств.

Результаты исследования показывают, что содержание скриптов «Заказное убийство» и «Бытовое убийство», описываемых респондентами, подобно тем, которые передаются по каналам СМИ. Это в большей степени относится к последовательности событий и последствиям преступления, чем к индивидуальным характеристикам преступника и жертвы.

Так, для характеристики преступника в «Бытовом убийстве», по результатам третьего этапа исследования, центральными являются плохое финансовое положение, наличие жены / мужа и мужской пол. Наиболее значимыми личностными чертами оказываются такие характеристики, как «обидчивый» и «узкие интересы».

Центральными элементами образа жертвы являются наличие жены, мужа, в меньшей степени, плохое финансовое положение. Остальные социодемографические характеристики не являются определяющими. Личностные особенности являются для жертвы менее специфическими, чем для преступника.

15

Последовательность событий в данном скрипте более однородна, чем характеристики его участников. Место действия - жилой дом. Преступник и жертва знакомы между собой, причем, чаще всего не являются родственниками или соседями. Во время совершения преступления, по крайней мере, один из персонажей находится в состоянии алкогольного опьянения, чаще всего в таком состоянии находятся оба участника. Такое преступление совершается спонтанно, и жертва не чувствует приближения опасности. Преступлению предшествует ссора между преступником и жертвой. Нападение первым совершает преступник, а орудием преступления становится любой бытовой предмет. После преступления преступник пытается убрать следы своего пребывания на месте преступления и скрыться с него. В результате он, как правило, раскаивается в содеянном и оказывается в тюрьме. Среди состояний преступника в момент совершения преступления особенно выделяется «возбуждение», меньше - «неосознание происходящего».

В скрипте «Заказное убийство» центральными характеристиками для образа исполнителя являются мужской пол, отсутствие собственной семьи, в меньшей степени -возраст меньше 40 лет и хорошее материальное положение. Среди личностных характеристик исполнителя выделяются «хладнокровный», «организованный», «терпеливый» и «самоуверенный», «жестокий». Кроме того, исполнитель уже не первый раз совершает подобные преступления.

Центральными для образа заказчика оказываются, прежде всего, его хорошее финансовое положение и наличие супруга. Среди личностных характеристик заказчика можно выделить две основных: «жестокий» и «корыстный».

Центральными социодемографическими характеристиками для образа жертвы являются хорошее финансовое положение, наличие супруга и род занятий, при этом личностные характеристики не являются важными параметрами.

Последовательность действий в «Заказном убийстве» достаточно однородна. Оно совершается в жилом доме или на улице. Исполнитель лично не знаком с жертвой, а заказчик - знаком. Такое преступление планируется заранее, жертву предупреждают о том, что ей грозит, и она чувствует приближение опасности. Причиной преступления служит профессиональная деятельность жертвы. Когда покушение совершается, жертва выходит из своей квартиры. Орудием преступления служит огнестрельное оружие. После совершения преступления исполнитель пытается убрать следы своего пребывания на месте преступления и скрыться с него. В результате исполнитель и заказчик остаются на свободе, и ни тот, ни другой не раскаиваются в том, что сделали.

Таким образом, в скриптах разных преступлений содержатся образы разных преступников и жертв.

16

Четвертый параграф посвящен описанию факторного пространства преступлений.

В факторном пространстве преступлений выделилась группа преступлений, которая ведет только к материальным потерям у большого количества членов общества, но при этом не наносит физического ущерба отдельным людям: коррупция, взяточничество, невыполнение должностных обязанностей, невозвращение средств, разглашение государственной тайны. Поступки из этой группы чаще оцениваются как остающиеся безнаказанными И, в среднем, как менее преступные.

Вторая группа преступлений - это преступления против личности, которые не наносят ущерба здоровью большого количества членов общества,но связаны с индивидуальным материальным ущербом, жертвой которых может стать любой человек, то есть относительно которых люди чувствуют свою незащищенность: ограбление, кража, в меньшей степени хулиганство и изнасилование.

Третья группа преступлений отличается тем, что эти преступления наносят ущерб здоровью людей, и для их совершения нужен преступник, который отличается от обычного человека: терроризм и распространение наркотиков. Убийство занимает промежуточное положение между второй и третьей группой преступлений, поскольку оно рассматривается как средство нанесения ущерба здоровью большого количества членов общества в меньшей степени, чем терроризм и распространение наркотиков.

Пятый параграф включает в себя описание факторного пространства работников правовых институтов и литературных героев, а также представление людей об особенностях мотивации работников правоохранительных органов и об условиях их деятельности. Сравнение результатов второго и третьего этапов исследования показывает, что представления о работниках правовых институтах, транслирующиеся на уровне межличностной коммуникации, не соответствуют представлениям на уровне СМИ и отличаются от последних меньшей позитивностью по критериям, связанным с индивидуальными особенностями и качеством работы представителей правовых институтов, за исключением оценки тяжести их профессиональной деятельности.

Это выражается в том, что, во-первых, в сознании респондентов существует четкое разделение на «настоящих» и «книжных» персонажей. Большинство реальных персонажей, среди которых участники судебного процесса (судья, адвокат и прокурор) и представители правоохранительных органов (следователь уголовного розыска и участковый милиционер) расположены на факторе »Представительного, но нечестного работника» (ненеподаупный, аккуратно выглядит, образованный, самоуверенный, нечестный).

17

Работники правоохранительных органов отличаются от участников судебного процесса худшим внешним видом, меньшей образованностью, меньшим умом, но зато большей честностью. Четыре из пяти представленных в исследовании литературных персонажей (Холмс, Пуаро, Анискин и Шарапов) довольно сильно похожи друг на друга и относятся к фактору «Спокойного и добросовестного работника» (качественно выполняет свои обязанности, неподкупный, вежливый, умный, уравновешенный, нежестокий). Реальные работники правоохранительной системы (патрульный, и в меньшей степени, участковый милиционер) составляют противоположность этим литературным героям.

Кроме того, о негативном образе работников милиции в сознании респондентов говорит приписываемая им мотивация. Наиболее распространенной мотивацией работников правоохранительных органов респонденты считают желание получить власть, затем- построение карьеры, улучшение материального положения и повышение социального статуса. Кроме того, в графе «другое» два раза встречаются упоминания о том, что люди идут работать в милицию, ожидая получения взяток, что также можно отнести к улучшению материального положения. «Благородные» мотивы - желание помочь людям и восстановление справедливости -оказываются наименее праводоподобными с точки зрения респондентов. Интерес к работе занимает промежуточное положение. Кроме того, в качестве мотивации прихода людей на службу в правоохранительные органы упоминается «неумение делать что-либо еще», а также возможность для человека достичь каких-то своих специфических целей, например, не пойти в армию, получить прописку, отомстить кому-либо.

В шестом параграфе подведены итоги третьего этапа эмпирического исследования. Они заключаются в следующем.

Во-первых, многие из критериев преступности поступка, которые называли респонденты на первом этапе исследования, одинаково важны для выделения всех типов преступлений. Однако их оценки по некоторым критериям расходятся, что дает возможность выделить три фактора в факторном пространстве преступлений.

Во-вторых, скрипты «Заказное убийство» и «Бытовое убийство» включают в себя центральные и периферические элементы. Причем, большинство центральных элементов относится к последовательности событий и последствиям, а не к участникам преступления. Кроме того, содержание скриптов, о которых сообщают респонденты, в целом, сходно с содержанием сообщений в криминальных новостях.

18

В-третьих, внешний вид факторного пространства работников правовых институтов и сыщиков позволяет сделать вывод о том, что в сознании респондентов реальные герои сильно отличаются от литературных, причем, реальные наделены большим количеством негативных характеристик. Кроме того, образ реальных персонажей по материалам криминальных новостей гораздо более положителен, то есть не соответствует мнению респондентов, что может быть связано как с наличием у них собственного опыта общения с этими персонажами, так и с наличием других источников обсуждения действий реальных персонажей в СМИ.

В разделе «Общие итоги работы» сформулированы общие результаты данного исследования. Они заключаются в следующем.

1. Правосознание может быть рассмотрено как ряд феноменов, отобранных по разным критериям. К таким критериям относятся способ возникновения, субъект правосознания, целостность и непротиворечивость, стабильность, отношение к процессу познания и связь с поведением. В данном исследовании правосознание рассматривалась как совокупность социальных представлений о преступлениях, их участниках и работниках правовых институтов.

2. Среди методов изучения правосознания можно выделить анкетирование и интервью, которые включают в себя как прямые вопросы, так и проективные методики (ассоциации, описание неясных картинок, семантический дифференциал), а также дискуссионные группы и контент-анализ. В данном диссертационном исследовании использованы методы дискуссионных групп, контент-анализ и анкетирование, включающее в себя полузакрытые вопросы и семантический дифференциал.

3. Существует несколько направлений изучения правосознания в рамках социальной психологии. Во-первых, правосознание может быть изучено как результат правовой социализации, как набор аттитюдов и представлений без учета контекста социализации, а также как процесс правовой социализации. Во-вторых, можно исследовать правосознание в ситуации суда и в обыденной жизни. В данной работе речь идет о правосознании как результате правовой социализации, используемом в обыденной жизни.

4. Структура социальных представлений людей о преступлениях не является однородной. Это означает, что респонденты по-разному объединяют поступки в категории и зачастую вкладывают в одни и те же термины разный смысл. Кроме того, социальные представления людей о преступлениях не всегда существуют в виде списка, в состав которого включены категории, содержание которых не пересекается-, определение одной категории может идти через другую, таким образом, что одно из преступлений становится частным случаем другого.

5. Люди используют шесть групп критериев, в соответствии с которыми они помещают поступок в список преступлений. К ним относятся нанесение ущерба человеку, особенности преступника и жертвы, особенности ситуации преступления, нанесение ущерба обществу и прочие критерии. Ряд этих критериев используется респондентами для всех типов преступлений, тогда как остальные только для некоторых, что приводит к появлению в факторном пространстве преступлений нескольких групп преступлений.

6. Опасность разных преступлений оценивается респондентами неодинаково, причем, наиболее важными оказываются насильственные преступления против конкретного человека, а преступления против общества или больших групп людей отходят на второй пллан.

7. Социальные представления людей об отдельных видах преступлений существуют в виде ограниченного набора скриптов, которые включают в себя характеристики персонажей, последовательность действий и последствия произошедшего. Скрипты включают в себя центральные, более часто упоминающиеся и обязательные для рассказа, и периферические элементы. К центральным, как правило, относятся элементы последовательности совершения преступлений, а к периферическим большинство характеристик преступника и жертвы.

8. В сознании респондентов существует не образ «милиционера вообще», а несколько образов разных персонажей, отличающихся друг от друга своими функциями и характеристиками. Работники милиции оценивается, прежде всего, по двум типам критериев: требованиям к профессиональной деятельности и ее особенностям, а также индивидуальным характеристикам. Кроме того, в сознании респондентов существует четкое разделение на «настоящих» и «книжных» персонажей, которых можно отнести к правовой сфере. Причем, книжные персонажи оцениваются гораздо более позитивно, чем реальные.

9. Социальные представления о преступлениях на уровнях межличностной и массовой коммуникации схожи между собой, а социальные представление о работниках правовых институтов различны.

В заключении работы описаны особенности работы и то, каким образом она встраивается в уже существующие в социальной психологии исследования. В нем указано, что данная работа вносит свой вклад, с одной стороны, в проблематику социального познания, а с другой стороны, в проблематику психологии и права. Она дает еще один ответ на три давно обсуждаемых вопроса: понимают ли люди различие между законом и моралью; что считается более важным: наказать преступника или возместить ущерб жертве; постоянна ли оценка серьезности преступлений.

20

Кроме того, представляемая кандидатская диссертация ставит несколько вопросов, которые могут быть решены в последующих исследованиях: из каких элементов состоят социальные правовые представления; каким образом они развиваются, какова роль в их развитии средств массовой информации, и могут ли художественные фильмы выступать в качестве фактора правовой социализации; какова связь между правовыми представлениями на межличностном и массовом уровнях коммуникации; каковы типы идентичности людей в правовой сфере.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Проблема правосознания: структура, аспекты изучения, методы исследования // Человек и общество: тенденции социальных изменений. Материалы международной научно-практической конференции. СПб, Минск, Ростов-на-Дону, 1997. Вып.1, стр. 250253.

2. Концепции и методы изучения сознания на уровне больших групп // Материалы Международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов» Сер. «Психология» М., 1998, стр. 29-31.

3. Теоретический анализ и опыт эмпирического исследования правосознания как совокупности социальных представлений о праве // Мир психологии. М„ 1999, №3, стр.120131.

4. Jury decision- making and legal consciousness // 8th European conference on psychology and law. Krakow,1998.

Содержание диссертации автор научной статьи: кандидата психологических наук, Гулевич, Ольга Александровна, 1999 год

Название Страницы

Введение. Общая характеристика работы

Глава первая. Основные концепции изучения правосознания

1. Правосознание как форма общественного сознания

2. Правосознание как массовое сознание

3. Концепция социальных представлений

3.1. Место концепции социальных представлений в системе современной социальной психологии

3.2. Соотношение социальных представлений и научного знания

3.3. Параметры социальности социальных представлений

3.4. Структура социальных представлений •

3.5. Социальные представления как посредник между человеком и обществом ээ

4. Критерии различения подходов к пониманию правосознания

5. Итоги

Глава вторая. Методы и направления изучения правосознания

1. Соотношение содержания правосознания и характеристик респондентов

2. Методы исследования правосознания

3. Направления социально-психологического изучения правосознания

3.1. Изучение правосознания в социальной психологии

3.2. Исследования правовой социализации

3.3. Исследование содержания элементов правосознания как результата социализагцш

3.4. Исследование содержания правосознания

3.5. Изучение правосознания в ситуации суда

4. Итоги

5. Постановка проблемы и общий план эмпирического исследования

Глава третья. Первый этап эмпирического исследования: изучение социальных представлений людей о преступлениях* их участниках и деятельности правовых институтов на материале дискуссионных групп

1. Программа первого этапа исследования

2. Содержание понятия "преступление" в сознании респондентов

3. Критерии, в соответствии с которыми поступок относится к разряду преступлений

4. Выделение скриптов преступлений

4.1. Скрипт "Бытовоеубийство"

4.2. Скрипт "Заказноеубийство"

5. Социальные представления о работниках правоохранительных органов

6. Источники получения респондентами информации криминального характера из СМИ

7. Итоги первого этапа эмпирического исследования

Глава четвертая. Второй этап эмпирического исследования: контент - анализ социальных представлений о преступлениях, их участниках и деятельности правоохранительных органов, транслирующихся через средства массовой информации

1. Программа второго этапа исследования

2. Описание схемы контент-анализа

2.1. Схема контент-анализа сообщений о преступлениях

2.2. Схема контент-анализа сообщений о работе милиции

3. Описание скриптов преступлений

3.1. Скрипт "Бытовоеубийство"

3.2. Скрипт "Заказноеубийство"

4. Сравнение образов преступника и жертвы в проанализированных скриптах

5. Особенности работы правоохранительных органов по описанию криминальных новостей

6. Итоги второго этапа эмпирического исследования

Глава пятая. Третий этап эмпирического исследования: построение семантических пространств преступлений, образов работников правовых институтов и литературных персонажей, а также выделение центральных и периферических элементов скриптов "Бытовое убийство" и "Заказное убийство"

1. Программа третьего этапа исследования

2. Составление анкет для третьего этапа исследования

3. Описание скриптов "Заказное убийство" и "Бытовое убийство"

3.1. Скрипт "Бытовое?убийство"

3.2. Скрипт "Заказноеубийство"

4. Описание факторного пространства преступлений

5. Описание особенностей работников правовых институтов

5.1. Факторное пространство работников правовых институтов

5.2. Особенности работы следователей и патрульных милиционеров

5.3. Мотивация работников правоохран ительных органов

6. Итоги третьего этапа эмпирического исследования

Общие итоги работы

Введение диссертации по психологии, на тему "Социальные представления о преступлениях, преступниках, жертвах и о работниках правовых институтов"

Представляемая кандидатская диссертация посвящена изучению правосознания как совокупности социальных представлений. Разработка этой темы является важной как с теоретической, так и с практической точек зрения.

Актуальность темы

Важность социально-психологического исследования правосознания связана с социальными процессами, происходящими сегодня в стране. Речь идет о попытке создать государство, граждане которого бы "жили по закону7', структуру, которая часто рассматривается как правовое государство. Подобную структуру невозможно построить "сверху", подарив ее тем, кто будет жить в ее рамках, поскольку подобное государство может существовать только за счет постоянных усилий его граждан.

Вопрос о том, насколько российские граждане желают участвовать в создании и поддержании такой структуры, тесно связан с ■у содержанием их правосознания. Ряд социологических исследований, проведенных в последние годы в России, указывает на отстраненность людей от власти, на их .нежелание иметь дело с институтами правовой социализации, в том числе с правоохранительными органами (см., например, Отношение к проблеме смертной казни, 1994; Михайловская, Кузьминский, Мазаев, 1995).

Лексика, которую используют российские граждане, говоря о властных структурах, в том числе и правовых институтах ("мы" и "они""), говорит, скорее, о наличии межгруппового конфликта, чем о желании сотрудничества.

Однако для того, чтобы "жить по закону", необходимо не только положительное отношение к закону и деятельности правовых институтов, но также знания и навыки правового поведения. ^ Данное исследование направлено на изучение представлений людей о правовых объектах (преступлениях и их участниках) и деятельности работников правовых институтов, от которых, возможно, будет зависеть их оценка уровня жизни, собственной безопасности и поведение в той или иной ситуации.

Цели и задачи работай

Целями данной работы являются:

1.Проведение теоретического анализа концепций и направлений изучения правосознания и выделение критериев их различения.

2. Анализ методов изучения правосознания.

3. Изучение правосознания как системы социальных представлений о преступлениях, их участниках и деятельности правовых институтов.

Для этого требуется решение следующих задач:

1. Рассмотрение наиболее упоминаемых концепций, в рамках которых изучается правосознание, и выделение критериев их различения.

2. Выделение направлений изучения правосознания и критериев их классификации.

3. Рассмотрение методов изучения правосознания: их возможностей и недостатков.

4. Изучение структуры и содержания социальных представлений о преступлениях, существующих на уровне межличностной и массовой коммуникации.

5. Выделение скриптов ряда преступлений и характеристик их участников, существующих на уровне межличностной и массовой коммуникации.

6. Анализ критериев оценки работников правовых институтов и содержания этой оценки.

Методологическим основанием исследований послужила теория социальных представлений, разработанная школой С.Московиси и ее сторонниками (Abric, 1984; Billig, 1987; Echate, Guede, Castro, 1994; Farr, 1987; Harre, 1984; Jahoda, 1988; Joffe, 1996; Jovchelovitch, 1996; Markova, 1996; Mckinlay, Potter, 1987; Moliner, 1995; Moscovici, 1984, 1987, 1988; Philogene, 1994; Wagner, 1995, 1996; Wells, 1987; Донцов, Емельянова, 1987; Якимова, 1996; Якимова, 1999).

Предметом эмпирического исследования стали социальные представления людей о преступлениях, их участниках и работе правовых институтов, существующие на уровнях межличностной и массовой коммуникации.

Объектом эмпирического исследования стали 188 студентов Российского Государственного Гуманитарного Университета и Московского Высшего Технического Университета им.Баумана в возрасте от 17 до 40 лет, а также 120 передач телевизионных криминальных новостей.

Теоретическая значимость и научная новизна Теоретическая значимость исследования заключается в том, что: Во-первых, в данном исследовании правосознание рассматривается как совокупность социальных представлений людей о правовых объектах и явлениях, безотносительно к закону. В данной работе нас интересует структура обыденного правососознания людей. Мы предполагаем, что обыденное правосознание людей построено иначе, чем отраженное в законодательстве сознание законодателей, и поэтому обыденное правосознание имеет смысл изучать как самостоятельный феномен, не отталкиваясь от структуры и содержания закона.

Во-вторых, в этой работе проведен анализ различных подходов к пониманию того, что такое правосознание, и методов, связанных с этими подходами, а также различных направлений изучения правосознания как в России, так и в других странах.

В-третьих, в представленной кандидатской диссертации содержание правосознания рассматривается на двух уровнях коммуникации (массовом и межличностном), что дает возможность оценить степень соответствия содержания правосознания на этих двух уровнях и сделать предположения о наличии связи между ними.

Научная новизна кандидатской диссертации состоит в следующем: Во-первых, в данном исследовании рассматривается вопрос о том, что люди понимают под преступлением, тогда как в подавляющем большинстве случаев исследования аттитюдов к преступлениям за основу принимается оценка серьезности преступлений, их распространенности, страха, который они вызывают и знание о том, как те или иные преступления определены в законе.

Во-вторых, в данной диссертации социальные представления о преступлениях рассматриваются не в виде определений, а в виде скриптов - последовательности действий, выполняемых специфическими персонажами.

В-третьих, в представленной работе выделяются те критерии оценки работников правовых институтов, которые важны для респондентов, а не для исследователей.

В-четвертых, в данной работе продемонстрировано, что, хотя средства массовой информации и являются сильным средством правовой социализации, в некоторых случаях эффективность их воздействия нивелируется другими факторами, например, собственным опытом респондентов.

Практическая значимость данной работы заключается в возможности применения полученных результатов в практике формирования общественного мнения по правовым вопросам, в преподавательской деятельности по обучению и повышению квалификации работников правоохранительных органов, а также журналистов, формирующих общественное мнение.

Положения, выносимые на защиту

1. Категория ЛЛ преступление", существующая в сознании российских граждан, распадается на много различных преступлений, каждое из которых помещаются в эту категорию по разным критериям: нанесению физического, морального или материального ущерба отдельному человеку или обществу в целом и размеру этого ущерба, особенностям преступника и жертвы, а также ситуации преступления,

2. Преступления представлены в сознании респондентов в виде скриптов, содержащих в себе последовательность действий и характеристики преступника и жертвы. Центральными для такого скрипта является последовательность действий, которая более или менее однородна в описаниях разных случаев преступлений одного и того же типа. Наиболее яркими примерами для иллюстрации этого положения являются скрипты "Заказное убийство" и Бытовое убийство".

3. Социальные представления о преступлениях, обсуждающиеся на уровне межличностной и массовой коммуникации, схожи между собой. Однако степень этого подобия для характеристик преступника и жертвы меньше, чем для последовательности действий.

4. Для оценки работников правовых институтов существуют две группы параметров (индивидуальные характеристики и особенности профессиональной деятельности), которые используются на уровне как межличностной, так и массовой коммуникации. По этим параметрам респонденты разделяют этих работников на три типа, то есть сложно говорить, например, о едином образе сотрудника милиции.

5. Однако результаты оценки работников правовых институтов по этим параметрам могут различаться на двух уровнях коммуникации, что может быть связано с наличием у людей опыта взаимодействия с этими работниками.

Апробация работы

Материалы диссертации докладывались на конференциях "Человек и общество: тенденции социальных изменений" (Санкт-Петербург, 1997), "Ломоносов" (Москва, 1998), "Актуальные проблемы сферы психологии и права" (Калуга, 1998), 8th European conference on psychology and law (Krakow,1998), а также использовались при чтении спецкурса "Юридическая психология" для студентов Института психологии им. Л.С.Выготского РГГУ. Материалы исследования отражены в четырех публикациях автора и в программе лекций по курсу "Психология и право" для студентов кафедры социальной психологии факультета психологии МГУ им. М.В.Ломоносова. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры социальной психологии факультета психологии МГУ им. М.В.Ломоносова (декабрь 1999 года).

Объем и структура диссертации

Диссертация состоит из введения, заключения, пяти глав, списка литературы, включающего 152 наименования, в том числе 73 на английском языке, и 23 приложений. Объем основного текста диссертации составляет 164 страницы.

Заключение диссертации научная статья по теме "Социальная психология"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Предметом представляемой кандидатской диссертации стало правосознание как совокупность социальных представлений о правовых объектах и явлениях. Поэтому, с одной стороны, полученные результаты позволяют обогатить область исследований, проводимых на стыке психологии и права, а, с другой стороны, они вносят вклад в изучение проблематики социального познания и концепции социальных представлений.

Результаты, полученные в ходе эмпирического исследования, позволяют частично заполнить одно из "белых пятен" сферы психологии и права: выяснить критерии преступности поступка, описать структуру представлений людей о преступлениях, критерии оценки ими работников правовых институтов.

В ходе исследования возникло несколько воросов, которые, на наш взгляд, требуют для своего разрешения дальнейших исследований.

Первый вопрос касается того, каким образом формируются социальные представления людей о праве. С одной стороны, обыденные представления людей о праве - это феномен, относительно независимый от содержания закона. Согласно одной из точек зрения, такое обыденное правосознание является или должно быть точкой отсчета для формирования законодательства. На наш взгляд, такая постановка вопроса не совсем корректна, поскольку, во-первых, обыденные представления людей имеют иную структуру, чем закон, а во-вторых, закон, как и средства массовой информации, принимают участие в их формировании. Роль закона в данном случае такая же, как и роль науки в формировании социальных представлений в первом их понимании, при котором социальные представления выступали в качестве обыденной версии научного знания.

Однако, поскольку социальные представления о праве зависимы от средств массовой информации и законодательства лишь частично, в них может проявляться как житейское, пришедшее из прошлого правосознание, имеющее своей основой не закон, а традиции, так и то, что А.Подгурецкий назвал правовым чувством, которое устремлено в будущее и поэтому может стать основой нового законодательства. В этом смысле интересно исследовать, что представляет из себя это правовое чувство и каким образом оно возникает, что является его первоисточником: личный опыт человека, неизвестно как возникающая идея или что-либо еще.

По результатам исследования непонятным остается и второй вопрос об институтах, в которых возникают и развиваются социальные представления о праве, в частности, о роли средств массовой информации и о показываемых в них художественных фильмах. С одной стороны, результаты проведенного исследования показали, что респонденты четко различают реальных и литературных персонажей -работников правовых институтов: литературные персонажи оцениваются как более положительные. С другой стороны, из выбранных мной литературных персонажей только Жеглов и Шарапов могли рассматриваться как персонажи, прототипы которых когда-нибудь реально жили в России. И именно один из этих персонажей по своим характеристикам оказался более близким к реальным, чем другие. Таким образом, точное разделение людьми реальных и литературных персонажей могло быть связано с нереальностью последних. Действия таких нереальных литературных персонажей вряд ли могут восприниматься взрослыми людьми как то, что "происходит на самом деле", а сами персонажи - как источники получения знаний о реальных людях.

С другой стороны, некоторые художественные фильмы поставлены таким образом, что позволяют думать о связи их героев с "тем, что происходит на самом деле". К таким фильмам относится сериал о милиции, идущий по каналу НТВ и заставляющий некоторых своих зрителей переживать за происходящее и высказывать свои взгляды на жизнь, например: "Я вообще не понимаю, как они могут их сразу не убить" (про милиционеров, захватывающих торговцев на рынке). Вероятно, в такой же роли несколько десятилетий назад выступал "Следствие ведут знатоки" и менее известные фильмы о работе милиции. Такие фильмы могут выступать в качестве фактора социализации, давая людям возможность составить представление о том, "что происходит в жизни": какие люди работают в правовых институтах, каких правил они придерживаются.

Кроме того, вероятно, что существуют и другие факторы эффективности СМИ для возникновения правовых представлений, например, наличие у человека яркого собственного опыта действия в правовой сфере. Наличие собственного опыта может вести и к "размыванию" скриптов о преступлениях: вероятно, отсутствие четкого скрипта "Хулиганство" связано с тем, что респонденты часто сталкивались с этой проблемой в собственном опыте или в межличностной коммуникации.

И, наконец, открытым остается вопрос о том, является ли воздействие массовой коммуникации на межличностную односторонним или некоторые представления, наоборот, переходят с уровня межличностной коммуникации на уровень массовой, как это, по-видимому, происходило с идеей антизаконных действий представителей правоохранительных органов в российских фильмах начала 90х годов.

Третий вопрос, требующий дополнительного изучения, касается картины социальных идентичностей людей в правовой сфере. Я предполагаю, что люди, указывая свою социальную идентичность в правовой сфере, будут создавать несколько раличных схем взаимотношения групп внутри правового пространства: например, они будут отделять себя от работников правовых институтов и властных политических структур по критерию наличия власти или защищенности, но объединять себя с работниками правоохранительных органов по критерию плохого материального положения, противопоставляя себя работникам политических структур. В качестве критериев различения групп могут выступать наличие прав, власти и возможности оказывать влияние на происходящее, защищенность, умение действовать в рамках правовых институтов.

Кроме возможных направлений исследования данная работа дает возможность еще одного ответа на некоторые давно обсуждаемые вопросы.

Во-первых, это взгляд на цели наказания, транслирующийся в телевизионных криминальных новостях, где в центре повествования находится преступник: его описывают более полно, о его судьбе рассказывают чаще, чем о судьбе жертвы, по отношению к нему используют больше эпитетов. Таким образом, кажется, что важнее понять причины преступности и наказать преступника, чем понять, почему человек стать жертвой или возместить ему ущерб.

Во-вторых, в данном исследовании было показано, что в сознании граждан, как и исследователей, существует разграничение между правом и моралью, которое, однако, не очень четкое и трудно объяснимое. Это тем более важно, что по результатм исследования 70-х годов в своей жизни российские подростки опирались, скорее, на нормы морали, чем на закон.

В-третьих, большое количество западных исследований показывало, что серьезность преступлений одинаково оценивается людьми из разных социальных групп в разное время. С другой стороны, в российских исследованиях в разное время выявлена разная оценка важности преступлений против личности относительно преступлений против общества и государства. В нашем исследовании была продемонстрировна относительная неважность преступлений против общества, по сравнению с преступлениями против отдельного человека. Вероятно, оценка серьезности преступлений все-таки зависит от доминирующей идеологии, а однообразие оценок в западных исследованиях было следствием ее неизменности.

Таким образом, проведенное исследование дает возможность сформулировать новые исследовательские проблемы.

Список литературы диссертации автор научной работы: кандидата психологических наук, Гулевич, Ольга Александровна, Москва

1. Андреева Г.М. Психология социального познания. М., 1997.

2. Андреева Г.М. Социальная психология. М., 1994.

3. Антонян Ю.М. Методика TAT в изучении личности преступника / Личность преступника: методы изучения и проблемы воздействия. М., 1988.

4. Антонян Ю.М., Голубев В.П., Кудряков Ю.Н. Психологические особенности осужденных за кражи личностного имущества и индивидуальная работа с ними. Л., 1989.

5. Арутюнян Ю.В. Грузия: перемены в общественном сознании // СОЦис: социальные исследования. М., 1995. №12. Стр.71-76.

6. Баранов Н.П. Профессиональное правосознание работников ОВД. М., 1991.

7. Бегинин В.И. Общественное правосознание и государственность. Саратов, 1993.

8. Бердюгина О. Г. Современное состояние сознания: тревожныесимптомы. М., 1995.

9. Боботов C.B. Буржуазная социология права. М., 1978.

10. Богомолова H.H., Фоломеева Т. В. Фокус-группы как метод социально психологического исследования. М., 1997.

11. Богомолова H.H. Стефаненко Т. Г. Контент анализ. Спецпрактикум по социальной психологии. М. , 1992.

12. Бонк Е.Л. Изучение общественного мнения о праве. Л., 1988.

13. Бохан В.Ф. Психологический анализ содержания судейского убеждения / Вопросы судебной психологии. Минск, 1970. Стр. 34-53.

14. Брушлинский А. Российское общество в поисках новой психологической опоры // Российский социально политическийвестник. М., 1996. № 1-2. Стр.5-7.

15. Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. СПб., 1999.

16. Гайнер М.Л. Правосознание подростков. М. , 1998.

17. Горшков М.К. и др. Массовое сознание россиян в период общественной трансформации: реальность против мифов // Мир России. М., 1996. №2. Стр.75-116.

18. Грошев A.B. Уголовный закон и правосознание. Екатеринбург, 1994.

19. Грушин Б.А. Массовое сознание. М., 1987.

20. Гулевич O.A. Теоретический анализ и опыт эмпирического исследования правосознания как совокупности социальных представлений о праве // Мир психологии. 1999. №3. М. Стр.120131.

21. Демидов A.M. Изменения состояния массового сознания и общественных настроений в 1992 начале 1993 г / Массовое сознание и массовые действия. М., 1994. Стр.9-20.

22. Денисовский Г.М., Никовская Л.И. Демократическое и авторитарное сознание в современной России: состояние и перспективы. Его влияние на политические процессы / Массовое сознание и массовые действия. М., 1994. Стр.21-43.

23. Джерджен К.Дж. Движение социального конструктивизма в современной психологии. / Социальная психология: саморефлексия маргинальности. М., 1995. Стр.51-73.

24. Долгова А. И. Изучение правового сознания несовершеннолетних / Правосознание и вопросы правового воспитания. М., 1974. Стр. 197-206.

25. Донцов А.И., Емельянова Т.П. Концепция социальных представлений в современной французской психологии. М., 1987.

26. Еникеев М.И. Основы судебной психологии. М., 1982.

27. Ефремова Г.Х. Правовые установки и ориентации молодых правонарушителей / Правосознание и вопросы правового воспитания. М., 1974. Стр. 121-136.

28. Ефремова Г.Х., Кроз М.В,, Ратинов А.Р., Симонов А. К. Средства массовой информации и судебная власть в России. М. , 1998.

29. Ефремова Г.Х., Ратинов А.Р. Изучение правосознания и общественного мнения о преступности и деятельности правоохранительных органов. М., 1989.

30. Иванов В., Котов А., Ладодо И. Социальное самочувствие россиян. Некоторые результаты социологического исследования // Федерализм. М., 1996. №1. Стр.119-134.

31. Каиргалиева Ш.Н. К вопросу о теоретико методологических и концептуальных подходах к анализу социально -политического сознания общества. М., 1993.

32. Калькова B.JT. Исследование социальных представлений в европейской социальной психологии (сводный реферат) // Общественные науки, серия Социология. М., 1992. №4. Стр. 92-109.

33. Каминская В.И., Константинова Н.Я,, Носкова H.A., Ратинов А. Р. Характеристика правосознания различных групп населения. / Правосознание и вопросы правового воспитания. М., 1974. Стр. Стр.85-107.

34. Каминская В.И., Михайловская И. Б. Общественное мнение о правосудии по уголовным делам / Правосознание и вопросы правового воспитания, М., 1974. Стр.215-222.

35. Каминская В.И., Ратинов А. Р. Правосознание как элемент правовой культуры. / Правосознание и вопросы правового воспитания, М., 1974. Стр. 39-67.

36. Капустин Б. Г. Либеральные ценности в сознании россиян. М., 1994.

37. Кисилева И. П. Групповые интересы как феномен массового сознания // Структура общества и массовое сознание. М. , 1994. Стр.138-168.

38. Кириллов Н.П. Массовое сознание, Структура. Генезис. Сущностные характеристики. Томск, 1995.

39. Колотов А.Р. Правовое сознание в условиях обновления советского общества. М., 1991.

40. Крыжановский А.Ф. Профессиональное правосознание как отражение профессионализма в восприятии правовой действительности. Одесса, 1984.

41. Кузьминский Е.Ф., Мазаев Ю.Н., Михайловская И.Б. Преступность: что мы знаем оней. Милиция: что мы думаем о ней. М., 1994.

42. Курильски- Ожвэн Ш. , Арутюнян М.Ю., Здравомыслова О.М. Образы права в России и Франции. М., 1996.

43. Лысков А. Правовая психология и ее место в структуре правосознания. Л., 1969.

44. Майерс Д. Социальная психология. СПб., 1997.

45. Мельникова О. Т. Качественные методы в решении практических социально-психологических задач. Введение в практическую социальную психологию. М., 1996. Стр.2 65-280.

46. Михайловская И.В., Кузьминский Е.Ф., Мазаев Ю.Н. Права человека в массовом сознании, 1995.

47. Московиси С. От коллективных представлений к социальным. Вопросы социологии. М., 1992. №2. Стр.83-96.

48. Московиси С. Предпосылки объяснения в социальной психологии./ Социальная психология: саморефлексия маргинальности. М., 1995. Стр.213-252.

49. Московиси С. Социальное представление: исторический взгляд // Психологический журнал. М., 1995. №1. Стр.3-18.

50. Никитин В.В., Орехов В.В., Спиридонов Л.И., Фомин Э.А. О возможном подходе к исследованию эффективности правовой нормы. / Правосознание и вопросы правового воспитания. М., 1974. Стр.9094.

51. Ничипоренко Н.П.,Пацакула И.И. Исследование репрезентации образа инспектора ГАИ в обыденном сознании . Актуальные проблемы сферы психологии и праваю Калуга, 1998. Стр.112-114.

52. Носкова H.A. Изучение общественного мнения о недонесении о преступлении / Правосознание и вопросы правового воспитания, М., 1974. Стр.223-229.

53. Ольшанский Д. В. Психология массовых политических настроений // Психологический журнал. М., 1989. №6. Стр.40-49.

54. Ольшанский Д.В. Е.Н.Ельцин на фоне массового сознания (политико психологический портрет) // Психологический журнал. М., 1992. №4. Стр.45-57.

55. Отношение к проблеме смертной казни: исследование, проведенное фирмой «Validata Yankclovich» по заказу общества против смертной казни и пыток «Право на жизнь». Сост. Волькенштейн Н.М., Коган-Ясный В.В. М., 1994.

56. Ошеров М.С., Спиридонов Л.И. Общественное мнение и право. Л.,1985.

57. Панасюк А.Ю. Обвинительный уклон в зеркале психологического исследования // Психологический журнал. М., 1992. №3. Стр.54-65.

58. Петренко В.Ф. Психосемантика сознания. М., 1988.

59. Пирожков В.Ф. Криминальная психология. М., 1998.

60. Подгурецкий А. Очерк социологии права. М. , 1974.

61. Пристанская О.В., Юцкова Е.М. Методика криминологического изучения правосознания и общественного мнения о преступности. М., 1990.

62. Ратинов А. Р. Структура и функции правового сознания / Правосознание и вопросы правового воспитания, М., 1974. Стр.178187.

63. Росс Л., Нисбет Р. Человек и ситуация: Уроки социальной психологии. М., 1999.

64. Семенко Л. А. Факторы эффективности правовой пропаганды. Воронеж, 1987.

65. Соколов Н.Я. Профессиональное правосознание юристов. М. , 1988.

66. Сорокотягин И.Н. Юридическая психология. Свердловск, 1988 .

67. Структура, динамика и функции социальных представлений (обзор). Общественные науки, серия Социология. М. , 1996. №3. Стр. 180-200.

68. Судас Л.Г. Социология общественного мнения // Социально-политический журнал. М., 1995. №1. Стр.83-96.

69. Тощенко Ж.Т. О парадоксах общественного сознания // Социологические иследования. М., 1995. №11. Стр.3-11.

70. Трушков И.Н. Социокультурные особенности отношения к закону. СПб, 1995.

71. Фарбер И. Правосознание как форма общественного сознания. М., 1963.

72. Чяпас А.Б., Павилонис В. И. Социологические исследования правового воспитания несовершеннолетних / Правосознание и вопросы правового воспитания. М., 1974. Стр. 188-195.

73. Чефранов В. А. Философские проблемы правового сознания. Харьков, 1983.

74. Шереги Ф.Э. Тенденции изменения массового сознания россиян / Обновление России: трудный поиск решений. М., 1992. Стр.21-31.

75. Щегорцев В.А. Социология правосознания. М., 1981.

76. Якимова Е.В. Социальное конструирование реальности: социально психологические подходы. М., 1999.

77. Якимова Е.В. Теория социальных представлений в социальной психологии: дискуссии 80-90 годов. М., 1996.

78. Яхонтов В. А. Социологическое изучение правосознания молодежи / Правосознание и вопросы правового воспитания. М., 1974. Стр. 207-213.

79. Abric J.С. A theoretical and experimental approach to the study of social representations in situation of interactions/ Social representations. Cambridge, 1984. P.168-183.

80. Akers R.L. Deviant behavior. A social learning approach. 1973.

81. Billig M. Social representation, objectivation and anchoring: a rhetorical analysis // 1987

82. Bishop G., Tuchfarber A., Oldendick R. Opinions on fictitious issues: the pressure to answer survey questions // Public opinion quarterly. 1986. Vol.50. P.240-250.

83. Blanck P.D. Calibrating the scales of justice: studing judges behavior in bench trials // Indiana Law Journal. 1992. Vol. 68. P. 1119-1198.

84. Blumstein A., Cohen J. Sentencing of convicted offenders: an analisys of the public's view // Law and sociology research. 1980. V.14. P.223-261.

85. Bohm R.N. Retribution and capital punishment: toward a better understanding of death penalty opinion/ Journal of Criminal Justice. N.Y., 1992. Vol. 20, n.3. P.227-236.

86. Boydell C., Grindstaff C. Public opinion toward sanctions for crimes of violence // Journal of criminal law. 1974. V.165. P.113-116.

87. Brems C., Wagner P. Blame of victim and perpetrator in rape versus theft // The Journal of Social Psychology. 1994. Vol.134. P.363-374.

88. Brodsky S.L., ONeal Smitherman H. Handbook of scales for research in crime and delinquency. 1983

89. Charrow R.P., Charrow V.R. Making legal language understandable // Colambia Law Review. N.Y., 1979. Vol.79. P.1306-1372.

90. Cohn E.S. White S.O. Legal socialization: a study of norms and rules. N.Y., 1990.

91. Conclin J.E. Dimensions of community response to the crime problem // Social problems. 1971. Vol.18. P.373-385.

92. Conclin J.E. The impact of crime. N-Y, 1975.

93. Crank J.P., Payn B., Jacskon S. The relationship between police belief systems and attitudes toward police practices // Criminal justice and behavior. 1993. Vol.29. N2. P.199-221.

94. Davis J.A. Attitudes toward free speech in six countries in the mid-1980s: Australia,Austria, Great Britain, Italy, the United States and West Germany // European Sociological Review. Oxford, 1990. Vol.6, N1. P.1-14.

95. Dixon J.A., Tredoux C.G., Durrheim K., D.H. Foster // The Journal of Social Psychology. Vol.134. P.465-473.

96. Durham A.III. Crime seriousness and punitive severity: an assesment of social attitudes // Justice quarterly. 1988. V.5. P.131-153.

97. Echate E.A., Guede E.F., Castro L.G. Social representations and intergroup conflicts: whoss smoking here?// European Journal of Social Psychology. Chichester, 1994. Vol.24, №3. P.339-355.

98. Echabe A.E., Rovira D.P. Social representations and memory: the case of AIDS // European Journal of Social Psychology. 1989. Vol. 19. N6.

99. Farr R. Social representations: a French tradition of research. // Journal for the Theory of Social Behaviour. 1987. Vol.17, №4. P.343-369.

100. Figlio R. The seriousness of offenses: an evaluation by offenders and nonoffenders // Journal of criminal law and criminology. 1975. Vol.66. P.189-200.

101. Flanagan T.J. Change and influence in popular criminology: public attributions of crime causation // Journal of Criminal Justice. N.Y., 1987. Vol.15, N3. P.231-243.

102. Frederick J.T. The psychology of the american jury. LEXIX law publishing. 1998.

103. Galvin D.M. The seriousness of offenses: an evaluation of children and adults. In C.Welford (Ed). Quantitative studies in criminology. Beverly Hills, 1978.

104. Hans V.P., Vidmar N. Judging the jury. Plenium Press, 1986.

105. Hansel M. Citizen crime stereotypes normative concensus revisited // Criminology. 1987. Vol.25. P.455-485.

106. Hansel M. Multidimensional examination of differences among three measures of ten common crimes // Presented at the colledge anthropology sociology convention. 1975.

107. Harre R. Some reflections on the concept of social representations // Social Research. N-Y, 1984. Vol.15, №4. P.927 938.

108. Hastie R., Penrod S.D., Pennington N. Inside the jury. Cambridge, 1983.

109. Hewstone M. , Jaspers J., Lalljee M. Social representations, social attribution and social identity: intergroup images of "public" and comprehensive" schollboys // European Journal of Social Psychology. Wiley, 1982. Vol.12, №3.

110. Howells G.N., Flanagan K.A., Hagan V. Does riewing a televised execution affect attitudes toward capital punishment // Criminal justice and behavior. 1995. Vol.22. P.411-424.

111. Ittelson T.F. The perception and fear of crime: implications for neighborhood cohesion, social activity and community affect // Social forces. 1978. Vol.58. P.176-193.

112. Jacoby J. The structure of punishment norms: a theoretical integration jf findings from the 1987 National

113. Punishment Survey // Presented at the Annual meetings of the Fmerican society of criminology. 1989. P.8-12.

114. Jahoda G. Critical notes and reflections on social representations // European Journal of Social Psychology. 1988. Vol.18, №3. P. 195-209.

115. Jaspars J., Fraser C. Attitudes and social representations // Social representations. Cambridge, 1984. P. 101-123.

116. Joffe H. The shock of the new: a psycho- dinamic extension of social representationsl theory // Journal for the Theory of Social Behaviour. Oxford, 1996. Vol.26, №2. P.197-220.

117. Jovchelovitch S. In defence of representations // Journal for the Theory of Social Behaviour. Oxford, 1996. Vol.26, №2. P.121-135.

118. Lahlou S. The propagation of social representations // Journal for the Theory of Social Behaviour. Oxford, 1996. Vol.26, №2. P.157-176.

119. Lesieur H., Lehman P. Remeasurement delinquency: a replication and a critique // British journal of criminology. 1975. Vol.15. P.69-80.

120. Levine F.J., Tapp J.L. Lagal socialization: Strategies for an ethical legality // Stanford Law Review. 1974. Vol.27. P.1-72.

121. Lorenzi-Cioldi F. Psychological androgyny: a concept in search of lesser substance. Towards the undestanding of the transformation of a social representations // Journal for the Theory of Social Behaviour. Oxford, 1996. Vol.26, №2. P.137-155.

122. LSI Project. Juries and rules of evidence // Criminal Law Review. London, 1973. N4. P.208-223.

123. Markova I. Towards an epistomology of social representations // Journal for the Theory of Social Behaviour. Oxford, 1996. Vol.26, №2. P.177-196.

124. Markova I., Wilkie P. Representations, concepts and social change: the phenomenon of AIDS // Journal for the Theory of Social Behaviour. 1987. Vol.17, №4. P. 389-410.

125. Mckinlay A., Potter J. Social representations: a conceptual critique // Journal for the Theory of Social Behaviour. 1987. Vol.17, №4. P.471-487.

126. McConahay J.B. Pornography: the symbolic politics of fantasy // Law and contemporary problems. Durham, 1988. Vol.51, N1. P.31-69.

127. Miethe T. Consensus in public ratings of crime seriousness: a test of the instructional bias hypothesis// Presented at the annual meetings of the Midwest Sociological Sociery. 1984.

128. Moliner P. A two dimensional model of social representations. // European Journal of Social Psychology. 1995. Vol.25, №1. P.27-40.

129. Moscovici S. Answers and questions // Journal for the Theory of Social Behaviour. Oxford, 1987. Vol.17, №4. P.513-529.

130. Moscovici S. Notes towards a description of social representations // European Journal of Social Psychology. 1988. Vol.18, №3. P.211-250.

131. Moscovici S. The phenomenon of social representations // Social representations. Cambridge, 1984. P.3-70.

132. Ortet-Fabregat G., Perez J.,Lewis R. Measuring attitudes toward prisoners // Criminal justice and behavior. 1993. Vol.20. P.190-198.

133. Parker I. Social representations;: social psychology's (mis)use of sociology // Journal for the Theory of Social Behaviour. Oxford, 1987. Vol.17, №4. P. 446-469.

134. Philogene G. «African American" as a new social representation // Journal for the Theory of Social Behaviour. Oxford, 1994. Vol.24, №2. P.81-90.

135. Pollock P.H., Lilie S.A., Vittes E. The social construction of AIDS // Social Science Quart. 1993. Vol.74. N1. P.123-135.

136. Roiser M. Commonsense, science and public opinion // Journal for the Theory of Social Behavior. Oxford, 1987. Vol.17, №4. P.411-432.

137. Rossi P.H., Waite E., Bose C.E., Berk R.E. The seriousness of crimes: normative structure and individual differences // American sociological review. 1974. Vol.39. P.224-237.

138. Roth J. Prosecutor perceptions of crime seriosness // Journal of criminal law and criminology. 1978. Vol.69. P.201=208.

139. Rouguette M-L. Social representations and mass communication research // Journal for the Theory of Social Behaviour. Oxford, 1996. Vol.26, №2. P.221-231.

140. Saks M.J., Hastie R. Social psychology in court. Vannostrand reinhold company, 1978.

141. Sellin T., Wolfgang M. The measurement of delinquency. NY, 1964.

142. Severance L.J., Goodman J., Loftus E.F. Inferring the criminal mind: toward a bridge between legal doctrine and psychological understanding // Journal of Criminal Justice. N.Y., 1992. Vol.20, n.2. P.107-120.

143. Sherman R., Dowdle M. The perception of crime and punishment: a multidimensional scaling analysis // Social science research. 1974. Vol.3. P.109-126.

144. Sinden P. Perseptions of crime in capitalist America: the question of consciousness manipulation // Sociological focus. 1980. Vol.13. P.75-85.

145. Tan C., Murrell S. Respondent characteristics in citizen evaluation of municipal services // Social indicators research. 1984. Vol.14. P.29-52.

146. Thomas C., Gage R. , Foster S. Public opinion on criminal law and legal sanctions: an examination of two conceptual models // Journal of criminal law. 1976. Vol.67. P.110-116.

147. Verkuyten M. Symbols and social representations // Journal for the theory of Social Behavior. Oxford, 1995. Vol.25. N3. P.263-284.

148. Wagner W. Social representations, group affilation and projections: knowing the limits of validity // European Journal of Social Psychology. Chichester, 1995. Vol.25, №2. P.125-139

149. Wagner W. Queries about social representation and construction // Journal for the Theory of Social Behaviour. Oxford, 1996. Vol.26, №2. P.95-120.

150. Wells A. Social representations and the world of science // Journal for the Theory of Social Behaviour. Oxford, 1987. Vol.17, №4. P.433-446.

151. Wieczovek W.F., Mirand A.L., Callahan C.P. Perception the risk of arrest for drinking and driving // Criminal justice and behavior. 1994. Vol.21. N3. P.312-324.

152. Wu B., McCaghy C.H. Attitudinal determinants of public opinion toward legalized pornography // Journal of criminal justice. 1993. Vol.21. P.13-27.1. Оглавление1. Название Страницы